Текст книги "Механический ангел"

Она сразу же поняла, что застала Джема врасплох. С ответом он не торопился. «Интересно, почему он колеблется?» – с удивлением подумала Тесс. Ведь можно просто солгать или отказаться отвечать на вопрос, как обычно поступал Уилл. Но, по-видимому, Джем не собирался лгать.

– Мне снятся кошмары, – в конце концов ответил он.

– Мне тоже снился сон, – сказала Тесс. – Мне снилась ваша музыка.

Он усмехнулся:

– Кошмарно?

– Нет. Это было восхитительно. Самая прекрасная музыка, какую я слышала с тех пор, как попала в этот ужасный город.

– Лондон отнюдь не ужасен, – возразил Джем. – Вам просто надо узнать его получше. Когда-нибудь мы с вами прогуляемся по городу, и я покажу вам красивые места… мои любимые.

– Поешь хвалы нашему прекрасному городу? – раздался насмешливый голос.

Тесс резко обернулась и увидела Уилла, прислонившегося к дверному косяку. В свете факелов, озаряющих коридор, его волосы сияли, как золото. Подол его темного пальто и черные ботинки были заляпаны грязью, как будто он только что вернулся с улицы, а на щеках горел румянец. Головного убора не было – впрочем, как и всегда.

– Разве мы плохо тебя приняли, Джеймс? Сомневаюсь, что со мной бы обращались так же хорошо, окажись я в Шанхае. И как, скажи на милость, ты зовешь нас?

– Ян гуйцзы, – ответил Джем, ничуть не удивившийся внезапному появлению Уилла. – Заморские дьяволы.

– Слышите, Тесс? Я – дьявол. Да и вы тоже. – Уилл не спеша пересек комнату, присел на край кровати и принялся расстегивать пальто.

– У тебя мокрые волосы, – заметил Джем. – Где ты был?

– Там и сям… где только я не был… – усмехнулся Уилл. Обычное изящество движений его не оставило, но все равно казалось, что с ним что-то не так: этот странный румянец и необычный блеск в глазах…

– Ты красный, как рак, – добавил Джем.

«Ах, вот оно что, – подумала Тесс, – он попросту пьян». Она не раз видала подвыпившего брата и научилась распознавать признаки. Почему-то ее охватило непонятное разочарование.

Джем лишь усмехнулся.

– Где же ты был? В «Синем драконе»? В «Русалке»?

– В «Таверне дьявола», если тебе уж так интересно, – вздохнул Уилл и привалился к столбику кровати. – У меня на этот вечер были такие планы… Напиться в стельку и поразвлечься от души с веселыми дамами. Но, увы, не судьба. Не успел я опрокинуть третью рюмку в «Дьяволе», как ко мне подошла прелестная девочка – торговка цветами. Предложила мне маргаритки по два пенса за штуку. Сами понимаете, та еще цена. Но стоило мне отказаться, как девчонка меня ограбила.

– Маленькая девочка вас ограбила? – удивилась Тесс.

– Оказалось, это вовсе не маленькая девочка, а карлик в женском платье. Его зовут Шестипалым Найджелом.

– Да, перепутать нетрудно, – усмехнулся Джем.

– Он сунул руку мне в карман, а я поймал его, – продолжал Уилл, воодушевленно жестикулируя. – Не мог же я спокойно ждать, пока меня грабят! Тут же завязалась драка. Я определенно брал верх, но потом этот Найджел запрыгнул на стойку и дал мне по голове кувшином джина.

– А-а! – протянул Джем. – Так вот почему у тебя мокрые волосы.

– Мы прекрасно дрались, – добавил Уилл. – Но владелец «Дьявола» смотрит на вещи иначе. Он вышвырнул меня за дверь и велел не возвращаться в ближайшие две недели.

– Так для тебя будет лучше, – без малейшего сочувствия сказал Джем. – Значит, ты провел вечер как обычно. Вот и хорошо, а то мне на минуту показалось, что ты вернулся так рано, чтобы справиться о моем здоровье.

– По-моему, ты без меня не скучал. Вижу, ты уже познакомился с нашей таинственной гостьей. – Впервые с момента своего появления в комнате Уилл посмотрел на Тесс. – Вот уж не знал, что вы можете вломиться к незнакомому джентльмену в спальню посреди ночи! Знал бы заранее – сам попросил бы Шарлотту, чтобы она вас у нас оставила.

