Текст книги "Отрывной календарь"

– 1 –

Отложила в сторону последний листок с контрольным тестом, которым сегодня испытала второкурсников после летних каникул. Устала зверски. В юных головах осталось так мало, что работе конца и края нет. Хоть выгоняй заново на первый курс.

Нужно расслабиться. Корявый студенческий английский выветривался медленно, к тому же заколка «краб» мертвой хваткой впилась в мозг. Сняла и с облегчением растрепала волосы. Еще несколько минут, бездумно уставившись в одну точку, растирала шею и плечи. Из обрывков мыслей, которые раненными птицами бились в голове, как-то ничего конкретного не складывалось. То хотелось крепкого чая с марокканской мятой, то залечь на диван и уставиться в телевизор, то…

Из оцепенения вывел телефон. Кто может звонить в одиннадцать вечера на домашний?

– Натали! Приветствую, затворница! Опять зависла над опусами безграмотных студентиков?

Наташа, поморщившись, слегка отодвинула трубку от уха. Кто же еще, как не Лариска? Невероятная женщина! Уже много лет являлась одновременно и лучшей подругой и жутчайшим раздражителем. Обещанием невероятной авантюры и спасителем от всевозможных депрессий. Вот и сейчас ее предложение стало ровным надрезом по диагонали вечера и обещало кардинальную перемену места и настроения. Причем отбрыкаться – без шансов. Недаром Лариса уже много лет работает продюсером на телевидении и называет себя «продавец счастья». Умеет красиво делать предложения, от которых «невозможно отказаться», и вызывать эмоции даже у памятника:

– Не кисни, подруга, завтра суббота, рано вставать не надо. Живая музыка и крепкий алкоголь – вот, что тебе нужно. Поехали, «Шляпа» ждет!

– Ларис, – Наташа постаралась сделать голос максимально усталым и сонным, может удастся свернуть беседу в комочек и забросить подальше, хотя бы за диван, – Я совершенно не в состоянии. Ты же знаешь, что не люблю твой джаз, от виски голова разболится. Давай не сегодня…

– Наташ. Позор-то какой! – Голос в трубке зазвенел металлом. – Месяц уже тебя не видела, но почему-то уверена на «стописят» процентов, ты сейчас в дурацком застиранном халате в горошек, в шерстяных носках и волосья не причесаны. Для полноты счастья не хватает картонки на груди: «Я – старая дева».

Наташа повернулась на девяносто градусов и посмотрела в большое, в полстены коридора, зеркало в вычурной раме – мамино любимое «барокко». Халат – в горошек, носки – шерстяные, еще бабушка вязала. Как будто подруга в телескоп подглядывает! Таблички нет. Но то, что увидела в зеркале, не особо понравилось. Замученный вид уже начинает становиться стилем жизни, хотя уставать особо не от чего: всего лишь неделю назад начались трудовые будни в институте.

– Сколько можно избегать людей и общения? Ну не люби джаз! Зато люби тех, кто собирается в клубе его послушать. Они такие же, как и ты, с подвывихом мозга.

Наташа вздохнула. На душе стало тоскливо от Ларискиных речей. Есть в этом суровая правда: кроме студентов и преподавателей с кафедры, не считая случайных разговоров в метро, ни с кем нормально не общается. Одиночество входит в привычку.

В августе съездила в Севастополь. Поездка получилась стихийная и незапланированная. Непривычно душным для Питера вечером, бездумно перебирая программы на телевизоре, наткнулась на передачу про Крым – голубая мечта с детства. Практически сразу через Интернет заказала по копеечной цене номер в одной из маленьких гостиниц города мечты и билеты на поезд. Даже в голову не пришло кому-нибудь позвонить, посоветоваться, ну или, на крайний случай, пригласить с собой. Гулять по волшебным улочкам заветного Зурбагана и любоваться мощью когда-то российского флота пришлось одной.

