Текст книги "Свадьба. Как организовать торжество"

Сговор, обручение и запой

После смотрин устраивали сговор, срок назначался родителями невесты. Жених, его родители и близкие родственники приезжали в дом невесты, где их принимали с большими почестями. Родители невесты выходили навстречу гостям, кланялись им до земли и сажали их на самые почетные места. Некоторое время хозяева и гости молча глядели друг на друга. Потом отец жениха (или один из старейших родственников) произносил торжественную речь, в которой указывал цель своего приезда. Родители невесты отвечали, что они безмерно рады гостям. Невеста на сговоре не присутствовала.

Во время сговора заканчивалось составление рядной записи и окончательно устанавливались сроки венчания. Сговор имел юридическую силу, поэтому отказаться от свадьбы значило оскорбить всю семью и даже весь род.

Завершался сговор обрядом рукобития – символом выражения обоюдного согласия. Отцы жениха и невесты со всего размаху били друг друга рука об руку, потом подавали друг другу руки, обернутые платками или полами кафтанов, и, наконец, обменивались деловыми рукопожатиями. Затем дарили друг другу пироги и обнимались со словами: «Будь ты мне сват да нова родня».

За рукобитием следовал обряд обручения (богомолья) – молодые троекратно целовались и обменивались кольцами. Обручение подкреплял запой (пропой) – совместное пиршество для многочисленных родственников жениха и невесты. Обрученные на запое не присутствовали. Но в разгар пира первой вызывали невесту, и она вместе с матерью раздавала своим будущим родственникам подарки собственноручного изготовления (рубахи, полотенца, платки). По ходу одаривания невеста угощала каждого гостя вином и кланялась ему до земли. В ответ гость должен был поцеловать невесту и одарить ее деньгами. Следующим вызывали жениха, который в свою очередь разносил подарки новым родственникам и угощал их вином. Потом жениха и невесту уводили в другое помещение, где для них был накрыт стол.

После сговора и запоя невеста нарекалась «сговоренкой» и «пропитой-залитой». С этого момента образ жизни девушки резко менялся: она почти не выходила из дома, должна была молчать и изъясняться только причитаниями или жестами. Девушке следовало оплакивать свою девичью жизнь в родительском доме и выражать нерасположение к жениху и его родне. Она обращалась к своим родителям, прося их не отдавать в дом «чужих злых людей», прощалась со своими братьями, сестрами и подругами, со своим девичьим головным убором и со своей девичьей косой.

До венчания невесту освобождали от всех хозяйственных дел. Главной заботой девушки была подготовка приданого и даров, в чем ей активно помогали подружки. Они каждый вечер собирались в доме невесты, пряли, шили, вязали и вышивали. В некоторых местностях невеста обязана была сшить венчальный наряд не только для себя, но и для жениха. По воскресеньям невеста угощала своих подруг молочной кашей и пирогами с горохом. При приближении дня венчания невеста усаживалась вечерами в сенях у надворной двери и начинала выть, держа дверь за скобу.

Обрученный жених, наоборот, не сидел дома и каждый день наведывался с гостинцами и подарками в дом невесты. Эти визиты назывались «побывашками с гостинцами» или «поездками на поцелуи». Во время визитов жених выражал заботу о невесте, просил ее долго не шить и сильно не утруждаться. Согласно этикету, просьбу жених высказывал не лично, а передавал через братьев невесты.

В праздники, если таковые приходились на период между запоем и венчанием, мать жениха также навещала будущую невестку и привозила ей угощения и лакомства (блины, пироги, сдобный колобок и др.). А мать невесты должна была каждый день кормить жениха завтраком (гречневыми блинами, оладьями или пирожками). В том или ином виде обычай прикармливать жениха и невесту был распространен повсеместно.

Вообще, когда день венчания становился ближе, в домах жениха и невесты наводили порядок, помещения убирали и украшали. Заранее заготавливали водку, варили пиво, делали брагу, пекли пироги и резали домашний скот. Отцы молодых договаривались со священником о венчании. После получения выводных денег невеста с родителями шла на ближайшую ярмарку за покупками.

