Текст книги "Механический ангел"

Мортмейн наморщил лоб:

– Нижнемирцы? Вы имеете в виду Волшебный Народ? Колдунов, ликантропов и иже с ними? Есть различные ступени членства, миссис Бранвелл. Простеца вроде меня могут принять в Клуб. Но его председатели – вся его верхушка – из Нижнего Мира. Колдуны, ликантропы и вампиры. И нас, простецов, Волшебный Народ недолюбливает. Слишком много среди нас богатых промышленников – владельцев железных дорог, фабрик и так далее. А волшебные существа все это ненавидят. – Он покачал головой. – Прекрасные, сказочные создания, – но, боюсь, прогресс их скоро погубит.

Но мнение Мортмейна о волшебных существах Шарлотту не интересовало.

– Давайте я угадаю, – перебила она Мортмейна. – Вы привели Натаниэля Грея в Клуб, точно так же, как когда-то – его отца.

Мортмейн, которому только-только удалось немного успокоиться, снова поник.

– Натаниэль проработал в моем лондонском офисе всего несколько дней, а потом потребовал приема в Клуб. Насколько я понял, он узнал о Клубе от отца и с тех пор страстно желал узнать еще больше. Я не смог ему отказать и взял его с собой на собрание. Я надеялся, что этим дело и кончится. Но вышло иначе. – Он вновь покачал головой. – Натаниэль почувствовал себя в Клубе как рыба в воде. Через несколько недель после того первого собрания он съехал из меблированных комнат, которые снимал все это время. И тогда же я получил от него письмо, где Натаниэль сообщал, что увольняется и будет работать на другого члена Клуба. По-видимому, тот пообещал ему хорошую плату. Натаниэль ведь – заядлый игрок и постоянно нуждается в деньгах. – Мортмейн вздохнул. – Разумеется, нового адреса он не оставил.

– И это все? – недоверчиво спросила Шарлотта. – Вы не стали его разыскивать? Не попытались выяснить, куда он ушел? Кто его новый работодатель?

– Всякий имеет право работать там, где ему нравится! – вспыхнул Мортмейн. – У меня не было никаких оснований полагать…

– И с тех пор вы его не видели?

– Нет. Я же говорю…

Но Шарлотта перебила его:

– Вы утверждаете, что он всерьез заинтересовался «Клубом Пандемониум». Неужели вы не встречались с ним на одном собрании с тех пор, как он от вас ушел?

В глазах Мортмейна промелькнула паника.

– Я… Я с тех пор не бывал на собраниях. Я был очень занят…

Шарлотта смерила его тяжелым взглядом. Она всегда считала, что хорошо разбирается в людях, – и таких людей, как Мортмейн, она встречала не раз. Самовлюбленных, самоуверенных людей, убежденных, что их успехи в бизнесе означают, будто и в магии им море по колено. Она снова вспомнила того барристера и стены его дома в Найтсбридже, измазанные кровью. Она подумала, какой ужас он, должно быть, испытал в последние мгновения жизни. И в глазах Акселя Мортмейна она сейчас видела тень такого же страха.

– Мистер Мортмейн! – прикрикнула она на него. – Я не дура. Я знаю, что вы от меня кое-что скрываете. – Она вынула из ридикюля зубец шестеренки, который Уилл подобрал в доме Темных Сестер, и положила его на стол. – Это очень похоже на изделия, которые производят у вас на заводах.

Мортмейн бросил рассеянный взгляд на кусочек металла:

– Да… да, мы выпускаем такие детали. Ну и что?

– Две колдуньи, которые называли себя Темными Сестрами – и состояли в в «Клубе Пандемониум», – убивали людей. Молодых девушек. Совсем юных. И вот это мы нашли в подвале их дома.

– Я не имею никакого отношения к убийствам! – воскликнул Мортмейн. – Я никогда… Я думал… – На лбу его выступили капли пота.

– А что вы думали? – вкрадчиво поинтересовалась Шарлотта.

Мортмейн взял зубец дрожащими пальцами:

– Вы даже представить себе не можете… – Его голос на мгновение сорвался. – Несколько месяцев назад один из членов правления Клуба… обитатель Нижнего Мира, очень старый и очень могущественный, попросил меня продать ему со скидкой кое-какие детали. Шестеренки, кулачки и тому подобное. Я не спрашивал, зачем ему это нужно, – да и с чего бы спрашивать? В этой просьбе не было ничего подозрительного.

