Текст книги "Секреты «Голубого рифа»"

Три звезды

– Мотор! – скомандовала Финни-режиссёр.

Я потягивал коктейль, глядя вслед девушкам, и произнёс свою мачистскую реплику, когда мимо по сценарию прошла Шари.

Нелли (она же Оливия) закатила глаза. Её темные волосы, обычно забранные в хвост, сегодня были распущены, что придавало ей непривычный вид.

– Вот охота тебе флиртовать с каждой встречной, Ксав! Есть новости о твоём отце?

Я покачал головой, пытаясь помрачнеть, а тёмный глазок видеокамеры Барри неотступно за мной наблюдал. Только не думать о нём и не смотреть туда!

– Что, до сих пор? Его уже неделю нет, – озабоченно проговорила старая школьная подруга.

– Давай сменим тему, о’кей? – Я отвернулся, показывая, что разговор мне неприятен. – Смотри, какая красотка! Не знаешь, случайно, как её зовут?

– Ты просто невыносим!

– Вот как? – Я допил коктейль, встал и побрёл на пляж, как полагалось по сценарию. – О, смотри-ка, бутылочная почта! – Я наклонился и поднял бутылку с запиской, напустив на себя удивлённый вид, хотя две минуты назад видел, как Юна её туда положила. – Посмотрим, что там.

Я открыл бутылку, чтобы вытащить листок, но пальцы у меня оказались коротковаты. Я полминуты пытался выудить записку, пока Финни не крикнула:

– Стоп! Юна, не могла бы ты раздобыть бутылку получше?

Юна побежала в кухню, а мы с Крисом, Финни и другими актёрами с любопытством смотрели на камере Барри, что мы только что отсняли. Я показался себе просто ужасным. Остальным, наверное, тоже, потому что некоторое время все молчали.

Потом Крис сказал:

– Тьяго, ты выглядишь немного… э… деревянным. Не мог бы ты чуток расслабиться во время следующего дубля?

– Попытаюсь, – ответил я. Как же стрёмно. Надо было дать мне роль дерева – в этом у меня хотя бы есть опыт.

– Оливия, а ты сыграла отлично, – заметила Финни. Это правда. На экране была не Оливия, а Нелли, моя старая школьная подруга. Она выглядела очень обаятельной и держалась намного естественнее меня.

– Мне нравится сниматься, – просияла Оливия.

Мы сделали ещё один дубль – на этот раз мне удалось достать записку из бутылки.

– Ого, посмотри-ка, – сказал я Оливии, протягивая ей перед камерой листок. – Откуда эта бутылочная почта знает, как меня зовут? И что это означает: «Немедленно отправляйтесь к этой предсказательнице – она знает кое-что очень важное для вас»?

– Забавно – есть даже ссылка на сайт. – Нелли засмеялась. – Можно было бы принять за рекламу… но там действительно указано твоё имя. Как считаешь, эта женщина что-то знает о твоём отце?

– Выясню, – мрачно сказал я. – Может, она как-то причастна к его исчезновению.

– Стоп, снято! – крикнула Финни. – На этот раз получилось немного лучше. Завтра сделаем ещё один дубль, а потом снимем сцену со мной в роли предсказательницы.

Мы с нетерпением ждали, когда настанет черёд Эллы.

– Круто выглядишь, Элла! – восхитился Токо, когда Элла появилась на съёмочной площадке.

– Я тебе не Элла, а Атина Хантер, понял?! – напустилась на него Элла.

– Прошу прощения, мисс Хантер, – стушевался Токо.

– Она и правда круто выглядит, – прошептала мне на ухо Шари.

– Да, – шепнул я в ответ, с трудом удержавшись, чтобы не добавить «к сожалению». Ведь она теперь моя партнёрша по съёмкам – негоже перемывать ей косточки.

На Элле в роли Атины Хантер был чёрный топ от бикини, облегающие чёрные брюки, веки накрашены зелёными (под цвет глаз) тенями, а в светлые волосы вплетены стилизованные под змеиную кожу ленты. В этой сцене выясняется, что она сирота, которая благодаря особенным способностям прошла отбор и специальное обучение. С тех пор она работает агентом в секретной службе «Хантер Мун», которую основали богачи, чтобы защищать собственные интересы.

