Текст книги "История одной женщины"

Она попросила ещё об одном, очаровав своей красотой пришедшего с повесткой военного.

– Прошу вас, заберите его, пожалуйста, до церемонии бракосочетания. Не нужно ему жениться на той девушке.

– Сделаю всё от меня зависящее, – улыбаясь, мурлыкал военный, попивая чай на маминой кухне и заедая тёплым домашним печеньем.

Но что-то пошло не так, и просьба мамы выполнена не была. Двадцать четвертого августа после завершения процесса бракосочетания Александра прямо из ЗАГСа вывели под руки двое военных и отвезли в военную комендатуру для выяснения обстоятельств.

Его осудили и дали самую высокую меру наказания – два года в дисбате, наказание это было ещё и за то, что опозорил своего дедушку-генерала, тогда такое не прощалось.

Галя за это время ни разу к нему не приехала и даже не писала. Мама ездила к Александру каждые выходные, очаровывала и подкупала всех высших по званию чинов, только бы сын её не страдал.

Брату повезло, те два года, что он пробыл в дисбате, прошли для него вполне себе неплохо, ведь именно там он проявил свои таланты художника. Он рисовал и оформлял все стенгазеты, плакаты и что там ещё было в ведении его батальона.

Помню, как мама, уезжая в очередной раз к брату, оставила меня у дедушки и бабушки. Она нажарила нам котлет на выходные и собирала сумку в дорогу.

Уже в дверях мама услышала звон крышки от кастрюли. Пройдя на кухню, она увидела меня, всю испачканную, с половиной последней котлеты в руке.

Я впервые в жизни увидела в её глазах такую злость, что мне стало страшно. Медленно положив остаток котлеты на стол, вжав голову в плечи, я бочком проскользнула мимо неё и спряталась под столом в комнате бабушки.

Наказание было болезненным. Мама сняла тонкий ремень со своей юбки и больно ударила меня по ноге. О чём она кричала мне в лицо в тот момент, я, естественно, не помню, но помню точно, что она рыдала. Сейчас я понимаю, что она чувствовала в тот момент: безысходность, душевную боль, страх и неуверенность в положительном исходе происходящей череды событий.

Бабушка лежала без движения, дедушка пил, а я была маленькой девчонкой, которую она оставляла фактически совсем одну. Эти несчастные котлеты она готовила впопыхах уже после работы, чтобы в субботу и воскресенье нам всем было что есть.

Когда вся ситуация разрешилась, с жуткими финансовыми тратами на адвокатов и поездки к Александру, началась новая череда неприятностей.

СМЕРТЬ БАБУШКИ

ГЛАВА 15

Бабушке с каждым днём становилось всё хуже, а дедушка стал пить ещё больше.

Помню, как мама нередко забирала его из вытрезвителя, а иногда подбирала у дома, грязного, обессиленного, не нашедшего сил дойти до дома. Еще помню, как она не могла найти дедушку больше суток и на нервной почве перемыла в квартире все окна, плинтусы, а также все микроскопические пятнышки жира с плитки. Потом он пришёл, уже немного протрезвевший и виноватый, так как знал, что мама сильно нервничала.

Оказалось, что он уехал к своей бывшей любовнице и там остался на целые сутки.

Галина Григорьевна – так её звали – не смогла дозвониться маме из-за проблем с домашним телефоном, а до таксофона дойти не догадалась, а может, и не захотела. Эта женщина была в жизни дедушки очень много лет и любила его беззаветно. Она всегда помнила, что дедушка не уйдёт из семьи, и принимала его условия. Бабушка болела долгие годы и была мудрой женщиной, чтобы понимать – мужчина нуждается в женской любви и ласке, которую она ему дать не могла.

Она была не единственной женщиной, любившей дедушку всю жизнь, но та не смирилась с его семьёй. Томочка – так её все называли. Как только дедушка женился на бабушке, Томочка тоже не стала долго засиживаться и вышла замуж за военного, с которым из Москвы переехала в Оренбург, где прожила до смерти мужа долгих сорок лет.

