Текст книги "Подвох"

Выразительные губы Маркуса слабо улыбнулись. Он вернул ей клатч, и его пальцы небрежно коснулись её. Направляясь к выходу из торжественного зала, она всё гадала, было ли это случайностью или он нарочно обжог её кожу своим слабым прикосновением.

Глава 7

Он всё еще отказывался верить, что согласился на это. Чем он думал, когда змей-Леон выпускал свой яд? Маркус и представить не мог, что их глупый спор, словно липкий снежный ком, будет втягивать в себя всё больше и больше свидетелей, делающих ставки, точно в казино. Теперь об этом знали не только Роберт, Лейла и Жоров. Отпрыски как минимум еще четырех богатейших семейств были в курсе грядущего провала Маркуса, который Леон описывал исключительно в самых ярких красках. И хотя большинство из них всё равно ставило на победу Маркуса, ему самому на это было глубоко наплевать. После благотворительного ужина «ДельКо» его уверенность в себе только усилилась. И этому способствовал отнюдь не спор, который выиграть ему не составит большого труда. Маркус с притаившейся гордостью смотрел на своего деда, с которым хотел поздороваться каждый второй, и видел в нем столько силы и преданности своему делу, что в нем самом, точно пламя, разгоралось это мощнейшее чувство, побуждающая к великим свершениям. Он хотел стать таким, как Арнольд. Не купаться в лучах славы, не быть центром всеобщего внимания, а создавать, развиваться и идти твердыми шагами только вперед, сметая любое препятствие на своем пути. За потускневшими от времени глазами Арнольда Ротмана скрывалась целая история взлетов и падений, величия и всемогущества, что в мире бизнеса, как выдержанное вино, с годами становилось только ценнее. В глазах Маркуса не было ничего. Свое жалкое отражение в зеркале иной раз раздражало настолько, что он тут же без труда находил повод и место, где можно было напиться и позабыть обо всем, что угнетало его жалкое существование. Но иногда, когда количество таких дней становилось слишком велико, Маркус, пребывая в состоянии далеком от нормального и здравомыслящего, начинал по-настоящему верить, что такая жизнь – с бесконечными тусовками, путешествиями на личных самолетах и бесперебойными «пробами» элитного алкоголя, – та, о которой можно только мечтать. Зачем работать и чего-то добиваться, когда всё уже сделано? Его прадед открыл небольшую фирму по выпуску медицинских инструментов, а с течением времени превратил её в великую империю, что включала в себя многопрофильные медицинские центры, появившиеся благодаря его сыну Арнольду. Маркусу же нечего было предложить и единственное, что он мог – просто поддерживать компанию на том уровне, какой ей задали его прадед и дед.

Он часто задумывался над тем, что могло бы быть, но не случилось. Если бы его отец Ламмерт был жив, то сейчас бразды правления передавались бы ему, а не Маркусу. Что бы он сделал? Что придумал бы и как усовершенствовал то, что уже имело место быть? Маркус помнил, как будучи маленьким мальчиком, приезжал с отцом в офис, что располагался тогда в совершенно другом здании, больше похожем на старый пятиэтажный дом, нежели на штаб-квартиру могущественной компании. Он слышал, как дедушка Арнольд говорил сыну о планах и перспективах того или иного сегмента, спрашивал, что тот думает по поводу привлечения новых инвесторов, и без устали повторял, что все его слова он должен впитывать в себя, как губка. Потому что за ним будущее. А следующее будущее было за Маркусом. Арнольд верил, что его сын Ламмерт будет еще лучше, еще умнее и успешнее, чем он сам. И тогда Маркус по-настоящему мечтал стать таким, как его дед и отец, впитать в себя всё самое лучшее от двух самых близких ему людей.

Интересно, что стало бы с Арнольдом, узнай он ту жестокую правду, о которой так нелепо стало известно его внуку?