– Стоп! Выглядело неплохо, Элла! – крикнула Финни. – Только не могла бы ты быть естественнее и играть менее театрально?

Элла хотела было надуться, но потом сказала: «Ладно, попробую», – и они сняли ещё один дубль.

Хоть какое-то утешение, что у Эллы тоже получилось не с первого раза.

Вообще-то я собирался провести вечер с Шари, но у Финни с Крисом были на меня свои планы.

– Пора поучиться актёрскому мастерству, Тьяго, – объявила Финни.

– Думаешь, у тебя получится? – спросил Крис, скептически поглядывая на меня.

– Конечно, получится – его просто надо немного поднатаскать, – заверила его девочка-скат.

Мне хотелось зарыться в песок:

– Да-да, говорите обо мне в третьем лице, не проблема, я вас не слушаю.

– Вот и не слушай, – улыбнулась Финни. – Шари, поможешь нам – сыграешь на мастер-классе роль Нелли? Я отправлю тебе текст на планшет.

– С удовольствием, – приобняв меня, радостно согласилась Шари. – Только зачем мне текст? Я ведь его совсем недавно слышала.

Верно, у Блю и Шари отменная память. Наверное, потому, что дельфинам всё приходится запоминать – ведь возможности записать у них нет. Для актрисы просто идеально. Жаль, что Шари не досталось настоящей роли, а у Блю почему-то препаршивое настроение.

Мастер-класс мы решили провести за главным зданием. Видимо, Финни сообразила, что трудно расслабиться, когда рядом ошиваются любопытные одноклассники.

– Когда играешь чью-то роль, надо не притворяться, а вжиться в своего персонажа, – объяснила Финни мне и Шари, которая с интересом слушала. – Представь, что чувствует этот Ксавиан. Попытайся стать им в этот момент.

– Во-первых, я мало что о нём знаю, а во-вторых, он мне не нравится, – возразил я.

– Мне тоже, – добавила Шари, что энтузиазма мне не прибавило.

Финни застонала:

– Он изменится в ходе своей миссии – дайте же ему шанс! Его богатые родители постоянно работают, в глубине души он очень одинок и пытается об этом забыть.

– Ага, а на самом деле у него, должно быть, золотое сердце, – хмыкнул я.

– Если не прекратишь ёрничать – не видать тебе мастер-класса и главной роли как своих ушей! – Глаза Финни метали молнии.

– Ладно-ладно, прости. – Я виновато развёл руками. – Что мне надо делать?

Она протянула мне зеркало:

– Посмотри на себя. Ты Ксавиан, надменный мальчиш-плохиш – какая у тебя походка? Как ты входишь в комнату? Какие у тебя мелкие привычки?

Я попытался вжиться в роль Ксавиана, перевоплотиться в него, а не просто делать вид.

Я подумал, каким он был в детстве (робким) и о том, что у него были только знакомые, а настоящих друзей не было (его родители часто переезжали), чем он увлекается (игрой на саксофоне, сплавом на байдарках), о чём мечтает (о ручном осьминоге), какое у него худшее воспоминание в жизни (его маме стало за него стыдно, когда он запорол на концерте пьесу).

– Может, он проверяет в каждой зеркальной поверхности, не растрепалась ли его причёска, – предложила Шари.

– Да, потому что однажды у него в волосах застряла паутина и ему было очень неловко, – развил я. – А ещё он ковыряет ногти, когда нервничает.

– Может, на него нападает икота, когда он волнуется? – Шари, склонив голову набок, смотрела на меня.

– Нет. Слишком автобиографично.

– Ничего, уже весьма недурно, – сказала Финни и попросила меня сыграть, как я выношу мусор.

Ксавиан, брезгливо держа в руках пакет, вразвалку вышел на улицу, боясь, как бы его не застали за столь неприглядным занятием, и по привычке окинул взглядом своё отражение в оконном стекле главного здания.

– У тебя получится, вот увидишь, – сказала Финни, и лицо Шари озарила радостная улыбка. – Сейчас ты был совсем на себя не похож, Тьяго!

Это был самый странный комплимент, который мне доводилось слышать.

Один отец лишний?