– По-моему, это вас не касается, – отрезала Тесс. – Особенно после того, как вы отказались проводить меня до комнаты и бросили одну посреди коридора.

– И вы вместо своей спальни попали к Джему?

– Это все из-за скрипки, – объяснил Джем. – Тесс услышала, как я играю.

– А, этот ужасный, заунывный вой? – Уилл обернулся к Тесс в ожидании одобрения своих слов. – Не понимаю, почему все окрестные коты не сбегаются на эти жуткие звуки.

– А по-моему, Джем играет хорошо.

– Вот именно, – поддакнул Джем.

– Да вы против меня сговорились! – Уилл обвиняюще наставил на них палец. – Значит, я вам больше не нужен? Третий лишний, да? Боже мой, придется подружиться с Джессаминой!

– Джессамина тебя терпеть не может, – возразил Джем.

– Тогда с Генри.

– Генри будет поджигать на тебе одежду. Каждый божий день.

– Значит, с Томасом, – предположил Уилл.

– Томас… – начал было Джем, но вдруг согнулся в припадке страшного кашля, соскользнул с крышки сундука и упал на колени.

Тесс бросила испуганный взгляд на Уилла. Тот, казалось, протрезвел в мгновение ока. Спрыгнув с кровати, он опустился на колени рядом с Джемом и положил руку ему на плечо.

– Джеймс, – тихо проговорил он. – Где оно?

Джем, содрогаясь всем телом, поднял руку, словно пытаясь оттолкнуть его:

– Не нужно… Я… в порядке…

Он снова закашлялся, и на пол перед ним брызнули красные капли. Кровь!

Уилл еще сильнее сжал плечо друга. Тесс заметила, как побелели костяшки его пальцев.

– Где оно? Куда ты его положил?

Джем слабо махнул рукой:

– Там… – Он задыхался. – На каминной полке… в коробке… серебряной…

– Я принесу. – Тесс никогда бы не подумала, что голос Уилла может звучать так нежно. – Подожди здесь.

– Ты… ты так говоришь… словно… я могу куда-то уйти… – Джем зажал рот тыльной стороной ладони, а когда опустил руку, Тесс увидела, что метка в виде глаза окрасилась кровью.

Уилл вскочил на ноги, развернулся… и ошеломленно уставился на Тесс, словно забыл, что она до сих пор находится в комнате.

– Уилл… – шепнула она. – Могу я чем-нибудь…

– Пойдемте! – Уилл схватил ее за руку и вежливо, но решительно повел к двери. Когда они оказались в коридоре, он встал, загородив собой дверной проем. – Спокойной ночи, Тесс.

– Но он кашляет кровью! – шепотом возразила Тесс. – Может, позвать Шарлотту?..

– Нет, – отрезал Уилл, бросив быстрый взгляд через плечо, и снова повернулся к Тесс. Наклонился к ней, положил руку ей на плечо. Сейчас Уилл стоял так близко, что она слышала запах, пропитавший его пальто: сырой лондонский воздух, смесь металла, смога и тумана. Что-то в этом запахе казалось странным, но Тесс не могла понять, в чем дело.

– У него есть лекарство, – тихо проговорил Уилл. – Я принесу ему все, что нужно. И Шарлотте вовсе незачем об этом знать.

– Но если он болен…

– Пожалуйста, Тесс, – в синих глазах Уилла читалась мольба. – Будет лучше, если вы никому об этом не расскажете.

Внезапно Тесс поняла, что не может отказать Уиллу.

– Я… Хорошо.

– Спасибо.

Отпустив плечо девушки, Уилл поднял руку и легко дотронулся до ее щеки. Тесс была так потрясена, что не вымолвила ни слова, когда Уилл захлопнул дверь у нее перед носом. И только когда она услышала скрежет задвижки, до нее дошло, что именно ей показалось странным.

Уилл утверждал, что весь вечер пил, – и, более того, о его голову разбили кувшин джина. Но спиртным от него не пахло!

* * *

Уснуть Тесс удалось далеко не сразу. Она долго лежала с открытыми глазами, слушая мерное тиканье механического ангела и глядя на полосы света от уличных фонарей, перечертившие потолок.