Наряду с получением экскурсионных впечатлений и с купанием в Черном море, Наташа окунулась в себя. С головой и без акваланга. День перетекал в день. Не поддаваясь никакой логике, настроение скакало от щенячьей радости при виде щербинок на выложенной булыжником мостовой до удушающих приступов тоски и желания сброситься с обрыва в море. Кризис среднего возраста, как психологи говорят. У каждого персональный сценарий: у кого-то тихо и незаметно – чуть приправленный сожалением, а кто-то начинает быстро менять работу, друзей, мужей.

У Наташи все произошло фатально быстро: в один момент. Щелк – тумблер в голове переключился, и поняла – полжизни прожила зря. Всего лишь неделя вдали от дома, от привычной серо-будничной обстановки, познакомила с собой и сделала старше, отняв иллюзию отсутствия нескольких лет.

Набережная Севастополя манит легкостью разрешения всех проблем: ограждений нет, глубина моря сразу два метра. В предпоследний вечер, борясь с искушением сделать шаг со скользкой бетонной ступеньки, Наташа, наблюдала, как оранжевое солнце плавится от погружения в багровое море. Острая физическая боль закрутила тело, выворачивало кости, потекли слезы: представила, что она, а не солнце, исчезает от соприкосновения с жизнью. Процентов на семьдесят Наташины мысли всегда состояли из подхваченных в книжках умных разглагольствований героев, и лишь на оставшиеся тридцать можно наскрести личного опыта и радужных фантазий – примерно один к одному. Как никогда остро почувствовала возраст и время, утекающее сквозь пальцы.

Вернулась из поездки другим человеком. Если бы сказали заранее, какие испытания пройдет, даже за сладкие конфетки-бараночки не согласилась поехать. Но, к сожалению, кризис среднего возраста приходит сам по себе и ко всем. Не выбирая место, город и человека.

Сейчас, спустя почти месяц, отголоски бури протуберанцами все еще восставали в Наташиной голове. Как хронический больной чувствует приближение нового приступа, так и она научилась предвидеть очередной завих в сознании. Вечер с Ларисой мог стать чудесным лекарством, надо только решиться и принять предложение:

– Ладно, согласна. Но только обещай не сбегать в разгаре вечера. Я отвыкла от людей, буду за тебя цепляться и попискивать от страха, что на меня смотрят.

– Не переживай, я не особо стремлюсь подцепить кого-нибудь сегодня вечером… – Лариса почему-то запнулась, – мне… надо кое-что обсудить. Нат, даже не знаю, стоит ли… Неважно. Ты мне нужна сегодня. Очень.

– Что случилось? Ты меня пугаешь! Очередной Карлсон? – Наташа насторожилась.

Если Лариса хочет «кое-что обсудить», то часто оказывается отнюдь не пустячок. Почти так же внезапно на прошлые майские праздники начался автобусный пятидневный тур Финляндия-Швеция, куда отправились «в поисках» Карлсона. Так Лариса называла интернет-возлюбленного Эрика из Стокгольма. Хотелось посмотреть, в каких условиях живет и стоит ли заморачиваться с дальнейшим продолжением отношений.

Подруга заявилась со стопкой распечатанных фотографий, присланных Эриком. К ним прилагался подробно составленный план-перехват Карлсона. Поездка планировалась полностью анонимная, бедный Йорик-Эрик даже не подозревал о разведке боем, но в результате принял в их судьбе живейшее участие. В одном из кафе Лариса рассталась с сумкой с документами: помогли шведские подростки. Тихонечко сидели рядом, мирно попивая кофе, и так же, по-тихому, растворились в старинных улочках Стокгольма, прихватив ярко-зеленый Ларисин «баул». Эрика из Интернета вызывали в реальный мир, как джина из бутылки, оставив слезное сообщение в Фейсбуке. История получилась не совсем красивая, ему пришлось профинансировать возвращение на родину. Естественно, романтические отношения закончились сразу же в Стокгольме, толком и не начавшись. Поэтому «кое-что» в устах Ларисы могло обернуться очередным приключением с многовариантным финалом.

– Не переживай, все будет происходить в черте города, просто поговорим. В астрал точно выйдем! – Лариска хохотнула. Показалось, слишком нервно. – Минут через пятнадцать подъеду и позвоню. Давай, собирайся!