У нас был испанский у мистера Гарсии, и я боялся, что Блю вот-вот схлопочет двойку за устный ответ. Несмотря на отличную память, ей не удалось сосчитать по-испански до десяти, хотя мы проходили это сто лет назад. А теперь она мучилась с переводом фразы «Я хочу поплавать в море».

– Yo… я… – начала она.

– А дальше? – Мистер Гарсия начинал терять терпение.

Блю опустила голову, и её длинные шоколадно-каштановые волосы свесились ей на лицо:

– Не знаю.

– А как будет «море», знаешь?

– El… mar.

– Правильно. А теперь дальше. Me gustaría… или Quiero…

Блю молчала. Будто напрочь память отшибло.

Учитель вздохнул:

– Тьяго, как будет «плавать»?

В моей прежней школе многие ребята на школьном дворе говорили по-испански – там я нахватался кое-каких словечек. Очень кстати, потому что смуглой кожей я походил на латиноса, и в Майами со мной часто заговаривали на этом языке. Поэтому слово я знал, но не хотел подставлять Блю.

– Забыл.

Мистер Гарсия строго посмотрел на меня и вызвал другого:

– Нестор, скажи ты, пожалуйста.

– Nadar, – с готовностью ответил отличник.

Шари утешающе потрепала лучшую подругу по руке, но Блю лишь слабо улыбнулась и снова уставилась в парту. Да что с ней творится в последнее время?! Вообще-то она хорошо училась. Просто удивительно, учитывая, что всего несколько месяцев назад она жила в Карибском море как полосатый дельфин.

После урока, когда все убежали на перемену, мистер Гарсия подозвал меня к себе:

– Не люблю, когда ты прикидываешься тупицей. Я чувствую себя одураченным. Ты же понимаешь, что я имею в виду?

– Понимаю. – Я едва не улыбнулся.

– Ещё кое-что, Тьяго. – Мистер Гарсия собирал вещи, не глядя на меня. – Крис с Финни попросили меня сыграть в вашем фильме роль твоего отца. Я пока не дал согласия – хотел сначала спросить тебя, как ты к этому отнесёшься.

Очень мило с его стороны, что он так поступил.

– Было бы круто, – ответил я.

Теперь мистер Гарсия всё-таки повернулся ко мне, и, к моей радости, взгляд у него потеплел:

– Тогда так и сделаем. Если я правильно понял сценарий, тебе надо переплыть бухту, полную опасных морских тварей, и вызволить меня из щупалец королевы осьминогов.

– Плёвое дело! – воскликнул я, и мы улыбнулись друг другу.

Я уже хотел уйти, но тут он ещё кое-что вспомнил:

– Ты ведь человека будешь играть, да? Может, ради пущего драматизма позовёшь ещё одну тигровую акулу? Спроси своего брата.

Разумеется, он знал о моём брате Стиве: слух о том, что я нашёл нового родственника, распространился молниеносно.

– Хорошая идея, – сказал я, поспешно попрощался и выбежал на пляж, чтобы он не заметил, в каком я смятении.

Мистер Гарсия готов сыграть моего отца! Я был вне себя от радости. И тут какой-то бес надоумил меня написать эсэмэс своему настоящему отцу. Почему бы и нет – я тут же достал телефон. Ради прикола я набрал: «Привет, Скотт, а мы тут фильм в школе снимаем. Кстати, тип, который играет моего отца, похож на меня гораздо больше, чем ты!»

Нет, лучше стереть, а то обидится. Я хотел написать что-нибудь более приятное, как вдруг Джаспер за моей спиной пискнул, кто-то крикнул «Под ноги смотри!», и я, вздрогнув, случайно ткнул в кнопку «Отправить». Упс.

Я испуганно уставился на экран. Можно ли как-нибудь отозвать сообщение? Вряд ли.

– Что случилось? – спросил Джаспер.

– Я накосячил – отправил дурацкое сообщение. Чего ты распищался?!

– На Джеми случайно наступил – он тут ползал в обличье рака-отшельника. А что ты написал? – Пока я смотрел вслед уползающему Джеми, Джаспер выхватил у меня телефон и пробежал глазами сообщение. – По-моему, ничего страшного, – сказал он. – Ты ведь не написал, что все плавники ему поотрываешь за то, что он такой плохой отец.