* * *

Тесс разглядывала себя в зеркале над туалетным столиком, пока Софи застегивала ей пуговицы на спине. В ярком утреннем свете, лившемся через высокие окна, лицо казалось мертвенно-бледным. Под глазами залегли серые тени.

Вообще-то у Тесс не было привычки вертеться перед зеркалом. Обычно ей хватало беглого взгляда на свое отражение, чтобы убедиться, что волосы в порядке и на одежде нет пятен. Но сейчас она не могла оторвать взгляда от этого худого, бледного лица. Казалось, отражение идет рябью, словно она смотрелась в воду, – и Тесс это напоминало дрожь, охватывающую ее всякий раз перед превращением. Теперь, когда она примерила на себя чужие лица, увидела мир чужими глазами, как могла она утверждать, что именно это лицо – ее собственное? Быть может, при каждом обратном превращении она воспроизводила свой прежний облик не вполне точно – и, в конце концов, перестала быть собой? Но, с другой стороны, так уж ли это важно? В конце концов, ее лицо – только маска из плоти, не имеющая отношения к тому, что происходит у нее в душе.

В зеркале виднелось и отражение Софи – та стояла в профиль, и в дневном свете шрам на ее щеке казался еще страшнее: словно прекрасная картина, безжалостно располосованная ножом. Тесс до смерти хотелось спросить у горничной, что с ней произошло, но она не находила слов. Вместо этого она лишь промолвила:

– Спасибо вам за помощь.

– Рада оказаться полезной, мисс, – равнодушным тоном ответила Софи.

– Софи, я хотела вас спросить… – начала Тесс и тут же почувствовала, как горничная напряглась. «Она думает, что я сейчас спрошу о шраме», – подумала Тесс, а вслух произнесла: – Вчера вечером, в коридоре, вы говорили с Уиллом так…

Софи рассмеялась – коротко, но от всей души.

– Мне позволено говорить с мистером Эрондейлом так, как я хочу. Это входит в условия моего договора о найме.

– Шарлотта разрешила вам диктовать условия?

– Не так уж просто найти человека, который сможет работать в Институте, – пояснила Софи. – Для этого нужно особое Зрение. И у Агаты, и у Томаса оно есть. Миссис Бранвелл пригласила меня сразу, когда узнала, что я тоже вижу: она сказала, что искала горничную для мисс Джессамины целую вечность. Но при этом она предупредила меня насчет мистера Эрондейла, – что он, вероятно, будет со мною груб и фамильярен. И добавила, что я могу грубить в ответ, сколько мне будет угодно.

– Ну, поскольку он грубит всем подряд, это даже и неплохо, что хоть кто-то может грубить ему, – заметила Тесс.

– Подозреваю, что миссис Бранвелл именно так и подумала. – Софи усмехнулась, и Тесс подумала, что с улыбкой на лице она становится настоящей красавицей, и никакой шрам тому не помеха.

– Значит, вам нравится Шарлотта? – спросила Тесс. – По-моему, она и правда ужасно добрая.

Софи пожала плечами:

– На прежнем месте работы миссис Аткинс – тамошняя домоправительница – вела подсчет всем использованным прислугой свечам и кусочкам мыла. Мыло приходилось смыливать до конца, чтобы получить новый кусочек. А миссис Бранвелл дает мне новое мыло всякий раз, когда я прошу. – Похоже, для Софи это и впрямь был самый верный признак доброго сердца.

– Полагаю, здесь, в Институте, у всех полно денег. – Тесс подумала о роскошной мебели и богатом убранстве дома.

– Возможно. Но я хорошо знакома с гардеробом миссис Бранвелл, и могу сказать, что платья она покупает подержанные.

Тесс подумала о синем платье Джессамины, в котором та вышла к ужину накануне.

– А мисс Лавлейс?

– У нее свои деньги, – мрачно заявила Софи и отступила на шаг. – Вот. Посмотрите, что получилось.

Тесс улыбнулась:

– Спасибо, Софи.

* * *

Когда Тесс вошла в столовую, остальные уже завтракали: Шарлотта в простом сером платье мазала тост джемом, Генри прятался за газетой, а Джессамина манерно ковыряла ложкой в миске овсянки. Перед Уиллом на тарелке высилась целая гора яиц и бекона, которые он поглощал чересчур старательно для человека, якобы проведшего всю предыдущую ночь за бутылкой.