– А это случайно не тот самый человек, к которому ушел работать Натаниэль?

Мортмейн выронил зубец. Тот покатился по столу, и Мортмейн прихлопнул его рукой. Промышленник молчал, но страх, промелькнувший в его глазах, сказал Шарлотте, что она не ошиблась. Ее охватила дрожь азарта и предвкушения.

– Его имя! – потребовала она. – Назовите мне его имя.

Мортмейн уставился на стол:

– Это будет стоить мне жизни.

– А как насчет жизни Натаниэля Грея? – поинтересовалась Шарлотта.

Мортмейн покачал головой, стараясь не встретиться с ней взглядом:

– Вы понятия не имеете, насколько могуществен этот человек. И насколько опасен…

Шарлотта выпрямилась.

– Генри, – окликнула она. – Генри, дай мне, пожалуйста, устройство вызова.

Генри оторвался от чертежа и недоуменно заморгал:

– Но, дорогая…

– Давай устройство! – с нажимом повторила Шарлотта. Она терпеть не могла кричать на Генри: это было как ударить ногой щенка. Но иногда другого выхода не оставалось.

Генри все еще в растерянности подошел к жене, стоявшей перед столом Мортмейна, и вытащил что-то из кармана куртки. Это был темный продолговатый металлический предмет, покрытый с одной стороны какими-то странными циферблатами и шкалами. Шарлотта взяла его и помахала перед носом Мортмейна.

– Это устройство вызова, – сообщила она. – С его помощью можно созвать Конклав. Не пройдет и трех минут, как ваш дом будет оцеплен. Нефилимы вытащат вас отсюда за шиворот и отправят в руки опытных мастеров, которые сумеют развязать вам язык в два счета. Знаете, что происходит с человеком, если закапать ему в глаза кровь демона?

Мортмейн с ужасом уставился на гостью, но так и не выдавил из себя ни слова.

– Не испытывайте мое терпение, мистер Мортмейн. – Ладони у нее вспотели так, что она едва не выронила устройство, но голос оставался ровным. – Я не желаю вам смерти.

– Боже мой, да скажите же вы ей наконец! – взорвался Генри. – Поверьте, сопротивляться совершенно бессмысленно, мистер Мортмейн. Вы только сами себе осложняете жизнь.

Мортмейн закрыл лицо руками. «А ведь он всегда хотел встретиться с настоящими Сумеречными охотниками, – глядя на него, подумала Шарлотта. – Ну вот и встретился».

– Де Куинси! – выпалил Мортмейн. – Я не знаю его имя. Только фамилию – де Куинси.

«О небо!». Шарлотта медленно выдохнула, опуская устройство.

– Де Куинси? Неужели…

– Вы слыхали о нем? – уныло спросил Мортмейн. – Ну конечно, наверняка…

– Это глава могущественного клана вампиров, – неохотно пояснила Шарлотта. – Очень влиятельный нижнемирец и союзник Конклава. Не могу себе представить, чтобы он…

– Он – глава Клуба, – сообщил Мортмейн, все еще серый от страха. – Все ему подчиняются.

– Глава Клуба? А титул у него есть?

– Магистр, – ответил Мортмейн, несколько удивленный таким вопросом.

Шарлотта незаметно сунула устройство вызова в рукав. Пальцы почти не дрожали.

– Благодарю, мистер Мортмейн. Вы очень нам помогли.

Мортмейн воззрился на нее с запоздалым негодованием:

– Де Куинси узнает, что я сказал вам. И убьет меня.

– Конклав проследит, чтобы этого не случилось. И мы не станем упоминать ваше имя. Де Куинси попросту не узнает, что вы с нами встречались.

– Вы обещаете? – тихо спросил Мортмейн. – Ведь я всего лишь… как это вы говорите… глупый простец…

– Я полагаюсь на ваше благоразумие, мистер Мортмейн. Вы, кажется, начали осознавать свои ошибки. Конклав присмотрит за вами – и не только ради вашей безопасности: мы позаботимся, чтобы вы держались подальше от «Клуба Пандемониум» и других подобных организаций. Ради вашего же блага отнеситесь к нашей беседе как к серьезному предупреждению.