– Да уж. – Я глубоко вдохнул и выдохнул, как учила меня мисс Уайт, и почувствовал, что успокаиваюсь. Сообщение всё равно уже не изменишь – остаётся только ждать, что ответит Скотт.

Чтобы отвлечься, я спросил Шари:

– Сегодня после съёмок попытаюсь разыскать брата – может, он согласится сыграть в нашем фильме акулу. Сплаваешь со мной?

Шари пришла в ужас:

– Думаешь, я смогу расслабиться, когда вокруг плавают две тигровые акулы?!

– Даже не сомневаюсь, – усмехнулся я.

– Ладно, пожалуй, смогу. – Она неисправимая оптимистка. Наверное, даже оказавшись в окружении пяти акул, она бы подумала, что они укусят кого-нибудь другого. – Когда поплывём?

– После уроков снимем сцену со мной и Финни в роли предсказательницы, а потом можно плыть.

– Ах да, сегодня же опять съёмки. – Шари вздохнула и погрустнела. Я готов был убить Барри за то, что он лишил её главной роли, – но какие же съёмки без кинооператора.

Пока наша съёмочная группа суматошно готовилась к съёмкам, я сердито поглядывал на Барри и вдруг вспомнил, что собирался расспросить его, не работает ли он с недавних пор на каких-нибудь преступников. Почему бы не сделать это прямо сейчас. Я видел, как он подарил Кармен дорогое украшение, поэтому он был одним из главных подозреваемых в моём списке.

– Слушай, Барри, – подошёл я к нему, ожидая в костюме Ксавиана начала съёмок, – откуда у тебя деньги на камеру и подарки для Кармен?

– Не твоё дело, – буркнул Барри, окинув меня убийственным взглядом, который я напрочь проигнорировал. Не зря у тигровых акул толстая кожа.

– Может, я самый никудышный детектив на свете? – спросил я Джаспера, который был помощником режиссёра и с важным видом расхаживал по съёмочной площадке с папкой-планшетом.

– Нет, ты самый никудышный на свете актёр, – вставила Элла, прежде чем мой друг успел ответить. Вот спасибо.

– Я репетировал, – стал оправдываться я.

– Так покажи, – пренебрежительно улыбнулась Элла. Режиссёр, камера, реквизит и всё остальное были готовы к съёмкам.

Я остановил Дафну, проходящую мимо с зеркалом, и посмотрел на себя. Нет, не на себя, а на Ксавиана. Не слушая болтовню Дафны, я сосредоточился, пытаясь вызвать в памяти всё, что напридумывал о своём персонаже, чтобы вжиться в него.

Мы сняли ещё один дубль вчерашней сцены. Оливия снова была на высоте, а я чувствовал себя перед камерой гораздо раскованнее, чем накануне.

– Классно получилось – даже переснимать не придётся, – довольно улыбнулась Финни. – Пойду переодеваться в предсказательницу!

Интересно, в чём будет Финни – в длинном кудрявом парике и мантии со звёздами и луной? Нет! Когда Финни вернулась в коротком серебристо-синем платье и серебристом парике, мы вытаращили глаза.

– Что такое? – спросила она. – Ароматические палочки – это вчерашний день! И вообще, разница между астрологами и астронавтами не так уж велика.

Крис рассмеялся:

– Мне нравится. Ну что ж, приступим.

Ксавиан, прошагав по пляжу, ввалился в хижину предсказательницы и скептически огляделся: на столе горели пять серебристых свечей, расставленных по кругу.

– Что вам известно о моём отце?

– Может, сначала поздороваетесь? – Предсказательница сердито упёрла руки в бока. – Я не показываю будущее бессовестным клиентам, а выпроваживаю их за дверь!

– Я не бессовестный, просто хочу понять, что здесь происходит. Или, может, вам постоянно приходят в бутылках письма с вашим именем? – Ксавиан начинал успокаиваться. Он вытащил из кармана несколько долларовых купюр и швырнул их на стол. – Понятия не имею, сколько стоит ваш сеанс, но, может, уделите мне сейчас время?

