Текст книги "МВ 1 Редактура"

Бабушка сидела с задумчивым лицом, глядя в пол. Затем глубоко вздохнула и взяла плетеного человека газетой, велев мне не выходить из дома и не смотреть в окно. Разумеется, я ее послушалась.

Задрав ноги, я уселась на кровати в углу и стала изображать в большом альбоме для рисования плетеного человека. Вскоре я услышала звук разгорающегося костра и говор моей бабушки. Я прекратила рисовать, отложив все в сторону, и напряглась всем телом, стараясь услышать немного больше из того, что происходило во дворе. Бабушка в свою очередь тараторила что-то на неизвестном мне языке, как вдруг послышался визг, самый настоящий визг! На секунду я подумала, что это она, но сквозь череду визжаний, я все еще могла слышать ее невнятное бормотание. Мне стало не по себе, и средь бела дня мои руки покрылись мурашками. Затем все звуки смолкли, и я почувствовала запах жженых перьев, такой, словно дед только что опалил курицу. Потом запах совсем исчез, как и не было, и в дом зашла бабушка, а вместе с ней на языке появился горький привкус полыни.

– Кто это визжал? – с порога спросила я.

– Оберег визжал, – как-то подавленно ответила она.

– Так он был живой? – с ужасом спросила я, отклонившись спиной назад, словно меня отпихнули не рукой, а произнесенными словами.

– Да, живой. Он, конечно, не станцевал бы тебе лезгинку, но заставить одного человека убить другого, он вполне смог бы. Иди лучше принеси мне кое-какие вещи из погреба.

Глава 3

Когда я вернулась со всем необходимым, бабушка уже разложила на столе белый платок, на котором было что-то вышито. Приблизившись и присмотревшись к золотой вышивке, я обнаружила перед собой самую настоящую пентаграмму. На молочном шелке античным люрексом была вышита пятиконечная звезда с магическими знаками в центре каждого из лучей, и одним большим символом посередине.

Я немного оторопела, ведь этот знак всегда ассоциировался с нечистой силой, и по моим соображениям на полных правах причислялся к черной магии. Бабушка заметила мой взгляд и расплылась в улыбке.

– Магия не может быть чёрной или белой, магия она и есть магия. Вот мысли человека – это совсем другое дело. Именно наши мысли имеют определенный цвет и оттенок, подобно умению разжигать костер, который в одних руках способен согреть, а в других сжечь дотла, – пояснила она.

Разгладив руками немного примятый шелк, она даже выдохнула в сторону, дабы не нарушить гладкость привередливой ткани, и продолжила:

– Приемы же в магии примерно одинаковы, и перед тобой сейчас один из самых мощных колдовских символов. Были времена, когда этот знак нарочно приписали к чернокнижию, что было лишь попыткой запугать людей, в надежде, что они забудут, как пользоваться этой невероятной силой. Впрочем, надежды оправдались.

Бабушка взяла фиолетовые кристаллы и поставила их по краям знака. В центр она поместила толстую свечу темно-зеленого цвета, которая была явно самодельной. В ней прорисовывались мелкие детали трав и даже цветочков, её поверхность не была идеально ровной, а больше походила на кусок тёмного теста или глины. Я могла даже различить отпечатки пальцев того, кто её лепил. Любования свечой были остановлены треском травы, которую бабушка разожгла для ритуала. Пылающая бледно-голубая веточка приблизилась к свече и всё зеленое туловище той будто бы ожило. Оно стало местами прозрачное, с увековеченными навсегда остатками полевых цветов и трав, из отвара которых она была когда-то изготовлена. Бабушка дала свече разгореться и прочла заклинание, состоящее из трех коротких слов. Я даже улыбнулась, ведь мне показалось, что она шутит, забавляя меня детским стишком типа «абракадабра»… Но бабушка казалась сосредоточенной и серьёзной. Она задула огонь на ветке, все еще держа ее в руке, и в то же мгновение от травы стал исходить темный дымок тонкой струйкой вверх. Ведунья поднесла ее к одному из лучей пентаграммы – та по прежнему дымила, затем ко второму лучу, к третьему и вдруг на моих глазах тающая в воздухе струя дыма устремилась не вверх, как положено по всем законам гравитации, а прямо вниз, прямо в центр одного из магических знаков. Это было таким завораживающим и неподдающимся никакому объяснению, что мне показалось, будто в этом месте отверстие, через которое сквозняк уносит дымок куда-то под пол. Я почти рефлекторно наклонилась и заглянула под стол. Отверстия, разумеется, не было, но когда я снова взглянула на поверхность стола, то наполовину черная ветка травы уже перестала дымить вовсе. Бабушка закончила ритуал, поблагодарив все атрибуты, я же поспешила спросить, что это всё значит?