Наташа положила трубку. Надо собраться быстро, практически с нуля довести себя до уровня «Женщина». В джаз-баре «The Hat», который Лара упорно называет «Шляпа», атмосфера всегда непринужденная. Люди приходят слушать музыку, себя, друзей и просто всех, кто вокруг. Можно не мудрить, одеться просто – джинсы и черная водолазка. Но в голове засела яркая иллюстрация, подброшенная доброй подругой: картонка с надписью «Я – старая дева», для пущей красочности рисуемая воображением висящей на морщинистой шее. Хочется поскорее избавиться от неприятного ощущения неухоженности и остудить фантазии. Обливаясь в душе то холодной, то горячей водой, неожиданно запела почти во весь голос: «Ой мороз, мороз, не морозь меня…», смутившись, хихикнула. Неужели предложение Лариски провести вечер в баре с незнакомыми людьми так волнует?

В шкафу руки потянулись все-таки к джинсам, но атласный васильковый топ и бежевый пиджак Маngo придали свежесть и подчеркнули все еще неплохую фигуру. В зеркале отражалась уже не училка, а молодая женщина стандартного 46-го размера с отличным декольте. С такой можно и не только джаз послушать. Наташа быстро сделала «дежурный» макияж. Себе она не нравилась. Никогда. Даже если присутствие рядом мужчины должно убеждать в обратном. Когда смотрела в зеркало или на фотографии, то в глаза бросался курносый нос. Остальное, как недостойное внимания, принципиально старалась не замечать. Давно принято решение, красота досталась другим, а Наташа стала обладательницей главного приза – ума. Так жить проще и спокойнее. Без всплесков на утомительные романтические переживания. Наташа называла состояние влюбленности «американскими горками», и если принять во внимание, что терпеть их не могла, потому как жестоко укачивает, то становится понятным, какое место в ее жизни занимает любовь. Обычно отношения с мужчинами заканчивались вместе с увертюрой. Богатая фантазия, на основе большого количества прочитанных книг, помогала дорисовать и прожить «историю любви» до конца.

Когда Лариса приехала, Наташа решала проблему: как сделать, чтобы пробор с сединой был не так заметен в густых каштановых волосах. За месяц ни разу и не вспомнила, что надо записаться в парикмахерскую. Все тридцать шесть лет, прожитые в тяжелых умственных упражнениях, отсвечивали лунной дорожкой на голове. Пришлось зачесать волосы назад, надеть ободок и на этом успокоиться.

Такси, ожидавшее у подъезда, покрыто мелкими капельками дождя. Питерское ночное небо всем видом показывало, осень наступила, несмотря на самое начало сентября. Подруга ждала на заднем сиденье автомобиля серьезная и сосредоточенная. «Не лучше, чем небо», – улыбнулась про себя Наташа, – «беспросветные думы одолели. О судьбах человечества, не меньше». Но не стала говорить вслух. У Ларисы есть очень редкое в двадцать первом веке качество – искренность. Все происходящее с ней или с кем-нибудь другим, она проживала отчаянно, по-настоящему и глубоко. Если в такие минуты полного погружения в ситуацию показать беспечное отношение, то можно очень сильно обидеть. За долгие годы дружбы Наташа научилась сначала выяснять, в чем дело, а потом уже давать какую-либо оценку.

– Белинского, 9, пожалуйста. – Лариса повернулась к Наташе и, совершенно неожиданно хлопнула по коленке и расхохоталась. – Ободок! Что я вижу!? Опять покрасить «свои года» забыла? Ну ты, мать, даешь, совсем одичала. А вот пиджак нравится. – Она крепко обняла Наташу, – Соскучилась я по тебе, дружочек. – И, то ли всхлипнула, то ли хихикнула.

Наташа отстранилась и посмотрела пристально Ларисе в глаза, охватило тревожное предчувствие, что-то происходило в душе подруги Такое, чего раньше не замечала. В голову полезли разные мысли, может болезнь? Из-за любви Лариса так раньше не переживала.

