Текст книги "БЖД"

Красавица без чудовища

– Але, Лера? Да, я, привет. А у тебя сохранился адрес той бабушки, про которую ты мне рассказывала позавчера? Да, Луиза Ионовна Зубова. А она точно Ионовна? Я хочу к ней съездить. Спросить, есть ли у нее внуки. Как умерла? Когда?! А, еще летом… Вот черт… Жаль, что ты раньше не сказала. Да, случилось. Если коротко, то кукла пропала. Да, та самая. Нет, уже нашлась. В порядке и не в порядке. Я же говорю – это если коротко. А если длинно, то не по телефону… Когда увидишь кукела, то поймешь, о чем я. Ладно бы только кукел, тут еще кой-чего случилось… Со мной – все нормально, более чем, не волнуйся. Нет, сейчас не дома. Но скоро поеду, раз с бабушкой уже не поговоришь. В центре, рядом с Лилькиным основным салоном, из меня тут такое сделали… Нет, как раз наоборот! Да, подъезжай, где-то часа через полтора, если что, прямо возле дома и встретимся…

Открыв рот, Илюша внимательно слушал, что говорила в старенький мобильник потрясающая девушка, несколько минут назад зашедшая в это кафе, где он обедал почти каждый день, в перерывах между выполнением заданий дяди Моти. Признаться, начало разговора он пропустил мимо ушей, потому что не мог оторвать от девушки глаз, как, впрочем, и все сидевшие здесь мужики. Девушка выглядела как… как… Пожалуй, впервые в жизни Илюша не мог подобрать нужных слов.

А потом до его мучительно покрасневших ушей донеслось знакомое имя – Луиза Ионовна Зубова и что-то про внука. Возможны ли подобные совпадения? Эта… эта невероятная красавица интересуется той самой бабулькой? Надо подойти к ней и уточнить… Подойти?! К ней?!

«Давай, валяй. Подойди. А я посмотрю, как и куда тебя пошлют», – цинично посоветовал внутренний голос. Илюша вспотел, ноги стали чугунными. «Я же не знакомиться с ней хочу, а по делу», – жалобно возразил он сам себе. «Ты с ней по делу хочешь, а то!», – язвительность внутреннего цензора отравила бы даже океан. Заставить себя встать и подойти к девушке Илюша просто не мог.

Но тут в дело вмешался неунывающий дядя Мотя. Он все чаще выступал воображаемым оппонентом внутреннего голоса, за что Илюша был ему благодарен, хотя временами ему казалось, что его голова из единоличной монархии превратилась в склочный парламент. «Слышь, пацан, ты же идиот! Забыл, что ли? А что не дозволено Юпитеру, то схарчит жена кондитера!, – прогремел виртуальный Эбербаум. – Убогим все можно, их даже в собесе без очереди пысять пускают. Так что выдохнул, встал, пошел! Выдохнуть постарайся через рот, а не наоборот!».

Положив вилку на скатерть, Илюша действительно судорожно выдохнул, с грохотом отодвинул стул и деревянной походкой приблизился к фантастической красавице.

– И… извините… Вы… это… Меня Илья зовут, я дурналист… Блин, то есть журналист… Ой, простите…

Девушка подняла на него огромные светло-голубые глаза. Вблизи стало заметно, что она старше, чем он думал, и еще в миллион раз красивее.

– Вы про бабушку говорили, – отчаянно выпалил он. – Я случайно услышал, не подслушивал! Я был у этой бабушки… Ну, у ее соседки-домработницы…

Красавица молча смотрела на него и, казалось, о чем-то напряженно размышляла. Потом слегка дернула уголком рта и пожала плечами.

– Я уже поверю во что угодно, – сказала она самой себе и протянула ему руку. – Ираида, можно просто Ида. Присаживайтесь, пожалуйста, Илья.

От прикосновения к ее тонким пальцам ему стало и жарко, и холодно одновременно.

– Итак, вы были у домработницы Луизы Ионовны Зубовой? А что же не у нее самой? – Не дожидаясь, пока он сядет, Ида начала задавать вопросы.

– Она уже умерла к тому моменту, – промямлил он, пытаясь не таращиться на девушку восторженно-щенячьим взглядом.