Накануне венчания обе семьи выбирали свадебные чины и договаривались, из скольких подвод будет состоять свадебный поезд. Минимальное количество подвод – три, но чем больше их было, тем благоприятнее выглядели семьи новобрачных. Число подвод обязательно должно было быть нечетным. В свадебный поезд впрягали лучших лошадей, их гривы украшали лентами и цветами. Специально для свадьбы заказывали валдайские колокольчики, разносившие весть о свадьбе красивым перезвоном. Свадебный поезд готовился со стороны жениха, но зажиточные семьи могли позволить себе два поезда – жениха и невесты.

Старшим свадебным чином и самым деятельным лицом на русской свадьбе был тысяцкий (он же – дружка; он же – тамада). Тысяцкий распоряжался всем, что имело отношение к бракосочетанию, и знал все тонкости свадебного обряда. Без тысяцкого жених не делал ни шагу. Помимо необходимых знаний местных особенностей свадебного обряда, тысяцкий должен был быть весельчаком, балагуром, плясуном, а также обладать смышленостью, гибкостью, ловкостью и общительностью. Если при наличии перечисленных достоинств тысяцкий обладал еще и приятной внешностью, то можно было считать, что свадьба наполовину удалась.

В роли тысяцкого выступал женатый мужчина со стороны жениха. Чаще всего это был крестный отец жениха. Обязательным атрибутом тысяцкого являлся кнут, которым он отгонял все и вся, что могло помешать бракосочетанию. Через его плечо было перекинуто особое нарядное полотенце. Иногда на груди тысяцкого красовались сразу два огромных полотенца (от жениха и невесты), повязанные крест-накрест.

В помощь тысяцкому с обеих сторон выбирались старшие и младшие дружки и свахи из замужних женщин. На хорошей свадьбе должны были присутствовать три свахи. Первая сваха – женихова: она совершала обряд сватовства. Вторая сваха – невестина, или подвенечная: она была обязана провести обряд, связанный с подготовкой невесты к венцу. И наконец, третья сваха – стельная, или пуховая, отвечавшая за приготовление брачного ложа.

Из неженатой молодежи выбирались подженишни-ки (приятели жениха) и подневестницы (подружки невесты), которых было равное количество. Главную роль играли первая (главная) подневестница и первый подженишник.

Остальную часть свадебного поезда составляли сидячие поезжане и бояре, сопровождавшие шествие. Из прислуги к свадебному чину принадлежали свечники, каравайники и фонарщики. Особое значение имел чин ясельничего (конюшего), который охранял свадьбу от всякого колдовства.

Важным участником свадебного поезда был гармонист со своим инструментом. В богатых семьях приглашали несколько музыкантов. Всегда присутствовали гусляры, шутники и другой веселый люд.

Девичник, молодечник

В последний день перед венчанием, который назывался девичником, вечерухой или навечерьем брака, невеста прощалась со своей семьей, девичьей жизнью и свободой. Обязательно пелись печальные песни и причитания. В песнях воспевались невинность невесты, ее красота, коса как символ девичества, с которым невесте предстояло скоро расстаться. Часто приглашали вопленицу – женщину, профессионально исполнявшую плачи. Вопленицу, как и невесту, накрывали платком – и они поочередно голосили, изображая диалог невесты с матерью. В это время подружки невесты занимались рукоделием, которое также сопровождали причитаниями.

На девичнике невеста появлялась (в зависимости от традиций местности) в рубашке с юбкой или сарафане ярких цветов (красного, малинового, розового, зеленого). Наряд дополняли разноцветные ленты, струившиеся по спине и развевавшиеся при малейшем движении. Ленты пришивались к шейному украшению и особой головной повязке, называвшейся «красотой» или «волюшкой». «Красота» изготавливалась непосредственно во время девичника и была символом вольной девичьей жизни. Впрочем, в качестве символа незамужнего девичества могли использоваться: платок, лента, венок или украшенная ветка. Невеста прощалась с «красотой» и отдавала ее либо лучшей подруге, либо младшей сестре, либо жениху.