– Это значит, что моя магия встретила чужую магию, образовав что-то живое, – глубоко вздохнув, ответила она. – Мой магический посыл встретил в том доме другой магический посыл и породил жизнь в плетеном человеке. Эмоции хозяйки дома определили перевес этой жизни в темную сторону.

Нашу клиентку не пришлось долго ждать. Она была человеком резким, порой конфликтным, и даже с родственниками ей не получалось обрести теплоту общения. Ей хотелось поскорее вернуться в свой дом, и она сразу с порога требовательным голосом попросила у бабушки разъяснений.

– Садись, – пригласила она Ольгу к круглому столу, отодвигая стул.

– Ой, давайте побыстрее, и только без этих плетеных игрушек теперь,– напыщенно заявила она.

– С ними или без, свою магию ты сама должна убрать, и я тебе в этом не могу помочь, – спокойно, наливая чай, начала разговор бабушка.

Женщина закрыла глаза, взялась двумя пальцами за переносицу, и сделала глубокий вдох.

– Так, бабуля, давайте по факту, а не фантазийные версии выдвигать.

– Тогда у нас двоих с фантазией всё хорошо. Тебе с сахаром? – не поддаваясь на провокации, продолжала бабушка.

– Да что ж это твориться, я за помощью к ней пришла, а она меня в чём-то обвиняет. Не можете решить проблему, не хватает силенок и знаний, так не надо на меня перекидывать. Мол, я приворожила, так теперь эдакая расплата ко мне пожаловала, – гневно выпалила женщина, вставая из-за стола.

Она резким движением отодвинула от себя стул и направилась к выходу, когда взявшись за ручку двери, замерла в оцепенении. Наступило гробовое молчание, все поняли, что женщина озвучила своё признание, здесь и сейчас. То, что тяготило её долгое время, просто не могло уже оставаться внутри и вырвалось наружу.

– И что будет, если не снять приворот? – после затянувшейся паузы, не поворачиваясь, спросила робким голосом еще минуту назад раздраженная Ольга.

– Мужа твоего призрак, скорее всего, заберёт, но и тебе не советую отныне ночевать дома, – невозмутимо произнесла бабушка, отпивая маленькими глоточками горячий чай.

– Гос-по-ди-и-и-и-и, – раздражённо протянула женщина, поворачиваясь лицом к нам, – так ты сними этот приворот и всё. И я пойду домой.

– Я не могу его снять, он сделан на твоей крови, должен снять тот, кто делал,– не прерывая свою чайную церемонию, ответила бабушка.

– И что, после этого будет? Он уйдёт из дома?

Тут бабушка, наконец, повернулась к нервной гостье лицом, и спокойным, но очень жестким голосом произнесла.

– Я не знаю, что будет после этого! Но если не сделать, то уйдёт он уже не из дома, а из этого мира! Ты это своим образованным мозгом понимаешь? Женщина сложила руки под грудью, подошла к окну и не глядя более бабушке в глаза начала свой рассказ.