Мортмейн кивнул. Шарлотта направилась к двери, Генри двинулся за ней. Она уже стояла на пороге, когда Мортмейн заговорил снова:

– Это были только шестеренки и винтики, – тихо промолвил он. – Всего лишь детали. Совершенно безобидные.

К удивлению Шарлотты, ему ответил Генри, причем даже не обернувшись:

– Неодушевленные предметы и впрямь безобидны, мистер Мортмейн. Но не всегда можно сказать то же о людях, которые их используют.

Мортмейн не ответил, и Сумеречные охотники покинули его кабинет. Через несколько мгновений они уже стояли на площади, вдыхая свежий воздух – в той мере, в какой лондонский воздух вообще можно было назвать свежим. Но смог и угольная пыль, по крайней мере, не воняли отчаянием и ужасом, пропитавшими кабинет Мортмейна.

Вытащив устройство из рукава, Шарлотта вернула его мужу.

– Ну и что это за штука такая, Генри? – устало поинтересовалась она.

– Я над этим еще работаю. – Генри с любовью посмотрел на устройство. – Это прибор, который будет чувствовать энергию демонов. Я хотел назвать его Сенсором. Пока что он не готов, но я обязательно его доделаю!

– Не сомневаюсь, это будет великолепно.

Генри устремил на жену взгляд, полный любви, – тот самый, которого обычно удостаивались только его изобретения.

– Но до чего же ты находчива, Шарлотта! Надо же такое придумать – устройство, при помощи которого можно вызвать Конклав! Но как ты догадалась, что у меня при себе окажется подходящий с виду прибор?

– Главное, что оказался, – пожала плечами Шарлотта. – Спасибо тебе, дорогой.

Генри застенчиво улыбнулся.

– До чего же ты иногда бываешь грозная! И чудесная.

– Спасибо, Генри.

* * *

В Институт они возвращались молча. Джессамина уставилась в окно кареты и за всю дорогу не произнесла ни слова. Зонтик она держала на коленях, как будто не замечая, что кровь на спицах может измазать ее элегантный жакет. Когда экипаж остановилась, она вышла, опираясь на руку Томаса, а потом обернулась и подала руку Тесс.

Тесс удивленно взглянула на свою спутницу. Пальцы у Джессамины были ледяные.

– Пойдемте же! – нетерпеливо воскликнула Джессамина и потащила Тесс за собой ко входу в Институт, даже не взглянув на Томаса.

Вслед за Джессаминой Тесс поднялась по лестнице и прошла по длинному коридору. У одной из дверей Джессамина остановилась, втолкнула Тесс в комнату, вошла следом и закрыла за собой дверь.

– Я хочу вам кое-что показать, – заявила она.

Тесс осмотрелась вокруг. Это оказалась очередная спальня, которых в здании Института, очевидно, имелось превеликое множество. Однако Джессамина обустроила комнату по своему вкусу. Стены в нижней части были обшиты деревом, а выше – обиты розовым шелком. Кровать – застелена покрывалом в цветочек. На белом туалетном столике красовались дорогие аксессуары: подставка для колец, флакон цветочной воды, расческа с серебряной ручкой и зеркало.

– У вас очень милая комната, – сказала Тесс, пытаясь успокоить Джессамину, которая явно была уже на грани истерики.

– Слишком маленькая, – отрезала Джессамина. – Но это неважно… идите сюда…

Швырнув окровавленный зонтик прямо на кровать, она прошла через комнату в угол у окна. Тесс с некоторым недоумением последовала за ней. Там, в углу, обнаружился высокий стол, а на нем – кукольный домик. И вовсе не такой дешевый картонный домик на две комнаты, с каким Тесс играла в детстве, – о нет! Это была уменьшенная копия – совершенно прекрасная. Джессамина прикоснулась к домику, и фасад его распахнулся.

Тесс вздохнула от восторга. В домике было множество комнат, обставленных миниатюрной мебелью: деревянные стульчики, подушечки размером с булавочную головку, чугунная печь на кухне и даже настоящие – только совсем маленькие – картины на стенах. В комнатах сидели и стояли крохотные куклы с фарфоровыми головками.