– Заберите деньги. – Предсказательница отодвинула от себя зелёные купюры. Закрыв глаза, она поводила в воздухе руками, издавая какие-то монотонные звуки. Потом наклонилась через стол к Ксавиану. – Хорошо, что ты пришёл, избранный, – прошептала она. – Только ты способен предотвратить новый потоп, который через семь дней может уничтожить Землю.

– Кто, я? И что это ещё за потоп? – Ксавиан опять занервничал и стал ковырять под столом ногти.

– Молчи! Лучше бы для этой миссии выбрали кого-нибудь другого. Но увы, только тебе, и никому другому, предначертано спасти мир.

– Вот как. И что же я должен сделать?

– Вызволить волшебную рыбку из щупалец королевы осьминогов. Но на пути тебя поджидает много опасностей.

Не удержавшись, я съязвил:

– Ещё бы, в книжках с избранными часто так и бывает.

– Стоп! – крикнула Финни, махнув теснящемуся рядом с нами кинооператору. – Чёрт побери, Тьяго, тебе нужно не импровизировать, а просто произнести свои реплики!

– Прости, – сказал я. Трудно воспринимать всерьёз выдуманную Крисом историю. Но диалоги у него получаются живые – этого у него не отнять.

Мы сняли ещё один дубль. На этот раз оговорилась Финни и от досады стала рвать на себе серебристый парик.

– Ну, тебя-то, похоже, не выбрали, – сказал я ей.

– Молчи, бессовестный! – напустилась она на меня, и наша съёмочная группа, заглядывающая с улицы в окошко, захихикала.

Когда мы снимали третий дубль, у камеры посреди сцены сел аккумулятор. Хорошо, что у Барри нашёлся запасной – а то пришлось бы ждать два часа, пока зарядится. На четвёртый раз нам наконец удалось сыграть сцену целиком, и Финни поведала Ксавиану:

– Если тебя интересует, какую награду получишь за свои труды…

– Да не важно, у моих родителей денег куры не клюют и…

– …в награду тебе выпадет шанс освободить своего отца! Его тоже держит в заточении королева осьминогов. Но если ты провалишь миссию, она его сожрёт. На завтрак.

Мы мрачно посмотрели друг другу в глаза. Потом Финни выпрямилась и сказала:

– Снято! Этот дубль удачный. Завтра можно снимать следующую сцену.

– Нет, ну серьёзно: «сожрёт на завтрак» – полный бред, – пожаловался я Крису. – В это же никто не поверит. Осьминог способен проглотить разве что рыбу или устрицу.

– Это не обычный осьминог, а королева осьминогов, – отмахнулся Крис. – Кроме того, неужели ты думаешь, зрители-люди разбираются в повадках осьминогов? – Выхватив у Барри из рук карту памяти, он направился к главному зданию. – Перекину сцену на свой ноут. Спасибо, ребята, приятного вечера.

– Когда нужна музыка к фильму? – крикнула ему вслед Леонора.

– Когда фильм будет готов, я дам тебе три дня на озвучку, – откликнулся Крис и через пляжный вход скрылся в главном здании.

– Три дня?! Да он что, перегрелся! – возмутилась Леонора. – Мы говорим о музыке к целому фильму! Три дня! Мне же её ещё сочинить надо! А уроки учить когда? – Не дождавшись ответа, она удалилась, ворча себе под нос о бесстыжих продюсерах.

Мистер Кристалл и мисс Уайт, посмеиваясь, наблюдали за нами с крыши. Директор помахал нам сверху:

– Продолжайте в том же духе! Настоящий блокбастер получится.

– Что-что? – растерянно переспросила Шари.

– «Взрыватель кварталов», – ответил Джаспер, записывая в свою папку-планшет отснятые сцены. – Сам не знаю, зачем фильмам взрывать города. Как ты считаешь, Тьяго?

– Зачем? Да просто так, для прикола, – невозмутимо ответил я, подражая Ксавиану.

За ужином мне на телефон пришло сообщение. «Так-так, фильм, значит, – написал Скотт. – Наверное, ты скоро разбогатеешь и прославишься. Как зовут парня, который играет твоего отца?»

«Мистер Гарсия, наш учитель превращений», – написал я и стал с нетерпением ждать ответа. Всего через несколько секунд телефон пискнул – пришло новое сообщение: «Гм, а имя?»