– А когда вы там были? И отчего она умерла? У нее дети-внуки есть?

– Нууу… В общем… Как бы там так… – Настроиться на деловой тон, который сходу взяла Ида, было очень трудно, он косноязычно лепетал и все больше и больше краснел.

– Илья, пожалуйста, соберитесь! Это важно! И садитесь, не люблю говорить с людьми, глядя на них снизу вверх! Забудьте вы о моей внешности, это случайность, обычно я выгляжу совсем не так!

Он плюхнулся на стул. Надо было взять себя в руки. «На тебя, щегол, сейчас вся кафешка смотрит, как на камикадзе, – насмешливо подбодрил его внутренний дядя Мотя. – И каждый из этих зассамураев тебе завидует. И все ждут, что она тебя сожрет, мой отважный идиот. Так что давай, включай мальчика-мажора, самое время».

– Ида, простите, но у меня при виде вас башка просто на куски разлетелась! Я до сих пор словно контуженный, честное слово! Вы настолько сногсшибательны, что слов нет, и забыть о вашей феноменальной красоте в принципе невозможно! Но позвольте представиться еще раз – Илья Ильич Вороненко, журналист, внештатный корреспондент портала «Малая Невка»…

Илюша, словно зритель в театре, со стороны наблюдал, как его неизвестно откуда выскочивший куртуазный двойник бойко любезничает, сыплет юморными двусмысленными комплиментами и ведет себя так, как сам Илюша до этого момента мог только мечтать. Ида сначала заметно растерялась, потом смутилась, а потом, наконец, улыбнулась и тихо рассмеялась.

– Вы, Илья, умеете удивлять, – призналась она. – Какое волшебное превращение из заикающегося ботаника в дон жуана…

– Сам поражаюсь, – развел Илья руками. – Не иначе, это вы на меня так воздействуете… Так вот, насчет бабушки Зубовой, – он достал айпад с записями. – Я был у нее около трех недель назад, плюс минус несколько дней. Умерла она еще в августе, своей смертью. Ей, на минуточку, было сто пять лет… По словам соседки, никаких живых родственников не существует.

– Вот оно как… – задумчиво пробормотала Ида. – Вот оно как… А вы не выяснили, ну вдруг, случайно, какая у нее была девичья фамилия?

– Случайно – выяснил, – довольно ухмыльнулся он. – Кубаревская. Луиза Ионовна Кубаревская. Соседка, хотя и с трудом, но вспомнила, я ее «дожал». Интересно другое! – Сделав драматическую паузу, Илья выложил свой главный козырь: – За пару дней до моего визита приходила какая-то странная женщина и тоже спрашивала про бабульку и про ее девичью фамилию, но тогда соседка ей ничего не сказала, не смогла вспомнить. Я предполагаю…

– Это моя подруга Лера к ней приходила, – спокойно и буднично прервала Ида его хвастливый монолог. – Мы с ней пытались найти человека с одной старинной фотографии. Я как раз ей звонила, когда ко мне вы подошли…

– Ваша подруга? Искусствовед, ведьма пятого уровня?!

– Не обращайте внимания, – отмахнулась Ида. – У каждого, как говорится, свои тараканы. Вы мне другое скажите. Лера эту бабулю по моей просьбе разыскала. А вас чего туда понесло?

Илья задумался, постукивая пальцами по планшету. Вряд ли фантастическая Ида и ее подруга с тараканами имеют какое-либо отношение к квартире покойной бабушки или к дяде Моте. Но как объяснить ей свое странное ощущение, что и с бабушкой, и с его работодателем что-то нечисто?

– Да, в общем-то, – медленно начал он, – я к ней от редакции поехал… Даже не знал тогда, что она умерла. А вы почему спрашивали про родственников? И зачем вы ее искали?

Теперь задумалась уже Ида.

– Знаете, – после длинной паузы она, похоже, пришла к какому-то решению. – Ситуация очень странная, все сразу и не расскажешь… На бред нервной дамочки будет похоже. И мне надо домой вернуться, с Лерой встретиться. Вы сейчас свободны? – неожиданно взглянула она Илье прямо в лицо.