– Это мой дом. – Джессамина опустилась на колени, чтобы удобнее было рассматривать домик, и жестом пригласила Тесс устроиться рядом.

Тесс неловко присела, стараясь не наступить на юбки Джессамины.

– Вы играли с этим домиком в детстве?

– Нет! – Джессамины раздраженно взмахнула рукой. – Это мой дом. Отец смастерил его для меня, когда мне было шесть. Точная копия нашего дома на Керзон-стрит. В столовой у нас были точно такие же обои, как здесь, – указала она на одну из комнаток, – а в кабинете отца – точно такие же стулья. Понимаете?

И она вперила в Тесс пристальный взгляд, словно рассчитывала, что та увидит в этом домике не просто дорогую игрушку, из которой Джессамина давно выросла, а нечто гораздо большее. Но Тесс не понимала, что именно.

– Очень красиво, – пробормотала она наконец.

– Видите, вот здесь, в гостиной, – мама, – Джессамина кончиком пальца коснулась одной из крохотных куколок, и та закачалась в своем плюшевом кресле. – А тут, в кабинете, – папа, читает книгу. – Ее рука скользнула по маленькой фарфоровой фигурке. – А наверху, в детской, – малышка Джесси. – В крошечной колыбельке и вправду лежала еще одна кукла, укрытая одеяльцем так, что виднелась одна только голова. – Потом они будут обедать здесь, в столовой. А потом мама и папа сядут в гостиной у камина. Или поедут в театр, на бал или на званый ужин… – Голос ее звучал монотонно тихо, словно Джессамина читала хорошо заученную литанию. – А потом мама поцелует папу, они пожелают друг другу спокойной ночи, разойдутся по своим комнатам и проспят всю ночь напролет. И никакие вызовы от Конклава не поднимут их посреди ночи. Они не уйдут сражаться с демонами в темноте. И в этом доме никто никогда не оставит кровавых следов. Никто никогда не потеряет руку или глаз, столкнувшись с вервольфом, и никому не придется давиться святой водой, потому что на него напал вампир.

«Боже мой!» – ахнула про себя Тесс.

Лицо Джессамины исказила горестная гримаса.

– Когда наш дом сгорел, мне было некуда пойти. Никто из родственников не взял бы меня к себе. Все наши родственники были Сумеречными охотниками и перестали общаться с мамой и папой, когда те порвали с Конклавом. Этот зонтик сделал для меня Генри. Сначала я подумала – какая милая вещица… и только гораздо позже Генри сказал, что спицы у него – из электрума и острые, как бритвы. Так что это – настоящее оружие.

– Вы спасли нас, – сказала Тесс. – Сегодня, в парке. Я вообще не умею сражаться. Если бы не вы, то…

– Я не должна была этого делать. – Джессамина смотрела на кукольный домик застывшим взглядом. – Я не хочу жить такой жизнью, как они все. И не буду! Что угодно – только не это. Я лучше умру, чем буду жить, как они.

Эти слова встревожили Тесс, и она хотела было попросить Джессамину больше не говорить таких ужасных вещей, но тут дверь отворилась и в комнату вошла Софи в белом чепце и опрятном темном платье. Она бросила на Джессамину опасливый взгляд, а потом обратилась к Тесс:

– Мисс Грей, мистер Бранвелл хочет видеть вас в своем кабинете. Говорит, это очень важно.

Тесс посмотрела на Джессамину, но та уже снова замкнулась, скрылась под маской высокомерного равнодушия.

– Ступайте же, коль скоро вы понадобились Генри, – сказала она. – Тем более что я от вас уже устала и, кажется, у меня сейчас разболится голова. Софи, когда вернешься, нужно будет растереть мне виски одеколоном.

Софи переглянулась с Тесс и присела в реверансе:

– Как вам будет угодно, мисс Джессамина.

7
Механическая девушка

Мир я сравнил бы с шахматной доской:

То день, то ночь… А пешки? – мы с тобой.

Подвигают, притиснут – и побили.

И в темный ящик сунут на покой.

Омар Хайям, «Рубаи»[4]4
  Пер. И. Тхоржевского.