В присутствии таксиста поднимать серьезные темы душа не лежала. Его и так веселило: «престарелые девчонки «на дискотэку поихалы». Еле поместившийся за рулем мужичок, с виду напоминавший румяного Колобка в кепке, совершенно не смущался делиться мнением по поводу их ночного «выхода в свет». Активно используя фрикативную «гэ», рассказал, как в молодости хулиганил в станице на «дискотэках у клубе» и таких, только моложе, щупал. Объяснил, почему надо сидеть дома, мужиков охаживать, а не на ночь глядя, песок трясти. Пока Лариса упражнялась в остроумии с таксистом, Наташа, кусала губы, сдерживая протест. Подумалось, если бы даже… Представить только, что дома действительно остался любимый и любящий мужчина… Слабо представляется… Привычка жить одной и решать все самостоятельно допускает такую мысль лишь по теории вероятности. Но, все же! Поехать в клуб с подругой – эта ситуация в ее семье должна быть вполне реальной.

Таксист не угомонился до самого конца мучительной поездки, Наташа, сунув Ларисе деньги, с облегчением выскочила под моросящий дождь. Еще бы немного, и слова, кипящие внутри как лава, прожгли бы понаехавшему мужичку засаленную кепку вместе с лысиной.

Почему-то некоторые знакомые дамочки, выйдя замуж, активно пропагандируют домостроевские устои, по которым живут и якобы радуются. Должна современная женщина служить мужчине? Ребенку? Семье в целом? Служить?! Хорошо, перефразируем, «сохранять ячейку общества». Вопрос лишь в цене. Не покажется ли со временем, что потраченные в семье годы, не стоят того, от чего пришлось отказаться? Не просто на задний план, а прямо в утиль идут увлечения, саморазвитие, дружеские связи. Когда начинает замужняя дама рассказывать «как дела», то стандартно выделяются два периода: «до» и «после» свадьбы. Второй период начинает дробиться в зависимости от количества мужей. И от количества детей. Если бы я вышла замуж, подумала Наташа, то жизнь не стала бы делиться на какие-то периоды. Теория про две половинки, образующие целое – намного ближе. Главное в семье – доверие. Надо позволять каждому иметь личное пространство и развиваться так, как требует душа… Дополняя друг друга, а не отгрызая свободу любимого человека в личных целях.

«The Hat» встретил разгулом мелодии и затылками посетителей. На сцене музыканты уже вошли в штопор: клавиши фортепиано, казалось, вылетают из-под пальцев сосредоточенной Дины Синеглазовой. Трубач, выкатив глаза, пытался успеть продудеть феерические пассажи. Наташа втянула с наслаждением сигаретный дым, смешавшийся с ароматом крепкого алкоголя. Нервы, гудевшие, как высоковольтные провода, начинали стабилизироваться, перестраиваясь на позитивный лад. Лариса сдержала обещание: не растворилась в толпе, хотя энергично отмахивала приветствия знакомым, а крепко держала за руку. Найти свободное место в баре – сложная задача. Вечер пятницы у многих вызывает непреодолимое желание пообщаться с себе подобными и выгоняет из благоустроенных норок. Через несколько «извините» и столько же стукнутых локтей, спин и прочего, Наташа практически с разбегу воткнулась в Ларису, с наполеоновскими бровями оглядывавшую помещение. Народ стоял группками, отбивая ритм ногами и руками, стряхивал пепел по-студенчески «одна тарелка – восемь вилок» в заботливо выставленные барменом пепельницы. Наташа пробралась к барной стойке, достала наконец-то сигарету и закурила. Лариса встала за спиной, по-прежнему с грозным видом полководца. Надо принимать меры.

– Лорик, здесь так хорошо. Скажи, что тебе заказать? Чем расслабляться будем?

– Давай виски двойной, льда поменьше.

Синеглазова начала играть грустную пронзительную мелодию. У Наташи подступили слезы. Вот всегда так. Вроде и реветь не собираешься, а если трогательно-печальное слышишь или видишь, спазм в горле и подборок начинает предательски дрожать. Все-таки нравится в «Шляпе». Не поклонница джаза, не знает названий всяких музык и от этого еще лучше: все в новинку, как в первый раз – через душу.