Маркус поморщился. Эти мысли никогда не приносили ничего хорошего, одно только разочарование глубиной в целую бесконечность. Никто ничего не знал, никто ни о чем не подозревал и вряд ли даже мог себе представить то, что уничтожило в семнадцатилетнем юноше любое желание стать великим Ротманом, о которых в их семье слагали чуть ли не целые легенды. Эта мерзкая правда убила бы его мать, что хоть и обладала острым умом, отличалась душевной гармонией и исключительным самообладанием, но всё же была ранимой и порой наивной женщиной. И это придавало ей особый шарм и притягательность, что до сих пор уютным, как от неспешного огня в камине теплом, разливалось в зачерствевшей душе Маркуса. Она выросла в семье простых учителей и по её же собственным словам видела для себя точно такое же будущее. Но случайная встреча с Ламмертом Ротманом уничтожила её сухие планы на жизнь, превратив в сильную женщину, оберегающую свою семью от любых невзгод, точно цербер. Собственно, семья и стала для неё работой, в которой никогда не было выходных.

Непослушные мысли невольно вернули его на тринадцать лет назад, в огромный загородный дом, что принадлежал всему семейству Ротман. Он оживал только по большим праздникам, когда две враждующие стороны садились за один большой стол и не стесняясь, лицемерно улыбались друг другу за бокалом шампанского. Это случилось в Рождество, когда пушистые хлопья снега превращали всё вокруг в настоящую сказку…

Чертыхнувшись, Маркус завернул черное полотенце на бедрах и провел ладонью по квадратному запотевшему зеркалу. Щекоча, вода стекала по его коже. Это ощущение напомнило ему то слабое и едва уловимое касание холодного шелка, случайно задевшего его пальцы.

Нет, это вышло совершенно не случайно. Когда его взгляд опустился на покрасневшее женское запястье, от сквозняка, что шел с лестницы, края красного платья чуть шевельнулись. Именно там, где высокий разрез оголял стройную ножку. И тогда пальцы Маркуса осторожно коснулись холодной ткани, оставив её бойкую хозяйку в неведении.

Он усмехнулся, окуная электрическую зубную щетку в плоскую коробочку с синей пастой. До чего же эта девчонка несносна, кто бы знал! Ему хотелось придушить её, когда она назвала его болваном при своем дружке. У того было такое чудно́е выражение лица, словно он в штаны навалил. Нет, эта негодяйка определенно многое себе позволяла и он, Маркус, никак не мог понять, что именно вселяло в неё эту глупую уверенность в себе. Она как будто не боялась, что за свои оскорбления может получить по шее в виде увольнения. И вырядилась же в такое платье… Оно было чересчур откровенным и облегающим. Не мудрено, что все мужики в зале таращились на неё с платочком у рта. Но надо сказать, что эту откровенность она несла с каким-то знакомым для него достоинством и чувственностью, которая для Лейлы, например, была абсолютно недоступна. Что-то подобное он наблюдал у своей матери.

Выезжая часом позже из подземного паркинга элитного многоквартирного дома, Маркус набрал номер начальника службы безопасности, чтобы к тому моменту, когда он приедет в офис, информация по дикарке, которую ему нужно было облапошить, уже была для него готова.

– Она помощница главного маркетолога, – сообщил он, сворачивая на оживленную дорогу. – Всё, что есть на неё, подготовь, пожалуйста.

– Будет сделано, Маркус! – бодрым голосом ответил мужчина. – Если девушка не вовлечена в засекреченные проекты, то этим «всем» будет стандартная анкета. Информации там немного.

– Хорошо.

– Отправлю файлы на твою почту.

– Отлично. Спасибо.

Он сделал остановку в любимом ресторанчике, заказав на поздний завтрак яичницу с беконом, крепкий кофе и бельгийские вафли. Возможно, что впервые за очень долгое время Маркус проигнорировал кокетливые взгляды двух девушек, одиноко сидящих по разные стороны от него. Одна читала что-то на своем айпаде, а другая, подперев голову рукой, листала какой-то глянцевый журнал. Он твердо решил, что оставшиеся три месяца, должен думать и делать всё для того, чтобы приручить бойкую девчонку, от которой зависело его будущее. И если для этого ему придется воздержаться от связей с другими девушками – Маркус это сделает. Серьезность, с которой Леон относился к их детскому пари, заставляла ощущать слабую, но всё же тревогу. В свою пользу он выбрал самую капризную и непослушную девчонку, которую Маркус когда-либо встречал. Были, конечно, в его окружении своенравные девицы, но те отличались неприятной избалованностью, присущей исключительно богатеньким деткам, привыкшим спать на золотых кроватях. А у этой же… Строптивый характер был в крови.