– А мы как раз о вас говорили, мисс Грей, – начала Джессамина, когда Тесс села за стол, и пододвинула девушке серебряное блюдо с тостами. – Тост?

Тесс взяла вилку и с тревогой обвела взглядом стол:

– Обо мне? А что именно?

– Пытались решить, что же нам с вами делать дальше. Нижнемирцы не могут жить в Институте вечно, – ответил за Джессамину Уилл. – Лично я предложил продать вас цыганам на Хэмпстед-Хит, – сообщил он и, обернувшись к Шарлотте, добавил: – Я слыхал, они скупают не только лошадей, но и женщин, если у кого-то завалялась лишняя.

– Прекрати, Уилл! – возмутилась Шарлотта. – Не говори глупостей.

Уилл откинулся на спинку стула:

– Вы правы. Они ее не купят. Слишком тощая.

– Достаточно! – отрезала Шарлотта. – Мисс Грей останется здесь. Хотя бы потому, что мы ведем расследование, и нам не обойтись без ее помощи. Я уже сообщила в Конклав, что мисс Грей останется в Институте до тех пор, пока мы не разберемся с «Клубом Пандемониум» и не найдем ее брата. Верно я говорю, Генри?

– Именно так, – подтвердил Генри, откладывая газету. – Разобраться с «Пандемониумом» – это главное. Абсолютный приоритет.

– Скажите об этом Бенедикту Лайтвуду, – хмыкнул Уилл. – Знаете, каково ему приходится?

Шарлотта слегка побледнела, а Тесс стало любопытно, кто такой этот Бенедикт Лайтвуд.

– Тебе сегодня придется еще раз посетить дом Темных Сестер, – обратилась к Уиллу Шарлотта. – Там сейчас никого, но еще один обыск провести не помешает. И я хочу, чтобы ты взял с собой Джема…

Внезапно лицо Уилла стало очень серьезным.

– Он хорошо себя чувствует?

– Вполне, – ответил Джем, который неслышно вошел в столовую некоторое время назад и теперь стоял возле буфета, скрестив руки на груди. Он был уже далеко не так бледен, как накануне, а из-за красного жилета даже казалось, будто на щеках его появился легкий румянец. – Более того, он готов к приключениям.

– Сначала тебе надо позавтракать, – засуетилась Шарлотта, подталкивая к нему тарелку с тостами. Джем сел за стол и улыбнулся Тесс. – Ах да, Джем, это мисс Грей. Она…

– Мы уже знакомы, – тихо сообщил Джем, и Тесс почувствовала, что краснеет. Она то и дело посматривала с любопытством, как он намазывает маслом кусочек хлеба. Трудно было представить себе, что такое эфирное создание способно питаться тостами.

– Знакомы? – с удивлением переспросила Шарлотта.

– Я встретил Тесс в коридоре вчера вечером и представился. Боюсь, я немного ее напугал.

Джем посмотрел на Тесс; в его серебристых глазах плясали искорки смеха. Шарлотта пожала плечами:

– Что ж, хорошо. Значит, пойдешь с Уиллом. Тем временем мисс Грей…

– Зовите меня Тесс, – попросила девушка.

– Очень хорошо, Тесс, – с легкой улыбкой кивнула Шарлотта. – Мы с Генри поговорим с мистером Акселем Мортмейном, нанимателем вашего брата. Возможно, он сам или кто-то из его служащих располагает информацией о местонахождении Натаниэля.

– Спасибо! – воскликнула Тесс с удивлением. Значит, они и вправду хотят помочь ей отыскать брата. До сих пор она боялась, что ее только кормят обещаниями.

– Я слыхал об Акселе Мортмейне, – вмешался Джем. – Он был тайпаном… крупным воротилой в Шанхае. Держал конторы на набережной.

– Верно, – подтвердила Шарлотта. – В газетах пишут, что он сделал состояние на импорте шелка и чая.

– Как бы не так! – помотал головой Джем. – Свое состояние он сделал на торговле опиумом. Закупал в Индии, перевозил морем в Кантон и там продавал.

– Тем не менее, законов он не нарушал. – Шарлотта протянула газету через стол Джессамине. – Джесси, ты не могла бы вместе с Тесс посмотреть и отметить, если найдется что-то важное для нашего расследования?