Одновременно происходил обряд расплетания и символического обрезания девичьей косы. За ним следовал обряд продажи косы жениху. Покупал косу не сам жених, а его представитель. Продавцом же выступал брат невесты или специальный котик, роль которого исполнял мальчик из родни невесты. Торг сопровождался шутками-прибаутками и начинался с требования огромных сумм, а заканчивался копейками. С момента расплетания косы до самого венчания невеста ходила с распущенными волосами, символизируя переходное состояние: уже не девушка, но еще и не женщина.

Во время обряда расплетания и продажи девичьей косы подружки готовили для невесты обрядовую баню («мыльню», «парушку»). Мыльня символизировала очищение, прощание с незамужним состоянием и подготовку к венцу, а также потерю целомудрия. С причитанием и вытьем подружки вели невесту в баню, где парили ее вениками, присланными женихом. Мытье сопровождалось песнями эротического содержания, которые пели специально приглашенные женщины. Часто на обрядовом мытье присутствовала колдунья (знахарка), которая совершала над невестой магические действия. Например, колдунья с наговорами собирала в платок пот невесты и выжимала его в специально приготовленную посуду. На свадьбе невеста должна была незаметно добавить несколько этих капелек в питье жениха, чтобы крепче привязать его к себе.

По выходе из бани женщины исполняли «банный причет». В последнюю ночь перед венчанием в доме невесты оставались ночевать одна-две подруги.

В канун венчания коробейники, в роли которых выступали родственники невесты, отвозили в дом жениха приданое невесты. Его окропляли святой водой и укладывали на воз таким образом, чтобы оно казалось как можно объемнее. Встречала подводу с приданым мать жениха, которой вручался особый подарок – отрез материи на платье. Чтобы получить приданое, жениху необходимо было за него заплатить выкуп. Сначала требовалась непомерно огромная сумма, но в конце концов обе стороны сговаривались на полтине или рубле.

В доме жениха накануне венчания устраивался молодечник (или жениховы посиделки), который сопровождался застольем с распеванием свадебных песен. Жених прощался с холостой жизнью и своими товарищами. Участники застолья снаряжали в дом невесты особых посланцев с жениховым подареньем, включавшим в себя головной убор, пару сапог и ларец (или простой узелок) с румянами, зеркальцем, гребешком и кольцами.

В некоторых местах женихи дарили невесте ножницы, иголки, нитки, посылали лакомства, к которым прилагали и розгу. Такой подарок сообщал невесте, что если она будет прилежно работать, то ее станут баловать и кормить сладостями; в противном случае ее ждут розги.

Венчание

В старину венчание называли «Судом Божьим». Желая узнать будущее, связанное с новым браком, обращались к Богу, который был единственным, кто знал, какой будет семейная жизнь супружеской пары. На божественный, а значит, непонятный человеку характер свадьбы указывают и названия вступающих в брак. Так, слова «суженый» и «суженая» происходят от «судьбы». А «невеста» означает «неведомая, неизвестная»: именно в таком качестве предстает до свадьбы девушка пред своим женихом.

Все в день венчания было символичным, все имело значение.

Например, погода. Считалось, что если на свадебный поезд обрушится снег или дождь, то молодые будут жить богато. При этом метель была нежелательна, так как она «выдует» весь достаток. Погожий солнечный день на венчание указывал на то, что молодые будут жить «красно, но бедно». Вихрь с пылью считались «не к добру».

Венчание происходило обычно вечером.