– Я влюбилась в него, понимаете вы? Он полностью подходил мне по всем параметрам, он был для меня идеальной парой. Но видно же было, что парень совсем на ней помешался. Один раз на вечеринке я его напоила, и он даже в невменяемом состоянии не смог изменить ей со мной. Вот я и решилась, подумав: « ну девка же она красивая, найдёт себе ещё кучу таких как он, сильно переживать не будет». Вы же сами видели, какой она царицей ходила, сначала не подпускала его к себе, и, стало быть, не заслужила его любви. Такая гордая, королевна прямо, никто же не думал, что руки наложит на себя, – отрывками рассказывала Ольга, – Можно я закурю в окно?

– Кури, – коротко отозвалась бабушка.

– Я поехала к одной колдунье в городе, – затянувшись сигаретой, продолжила она, – мне её многие очень советовали. Она меня тогда спросила трижды, готова ли я принять последствия приворота. Ну, я ж и понимала, что последствия приворота, это наша счастливая жизнь с мужчиной моей мечты. Кто ж хотел понимать под этими словами какие-то другие последствия?!

Она стряхнула пепел за окно и, прищурив глаза от сигареты, а затем, выпустив целое облако дыма, продолжила:

– Я ответила трижды "ДА". Потом она пустила из моего пальца кровь длинной черной иглой. Набрала шприцем и впрыснула в маленькую бутылочку с миниатюрной пробкой. Она написала на листке слова и сказала мне прочесть их. Сама зажгла большую свечу и стала что-то шептать над ней, театрально разводя руками вокруг пламени. Потом дала мне знак, я закрыла глаза и произнесла заговор. После этого послышался сильный хлопок. Я открыла глаза, так и не поняв природу резкого звука, и увидела, как свеча стала коптить черным дымом. Кровь мне было велено смешать с молоком и сделать выпечку. Накормить мужчину, самой не есть. Я всё так и сделала, как раз через день был у него день рожденья, и я испекла торт. Как он задул свечу и съел первый кусок, я опрокинула поднос будто случайно. Никто больше торт с приворотом не ел, а Максим в тот же вечер стал моим. Я осталась довольна таким быстрым результатом, – затянувшись еще раз, продолжала она. – Потом эта королевна стала ловить его на улице, я переживала тогда, что он к ней вернётся. Однажды в окно смотрю, он идёт ко мне, а она подбежала, схватила за руку, и он обернулся к ней. Они просто стояли и смотрели друг другу в глаза, не произнеся ни слова. Я тогда сильно испугалась, что она вернет его, а приворот прекратит действовать. Но потом он отпустил её руку и так же молча ушёл. Она ещё минут десять стояла там, а потом мы узнали, что несчастной не стало. Ущемлено было её королевское самолюбие, что ко мне он пошёл, вот и утопилась,– закончила Ольга.

Мы слушали её в полном молчании. Я постоянно смотрела на бабушку и ждала, когда же она поставит эту мерзавку на место, указав на низость всех её слов и поступков. Но бабушка не произнесла ни слова. Она даже не взглянула ей вслед, выходящей быстрым шагом из нашего дома. Мы молчали, потом бабушка сделала глубокий вдох, и за ним такой же немой и одновременно многословный глоток чая.

– Разве любовь не оправдывает все наши действия? – спросила вдруг я, где-то когда-то слышав такую фразу.

– Когда тебе нравится цветок, ты его срываешь. Но когда ты любишь цветок, ты его каждый день поливаешь. Эта женщина не имеет в сердце любви, она не знает что это такое, и к её действиям любовь не имеет никакого отношения.

Шли недели, месяцы, но Ольга к нам больше не приходила. Деревня у нас была небольшая, однако и на улице мы с бабушкой её не встречали. Пару раз видели её мужа, Максима, который стал жить в доме своих родителей, и меня разбирало обычное человеческое любопытство по поводу их отношений и возможных событий. Моя бабушка не любила сплетен, и подруг, приносящих на хвосте последние новости деревни, у неё не было, поэтому мы оставались долгое время в полном неведении.