Джессамина отпрянула, словно вместо газеты Шарлотта подсунула ей ядовитую змею.

– Леди не читают газет. Разве что светскую хронику или театральные афиши. Но не всю эту грязь…

– Но ты же не леди, Джессамина… – начала было Шарлотта.

– Боже мой! – воскликнул Уилл. – Такая суровая правда с утра пораньше может расстроить пищеварение.

– Я имела в виду, – поправилась Шарлотта, – что в первую очередь ты – Сумеречный охотник и только потом – леди.

– Говорите сами за себя, – отрезала Джессамина и встала из-за стола, резко отодвинув стул. Щеки ее горели. – Знаете, я и не надеялась, что вы заметите, но Тесс совершенно нечего надеть, кроме этого ужасного старого платья, которое я давно хотела выбросить. Оно ей не по росту! Оно даже мне не по росту, а она – еще выше меня!

– Может быть, Софи… – рассеянно начала Шарлотта, но Джессамина перебила ее – Можно я отведу Тесс в город и помогу ей купить новую одежду? Это платье попросту лопнет на ней, если она вдохнет поглубже!

При этих словах Уилл оживился и посмотрел на Тесс с интересом:

– А что если она попробует? Посмотрим, что получится.

Тесс только охнула от смущения. Почему же Джессамина вдруг стала к ней так добра, хотя еще накануне держалась враждебно?

– На самом деле в этом нет необходимости…

– Есть, – твердо заявила Джессамина.

Шарлотта покачала головой:

– Джессамина, пока ты живешь в Институте, ты – одна из нас, а значит, должна вносить свой вклад…

– Это вовсе не моя идея – давать приют обитателям Нижнего Мира, попавшим в неприятности. Это вам взбрело в голову, что вы обязаны кормить и защищать их, – возразила Джессамина. – А если вы их кормите, значит, и одевать должны! Так что я внесу свой вклад – помогу Тесс прилично одеться.

Генри наклонился к жене через стол.

– Лучше не спорь с ней, – громко прошептал он. – Помнишь, что случилось в последний раз? Ты поручила ей рассортировать кинжалы в оружейной, а она изрезала ими все постельное белье?

– Потому что нам давно пора было купить новое белье, – невозмутимо объяснила Джессамина.

– Ну ладно, – вздохнула Шарлотта. – Хотя, честно говоря, у меня от вас иногда просто руки опускаются. Все вы хороши.

– А я-то чем виноват? – поинтересовался Джем. – Я же приехал совсем недавно.

Шарлотта закрыла лицо руками, а Генри принялся похлопывать ее по плечу и бормотать что-то утешительное. А Уилл наклонился к Джему через Тесс и, словно не замечая девушку, спросил:

– Ну что, пошли?

– Сначала я допью чай, – сказал Джем. – Не понимаю, куда ты так торопишься? Вроде бы бордель там уже давно закрылся.

– Я хочу вернуться дотемна, – сказал Уилл и наклонился еще ниже – чуть не лег на колени Тесс. Она почувствовала легкий запах кожи и металла, въевшийся в его волосы и кожу. – У меня на вечер назначена встреча в Сохо с одной хорошенькой крошкой.

– О господи! – сказала Тесс прямо ему в затылок. – Вы собираетесь на свидание с Шестипалым Найджелом?

Джем чуть не подавился чаем.

* * *

Прогулка с Джессаминой началась просто отвратительно, как Тесс и опасалась. Каким бы густонаселенным ни был Нью-Йорк, Тесс еще никогда в жизни не видала такой толчеи и суматохи, какие царили в полдень на Стренде. Экипажи катились рядом с телегами лоточников, доверху набитыми фруктами и овощами; женщины, закутанные в шали, то и дело подбегали к каретам и совали проезжающим под нос букеты цветов в надежде, что кого-нибудь заинтересует их товар. Время от времени два экипажа останавливались бок о бок, перегораживая всю улицу, и остальным приходилось ждать, пока кучера обменяются друг с другом свежими сплетнями. Свою лепту в общий шум вносили торговцы мороженым, мальчишки-газетчики и доносящиеся откуда-то из проулка звуки шарманки. Тесс пришла к выводу, что спокойно жить и работать в Лондоне может только глухой.