С самого раннего утра подружки невесты и крестная мать начинали снаряжать ее к венцу; умывали, накрашивали, одевали в венчальное платье и навешивали на нее как можно больше украшений. В воду для умывания обязательно клали серебро. Считалось, что серебряная вода защитит невесту от сглаза, а также придаст ей больше красоты и здоровья. Оставшаяся после умывания вода была магической: ее разбрызгивали над подружками невесты, чтобы и они скорее вышли замуж.

После обряда умывания невесту усаживали на мех в святой угол, под иконы. Подружки рассаживались по лавкам и пели свадебные песни. В ожидании свадебного поезда невеста угощала подружек пряниками, леденцами, орехами и исполняла прощальные песни. Все это время ей полагалось быть грустной, так как существовало поверье, что если невеста мало плачет перед свадьбой, то будет много плакать после нее. Невесте необходимо было «выплакать все слезы заранее».

В то же самое время в парадно убранной комнате дома невесты расставляли столы и укрывали их брачными скатертями. Во всех четырех углах комнаты помещали по иконе. На возвышении готовили место для жениха и невесты: ставили стол, накрытый тремя скатертями, с солонкой и калачом, клали бархатные или золотные изголовья и покрывали их соболями. Над местом для жениха и невесты прибивали икону.

Когда все приготовления к приему свадебного поезда жениха были завершены, на голову невесте возлагали венец – символ девичества – и торжественно вели ее в парадное помещение. Впереди невесты шли женщины-плясицы, сопровождавшие шествие плясками и песнями. За ними следовали каравайники, которые несли на полках, обшитых богатыми материями, караваи. На караваях лежали золотые монеты. За каравайниками двигались свечники с венчальной свечой невесты и фонарщики с фонарями для свечей. Надо сказать, что венчальная свеча была очень массивной, поэтому ее несли сразу два свечника. На свечу были надеты серебряные или позолоченные обручи и бархатные или атласные кошельки. Рядом с венчальной свечой несли обручальные кольца и особую богоявленскую свечу, от которой зажигались венчальные свечи. За слугами следовал дружка невесты и нес большую металлическую посудину с собольими и беличьими мехами, платками, шитыми золотом, деньгами и хмелем. Чуть впереди невесты шли два человека, которые следили за тем, чтобы ей никто не перешел дорогу. За ними выступала сама невеста с бумажным платком или простым полотенцем на лице. Ее вели под руки две свахи. За невестой шествовали сидячие «боярыни», две из которых держали в руках блюда. На одном блюде находились кика (головной убор замужней женщины), гребешок и чарка с медом, разбавленным водой или вином. На другом блюде лежали отрезы ткани и полотенца для гостей. Большую посудину, которую нес дружка невесты, и блюдо с полотенцами ставили на стол перед местом для новобрачных. Невесту сажали на место. На сиденье жениха садился ее старший брат или другой юный родственник мужского пола. Каравайники, свечники и фонарщики останавливались со стороны невесты. Подле невесты должен был находиться особый свадебный чин – держальник, в задачу которого входило обмахивать новобрачных пучком соболей. Остальные гости рассаживались по своим местам, согласно их свадебному чину.

Параллельно шли приготовления в доме жениха. Одетого к венчанию жениха наделяли деньгами. Затем родители с образами в руках подходили к сыну. Тот кланялся им в ноги, целовал образа и получал родительское благословение. На дворе жениха собирался свадебный поезд. Приятели подносили жениху символические подарки, выражавшие пожелания сытной и безбедной семейной жизни.

Отправление свадебного поезда сопровождалось магическими обрядами и заклинаниями против нечистой силы. Сваха в вывернутой мехом наружу шубе ходила по двору и осыпала людей и коней смесью хмеля и овса (осыпалом). За ней следовал сват, который поливал коней брагой. При этом сват старался огреть сваху кнутом. Таким манером свах и сваха отпугивали враждебные силы от свадебного поезда жениха. Непосредственно перед отправлением тысяцкий обходил свадебный поезд и кропил людей и лошадей святой водой. В пути свадебный поезд поджидали всевозможные преграды: то завал из бревен, то натянутые через дорогу веревки, то «посты» из односельчан, требовавших деньги и выпивку. Чтобы преодолеть очередную преграду, необходимо было заплатить выкуп. Проезд без выкупа считался неприличным. Размер выкупа зависел от финансовых возможностей жениха, но главным образом от умения тысяцкого торговаться. Торги, как правило, заканчивались на заранее приготовленном полуштофе.