После расставания с моим отцом у мамы ещё было много мужчин, но она никогда не допускала их близко в нашу с ней жизнь.

Я долго спала с ней в кровати, и нежность её рук, обнимающих меня, запечатлелась в памяти на всю жизнь. Мы спали с ней в позе «ложки», так мы с ней её называли. Я принимала позу эмбриона, а она обнимала меня сзади.

Выходных я всегда ждала с нетерпением, это было то время, когда мама принадлежала только мне. В эти дни она обязательно что-нибудь пекла. А я сидела на маленьком диванчике, который находился на кухне, и наблюдала за ней. Это была наша первая традиция.

Один раз в месяц мы с мамой ездили на Старый Арбат. У нас был проложен свой маршрут, проверенный и очень интересный. Это была наша вторая традиция.

Старый Арбат всегда был наполнен множеством художников: кто-то выставлял свои картины на продажу, другие же рисовали портреты и весёлые шаржи. В самом центре улицы стояли столы, уставленные матрёшками, деревянными игрушками, ушанками со звездой – все они были окружены туристами и местными ребятишками.

Свой поход по Арбату мы начинали с кафе «У фотографа», там мама брала себе кофе, а мне полную креманку взбитых сливок с клубникой.

Затем мы шли по улице медленно, не торопясь, слушая выступление уличных музыкантов и разглядывая картины и иностранных туристов, глазеющих на матрёшек и готовых потратить свои доллары на всякие безделушки.

В самом центре Арбата находился грузинский ресторан, помню, что он был где-то внизу, как в подвале. Там мы покупали очень вкусные хачапури и продолжали свой путь дальше. В конце улицы располагалась чайная, там мы, уже уставшие от долгих прогулок, задерживались подольше.

Мы садились за столик у самого окна и молча сидели, наблюдая за такими же зеваками, как мы. Мама заказывала нам очень вкусный чай и миндальные пирожные. В середине пирожного был маленький кружочек из песочного теста. Я, кстати, такие ела только там.

Домой мы возвращались уставшие, счастливые и с маленькой картиной от местного художника.

В одну из суббот, возвращаясь с прогулки уставшими, но наполненными невероятно счастливыми эмоциями, мы узнали, что бабушка умерла. Я помню этот день в деталях. В тот день я выглядела как конфетка и от этого была ещё счастливее. Мама сшила мне очень красивую меховую шубку – длинную, нежно-голубого цвета, и одолжила шапку, белую с широкой косичкой на боку. Мне тогда показалось, что красивее нет девочки на всём белом свете, и все туристы просто не могли отвести от меня глаз.

Мы задержались с мамой на прогулке, нам было очень хорошо вместе и совсем не хотелось возвращаться домой. Шёл лёгкий, пушистый снег, такими крупными воздушными снежинками. Они даже не сразу таяли на моей ладони. Мы с мамой решили, что завтра обязательно поедем в баню, она была от нас недалеко, и мы частенько баловали себя парной с веничками и вкусным чаем.

Открыв дверь домой, первое, что мы услышали, это телефонный звонок.

– Ало, – весёлым колокольчиком проговорила мама в трубку. – Сейчас приду.

– Мам, что случилось?

Она посмотрела на меня серьёзно, и я увидела такую боль в глазах, что дальнейшие объяснения мне не требовались.

– Бабушка умерла, да? Я сейчас переоденусь, дай несколько минут, и мы пойдём.

– Нет, Катя, тебя там быть не должно. Я хочу, чтобы ты запомнила бабушку живой. Не нужно всё это, не для детских это глаз.

Я не стала настаивать, потому что, если уж быть совсем честной, то не почувствовала ничего. Мне не было грустно или горестно, мне не хотелось плакать. Она для меня всю жизнь была чужой, мы никогда не разговаривали с ней по душам и не сидели за столом за чашкой чая. Я даже не уверена, что она вообще когда-либо меня касалась.

Поэтому я спокойно отпустила маму заниматься всеми неприятными формальностями, а сама села за книгу. В то время я сама начинала осознанно интересоваться литературой, и если не ошибаюсь, меня ждал Александр Беляев со своим произведением «Голова профессора Доуэля».