– Ларис, вот скажи, почему? – Музыка не давала разговаривать, поэтому приходилось повышать голос, чтобы быть услышанной. – Вы с таксистом ржали, а я готовилась ему глаза выцарапать. Кто сказал, что надо сидеть дома мужниной женой и борщи варить? Почему он так считает? И, что самое обидное, это не только его мнение, это общепринятое…

Наташа в поисках поддержки взяла Ларису за плечо, посмотрела в глаза и приготовилась продолжать монолог дальше, но та резко оборвала:

– А кто сказал «борщи варить» плохо? Почему ты так категорична? Посмотри на нас. Когда сорок стукнет, что делать будешь? На Манхеттен поедешь искать клюшек, которые «Секс в большом городе» устроили и после сорока счастливо замуж повыходили с перерывами на климакс? И ты им веришь? Опомнись, мы здесь, в России, старые девы уже в тридцать шесть. Секс редким пунктиром по жизни не в счет. Дни испаряются, а мы превращаемся в печеное яблоко. И даже таксисты ржут. Не надо обижаться, он лишь выразил мнение всех русских мужчин! Лучше на себя обидеться надо так, чтобы захотелось нормальной бабой стать, а не трусливой феминисткой.

– Лорик, стоп, тебя куда-то понесло! – Наташа даже забыла стряхнуть пепел, он упал на руку и покатился в рукав пиджака. Как назло, пока вытряхивала, музыканты закончили играть и, аккурат перед аплодисментами, Наташа выкрикнула на весь бар. – Мы – не старые девы!

Аплодисменты все-таки раздались, их сопровождали нестройные смешки, адресованные явно не на сцену. В одном углу жизнерадостно заржали. Трубач сделал поклон в сторону Наташи с Ларисой, подошел к микрофону:

– Милые девушки, если кто подумал, что сия прозвучавшая композиция посягает на вашу свободу, приношу извинения! Надеюсь, следующая позволит расслабиться и настроиться на более позитивный лад…

Раскаленными углями заполыхало лицо. Лариса, выпучив глаза, закрыла рот рукой, чтобы не заржать. С полминуты смотрели друг на друга, пока не зазвучала музыка. Потом стало немного отпускать. Лариса сделала большой глоток виски, по старой привычке разгрызла льдинку. Наташа, уставившись в полированную столешницу барной стойки, разглядывала мелкие царапинки. Стыд и паника не давали поднять глаза и посмотреть по сторонам. По ощущениям, вся уже светилась, как китайский фонарик. Настолько ободрали глаза любопытствующих как выглядит «не старая дева». Замечательные по глупости каламбуры полезли в голову: «Не всегда приятно быть гвоздем вечера, можно по неосторожности пригвоздить себя». Лариса нарушила нестройный ход мыслей:

– Ната, давай пока тему закроем. Непростой разговор, не для бара, по крайней мере… Опа… вечер обещает быть интересным… – И тут Лариса как-то странно посмотрела на Наташу, рот стал расплываться в неприлично хитрой усмешке, бровь поднялась дугой.

Наташа почувствовала, чьи-то руки легли на плечи и начали отстукивать ритм музыки. Пока тушила сигарету, совершенно нахальным образом руки переместились к локтям. Неторопясь повернулась, приготовившись выразить большое «фу» тому, кто посягает на личное пространство, и оказалась практически в объятиях мужчины. Как и полагается в романтических лавстори – незнакомого и ужасно симпатичного. В жизни все герои резко приобретают плоть и реальность, бумажные развевающиеся кудри остаются вместе с доспехами и конем под обложкой, и приходится узнавать, что принц чешется, икает и, когда не совершает подвиги, то ни чем не отличается от хмурого соседа, которого встречаешь по утрам на лестничной площадке спешащим на работу. Пахнуло приличной дозой спиртного, герой романа оказался небритым дней пять и одет в джемпер кислого зеленого цвета. Спасла от немедленного изгнания светлая улыбка, которая разгоняла по свободному от щетины пространству совершенно очаровательные морщинки.