– Да, – ответил он и загнал куда подальше мысль о том, что и как будет врать дяде Моте, если тот позвонит с новым заданием вот прямо сейчас.

– Тогда… – Ида запнулась. – Вы меня извините… – она вздохнула. – Чувствую себя на редкость глупо! Поедемте ко мне домой, по дороге я вам расскажу одну историю, а если вы мне не поверите, то Лера послужит дополнительным свидетелем.

– Конечно! – Илья вскочил, едва не опрокинув стол. – С удовольствием!

Ида покачала головой: – Сомневаюсь насчет удовольствия. Но интересно будет, это точно. Заодно, уж извините еще раз, вы для меня костылем поработаете? Я в этих лабутенах нормально ходить не могу… Обычно я совсем не так выгляжу и одеваюсь, совсем не так.

Вместо ответа Илья протянул ей руку, помогая встать.

– Может быть, прошу прощения за наглость, сразу перейдем на «ты»?, – предложил он, когда, провожаемый завистливыми мужскими взглядами, бережно вывел Иду на улицу. Еще никогда он не чувствовал себя так уверенно и круто. Даже все внутренние голоса заткнулись и не вякали.

Черепа и кошки

Илья и сам не знал, чего ожидал от поездки домой к фантастической Иде. Трудно было представить, как и в какой обстановке живет столь необычная девушка… Но чего он уж точно не предвидел, так это самого дальнего и окраинного района, убогой разваливающейся «хрущобы» и откровенно сырой махонькой однушки на первом этаже, с окнами, выходящими на помойку и загаженную лесополосу. Заметив его изумление – она вообще была на редкость наблюдательна – Ида тонко улыбнулась:

– Я же тебе говорила, что все совсем не так, как кажется. Лишних тапок у меня нет, ботинки не снимай, кошки сейчас от тебя отстанут, иди прямо в комнату и постарайся не испугаться, я тебя предупреждала, что у меня вечный бардак.

По дороге Ида не теряла времени даром. Она успела кратко и четко, безо всяких типично женских «охов и ахов» изложить ему свою в самом деле очень странную историю с куклой, заказчиком и таинственными исчезновениями.

– Так ты художница? – спросил Илья, когда она объяснила ему, чем занимается.

– Дипломированный художник, специализация по скульптуре и по интерьерному дизайну, а вообще – кукольных дел мастер. Интерьеры – это так, – она помахала ладонью, – для заработка. На кукелах много не заработаешь, если только производство на поток не ставить. А я так не умею… Не дано! Не воспринимаю кукол как источник дохода… Не могу плодить одинаковых, под копирку…

Илья заметил, что, говоря о «кукелах», Ида становилась другой. Оживленной, эмоциональной, более уверенной и вместе с тем мягкой. Вообще, его первое сногсшибательное впечатление от ее невероятной, запредельной необычности уже успело смениться каким-то новым и удивительным ощущением спокойствия и… нет, не предопределенности, а правильности всего происходящего. Все так, как и должно быть, и иначе просто быть не может. Еще ни разу ни с одной девушкой он не испытывал ничего подобного, всегда сомневался, мямлил, говорил ерунду, словом, в терминологии дяди Моти, вел себя как идиот. Теперь же он был уверен, что легко и играючи справится с любой проблемой, особенно если Ида будет наблюдать за его подвигами.

Кстати, одна такая проблема возникла было, когда он вел Иду под руку от трамвайной остановки к ее дому. Выскочивший из припарковавшегося у ларька потрепанного «хюндая» небритый мужик лет сорока внезапно вытаращил глаза и уставился на них, как парализованный. «Ну нифига себе!, – громко и внаглую произнес он. – Вы, девушка, даете!… Ида удивленно посмотрела на наглеца, а потом, словно узнав, фыркнула. «Что, какие-то проблемы?», – набычившись, поинтересовался Илья и покрепче взял Иду за руку. «Не-не, парень, не, – тут же замахал мужичок. – Не, никаких проблем, ваще никаких!». И торопливо направился к ларьку. Тем не менее, им в спину снова донеслось хамоватое «Ну нифига себе!». Илья напрягся, но Ида тут же решительно одернула его. «Не обращай внимания. Он мне утром помог через во-он ту лужу перейти, тут «скорая» проход перегородила… И выглядела я с утра совсем не так, как сейчас, вот человек и обалдел».