Похороны, панихида, поминки – всё это прошло без моего участия, за что я благодарна маме до сих пор. Мне кажется правильным решение мамы ограждать ребёнка от таких мероприятий.

Дедушка остался один, и маму сильно беспокоило его состояние, он начал пить уже без остановки, и это доходило до безумств с его стороны.

ТОМОЧКА

ГЛАВА 16

А потом в жизни дедушки всплыла Томочка. Узнав о том, что бабушка умерла, она быстро села на самолет и прилетела к нему на крыльях любви. Это была маленькая пухлая женщина в годах с короткими волосами ярко-рыжего цвета. У меня она всегда ассоциировалась с симбиозом Карлсона и Фрекен Бок в одном лице. От первого она взяла внешность, а от второй противный характер. О ней у меня есть лишь одно приятное воспоминание. Однажды она решила помочь мне с домашним заданием по истории. Тема была «История Китая», и я, как обычно, смотрела в книгу и видела в ней фигу. Томочка рассказала мне удивительную историю о том, как однажды ей посчастливилось посетить эту страну и увидеть удивительно красивую природу, людей и попробовать странную, но очень вкусную еду. Затем мы приступили с ней к прочтению материала о Китае в учебнике истории, и я совсем другими глазами увидела эту страну и то, что о ней было написано.

Мы с Томочкой и дедушкой не раз ездили в гости к крёстной моей мамы, кстати, известной во всём мире певице и педагогу по вокалу у многих оперных див. Я любила проводить там время и играть с её внуками. Однажды я заигралась и начала напевать себе под нос какую-то мелодию. Гертруда Михайловна, так её звали, подошла ко мне ближе, взяла за подбородок и, внимательно посмотрев, сказала:

– Ну-ка, детка, спой мне ещё раз песенку, которую ты пела только что. Давай, не стесняйся, только пой громко, чтобы нас услышали все, даже из других комнат.

Я запела сначала тихо, а затем громче и под конец совсем раскрепостилась и пела уже во весь голос.

– У тебя удивительно чистый голос, моя милая девочка, теперь проверим твой слух.

Гертруда Михайловна села за рояль и начала наигрывать коротенькие музыкальные отрывки, которые я должна была ей сначала прохлопать в ладоши, а затем пропеть.

Она удивлённо и даже с некоторым восторгом слушала меня, а затем сказала:

– Милая, у тебя безупречный слух, чувство ритма и голосовые данные. Откуда в вашей семье такой самородок, непонятно, твоя родня никогда не имела даже половины твоих способностей. Давай-ка вечером мы поговорим с твоей мамой, мне бы очень хотелось начать заниматься с тобой, у тебя есть все шансы стать оперной певицей.

Я рассказала Гертруде Михайловне историю, которую мама часто рассказывала мне в детстве. Она была о том, что врач, спасший нас с ней от смерти, сказал маме, что я так громко и чисто кричала при рождении, что быть мне или оперной певицей, или базарной бабой. Она рассмеялась, погладила меня по щеке и сказала:

– Лучше попробуем сделать из тебя оперную певицу, а базарной бабой можно стать в любой момент.

Вечером она действительно позвонила моей маме и предложила заниматься со мной у неё дома. Но, к сожалению, Гертруда Михайловна жила на другом конце Москвы, и возить меня туда часто не было никакой возможности. Так я не стала толстой оперной певицей с тоненьким голоском, именно какой я представляла себе её в то время.

Томочка ухаживала за дедушкой как за королем. Зимой они жили в Москве, а на лето уехали к нам на дачу в Баковку. Как я любила там бывать, правда, провела я там не много времени, два лета, по паре недель. Больше Томочка меня не выдерживала, так как я всегда приходила домой грязная и голодная, и меня нужно было мыть и кормить.