Наташа постаралась аккуратно высвободиться: «Извините, Вы ошиблись» и начала отворачиваться. Мужчина сделал шаг, и вновь Наташа очутилась нос к носу к джемперу. В вырезе мелькнул плетеный чокер с серебряными вставками. «Ах, еще и за модой следим…» – подняла глаза на нового приятеля. Стоял близко-близко, слегка пританцовывая в ритм музыке, улыбался, держал Наташу за локти и ничего не предпринимал дальше. Жесткие черные волосы, классическая стрижка, глубоко посаженные карие глаза, крупные черты лица. Наташа лихорадочно соображала, кто сейчас пытается с ней заигрывать. Он мог быть кем угодно: хоть дворником, хоть менеджером, психом, ученым. Совершенно обычный мужик, но в этой ситуации становился необычным: стоит перед ней и, откровенно разглядывая, практически обнимает. Автоматически ноги начинают потихоньку слабеть, ладошки отпотевать, а сердце – биться о грудную клетку. Хорошо, не видно, как краснеет, лицо от предыдущего позора еще не остыло. Кроме мысли, что давно так не влипала: сзади барная стойка, впереди живой мужчина, ничего на ум не приходило. Остается прыжок на месте – попытка улететь, но и тут облом – держит за локти. Краем глаза увидела, что Лариса отступила метра на четыре, явно с целью не вмешиваться в происходящее, а понаблюдать и составить, так сказать, полную картину момента. Улыбается, хоть бы отвлекающий маневр сделала какой-нибудь.

Мужчина, наверное, решил помочь Наташе, наклонился к уху и сказал: «Саша!». Сердце подпрыгнуло и застучало в голове: приятный баритон с хрипотцой, к тому же отличный парфюм пробился через запах алкоголя. «Надо же, рифмуемся», – попыталась хоть юмором спастись от полного превращения в желе.

– Наташа. – Голос предательски осип.

– Я знаю. Лариса сказала, что придет с Наташей. Если она здесь, то ты – Наташа.

Почувствовала, как вновь обретает уверенность: в руки вложено целых два патрона, которые тут же вставила в револьвер. Первый был пущен в нового знакомого:

– А мы уже на «ты»?

Второй приберегла для Ларисы. Вот предательница! Заманила серьезным разговором, а сама решила с мужиком свести. Придется составить «серьезный разговор» насчет дружеской поддержки и участия: где дружба есть, а куда не должна проникать.

– Я не вижу повода «выкать», – Саша достаточно резко выражал мысли. Избыток мужских гормонов в тембре голоса вызвал в Наташе не совсем однозначные ощущения: протест против ситуации умножился на женскую растерянность перед сильным мужчиной. В результате минус на плюс дает ноль – стоит столбом и слушает.

– Мы одного возраста. В баре. Я хочу провести с тобой вечер. Поэтому не буду тратить время на украшения и этикет.

Наташе захотелось демонстративно отвернуться, как обычно делала, когда хотела показать, что беседа окончена. Но ограничилась тем, что высвободилась. Поворачиваться спиной к Саше, а лицом к стойке – получилось бы пикантно, а не протестно. Он положил руки на столешницу, не давая уйти в сторону, Наташа засунула вспотевшие ладони в карманы джинсов. Подумалось: «Стоим как подростки на разборках».

– Вы очень долго ехали, я выпил лишнего, а нормально поужинать сегодня не успел. Наташа, я пьян. – Саша улыбался, смотря прямо в глаза.

Не понимала в чем подвох: запах спиртного есть, но нет никаких других признаков опьянения. Цепкий, умный взгляд, четкая речь без алкогольной вязкости. Больше похоже на то, что пытается спровоцировать, чем завести разговор. Но вот на что? Какое слово или реакцию по плану должна выдать? Наташа повернулась к подруге, та, делала вид, что их не замечает, и живо общалась с кем-то.

– Саша, позови Ларису, мне надо кое-что спросить.

Он, было, сделал движение в сторону, но тут же остановился:

– Нее, ты убежишь, а я еще с тобой не познакомился как надо.

– А как надо познакомиться?