К двум часам Маркус приехал в офис компании. Администраторша на их этаже как обычно растянулась в улыбке, что не могла утаить за собой привычный для неё страх.

– Доброе утро, Маркус! – поздоровалась она, подскочив на ноги. – Вам что-нибудь принести?

– Доброе. Нет, спасибо.

Девушка явно удивилась его сегодняшней доброжелательности.

– О, Маркус! Рад видеть тебя! – с улыбкой воскликнул Горст Вайсс, что входил в совет директоров и был дальним родственником Ротманов по женской линии. Ему было шестьдесят пять, но выглядел этот седоволосый старик на десять лет старше. – Как твои дела?

– День добрый, – пожал он его руку. – Лучше и быть не может.

– Рад слышать. Давненько не видел тебя здесь…

– Да, я просто был занят кое-чем.

– Должно быть готовишь проект для совета? Леон во всю работает над своим. В его кабинете то и дело собираются программисты, технологи и даже врачи!

– Вот как…

– Ага, – кивнул мужчина, послав улыбку проходящей мимо секретарше Арнольда Вернера. – У тебя тоже что-то крупное намечается?

– Безусловно.

Когда они разошлись по разным сторонам, Маркус заметно помрачнел. Даже у такого тупицы, как Леон, были мысли по модернизации отдельных частей компании! Еще и команду собрал для этого!

Открыв свой электронный почтовый ящик на ноутбуке, Маркус увидел долгожданное письмо и кликнул на несколько файлов внутри. Первым открылась стандартная для всех сотрудников «РотманГлобалМед» карта с небольшой фотографией в правом углу и основной информацией снизу:

Ионова Стефания Викторовна

Дата рождения: 1 июня 1996 г.

Семейное положение: не замужем

«Этой упрямице двадцать три года! – мысленно удивился Маркус. – А она уже помощник главного маркетолога! С её то несносным характером и неконтролируемым желанием оскорблять всех и всё?!»

Он бегло пробежался глазами по её образованию, интересам и хобби, что были стандартными для многих (чтение классической и современной литературы, кулинария, здоровый образ жизни…), и задержался на графе «о себе»:

Ответственно подхожу к любому делу, даже, если это чистка пульта от телевизора с множеством маленьких кнопок. Люблю черно-белые фильмы, верю в эффект бумеранга и мечтаю построить маленький домик в лесной глуши, чтобы в самые трудные моменты жизни прятаться там, пока не станет легче.

Его взгляд скользнул по её фотографии. Золотые волосы, что на прошлой неделе волнами спадали за её спину, были собраны внизу.

Стефания. Она смотрела в объектив камеры с такой серьезностью, что Маркус невольно усомнился в своей уверенности насчет её капризного характера. Он хоть и встречался с ней всего ничего, но уже успел привыкнуть к неконтролируемой дерзости с её стороны. А та девушка, что смотрела на него с экрана ноутбука, выглядела далеко не глупой и совершенно…

– Вот же черт, – злостно усмехнулся Маркус.

Эта Стефания выглядела совершенно несгибаемой, а её поведение лишь доказывало укоренившееся в ней упрямство. Она ни разу не дала понять ему, что испытывает приятную тяжесть в коленях, когда он смотрел на неё. Ни взглядом, ни слабым содроганием своего манящего тела она не показала, что трепещет от девичьего восторга и желания. Если и удостаивала его улыбкой, то она была настолько неестественной, что казалось, будто Маркус раздражал её уже тем, что дышал одним с ней воздухом.

Неужели всё из-за кока-колы?

Да, он осознавал, что поступил совершенно не по-мужски, вылив на неё темный напиток, как обиженная девочка. Но и она повела себя, как настоящая деревенщина, нелестно отзываясь о нем за его же спиной! Можно сказать, что она сама начала эту глупую войну между ними.

Из остального Маркус узнал, что Стефания приехала сюда из северного городка и у неё был младший брат. Он записал в телефон её адрес, так, на всякий случай, и подумав в тишине несколько минут, нажал кнопку для связи с администраторшей.