Когда Александр вернулся наконец из своей ссылки в родной дом, то сразу невзлюбил Томочку, и это было взаимно. Сначала они, конечно, пытались существовать вместе, но вскоре поняли, что союз их не приведёт ни к чему хорошему. Томочка собрала свои манатки, и они с дедушкой уехали жить на дачу, а зимой она и вовсе решила уехать домой в Оренбург, прихватив с собой дедушку. Я не помню момент отъезда и прощания, так как мы, так и не стали близкими и родными людьми, но больше я никого из них не видела.

Дедушка умер в Оренбурге спустя много лет, прожив с Томочкой долго и счастливо.

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

ГЛАВА 17

На лето я всегда уезжала на одну смену в пионерский лагерь. Мне очень нравилось проводить там время, и я с теплотой о нем вспоминаю по сей день. Девочкой я была очень общительной и компанейской, поэтому проблем с коммуникацией у меня никогда не было.

То лето было последним, в пионерском лагере, но самым насыщенным эмоциями и первой в моей жизни любовью.

В это лето я отправилась в лагерь, «Энергетик», который находился в Конаково. Он располагался в сосновом бору на берегу реки Волги. Через пару-тройку дней, я уже вполне себе освоилась, подружилась со всеми интересными мне мальчиками и девочками и записалась в свой любимый кружок– выжигание по дереву.

Наступил вечер дискотеки, и все девочки готовились блистать на танц-поле в попытке очаровать понравившихся им мальчиков. На мне была плиссированная юбка темно-синего цвета с желтой (под золото) цепочкой на поясе и белая футболка с воротником в цвет юбки. Волосы, цвета пшеницы были распущены и доходили до талии.

Я вошла в зал, где по стенкам стояли стульчики, на которых стыдливо сидели, плотно скрестив ножки девочки. Они перешептывались друг с другом и аккуратно, что бы никто не заметил показывали на мальчиков, которые им нравятся.

По второй стенке стояли мальчики, дерзкие, но стеснительные, скрывавшие это под смешками над девчонками и друг-другом.

У каждого из них был шанс потанцевать только под белый танец, когда девушки приглашали кавалеров. Мы же смелее мальчишек, сами бы они никогда на это не решились. Но только не он.

Этот мальчик был грозой всех девчонок. Красивый до неприличия и дерзкий до безобразия. Он был выше всех своих друзей, с черными как уголь волосами, карими глазами со смешинками и пушистыми ресницами. Он стоял в рубашке цвета неба, белых брюках и с интересом разглядывал каждую из девочек, входивших в танцевальный зал. Увидев меня, он смешливо приподнял одну бровь, оценивающе посмотрел и что-то прошептал на ухо своему приятелю, на что тот расхохотался. Мне стало не по себе, и я поспешила присоединиться к своим подружкам.

Весь вечер я исподтишка наблюдала за ним, и когда наши взгляды встречались, быстро отворачивалась.

На следующий день, после утренней зарядки, линейки и завтрака я отправилась на прогулку в лес. Зайдя немного глубже чем обычно, почти упираясь в забор я увидела на дереве большой шалаш.

Ничего себе! – подумала я и полезла в разведку. Это был очень компактный, но уютный домик на дереве, сколоченный из досок с крышей из сосновых веток. В нем стояли пару пустых стаканов и несколько пакетов с сухарями и сушками.

Осознав, что невольно вторглась в чужое пространство, я хотела уже было слезть вниз, как услышала голоса приближающихся к этому месту ребят. Я спряталась поглубже в надежде что те пройдут мимо. И они действительно бы прошли, если бы не туфель, предательски слетевший с моей ноги вниз.

– Ого, кто это там в нашем домике? – Давай вылезай, не бойся, мы не тронем.

Поняв, что выхода нет, я высунула голову из укрытия и показалась незнакомцам. Каково же было мое удивление, когда внизу я увидела того самого мальчика.

– Он посмотрел на меня и плотоядно улыбнувшись обратился к своим друзьям.

– Так пацаны, я тут сам разберусь с нарушительницей нашего пространства, а вы идете, в лагерь, позже я к вам присоединюсь.

Хмыкнув, друзья отправились обратно в лагерь.

– Ну, что сама слезешь или мне к тебе залезть? – насмешливо обратился ко мне мальчик с вопросом.