[Закрыть]

На улице стемнело, и от фонаря Софи по стенам плясали странные тени. Тесс спускалась следом за горничной по каменной лестнице, пролет за пролетом. Ступени были старые, выщербленные, истершиеся за много поколений, стены – шероховатые. Поначалу попадались крошечные оконца, расположенные через равные промежутки, но потом лестница ушла под землю и стены стали сплошными. От царившей здесь темноты и тишины Тесс была как на иголках.

– Софи, – наконец спросила она служанку, – мы что, идем в церковную крипту?

Софи хихикнула, и отблески фонаря замелькали на стенах.

– Когда-то здесь и вправду была крипта, но потом мистер Бранвелл устроил там лабораторию. Теперь он там сидит целыми днями, играет в свои игрушки и ставит опыты. Миссис Бранвелл от этого уже на стенку лезет.

– Значит, он там что-то мастерит? – Тесс чуть не споткнулась на неровной ступеньке и вынуждена была опереться о стену, чтобы не упасть. Софи, похоже, не обратила на это внимания.

– Ну да, – ответила она, и голос ее отразился от стен гулким эхом. – Изобретает новое оружие и доспехи для Сумеречных охотников. Вообще, он обожает всякие механизмы, заводные штуковины и тому подобное. Миссис Бранвелл иногда говорит, что он любил бы ее сильнее, если бы она тикала, как часы. – И горничная рассмеялась.

– Мне показалось, что вы очень привязаны к миссис и мистеру Бранвелл, – заметила Тесс.

Софи промолчала и только выше вскинула голову.

– По крайней мере, они вам нравятся куда больше, чем Уилл, – добавила Тесс.

– Уилл? – с отвращением переспросила горничная. – Он… одним словом, он слишком избалован. Похож на сына моих прежних хозяев. Тот тоже вечно задирал нос. И всегда получал все, что хотел, с самого своего рождения. А если не получал, то… – Софи почти неосознанно подняла руку и дотронулась до щеки, пересеченной шрамом от виска до уголка рта.

– То что?

Но Софи уже опомнилась и ответила, не вдаваясь в подробности:

– Тогда он очень сердился. – Переложив фонарь из одной руки в другую, она вгляделась в темноту на нижней площадке. – Осторожнее, мисс. Тут вечно такая сырость – чего доброго, поскользнетесь.

Тесс плотнее прижалась к холодной стене и замедлила шаг.

– Может быть, Уилл так себя ведет потому, что он Сумеречный охотник? – предположила она. – Мне кажется, они все… в общем, считают себя выше других. Джессамина тоже…

– Но мистер Карстерс не такой. Он вообще не такой, как все. И мистер и миссис Бранвелл тоже другие.

Ответить Тесс не успела: они остановились перед тяжелой дубовой дверью, забранной решеткой. Софи нащупала широкий железный брус на двери и с силой толкнула его вниз.

За дверью обнаружился огромный, ярко освещенный зал. Тесс перешагнула порог, вытаращив глаза от удивления. Это и впрямь была крипта церкви, когда-то стоявшей на месте Института. Толстые колонны поддерживали потолок, не различимый в темноте. Пол был выложен большими каменными плитами, потемневшими от времени; на некоторых были высечены надписи, и Тесс догадалась, что она сейчас ступает по могилам погребенных в крипте. Окон в подземелье не было, а яркий свет лился от колдовских камней, закрепленных в медных оправах на каждой колонне.

В центре помещения стояли большие деревянные столы, заваленные всевозможными механическими приспособлениями и деталями: зубцы и шестеренки из тускло поблескивающей меди и железа; длинные обрезки медного провода; стеклянные сосуды, заполненные разноцветными жидкостями; от одних сосудов поднимался дым, от других шел горький запах. В воздухе резко пахло металлом, как перед грозой. На одном из столов не было ничего, кроме оружия, – всевозможных клинков, сиявших в свете колдовского камня. Над другим столом висели доспехи из тонких пластин какого-то металла, – судя по всему, работа над ними еще шла. Стол был не деревянным, а каменным, и его покрывала груда толстых шерстяных одеял.