– Мария? Свяжитесь с отделом маркетинга и пригласите ко мне помощника главного маркетолога Ионову. Пусть она возьмет с собой всю информацию по благотворительному ужину «ДельКо», что прошел в минувшие выходные.

– Хорошо, поняла вас.

Он снял свою косуху и повесил её на спинку кресла, а потом зашел на сайт известной соцсети и в поисковой строке напечатал имя и фамилию той, что вот-вот должна появиться в его кабинете. Поиск принес сто тридцать два результата. Выбранный город, возраст и образование сократили его до одного.

Маркус не сомневался, что это была именно её страница. На аватарке маленький домик в зимней лесной глуши и ни одной личной фотографии. Возможно, что просто чужаку, как он, доступ к ним был ограничен. Из двух минутного изучения её страницы, согласно всем репостам, Маркус выяснил три вещи: она помогает бездомным животным, посещает курсы самообороны в каком-то фитнес-клубе «Качай» и сохраняет различные рецепты, чтобы, наверняка, пробовать их на своем худощавом дружке. Не мудрено, что он такой плоский, небось каждое кулинарное новшество его подружки заставляет только блевать, а не восхищаться и набивать полный живот.

В дверь постучали.

– Входите! – громким и властным голосом сказал Маркус.

Он откинулся на спинку кресла и забросил ногу за ногу, готовый встретиться с золотоволосой дикаркой, однако его самодовольное лицо тут же исказилось гримасой непонимания, когда в кабинет неуверенно вошла Мария.

– Что такое? – спросил он. – Возникли проблемы?

– Я сделала всё, как вы просили, Маркус.

Девушка замолчала, а он в нетерпении вытаращил глаза, требуя продолжения.

– Помощник главного маркетолога сказала, что…

– Что? – Его ноздри опасно зашевелились.

– Она не придет. Не может…

– То есть как это не может?! – перебил он громко.

– У неё…

– Вы что, язык проглотили?! Что она сказала?!

– …Что у неё полным-полно других намного более важный дел, чем обсуждение субботней встречи сн…снобов с садистскими наклонностями и жаждой нескончаемых плотских утех… Про садистские наклонности она упомянула три раза… Пр-ростите, Маркус, – заикаясь, проговорила Мария, и как будто сама пришла в ужас от того, что только что сказала. – Я попыталась объяснить ей, что…

– Я понял, – перебил он, с трудом сдерживая в себе ярость. Эта мерзавка посмела говорить с ним таким тоном при свидетелях? – Идите.

Мария молча кивнула и поспешила к выходу. Ей вовсе не хотелось погибать от взрыва неистового безумия, что готово было вот-вот разорвать на части потемневшего от злости Маркуса Ротмана.

* * *

Луиза Ротман посоветовала быть хитрее.

Родной брат предложил какое-то время держаться особняком.

Стефания сложила обе рекомендации и получила правильное заключение, которое точно заденет самолюбие и раздутое самомнение Маркуса Ротмана.

Довольная собой, Стефания присоединилась к Ане и Наташе в буфете, полагая, что до появления здесь Маркуса у нее еще есть как минимум двадцать минут и подкрепиться чаем с шоколадным печеньем ей не помешает. Она была уверена, что такой напыщенный говнюк, как Маркус, получив служебный отказ, взъерепенится, как индюк от злости. А если уж этим человеком была Стефания, то и никаких сомнений быть не могло. Однако, она даже не предполагала, что он заявится на шестьдесят девятый этаж всего через несколько минут… Увидев его черную, как крыло ворона, макушку, что возвышалась над стеклянными перегородками, она поспешно скрылась за хромированным высоким стеллажом, следя за ним сквозь широкие полки.

– Ну, и как там было? – спросила её Наташа, наливая в свою кружку кипяток. – Как и всегда: богато до слез? Стеш?

– А? – девушка непонимающе взглянула на неё. – Где?

– Благотворительный ужин, – проговорила Наташа медленно. – Суббота.

– А… Да… – Стефания отмахнулась. – Ничего особенного. – Медленно помешивая свой горячий чай пластмассовой ложкой, она следила за резкими передвижениями Маркуса Ротмана, что явно искал её. – Все нарядные, в бриллиантах, живая музыка и дерьмовое сладкое шампанское, от которого потом страшно болит голова.

