Текст книги "Поймай мне птицу Феникс"

Картер Браун
Поймай мне птицу Феникс

Глава 1

Галерея О’Берн занимала двадцать девятый этаж отделанного бронзой здания в центре Манхэттена. За широкими застекленными дверями царила гробовая тишина. Там можно было купить кое-что из сохранившихся образцов величайших творений искусства – по цене, которую в состоянии позволить себе каждый путешествующий миллионер. Это было такое местечко, где не просто торговали антиквариатом – там торговали антиквариатом определенного сорта. И я решил: всему, к чему прикреплен ценник с цифрой меньше пятизначной, – прямая дорога в ближайший мусорный контейнер.

В галерее находилась скромного вида секретарша с точеной фигурой, в скромном и элегантном облегающем черном платье. Она выглядела так, словно готова была сию же минуту отправиться на коктейль в Карлайл…

– Мне жаль, но галерея только что закрылась, – сказала она с акцентом, похожим на рафинированный бронксийский, который надо услышать, чтобы поверить собственным ушам. – Мы откроемся завтра в десять утра.

– В пять тридцать у меня назначена встреча с мистером О’Берном, – поспешно сказал я. – Мое имя Бойд. Дэнни Бойд.

– С мистером О’Берном? – Секретарша мгновение пристально смотрела на меня с явным недоумением, потом сверилась с блокнотом на столе. – О да, вас ждут, мистер Бойд. Если вы пройдете через галерею в дальний конец, то найдете там офис. – Она хихикнула и сморщила носик – тщательно отрепетированный прием, по ее мнению, должно быть, чрезвычайно привлекательный. – Но вы будете здорово удивлены, мистер Бойд, – носик снова сморщился, – потому что это мисс О’Берн!

– Что ж, храни Бог О’Бернов! – сказал я, вздохнув.

– Я просто подумала, что вам неплохо бы узнать об этом, – огрызнулась секретарша.

– Ценю вашу помощь, – сообщил я ей, – и возможно, медицина справится с вашим нервным тиком, а то ваш нос так дергается, сладкая моя. Наверное, вы еще не получили всех анализов?

Барышня мгновение колебалась, потом ее подбородок по-боевому приподнялся.

– Если вы пойдете по галерее по-настоящему быстро, мистер Бойд, то уверена, у вас будет больше шансов. В противном случае вас могут принять за один из наших экспонатов. – Она лучезарно улыбнулась. – Сюда, пожалуйста, вы ведь не хотите закончить свои дни в качестве шутливого приза в чьей-то частной коллекции, верно?

Идя через галерею – и в самом деле поспешно, – я решил, что сегодня мне не везет с экспромтами и с секретаршами. Я остановился у двери, отделанной панелями из тикового дерева, с аккуратно выписанными по трафарету золотыми буквами: «Шэрон О’Берн», затем постучал, и четко прозвучавший женский голос пригласил меня войти. Комната была обставлена с неким строгим античным великолепием, в центре ее находился письменный стол в стиле барокко с высокими, тоненькими, искривленными ножками. За ним сидела блондинка, и я мог бы сказать, даже не глядя на ее ножки, что они вовсе не кривые.

Волосы ее, соломенного цвета, были коротко подстрижены и ложились завитками, как им вздумается, по всей голове и вокруг аккуратных, чуть заостренных ушных мочек. Лицо – худое, а вид – слегка голодный, но большой рот с оттопыренной нижней губкой, безмолвно свидетельствующей об алчном интересе ко всему чувственному и эротическому, быстро устранял любое сходство с Кассием[1]1
  Кассий – в Древнем Риме один из организаторов убийства Цезаря в 44 г. до н. э.


[Закрыть]. Ее светло-карие глаза, широко расставленные, лениво прикрывали веки, а когда она моргнула, это было похоже на обещание. В ушах поблескивали большие золотые плоские кольца. Стоит снять одно золотое кольцо, вычислил я, как перед вами окажется сам капитан Блад в женском образе.

– Мистер Бойд? – Голос был чистым и приятно низким, со слабой хрипотцой на полутонах, которая словно расческой с тонкими железными зубьями пробегала по моим нервам. – Не хотите ли присесть?