– Я должен тебя отвести за столик, – Оглянулся назад, – Черт, не получится. Ну угостить … что ты там пьешь… – Саша почти прижался к Наташе, потянувшись за стаканом, отпил. – О, виски! Будет проще. Ненавижу женщин, которые любят «Мартини». Ни одна из них не знает, что это обычный вермут. Ты пьешь «Мартини»?

Наташа захлопала глазами. Что ответить?! Во-первых, Саша говорил очень громко, уверенно, немного наклоняясь ближе, чем надо. Во-вторых, поток сознания пугал. Понимала, человек очень самоуверен, на своей волне находится прочно и не собирается говорить что-либо только для того, чтобы понравиться. Он, молчал, смотрел прямо в глаза, по-прежнему улыбался и явно ждал ответа.

– Иногда пью.

– Молодец! – Саша широко улыбнулся. – Не струсила сказать правду. Все женщины пьют «Мартини».

Он опять взял Наташу за плечи. Тут же поняла, четко направляя в толпе, ее куда-то ведут. Оказать сопротивление – не успела.

Удивительно, как одни человек может вызвать воспоминания о другом из прошлого, которое лучше и не ворошить. На втором курсе института профком устроил дискотеку для студентов – участников олимпиады. Наташа, как начинающий профсоюзный лидер, вошла в число организаторов. Самой себе казалась очень важной, несмотря на то, что фронт работ заключался только в том, чтобы стоять на входе и проверять пригласительные. Зато, когда Наташа поднялась в рекреацию, где в полумраке на бетонном полу под «The Chemical Brothers» отплясывали победители, побежденные и гости, ее знали все присутствующие, потому что прошли через строгие руки и глаза «контролера». Особенным показался высокий блондин с тонкими губами, надменно бросивший проходя на вечеринку: «Я тебя найду, симпатичная, не прячься». И, хоть парень совершенно не в ее вкусе, – белесые брови снижали градус мужественности – но в данном случае, как овечка на заклание, пошла первая искать его среди толпы. Женщины падки на мужское внимание, от кого бы не исходило. Каждой хочется ощущать себя желанной. Воображение тут же дорисовывает белую фату, кровать с балдахином и загородный дом. В подавляющем большинстве, на первый план выходит кровать с панцирной сеткой в студенческой общаге. И на этом все заканчивается.

Заметив блондина в плотной толпе танцующих, Наташа приняла красивую позу, облокотившись на подоконник и выставив призывно бедро. Реакция последовала незамедлительно. Самоуверенность молодого самца сносила голову, сладко щемило внизу живота. Разговор – ни о чем, но тогда казался весьма многозначительным. Видимо, женские флюиды, непроизвольное кокетство и призрачная фата на голове, подействовали, как и положено: Наташу решительно увели на этаж ниже.

Память иногда стирает неприятные моменты жизни, за что мы ей благодарны. Помнится, слившись с блондином в страстном поцелуе, ввалилась в пустую темную аудиторию. А через некоторое время пришлось пресекать активные попытки сопящего псевдоарийца устроить секс прямо на скрипучей парте. Детали растворились во времени, но с тех пор напористые мужчины вызывали тошнотворную панику. Наташа сразу обрастала панцирем броненосца и убегала от близкого контакта.

Сейчас ситуация повторялась почти один в один. На секунду показалось, сейчас перед глазами возникнет тот самый институтский коридор. Но, всего лишь, вышли на улицу. Саша галантно положил руку себе на сгиб локтя и, не торопясь, начал прохаживаться вдоль здания. В воздухе висело что-то среднее между моросящим дождем и туманом. Сразу стало зябко и пробила мелкая дрожь. Большей частью от волнения, а не от холода. Нет ничего хуже, чем зависеть от настроения незнакомого человека, тем более мужчины. Просыпаются все древние женские инстинкты, начинаешь чувствовать себя маленькой и слабой.

– Итак, Наташа, почему я вывел тебя на улицу. – Голос после бара казался глуше и уже не таким резким. – Мне надо проветриться перед тем, как начать разговаривать.

Остановился и развел руками в стороны. – А я пьян. Блин, столько приготовил вопросов и нажрался, как пацан!

