Текст книги "Опасная дружба"

Однажды в мусорном баке

Я осторожно повернулся, чтобы устроиться поудобнее в этом дурацком контейнере. Подо мной захрустел картон, в нос ударил запах макулатуры.

– Может, Куки побежала в другую сторону? – предположил я. Беззвучно разговаривать получалось быстрее, к тому же так нас никто не услышит.

– Наверняка опять притворилась мёртвой, – раздражённо ответила Тикаани.

Мы помолчали. В контейнере было совершенно темно, лишь через щель под крышкой проникал слабый луч света. Пахло бумагой и влажной шерстью собаки или, скорее, волка – которые, впрочем, пахнут одинаково.

– Хоть бы с Куки ничего не случилось, – подумал я.

Тикаани мысленно вздохнула:

– У неё наш мобильник. В случае чего она может просто позвонить Тео. Здесь же везде есть связь, не то что у меня на родине.

– А ведь Куки может позвать на помощь и учителей! – вдруг понял я.

Тикаани заскулила:

– Только не это!

Будет жутко стыдно перед ними: нас же всего лишь отправили в аптеку.

Вот забавно – я сижу в темноте наедине с одним из членов подлой волчьей стаи в контейнере с макулатурой. Я чуть не рассмеялся, но, к счастью, сумел сдержаться. Было непривычно, но в то же время как-то даже уютно. И Тикаани уже не казалась такой враждебной и злой, как обычно.

– А почему у тебя на родине нет связи? – рискнул я задать вопрос.

– Моё племя живёт в Нунавуте, на самом севере Канады, – прорычала в ответ Тикаани. – Мы инуиты – слышал про таких? Только не смей говорить «эскимосы», я этого не терплю!

– Понятно, – осторожно отозвался я, чтобы не спугнуть её внезапного желания поговорить. – Мог бы и сам догадаться – ты же арктическая волчица. А как ты узнала, что ты оборотень?

– Да всё очень просто. – Тикаани была в прекрасном настроении, я не мог поверить своим ушам. – В нашем племени почти все оборотни. В детстве я даже не понимала, как это – если у кого-то всего одно обличье. Вот бедняжка, думала я.

Становилось всё интереснее. Я продолжал расспрашивать:

– Если у вас все оборотни, почему же в нашей школе из всего племени учишься ты одна?

– А меня выбрали, – тихо вздохнула Тикаани. – Я своего рода посланник моего племени в мире. Это вроде как честь, но мне это ни к чему – я бы лучше стала охотником, как мой отец.

– А я даже не подозревал, что кроме нас – ну, моей семьи – существуют ещё оборотни, – начал рассказывать я. – Мы всегда жили в горах как пумы, в людей превращались максимум раз в год.

– Клёвая жизнь, – оценила Тикаани, и в её голосе мне послышалась зависть.

– Да, клёвая, – в первый раз признался я себе самому.

Мне хорошо жилось в горах. А потом я вдруг вбил себе в голову, что непременно хочу жить как человек!

Я смял бумагу вокруг себя, благо её было предостаточно. Очень хотелось что-нибудь порвать, но я побоялся поднимать шум.

– Во всяком случае, тебе жилось лучше, чем Бо и Клиффу, – продолжила Тикаани. – Родители Бо служили в цирке клоуном и артисткой, они понятия не имели, что делать с ребёнком, а уж когда выяснилось, что он не такой, как все, – и подавно. Они не знали о его особенностях – наверное, он унаследовал природу оборотня от бабушки или от дедушки. Но те уже давно умерли, и родители сдали Бо в приют.

– Прости, а что такое цирк? – смущённо поинтересовался я.

Это просто невероятно! Она даже не посмеялась надо мной!

– Это когда люди и звери выделывают всякие трюки в такой большой палатке. Пустая трата времени, на мой взгляд, а вот Клиффу нравится – может, потому, что жутко богатые родители его туда не пускали?

Я прислушался. Клифф из богатой семьи? Я не знал. Время от времени он отправлялся домой на выходные, но родители к нему в школу никогда не приезжали.