Как только я погрузился в кресло, обращенное к ней, блондинка встала и вышла из-за стола. Я с интересом наблюдал, как она разворачивается и идет в направлении еще одной двери, по обеим сторонам которой висели рисунки Пикассо без рамок. На барышню стоило посмотреть! На ней красовались жилет с юбкой из белого шелкового полотна и тонкий платиновый шарфик на шее. Руки ее оставались голыми – прекрасные руки, а жилет туго облегал маленькие остренькие грудки. Я залюбовался: при ходьбе белая шелковая юбка прилипала к упругим выступам ее небольших округлых ягодиц. Ножки, правда, тонковаты, но красивой формы. Она была сложена совершенно.

Блондинка открыла дверь и позвала:

– Арнольд? Зайди сюда, пожалуйста.

Затем вернулась к своему креслу за столом.

– Простите за небольшое упущение, мистер Бойд. – Она мимолетно улыбнулась, продемонстрировав ровные белые зубы. – Я хочу, чтобы Арнольд Райт, мой исполнительный вице-президент, принял в этом участие.

– Конечно, – сказал я и слегка повернул голову, чтобы блондинка смогла полностью оценить впечатление от моего профиля, который с левой стороны смотрелся чуть лучше, чем с правой.

И если у нее при этом ослабели колени, она не показала вида. Хотя большинство дам имеют автоматический защитный механизм против слишком вызывающего мужского обаяния.

В комнату суетливо ворвался толстенький коротышка лет под пятьдесят, в темном костюме и с белой гвоздикой в петлице. Щеки его походили на два ярко-розовых яблочка, маленький ротик – на розовый бутончик, а красивая голова слишком обросла волосами, которыми он грациозно потряхивал, как голливудская звезда в аэропорту. Его изысканный костюм был сшит в Лондоне, непорочной белизны рубашка – накрахмалена, а широкий серый шелковый галстук – зашпилен булавкой с бриллиантом как раз такого размера, чтобы считаться вульгарным. Я решил, что, возможно, элегантные ребятки в антикварном бизнесе называют его «тетушкой», но строить догадки о подобных вещах не слишком-то умно. Последний парень, которому я прилепил такой же ярлык, оказался бывшим тореадором и содержал четырех любовниц под одной крышей. И все они были беременны одновременно.

– Я не хочу иметь ко всему этому никакого отношения, – высоким тенором закапризничал коротышка в тот самый момент, когда добрался до письменного стола. – И вы прекрасно это знаете, Шэрон! У меня дурные предчувствия относительно этой аферы! Ведь во времена вашего отца…

– …галерея чуть было не обанкротилась, – холодно сказала блондинка. – Четыре года прошло после его смерти и с тех пор, как я стала ею управлять, и с каждым годом прибыль увеличивается. И я позвала вас сюда не для того, чтобы выслушивать ваше мнение, Арнольд!

– Хорошо! Я… я… – Раздраженный ротик беспомощно скривился. – Тогда ладно, Шэрон. Но я хочу заметить, что вся эта афера…

– Да замолчите вы и сядьте! – сказала нетерпеливо мисс О’Берн. – Познакомьтесь, мистер Бойд. – Она коротко улыбнулась мне. – Это Арнольд Райт.

– Здравствуйте, – равнодушно сказал Райт и протянул вялую руку, которая на ощупь была похожа на дохлую треску, слишком долго пролежавшую на солнце: я пожал ее с чувством, что совершил большую ошибку.

Затем он упал на ближайшее кресло с видом лишенного наследства племянника, который вынужден присутствовать при оглашении завещания.

– Теперь, может быть, мы приступим к делу?

Светло-карие глаза испепелили Райта быстрым взглядом, затем обратились на меня.

– До того как назначить встречу с вами, я выбирала частные детективные агентства очень тщательно, мистер Бойд. Эта афера, как называет ее Арнольд, нуждается во вмешательстве человека с определенного рода качествами, и я думаю, что этот человек – вы.

– И какого рода должны быть эти качества? – осторожно осведомился я.

– Компетентность, благоразумие и представительность, – быстро ответила она. – Я уже знаю о вас довольно много, мистер Бойд. А что вы знаете о галерее О’Берн?