– Я его понимаю, – пробормотал Илья и подумал, как же так могла с утра выглядеть Ида, в военной форме, что ли, она тут гуляла?

Впрочем, войдя в ее единственную комнатушку, он примерно понял, что имелось в виду, и, несмотря на предупреждения о «бардаке», обалдел уже сам. По всему помещению были расставлены, разложены и раскиданы куклы и детали кукол различной степени готовности. Стены были сплошь увешаны небрежными рисунками и плакатами с человеческими скелетами и мускулатурой, напомнившими ему картинки из школьного учебника биологии. Везде и всюду стояли коробки, ящики и банки с инструментами, бусинами, проволокой, красками, карандашами, иголками, палочками, пуговицами, лоскутами, бог знает чем еще… Там и тут среди пестрой карусели попадались пугающе пустоглазые черепа животных и фрагменты желтоватых костей.

– А черепа тебе зачем? – спросил он и почесал за ухом одну из кошек, воспылавшую к нему особенной любовью.

– Затем, что помогают в лепке, – крикнула Ида из кухни, где она деловито гремела посудой. – Кукольник должен на отлично знать анатомию. Даже если стилизацию делаешь, все равно без анатомии никуда. А в шарнирках особенно… Видишь, там на столе драная кожаная папка лежит?

Илья приблизился к стоявшему у окна столу, на котором царил относительный порядок. Папка лежала с правой стороны и выглядела так, словно побывала в мясорубке. Внутри и около нее каталась мелкая серая пыль. Все было так, как Ида рассказывала по дороге.

– Вижу, – сказал он.

– А вот кукел и ноутбук, где все потерли…

Оглянувшись на скрип дверей шкафа, Илья снова испытал шок. Ида босиком, в широких трикотажных штанах и футболке оказалась на добрых пятнадцать сантиметров ниже, чем он думал, и еще «нездешнее», как питерджексоновский эльф, нацепивший зачем-то современную одежду.

– Смотри сразу ноутбук, он без пароля, там седьмые винды стоят. Кукел тебя вряд ли заинтересует, я его для Леры приготовила, она уже сейчас должна подъехать. Вот тут, на диске це, в «Заказ_кукел», я хранила фотографию, в смысле скан, и «нарезку» фрагментов. Все удалили, не знаю, можно ли восстановить…

– Я посмотрю, – кивнул Илья, пытаясь привыкнуть к новому, домашнему облику Иды. – А… можно спросить…

– Валяй, – она снова убежала на кухню. – Если про брови, то в детстве сгорели…

– Не про брови, – пробормотал он, начиная ковыряться в системе ноута. Похоже, что информацию грохнули непрофессионально и не до конца, возможность восстановить странное фото осталась. – Я хотел спросить, ты извини… Но ты так живешь… Небогато… Откуда у тебя такой прикид, ну, я разбираюсь немного, это очень дорогие шмотки и все остальное…

– От сестры, – весело пояснила Ида. – Она у меня из богатых и отчасти знаменитых. Как говорится, широко известна в узком кругу…

Зазвонил домофон. Кошки побежали к входной двери. Илья услышал, как Ида кратко бросила в трубку: – Открываю, заходи!

Пришла «ведьма пятого уровня».

Нечто

Толстый грязный голубь, с культяпкой вместо одной лапы, бесполезно рвался и бил крыльями воздух. Вторая лапа неосторожной птицы попалась в петлю из выброшенных кем-то ниток. Голубь вновь и вновь пытался взлететь, но путаный клубок, зацепившийся за куст, не пускал, держал, словно бы издеваясь. Голубь бился, теряя перья… Наконец, совершив особенно сильный, отчаянный рывок, он сумел оторвать нитяное кубло от ветки и улетел прочь… Глупая птица! Ловушка, чуть не погубившая его, так и осталась на лапе и, в итоге, все кончится очередным капканом, если только какое-нибудь доброе чудо не распутает единственную лапу крылатого дурака…

Нечто чувствовало себя не лучше этого голубя. Ночная охота, первая за долгие, долгие десятилетия – теперь оно могло считать людскими мерами – удалась… Голод временно утих… Но нечто знало: оно снова попало в ловушку, и эта ловушка, как нитки на лапе голубя, теперь не отстанет, куда ни беги.