– Залезай ты ко мне – набравшись смелости с примесью наглости ответила я.

– Ну хорошо, я не гордый, двигайся, я поднимаюсь.

Мальчик ловко за считанные секунды забрался ко мне на дерево и залез в шалаш.

Мне было почему-то очень страшно или тревожно, а возможно просто очень волнительно. Я только помню, что сидела на краю этого домика и крепко держалась за соседнюю сосну.

Он оказался совсем рядом со мной и тогда впервые в жизни внутри солнечного плетения что-то ёкнуло. Какие красивые у него были глаза, я не могла от них оторвать свой взгляд.

– Давай знакомиться, нарушительница закона.

– Катя, – чуть слышно стуча зубами сказала я.

– Дима, – медленно протянув мне руку, сказал мальчик. – Я тут отдыхаю каждый год, все лето. Мой дедушка директор этого лагеря.

– Видела радиорубку в конце пощади? – Я там целыми днями веду эфир и заведую музыкальным сопровождением, типа местного диск-жокея.

– Говорят, у меня талант. – А у тебя какой талант Катрин?

Меня никогда, и никто так не называл раньше. Это было красиво и романтично. Я даже немного расслабилась и стук зубов пропал.

– А я пою, всегда и везде, и кстати на ближайшем концерте я тоже буду выступать. Я скромно улыбнулась ему и посмотрела прямо в глаза.

– Здорово, мы с тобой прям музыкальная пара получаемся.

– Пара? Спросила я его удивленно.

– А ты против?

Мне было очень приятно услышать от него такое предложение, и я решила рискнуть. Это был мой первый в жизни опыт, и я совершенно не знала как себя нужно вести, но показывать это Диме я не собиралась.

– Не против, – наконец решилась я.

– Тогда нужно скрепить наше решение поцелуем?

От неожиданности, я чуть не свалилась с дерева. Я же никогда до этого не целовалась. – Не считая, конечно, грубых и противных попыток брата. Мне стало очень неприятно от этого воспоминания, и я невольно скривилась. Дима увидел, что меня напугал его напор и улыбнулся.

– Ладно Катрин, чистота ты моя девичья. – Не буду торопить события. – Давай возвращаться в лагерь, скоро время обеда.

Я была очень благодарна ему за то, что он не стал высмеивать меня или наоборот настаивать на поцелуе и с радостью позволила помочь слезть мне с дерева. Оказавшись в его крепких объятиях, я затрепетала и закрыла глаза от счастья. Он взял меня за руку, и мы вместе вернулись в лагерь. Это было начало нашей с Димой большой, детской любви.

С ним был первый в жизни «Французский поцелуй», первые в жизни объятия и первое в жизни чувство ревности.

Как я уже упоминала ранее, Дима был очень видным парнем, и многие девочки мечтали о том, что он обратил ан них свое внимание. Я же, двенадцатилетняя выскочка, расстроила планы, как минимум трех из них. В то лето, я получила еще один урок жизни – никогда не доверяй женщинам. Чем слаще она поёт, тем болезненнее прокрутит нож в твоей спине.

ДЕВОЧКИ ОНИ ТАКИЕ ДЕВОЧКИ

ГЛАВА 18

Я стала безусловным лидером в своём отряде. Вожатые меня просто обожали и часто делали поблажки во многом. Дело в том, что с шести до восьми лет, я занималась настольным теннисом и делала в спорте большие успехи. Меня быстро перенаправили из младшей группы в среднюю, где тренер занимался со мной на несколько дней в неделю больше. Но, к сожалению, в школе, на уроке физкультуры, я порвала коленную связку и получила осложнения. В лангете мне пришлось провести более полутора месяцев, и, конечно, я отстала от своей группы очень сильно.