У этого стола и стоял Генри, а рядом с ним – Шарлотта. Генри показывал жене какое-то медное колесико или шестеренку и что-то тихо говорил ей. Поверх обычной одежды на нем была просторная холщовая рубаха, вроде тех, которые носят рыбаки, испачканная и покрытая темными пятнами. Но больше всего Тесс поразило не это, а необычайная уверенность в голосе Генри. От его обычной робости не осталось и следа. Он говорил решительно и твердо, а взгляд его карих глаз – когда он поднял голову и посмотрел на Тесс, – оказался на удивление ясным и сосредоточенным.

– Мисс Грей! Софи показала вам, как сюда добраться? Очень мило с ее стороны.

– Да, она… – Тесс оглянулась, но Софи уже исчезла. Должно быть, она развернулась у самой двери и неслышно отправилась обратно наверх. – Да, – повторила Тесс, досадуя, что не заметила ее ухода. – Она сказала, что вы хотели меня видеть.

– Так и есть, – подтвердил Генри. – Нам потребуется ваша помощь. Подойдите сюда, пожалуйста.

Приблизившись к столу, Тесс заметила, что Шарлотта очень бледна. Брови ее были нахмурены, лицо напряжено. Она посмотрела на девушку, прикусила губу и и перевела взгляд на стол. Там, под одеялами, что-то шевелилось.

Тесс моргнула. Может, это ей почудилось? Но нет, движение повторилось, и Тесс поняла, что это не просто куча одеял. Под ними скрывалось нечто, размером и формой похожее на человека. Тесс замерла, а Генри протянул руку и отогнул край одеяла.

У Тесс закружилась голова, и ей пришлось схватиться за угол стола, чтобы не упасть. Миранда!

Мертвая девушка лежала на спине, раскинув руки в стороны. Ее тусклые каштановые волосы рассыпались по плечам. Глаз, которые так пугали Тесс, больше не было: на белом лице зияли два черных провала. Дешевое платье было разрезано до пояса, обнажая грудь. Тесс поморщилась и отвела взгляд, но потом не выдержала и снова посмотрела на тело. Поразительно! Грудь Миранды была вскрыта и кожа отвернута в стороны, словно кожура апельсина, но под кожей не оказалось ни мышц, ни крови – только поблескивающий металл.

Тесс подошла поближе и встала у стола напротив Генри. Под тонкими пластами белой кожи не было ничего, кроме металлического корпуса. Тщательно подогнанные друг к другу медные листы составляли грудь, а снизу к ним крепилась клетка из меди и гибкой латуни. В центре грудной пластины имелось квадратное отверстие величиной примерно с ладонь Тесс.

– Уилл и Джем обнаружили ее в доме Темных Сестер, – мягко, но очень серьезно проговорила Шарлотта. – Там было совершенно пусто – никого и ничего. Кроме нее.

Тесс кивнула, все еще не в силах отвести взгляд от механической девушки:

– Это Миранда. Горничная Сестер.

– Ты что-нибудь о ней знаешь? Кто она такая? Откуда взялась?

– Нет. Нет. Я думаю… В общем, она почти не говорила – только повторяла приказы Сестер.

Генри подцепил пальцем нижнюю губу Миранды и открыл ей рот:

– Рудиментарный металлический язык у нее имеется, но рот не приспособлен ни для речи, ни для приема пищи. Пищевода нет, желудка, я полагаю, тоже. Ротовая полость заканчивается листом металла почти сразу за зубами… – Прищурившись, он повертел голову служанки из стороны в сторону.

– Так кто же она такая? – спросила Тесс. – Она из Нижнего Мира? Или демон?

– Нет. – Генри отпустил челюсть Миранды. – Строго говоря, это вообще не живое существо. Это автоматон. Механическое создание, похожее на человека и способное двигаться, как человек. Схему такого автоматона разработал еще Леонардо да Винчи. Она сохранилась среди его рисунков: механическое существо, способное сидеть, ходить и поворачивать голову. Леонардо первым предположил, что человек – не что иное, как сложный механизм, что наши внутренности подобны поршням и шестеренкам, пусть и состоящим не из металла, а из плоти. Так почему бы не попробовать заменить медью и железом? Почему бы не построить человека? Но это… Ни Жаке Дро, ни Майарде[5]5
  Знаменитые швейцарские часовщики.


[Закрыть] ни о чем подобном и мечтать не могли. Настоящий биомеханический автоматон, самодвижущийся, самоуправляемый, покрытый человеческой кожей. – Его глаза вспыхнули. – Это прекрасно!