Бабушка учила меня, что бывают травы вечерние, ночные и утренние. Одна и та же трава, собранная в разное время суток может обладать различными свойствами. Та, что собрана вечером, никогда не будет использоваться в рецептах для лечения простуды и различного рода недостатка энергий в теле. Но она незаменима в успокоительном чае и настоях от ночных кошмаров. Утренняя трава, собранная в том же месте, что и вечерняя, напротив, могла лечить от усталости и ангины. Возможно, вам покажется, что такие тонкости, как время суток, совершенно незначительны в приготовлении зелья, однако в магии положение солнца и луны на небосводе имеет чуть ли не самое большое значение. В одни часы определенные духи природы бодрствуют, в другие спят и не могут дать траве нужной силы.

Стояло ранее утро, мы возвращались со сбора ночных трав. В этот раз наш путь лежал на север, поэтому по возвращении, нам необходимо было пройти через всю деревню. Этой ночью было довольно холодно, и я хотела быстрее попасть домой и забраться под своё теплое одеяло. Мы шли по совершенно пустой деревне, было около половины четвертого, когда ещё даже самый бодрый петух сладко спал. Деревня выглядела странной, без единого проблеска света, без движения и звуков. Холодный воздух проглатывал все запахи, и я вправду ощутила себя в каком-то мертвом месте. Не было ни единого ветерка, и никакое шевеление не могло выдать реалистичность картинки. Мы словно шагали по страницам иллюстрированной книжки детских страшных сказок, где талантливый художник нарисовал лишь черные силуэты домов и деревьев на фоне слегка фиолетового от скорого восхода неба.

У меня был сложный возраст. С одной стороны мне хотелось познавать тайные магические учения, с другой стороны в моей голове, словно стая неугомонных пчёл, роились вопросы, ответы на которые, порождали ещё больше неугомонных пчёл.

– Почему травяные настои с заговором помогают человеку выздороветь? Мы идём в лес ночью, собираем травы, разговаривая с каждым кустиком, прося его простить нас за то, что срываем и помочь в дальнейшем. Потом сушим эти травы, храним, делаем настои, читаем заговоры. Неужели не легче просто купить лекарства в аптеке? – прервав эту тишину, спросила я.

– Потому что мы забыли, как лечить своё тело. – Спокойно ответила бабушка.

«Ну вот, это произошло снова», – подумала я, – «опять она ответила так, что у меня возникло ещё больше вопросов, чем было в самом начале».

– А как мы лечили своё тело раньше? – Немного раздражилась я.

– Всё в этом мире вибрирует. Если настроить себя, словно музыкальный инструмент, на здоровые вибрации, то тело не будет болеть. Раньше человек знал, как себя вылечить. Он знал, как звучит его идеальная мелодия, здоровая и гармоничная. Общение с природой помогало ему услышать песню своего тела, он понимал, где тело фальшивит и перенастраивал себя, словно музыкальный инструмент. Жаль, что люди перестали испытывать благоговение и трепет перед возможностями Матери Земли, потому что по-другому себя просто невозможно услышать и понять.

– Но как же настой может изменить их мелодию? – в ожидании замыкания своей логической цепочки, спросила я.

– Настой может вибрировать точно так же, как и человеческое тело. Маг готовит настой здоровой вибрации и даёт его больному человеку. Если человек принимает эти вибрации, то и его тело звучит по-другому, и в итоге становится здоровым.

– Принимает вибрации… То есть принимает настой? Ты так хотела сказать?

– Можно пить литрами настои и не излечиться, если человек не дал команду своему телу принять целительные вибрации. Принять вибрации, в первую очередь, значит поверить в их действие. И позволить своему телу услышать их.

Я многое не понимала тогда, и многие мысли меня тяготили своей неясностью. Бабушка всегда отвечала на мои бесконечные вопросы, но я не всегда могла осознать ее ответы. Многое так и оставалось для меня словами без смысла с налетом мистики.