Когда я наконец смогла полноценно вернуться к занятиям спортом, мой тренер вынужден был снова отправить меня в младшую группу Я же взбрыкнула и не захотела снова начинать все сначала, развернулась и ушла. А когда одумалась, то было уже поздно, так как тренер даже разговаривать со мной не стал. Обидно было очень. Теннис я люблю до сих пор и даже играю в него не плохо, хотя, конечно, с годами почти все знания ушли. Тогда же я была на высоком уровне по сравнению не только с детьми, но и со взрослыми. Не редко, вместо тихого часа, когда все мои друзья вынуждены были отдыхать, я играла с вожатыми в теннис. Это было очень круто и сильно возвышало меня в глазах своих сверстников.

Когда же Дима стал моим парнем, всех желающих завоевать его девушек, чуть не разорвало в клочья. Вишенкой на торте стало мое назначение главной солисткой на готовящемся концерте ко дню родителей.

Главным моим врагом была девочка Лиза. Она была старше на два года, и состояла в том же отряде, что и Дима. Лиза была влюблена в него с прошлого лета, и даже одно время была его девушкой, но это было до меня, а значит не имело никакого значения. Вот только она так не считала и разработала гениальный план моего устранения со своего пути к любви Димы.

Я всегда мечтала о веснушках, и она как-то об этом узнала. За несколько часов перед началом концерта, Лиза подошла ко мне и сказала.

– Привет Катя, я слышала ты мечтаешь о веснушках?

Я прям напряглась, так как знала, что Лиза бесится от безысходности и отсутствия возможности вернуть себе Диму.

– Ну да, хотела бы. – А что? Ты обладаешь магией? Я съехидничала, но интерес взял своё.

– Нет, не обладаю, но моя мама работает в косметическом салоне и дала мне с собой карандаш, для веснушек и мушек. Знаешь, как у Мэрилин Монро?

– Здорово, – обрадовалась я.

– Бери. – Если нажимаешь на него легко, то остаются маленькие точечки, которые через некоторое время, выглядят, как веснушки. Если захочешь мушку, то надави посильнее и пожирнее. – Но только не делай больше одной штуки, иначе будет не красиво, а веснушек можешь наделать себе сколько угодно.

Меня подкупили её искренние советы, и я ей поверила. Это была моя фатальная ошибка. Нанеся на щеки по пятнадцать веснушек с каждой стороны, я встала перед зеркалом и начала ждать. Ничего не происходило и я, забыв об этом, отправилась на репетицию концерта. Я должна была открывать концерт песней «Кораблик», затем мне предстояло петь песню «Ведьма речка» и в конце участвовать в хоровом коллективе, но первым голосом с песней «Калинка красная». Я уже собиралась идти переодеваться и искать маму, которая должна была приехать на праздник, когда увидела удивленный взгляд моей подруги Ирки.

– Кать, что с твоим лицом?

– О, – подумала я, начали вырисовываться веснушки. Подбежав к зеркалу, я оторопела. Все моё лицо было усыпано жирными коричневыми пятнами.

– Что с твоим лицом? – испуганно бормотала Ирка, пытаясь оттереть с него пятна

Когда я рассказала ей свою историю, Ирке ничего не оставалось, как только покрутить мне пальцем у виска.

– Ты просто ненормальная! – Как можно было доверять этой змее.? – Ладно, пойду попробую выяснить, что за гадость она тебе подсунула.

Ирка убежала на разведку, а я пошла в спальню плакать.

Как выяснилось позже, это чудо средство, оказалось ляписным карандашом.

Одолжив у одной из девочек тональный крем и пудру, я замазала свое лицо настолько, на сколько это было возможно. В конце концов сорвать свое выступление на концерте я просто не имела права.

Выступила я великолепно, – на зло всем врагам! Лизка сидела рядом с Димой и ухмылялась. На дискотеку я не пошла, слой тонального крема не сильно был виден на сцене, но при ближайшем рассмотрении был как маска. Еще и мама не приехала, думаю она бы стерла Лизку в порошок.

Играя с вожатыми в теннис вместо дискотеки, я увидела проходящих мимо меня Диму с Лизой. Она шла с ним под ручку и что-то нашептывала на ухо. Я извинилась перед вожатыми и побрела в лес. Мне было нужно побыть одной. Прихватив с собой листок бумаги и ручку, я залезла в наш с Димой шалаш и написала ему письмо.