– Что? – усмехнулись Аня и Наташа. – Дерьмовое шампанское?

Стефания мысленно дала себе оплеуху.

– Ну, судя по фото… – поспешила объяснить она. – Как-то раз пробовала просто. Дрянь дрянью.

– Божечки! – засмеялась Наташа, взглянув на Стефанию, как умалишенную. – Эта марка шампанского – одна из самых дорогих в мире. Как ты… И что ты тут так стоишь, как будто прячешься? Я вообще-то имела в виду фотографии и материалы, что тебе вчера отправили. Ты уже всё посмотрела, прочитала?

Сначала в коридоре появилась огромная черная туча, а уже потом Маркус Ротман, что был намного более темнее этого разъяренного облака. Его тяжелые шаги не мог заглушить гул чайников в буфете и кряхтенье кофеварок, готовящих крепкий кофе одна за другой. Ему наверняка сказали, где её искать, ведь судя по той разрушительной уверенности, с которой мужчина несся в сторону кабинетов, ему было хорошо известно, куда именно следовало держать путь.

– О, боже! – громким шепотом воскликнула Аня. – Это же… Это же…

– Что? – Теперь Наташа смотрела и на неё таким же пораженным взглядом. – У тебя то что?

– Там Ротман! Он только что прошел мимо нас. Он никогда не был на нашем этаже! Как я выгляжу?!

«Никогда не говори никогда», – с содроганием подумала Стефания.

Расправив плечи, она бросила в урну пластмассовую ложку и сказала:

– Мне нужно идти. Встретимся через пару часов, идет?

С натянутой улыбкой, Стефания направилась к своему кабинету, чувствуя колющее волнение в грудной клетке. Неизвестно, что именно предпримет Маркус Ротман, возможно, действительно сделает всё, чтобы ноги её здесь больше не было. Но насчет этого Стефания не волновалась, ведь Арнольд Вернер не позволит внуку уволить её.

Может, Стефания в очередной раз перегнула палку? Когда она увидела обескураженное лицо Ларисы, что таращилась сквозь стекло то на проходящую мимо Стефанию, то на распахнутую дверь её кабинета, волнение усилилось в стократ. Изобразив непринужденный вид, она вошла в свой кабинет и предусмотрительно закрыла за собой дверь, лишив секретаршу захватывающего зрелища.

– Где ты была? – тут же ударил в неё тяжелый мужской голос.

Стефания изобразила удивление, но увидев, как Маркус вальяжно расселся в её кресле, за её столом, злость мгновенно окутала разум.

– Тебе не кажется, что ты перепутал место? – бросила она.

– Я спрашиваю, где ты была? – его взгляд метнулся к её руке, в которой она продолжала держать кружку с горячим чаем. – Устроила себе перекус во время работы?

– Что-то типа того.

«Не перегибай, не перегибай!» – повторяла она себе без конца.

– Я сегодня не обедала, – уточнила Стефания, спрятав свою злость за деланно уставшим взглядом. – Времени не было.

– Ты должна есть и пить в отведенные для этого часы! – властно сказал Маркус и медленно, как хищник, поднялся над столом. – Я вызывал тебя.

– Я в курсе, но у меня не было возможности подняться.

– Потому что ты решила устроить себе чаепитие? Знаешь, мне осточертело уже терпеть твою дерзость.

– Дерзость? – фальшиво удивилась она. – Я лишь сказала, что…

– Что у тебя полным-полно других намного более важный дел, чем обсуждение субботней встречи снобов с садистскими наклонностями и жаждой нескончаемых плотских утех! – слово в слово повторил он её слова.

Стефания снова изобразила удивление, смешанное с ужасом.

– Ты что… Читаешь мысли? Если так, то не бери близко к сердцу те, что касаются твоего длинного носа…

Точно пантера, Маркус бросился к ней, и запах свежести мгновенно врезался в её нос. Сегодня на нем была черная рубашка-поло известного итальянского бренда. Стефания задержала взгляд на серебристом логотипе, а потом посмотрела в сердитое мужское лицо, нависшее над ней как мрачная туча.