Девчонка, открывшая для нечто портал, выход в мир из зыбкого небытия ничто, одновременно сплела сеть, в которую нечто попалось и теперь ощущало, как эта сеть все туже и плотнее окутывает его, делает все более уязвимым и человечным. Вдвойне обидно было то, что девчонка даже не понимала, что делает и что сделала! Нечто хотело бы отомстить ей, но девчонка, с ее собственным тайным миром, источником силы, была для него недосягаема. К тому же… Сеть сжималась… Тот, кем нечто пришлось стать в часы отдыха от охоты, требовал заботы и ухода, нечто помнило, как нестойки и хрупки человеческие тела…

Но… жажда мести прибавилась к неутолимому голоду… Да, ему не достать девчонку, но она тоже всего лишь человек! У нее должно быть что-то… кто-то… чья боль станет ее болью… А подобраться к ней поближе и разузнать, кто это, оно сможет… Есть способ… Теперь есть способ…

Часть 3

Я сидел в пещерах, пытался найти безмятежность;

Блуждал по трубам, как вода в душевых —

Но куда бы я ни шел, передо мной твоя нежность,

И я тоскую по тебе, как мертвый тоскует

По жадности крови живых…

«Аквариум» – «Слишком много любви»

О пользе и вреде рационализма

Только не подумайте, что я осуждаю или не одобряю Ираиду! Не в моих правилах судить и навешивать ярлыки. К тому же, давно известно – обидеть художника может каждый… Банальность, конечно, но каждая настоящая ведьма знает, что в банальностях скрыта житейская истина. Тем более, я знакома с Идочкой уже много лет и мне ли не знать, насколько она увлеченный и талантливый, многогранный человечек! Но ее отношения с внешним миром… скажем так, несколько гипотрофированы.

Сидеть целыми месяцами одной, на окраине, в окружении кошек и кукол… Изумительных кукол, не спорю, но, все-таки, на мой взгляд, это чересчур. Общение с людьми, не с клиентами, не с коллегами, а просто с людьми – необходимо! А Идочке – особенно необходимо, потому что ей, уж простите, стОило бы понять, что люди – не куклы, а куклы – не люди. Нет, ей, разумеется, далеко в этом плане до ее младшей сестрицы Эмилии, вот уж кого терпеть не могу, которая всех считает своими игрушками… Но все же Ираиде нужно общение, простое человеческое общение, в том числе, и с мужчинами.

Сколько раз я, да и прости господи, Эмилия, пытались познакомить ее с кем-то, специально подыскивали ей заказчиков-мужчин, да еще и небедных, другим дизайн интерьеров не слишком-то и нужен… Словом, обеспеченных, одиноких, неглупых. Все мимо! Только работа, работа, работа. Завершить проект, получить деньги – и обратно в свою берлогу, к куклам и кошкам! Удивительная эмоциональная тупость у такой тонко чувствующей художницы! Да, конечно, она говорила, что не интересуется мужчинами, потому что «не получает удовольствия от секса». Господи, вот уж смех! Да кто ж его из нас, женщин, получает-то, это самое удовольствие, чтобы стабильно, постоянно и в ста процентах случаев? Разве в удовольствии дело… Я вот пятнадцать лет с женатым встречалась, и ведь знала, что вряд ли он с женой разведется, и любовник он был не ахти, а все равно… При чем тут секс… Эх!

