Текст книги "Механический ангел"

Мебель в кабинете была массивная, из темного дерева, а стены украшали головы животных – тигра, антилопы и леопарда, – и пейзажи, наподобие тех, которые Шарлотта рассматривала в прихожей. В центре комнаты стоял огромный стол красного дерева, на котором аккуратными стопками лежали бумаги. Каждая стопка была придавлена сверху тяжелой медной шестеренкой. В углу стола красовался окованный медью глобус с надписью на подставке: «Глобус Земли от Уайльда: все новейшие географические открытия!» Все территории в составе или под управлением Британской империи были выкрашены в розовато-красный цвет. Шарлотту глобусы простецов всегда ставили в тупик: в ее представлении мир имел совсем другую форму.

Человек, сидевший за столом, поднялся при их появлении. Это был невысокий, энергичного вида человек с седеющими бакенбардами. Кожа его казалась обветренной, как у моряка. Глаза были серые, но очень светлого оттенка, а на лице играла гостеприимная улыбка. Несмотря на элегантный, дорогой на вид костюм, нетрудно было вообразить этого человека стоящим на палубе корабля и пристально вглядывающимся в морскую даль. – Добрый день, – произнес он. – Уокер передал мне, что вы разыскиваете мистера Натаниэля Грея.

– Да, – к изумлению Шарлотты, Генри ответил первым. Обычно ему трудно было поддерживать беседу с незнакомцами. Но, проследив за взглядом мужа, Шарлотта поняла, что дело объясняется просто: Генри заметил на столе Мортмейна какой-то сложный чертеж и рассматривал его с любопытством и восхищением ребенка, попавшего в кондитерскую лавку. – Видите ли, он наш родственник, – добавил он.

– Мы очень признательны, мистер Мортмейн, что вы согласились уделить нам немного времени, – поспешно вставила Шарлотта. – Мы знаем, что Натаниэль – всего лишь один из многих десятков ваших служащих, но…

– Один из сотен, – поправил ее Мортмейн. Его приятный баритон окрасился нотками неподдельного удивления. – Я и правда не знаю всех своих работников по именам. Но мистера Грея я помню. Хотя, надо признаться, не припоминаю, чтобы он говорил, что состоит в родстве с Сумеречными охотниками…

6
Чужая земля

 
Гоблинов не добры лица…
Не гляди на них, сестрица!
Гроздья винограда –
Из какого сада?
Чем их поливали,
Прежде чем сорвали?..
 

Кристина Россетти,

Базар гоблинов[3]3
  Пер. М. Лукашкиной.


[Закрыть]

– Честно говоря, не таким я представлял себе бордель, – признался Джем.

Они с Уиллом стояли у входа в здание, которое Тесс прозвала Темным Домом, чуть в стороне от Уайтчепл-Хай-стрит. Дом казался темнее и мрачнее, чем запомнилось Уиллу, – как будто кто-то обмазал стены грязью.

– И как же ты его представлял себе, Джем? Ночных бабочек, машущих платками с балконов? Обнаженные статуи у входа?

– Я ожидал чего-то не такого унылого, – кротко пояснил Джем.

В точности о том же Уилл подумал и сам, когда пришел сюда в первый раз. Еще тогда его охватило странное чувство, что в этом доме давно никто не живет. Закопченные окна, давно не стиранные занавески…

Уилл закатал рукава:

– Наверное, придется выбить дверь…

– Или… – Джем повернул дверную ручку, – … или не придется.

Дверь распахнулась, и перед ними открылась темная прихожая.

– Да ты просто лентяй, – проворчал Уилл.

Вытащив из-за пояса охотничий кинжал, он осторожно переступил порог. Джем шагнул следом за ним, крепко сжимая в руке трость с нефритовым набалдашником. Он предпочитал прикрывать Уиллу спину: тот был чересчур легкомыслен и нередко забывал оглядываться.

Дверь за ними захлопнулась, и молодые люди очутились в полутемном вестибюле. Тот ничуть не изменился с первого визита Уилла: та же деревянная лестница, ведущая наверх, тот же растрескавшийся мраморный пол, тот же пыльный воздух…

Джем поднял руку, и вспышка колдовского света вспугнула стаю тараканов, так и прыснувших из-под ног во все стороны. Уилл поморщился:

– Какое милое местечко. Будем надеяться, здесь осталось еще хоть что-нибудь, кроме грязи. Адрес для пересылки почты, парочка отрубленных конечностей, одна-две проститутки…

– Ага. Если нам очень повезет, мы даже сможем подхватить сифилис.