Мы свернули налево, и перед нами предстала длинная улица с одноэтажными черными домами, в которых иногда проблескивали такие же черные окна. Лишь одно из них в правом ряду было тускло – жёлтым. В этом доме кто-то не спал. Проходя мимо него, бабушка замедлила ход, будто прислушиваясь к звукам, которые могли донестись оттуда, но там было довольно тихо, не было ни голосов, ни шагов. Вдруг, пройдя мимо него, бабушка остановилась, на секунду задумалась, и, словно ведя внутреннюю беседу, повернула обратно.

– Пойдём, спросим, как идут дела. – Сказала она, вроде бы, одновременно и себе и мне.

Я последовала за ней, и она тихо постучала в окно.

Клетчатая кухонная шторка быстро отодвинулась и на нас взглянула круглолицая женщина. Бабушка жестом спросила «как ты?» Женщина, завязывая халат под грудью, ответным жестом сказала «заходи через веранду». Нам открылась дверь и я ликовала, что сейчас окажусь в тепле, отнюдь не сразу узнав нашу клиентку, лицо которой сильно округлилось. Она изменилась не только лицом, и я неприлично долго рассматривала её огромный живот, который выдавал последние месяцы беременности.

Ещё её было трудно узнать без угрюмого и надменного взгляда. Нас угощала чаем доброжелательная, спокойная женщина, в лице которой угадывались смирение и доброта. Исчезло это давящее выражение надзирателя и судьи, сейчас она виделась мне умиротворенной, и, кажется, даже стыдилась посмотреть лишний раз бабушке в глаза.

– Ты сняла приворот?

Глава 4

– Да, сняла, баб Валя. Сейчас вспоминаю всё, как в тумане. Будто не я вовсе была, когда это делала, как наваждение какое-то. Вернуть бы время вспять, да что там уже говорить… – на её глазах проступили слёзы. – Гормоны у меня, буду плакать много, не обращайте внимание.

– Слезы чистят душу, вымывая всё из неё своим потоком. Плакать полезно, вся грязь уходит. – Сказала бабушка, погладив пухлую руку женщины, теперь уже совсем без украшений.

– Я весь день тогда думала о том, что сама рассказала вам, но решимости снять приворот не было. Как только наступила ночь, муж мой пришёл домой очень пьяный и принялся с порога бить меня ладонями по лицу. Я пыталась укрыться от побоев, но в любом уголке дома он настигал меня снова и снова. Я убежала и закрылась в ванной, через минуту услышав, как с размахом открылась и захлопнулась входная дверь. Вся в слезах, решив, что как будет, так и будет, я продолжала сидеть в ванной. Примерно час спустя, снова услышав стук входной двери, я приблизилась к стене своего укрытия. Чтоб понять, один ли Максим пришёл, и в каком он состоянии, я ухом прислонилась к набело выкрашенной деревянной двери, разделяющей ванну и коридор. Сосредоточившись на звуках, я услышала сильный хлопок. Это был звук топора, врезавшегося в дерево прямо над моей головой. Холодный пот выступил по всему моему телу, я отошла от стены и села на ванную в полном оцепенении.

Мой собственный муж рубил сейчас дверь, разделяющую нас, топором. Что было б, если б он её прорубил, один Бог знает. Но на пятом разе он почему-то остановился и снова вышел из дома. Я всё ещё сидела в ванной и боялась лишний раз пошевелиться. Только когда в прорубленные расселины пробился дневной свет, я решилась выйти в коридор. Дома никого не было, а весь пол был усеян следами босых ног, выпачканных в грязи и болотной тине. Я уже начала было думать, что мой муж сошёл сума, как обнаружила еще одни следы. Рядом с мужскими массивными следами, можно было абсолютно ясно различить миниатюрные отпечатки женских ступней. Оторвав свой взгляд от пола, я замерла от непередаваемой словами картины: стены дома, дверные косяки, шторы под потолком и сам потолок был усыпан отпечатками женских рук. Кое-где по ним можно было предположить, что ночная гостья цеплялась за шторы, зависая прямо под потолком, а затем невиданной силой прибитая к нему, она ползала на коленях, оставляя за собой жуткие отпечатки, неподдающиеся ни одной человеческой логике. Детально изучив их, я поняла, что теперь схожу сума сама.