– Ничего, – сообщил я.

Она кивнула:

– Полагаю, вам следует прежде всего немного войти в курс дела, узнать, чем мы тут занимаемся. Мы торгуем антиквариатом…

– Шэрон! Как вы можете!.. – Райт выразительно закатил глаза. – Использовать такое вульгарное слово, как «торговля», когда речь идет о…

– Мы торгуем антиквариатом! – варварски повторила она. – И именно перемена политики после смерти моего отца спасла галерею от банкротства, помните, Арнольд! – Шэрон снова сосредоточила свое внимание на мне. – Но только эксклюзивным антиквариатом, мистер Бойд. Любой предмет, с которым мы имеем дело, должен быть не только подлинным, но, кроме всего прочего, еще и редкостью. Мы выдаем каждому покупателю сертификат и неограниченную гарантию возврата денег с процентами, если он позднее обнаружит, что этот предмет старины не соответствует качеству, указанному в сертификате.

Следуя этой политике в течение последующих четырех лет, мы постепенно обзавелись небольшой эксклюзивной клиентурой из числа коллекционеров. За последние двенадцать месяцев мы достигли благополучия. Многие коллекционеры обращаются к нам, если хотят приобрести нечто определенное, даже зная, что у нас этого нет. Другими словами, они уполномочивают нас покупать для них хорошие вещи. Это, естественно, дает нам полномочия посредников и обеспечивает доход без всякого риска.

– Но мы всегда действовали в рамках законного рынка, Шэрон, – снова запротестовал Райт. – А сейчас вы хотите, чтобы мы…

Я почти почувствовал жалость к коротышке, ему все время не удавалось закончить фразу.

– Сейчас у нас появился шанс осуществить самое большое посредничество в истории галереи, – парировала она. – И к тому же все расходы берет на себя покупатель! И я не собираюсь отступать только из-за того, что появился некий риск, Арнольд.

– Очень хорошо! – Он скрестил ручки на своем пухленьком животике и уставился, не мигая, куда-то в пространство перед собой, словно Будда в приступе изжоги.

– У меня есть клиент, которому предложили пару китайских ваз…

– Сосудов для вина! – негодующе сказал Райт.

– Пару сосудов для вина, – раздраженно поправилась Шэрон. – И он уполномочил меня купить их для него, мистер Бойд.

– Для этого вам понадобился частный детектив? – спросил я.

– Расскажите мистеру Бойду о винных кувшинах, Арнольд, – сказала она без обиняков.

Когда коротышка наклонился ко мне, в его маленьких глазках вспыхнуло восторженное восхищение.

– Они восхитительны! Бесценны, мистер Бойд! Мечта коллекционера – музейный триумф! Пара фарфоровых кувшинов, называемых «юй» (кувшины с высоким горлом, уравновешенные в пропорциях), с головой птицы Феникс, которые когда-то принадлежали величайшему из императоров династии Тан. Самому Тай Цзуну! И оба в прекрасном состоянии. Неповрежденные, без сколов, без единой трещинки, заметьте!

– Седьмой век, мистер Бойд, – спокойно заметила Шэрон О’Берн. – Редкие, но не уникальные. Эта пара уникальна, так как кувшины, несомненно, являются частью погребальных принадлежностей, захороненных с императором Тай Цзуном. Именно это делает их бесценными с точки зрения коллекционера.

– Династия Тан славилась фигурками людей и животных, – благоговейно сказал Райт, – но после того как татаро-монголы фактически разрушили империю, произошла перемена в погребальных обычаях, и фарфор «юй» прекратили производить. Вы только подумайте, мистер Бойд! Эти прекрасные кувшины для вина были специально сделаны для императора и похоронены вместе с ним, а теперь – тринадцать столетий спустя! – они все еще существуют, сохранив свою совершенную форму, цвет и вид! Они выглядят как в тот день, когда их сделали!

– Это вещь! – пробормотал я. – Но зачем вам понадобился частный сыщик? Я полагаю, эксперт по китайскому фарфору пригодился бы вам гораздо больше.

– Восемнадцать месяцев назад они находились в пекинском музее, – сказала Шэрон. – А потом они оттуда исчезли.

– Были украдены?