– Родители надеются, что он унаследует семейное предприятие, но ему это не нужно, – пояснила Тикаани.

Нисколько не удивлён. Клифф, правда, очень сильный, но он вечно как сонная муха и предпочитает, чтобы за него думали другие. В основном Джефри.

– Ну ладно, надо посмотреть, что там снаружи, – сказала волчица.

Она пробралась через горы бумаги и картона и высунула морду в щель. Только бы сейчас никто не пришёл выкидывать мусор – упадёт ведь замертво от ужаса.

– Чёрт, ничего не вижу, – пожаловалась Тикаани и принюхалась. – Типов, что за нами гнались, поблизости нет.

Меня разбирало любопытство:

– А Джефри что? Он тоже из богатой семьи?

Тикаани фыркнула:

– Если буду болтать про Джефри, он меня убьёт.

– Даже если просто скажешь, что он ест на завтрак? – дурачился я.

– Про его завтрак ты и без меня знаешь, – пробурчала Тикаани. – Я же вижу, как ты постоянно таращишься в наши тарелки. И ты…

Мы дружно вздрогнули. Послышался звук приближающихся шагов, и мы в ужасе пригнулись – макулатура предательски зашуршала.

Только бы нас никто не услышал!

– Может, закопаться, чтобы нас не увидели? – предложил я, заметно нервничая.

– С ума сошёл?! Нам так и так сейчас на голову приличную порцию вывалят. Хочешь, чтобы я задохнулась?! – отбрила Тикаани.

Мы ждали, затаив дыхание. Казалось, сердце мне сжимает кольцо – страх перед Эндрю Миллингом внезапно вернулся. Я же был на его территории, и я знал, что он мне отомстит, если поймает. Он ясно дал это понять при нашем последнем разговоре: «Ты пожалеешь об этом, Караг. Горько пожалеешь…»

А потом мы всё увидели. Нет, в щели появилась не бумага и не пистолет. Мы увидели чей-то зелёный рукав. Человек сжимал в руке что-то четырёхугольное и бумажное.

Мы с Тикаани были настолько ошарашены, что не могли шелохнуться. Тем временем в щель просунулась вторая рука, в которой был зажат кошелёк, показавшийся мне знакомым. В конце концов я и запах узнал!

– Куки! – закричал я, и Тикаани облегчённо фыркнула.

– Ну вы как, вылезать будете? – Куки подняла крышку контейнера. Она вся сияла. – Я не стала притворяться мёртвой! Я просто выждала, пока всё утихнет, и купила лекарства! А потом пошла за вами по следу и нашла вас. Классно, правда?

– Гениально! – Я вылез из контейнера и обнял Куки.

Тикаани стрелой выскочила на раскрошенный асфальт, стряхнула с себя клочки бумаги и на всех четырёх лапах принялась танцевать вокруг Куки.

– Справились! – звенел её ликующий крик у нас в головах.

А потом мы позвонили Тео, и он нас забрал.

Смотреть на листок с оценками было одно удовольствие:

Секретность: хорошо

Сотрудничество: отлично

Превращения: отлично

Выполнение задания: отлично

Решение проблем: отлично

ОБЩАЯ ОЦЕНКА: отлично

Классно всё получилось! Но ещё лучше было то, что мы с Тикаани смогли нормально поговорить. Неужели всё-таки получится заключить мир с волками?

И Эндрю Миллинг не пытался мне навредить. Я был на его территории, и ничего не случилось. Может, он уже забил на меня и теперь полностью сосредоточился на своём плане мести людям?

Моя ловушка для шпиона провалилась, я сразу это понял. Записная книжка торчала из рюкзака несколько под другим углом, рядом витал лёгкий запах резины. Шпион был в резиновых перчатках! Но на посыпанном мукой полу не было никаких следов. Как такое возможно?!

– Ах вот оно что! – Я ударил себя по лбу. Шпион заметил муку, стёр свои следы и заново посыпал пол. В следующий раз нужно придумать что-нибудь получше.