Мне было невероятно страшно оставаться в этом доме. Возможно, меня мучил вопрос, где и с кем мой муж, но хочу признаться, что спасение собственной жизни беспокоило меня тогда намного больше. Впервые осознав, что не имею настоящих, глубоких чувств к своему супругу, я поняла, что не могу продолжать любить его алкоголиком или сумасшедшим. Более того меня теперь совсем не беспокоила его судьба, если он не мог оставаться прежним, – она остановила рассказ, потупив взгляд в стол, покрытый яркой клеенчатой тканью в кофейные кружки и разбросанные зерна кофе.

Ольга провела растопыренной ладонью по столу, сметая в край небольшие хлебные крошки так, будто пыталась этим жестом очистить свою собственную жизнь от событий прошлого.

– Я быстро собралась и отправилась в город снимать приворот, – глубоко вздохнув, продолжила она. – Сделавшая этот чертов приворот колдунья, весьма удивилась моей просьбе, сказав, что её рецепты очень качественные, и работают долго и верно. Мне не хотелось рассказывать всех подробностей ночи, и я быстро перевела тему, сказав, что просто осталась недовольна браком. Она, многозначительно опустив уголки рта, вытащила из старинной лакированной мебели какие-то листки бумаги, и снова посмотрела мне в глаза, словно желая убедиться в моем решении. Эти неровные листки напоминали разорванный блокнот, обожженный огнём со всех сторон, на которых виднелись отчетливые тёмные капли, по всей видимости, это были капли крови. Она написала на одном из таких листков моё имя и какие-то знаки под ним. В следующее мгновение я снова увидела, как в её руке сверкнула огромная игла. Она сделала жест, прося дать ей одну из моих рук. Немного замешкавшись, я протянула левую ладонь, и она быстрым движением довольно глубоко проколола мне палец. Кровь закапала в хрустальную резную вазочку. Затем она дала мне ручку из черного пера и сказала исписать весь лист сделанной ей надписью, используя вместо чернил свою собственную кровь. Когда последний знак был написан, следившая за правильностью каждой написанной на листе буквы, колдунья, сорвала этот лист со стола и придала огню, что-то приговаривая. Лист догорел дотла, и дело было сделано. Она, не прощаясь со мной, недовольно захлопнула дверь, как только я оказалась на лестничной площадке.

Вернувшись домой, я всё ещё не знала, где искать мужа, жив он или мёртв. Как будто не понимая реальности происходящего, я прибралась в доме, оттерев всю грязь со стен и даже потолка. Наступил вечер, а его всё ещё не было. Я не могла спать ровно так же, как и боялась идти его искать. Ничего не шло в голову, и я просто ходила по дому без всякой цели. Ровно в полночь раздался стук в дверь, и я поняла, что он вернулся, но какой? В каком состоянии, в каком виде? Внутри меня всё сжалось, и, выдержав паузу, я всё же открыла дверь. Там никого не было, тишина, темнота и больше ничего. Ворвавшийся на мгновение, лёгкий ветерок дунул мне прямо в лицо. Это было так неожиданно, что я закрыла глаза. Открыв их, я вдруг почувствовала какую-то невыразимую тревогу и тоску по мужу. Весь мой страх испарился, и я не могла более думать про себя, все мои мысли были только о том, где он, что с ним, где его искать.

Поспешно засобиравшись, я выскочила из дома, даже не понимая, соответствует ли моя одежда погоде. Я не ощущала более ни холода, ни страха. Единственной моей мыслью было найти любимого человека, возможно ценой своей жизни, но разыскать и спасти его. Эти чувства, вдруг нахлынувшие на меня, словно дикие звери, буквально раздирали меня изнутри. Я не могла больше думать ни о ком, как только о Максиме. Мысль, что больше не увижу его глаз, не обниму любимого мне человека, кололо сердце как тысячи иголок. В моей груди, кажется навсегда, застывал камнем воздух, как только я допускала мысли о его кончине. Вскоре я осознала себя уже бежавшей по проселочной улице, и сама не заметила, как очутилась на пороге дома свекра и свекрови. Свет там все еще горел, и я постучала в спешке несколько раз подряд. Если мой любимый человек не там, то нельзя было медлить ни секунды, необходимо было бежать в лес на его поиски.