– Именно. – Она слегка пожала плечами. – Теперь же человек из Лондона по имени Донаван предлагает купить их тому, кто даст самую высокую цену.

– Это он их украл?

– Я не знаю. – Шэрон снова пожала плечами. – Вы должны понять, что, с точки зрения коллекционеров, это абсолютно неважно. Только сосуды для вина имеют для них значение. Донаван нашел подход к некоторым коллекционерам – не знаю к скольким, – наш клиент один из них; и он приглашает их на аукционную продажу кувшинов, которая состоится в Лондоне через неделю.

– Вы знаете что-нибудь об этом Донаване?

– Ничего, кроме того, что он выставляет сосуды для продажи на частном аукционе, – сказала Шэрон.

– Откуда вы знаете, что они подлинные? – спросил я.

– Он прислал замечательную коллекцию цветных фотографий вместе с приглашением на аукцион, – быстро сказал Райт. – Скажу без ложной скромности, я специалист по китайскому фарфору, мистер Бойд. И я уверен, судя по фотографиям, что есть максимум один процент вероятности того, что эти кувшины подделка. В любом случае этот Донаван не настолько глуп, чтобы пригласить, скажем, полдюжины коллекционеров на аукцион и надеяться, что сможет всучить им подделку. Он должен знать, что на аукцион они либо привезут с собой, либо пришлют экспертов!

– Понятно, – кивнул я. – Значит, вы – эксперт. Так зачем же вам понадобился…

– У вас одноколейный мозг, мистер Бойд, – язвительно заметила Шэрон О’Берн. – Мне нужен частный детектив, потому что я не могу больше никому доверять ни до, ни после аукциона, а меньше всего – этому Донавану. Коллекционеры и их агенты, когда соревнуются за подобный приз, могут оказаться самыми беспринципными людьми в мире! Я хочу, чтобы вы сопровождали меня, мистер Бойд, по двум причинам. Чтобы удостовериться, что ничто не сможет воспрепятствовать моему присутствию на этом аукционе, и, если мне повезет и я куплю эти сосуды, чтобы благополучно привезти их назад в Нью-Йорк и вручить своему клиенту.

– Вы хотите, чтобы я поехал с вами в Лондон?

– Именно там будет проходить аукцион! – Шэрон улыбнулась, и в ее светло-карих глазах неожиданно появилась теплота. – Разве это такая уж катастрофическая перспектива, мистер Бойд?

– Нет, – признался я и снова продемонстрировал ей свой левый профиль – это для меня уже стало каким-то подсознательным рефлексом.

– Все – поездка в Лондон и обратно – займет не больше недели, – сообщила она резким деловым тоном. – Естественно, галерея оплатит все ваши расходы, мистер Бойд. Я предлагаю выплатить вам гонорар в два приема, грубо говоря, соответственно проделанной работе. Тысячу долларов, когда вы меня благополучно доставите на аукцион, а потом, если мне удастся купить кувшины, еще две тысячи долларов, как только мы доставим их сюда моему клиенту. Вы согласны?

– Да, – сказал я без колебаний.

Неделя в компании такой исключительной блондинки, как Шэрон О’Берн, решил я, это то, что любой мог бы позволить себе в крайнем случае даже безвозмездно. Конечно, я был рад, что вышло иначе.

– Отлично. – Она снова уселась в свое кресло и немного расслабилась. – Надеюсь, срок вашего заграничного паспорта не истек?

– Мой паспорт в порядке, – сообщил я ей. – Когда мы отбываем?

– Через три дня, – сказала она. – Билеты на самолет и номера в отеле будут заказаны завтра. Думаю, когда мы прибудем в Лондон, мистер Бойд, лучше всего представить вас как моего коллегу, работника галереи. У вас нет возражений?

– Нет, мне кажется, это хорошая мысль, – сказал я. – Или, может быть, будет даже удобнее, если мы представимся как мистер и миссис О’Берн?

– Это не смешно! – сказала она холодно. – Пожалуйста, выбросьте все эти нелепые идеи насчет наших взаимоотношений из головы, мистер Бойд. Они будут строго деловыми!

– А вы не считаете, что бизнес иногда может быть и удовольствием, мисс О’Берн? – спросил я с сожалением.