На душе у меня было очень неспокойно – уже второй раз кто-то прокрадывался в мою комнату. Враг. На моей территории. Я почувствовал, как волоски на руках встают дыбом.

Прийти в себя удалось лишь за ужином. В столовой пахло стейками и запечённой в кожуре картошкой, и настроение было отличное – успешно завершилась не только наша экспедиция. Нимбл завёл музыку. Вороны Сумрак и Тень шутили не переставая. Холли и Нелл играли на обеденном столе в родео: Нелл с трудом удерживалась на спине у Холли, вцепившись крохотными лапками в беличью шерсть.

– Юху-у-у! – прокричала Нелл, но не удержалась и свалилась вниз.

– Как прошла ваша экспедиция? – меня распирало от любопытства.

Брэндон в человеческом облике буквально сиял:

– Ты помнишь, мы с Сумраком должны были отвести Холли к ветеринару? Разыграли всё как по нотам: Холли была белочкой с больной лапкой, а мы – её обеспокоенными владельцами.

– Я сначала просто уселся в приёмной, но потом Брэндон сказал, что мне нужно сначала отметиться в регистратуре, иначе просидим тут полдня, – дополнил Сумрак.

– Холли, неужели врач не понял, что ты абсолютно здорова? – спросил я у своей лучшей подруги.

– Не-а, – рассмеялась она, всё ещё в облике красной белки. – Он только помял мне лапы, сделал рентгеновский снимок и сказал, что я растянула связки. И выписал мазь.

– Точно, я же должен втирать тебе мазь утром и вечером. Давай сюда лапу!

Холли покрутила крошечной лапкой у виска, а Сумрак показал ей язык.

– Но самое главное – Джеймс Бриджер дал нам недостаточно денег, – выдала Холли. – Наверное, специально, чтобы мы учились выкручиваться.

– Вряд ли специально, – встал я на защиту Бриджера.

Джеймса я обижать не позволю – он всегда был на моей стороне.

Брэндон пожал плечами:

– Наверное, мы зря согласились на рентгеновский снимок, потому денег и не хватило. Во всяком случае, неловко получилось.

– Но мы справились с проблемой как нечего делать, – с удовольствием продолжил Сумрак. – Я вышел, превратился в ворона и слетал в школу за деньгами. Вернулся с купюрой в клюве, и – вуаля! – можем платить.

– И знаешь, что нам поставили? – Холли распушила рыжий хвост и гордо задрала голову.

– «Хорошо»? – невинно спросил я.

– «ОТЛИЧНО»! – заорала она, прыгая, как резиновый мячик. У меня чуть голова от её крика не лопнула. – По всем пунктам «отлично»!

Сумрак и Брэндон вскочили с мест и принялись скакать вместе с Холли и кричать «Ура!».

Я чуть было не позавидовал им, но я был очень рад за Холли. Она, наверное, ещё ни разу в жизни не получала «отлично»: учёба давалась ей нелегко.

Я украдкой наблюдал за Лу – она праздновала вместе с Нелл и Лероем. Подойти к ним? Но что я им скажу? И вдруг Лу заметит, что она мне нравится?

Вечер был чудесный, пока Джефри всё не испортил – он попытался во второй раз получить добавки у Шерри Плеск.

– Больше добавки не будет, ни для кого! – проворчала она, скрестив руки на груди.

– Будет. Для меня, – небрежно бросил Джефри. – Не пытайся здесь командовать, Шерри, не забывай, ты всего лишь бобёр.

В столовой воцарилась тишина. Как в лесу перед грозой.

И гроза не заставила себя ждать. Сначала Шерри вылила на Джефри поток смачных ругательств, а потом в него полетели вилки. Причём зубцами вперёд! Если бы Джефри был сейчас в зверином обличье, мы бы имели удовольствие наблюдать, как восточный волк, поджав хвост, спасается бегством. А в облике человека он просто поспешил убраться, прикрывая голову руками от дождя из вилок.