Перед воротами дома невесты первым выходил из повозки тысяцкий, который расчищал дорогу жениху. Тысяцкий останавливался около входной двери и бил кнутом сначала о верхнюю притолоку, затем о порог и, наконец, по боковым сторонам дверного проема. После этого он входил в избу, молился Богу, кланялся всем присутствующим и объявлял о цели своего прихода.

В некоторых местностях происходило так: свадебный поезд жениха подъезжал к закрытым воротам дома невесты. Поезжане стучали дубинками в ворота, но родные невесты не спешили впускать их на двор. Тогда тысяцкий подходил к окну, где ему сообщали, что жених должен пройти ряд испытаний (например, отгадать несколько загадок или заплатить откупную). После многочисленных переговоров и денежных выплат тысяцкий подносил родне невесты пирог, вино и деньги, и, наконец, всех впускали в избу, где в ожидании томилась невеста.

Первыми заходили каравайники с караваями, свечники с венчальной свечой жениха и фонарщики. За ними следовали священник с крестом, бояре и последним заходил жених с тысяцким под руку. В избе тысяцкий должен был выкупить сначала места для всех участников свадебного поезда, затем он подходил к месту подле невесты, занятому ее старшим братом (или другим родственником), которое также был обязан выкупить. Старший брат требовал от тысяцкого платы за все выпитое и съеденное невестой за годы жизни в родительском доме. Тысяцкий вынимал из кошелька копейку, на что брат возражал, что копейки недостаточно. Торг продолжался до тех пор, пока тысяцкий не предлагал 5, а то и 10 копеек. В результате брат выходил из-за стола и уступал место жениху.

В некоторых местностях невесту приводили в помещение, где уже собрался свадебный поезд жениха, только после уговоров тысяцкого. Первыми перед женихом появлялись две подружки невесты, которые спрашивали: «Двоим идти или третью вести?» Гости требовали «вести третью», после чего подружки выводили невесту с закрытым лицом. За ней заметали пол лиственными вениками, чтобы избежать дурного глаза. При встрече с женихом невеста старалась тайно ущипнуть его или дернуть за край одежды, чтобы быть главной в семье.

Когда гости рассаживались за столом, начинали разносить яства. Перед праздничной трапезой священник прочитывал «Отче наш» и молитву покровения главы. После этого сваха подходила к родителям невесты и просила благословения на обряд крутить и чесать невесту. Родители давали благословение. Свечники зажигали от богоявленской свечи венчальные свечи. Сваха снимала с невесты покрывало. К ним приближалась боярыня с блюдом, на котором лежали кика, гребень и миска с разведенным медом. Сваха погружала гребень в мед, расчесывала им невесту, скручивала ее волосы, надевала на голову кику и накрывала невесту покрывалом.

Во время обряда укручивания свечники держали между женихом и невестой большой кусок тафты с нашитым крестом таким образом, чтобы жених и его поезжане не могли видеть лица невесты. Обряд укручивания сопровождался свадебными песнями. По окончании обряда свахе подносили блюдо с осыпалом, которым она и осыпала жениха и невесту, а затем и всех присутствующих.

Между тем тысяцкий подходил к родителям невесты и просил благословения, после чего разрезал каравай, стоящий перед женихом и невестой, на мелкие кусочки и клал их вместе с множеством ширинок (полотенец и отрезов ткани) на большое блюдо. Блюдо тысяцкий передавал своему помощнику, который раздавал куски каравая и ширинки гостям. Сам тысяцкий принимал из рук невесты богато вышитый убрус (полотенце) и подносил его жениху.