«Фаррин», – написал я, удивившись, что он задал этот вопрос.

– Ну так что, поплыли? – Шари не терпелось отправиться в море. Поэтому я отнёс телефон в хижину и пошлёпал с подругой – подругой! Всё никак не могу поверить! – в лагуну. Через несколько минут мы уже плыли во втором обличье, чтобы пополнить наш актёрский состав ещё одной акулой. Уже почти стемнело, но морским оборотням это нипочём.

Мы и не догадывались, что темнота в этот раз нам вовсе не друг.

Брат и другие испытания

В обличье дельфина-афалины и тигровой акулы мы привычно плыли бок о бок – так здорово!

– Мне не терпится познакомиться с твоим братом, – сказала Шари. – Он такой же милый, как ты?

– Скоро увидишь, – пообещал я. Я и сам плохо знаю Стива. Надеюсь, он ничего не имеет против дельфинов. Как он отнесётся к тому, что я приплыл не один, а с подругой?

Мы обнаружили Стива довольно далеко – у рифа Кэрисфорт, на котором возвышался тридцатиметровый стальной маяк. Мне нравится этот риф, омываемый тёплыми прозрачными водами Гольфстрима. Брат неторопливо плавал кругами над лосерогими кораллами, время от времени нападая на рыбок, которые в панике бросались в укрытие.

– Привет, Тьяго, – весело поздоровался он. – А ты кто такая, красавица дельфин?

– Меня зовут Шари. – Хотя уже стемнело, она точно знала, где он. Шари медленно кружила рядом, зондируя Стива эхолокатором. – А ты, значит, брат Тьяго. Бываешь иногда на суше или живёшь только в акульем обличье?

– А что мне делать на суше? Здесь я свободен и могу заниматься чем захочу. – Стив разглядывал её. – Например, болтать с симпатичными девочками-дельфинами. Кстати, у тебя очень элегантные плавники.

– Спасибо, – коротко ответила Шари и поплыла обратно ко мне, коснувшись меня этим элегантным плавником.

– Слушай, вообще-то она МОЯ подруга! – обиделся я.

– Ладно тебе, это я по привычке. Здесь, увы, очень мало девчонок – морских оборотней. – Стив явно надо мной прикалывался. – Как вы там? Поспокойнее стало?

Мы рассказали, что рептилии убрались обратно в болота, что́ мы сейчас проходим на уроках и какой фильм снимаем. К моей радости, последнее Стива заинтересовало, и я спросил напрямик:

– Хочешь поучаствовать в съёмках? Нам как раз не хватает тигровой акулы.

– Конечно! Звучит рыбисто. Я к вам скоро наведаюсь.

Я понял, что договориться на конкретный день будет трудно, потому что у него нет ни часов, ни календаря, и, чтобы снять сцену, придётся ждать, когда он объявится. Надеюсь, Финни с Крисом на это согласятся. Стив и правда крупная тигровая акула, заполучить такую для фильма – большая удача. Самый дешёвый спецэффект в мире – никакого компьютера не надо.

– Тебе нравятся творческие занятия, да? – спросил Стив, подплыв ко мне. При виде его разинутой пасти я стал понимать, почему ребята из «Голубого рифа» поначалу меня боялись.

– А ещё он хорошо рисует, – с гордостью сообщила Шари. – Морские обитатели у него выходят как живые.

– Интересно, от кого он это унаследовал? – полюбопытствовал Стив. – В спорте я преуспевал, а на ИЗО у меня получались рисунки только в стиле «точка, точка, запятая».

– Может, от Айрис, – сказал я. В её прошлый визит мне показалось, что она чуть дольше Скотта задержала взгляд на моих рисунках, поэтому я вообразил, будто она разбирается в живописи. – А как ты поживаешь?

– Собираюсь сплавать на Багамы: бухты там просто загляденье, – объявил Стив. – Хотите со мной?

– А когда? – спросила Шари.

Стив рассмеялся:

– Сейчас, конечно – когда же ещё.

– Сейчас? – Я невольно стал плавать быстрее – такое часто случалось, когда я нервничал. – Но… завтра у нас опять занятия в школе, а после уроков мы наверняка будем снимать фильм.