– Наказан! С завтрашнего дня будешь работать в столовой! Неделю! – прокричала ему вслед Шерри.

Когда Джефри проходил мимо меня, я ему посоветовал:

– Просто просить нужно вежливо.

Зря я это сказал. Джефри остановился и, развернувшись ко мне, посмотрел на меня убийственным взглядом:

– Киска что-то мяукнула?

И поманил к себе стаю. Клифф показал мне кулак, а Бо смерил меня с головы до ног презрительным взглядом. Но самое ужасное – на меня враждебно посмотрела Тикаани – в облике волка она бы, наверное, зарычала. Я стушевался. Как же так?! Мы же только недавно так мило болтали в контейнере, и она даже рассказала мне о себе!

Джефри и его стая ждали ответа. Но я не знал, что сказать. Гнев в глазах Джефри постепенно сменился удивлением. В конце концов ему надоело ждать, он плюнул мне под ноги и убрался с приспешниками восвояси.

– Что это было? – спросила Холли, прыгая по комнатным растениям, когда я снова сел за стол.

– Ерунда, – ответил я и заставил себя улыбнуться.

А что, собственно, меня так расстроило? Стая для волка важнее всего, так было всегда. И Тикаани никогда не признается, что поладила со мной сегодня.

Лучше и мне промолчать. И просто порадоваться, что Джефри за свою провинность будет помогать на кухне – и не один день, а целую неделю!

Плакаты и толстороги

Раз в две недели я ездил на выходные к Рэлстонам, моим приёмным родителям. В эти субботы и воскресенья я снова был тем странным мальчиком, который однажды появился из леса и заявил полиции, что ничего не помнит. Мальчиком, которого Анна Рэлстон окрестила Джеем. Она никогда не узнает, что на самом деле я оборотень-пума Караг.

Как всегда в пятницу вечером, Тео высадил меня у маленького дома Рэлстонов на окраине Джексона. Вчера шёл снег, и к дому вела лишь узкая расчищенная дорожка.

– Справишься? – спросил Тео, когда я выходил из машины. Он знал, что мой сводный брат Марлон изрядно портит мне жизнь.

– Постараюсь, – сказал я.

– Дай знать, если нужно будет кого-нибудь проучить, – улыбнулся Тео.

Я улыбнулся ему в ответ. В тот день, когда Тео впервые забрал меня в школу, он почти раздавил Марлону ладонь своим рукопожатием: оборотни-лоси, чтобы вы знали, невероятно сильны.

Бинго, лабрадор Рэлстонов в науке больше не нуждался. Увидев меня в дверях, он заскулил и убрался прочь, поджав хвост. Я сразу вспомнил, как Джефри опозорился в столовой, и настроение немного улучшилось.

У Рэлстонов меня ждали сразу два сюрприза. Пока Анна меня обнимала, я увидел первый – большой яркий плакат с изображением Эндрю Миллинга, такие были развешаны по всему городу. Он занимал в гостиной центральное место.

Я резко остановился – так резко, будто моя лапа попала в капкан.

– К чему здесь это? – мой голос сорвался.

Анна широко улыбнулась:

– Я стала добровольной помощницей в его предвыборном штабе!

– Но зачем? – Я был в растерянности.

– Но он же твой наставник – я думала, ты обрадуешься.

Я долго не решался рассказать Рэлстонам, что произошло между мной и Миллингом. Похоже, слишком долго!

– Э-э-э… он мне больше не наставник.

– Как? Но почему?

– Мы поссорились, – признался я.

Анна посмотрела на меня в ужасе. Мне было её очень жаль, я не хотел, чтобы так получилось.

– Боже мой! Но что случилось? Ты его чем-то рассердил?

Во мне взыграло упрямство:

– Я отказался помогать ему в одном деле. – И понимая, о чём будет следующий вопрос, тут же добавил: – Это секретный проект, мне нельзя о нём говорить. Прошу тебя: не поддерживай его больше на выборах.