– Или демоническую оспу, – бодро предположил Уилл и толкнул дверь под лестницей. Та тоже оказалась не запертой. – Что за бордель без демонической оспы!

– Демонической оспы не бывает.

– Эх ты, маловер, – проворчал Уилл и нырнул в темноту под лестницей.

Педантично обыскав подвалы и комнаты первого этажа, они так и не нашли ничего интересного – только мусор и пыль. Из помещения, где Тесс и Уилл сражались с Темными Сестрами, все уже вынесли. После долгих поисков Уилл обнаружил на стене что-то похожее на кровавое пятно, но Джем возразил, что это просто краска.

Разобравшись с подвалом, они поднялись наверх и оказались в длинном коридоре, по обе стороны которого шли двери. Уилл помнил этот коридор: по нему они с Тесс убегали от Темных Сестер. В первой комнате справа он тогда и обнаружил Тесс, но теперь от тогдашней обстановки не осталось и следа. Всю мебель вывезли и отправили на экспертизу в Безмолвный Город. Только четыре темных углубления в полу обозначали место, где прежде стояла кровать.

Другие комнаты мало чем отличались от этой. В одной из них Уилл попытался открыть окно, но тут до него донесся голос Джема. Уилл бросился на зов и нашел своего напарника за последней дверью по левой стороне коридора. Джем стоял посреди большой квадратной комнаты, и колдовской свет сиял в его руке. И он был не один! В кресле у стены сидела женщина.

Молодая, на вид не старше Джессамины, она была в дешевом платье с цветочным узором. Уилл обратил внимание, что руки ее красны, как у прачки, а тускло-каштановые волосы собраны в пучок на затылке. Широко открытыми глазами женщина смотрела в пустоту.

– Ох! – выдохнул Уилл, на мгновение потеряв дар речи. – А она…

– Она мертва, – сказал Джем.

– Ты уверен? – Уилл не мог оторвать взгляда от лица женщины. Она была бледна, но не трупной бледностью, а пальцы ее рук, сложенных на коленях, были слегка согнуты, но не застыли в окоченении. Уилл подошел поближе и положил ладонь на ее предплечье. Рука женщины оказалась холодной и твердой.

– Ну, поскольку она на мои авансы не реагирует, – с преувеличенной бодростью заявил Уилл, – надо полагать, она и вправду мертва.

– Или она достаточно благоразумна и не лишена вкуса. – Джем опустился на колени и заглянул женщине в лицо. Ее бледно-голубые глаза навыкате таращились мимо него, как нарисованные. – Мисс, – тихо окликнул он и потянулся к ее запястью, собираясь пощупать пульс.

Женщина дернулась у него под рукой, испустив низкий нечеловеческий стон.

Джем мгновенно выпрямился и отступил назад:

– Что за…

Женщина подняла голову. Ее глаза были по-прежнему пусты и бессмысленны, но губы шевелились с каким-то странным скрежещущим звуком.

– Берегитесь! – внезапно выкрикнула она. Уилл с воплем отскочил. – Берегитесь, нефилимы. Как вы убиваете других, так и сами будете убиты. Ваш ангел не защитит вас от того, что не сотворено ни Богом, ни дьяволом, от воинства, рожденного не на небесах и не в аду. Берегитесь человека. Берегитесь! – Голос женщины сорвался на хриплый визг. Она задергалась в кресле, словно марионетка. – БЕРЕГИТЕСЬ… БЕРЕГИТЕСЬ… БЕРЕГИТЕСЬ… БЕРЕГИТЕСЬ…

– Боже мой… – пробормотал Джем.

– БЕРЕГИТЕСЬ! – в последний раз взвизгнула женщина и умолкла, рухнув вперед и повалившись на пол вниз лицом.

Уилл уставился на нее, разинув рот.

– Она… – начал он.

– Да, – кивнул Джем. – Думаю, на этот раз она точно мертва.

Уилл помотал головой:

– Мертва? Знаешь, а мне так не кажется.

– А что тебе кажется?