Из окна экипажа она заметила старуху с большой металлической клеткой, полной ярких птичек. Старуха повернула голову, и Тесс увидела, что кожа ее зелена, как перья попугая, глаза широко посажены и черны, точь-в-точь как у птицы, а вместо волос на голове торчит пучок разноцветных перьев. Тесс во все глаза уставилась на старуху, но Джессамина, проследив ее взгляд, нахмурилась.

– Закройте занавеску, – сказала она. – А то пыль летит.

И, решив не дожидаться ответа, наклонилась к окну и резко задернула шторку.

Тесс перевела на свою спутницу удивленный взгляд.

– Вы видели… – начала было она.

– Нет, – отрезала Джессамина и бросила на нее взгляд, который в романах обычно называли «убийственным». Тесс торопливо отвела глаза.

Когда они, наконец, добрались до фешенебельного Вест-Энда, лучше не стало. Оставив Томаса присматривать за лошадьми, Джессамина принялась водить Тесс по салонам портних, перебирая модели и придирчиво рассматривая ассистенток, демонстрирующих на себе образцы («потому что ни одна уважающая себя леди не прикоснется к платью, которое до нее уже кто-то надевал!»). В каждом очередном заведении Джессамина представлялась новым именем и рассказывала новую историю, и повсюду владельцы были очарованы ею и торопились ей услужить. На Тесс никто не обращал внимания: ей оставалось тихо стоять в сторонке, умирая со скуки.

В одном из салонов Джессамина выдала себя за молодую вдову и изучила модель черного траурного платья, отделанного кружевами. Тесс не могла не признать, что черный цвет отлично подчеркнул бы белизну ее кожи.

– В этом платье вы бы выглядели несравненно и очень скоро подыскали бы себе новую удачную партию, – заговорщически подмигнула портниха. – Кстати, вы знаете, как мы назвали эту модель? «Новая наживка»!

Джессамина хихикнула, портниха улыбнулась краешком рта, а Тесс подумала, не покончить ли ей с этим раз и навсегда? Что может быть проще – выбежать на улицу и броситься под первый попавшийся экипаж! Но Джессамина словно почувствовала ее раздражение и повернулась к Тесс со снисходительной улыбкой.

– Я хотела бы подобрать несколько платьев для моей кузины, – сообщила она портнихе. – Она только что приехала из Америки. Одеваются там просто ужасно! К тому же, как видите, моя кузина слишком худа, но я не сомневаюсь, что вы сумеете что-нибудь придумать.

Портниха перевела удивленный взгляд на Тесс, как будто только что ее заметила. Впрочем, скорее всего, так оно и было.

– Не желаете ли посмотреть модели, мэм?

И тут началось нечто невероятное. В Нью-Йорке всю одежду Тесс покупала тетя. Все это были готовые платья из дешевой ткани унылого темно-серого или темно-синего цвета, и их всегда приходилось еще подгонять по фигуре. До сих пор Тесс и не подозревала, что голубой цвет подчеркивает синеву ее глаз, а розовый придает румянец ее бледным щекам. Пока с нее снимали мерки, Джессамина беседовала с модисткой о новомодных облегающих платьях, жестких корсетах и о каком-то мистере Чарльзе Уорте. Тесс стояла, не сводя глаз со своего отражения в зеркале: ей казалось, что вот-вот начнется очередное превращение. Но ничего подобного не произошло, и в конце концов Тесс заказала для себя четыре новых платья, которые пообещали доставить в Институт через неделю (одно – розовое, второе – желтое, третье – в полоску, белое с голубым, с костяными пуговками, и четвертое – из золотого и черного шелка), а вдобавок – два великолепных жакета, один из которых украшали прелестные тюлевые манжеты, расшитые бисером.

– Подозреваю, в этом последнем наряде вы и в самом деле будете выглядеть неплохо, – заметила Джессамина, когда они вновь уселись в экипаж. – Просто удивительно, какие чудеса творит мода.

Тесс сосчитала про себя до десяти, прежде чем ответить:

– Я очень признательна вам за все, Джессамина. Теперь мы поедем обратно в Институт?

Лицо Джессамины тотчас омрачилось досадой. «Похоже, она ненавидит это место», – с недоумением подумала Тесс. Но что плохого в Институте? Конечно, это необычное заведение, но Джессамина давно уже должна была привыкнуть! Она ведь Сумеречный охотник, как и все остальные.