Моё сердце оказалось где-то в районе пяток. Так мне, по крайней мере, казалось.

– Дональд, спустись, пожалуйста! – пронзительно закричала Анна в лестничный пролёт – у моего приёмного отца, психолога, офис был наверху.

Но тут меня ждал второй сюрприз. Вниз по лестнице спустился не Дональд, а Марлон, причём не один, а с девушкой. Надо же, у него есть подружка! Никогда бы не подумал, что в такого тошнотика кто-то влюбится. Я с любопытством рассматривал девочку. Примерно моего роста, то есть на полголовы ниже Марлона. Будь она оборотнем – скорее всего, была бы толсторогом. Рогов у неё, понятное дело, не было, но её тёмные волосы вились вокруг ушей, как у барана. С большими карими глазами, и не худышка. На вкус была бы ничего.

О моих мыслях она, судя по всему, не догадывалась, а потому улыбнулась и протянула мне руку:

– Привет, я Дебби. А ты брат Марлона?

Нет, этот гад мне не брат и никогда им не будет! У меня есть только сестра Мия! Я пожал Дебби руку (у меня это движение уже хорошо получалось, мы отрабатывали его на уроке человековедения) и ответил:

– Привет, я Джей.

– Точно! Ты же тот самый таинственный мальчик! – Дебби улыбалась всё шире. – Мы встречались с тобой в школе, кажется, на астрономии.

– Верно, – ответил я и тоже улыбнулся, хотя я её совершенно не помнил.

Мы продолжали болтать, а Марлон – белые крашеные волосы ёжиком, узко посаженные глаза, широкие плечи – держался максимально близко к Дебби. Его физиономия всё больше мрачнела – ясно же, что я Дебби нравился. В конце концов он схватил её за руку и потащил вниз, в кухню.

– Марлон сделает мне коктейль с гранатовым соком, – последнее, что радостно сообщила мне Дебби, потом дверь кухни захлопнулась.

На мгновение складка на переносице Анны разгладилась.

– Он познакомился с ней на футболе, она фанатка школьной команды, – прошептала моя приёмная мать. – Правда, она прелесть?

– Хм, – отозвался я.

Во-первых, такое определение годится только для Лу. А во‐вторых, я подпишу себе смертный приговор, если соглашусь, что считаю подружку Марлона прелестной. Потому ответил честно:

– Выглядит она аппетитно.

– Аппетитно! – Анна рассмеялась. – Надо же такое сказать, Джей. Это не слишком вежливо.

Тут я её не совсем понял. Я раньше очень любил есть толсторогов. Что же тут невежливого?

Но долго размышлять об этих материях мне не пришлось, потому что по лестнице как раз скатился Дональд – круглое существо с собранными в хвост седыми волосами и в очках без оправы.

– Что случилось? – спросил он, и Анна тут же обо всём ему доложила.

Дональд нахмурился и одарил меня ненавистным мне взглядом. Взглядом, полным тревоги и понимания. В этих чувствах, в общем-то, нет ничего плохого, но из-за их избытка взгляд Дональда казался каким-то липким.

– Джей, я понимаю, тебе не так-то просто занять правильное место в мире, в значительной мере всё ещё чужом для тебя. Я полностью на твоей стороне, мой мальчик, но существуют такие вещи, – тут он поднял указательный палец, – которые делать просто недопустимо: определённого рода поступки в обществе неприемлемы. Например, непозволительно оскорблять значительных людей, если они принимают в тебе участие. Мистер Миллинг был к тебе чрезвычайно добр и щедр…

– Он следил за мной, – вырвалось у меня.

– Что?

Ну зачем я это сказал! Теперь придётся объяснять то, что мне хотелось сохранить в тайне.

– В том перочинном ножике, что он мне подарил, было подслушивающее устройство.

Анна смотрела на меня ошарашенно. Словно дикобраз, только что радовавшийся новой норе – и вдруг обнаруживший, что там засел медведь.