Вместо ответа Уилл опустился на колени, приподнял голову женщины двумя пальцами и осторожно повернул лицом к себе. Рот ее был широко раскрыт, правый глаз таращился в потолок, а левый свисал до середины щеки на медной проволоке.

– Она, конечно, не живая, – рассудил Уилл, – но и мертвой ее не назовешь. Возможно… это что-то вроде тех устройств, что изобретает Генри. – Он коснулся ее лица. – Интересно, кто ее сделал?

– Трудно сказать. Но она назвала нас нефилимами. Она знала, кто мы такие.

– Вернее, эту информацию в нее заложили, – уточнил Уилл. – Не думаю, что она способна вообще хоть что-то знать. Она всего лишь механизм, вроде часов. И у нее кончился завод. – Он поднялся с колен. – Как бы то ни было, надо отвезти ее в Институт. Генри наверняка захочет взглянуть на нее.

Джем не ответил. Он молча смотрел на женщину, лежащую на полу. Из-под подола ее платья виднелись босые, грязные ноги. Рот по-прежнему был открыт, и видно было, как в горле поблескивает металл. Глаз тихо покачивался на проволоке. Где-то за окном церковные часы пробили полдень.

* * *

В парке Тесс наконец вздохнула свободнее. С самого своего приезда в Лондон она еще ни разу не бывала на природе и теперь помимо воли залюбовалась деревьями и зеленой травой, хотя, по ее мнению, этот парк и в подметки не годился нью-йоркскому Сентрал-парку. Воздух здесь был почище, чем на улицах, а небо с некоторой натяжкой можно было назвать голубым.

Томас остался караулить экипаж. Джессамина болтала без умолку о том о сем. Через некоторое время они вышли на широкую аллею, которая, по словам Джессамины, называлась Гнилым рядом – совершенно непонятно, почему. Несмотря на столь отталкивающее название, это место весьма впечатляло: по аллее неторопливо проезжали на лошадях мужчины и женщины в изысканных нарядах. Вуали развевались на ветру, веселый смех эхом разносился вокруг. По обочинам прогуливались пешеходы. Под деревьями стояли стулья и скамьи, на которых восседали женщины, крутившие в руках разноцветные зонтики от солнца и потягивавшие мятную воду. Рядом с ними курили бородатые джентльмены, добавляя аромат табака к смеси запахов свежескошенной травы и конского пота.

Несмотря на то что во время прогулки никто не останавливался заговорить с ними, Джессамина, похоже, знала все про всех: знала, кто женится или выходит замуж, кто ищет мужа, кто крутит шашни с чьей-то женой. У Тесс даже голова закружилась от ее непрерывной болтовни, так что она обрадовалась, когда они свернули с аллеи на узкую дорожку, ведущую в глубь парка.

Там Джессамина взяла Тесс под локоть и дружески сжала ей руку:

– Вы не представляете, какое это облегчение, что рядом появилась еще одна девушка, – жизнерадостно заявила она. – Нет, я ничего не имею против Шарлотты… но она такая скучная! И потом, она замужем!

– Есть еще Софи.

– Софи – служанка, – фыркнула Джессамина.

– Я знала девушек, которые дружили со своими горничными, – возразила Тесс.

По правде говоря, она только читала о таких девушках. В романах главное предназначение горничной заключалось в том, чтобы слушать, как вы изливаете ей сердце и повествуете о своей трагической любви, а также при случае переодеваться в вашу одежду и притворяться вами, чтобы вместо вас попасть в лапы злодею. Но, с другой стороны, трудно было представить себе, чтобы Софи стала делать нечто подобное для Джессамины.

– Вы же видели ее лицо! От этого уродства она ожесточилась. Горничная настоящей леди должна быть хорошенькой и непременно говорить по-французски. А Софи это не под силу. Я сразу сказала об этом Шарлотте, когда та ее привела. Но Шарлотта меня не послушала. Она никогда меня не слушает.

– Ума не приложу, почему? – пробормотала Тесс.

Они свернули на тропинку, петлявшую между деревьями. Сквозь листву поблескивала река, а ветви над головой сплетались в зеленый полог, укрывающий от яркого солнца.

– Вот и я не понимаю! – Джессамина запрокинула голову, и на ее лице заплясали солнечные зайчики. – Шарлотта никогда никого не слушает. И бедного Генри держит под каблуком. Не понимаю, почему он вообще на ней женился!