Конечно, содержание я не помню, но смысл был в том, что мне очень обидно и горько от того, что Дима меня предал и больше я не хочу его видеть. Записку я заколола своей заколкой невидимкой и отдала одному из его друзей.

На следующий день, после утренней линейки Дима ждал меня у входа в столовую. Увидев его, я отвернулась. Было очень горько и обидно на него смотреть. Я уже собиралась пройти мимо, но он подошел и взял меня за руку. Я попыталась её отдернуть, но он не позволил.

– Дим отстань от меня! – Иди к своей Лизке! Зачем тебе уродливая девушка!

Он прижал меня к себе так крепко, что я не имела никаких шансов от него вырваться.

– Ты маленькая, глупая девчонка, – сказал мне он. – Я искал тебя весь вечер и не мог найти! – Лизка вызвалась мне в этом помочь, но потом затащила к реке и пыталась все вернуть. – Я же однозначно дал ей понять, что люблю только тебя! – Мне все равно на твои пятна, они скоро сойдут, и я снова увижу мою красотку малышку! – Да даже если бы ты осталась такой навсегда! – Я полюбил тебя не за красоту, прости, конечно, но красивых девочек вокруг меня навалом. – Я полюбил тебя за твой огонь внутри, за то, что ты не такая как все! – Заколку я тебе кстати не отдам, а сохраню на память.

Я рыдала на его плече белугой, мне было так приятно, что меня любят и ценят.

Мы снова были вместе и больше никто не пытался встать на моём пути. После того, как мы с Димой вернулись в Москву, то долго поддерживали связь. Он хранил мою записку и заколку невидимку долгие годы. Наши пути разошлись, но мы остались у друг друга в воспоминаниях. Кстати, первую дочку он назвал в честь меня – Катя, но это секрет.

У КАЖДОГО СВОЯ ГОЛОВА НА ПЛЕЧАХ

ГЛАВА 1

Школа для меня всегда была испытанием. Учиться я не любила и не понимала, зачем всё это нужно. Особенно ненавистны мне были точные науки: алгебра, геометрия, физика и химия.

Единственный предмет, который я любила, был История. Его преподавала классная учительница. Только она смогла погрузить меня в свои уроки настолько, что я не могла дождаться момента, когда смогу приступить к выполнению домашнего задания.

Еще я не понимала уроки литературы. Сама я читала очень много, но эти книги не входили в учебную программу. Выезжала, я только на стихах, которые давались мне легко. Хотя, однажды со мной произошел очень смешной случай.

Нужно было на выбор выучить и прочесть стих Анны Ахматовой. В то время, эта великая поэтесса мне была не интересна. Не знала я тогда, что такое сильные чувства любви, ревности и разочарования.

Но зато знала, что такое поссориться с подругой. Мне было грустно от этого, и я написала стих. Так вот именно в тот день, меня вызвали к доске, и попросили прочесть тот стих – Ахматовой, который я должна была выучить дома.

Мне ничего не оставалось, как прочесть свой. Я получила пятерку, обалдела от этого и довольная села за парту.

Но в школе было и много положительного. Например, театральный кружок, в котором я с упоением занималась и была занята во всех спектаклях. Главные роли мне не доставались, видимо моськой не вышла, но я так любила играть, что с радостью исполняла роли «Старой поварской книги», «Разбитой пепельницы» и матушки свиньи из сказки «Кошкин дом». К сожалению, мама забрала меня оттуда после того, как мы переехали в другой дом, так как он был уже через дорогу от школы и дальше.

Ну и, конечно, подружки, как же без них. С ними было весело прогуливать уроки, курить за школой и разносить их пьяненькими по домам, после вечерних дискотек. Кстати, я никогда не напивалась, как они. Потому что однажды поняла, что нужно делать – это был мой секрет.

В девятом классе, я потеряла двух моих хороших подруг. Это было совершенно неожиданно, практически одним солнечным днём. Мы неспешно выходили из школы после окончания уроков и строили планы на вечер. На лестнице, стоял незнакомый парень мутного и неприятного вида. Он подозвал нас к себе и предложил попробовать бесплатно какую-то дрянь. Как оказалось позже – это были наркотики.