– Генри, – перебила его Шарлотта напряженным голосом. – Эта кожа, которой ты так восхищаешься…. Расскажи Тесс, откуда она взялась.

Генри провел по лбу тыльной стороной ладони, и радость в глазах его погасла:

– Да-да… Эти тела в подвале… Безмолвные Братья исследовали их. Почти у всех были изъяты органы – сердце, печень. У некоторых – недоставало костей, хрящей и даже волос. Напрашивается вывод, что Темные Сестры использовали части этих тел для создания таких механических существ, вроде Миранды.

– И кучера, – добавила Тесс. – По-моему, он тоже такой. Но зачем они это делали?

– Это еще не все, – продолжала Шарлотта. – Механизмы и инструменты, которые мы нашли в подвале Темных Сестер, изготовлены фирмой «Мортмейн и компания». Той самой, где работал ваш брат.

– Мортмейн! – Тесс оторвала взгляд от девушки на столе. – Вы ездили к Мортмейну? Что он сказал о Нате? Не торопясь с ответом, Шарлотта бросила взгляд на Генри. Тесс поняла, что означает этот взгляд: ей сейчас солгут. Точно так же она сама когда-то переглядывалась с Натом, когда они хотели что-нибудь скрыть от тети Гарриет.

– Вы что-то скрываете от меня, – промолвила Тесс. – Где мой брат? Что о нем знает Мортмейн?

Шарлотта вздохнула:

– Мортмейн с головой увяз в делах оккультного подполья. Он состоит в «Клубе Пандемониум», которым, судя по всему, управляют обитатели Нижнего Мира.

– Но при чем тут мой брат?

– Ваш брат узнал о существовании Клуба и был очарован им до глубины души. Он стал работать на одного вампира по фамилии де Куинси, очень влиятельного нижнемирца. Фактически де Куинси – глава «Клуба Пандемониум». – В голосе Шарлотты послышалось неприкрытое отвращение. – И, насколько я поняла, этой должности сопутствует титул?

У Тесс снова закружилась голова, и ей пришлось ухватиться за край стола покрепче.

– Неужели «Магистр»?

Шарлотта посмотрела на Генри, запустившего руку в дверцу на груди автоматона. Миг спустя он нащупал что-то, потянул и… извлек на свет человеческое сердце, красное, живое, но твердое на вид и блестящее, будто лакированное. Его оплетали медные и серебряные провода. Каждые несколько секунд оно вяло сокращалось. Непонятно, как, но оно по-прежнему продолжало биться. – Подержите, пожалуйста, – попросил он Тесс. – Только осторожно. Эти медные трубки тянутся через все тело. По ним циркулируют масло и другие легковоспламеняющиеся жидкости. Мне еще только предстоит все это изучить.

Тесс в ужасе затрясла головой.

– Ну, как хотите, – разочарованно произнес Генри. – Но я все равно должен кое-что вам показать. Посмотрите сюда… – Он осторожно повернул сердце в своих длинных пальцах и показал плоскую металлическую пластинку на задней стороне. Там было выгравировано клеймо: большая буква «К» и маленькая «д». – Метка де Куинси, – с угрюмым видом пояснила Шарлотта. – Такую же печать я видела на его письмах. Мы всегда считали его союзником Конклава. Он даже присутствовал при подписании Соглашения. Де Куинси очень влиятелен: он управляет всеми Детьми Ночи в западной части города. Мортмейн признал, что де Куинси закупал у него механические детали. Так что, получается, Темные Сестры не тебя одну готовили в подарок Магистру. Судя по всему, они поставляли ему материалы для этих механических существ.

– Если этот вампир и есть тот самый Магистр, – медленно проговорила Тесс, – тогда, выходит, Темные Сестры схватили меня по его приказу. И он же заставил Ната написать мне письмо. Значит, он должен знать, где мой брат.

Шарлотта невольно улыбнулась:

– Я вижу, вы очень целеустремленная девушка.