– Наверно, потому, что полюбил ее?

– Очень сомнительно! – снова фыркнула Джессамина. – По крайней мере, у нас никто так не считает. Генри просто хотел получить доступ в Институт, чтобы сидеть у себя в подвале, ставить опыты и ни с кем больше не сражаться. Не думаю, что его интересовала сама Шарлотта. Если бы Институтом управляла какая-то другая женщина, он, не задумываясь, женился бы на ней. – Джессамина скорчила гримаску. – А эти мальчишки, Уилл и Джем… Джем – довольно приятный, но все-таки иностранец, вы же понимаете. Такой же ненадежный, ленивый и себялюбивый, как они все. И вечно торчит у себя комнате, притворяясь больным, – лишь бы только бездельничать. – Джессамина, очевидно, забыла, что Джем с Уиллом сейчас обыскивают Темный Дом, пока она с Тесс прогуливается по парку. – А Уилл… Хорош собой, не поспоришь, но ведет себя как ненормальный. Такое впечатление, что его воспитывали дикари. Никого не уважает, не имеет ни малейшего понятия о том, как должен держаться настоящий джентльмен. Думаю, все дело в том, что он валлиец.

– Валлиец? – с недоумением переспросила Тесс.

«А что в этом плохого?» – хотела добавить она, но Джессамина, по-видимому, решила, что Тесс ей попросту не верит, а потому с пылом подтвердила: – Да, да! Вы обратили внимание, какие черные у него волосы? Его мать была родом из Уэльса. Его отец влюбился в нее – и все, пиши пропало. Ради нее он бросил нефилимов. Может, она его приворожила! – Джессамина рассмеялась. – У них там, в Уэльсе, особая магия… ну, вы и сами знаете.

Тесс не знала.

– А что потом случилось с его родителями? Они и правда умерли?

– Наверняка да, иначе бы давно уже его разыскали. – Джессамина нахмурилась. – Не хочу больше говорить об Институте. – Внезапно она повернулась и посмотрела на Тесс: – Должно быть, вам не терпится узнать, почему я так хорошо к вам отношусь.

– Э-э-э… Тесс и впрямь хотела знать ответ на этот вопрос. Конечно, в романах, которые она читала, девушек из обедневших семей нередко брали под крыло богатые покровительницы – покупали им новую одежду, давали хорошее образование… «Ну, допустим, с образованием у меня все и так неплохо, – подумала Тесс. – Тетя Гарриет была лучше любой гувернантки». Но, так или иначе, у Джессамины не было ничего общего с милосердными и совершенно бескорыстными пожилыми дамами из романов. – Джессамина, а вы читали «Фонарщика»?

– Конечно, нет. Девушкам не следует читать романы, – заявила Джессамина нравоучительным тоном – явно с чужого голоса. – Впрочем, это неважно. Послушайте меня, мисс Грей. У меня есть к вам предложение.

– Тесс, – автоматически поправила ее Тесс.

– Разумеется. Ведь мы уже стали лучшими подругами, – согласилась Джессамина, – а скоро станем еще ближе.

Тесс озадаченно уставилась на нее:

– Что вы имеете в виду?

– Этот ужасный Уилл наверняка уже сообщил вам, что мои родители, дорогие мои папочка и мамочка, мертвы. Но, полагаю, он не сказал, что они оставили мне приличную сумму в наследство. Когда мне исполнится восемнадцать, я получу эти деньги – всего через несколько месяцев. Вы, конечно, уже уловили суть проблемы?

Тесс, не видевшая в этом никакой проблемы, удивленно подняла брови.

– Я не Сумеречный охотник, Тесс. Я презираю нефилимов и все, что с ними связано. Я никогда не хотела стать охотником. Единственное, чего я хочу, – это как можно скорее уйти из Института и никогда больше не видеть никого, кто имеет к нему хоть какое-то отношение.