– Да ладно, эта дурацкая школа без вас не развалится. Забейте вы на все эти правила! – Стив ткнул меня в бок.

– Школа не дурацкая, – холодно возразила Шари. – К тому же завтра у нас контрольная по физике.

– Ах да, – вспомнил я. – Я даже к ней уже подготовился.

– Ну вы и зануды, – посетовал Стив и отплыл подальше.

Наверное, за последние годы он немного подзабыл, каково это – быть человеком. Трудно его за это упрекать.

«Просто мы живём по-другому», – хотел сказать я, но он ещё не закончил:

– И не такая уж ваша школа классная: я слышал от знакомого морского оборотня, что кое-кто из ваших ребят перешёл на тёмную сторону. Если ты понимаешь, о чём я.

Он уже второй, кто на это намекает!

– Что именно ты слышал? Кто тебе об этом рассказал? Знаешь какие-нибудь подробности? – Мы с Шари тут же набросились на него с расспросами, но Стив уже собрался уплывать.

– Пока, ребята, буду оттягиваться на Багамах и вас вспоминать, – услышал я напоследок, а потом его силуэт пропал из моего поля зрения.

Мы с Шари, расстроенные, поплыли обратно в Ки-Ларго. Я не стал спрашивать, как ей мой брат. Это наша с ним первая размолвка. Наверное, ссоры между братьями и сёстрами неизбежны. Не знаю – я плохо разбираюсь в семейной жизни. Но всё равно грустно.

– С моим братом Рино тоже непросто, – попыталась утешить меня Шари. – Раньше мы играли в догонялки, катались на волнах и перекидывались водорослями, а теперь он почти всё время тусуется с другими молодыми дельфинами – они радуются, когда встречают ещё какую-нибудь группу, и устраивают разборки.

– Он старше тебя или младше? – спросил я.

– Младше, но ненамного, – ответила Шари. – Стива тоже можно понять: классно делать что захочешь. Никакой школы, никаких обязанностей. Я раньше другой жизни и не знала. Но мне этого было недостаточно. Я больше не хотела жить одним днём.

Жаль, что акулы не умеют улыбаться.

– Знаю. Иначе ты давно бы бросила «Голубой риф» и вернулась к дельфинам. Я тоже ничего не имею против школы – мне нравится узнавать новое.

– Как думаешь, Стив сильно обиделся? – немного помедлив, спросила Шари.

– Трудно сказать, – ответил я. – В ближайшие дни мы это…

– Стой, – прервала меня Шари. – Вокруг очень темно, но мне кажется, там что-то есть.

– Да, и что же? – Я тоже мало что видел: света тонкого месяца и звёзд даже моим акульим глазам не хватало.

– Попробуй сам определить: для моей эхолокации это слишком большое расстояние, – ответила Шари.

Я сосредоточился на сигналах от моих акульих органов чувств. Моё тело ощущало перепады давления… Значит, недалеко от нас быстро плывёт крупное морское животное. Я тут же сказал об этом Шари:

– Там кто-то охотится – может, косатка. Поплыли домой – надо выспаться перед контрольной.

– Нет, подожди, – ответила она и поплыла вперёд, рассекая тёмные воды. – Возможно, это дельфин – я слышала, как он дышит.

– Один-единственный дельфин? – Я давно усвоил, что дельфины плохо переносят одиночество и почти всегда плавают в группе.

– Да, это-то и странно. – Шари поплыла быстрее. – Посмотрю, что там такое.

– Ты хотела сказать: ПОСМОТРИМ, – поправил её я и тоже поднажал, стараясь от неё не отставать. – Может, это Блю или Ной отправились нас искать.

– Нет, они бы попытались нас позвать. – Шари очень быстро плавает – но удастся ли ей догнать другого дельфина? Он тоже ускорился, и вскоре стало понятно, что он хочет оказаться как можно дальше от нас. Может, из-за меня? Все морские обитатели знают, что акулы охотятся по ночам. Поэтому я немного отстал, чтобы не пугать незнакомого дельфина… И вдруг Шари крикнула: – Эй, да это же Блю!

– Что? – растерялся я. – Что она здесь делает? И почему от нас уплывает?

– Хотелось бы мне это знать, – отозвалась Шари.