– Пойдем с нами, звали меня подруги. – Он же бесплатно предлагает, не бойся. – прикольно же попробовать.

– Нет девочки, я не пойду, и вам не нужно. – Остановитесь пока не поздно, уже кричала я им в след.

Я искренне недоумевала, как можно было пойти с незнакомым парнем, не известно куда, пробовать какую-то дрянь.

В тот день я почему-то вспомнила слова своей мамы.

Однажды, когда она почувствовала запах табака, который от меня исходил, мама посадила меня за стол напротив себя и сказала.

Ты куришь, я так понимаю? – Давно?

– Неделю, ответила я, опустив глаза потому, что это было неправдой, и мне было стыдно на неё смотреть.

– И что ты куришь?

– Сигареты, засмеялась я, – что-же еще.

– Я не могу тебе запретить этого делать, – сказала она. – Ибо сама курю. – Проводить с тобой поучительные беседы, тоже не собираюсь, у тебя есть голова на плечах, а свою я тебе поставить не смогу. – Это твоя жизнь и твой выбор, то какую дорогу ты выберешь, выведет тебя либо во дворец, где ты будешь безбедно жить, либо… – да ты сама все прекрасно знаешь.

– Мам, это всего лишь сигареты.

Она посмотрела на меня и сказала, – надеюсь милая, очень на это надеюсь. – Запомни, жизнь очень коротка, хотя ты этого пока не понимаешь.

Я стояла на лестнице и провожала своих подруг, в их последний путь. Возможно, нужно было догнать их, схватить за руку, умолять не делать этого, но я не стала. У каждого своя голова на плечах.

Позже, спустя несколько лет, судьба снова свела нас вместе, и каждую из них я попыталась спасти. Но это уже другая история.

МЕЧТЫ О БУДУЩЕМ

ГЛАВА 2

Все началось с моей первой поездки в парк Коломенское. Денег у меня не было ни копейки, а у мамы я взять их постеснялась. Собрав рюкзак с бутербродами и водой, я отправилась в путешествие.

В метро, сердобольная старушка разрешила пройти мне через турникеты, поэтому поездка туда, не заняла много времени. Пройдя по основной алее мимо церкви, и домика Петра, я углубилась в лесные массивы. Там были не глубокие овраги, в конце которых люди неспешно набирали воду из родников.

Пройдя чуть дальше, я оказалась в потрясающе красивом месте, где на зеленых холмах, росли дикие гвоздики. Там я решила остановиться и передохнуть. Сев на один из холмов я залюбовалась небом и медленно движущимися по нему воздушными, как сахарная вата облаками.

Я была совсем одна, наедине со своими детскими мыслями и мечтами. Захотелось даже сочинить стих, но в голову не приходило ничего красивого и рифмующегося.

Я долго сидела, наслаждаясь одиночеством и пением птиц, а солнце, мягким светом, ласкало моё лицо. Мне было очень хорошо в тот момент, и я решила, что это будет моё тайное место, куда я буду приходить только одна.

Стало смеркаться, и пора было выдвигаться из парка, но домой ехать совсем не хотелось, поэтому я приняла решение немного прогуляться по городу.

Я просто шла по улице, в не известном направлении. Стало уже совсем темно, и огни домов завлекающе, светили мне, предлагая заглянуть в них и посмотреть, как живут их хозяева.

Через какое-то время я оказалась в самом центре Москвы. Народа было много, кто – то спешил, кому-то этого было не нужно, и он также, как и я, задумчиво и неспешно шел по улице, глазея на витрины магазинов и ресторанов. Мне неожиданно, захотелось поразмышлять о том, какой я хочу для себя жизни.

Не знаю как у вас, но у меня, когда я гуляю по улицам Москвы возникает ощущение какой-то виртуальной реальности, в которую я попадаю, и это уже не я, а другой человек.

В тот вечер, мне представилась картина, запечатлевшаяся в памяти на всю жизнь.