Так или иначе, Джессамина решила уклониться от прямого ответа:

– Сегодня такой прекрасный день, а вы еще совсем не видели Лондона! Думаю, нам стоит прогуляться по Гайд-парку. А потом заглянем в кондитерскую Гантера, и Томас возьмет нам по мороженому!

Тесс выглянула в окно и увидела серое, пасмурное небо с редкими просветами между туч. В Нью-Йорке такой день никто бы не назвал прекрасным, но в Лондоне, очевидно, о погоде судили по другим меркам. Кроме того, Тесс чувствовала себя обязанной, а Джессамине явно не хотелось возвращаться домой.

– Я обожаю парки, – сказала Тесс.

По лицу Джессамины скользнула тень улыбки.

* * *

– Ты не сказала мисс Грей насчет механизмов, – заметил Генри.

Шарлотта подняла голову от бумаг и вздохнула. Она уже не раз обращалась в Конклав с просьбами, но Институту так и не выделили второй экипаж. Так что они обходились одним – прекрасной городской каретой, надо признать, да и Томас превосходно справлялся с обязанностями кучера. Но это означало, что всякий раз, когда Сумеречным охотникам предстояло разделиться и отправиться в разные места, как случилось и сегодня, Шарлотте приходилось одалживать экипаж у Бенедикта Лайтвуда, которого она, по правде говоря, терпеть не могла. К тому же, карета, которую он соглашался ей ссудить, была тесной и неудобной. Бедняга Генри вечно стукался головой о низкую крышу.

– Нет, – признала она. – Бедной девочке и без того пришлось несладко. Я просто не нашла в себе сил сказать ей, что механизмы, которые мы нашли в подвале Темного Дома, изготовлены компанией, в которой работал ее брат. Она так беспокоится о нем. Мне показалось, что это для нее будет уже чересчур.

– Но это, скорее всего, ровным счетом ничего не значит, дорогая, – пожал плечами Генри. – «Мортмейн и компания» – основной производитель станков во всей Англии. Что до самого Мортмейна, то он – настоящий гений. Его патентованная машина для производства шарикоподшипников…

– Да, да. – Шарлотта изо всех сил старалась скрыть раздражение. – Наверное, стоило сказать ей. Просто мне показалось, что сначала лучше поговорить с мистером Мортмейном. Ты, конечно, прав: он может вообще ничего об этом не знать. Но все-таки – какое странное совпадение! И честно признаться, Генри, я не очень-то верю в совпадения.

И она снова углубилась в свои записи об Акселе Мортмейне. Тот был единственным (и, по всей вероятности, внебрачным) сыном доктора Холлингворта Мортмейна, который поднялся за свою жизнь от скромной должности корабельного врача на судне, курсировавшем между Англией и Китаем, до богатого частного торговца, покупавшего и продававшего пряности, сахар, шелк и чай, а также, вероятно, опиум (на сей счет Шарлотта была согласна с Джемом, хотя и не стала вносить это в свои заметки). После смерти отца Аксель, которому на тот момент едва исполнилось двадцать, унаследовал его состояние и вложил деньги в строительство судов нового типа, куда более быстроходных, чем прежние. Всего за десять лет Мортмейн-младший удвоил, а затем и учетверил богатство отца.

Несколько лет назад он перебрался из Шанхая в Лондон, продал торговые суда и приобрел большую компанию, которая производила часы всех моделей: от карманных до напольных. Компания процветала, и Аксель Мортмейн был очень богат.

* * *

Экипаж остановился перед одним из ряда белых домов с выходящими на площадь высокими окнами. Генри высунулся из кареты, чтобы разглядеть номер на медной доске, прикрепленной к воротам.

– Похоже, приехали. – Он потянулся к дверце экипажа.

– Генри… – Шарлотта удержала его руку. – Генри, ты помнишь, о чем мы говорили сегодня утром?

Он грустно улыбнулся:

– Постараюсь не смущать тебя и не мешать расследованию. Честно говоря, иногда я задаюсь вопросом: зачем ты вообще берешь меня с собой в такие поездки? Ты же знаешь, как я теряюсь в разговорах с чужими людьми.