– Но я думала, ваши родители были Сумеречными охотниками…

– Никто не обязан становиться Сумеречным охотником, если он того не желает! – отрезала Джессамина. – Например, мои родители не хотели. Они вышли из Конклава еще в молодости. И мама ничего от меня не скрывала. Она сама не хотела, чтобы я связалась с Сумеречными охотниками. Она говорила, что более ужасной жизни для девушки нельзя и представить. Она мечтала о другой судьбе для меня. Надеялась, что я выйду в свет и буду представлена королеве, найду хорошего мужа и рожу очаровательных детей. Предполагалось, что буду жить обычной жизнью… – В глазах Джессамины зажегся голодный блеск. – Понимаете, Тесс, в этом городе полным-полно других девушек моего возраста, и вполовину не таких красивых, как я. Но они танцуют на балах, флиртуют, веселятся и находят себе мужей. Они берут уроки французского, а я учу эти ужасные языки демонов. Это нечестно…

– Но вы ведь все равно можете выйти замуж! – Тесс была озадачена. – Любой мужчина был бы счастлив…

– Я могу выйти замуж только за Сумеречного охотника! – Джессамина буквально выплюнула последние слова. – И жить, как Шарлотта. Одеваться, как мужчина, и сражаться, как мужчина. Это отвратительно. Женщинам не полагается так себя вести. Мы должны вить семейное гнездышко. Приносить радость мужьям. Вдохновлять и утешать их, словно нежные ангелы.

В голосе Джессамины не было ничего нежного или ангельского, но Тесс не стала ей на это указывать.

– Но я не понимаю, чем я…

Джессамина схватила ее за руку:

– Ну как же вы не понимаете? Я, конечно, могу уйти из Института, но не могу жить одна. Это было бы неприлично. Будь я вдовой – дело другое, но я – молодая девушка. Мне так нельзя. Только если бы у меня была компаньонка… сестра…

– Вы хотите, чтобы я выдала себя за вашу сестру? – изумилась Тесс.

– Почему бы и нет? – пожала плечами Джессамина, как будто в этом предложении не было ровным счетом ничего необычного. – На худой конец – за мою кузину из Америки. Да, так было бы еще лучше. К тому же, – добавила она рассудительно, – вам все равно некуда идти. Я совершенно уверена, что мы обе поймаем себе мужей в два счета.

У Тесс заныли виски. Она больше не могла выносить этих разговоров о ловле мужей, словно речь шла не о людях, а о каких-то бродячих котах.

– Я могла бы представить вас лучшим людям Лондона, – продолжала Джессамина. – Мы бы ездили на балы, на званые обеды… – Внезапно она умолкла и растерянно огляделась вокруг: – Но… где мы?

Тесс тоже огляделась. Дорожка превратилась в еле заметную тропу, змеящуюся между высокими кривыми деревьями. Больше не видно было неба, не слышно ничьих голосов. Джессамина остановилась, и лицо исказилось гримасой страха.

– Мы сошли с дорожки, – прошептала она.

– Ну, мы же можем вернуться, – заметила Тесс и повернулась, выискивая взглядом просвет между деревьями, проблеск солнца. – По-моему, мы пришли оттуда.

Внезапно Джессамина вцепилась в ее руку изо всех сил. Что-то… нет, кто-то появился перед ними на тропинке.

Существо было совсем маленьким: в первую секунду Тесс показалось, что это ребенок. Но когда оно выступило из тени, стало понятно, что перед ними мужчина – тощий, горбатый, одетый в какие-то лохмотья, как уличный торговец. Голову его покрывала потрепанная шляпа, сдвинутая на затылок, а лицо было морщинистым и белым, как старое заплесневелое яблоко. Из глубоких складок кожи сверкали черные глазки.

Он усмехнулся, обнажив зубы, острые, как бритвы:

– Славные девушки.

Тесс бросила взгляд на Джессамину; та напряглась, губы ее сжались в тонкую линию.

– Пойдем отсюда, – прошептала Тесс и потянула Джессамину за руку.

Медленно, как во сне, Джессамина позволила Тесс развернуть ее лицом в ту сторону, откуда они пришли.

Тесс глазам своим не поверила: человечек снова стоял перед ними, загораживая дорогу. Сквозь сплетенные ветви она различила залитую солнцем парковую лужайку, но та была далеко. Невероятно далеко.

– Вы сошли с дорожки, – монотонно, почти нараспев произнес незнакомец. – Славные девушки, вы сошли с дорожки. Вы знаете, что бывает с девушками, которые сходят с дорожки.

И он шагнул вперед.

Джессамина отчаянно сжимала зонтик, словно то была ее последняя надежда на спасение.