Когда на столе появлялось третье блюдо, сваха подходила к родителям невесты и просила благословения везти молодых в церковь. Все гости вставали, родители невесты брали в руки образа. Новобрачные кланялись священнику и принимали его благословение. Родители невесты брали дочь за руку и торжественно передавали ее жениху. После этого отец ударял невесту плетью со словами: «По этим ударам ты, дочь, знаешь власть отца. Теперь эта власть переходит в другие руки. Вместо меня за непослушание тебя будет учить этой плетью муж!» Отец невесты передавал плеть жениху, который, в свою очередь, произносил, закладывая плеть за кушак: «Я не думаю иметь в ней нужды, но беру ее и буду беречь как подарок». Во время этого обряда гости начинали потихоньку выходить во двор и рассаживаться по чину в свадебные подводы.

Родители молодых оставались дома и на церковном венчании не присутствовали. Мать жениха была озабочена приготовлением свадебного застолья, которое устраивали после венчания в доме жениха.

Чтобы защитить молодых от порчи, при выходе из избы перед ними ставили решето с овсом, в которое каждый из них должен был наступить одной ногой. В порог втыкали горящую лучину, через которую необходимо было перешагнуть. На пороге жених и невеста отвешивали три земных поклона, получая родительское благословение. Путь от дома до свадебного поезда перед новобрачными выстилали кусками материи. На венчание жених и невеста ехали порознь: невеста – в повозке (зимой – на санях), жених – на оседланном коне. Две свахи, женихова и невестина, вели новобрачную под руки к повозке, убранной атласом и коврами. Лицо невесты «во избежание сглаза» было закрыто белым покрывалом. В повозке на бархатной подушке уже восседал некто, у кого необходимо было выкупить место. Невеста садилась в повозку вместе с двумя свахами, которые над ней держали соболей. Конь жениха также был занят посторонним человеком. При появлении жениха человек слезал с коня, уступая место новобрачному, и шел пешком.

Жених должен был ехать первым и прибыть к церкви раньше невесты. В пути строго следили, чтобы между конем жениха и повозкой невесты никто не прошел. В некоторых местах Центральной России жених ехал к венчанию с шумом, песнями и шутками, чтобы видела вся деревня, а невеста добиралась тихо и незаметно. В южных районах молодые нередко ехали в одной повозке. В любом случае надо было откупаться от односельчан, устраивавших препятствия на пути свадебного поезда.

При приближении свадебного поезда к церкви начинали звонить колокола. Колокольный звон оговаривали и оплачивали заранее, так же как и церковное пение. Когда женились дети из богатых семей, церемония венчания представляла собой незабываемое по красоте и широте размаха зрелище, на которое собиралось огромное количество народа.

У церкви жених и невеста сходились. Жених брал невесту за руку, трижды обводил вокруг себя, после чего молодые направлялись в церковь. При этом свахи обращали внимание на то, кто первым возьмется за ручку церковной двери: тот и будет верховодить в семейной жизни. Во время прохода жениха и невесты по церкви дорогу разметали веником. Под ноги молодым расстилали полотно и бросали деньги, чтобы жизнь была богатая. Место перед аналоем устилали кусками холстины, а сверху бросали соболиные меха. Жених и невеста подходили к аналою и вставали на холстину: жених – слева, невеста – справа. Гости обращали внимание на то, кто из молодых ранее другого наступит на подножку перед аналоем, а затем и на холстину. Пока молодые находились внутри храма, ясельничий с помощниками стерег коня жениха и повозку невесты, строго следя за тем, чтобы между ними не прошла ни одна живая душа.

Первым делом священник спрашивал у молодых, нет ли какого-либо препятствия для брака и согласны ли они вступить в брак. Затем он надевал жениху и невесте обручальные кольца, которыми они троекратно обменивались. Если во время обмена обручальное кольцо падало, то считалось, что житье молодой пары будет худым. Священник благословлял молодоженов и трижды обводил их вокруг аналоя.