Арнольда Райта передернуло.

– Какая грубость! Какая вульгарность, Шэрон! И не говорите, что я не предупреждал вас о последствиях этого опасного предприятия – они уже налицо!

Глава 2

Фрэн Джордан, моя рыжеволосая секретарша, прислонилась крутым бедром к краю письменного стола и одарила меня презрительной улыбочкой.

– Вас что-то беспокоит? – проскрежетал я.

– Ничего важного, – непринужденно ответила она. – Ваша фея-крестная на проводе, хочет с вами поговорить. – Фрэн на мгновение надула губки. – Странно, – пробормотала она.

– И кто же, черт побери, эта моя фея-крестная? – вежливо осведомился я. – И не морочьте мне голову новым лифтером. Просто эти хищницы все время действуют ему на нервы!

– Мисс Шэрон О’Берн, – ядовито ответила секретарша. – Странно, что она воспользовалась телефоном. Я думала, ей достаточно только взмахнуть своей волшебной палочкой, чтобы переместить вас туда, куда она захочет. Хотя… – в сладенькой улыбке Фрэн было достаточно яда, – в конце концов, она заполучит вас там, где ей нужно.

– Для этого стоит просто соединить мисс Шэрон с моим телефоном, – прорычал я. – А вы не должны даже и думать, что я хоть на минуту могу позабыть о вас, сладкая моя. Я пошлю вам открытку из Лондона, обещаю!

– Одну из тех, что гласят: «Отлично развлекаюсь, рад, что тебя нет со мной»? – спросила Фрэн язвительным тоном.

Я выдавил из себя улыбку, затем, когда она шла к двери, понаблюдал отработанное покачивание ее ягодиц, обтянутых узкой юбкой. Время от времени мы проводили досуг вместе, иногда то тут, то там, когда было настроение, меж нами возникала близость. Но я припомнил, что вот уже некоторое время этого у нас не возникало. Итак, что же было причиной вспышки ревности? Лондон, Англия – вот ответ, решил я. Однако ей стоит вспомнить, что ноябрь – мерзкий месяц повсюду в Европе… Но тут зазвонил телефон.

– Бойд, – сказал я в трубку.

– О, я так рада, что вы наконец-то ответили, мистер Бойд. – Голос Шэрон О’Берн был холоден. – За эти несколько минут я уж было подумала, что вы умерли.

– Как видите, ничего страшного не произошло. – Я увидел лицо Фрэн, высунувшееся из двери, и весело улыбнулся ей. – У моей секретарши внезапно случился приступ головокружения, и она запуталась в собственных ногах, – шутливо пояснил я. – Это частенько с ней случается, и она этим обеспокоена. Но я считаю, ничего страшного – у многих девушек длинные ноги.

В зеленых глазах, наблюдавших за мной, появилась некоторая задумчивость. Их взгляд потемнел. И я был рад, что свои мысли Фрэн держала при себе. Во всяком случае, некоторое время.

– У вас чрезвычайно странное чувство юмора, мистер Бойд. – Голос у моего уха зазвучал гораздо холоднее. – Должно быть, ваши дела идут неплохо. Я хочу сказать, раз вы можете себе позволить, чтобы клиенты часами висели у вас на телефоне!

Коротко поразмыслив об этом, в итоге я мысленно послал мисс Шэрон О’Берн к черту. Дайте дамам малейший шанс, и они закончат тем, что в мгновение ока выльют на вас все свое раздражение.

– Я уже слышал о заочных курсах хороших манер для деловых людей, но слушать его по телефону, мисс О’Берн, это смешно!

На другом конце линии удивленно хмыкнули.

– Я должна увидеться со своим клиентом сегодня вечером, – наконец сказала она, – и хочу, чтобы вы при этом присутствовали.

– Зачем? – поинтересовался я.

– Об этом я клиента не спросила, просто сказала, что буду. – В ее голосе слышались победные нотки. – Заезжайте за мной в галерею сегодня вечером, не позднее четверти шестого.

В трубке послышались гудки.

Я швырнул трубку на рычаг и некоторое время сидел, уставившись на аппарат. Потом поднял взгляд и удостоверился, что пара зеленых глаз злорадно смотрит на меня.