– Ничего подобного, Генри, – мягко возразила Шарлотта. Ей очень хотелось коснуться его лица, откинуть упавшую на глаза прядь волос… Но она удержалась. Она давно уже знала, что лучше не навязывать мужу свое сочувствие в такие моменты.

Оставив экипаж на попечение кучера (тоже одолженного Лайтвудом), они поднялись по ступенькам и позвонили в колокольчик. Дверь открыл лакей в темно-синей ливрее и с кислым выражением лица.

– Доброе утро, – произнес он надменным тоном. – По какому вопросу вы желаете видеть мистера Мортмейна?

Шарлотта бросила взгляд на Генри, но тот рассеянно смотрел вдаль, куда-то мимо лакея. Бог весть, о чем он размышлял в этот момент, – вероятно, о каких-нибудь шарикоподшипниках или других мудреных устройствах, – но, так или иначе, душой он был не здесь. Мысленно вздохнув, Шарлотта сообщила лакею:

– Я – миссис Грей, а это мой муж, мистер Генри Грей. Мы разыскиваем нашего кузена – молодого человека по имени Натаниэль Грей. Вот уже шесть недель от него не было никаких известий. Но нам известно, что он работает – или работал раньше – на мистера Мортмейна…

На мгновение в глазах лакея мелькнуло что-то похожее на беспокойство, хотя Шарлотта не могла бы утверждать этого наверняка.

– Мистер Мортмейн – владелец большой компании. Вы же не рассчитываете, что он осведомлен о местопребывании каждого работника? Это было бы невозможно. Полагаю, вам лучше обратиться в полицию.

Шарлотта прищурилась. Перед отъездом она начертила у себя на обеих руках руны убеждения. Редкий простец смог бы устоять перед этими могущественными знаками.

– В полицию мы уже обращались, но расследование пока не продвинулось ни на шаг. Это так ужасно! Мы очень беспокоимся о Нате. Если бы только мы могли увидеться с мистером Мортмейном хотя бы на минуту…

Лакей медленно кивнул, и Шарлотта расслабилась.

– Я доложу мистеру Мортмейну о вашем визите, – лакей отступил на шаг, пропуская гостей. Похоже, он и сам был ошарашен своей внезапной уступчивостью. – Подождите в вестибюле, пожалуйста. Он распахнул дверь, и Шарлотта проследовала в дом. Генри плелся сзади. Лакей принял у Генри пальто и шляпу, а у Шарлотты – накидку. Присесть им он не предложил, но Шарлотта великодушно списала это на сумятицу, воцарившуюся в голове простеца под действием рун убеждения. Когда он ушел, супруги стали с любопытством осматриваться по сторонам.

Потолок вестибюля был высокий, но без украшений. На стенах отсутствовали обычные для подобных домов пасторальные пейзажи и семейные портреты: их заменяли длинные шелковые флаги, на каждом из которых был вышит китайский иероглиф, обозначающий удачу. В одном углу красовалось чеканное серебряное блюдо, привезенное из Индии, а на стенах висели чернильные рисунки, изображавшие различные достопримечательности. Шарлотта узнала гору Килиманджаро, египетские пирамиды, Тадж-Махал и участок Великой Китайской стены. Очевидно, Мортмейн много путешествовал и весьма этим гордился.

Шарлотта повернулась к Генри, чтобы поделиться с ним наблюдением, но тот с отсутствующим видом смотрел на лестницу, снова погрузившись в свои мысли. Прежде чем Шарлотта успела хоть что-то сказать, лакей вернулся – и на сей раз одарил гостей любезной улыбкой.

– Проходите, пожалуйста.

Генри и Шарлотта прошли вслед за ним до конца коридора, где лакей открыл перед ними полированную дубовую дверь.

Супруги оказались в роскошном кабинете с широкими окнами, выходящими на площадь. Темно-зеленые занавески были раздвинуты; в комнату лился солнечный свет. Сквозь стекло Шарлотта увидела экипаж Лайтвуда, ожидающий их у тротуара. Лошадь жевала овес из торбы, а кучер сидел на козлах и читал газету. По другую сторону улицы изумрудным пологом покачивались ветви деревьев, но ни единого звука извне в кабинет не проникало. Да и в самом помещении царила тишина, нарушаемая только тиканьем настенных часов с выгравированным золотыми буквами на циферблате названием изготовителя: «Мортмейн и компания».