– Держи свой грязный язык за зубами, – прошипел он, опасно выдвинув вперед нижнюю челюсть. – Мое терпение не вечно. Бери всё, что успела подготовить для публикации, и поднимайся в мой кабинет.

Почему он даже не пытается припугнуть её увольнением? Неужели, запомнив каждое сказанное ею слово, в нем не проснулась эта мерзкая черта, что заставляла его демонстрировать свое раздутое всевластие и безнаказанность? Вылив на неё кока-колу тогда в лифте, он прекрасно знал, что эта пакость сойдет ему с рук, дав понять, что такому, как он, можно унижать и подавлять других людей. Если Серафим и впрямь окажется прав, насчет какой-то там тайной притягательности женского упрямства, то сейчас Стефания делает всё так, как надо. Хотя и выглядит это опаснее некуда.

– Выпью чай, – рискнула она, – и сразу же поднимусь. Открою тебе секрет: я живой человек. И я несколько часов таращилась на одинаковые фотографии, читала однотипные материалы, где авторы буквально вылизывают всем задницы. Я проголодалась и имею право выпить хотя бы этот сладкий чай, чтобы не свалиться в обморок! Если тебе так не терпится поглядеть на себя, бери вон ту огромную белую папку на моем столе и любуйся собой, сколько душе угодно. Я присоединюсь к тебе через несколько минут.

Маркус почернел от злости. Не успела Стефания и глазом моргнуть, как его ладони замерли в миллиметре от её шеи. Он смотрел на неё с таким зверством, что казалось, будто женское сердце в груди от страха прекратило стучать. Она чувствовала его свежее дыхание, щекочущее ресницы, и почему-то в этот опасный для себя момент подумала о девушках, что были в его постели. Неужели им действительно нравилось эта суровая дикость в нём?

– Даже не представляешь, как мне хочется…

– Раздавить меня своими ручищами? – перебила неугомонная Стефания, чувствуя, как ходит по самому краю.

Его ослепленные яростью глаза забегали по её лицу.

– Твои губы, – прорычал он и опустил свои руки на её шею.

А потом случилось немыслимое. Во сяком случае, Стефания никак не могла и подумать, что именно в таком ключе могут развернуться события. Маркус впился в её губы жадным поцелуем, в мгновение ока лишив девушку возможности дышать. Стефания дернулась, попытавшись вырваться, но его руки, лежавшие на её шее, вовсе не сжимали её, а как будто пригвоздили к месту. Ей с трудом удавалось противостоять напору, с которым Маркус неминуемо вторгался в её рот, и с каждой секундой этой борьбы, острое возмущение в ней уступало место подлой и постепенно загорающейся, как спичка, страсти…

Неведомая сила вынудила расслабить напряженные мышцы. Почуяв, что жертва стремительно лишается сил, Маркус ослабил свое давление. Теперь его поцелуй был неспешен, местами нежен, но непреодолимо возбуждающим. Её тело подчинялось не голосу рассудка, крик которого уже абсолютно не было слышно, а мужской силе, без труда уничтожившей в ней самообладание и гордость. От приятной слабости в конечностях, кружка с чаем стала медленно опускаться. Отдаленно до неё доходил слабый льющийся звук, но нежелание просыпаться было в миллион раз сильнее.

Теплый, влажный и мягкий язык Маркуса с каждым рывком пробуждал в ней всё новые и новые ощущения. Его пальцы поглаживали её шею, притягивали к себе и оставляли приятные ожоги на нежной коже. Грудь пощипывало. Казалось, что затвердевшие, как камень, соски наэлектризовались так, что коснись их его горячий язык…

Она выронила кружку. Грохот в миг вернул их в реальность и Маркус тут же отстранился. Но лишь на пару сантиметров от её пылающего от стыда и гнева лица. Они смотрели друг на друга так, словно не понимали, что произошло секундой назад, но это непонятное непременно раздражало обоих.

– Завтра, – сказал он стальным голосом, что словно острый нож, резанул плотный воздух. – В десять, в моем кабинете. Не опаздывай.

Обойдя лужу и валявшуюся на полу белую кружку, Маркус вышел из кабинета, унеся с собой прохладную свежесть парфюма.