Дверь отворила свекровь, она смотрела хмурым взглядом, прижав одну руку к груди так, словно останавливает себя в попытке меня ударить. Сразу поняв, что он у них и отпихнув ее резким движением, я вбежала в комнату, где горел свет. Там сидел свекор, он оттолкнулся было руками от дивана, вставая, но я выскочила обратно в коридор и открыла следующую комнату. В ней было практически темно. На настольную лампу был накинут платок с узорами, и комната очень плохо освещалась, но даже так я могла различить мой любимый профиль. Он лежал на кровати, накрытый одеялом, а у изголовья стояли лекарства и большая железная кружка. Я подскочила к мужу, обняла его и вдохнула всей грудью запах его тела. Это был не просто запах человека, это был живительный бальзам, окутывающий меня целиком и полностью. Внутри я почувствовала эйфорию, и в считанные секунды вся боль ушла. Я абсолютно точно осознавала, что нахожусь во власти невероятно сильных чувств, настоящей любви, которую никогда и ни к кому в своей жизни не испытывала. Мельком в этом приглушенном свете я смогла заметить, как мои волосы удлинились и приобрели светлый оттенок, а пальцы утончились и поменяли форму ногтей. Однако у меня не было ни малейшего желания рассматривать себя, к тому же, я не могла прекратить целовать руки мужа. Он проснулся, но всё ещё был очень слаб. Он смотрел на меня, не отрывая глаз, как никогда прежде. В первый раз за год совместной жизни, он гладил мои волосы и лицо, неистово сжимая меня в своих объятиях. Я слышала, как он плакал, укутавшись в мою внезапно преобразившуюся копну волос цвета пшеницы. Всё было как в бреду, опьяненные неземными чувствами, мы провели так всю ночь. И только тогда я любила его так, как не любила никого и никогда. Именно в ту ночь для меня более не существовал воздух, если он не был наполнен запахом любимого человека.

Проснувшись, я обнаружила себя дома. Вскочив с постели, я обсмотрела свои руки и волосы, которые были прежними. Вспоминая подробности ночи, я вбежала в ванную, пристально глядя на себя в зеркало, но все было прежним, ровно, как и мои чувства к мужчине, с которым я провела ночь. Однако я все же что-то приобрела за те бесконечные сутки – такое невыносимое чувство вины, которое теперь казалось гораздо сильнее всех известных мне чувств. Оно физически скрутило мне живот, и я опустилась на колени. Меня даже вырвало, так низко я себя ощущала от содеянного зла. Все эти месяцы это чувство пожирает меня изнутри. Более того, я не могу теперь спать по ночам. Мне каждый раз снятся сны, о том, как сильно я люблю своего мужа, и это чувство больше не окрыляет меня, как в ту ночь, напротив, оно мучительными кинжалами вонзается в моё сердце и заставляет его кровоточить. Меня посещают такие мысли и такие чувства, которых я прежде никогда не испытывала. Они наполняют все мое существо, словно воздух, а затем я каким-то образом оказываюсь в чёрной воде и тону. Задыхаясь, я чувствую, как на смену воздуху приходит холодная вода. Теперь она наполняет меня, тина застревает в моем горле, легкие становятся тяжелее камня и тянут меня все ниже и ниже. Я вижу яркие звезды, отдаляющиеся под толщей воды. Моя спина ударяется о дно, и я просыпаюсь в холодном поту. Вся кровать обычно мокрая, а кроме душевной боли я испытываю еще и физическую. Болит моё изодранное горло и вся грудь, будто и вправду меня наполнили водой и болотной тиной, а затем безжалостно опустошили. Мне остается лишь сидеть ночами на кухне и молить Бога за своё прощение.