– Послушай, гоблин, или кто бы ты ни был… мы не ссорились ни с кем из Доброго народца, – проговорила она. – Но если вы тронете нас…

– Вы сошли с дорожки, – снова пропел человечек, подступая еще ближе. Тесс увидела, что его блестящие башмаки на самом деле вовсе не башмаки, а копытца. – Глупые нефилимы забрели в это место без Меток. Эта земля древнее, чем любые из ваших Соглашений. Это непростая земля. Если кровь ангела падет на нее, она породит золотые лозы с алмазными ягодами. Я требую вашей крови.

Тесс потянула Джессамину за руку:

– Джессамина, мы должны…

– Тесс, помолчи. – Резко выдернув руку из ее пальцев, Джессамина направила на гоблина зонтик. – Тебе это ни к чему. Ни к чему…

Существо бросилось на них. Рот его растянулся, кожа на лице лопнула, и Тесс увидела под ней его настоящее лицо – злобное, с ужасными клыками. Она завизжала и попятилась, споткнулась о корень и упала. Джессамина встряхнула запястьем, и ее зонтик раскрылся, как цветок.

Гоблин закричал, повалился на спину и завертелся на земле, продолжая визжать. Кровь струилась из раны на его щеке, заливая рваную серую куртку.

– Я тебя предупреждала… – тяжело дыша, прошипела Джессамина. – Я говорила тебе оставить нас в покое, ты, мерзкая тварь…

Она снова ударила гоблина, и тут Тесс заметила, что спицы зонтика мерцают странным золотисто-белым светом и, вдобавок, остры как иглы. Обтягивавшая их ткань в цветочек покрылась пятнами крови.

Завывая от боли, гоблин попытался прикрыться руками. Теперь он снова походил на горбатого старичка, и хотя Тесс понимала, что это лишь иллюзия, ей все равно стало его жалко.

– Пощадите, госпожа, пощадите…

– Пощадить?! – рявкнула Джессамина. – Ты хотел вырастить цветы из моей крови! Мерзкий гоблин! Дрянная, гадкая тварь! – И она хлестнула его зонтиком еще и еще раз, а гоблин только визжал и пытался защититься от ударов. Тесс села, отряхнулась и с трудом поднялась на ноги. Джессамина все еще выкрикивала ругательства, размахивая зонтиком, а гоблин извивался на земле, содрогаясь при каждом ударе.

– Ненавижу вас! – орала Джессамина. – Ненавижу вас, проклятые нижнемирцы! Все вы отвратительны! Отвратительны!

– Джессамина! – Тесс подбежала к девушке и обхватила ее, прижав руки к телу. Джессамина инстинктивно попыталась вырваться, и Тесс поняла, что долго она ее не удержит. Мисс Лавлейс оказалась очень сильной: под нежной кожей скрывались стальные мускулы. Но спустя мгновение она неожиданно обмякла на руках у Тесс и выронила зонтик.

– Не-е-ет! – взвыла она. – Нет, я не хотела! Не хотела! Нет!..

Тесс поглядела вниз. Гоблин скрючился у ее ног и лежал неподвижно, а из-под него растекались по земле струйки крови, словно темные плети виноградных лоз. Обнимая рыдающую Джессамину, Тесс невольно подумала: что же теперь вырастет на этой земле?

* * *

Разумеется, Шарлотта первой оправилась от удивления.

– Боюсь, я не вполне понимаю, о чем вы, мистер Мортмейн…

– Вы все прекрасно поняли. – Он улыбнулся озорной улыбкой от уха до уха. – Сумеречные охотники. Нефилимы. Так вы себя называете, не правда ли? Полукровки, потомки людей и ангелов. И это несколько странно: ведь в Библии нефилимы представлены как отвратительные чудовища.

– Вы знаете, полной уверенности в этом нет, – возразил Генри, в котором так некстати проснулся внутренний педант. – Весь вопрос в том, насколько точно это место переведено с с арамейского оригинала…

– Генри! – одернула его Шарлотта.

– Вы и вправду храните души убитых демонов в гигантском кристалле? – продолжал Мортмейн, таращась на гостей во все глаза. – Это великолепно!

– Вы имеете в виду пиксиду? – озадаченно спросил Генри. – Это не кристалл… скорее уж, деревянный ящик. И это не столько души… у демонов на самом деле нет души. Это просто энергия…

– Помолчи, Генри! – рявкнула Шарлотта.

– Не беспокойтесь, миссис Бранвелл, – со зловещим весельем в голосе обратился к ней Мортмейн. – Вы же и сами видите: я действительно все о вас знаю. Вы – Шарлотта Бранвелл, не так ли? А это – ваш муж, Генри Бранвелл. Вы управляете Лондонским Институтом, построенным на месте, где когда-то стояла Малая Церковь Всех Святых. Неужели вы и вправду надеялись, что я не пойму, кто вы такие? Особенно после того, как вы попытались зачаровать моего лакея? Видите ли, он плохо переносит чары. У него от них сыпь.

Шарлотта прищурилась:

– И каким же образом вы получили всю эту информацию?

Мортмейн подался вперед и воодушевленно потер руки:

– Я изучаю оккультизм. Теневые миры буквально заворожили меня с того самого дня, когда я впервые услышал о них, – еще в Индии, когда я был совсем молод. Перед человеком в моем положении – человеком, у которого достаточно средств и более чем достаточно свободного времени, – открываются многие двери. Есть книги, которые можно купить, есть сведения, которые можно получить за деньги. Ваши тайны хранятся не настолько тщательно, как вам кажется.

– Возможно, – с несчастным видом кивнул Генри. – Но, понимаете, это очень опасно. Убивать демонов – это вам не на тигров охотиться. Демоны сами могут открыть на вас охоту.

Мортмейн хихикнул:

– Дорогой мой, я отнюдь не намерен сражаться с демонами голыми руками. Разумеется, такого рода информация была бы опасна, попади она в руки человека легкомысленного и безрассудного, но я осторожен и благоразумен. Я желаю лишь расширить свои познания о мире, ничего более… – Он огляделся. – Разумеется, в литературе упоминания о вас не редкость, но одно дело – прочесть, а другое дело – увидеть своими глазами. Полагаю, вы с этим согласитесь. Вы могли бы меня многому научить…

– Того, что вы уже знаете, более чем достаточно, – отрезала Шарлотта ледяным тоном.

Мортмейн озадаченно посмотрел на нее:

– Прошу прощения?

– Поскольку вы знаете о нефилимах уже немало, мистер Мортмейн, я должна спросить: известно ли вам, в чем состоят наши обязанности?

Мортмейн самодовольно улыбнулся.

– Разумеется. Вы истребляете демонов. Защищаете людей… то есть простецов, как вы нас называете.

– Да, – подтвердила Шарлотта. – Но больше всего сил у нас уходит на то, чтобы защитить простецов от них самих. От их собственной глупости. И вы, насколько я вижу, не исключение.

Эти слова, похоже, удивили Мортмейна по-настоящему. Он бросил взгляд на Генри – Шарлотта хорошо знала такой взгляд. Так один мужчина смотрел на другого, когда хотел спросить: «Вы что, не можете поставить на место вашу жену, сэр?» Но Шарлотта прекрасно знала и то, что тратить подобные взгляды на Генри бесполезно: сейчас он был полностью поглощен попытками рассмотреть чертежи, лежавшие на столе Мортмейна, и не обращал никакого внимания на разговор.

– Полагаете, ваши оккультные познания прибавили вам ума? – продолжала Шарлотта. – Я за свою жизнь повидала немало мертвых простецов, мистер Мортмейн. Я уже сбилась со счета, сколько раз нам доводилось осматривать останки очередного умника, возомнившего себя экспертом в магии. Помню, когда я была еще совсем юной, меня вызвали к одному барристеру. Это был один из тех глупцов, что воображают себя магами. Наряжаются в мантии, распевают заклинания и рисуют пентаграммы на земле. И вот в один прекрасный день этот барристер решил, что его познаний хватит, чтобы вызвать демона.

– И что, хватило?

– Да, – кивнула Шарлотта. – Он вызвал демона Маракса. И тот убил его и всю его семью. – Ее голос звучал спокойно и ровно. – Он обезглавил всех домочадцев, кроме одного, и подвесил их тела в каретном сарае. А самого младшего ребенка мы нашли в кухне: он жарился на вертеле над очагом. Самого демона мы так и не поймали.

Мортмейн побледнел, но не потерял самообладания.

– Всегда находятся такие, кто переоценивает свои способности, – заметил он. – Но я…

– Но вы ни за что не наделали бы подобных глупостей, – подхватила Шарлотта. – Не считая того лишь, что вы делаете ужасную глупость прямо сейчас. Вы смотрите на меня и на Генри – и ничуть нас не боитесь. Вам даже весело. Вы думаете – вот она, ожившая сказка! – Она с силой хлопнула ладонью по краю стола, и Мортмейн даже подпрыгнул от неожиданности. – За нами стоит вся мощь Конклава, – холодно сообщила она. – И наша задача – защищать людей. Людей вроде Натаниэля Грея. Он исчез, и за этим исчезновением несомненно стоят некие сверхъестественные силы. И что же мы видим? Мы видим его нанимателя, не скрывающего своего увлечения оккультизмом. Кто поверит, что между двумя этими фактами нет никакой связи?

– Я… Он… Мистер Грей исчез? – забормотал Мортмейн.

– Да. Его сестра обратилась к нам за помощью; две колдуньи сообщили ей, что он в серьезной опасности. И пока вы, сэр, тут забавляетесь, мистер Грей, возможно, уже умирает. Конклав же беспощаден с теми, кто встает у него на пути.

Мортмейн провел рукой по лбу. Лицо его посерело от страха.

– Я расскажу вам… – проговорил он – Расскажу все, что вы хотите знать.

– Превосходно. – Сердце Шарлотты забилось от радости, но тон оставался холодным.

– Я знал его отца. Я хочу сказать, отца Натаниэля. Я нанял его лет двадцать назад, когда мы занимались в основном морскими перевозками. У меня были офисы в Гонконге, Шанхае, Тяньцзине… – Мортмейн запнулся, когда Шарлотта нетерпеливо забарабанила пальцами по столу. – Ричард Грей работал на меня здесь, в Лондоне. Он был моим главным клерком. Добрый был человек и неглупый. Я очень огорчился, когда он переехал со своей семьей в Америку. И потом, когда Натаниэль написал мне и сообщил, кто он, я тут же предложил ему работу.

– Мистер Мортмейн, – в голосе Шарлотты зазвенела сталь, – это к делу не относится!

– О нет, это важно! Понимаете, мои оккультные знания всегда помогали мне в деловых вопросах. Помните, несколько лет назад лопнул один известный банк на Ломбард-стрит? Тогда разорились десятки крупных компаний, но я избежал катастрофы благодаря знакомству с одним колдуном. Я успел вовремя вывести средства, и моя фирма была спасена. Но Ричард кое-что заподозрил. Должно быть, он провел расследование, потому что в конце концов он пришел ко мне и заявил, что знает о моей причастности к «Клубу Пандемониум».

– Значит, вы действительно состоите в этом клубе, – пробормотала Шарлотта. – Ну, так я и знала.

– Я предложил Ричарду членство в Клубе и даже привел его на пару собраний, но его это не заинтересовало. А вскоре после этого он переехал в Америку. – Мортмейн развел руками. – «Клуб Пандемониум» не для всех. Я много путешествовал и потому слыхал, что подобные организации действуют во многих городах. Люди, которые состоят в них, знают немало о Теневом Мире и хотели бы делиться своими знаниями друг с другом, но увы! Членство в этом Клубе строго секретно.

– И это не единственная ваша беда, – проворчала Шарлотта.

– «Клуб Пандемониум» не преступная организация, – произнес Мортмейн с оттенком легкой обиды. – Мы добились многих успехов, совершили немало великих открытий. Один наш чародей создал серебряное кольцо, способное перенести своего владельца в назначенное место, стоит только повернуть его на пальце. А другой сотворил дверь, через которую можно попасть в любую точку мира. Я видел, как возвращали к жизни людей, которые уже одной ногой стояли в могиле…

– Я знаю, что такое магия и на что она способна, мистер Мортмейн. – Шарлотта бросила взгляд на Генри, но тот уже изучал чертеж какого-то механизма, висевший на стене. – Меня интересует только один вопрос. Те колдуньи, что похитили мистера Грея, связаны с «Клубом Пандемониум». Но насколько мне известно, двери Клуба открыты только для простецов. Что же там делали нижнемирцы?