– У вас такой вид, словно вы превращаетесь обратно в обезьяну, – сказала секретарша, радостно хихикнув.

– Должно быть, у мисс Шэрон О’Берн крыша поехала, если она думает, что может звонить мне в любое время и заставлять вертеться волчком, – огрызнулся я.

– Ничего страшного, Дэнни, – притворно посочувствовала Фрэн. – Вы же знаете, в любом случае вы сделаете, как ей надо.

Это был двойной пентхаус в одном из жилых зданий на Пятой авеню. В таких домах привратник обычно надевает белые перчатки, чтобы не запачкать руки, принимая чаевые по пять долларов. Их дают ему за то, чтобы он свистел, подзывая такси. С того времени, как я заехал за Шэрон в галерею, и до момента, когда мы прибыли в апартаменты ее клиента, мисс О’Берн хранила безразличное молчание. Наши разговоры были сведены до минимума. Однако кому нужны дружеские отношения, когда, находясь достаточно близко, я мог все это время смотреть на нее?

На Шэрон было классическое черное маленькое платье с облегающим лифом и глубоким вырезом. Верхняя часть платья заканчивалась тремя ярусами прозрачного черного крепа, свободно свисавшими с талии. Короткий светло-серый норковый жакет оберегал ее от холода. И я с тоской представил себе, что, будь у Дэнни Бойда хоть одна шестнадцатая шанса, он справился бы с подобной задачей гораздо лучше…

На мой звонок дверь открыл настоящий живой дворецкий и препроводил нас в гостиную, где, словно в соборе, царила умиротворяющая атмосфера. Я решил, что такому впечатлению способствует ряд ниш в стенах, в каждой из которых стояло какое-нибудь произведение искусства с хитро спрятанной подсветкой. Я мог только строить догадки о фантастической цене сокровищ этой комнаты.

Шэрон О’Берн следила за моим взглядом, пока я любовался великолепием мебели, и постепенно оттаивала.

– Лун Куниц, – наконец заговорила она. – Подделка, конечно, но старинная – возраст около ста лет.

– Здорово, что вы снова обрели дар речи, – шутливо сказал я. – И что же все-таки мы тут делаем?

– Тут командует мой клиент, – резко бросила Шэрон. – Полагаю, речь пойдет об известных вам винных кувшинах. Клиент сказал, что это очень срочно, и поскольку мы отправляемся в Лондон завтра в полдень, он вынужден встретиться со мной сегодня вечером.

– Я ваш коллега по галерее? – уточнил я.

– То, что вы здесь, – коротко ответила она, – отчасти его мысль, отчасти – моя.

– Веселенькое дельце! – с раздражением посмотрел я на хозяйку галереи. – Хотите сказать, что, если вы оба прекратите обо мне думать, я просто-напросто исчезну?

На какое-то мгновение Шэрон закрыла глаза, на ее лице неожиданно появилось выражение боли.

– Очень остроумно! – устало сказала она. – Я просто не могу вести таких блестящих разговоров, когда собираюсь сесть на самолет.

Я непринужденно отвел от нее взгляд и подмигнул. И тут у меня возникло нелепое чувство, что Шэрон телепатическим путем вызвала из небытия маленького старичка. Он стоял в дверном проеме и слабо нам улыбался. Эдакий престарелый херувим. Старичок был розовый и безволосый, с младенческими голубыми глазками. Возможно, ему было под семьдесят. Но я не заметил никаких морщин или складок, которые указывали бы на его возраст, потому что он был толст – так толст, что казалось, его тугая и гладкая кожа вот-вот лопнет. Лицо старичка носило печать младенческой невинности и напоминало мне телерекламу детской присыпки.

– Как мило с вашей стороны, что вы пришли, Шэрон, – сказал старичок глубоким зычным басом, который вовсе не соответствовал его внешности.

Он запрыгал по полу, словно туго надутый мячик, и крепко пожал ей руку.

– Всегда рада вас видеть, Эдвин, – ответила женщина, тепло улыбаясь. – Хочу представить вам мистера Бойда. – Шэрон повернулась ко мне: – Дэнни, это мистер Слейтер.

– Ах! – Слейтер крепко пожимал мне руку, пока его внимательные голубые глазки придирчиво меня оценивали.

