Текст книги "Она была в Париже. Незамысловатые длинные и короткие истории о Любви"

Шутник

Скотник Стёпка, шестидесятилетний крепкий мужичок, пришел с фермы, с утренней дойки коров, немного раньше жены – Степаниды.

Мужчина всегда был весельчак и балагур, «душа деревни» и любой компании.

«Сегодня первое апреля, надо разыграть жену», – подумал он. Эту идею вынашивал уже два дня: был задумчивый и грустный – хорошая, по его мнению, идея-розыгрыш в голову не шла. Надо придумать что-нибудь эдакое… Не как в прошлые годы: то спина у тебя в навозе, то бигуди не все сняла с волос, то поросята разбежались по двору, то лиса кур потаскала…

Думал он, думал и придумал.

Как только жена вернулась с фермы, громко произнес:

– Степанида! – серьезно басил Степан. – Мне надо с тобой поговорить.

– Да подожди ты! Видишь, я на стол накрываю – завтракать пора.

– Так быстрей давай: шевелись, шевелись. Мне нужно этот вопрос с тобой решить быстро.

– Опять придумал про хозяйство… Не буду я уменьшать поголовье. Детям надо помочь. Вон, осенью мясо гусей продали в городе на сколько тысяч? Старшой на машину дали… Пять свиней продали – внуку почти на первый взнос на квартиру хватило. Ой, как они там с малышом? Надо позвать сноху летом у нас пожить, ребетёночку – свежий воздух, парное молочко лишним не будет.

– Хватит тебе тарахтеть! Дай и мне слово сказать.

– Что тебе говорить? Я и так знаю, что ты скажешь. Младшая внучка в это лето поедет в Москву поступать, тоже надо помочь. А ты: уменьшай хозяйство, сокращай поголовье – тяжело нам уже… Ничего, еще годок-другой выдержим, а там уж и отдохнем. Я вот на пенсии и работаю: все хочу детям и внукам помочь.

– Да хватит тебе тарахтеть! – крикнул мужчина и негромко стукнул по столу кулаком. – Я ухожу от тебя! «Прошла любовь – завяли помидоры»! Ухожу к продавщице Марии. Буду у нее жить. Там хозяйства почти нет, и не такая она балаболка, как ты. Собери мои вещи. Молодая жена будет меня беречь и лелеять.

Степанида на несколько секунд впала в ступор от произнесенного законным мужем.

Потом резко схватила в одну руку скалку, а в другую маленький топорик для рубки мяса.

Не успел юморист и глазом моргнуть, как жена со всего маху обрушила скалку на его седую голову, тут же на ее глазах соскочила большая малиновая шишка.

– Ах ты кобель! На «свеженятину» потянуло? Я тебя сейчас проучу, будешь знать, как на молодую Машку засматриваться!

И Степанида обрушила топорик ему на плечо.

– Сдурела баба! Убивают! – громко кричал, заикаясь, Степан, молниеносно соскакивая из-за стола. – Я пошутил! – вопил он на всю избу.

Это был первый раз за всю их долгую супружескую жизнь, когда кто-то из них поднял руку на «вторую половину».

– Сегодня же первое апреля! Решил разыграть тебя! – оправдывался он, держа руку на плече, мелкие слезы капали из его глаз. – Дура, разрубила телогрейку и новую рубашку на плече. Теперь рука и башка болит.

Женщина медленно опустила руки с кухонной утварью и присела на стул:

– Разыграл? Первое апреля? – заикаясь, повторяла она, и крупные слезы хлынули из ее глаз. Старый дурак, разве так можно? А если бы я тебя убила, чтобы ты ни ей, ни мне не достался. Уйдет… к молодой. Надо же такое придумать.

Она подошла и обняла юмориста:

– Столько лет вместе прожили, а ты?! – взахлеб голосила женщина, еще крепче прижимаясь к мужу. – Болит? – нежно прикасаясь тем же топориком к шишке на голове, спрашивала, заглядывая в глаза мужа.

– Что тут у вас происходит? – заходя в избу, произнес сосед. – Шум и крики слышны на улице.

– Жену разыграл. Сегодня же первое апреля! – тихо ответил хозяин, все еще держась за плечо.

– Разыграл, разыграл и получил скалкой по глупой башке! – тихо оправдывалась Степанида.

– Значит, отметили первое апреля? Теперь-то все у вас в норме? – смеялся сосед. – Пойду, послушаю, какие шутки в других семьях.

Школьные подруги
18+

Глава первая. Елизавета

– Да, как жизнь у тебя изменилась! – удивлялась молодая пенсионерка Ритка, сидя за столиком в Московском обычном кафе с подругами.

Решили встретиться в кафе старые подруги, под «рюмочку чая», рассказать об изменениях в жизни за последнее время, о новостях, о друзьях и знакомых.

Редко встречались… Уже и не помнили, когда всей компанией собирались школьные подруги.

Москва – огромный город, а они живут теперь в разных районах.

Когда-то в школьные годы, много лет назад жили на Старых Кузьминках – ходили в одну школу, жили в одном дворе в коммунальных квартирах. Ходили в любую погоду и в любое время года в Кузьминский парк гулять, в спорт-школу, в дом пионеров и, конечно, в музей.

Раскидала жизнь всех далеко друг от друга, расселили коммуналки, и разбросало подруг в разные районы города.

Вот уже и пенсионерки появились в их компании.

Какая там компания… Компаниями часто встречаются – отмечают праздники, а они так – просто старые знакомые, школьные подруги.

Наконец-то в сегодняшний выходной собрались полной компанией – ввосьмером в кафе.

– Да, никто не думал о таком повороте в моей жизни, – рассказывала краснощекая Елизавета, круглая дама с сильно накрашенным лицом и причудливой прической из темно-каштановых волос. – Бросил меня мой любвиобильный муж – нашел молодую… Все вывез из квартиры, что нажили за пять лет совместной жизни, и мое еще прихватил. Ох, и ругалась я на него… На весь этаж кричала и «грязью обливала».

– Какой по счету? – съязвила худощавая Светка с веснушками на щеках и в причудливой маленькой шапочке набекрень. – Что твоего он прихватил?

– Третий! Официальный, – продолжала Лизка, заедая пиццей выпитую рюмочку водки. – А так и не помню, сколько «недолгих» было. