Текст книги "Ангел"

Глава 2

Шериф Лейверс сверлил меня недобрым взглядом.

– Мне следовало знать, – трагическим тоном произнес он. – Я сразу должен был понять, что посылать вас на это дело – грубейшая ошибка. Приказ проверить жалобы на хулиганство летчиков, несомненно, оскорбил ваше самолюбие, Уилер, и, чтобы удовлетворить свою гордость, вам пришлось придумать это убийство.., что-то вроде символа вашего статуса, верно?

– Лестно слышать, сэр, что вы столь высокого мнения о моих организаторских способностях, – почтительно отозвался я. – Однако это не я подложил бомбу в аэроплан.

Он воткнул сигару в толстогубый рот, зажег ее и, гася спичку, взмахнул рукой в отчаянном жесте.

– То есть у вас нет никаких сомнений, что причиной взрыва стала бомба?

– Мы имеем заключение городской команды по взрывным устройствам, любезно предоставленной нам капитаном Паркером, – напомнил я. – Макдональд, их эксперт по взрывам, считает, что там было взрывное устройство замедленного действия, помещенное в фюзеляж самолета.

– Но Хофнер был вторым, кто летал в этот день, – возразил Лейверс. – Первым был Макгрегор. Как мог заложивший бомбу знать…

– Думаю, они заранее установили очередь на полеты, – сказал я. – При мне Хофнер сказал Крэмеру, что теперь его очередь лететь, и не стал ждать, когда тот решил сначала поговорить со мной. Поэтому вопрос Крэмера, кому предназначалась эта бомба, Хофнеру или ему самому, мне представляется очень важным.

– Может, вы и правы, – проворчал шериф. – А что сказал док Мэрфи, когда осмотрел тело?

– Какую его часть? – тактично уточнил я. Он заметно побледнел:

– В какое время это случилось?

– Приблизительно около половины двенадцатого сегодня утром.

– А сейчас – четыре! – прошипел Лейверс. – Какого черта вы торчите у меня в офисе, Уилер, когда должны заниматься допросом подозреваемых?

– Нужно было дождаться заключения экспертов, что там действительно имело место убийство, – устало пояснил я. – После того как сержант Полник приехал в дом Крэмера, я оставил его наблюдать за всей компанией. Мне и самому не хотелось бы откладывать расследование, шериф, но Макдональд дал свое официальное заключение только двадцать минут назад.

– Отлично, – проворчал шериф, – тогда вы уже провели в моем офисе лишних двадцать минут!

Раздался короткий стук в дверь, и следом на пороге появилась его секретарша шерифа. Как всегда, Аннабел Джексон представляла собой желанное зрелище для любого мужчины – настоящая знойная красотка, к тому же очень острая на язычок.

Она метнула на меня взгляд, который мог бы пробить каменную стену, затем перенесла внимание на шефа.

– Там пришел некий мистер Филип Ирвинг, – деловито сказала Аннабел. – Говорит, что должен срочно вас видеть.

– Скажите ему, что я занят, – раздраженно бросил ей шериф. – Скажите, что у меня в голове только это новое убийство.

– Но он говорит, что именно поэтому к вам и пришел, – невозмутимо продолжила Аннабел. – Мистер Ирвинг просил сказать вам, что он – адвокат мистера Крэмера, и у него есть очень важная информация.

Лейверс с укором посмотрел на меня, словно считая меня ответственным за всю эту историю, и покорно пожал плечами:

– Хорошо, проводите его сюда.

Через несколько секунд в кабинете появился человек среднего роста и хрупкого телосложения, безупречный мужчина, одетый в безукоризненный костюм от Брукс Бразерс с соответствующими аксессуарами. Его темно-каштановые волосы были красиво и искусно причесаны, а глаза смотрели на нас из-за квадратных очков в половинчатой оправе из светлого черепахового панциря.

– Шериф Лейверс… – Он протянул руку с наманикюренными ногтями. – Меня зовут Филип Ирвинг, я адвокат мистера Крэмера.

Шериф кивнул, коротко пожал его руку, представил ему меня как лейтенанта, который будет вести это дело, затем предложил посетителю присесть. Адвокат уселся, аккуратно скрестив ноги, поставил локти на ручки кресла и сложил пальцы изящной пирамидкой.

– Трудно выразить, как я был потрясен, узнав об ужасной трагедии, произошедшей сегодня утром, – сообщил он сухим, бесцветным голосом. – Так случилось, что я уехал от Крэмера всего за час до аварии.

– Это больше, чем трагедия, мистер Ирвинг, – мрачно заметил Лейверс. – Там имело место убийство. Кто-то подложил бомбу в этот самолет.

Ирвинг вовсе не выглядел удивленным сообщением шерифа.

– Как я и подозревал. – Он побарабанил кончиками пальцев. – Хорошо, что я сразу пришел к вам, шериф.

Видите ли, Митч Крэмер – сожалею, что мне это приходится говорить о моем клиенте, – весьма неуравновешенный, склонный к неоправданному риску человек. На мой взгляд, последнее время он словно искал смерти.

– Когда я встретился с ним сегодня, он не был похож на человека, уставшего от жизни, – поспешно возразил я.

Поглядев на меня долгим, задумчивым взглядом, Ирвинг поджал губы и опустил веки, очевидно размышляя. Я отсчитал в уме семь секунд, прежде чем он снова заговорил.

– Должен сообщить вам всю его историю, – торжественно заявил он, словно я мог помешать жюри присяжных прийти к единому решению. – Возможно, лейтенант, это займет какое-то время, но думаю, вы понимаете важность такого отступления.

– Времени у нас предостаточно, – успокоил я его, старательно избегая разъяренного взгляда шерифа.

– Крэмер родился и до молодых лет прожил в маленьком городке Каньон-Блафс

– приблизительно в ста милях отсюда.

– Полагаю, вы собираетесь поделиться с нами подробностями о подругах его детства? – усмехнулся Лейверс.

– В 1942 году, в возрасте девятнадцати лет, поступил в военную авиацию, – продолжал Ирвинг, хладнокровно проигнорировав замечание шерифа. – В 1945 году стал уже героем – ассом, кажется, так их называют? – военным летчиком, сбившим девятнадцать вражеских самолетов. Когда Крэмер вернулся домой, его встретили типичным для маленького городка всеобщим ликованием и преклонением. А одна из наших горожанок, преисполненная восхищения, даже решила, что такой герой достоин более практичной и ощутимой награды от благодарной страны.

Это была невероятно богатая, эксцентричная, пожилая старая дева, жившая почти затворницей. Она основала для молодого Крэмера фонд, который давал бы ему гарантированный доход приблизительно в четыре тысячи долларов в год. А неделей позже, как бы на счастье, добавила к этому еще половину акций, купленных ею – в момент слабости, как она призналась, – у одной компании, только что начавшей свою деятельность на окраине какого-то близлежащего города. Как эта дама говорила моему отцу, который в то время вел ее денежные дела, настоящей причиной покупки тех акций было ее удивление забавным и модным названием новой фирмы. – Ирвинг на мгновение прикрыл глаза. – Долгое время эта история казалась мне просто пугающей. Модное, по ее мнению, название звучало так: «Эллайд и дженерал электронике инкорпорейшн»! Можете себе представить?! Нужно ли теперь рассказывать вам, джентльмены, что в настоящее время доход Крэмера составляет что-то около семидесяти тысяч долларов в год, а его общее состояние оценивается, очевидно, в миллион! Дело % том, что я давно не проверял цифры.

– Следовательно, сейчас он очень состоятельный человек, – заключил я. – И вы хотите сказать, что это может быть мотивом для попытки его убить?

– Вот именно, лейтенант, – ответил он, значительно кивнув. – Когда началась война в Корее, Крэмер вернулся в авиацию и снова покрыл себя славой. После ее окончания он осел в Пайн-Сити, женился на очаровательной девушке, и я действительно подумал, что хоть и с опозданием, но он остепенился. Это было моим печальным заблуждением, джентльмены! Он не кто иной, как взрослый Питер Пэн, тоскующий по своей былой славе, мечтающий о воскрешении своих героических подвигов, о которых мир давно забыл. У него начисто отсутствует уважение к деньгам! – В голосе Ирвинга прозвучал неподдельный ужас. – Крэмер не желает понимать своей ответственности перед обществом. Вместо этого он окружил себя кучкой старых друзей-, таких же беспутных, как он сам, и, кажется, решил или допиться до смерти, или погибнуть в какой-нибудь внезапной фатальной аварии!

– Что ж, рассказ очень интересный, – с трудом сохраняя вежливый тон, заметил я. – Но он нисколько не объясняет ваш намек на то, что Крэмер стремился к смерти. Нам хотелось бы знать имя человека, который пытался ему ее устроить.

– Думаю, вы сами это выясните, лейтенант, когда изучите как следует всю эту кучку прихлебателей, которой он себя окружил! – сухо проговорил адвокат.

– Вы имеете в виду, что один из них наследует состояние Крэмера после его смерти? – спросил Лейверс.

– Что за странное предположение! – Ирвинг едва удержался, чтобы не фыркнуть от негодования. – Естественно, в случае гибели Крэмера все его состояние переходит к его жене.

– Тогда у нее гораздо больше причин желать его смерти, чем у его приятелей, – рассудительно констатировал я.

– Салли Крэмер – одна из достойнейших женщин, с которыми мне выпало счастье общаться, – заявил он. – Она предана мужу. А еще я уверен, что его так называемые друзья чрезвычайно обязаны ему: все они облепили Крэмера и в течение многих лет занимали у него деньги! Кроме того, лейтенант, здесь, безусловно, могут найтись и другие побудительные мотивы для убийства. Как насчет ревности? Его прелестной жены? Ни один из окружающих моего клиента людей не является зрелым человеком в эмоциональном отношении, во всяком случае, не больше, чем он сам в этом смысле. Для тех, кому свойственно жестокое пренебрежение к святости человеческой жизни, кто проводит свои дни в хвастливых рассказах о том, сколько самолетов они сбили и сколько людей убили, любой намек на презрение или просто пьяная зависть – вполне достаточная причина для убийства!

– Мистер Ирвинг, могу я задать вам личный вопрос? – сдержанно и спокойно поинтересовался.

– Конечно!

– Что вы делали во время войны?

– Несмотря на все трудности, продолжал упорно учиться в юридическом колледже.

– Дело огромной важности! – с грубым сарказмом прогремел Лейверс. – У вас есть хоть какое-нибудь доказательство, что один из друзей Крэмера подложил бомбу в самолет, покушаясь на его жизнь?

– Разумеется, нет!

– А доказательства, что хоть у одного из них имеются конкретные мотивы желать смерти Крэмера?

– Как я уже объяснил, полагаю, эти мотивы очевидны, – холодно ответил адвокат.

– Но доказательств этого нет?

– Ну.., в буквальном смысле этого слова, пожалуй, нет, но…

– В таком случае окажите мне услугу, мистер Ирвинг, – взревел шериф. – Убирайтесь к черту из моего офиса!

– Что?! – Не веря своим ушам, Ирвинг вскочил на ноги. – Вы не имеете права разговаривать со мной подобным образом!

– Уж поверьте мне, что имею! – зарычал Лейверс. – Мне тошно вас даже слушать! Если вы немедленно не покинете мой офис, я прикажу лейтенанту вышвырнуть вас вон!

Краска сбежала с лица адвоката. Мне показалось, что он хотел что-то возразить, но потом, видимо, передумал и с достоинством направился к выходу. После того как дверь за ним закрылась, в кабинете на некоторое время воцарилась тишина. Шериф яростно уставился на меня с потемневшим от бешенства лицом.

– Рад, что мне не пришлось его выгонять, шериф, – мягко сказал я. – С такими людьми никогда не знаешь заранее, как они себя поведут, пожалуй, еще начнут кусаться.

Лейверс тяжело вздохнул и немного расслабился.

– Я не из тех оголтелых патриотов, которые только и знают, что размахивать флагом родины, но этот подлый коротышка меня доконал! По тому, как он говорил, выходило, что «герой» – это какое-то позорное понятие. Между тем в то время как эти парни рисковали ради него своей жизнью, он, видите ли, мучился в колледже или где-то там еще!

– В этом нет ничего странного – только его отношение, – осторожно возразил я. – Однако в его изысканной речи проскочила парочка интересных деталей.

– Нуу конечно! – нетерпеливо фыркнул шериф. – Вся эта история Крэмера, происхождение его богатства. Только говорил он это так, что можно было подумать, будто диктует какую-нибудь книгу!

– Я не об этом. Ирвинг сказал, что Крэмера совершенно не интересуют деньги. А он это должен знать, поскольку ведет его финансовые дела. Сам Митч Крэмер – беспутный хвастун и бездельник, а вот его жена – достойнейшая женщина, которая унаследует все состояние мужа в случае его смерти. И затем такая деталь: по случайному стечению обстоятельств Ирвинг покинул дом Крэмера за час до того, как самолет разлетелся на куски.

С дрожащим от возбуждения лицом шериф энергично кивнул.

– А вы правы, Уилер! Все это складывается в очень интересную картину. Здесь просматривается двойной мотив – деньги Крэмера и его жена. Кстати, адвокат тоже мог подложить эту бомбу замедленного действия, как и любой из старых друзей Крэмера! Уверен, потому-то он и смылся оттуда ровно за час. Ирвинг точно знал, когда она взорвется, вот и решил, что если не будет при том присутствовать, то это подтвердит его невиновность.

– Спокойно, шериф, не увлекайтесь! – поспешил я его остановить. – Это всего лишь мое предположение. Но думаю, будет не лишним проверить его счета и посмотреть, не тянул ли он потихоньку денежки Крэмера. А еще мы можем разузнать, нет ли чего между ним и Салли Крэмер. Затем, в зависимости от того, что нам станет известно, нужно посмотреть, мог ли Ирвинг знать о том, как сделать взрывное устройство. Хотя, думаю, любой, как и психопаты-взрыватели, о которых пишут в газетах, может придумать что-нибудь похожее. Мы должны идти шаг за шагом, ведь так?

– Не очень-то это на вас похоже, Уилер, – мрачно заметил шериф, – сбивать меня с толку логикой. Но думаю, вы правы. Я могу организовать, чтобы его бумаги проверили безо всякого шума, а вы займитесь женой Крэмера.

– Не так уж плохо у вас с логикой, шериф, – усмехнулся я. – Полагаю, мне лучше вернуться к Крэмерам и приступить к работе.

– Конечно, поезжайте. – В его голосе прозвучала чуть ли не дружеская теплота, что было совершенно непривычным, и я окончательно расслабился.

– А знаете что? – тут же мечтательно добавил он. – Если только в мире существует справедливость, – в чем я как полицейский склонен сомневаться! – то Филип Ирвинг именно тот самый парень, которого мы ищем.

– Вижу это будто наяву, шериф! – восторженно проговорил я. – Ваша фигура, отлитая в бронзе, водружена на крышу здания суда и осторожно балансирует на шаре. У вас широко раскрыты глаза, сверкающие обвиняющим блеском, а весы в вашей правой руке склоняются вправо…

Он открыл рот, чтобы обрушиться на меня с проклятиями, но я быстро протянул руку, останавливая его, и покорно добавил:

– Все понял. Убирайся вон!

Когда я вышел из офиса Лейверса, Аннабел Джексон с любопытством посмотрела на меня, откинув назад свои пышные волосы цвета меда.

– Еще одно убийство, лейтенант? – ехидно полюбопытствовала она. – А значит, беспутный Эл снова выходит на охоту?

– Как вы можете говорить подобные вещи, бессовестная вы девушка, когда только сегодня утром я повстречал ангела! – произнес я с упреком.

– Уверена, что эта встреча стоила несчастному ангелу обожженных крылышек,

– насмешливо отреагировала она. – Надеюсь, он.., то есть она еще не улетела в небо?

– Она обеими ногами стояла на земле, со склоненной головой и задранным вверх хвостиком, – загадочно сообщил я, – то есть так, как это должен делать любой сколько-нибудь уважающий себя талисман.

– То есть как это?! – Изящная Аннабел содрогнулась от внезапного испуга.

– Могу продемонстрировать, как действует амулет на счастье, – с готовностью предложил я.

– Посмейте только приблизиться ко мне, и я позову на помощь шерифа! – сурово предупредила она.

Невозможно завоевать абсолютно всех женщин, утешил я себя изречением Самсона и вышел на улицу, где стоял мой одинокий, покинутый «остин», стосковавшийся по твердым ногам на своих педалях.

Было уже больше пяти вечера, когда я во второй раз проехал по ухабистой дороге, ведущей к дому Крэмера. Припарковавшись рядом с забрызганным грязью «корветом», я вылез из машины и тут увидел медленно направляющегося ко мне невысокого тощего парня, который сильно хромал и подволакивал искривленную левую ногу.

– Слышал, как вы съехали с шоссе, – бесцеремонно сообщил он, приблизившись. Затем пристально посмотрел на мой «остин» со специфическим выражением на лице, с каким смотрит отставной любовник на бывшую властительницу своего сердца, и проговорил голосом опытного хирурга:

– У вас поршень нуждается в небольшом ремонте. Могу починить, если вы здесь немного побудете.

– Нет, спасибо, – отозвался я. – А вы, собственно, кто?

– Механик. – Он метнул на меня сердитый взгляд темных глаз. – И неплохой!

– Работаете у Крэмера?

– Конечно, если вам есть до этого дело. ч, – , – Случайно есть. – Мне пришлось объяснить ему, кто я такой.

Его густые черные волосы давно нуждались в стрижке, и, судя по щетине, отросшей на лице, он не брился несколько дней. Темно-синий комбинезон парня был перепачкан маслом и грязью, да и весь он выглядел как нечто страшное, что обычно появляется во второй части шоу, которые показывают по телевизору поздно ночью. От него исходила такая откровенная враждебность, что казалось, ее можно было пощупать рукой.

– С этим самолетом все было в порядке, – грубо заявил механик. – Сегодня утром я первым делом проверил его весь до винтика. – В нем не было ни одной поломки! Вы хорошо меня слышите, лейтенант?

– Слушаю вас, – спокойно отозвался я. – Помнится, как раз после взрыва миссис Крэмер сказала что-то насчет того, что Клиф тщательно все проверил.

– Верно. Клиф Уайт – это я, – мрачно сообщил парень. – Самолет был в отличном состоянии, когда сегодня утром они начали на нем летать! Если хотите, можете проверить мои записи…

– Мне достаточно вашего слова, Клиф, – заверил я его.

– Будто бы! – Он с недоверием посмотрел на меня. – Послушайте! Знаю я вас, копов! Вам бы только найти подходящего парня, на которого можно все навесить… Найти такого, который не может себя защитить себя. Вот как вы, копы проклятые, работаете!

– С этим самолетом все было в полном порядке, – рявкнул я, – только до тех пор, пока кто-то не подложил в него бомбу замедленного действия.

– Бомбу?! – От потрясения у Клифа буквально отвисла челюсть. – Так вот как это случилось!

– К такому заключению пришли все эксперты, а у меня нет оснований им не верить, – пояснил я. – Они считают, что взрывное устройство было спрятано в фюзеляже. Вы считаете, такое возможно?

Немного подумав, Уайт медленно кивнул нечесаной головой:

– Да, думаю, возможно. Наверное, кто-то зашел в ангар прошлой ночью и сделал это, будучи уверенным, что никто не станет заглядывать в фюзеляж. Черт, что же это за подлый, грязный трюк – проделать с человеком такое во время полета!

– Это называется убийством, – веско заявил я. – Надеюсь, Клиф, вы поможете мне найти того, кто это сделал.

– Не очень-то это просто, – пробормотал он. – Я ведь не бываю в доме Крэмера, я же только наемный служащий. Так что кроме всего этого шума ни черта не знаю о том, что там происходит.

– Сколько лет вы работаете у Крэмера?

– С пятьдесят третьего года. Я как раз только вышел из больницы, когда он предложил мне эту работу. С тех самых пор я все время здесь.

– А до этого вы знали Крэмера?

– Конечно! – Его рот искривился в безобразной ухмылке. – Очень хорошо его знал – я прошел с ним почти всю Корею. – Он немного помолчал, глядя на свою искалеченную левую ногу, потом продолжил:

– Майор Митч Крэмер – лучший летчик эскадрона, а Клиф Уайт – навеки преданный ему механик, вот кем мы тогда были. До того проклятого утра, когда майор накануне выпил больше обычного и поэтому был не очень осторожным. – В неожиданном приступе бешенства Клиф шаркнул больной ногой по земле. – А знаете, что он потом сказал? «Ты – тупой болван, Уайт. Какого черта ты не убрался с дороги?» Да, майор – настоящий парень! – Он зло сплюнул в грязь. – Вот именно – настоящий! После того как меня уволили из авиации, он нашел специалиста, который надеялся, что сможет что-нибудь сделать-с моей ногой, – так что я провалялся в госпитале почти год, пока этот док пытался вправить мне кости, и ничего не получалось, а майор оплачивал все расходы. А когда док наконец отказался от меня, майор дал мне эту отличную работу – смотреть за его самолетом. Так что, – его лицо искривилось еще больше, чем больная нога, – он так здорово ко мне относится, что пусть только кто попробует назвать меня калекой, я над ним посмеюсь! Можете представить, лейтенант, каково улыбаться такому калеке, верно?

Я не знал, что сказать ему на это, потому я закурил сигарету, чтобы хоть что-нибудь делать, потом посмотрел на часы, будто только сейчас спохватился, что уже поздно.

– Что ж, думаю, мне пора пройти в дом, – постарался я произнести беззаботным тоном. – Приятно было поговорить с вами, Клиф. Еще увидимся как-нибудь.

– Можете быть уверены, лейтенант. – В его голосе снова послышалась злобная интонация. – Так как насчет того, чтобы я починил вам поршень? – Только не сейчас, – слишком поспешно отказался я. – Но спасибо за предложение.

Шагая к дому, я чувствовал у себя между лопатками его пронзительный, злобный взгляд.