Весь день я думала об этом рассказе. Мне было очень больно понимать, что люди могут разрушить самые великие чувства из-за своих эгоистичных желаний. Я прокручивала различные сюжеты в своей голове и, наконец, озвучила их бабушке.

– Почему она не пришла к тебе, увидев, что её любимый вдруг сильно изменился? Ты бы могла сказать ей, что это чёрная магия, что чувства её избранника не изменились. Она б осталась жива тогда.

– Ну-у-у, не все так просто, – протянула бабушка, – девушка была в горе ущемленной гордыни, она не видела других путей, любовь к самой себе ослепила ее. Магия подобна природному магниту, она ищет отклик в душе, к которому могла бы прикрепиться. И этот черный приворот на крови нашел отклик в душах обеих женщин.

– Бабушка, я не понимаю, – расстроенно сказала я.

Мне действительно очень хотелось понять, по каким законам работает магия, но я не понимала сейчас о каком магните идет речь.

– К примеру, если б в девушке было меньше любви к самой себе и больше любви к своему избраннику, она б приняла его выбор и была спокойна, что любимый человек счастлив, пусть не с ней, но счастлив. При таком посыле магия б не смогла питаться, а значит не смогла бы жить. Спустя некоторое время она бы отвалилась, подобно тому, как сухой кусок грязи отваливается от подошвы, если долгое время на улице нет дождя.

Стоял солнечный день и, пройдя всего пару улиц, мы уже были у дома Ольги, из которого доносились радостно волнительные женские голоса. Выкрашенная в зеленый цвет дверь заворожила меня. В свете солнца на миг она показалась мне яркой водной гладью озера. Нам открыли улыбчивые плотно сложенные женщины и проводили нас в большую комнату, где была новорожденная, ее счастливые родители, прародители и говорливые соседи. На диване в мягком одеяле виднелся розовый комочек. Бабушка пробралась к малышке и принялась непривычно для моих ушей сюсюкаться с ребенком. Это вызвало во мне порыв к смеху, который я с трудом успела сдержать. Затем она принялась сквозь общий шум что-то говорить Ольге, словно рекомендации по уходу за ребенком, и та постоянно кивала в ответ. Я посмотрела по сторонам и увидела, как отец ребёнка застыл, гладя на малышку сквозь толпу через всю комнату. Его кто-то окликнул, он, будто вышел из транса и, сделав жест, что услышал сказанное, направился к ребенку. Мужчина сел у края этого свертка и, не отрывая глаз, смотрел на свою дочь. Я никогда в жизни не видела такого взгляда, он был пропитан безусловной преданностью, полной самоотдачей и безграничной любовью.

Время шло, и все вокруг замечали, что девочка растёт копией той девушки, которая когда-то утонула. Её внешность, повадки, голос – абсолютно всё принадлежало погибшей. Ольга очень любила свою дочь, и она более всех видела в ней бывшую соперницу. Со временем на лице женщины глубоко отпечатались грусть и немой укор самой себе. Она принимала с большим терпением все капризы и претензии избалованной девочки, так же как и их любовь с Максимом, такую же бескрайнюю, всепоглощающую любовь, но только уже не возлюбленных, а любовь отца и дочери.

– Смерть – это не наказание, – говорила бабушка, – и уж точно не наказание умершему. Однако жить с каждодневным напоминанием о содеянном зле в глазах собственного ребенка – вот это настоящий ад.

Бес из леса

Глава 1

Я росла очень веселым и общительным ребенком. У меня было довольно много друзей, как среди детей, так и взрослых. Конечно же, не обходилось без исключений, когда люди не одобряли сферу интересов моей бабушки и запрещали своим детям со мной общаться. Было время, когда меня это сильно беспокоило и я пыталась доказать им, что я не имею к деятельности своего ведьминского рода никакого отношения.