Ираиду же ничем не прошибешь. Растворилась в своих куклах, только ими и живет. А жизнь-то, настоящая, ежеминутная, проходит, молодость не вернуть! Ну, в общем, поэтому, когда ко мне этот… неизвестно кто… обратился по поводу изготовления БЖД-куклы именно и только у Щецинской, я первым делом подумала – а ну как хоть этот заказчик ее «зацепит», заинтересует? Он ведь на меня действительно хорошее впечатление произвел! Пусть и явно моложе Идочки, но она в свои тридцать шесть выглядит, как девочка, даже завидую иногда… Кто ж знал, что такая петрушка получится! И мальчик этот еще, совсем молоденький, влюбился в нее без памяти… И второй тоже… А я и не волновалась тогда даже, чего, думаю, волноваться, Ида твердокаменная, ей влюбиться – как мне похудеть, если даже захочется, все равно ничего не выйдет. А оно все так повернулось… Вот уж действительно – судьба! Судьба…

Глаза Луизы Кубаревской

Трясясь в полупустом вагоне метро, Илья внимательно изучал на своем айпаде старинное фото Ионы Кубаревского и его дочери Луизы. Картинку, удаленную кем-то из ноутбука Иды, удалось восстановить посредством компьютерного «шаманства» и спецпроги из Сети. Он восстановил и обратную сторону, с полустертой надписью, на основе которой Ида и ее забавная подруга Валерия вычислили имя и фамилию изображенных на фото людей. Восстановить письма – от Иды к заказчику и от заказчика к ней – не получилось, но и без них странностей в этом деле скопилось дофига.

Для начала, девочка на фотографии оказалась жива. В этом он был уверен, и к тому же Ида, едва взглянув на фото, сразу же сказала, что «можете считать меня чокнутой, но теперь ребенок живой, зато с самим Кубаревским что-то не то». Фигура мужчины выглядела немного размытой, была не в фокусе, словно он дернулся в момент съемки. По словам Иды, если бы фотография сразу была именно такой, она никогда не взялась бы за изготовление портретного кукела, потому что лицо невозможно нормально рассмотреть.

И ладно бы только это! Когда они попытались распечатать фото, ничего не вышло. Принтер послушно скрипел и щелкал, но вместо изображения выдавал мутные полосы и бесформенные серые кляксы, похожие на тесты Роршаха, в которых виделись то бабочка, то птица, то что-то скрючившееся и зубастое…

Пухлая Валерия, притащившая с собой, помимо шоколада и тортика, еще и какой-то «Справочник запретных гримуаров и тайных сущностей», принялась листать книгу, но, разумеется, никаких советов по поводу взбесившегося принтера и капризных фоток не нашла. Ида спросила у него, могло ли быть так, что фотография стала немного другой просто в результате удаления-восстановления. Теоретически, могло, предположил он, но сам Илья в это не верил и видел, что Ида тоже не верит. Немного поразмыслив, он рассказал своим собеседницам о «Малой Невке» и дяде Моте, который направил его «по бабушкам», а потом и о случайно подслушанном разговоре о Луизе Кубаревской и ее квартире. Упомянул и о других непонятных заданиях Эбербаума.

– Ты подозреваешь, что все дело в шикарной квартире? – спросила Ида, боком сидевшая на подоконнике.

– Уже не знаю, – признался он. – Сначала думал, что да, а после всего, что ты рассказала… Совсем ничего не понятно.

– Меня гораздо больше волнует, – подала голос жевавшая торт Валерия, – кто или что побывало здесь. И куда исчезала твоя кукла…

Ида пожала худыми плечами: – Камер в подъезде нет, дверь не взламывали, окна тоже целы. Ничего не пропало, ну, кроме кошек, которые нашлись, и кукела, который тоже нашелся… Тут даже милицию, то есть полицию, вызывать бессмысленно. Если только мои кошки не заговорят, вряд ли мы узнаем, что тут произошло. Кстати, ты ведь еще кукела не видела, погоди-ка…

В дальнейшем разговоре Илья мало что понял. Кукла, и впрямь похожая на мужика с фотографии, не произвела на него впечатления, хотя ее подвижность и вся механика в целом были довольно интересными. Но Валерия явно была потрясена. Она вертела игрушку и так, и сяк, смотрела ей в глаза, разве только не облизывала и не обнюхивала. Наконец она вынесла свой вердикт:

– Ты права, из него пропала «искра». Это по-прежнему твоя лучшая работа на данный момент, и никто ничего не заметит, в этом я уверена… Но я, поскольку видела первоначальный вариант… Раньше он восхищал, привлекал и пугал, а теперь… Просто роскошная игрушка.

Ида кивнула.

– Да. Но вряд ли кто-нибудь кроме тебя и меня заметит разницу… Илья, – обратилась она к нему, – а ты ведь журналист, ты умеешь добывать информацию?