Я начал было чувствовать себя словно бык-производитель на аукционной продаже, когда он, наконец, отпустил мою руку и отступил на шаг.

– Рад познакомиться с вами, мистер Бойд, – сказал с улыбкой старичок. – Знаете ли, первый раз в жизни я познакомился с частным… – он хихикнул над собственной смелостью, – детективом.

– Какое совпадение! Я тоже первый раз в жизни встретился с антикварным… – Я вдруг перехватил полный ужаса взгляд Шэрон и, поразмыслив, добавил: – Коллекционером.

– Ну, – сказал он, радостно потирая руки, – почему бы нам не присесть, не выпить и не поговорить о… краже?

Я занял ближайший диван, а Шэрон села напротив меня, аккуратно положив ногу на ногу так, что я смог увидеть ямочки на ее коленках. Но не более того. Слейтер нажал на кнопку в панели стены, затем, подпрыгивая, вернулся к дивану и уселся рядом со мной. Дворецкий появился так быстро, что было ясно – он наверняка подслушивал.

– Это определенно нужно отпраздновать, – сказал Слейтер.

– Да, думаю, по этому поводу мы должны выпить. Балмер, принесите шампанского!

– Да, сэр. – Дворецкий неторопливо, полный достоинства, удалился.

Слейтер снова потер руки.

– Тучи сгущаются, моя дорогая, – почему-то просияв, заявил он. – Мы уже втянуты… да… в сети международной интриги! – Старичок озорно покосился на меня. – Думаю, без всякого сомнения, мистер Бойд, вам понадобится… – он снова хихикнул, – быть во всеоружии.

Я медленно прикурил сигарету и оставил спичку догорать, так как в голове у меня мелькнула шальная мысль, не поджечь ли этого хихикающего розовенького старичка. Но тут я вспомнил, что он – клиент моего клиента, а без него вряд ли у меня был бы клиент.

– Тучи сгущаются! – с ликованием повторил Слейтер. – Я уже получил два письма с угрозами.

– Два? – Шэрон уставилась на него. – От кого?

– Первое – от Людвига Рэнца. Он пишет, что намерен завладеть винными сосудами за любую цену. И если я настолько глуп, что приеду на аукцион, то мне нужно приготовиться ко всему.

– Людвиг Рэнц? – Я посмотрел на Шэрон.

– Коллекционер из Европы, – пояснила она.

– Дешевый шарлатан! – бросил Слейтер. – Грязная, скользкая выгребная яма, а не человек. Почувствовал вкус к старине, когда помогал сперва нацистам, а потом – русским… грабить Европу. Новоявленный миллионер, сделавший себе деньги самым грязным способом, который только можно себе представить. А теперь пытается купить на них респектабельность. На это письмо можно не обращать внимания. С менталитетом этого идиота все ясно: он считает, что меня можно запугать подобным образом!

Вернулся дворецкий и принес напитки. Слейтер хранил молчание все время, пока тот снова не покинул комнату.

– А что насчет второго письма? – спросила Шэрон.

– Гораздо более интересное и, возможно… да! гораздо более зловещее, – сказал Слейтер. – Думаю, мистер Бойд, ваша поездка в Лондон может даже закончиться… – последовал неизбежный смешок, – вооруженным нападением?

– Ну, – сказал я, беспомощно пожимая плечами, – догадываюсь. Кража, когда частный детектив должен быть во всеоружии, может закончиться вооруженным нападением. Так что же насчет второго письма?

– Ах да! – Глазки старичка заблестели. Он порылся во внутреннем кармане своего пиджака, вытащил письмо и аккуратно его развернул. – Конечно, в нем нет обратного адреса, и оно без подписи. Позвольте мне зачитать его вам. – Слейтер отстранил письмо от глаз на расстояние вытянутой руки и все же исхитрился взять его в фокус. – Напечатано на машинке, – сказал Слейтер. – Оно гласит: «Дорогой мистер Слейтер, нам стало известно, что с вами в контакт вступил человек по имени Донаван. Речь идет о частной аукционной продаже двух предметов антиквариата из Китая, которая в скором времени состоится в Лондоне. Эти предметы изначально были украдены из национального музея, а попытка передать их частному коллекционеру не только незаконна, но и совершенно аморальна. Народ – законный владелец этих предметов старины – намерен истребовать их обратно и возвратить музею. Мы должны предупредить вас, что не потерпим никакого вмешательства в это дело. И любой, кто принимает участие в этом так называемом аукционе, действует на свой страх и риск». – Слейтер подмигнул нам, глазки его блестели от возбуждения. – Итак, что вы думаете об этом, мистер Бойд? Разве это… э… э-э… не похоже на кольцо международного шпионажа?