В растерянности она опустилась на стул:

– Ты уверен? Откуда ты…

Вот смешные. Они же сами видели, как ножик взорвался в горячем озере. Наверное, просто не задумывались, почему это произошло. Я попытался всё объяснить, не раскрывая главных секретов и умалчивая о многих фактах. Например, о том, что мы разоблачили муху-шпиона, который по поручению Миллинга следил за мной в школе. И что наверняка существуют и другие шпионы, которые докладывают о моей жизни моему бывшему наставнику.

Когда я закончил, в кухне воцарилась тишина. Анна и Дональд переглянулись. Потом Дональд откашлялся и сказал:

– Все это, конечно, несколько необычно. Но у богатых людей совсем другая жизнь, чем у нас с тобой, Джей. Им чаще угрожают, и потому им приходится больше заботиться о своей безопасности. Может быть, он просто хотел удостовериться, что ты не разболтаешь важную деловую информацию или что-то в этом роде.

Я был просто раздавлен. Посмотрев в глаза Анне, я увидел, что она меня любит, возможно, не меньше, чем собственных детей, и… что она согласна с Дональдом.

Дональд продолжил уже более строго:

– Ты должен как можно быстрее помириться с Миллингом. Лучше прямо сегодня. И тогда ты вместе со всеми остальными людьми сможешь радоваться, когда его изберут в конгресс.

Со всеми остальными людьми! Мои приёмные родители не понимают, о чём говорят! Они даже не подозревают, что Миллинг ненавидит людей, потому что те убили его жену и дочь.

Я ничего не ответил, лишь беспомощно опустил голову.

– Джей? – в голосе Анны я услышал теплоту и сочувствие. – Я знаю, очень тяжело извиняться, если несправедливо кого-то обидел. Но ты справишься.

Они оба ну ничегошеньки не подозревают! Если Миллинг захочет – он просто подкараулит их в облике пумы и перегрызёт им глотку. И я не уверен, достанет ли моих сил, чтобы помешать ему. Или он может подослать свою подручную – ядовитую гремучую змею, и она закусает их до смерти. А Анна собралась помогать ему на пути к ещё большей власти!

Я молча встал. Дональд попытался удержать меня, но я вырвался и побежал в свою комнату на третьем этаже.

Но уже на втором этаже меня ждали. Мелоди, восьмилетняя дочь Анны и Дональда, сидела на ковровой дорожке, покрывающей ступени лестницы. В руках она сжимала любимую игрушку – лошадку с длиннющей серебристой гривой.

– Что ты наделал? – прошептала она с вытаращенными от любопытства глазами.

Мелоди часто задирала меня, но сегодня вела себя смирно, поэтому я ответил:

– Ответил отказом тому, кто не любит отказов.

– Чё, правда? Мистеру Миллингу?

Я ошарашенно посмотрел на неё, а Мелоди рассмеялась – обрадовалась, что угадала.

– Мне он тоже не нравится, – прошептала она. – Он так странно на меня смотрел, когда был у нас в гостях.

– Правда? И как же он смотрел?

– Как на мышь или на жука. Что-то в этом роде.

– Держись от него подальше, – посоветовал я, и Мелоди серьёзно кивнула.

– Мелоди, выведешь собаку погулять? – крикнула снизу Анна. – Джей, сходишь с ней? На улице уже темно.

– Хорошо, – ответили мы дружно, и Мелоди сбегала за поводком.

Бинго подбежал к ней, виляя хвостом. И его радость ничуть не уменьшилась, даже когда он понял, что я тоже иду.

Я был просто отличным спутником для таких прогулок, хоть Анна и Мелоди и не догадывались почему. Я прекрасно видел в темноте, для меня это была и не темнота даже – так, лёгкие сумерки. Я разглядел бородатую неясыть, беззвучно парившую над заснеженным пастбищем в поисках добычи, учуял гадюку, дремавшую под деревянной лестницей, и услышал дыхание мужчины, курившего у двери тремя домами дальше.

Если кто попытается причинить вред Мелоди – так просто не отделается. Причём не от Бинго: эта псина, наверное, и с кротом не справится.