– Смотря какую, – ответил он, параллельно и очень напряженно размышляя о том, как перевести знакомство с Идой из исключительно делового в более личное. – Что ты хочешь выяснить?

– Я и сама точно не знаю… Мне кажется, надо разузнать все о Луизе Кубаревской. Как получилось, что она прожила сто с лишим лет, если я точно уверена, что на фотке была покойница? Может, это другая девочка… Или имя поменяли… Черт его знает. И потом, откуда взялся этот Станислав, с фоткой? И куда исчез? Он ей родственник или… Не знаю… Кто ко мне в квартиру залез, и зачем? Нет разумных предположений…

Илья старательно сделал вид, что обмозговывает какую-то идею, а внутреннее ликовал и подпрыгивал. Повод продолжить знакомство был надежным, как… «Как пружина от дивана», – насмешливо подсказал дядя Мотя. Кстати, с ним тоже надо бы разобраться, понять, что к чему.

– Давай так, – предложил Илья, – я скачаю себе эту фотку, поколдую над ней, может, что-нибудь важное вырисуется. А через отца, он у меня недвижимостью занимается, попробую разузнать про дядю Мо… то есть про Матвея Афанасича и квартиру. Я все равно хотел этим заняться, когда тебя встретил…

– А я, – перебила его Валерия, – покопаюсь в архивах, попробую поискать еще что-нибудь о Кубаревских, теперь, когда фамилия точно известна, есть шансы найти больше информации…

– А мне-то что делать? – спросила Ида. – Ждать в высокой башне и прясть кудель из собственных волос?

Илья и Валерия, не сговариваясь, нестройным хором брякнули одно и то же: – А ты сиди и не высовывайся!

– Слишком много странного вокруг тебя в последнее время происходит, – примирительно добавила Валерия.

– Тут ты права, – вздохнула Ида. – Даже больше, чем много… – Она запнулась. – Илья… Ты извини, но не пора ли тебе уже обратно в твою редакцию? Не хочу тебя выгонять, тем более ты мне очень помог… Но нам тут, девочкам, надо кой-чего обсудить, личное… Не для мужских ушей… Запиши мой телефон, а еще можешь через соцсети меня найти, Ираида Щецинская, после «цэ» идет «и». Ты же все равно из интернета не вылезаешь…

Вот так и получилось, что вежливо, но неуклонно выпровоженный Илья ехал на метро обратно в центр, безуспешно старался унять бурные фантазии с участием Иды и одновременно разглядывал старинное фото. Он увеличил, насколько возможно, резкость, почистил все «шумы» и честно пытался вытащить из картинки еще хоть что-нибудь. Что угодно! Любую зацепку, которая позволила бы ему побыстрее связаться с Идой и… и… и вот тогда… «А вдруг у нее кто-то есть?», – внезапно пришла ему в голову ужасная мысль. Да нет… Не похоже. Не похоже… Совсем не похоже. «Даже если есть – отобью!», – с мрачной решимостью пообещал он сам себе и с утроенным рвением «закопался» в картинку.

Сделав максимальный зум на лице девочки, он заметил в ее зрачках какую-то еле-еле видную тень. Маловероятно, но все же… Быстро пробежав по поисковикам, он отыскал хакнутую бета-версию английской программулины, специально сделанной для распознавания изображений в зрачках людей на фото. Скачав и запустив прогу, Илья уставился в планшет. Чернота зрачка маленькой Луизы пересчитывалась, обрабатывалась и, наконец, превратилась в смутный, но узнаваемый образ антикварного резного комода на кривых толстых ножках в виде львиных лап. Возле комода угадывалась человеческая фигура. Илья напряженно прищурился… Может ли это быть? Он недавно видел как раз такой комод… В доме Матвея Афанасича, в самой большой и самой пустой из комнат… Конечно, это могло быть и простым совпадением… Но…

Айфон ласково звякнул предупреждением об смске. «Щегол, где тебя носит? Срочно дуй в редакцию, для тебя есть новая тема, дядя Мотя».

Сохранив изображение комода, Илья вышел на своей станции и задумчиво направился на работу.