– Неужели вы думаете, что это неофициальное предупреждение из красного Китая, Эдвин? – Шэрон уставилась на него широко раскрытыми глазами. – Это фантастика!

– Больше похоже на трюк, выдуманный вашим приятелем Рэнцом, чтобы запугать вас, – сказал я. – Откуда было отправлено письмо?

– Прямо отсюда, из Манхэттена, – сказал Слейтер. – Вряд ли у красного Китая есть тут посольство. Но не исключено, что у них тут может быть агент под какой-либо «крышей».

– К примеру, повар в забегаловке, где готовят жирные отбивные? – прорычал я. – И он регулярно посылает жизненно важную информацию в Пекин в коробке с печеньем?

– Думаю, мистер Бойд прав, Эдвин, – осторожно сказала Шэрон. – Вероятно, это просто уловка, чтобы попытаться напугать вас. Ее придумал либо Рэнц, либо один из коллекционеров, который не хочет, чтобы вы участвовали в аукционе.

– Возможно. – Слейтер выглядел разочарованным. – Но мне все-таки хочется думать, что эта неофициальная угроза исходит из красного Китая. Во всяком случае, это вызывает во мне сильное чувство патриотизма!

– Если это вызывает у вас подобные эмоции, мистер Слейтер, – сказал я с каменным лицом, – может, заполучив этот антиквариат, вы совершите сделку от лица Госдепартамента? Продадите его в Шанхай или что-то в этом роде?

Выражение лица Слейтера изменилось. Я понял, что он больше не забавляется.

– У вас отменное чувство юмора, мистер Бойд, – тихо сказал он. – Искренне надеюсь, что вы не слишком недооцениваете это письмо. Ничто не может компенсировать смерть человека, даже если он умрет смеясь!

Шэрон выдавила из себя улыбку:

– Полагаю, не стоит давать волю воображению. Вопрос о реальном физическом насилии пока не стоит, Эдвин. Нам необходим мистер Бойд на случай, если кто-то попытается помешать мне поехать на аукцион и вернуться с него… Если мне удастся купить кувшины для вина, мистер Бойд понадобится, чтобы предотвратить попытку воровства.

– Вы правы, моя дорогая! – Слейтер снова просиял улыбкой и приподнял свой бокал.

– Давайте выпьем за успех этого предприятия. С нетерпением буду ждать вашего возвращения с победой и с антиквариатом!

Мы выпили, шампанское оказалось немного безвкусным, возможно, это было очень дешевое поддельное вино. Во всяком случае, мои вкусовые ощущения были оскорблены, а соответствующие бугорки на языке откровенно протестовали: напиток был больше похож на алжирский уксус с добавлением сахара для брожения.

– Ах! – Слейтер блаженно закрыл глаза. – Нектар!

– Я и сам удивляюсь, – сказал я, поджав губы. – Этот вкус резко отличается от «Боллинджера»!

И именно в этот момент вся атмосфера, казалось бы такая безоблачная, быстро испортилась. Слейтер решительно покончил со своим бокалом, вежливо упомянул о приглашении на обед, и не успели мы глазом моргнуть, как дворецкий уже провожал нас к парадной двери. Просто ради удовольствия я положил пятицентовую монету в протянутую ладонь привратника в белой перчатке, когда он свистом подзывал нам такси. Но мне следовало бы знать, что на почве Пятой авеню произрастают уникальные человеческие образчики. Привратник лишь неумолимо улыбнулся и позволил монете проскользнуть сквозь пальцы на тротуар. Затем он аккуратно закрыл дверь, зацепив при этом мою щиколотку, когда я проследовал за Шэрон О’Берн к такси.