– Ты когда-нибудь видела сову? – спросил я Мелоди. Бинго как раз обнюхивал тротуар. Мелоди покачала головой, я показал ей, куда смотреть, и добавил: – Вон там сидит сова, только стой тихо, иначе спугнёшь.

Я не рассчитывал, что Мелоди справится, но она и правда замерла, как пума в засаде, и всмотрелась в темноту.

– Я её вижу! Вижу! Что это за вид?

– Бородатая неясыть, – прошептал я. – У неё превосходный слух. Она может услышать грызуна даже под толстым слоем снега. А потом бросается прямо в снег и вытаскивает свою добычу, всё происходит стремительно.

Мелоди повернулась ко мне.

– Ты так много знаешь о животных, – восхитилась она.

– Да ладно… – больше я не нашёлся что сказать. Если бы она знала, что беседует с оборотнем-пумой – убежала бы с воплями.

А вот Бинго знал. Но, к счастью, выдать меня не мог.

Мне показалось, что курящий мужчина наблюдает за нами. Мне стало не по себе.

– Пойдём домой, – предложил я, и Мелоди, к счастью, сразу согласилась.

Мы вернулись, как раз когда Дебби собиралась уходить. Они с Марлоном прилипли друг к другу лицами. Ага, вот, значит, как выглядят поцелуи. Услышав нас, они отпрыгнули в стороны, как бурундуки, завидевшие орла. Мелоди засмеялась и принялась причмокивать.

Марлон мрачно посмотрел на нас и, засунув руки в карманы, стал оглядывать прихожую. А вот Дебби мне улыбнулась:

– В следующую пятницу я праздную день рождения. Придёшь?

Одна только мысль о вечеринке повергла меня в панику. Там же будет толпа, и шум ужасный, и все гости минимум на два года старше меня!

– У него нет времени, – тут же вмешался Марлон и ухмыльнулся. – Он же учится в дурацком интернате, его оттуда только раз в две недели выпускают.

Я тут же передумал.

– Спасибо за приглашение, с удовольствием приду, – улыбнулся я Дебби.

– Класс! – обрадовалась она. – Можешь взять с собой кого захочешь.

– Идёт, – кивнул я.

Круто! Человеческая вечеринка! Я ещё никогда не был на таком празднике и, конечно, боялся идти, но всё равно очень хотел побывать. Разрешат ли Анна, Дональд и мисс Кристалл?

Едва за Дебби закрылась дверь, Марлон подступил ко мне с угрозами:

– Если придёшь – можешь писать завещание.

Я понятия не имел, что такое завещание, поэтому просто пожал плечами и направился в свою комнату. Но тут я услышал за спиной звонкий голосок Мелоди:

– Почему ты всё время к нему цепляешься?! Может, хватит уже?!

Я не верил своим ушам. Ведь эта девочка доставала меня два года.

– Пасть закрой и топай к своим пони! – отшил её Марлон.

Но на его беду, в прихожую как раз вошла Анна.

– Марлон! – в ужасе закричала она. – Как ты разговариваешь с сестрой!

– Спасибо, – прошептал я Мелоди.

Но ей было уже не до меня – она тискала Бинго, сюсюкала с ним и пыталась надеть на него вязаный ошейник, украшенный бисером. Бедняга лабрадор.

Анна мне тут же разрешила идти на вечеринку. Но Марлон насыпал мне в кровать и в ботинки кнопок. К счастью, почуяв его запах, я вовремя обнаружил их в постели и всё вытряхнул. Обувь же я, дурак, не проверил. Две кнопки впились мне в ступню, а ещё одна – в большой палец. Настроение совершенно испортилось, и все выходные я обнюхивал каждый предмет, прежде чем к нему прикоснуться.

– Да что с тобой, Джей? – в конце концов не выдержала Анна. – Тебе что, от пульта воняет? И от магнитофона?

– Бывает, – недовольно ответил я.

Я был безумно рад в воскресенье вечером уехать обратно в школу.