– Я не хочу сказать, что мне все равно, для чего я понадобилась Магистру, – твердым голосом продолжала Тесс. – Зачем он приказал похитить и обучать меня. И откуда он вообще узнал о моем… моем даре. И не думайте, что я не хотела бы отомстить, будь у меня такая возможность. – Внезапно у нее перехватило дыхание. – Но у меня нет в этом мире никого, кроме брата. Я должна разыскать его. – Мы непременно его разыщем, Тесс, – заверила Шарлотта. – Все это – и Темные Сестры, и Натаниэль, и де Куинси, и вы сами – части одной головоломки. Нам остается лишь найти несколько недостающих фрагментов – и все сложится в цельную картину.

– Очень надеюсь, что это не займет много времени, – подхватил Генри, печально глянув на лежащее на столе тело. – Спрашивается, для чего вампиру могут понадобиться полумеханические люди? Это какая-то бессмыслица!

– Да, пока что мы не видим в этом смысла, – Шарлотта упрямо вздернула подбородок. – Но мы обязательно во всем разберемся.

* * *

Шарлотта объявила, что пора подниматься наверх и приступать к ужину, но Гери остался в лаборатории. Рассеянно пробормотав, что будет через пять минут, он снова погрузился в свои чертежи. Шарлотта покачала головой.

– Никогда в жизни не видела такой потрясающей лаборатории, – по дороге наверх призналась Тесс Шарлотте.

Хотя Тесс была гораздо моложе, она запыхалась уже на середине лестницы, а миссис Бранвелл даже ни разу не сбилась с дыхания.

– Да, – грустно откликнулась Шарлотта. – Генри оттуда вообще не выходил бы, если бы я позволила.

Тесс удивилась: Генри ведь мужчина! Разве не он должен решать, что и кому позволять в собственном доме? Однако в Институте все было необычно: для кого-то это, конечно, дом, но для кого-то – школа, а то и вовсе крепость на осадном положении. И руководил этим удивительным заведением кто угодно, только не Генри.

Тесс так глубоко ушла в свои мысли, что вскрик Шарлотты испугал ее, и она замерла на месте, чуть не споткнувшись.

– Джессамина! Что стряслось?

Тесс подняла взгляд. Джессамина стояла на верхней ступеньке, в проеме открытой двери. Она до сих пор не сменила платье, хотя успела уложить волосы в сложную прическу – наверняка не без помощи Софи.

– Уилл в столовой! – с негодованием заявила она. – И он ведет себя неподобающе.

Шарлотта с недоумением посмотрела на нее.

– Какая разница, где он ведет себя неподобающе? В столовой, в библиотеке, в оружейной – не все ли равно?

– Разница в том, что в столовой мы обедаем. – Медленно и внятно, как для слабоумных, проговорила Джессамина. Затем она развернулась и понеслась в сторону столовой, не забывая оглядываться, проверяя, идут ли Тесс с Шарлоттой за ней.

Тесс не сдержала улыбки:

– Сущие дети.

Шарлотта вздохнула.

– Что правда, то правда, – признала она. – Но только дети, даже самые избалованные, обычно любят своих родителей. Я же лишена такой чести.

Тесс не нашлась с ответом.

* * *

Когда они добрались до прихожей, Шарлотта заявила, что перед ужином ей надо еще кое-что сделать, так что Тесс направилась в столовую одна. Переступив порог, она увидела Уилла тотчас же: он стоял на одном из буфетов и пытался что-то прикрепить к потолку.

Джем сидел в кресле и скептически наблюдал за другом.

– В конце концов ты ее просто окончательно отломаешь. – Заметив Тесс, он кивнул: – Добрый вечер, мисс Грей. Что-то не так с газовой лампой, и Уилл пытается ее починить.

Тесс не поняла, что именно с лампой не так, но переспросить она не успела: в столовую уже влетела Джессамина:

– Хватит этих глупостей, Уилл! Почему не позвать Томаса? Настоящему джентльмену не следует…

– А откуда у тебя на рукаве кровь, Джесси? – парировал Уилл. – Настоящей леди тоже не следует…

Джессамина состроила гримаску, уселась на стул в дальнем конце стола и принялась молча сверлить Уилла ледяным взглядом.

– С вами что-то случилось на прогулке? – спросил Джем.

Он повернулся к Тесс, и та заметила, как у него на шее под воротником сверкнуло что-то зеленое.

Джессамина тоже уставилась на Тесс круглыми от ужаса глазами.