На протяжении всего венчания жених и невеста держали в руках зажженные венчальные свечки. Считалось, что кто выше держит свечку, тот и будет главой в доме. Погасшая венчальная свеча предрекала скорую смерть тому, в чьих руках она погасла. В конце обе венчальных свечи старались задуть одновременно, чтобы жить дружно и умереть вместе. Огарки от венчальных свечей сохранялись и зажигались при первых родах молодой, чтобы облегчить их.

По завершении венчания с невесты снимали покрывало. Священник читал новобрачным нравоучение: наставлял их ходить в церковь, слушать своих духовников, соблюдать посты и церковные праздники, почитать родителей, подавать милостыню, а мужу повелевал учить жену палкой. Затем он брал молодую жену за руку и вручал ее мужу с приказом поцеловаться. В некоторых местностях новобрачная в знак повиновения припадала к ногам супруга и касалась челом его сапога, а супруг покрывал жену полой своего одеяния в знак будущего покровительства и защиты. Затем священник протягивал новобрачным деревянную чарку с вином, из которой они по очереди отпивали три глотка. Муж допивал остатки вина и бросал чашу об пол. По поверью, кто из молодоженов быстрее наступит на чашу, тот будет главой семьи.

При выходе из церкви сваха осыпала молодоженов семенами льна и конопли. Гости старались ухватить молодую жену за рукав, делая вид, что хотят разлучить ее с новоявленным супругом. Та же все теснее прижималась к мужу.

Между тем тысяцкий разрезал свадебный каравай, и священник отсылал его отцам новобрачных как залог будущего единства и родственной привязанности, а тысяцкий посылал дружку с вестью о свершившемся венчании.

В некоторых местах после венчания в церковной сторожке или позже в доме супруга над новобрачной совершали обряд окручивания. Молодой жене заплетали две косы, как символ замужнего положения (в противовес девичьему статусу – одной косе). Косы плели две свахи, женихова и невестина. Считалось, чья сваха быстрее заплетет косу, того пола будет первый ребенок: если сваха жениха – мальчик, если сваха невесты – девочка. Косы укладывали вокруг головы и надевали головной убор замужней женщины (кику, кокошник, очипок, жуток или фалынонку). На голову новобрачной из бедной семьи накидывали обычный платок, который завязывали определенным образом – по-бабьи. Обряд скручивания знаменовал переход девушки в положение замужней женщины. В это время приятели жениха угощали священника и служителей церкви привезенными дарами: это были куски отварного мяса, пироги и вино.

После венчания свадебный поезд с шумом проезжал по центральной улице и посещал «святые места» (часовни, монастыри, источники), а затем молодожены отправлялись в дом мужа.

Родственники жениха выходили встречать свадебный поезд к околице. Завидев его, женщины затягивали песню. У ворот дома гости и родственники новобрачного стреляли из ружей и разжигали костер, через который молодожены должны были перепрыгнуть. Дорогу к дому перед молодоженами разметали вениками и застилали холстами. Во время шествия жениха и невесту забрасывали осыпалом и деньгами, которые потом собирали и отдавали молодым. Отец мужа встречал новобрачных с иконкой, а мать – с хлебом-солью. Хлеб разламывали над головами новобрачных на две половинки. Каждый должен был хранить свою половинку хлеба до конца жизни. Родители жениха благословляли молодых, а те кланялись родителям. (Считалось, если молодожены поклонились одновременно, значит, жить они будут дружно.) Затем пару трижды обводили вокруг праздничного стола, чтобы «облегчить привыкание молодой хозяйки к новому месту». Тысяцкий усаживал молодых за свадебный стол на лавку, покрытую шубой, вывернутой мехом наружу. Мать мужа снимала ухватом с молодой жены фату или покрывало («вскрывала молодую»), здоровалась с ней и подносила подарки. И начинался свадебный пир!