Саша засунул руки в карманы и повернулся спиной к Наташе. Вообще не понятно, что происходит. Театр одного актера, причем хренового.

Наташа в неясно разворачивающихся ситуациях полагалась только на характер. В двенадцать лет, увлеклась английским языком. Как бусинки на ниточки потянулось все, что характеризует законченного «англомана». Чай надо наливать в молоко – так вкуснее. вежливый разговор начинается с обсуждения погоды, а, самое главное, настоящая леди должна скрывать эмоции как можно тщательнее, чтобы не уронить достоинство. Год за годом, примеряя чопорность и выдержку англичан, дошла до того, что такой и стала. Кто Наташу плохо знал, обвиняли в холодности и отстраненности. На самом деле – чаще всего элементарная самооборона. Вот и сейчас, тихо обалдевая от происходящего, внешне оставалась спокойной.

Минуты молчания повисали в ночном воздухе шаровыми молниями. Еще немного и не останется свободного пространства, все будет наэлектризовано Сашиной паузой. Страшно пошевелиться, чтобы не ударило током.

– Наташ, фигня какая-то, да? – Саша, наконец, сказал хоть что-то и повернулся. Улыбаться перестал. Не с этим человеком послушно выходила из бара…

Стало холодно и пусто. Итак, здравствуй, привычное разочарование, как всегда приходящее в итоге общения с мужским полом.

– Я уже поняла. Ну, пойду тогда обратно. Продолжу вечер.

– Подожди.

Саша взял за локоть, силой остановил. – Немного по-другому представлял нашу встречу. Не люблю, когда все идет не по плану, поэтому предлагаю повторить. Но в другом месте и, желательно, без алкоголя.

Из бара вышла Лариса и остановилась на крыльце.

– Лорик, привет. Мы не успели поговорить, я перебрал виски.

– Я тебя услышала, но… может не стоит? – Наташа высвободила руку и пошла к подруге. Поскорее прекратить нелепый фарс и избавиться от пьяных извинений.

– Я сообщу, когда смогу встретиться.

Шаг сбился, глаза Наташи округлились от такой наглости. «Он сообщит, когда сможет встретиться»?! Не поворачиваясь, ответила: «Хорошо». Это исключительно из вежливости, потому что внутри начала закипать. Вечер испорчен безнадежно и все благодаря Лариске, которая в очередной раз устроила паршивую авантюру. Свидание, блин, вслепую. С каким-то самоуверенным хамом. Вот точно, не дворник и не ученый, а псих. Самый настоящий, да еще и ведет себя как хозяин мира.

– Лариса, не вздумай потребовать продолжения банкета. Я готова тебя закопать голыми руками в асфальт. – Свистящим шепотом Наташа наконец-то позволила выпустить пар. – Что это за хрень?!

Лариса с безучастным видом смотрела вдаль. Реакции на Наташино шипение не последовало. Притвориться глухонемой, да в придачу внезапно ослепнуть, неужели считает самый правильный способ отделаться от подруги? Грубо и несправедливо.

Мимо прошел Саша, чуть не толкнув Наташу плечом, бросил небрежно, – Пока, девчонки.

Лариса закурила и достала телефон, – Я вызываю такси. Объяснять долго, но как получилось, так получилось. Нат, не грузись, все нормально. Давай по домам. – Голос ровный, расслабленный, ни одной нотки вины нет и в помине.

– Это все, что ты можешь сказать? Меня сейчас просто размазали как женщину! Причем, с твоей легкой руки, дражайшая подруга. Оказывается, что даже с пьяным не могу по-человечески познакомиться?! Нет столько виски, чтобы согласиться продолжить общение со мной!

Наташа тоже закурила, неожиданно захотелось зареветь – быстро глаза в небо! Не дождутся Лариса с алкоголиком Сашей ни слезинки! Сил хватит, чтобы пережить. Слезы подступили не от обиды, сложно обидеться на очередного хама, проскочившего метеором по вечеру. Разозлилась – да. Очень сильно! На него, на себя, на Лариску, даже на дождь.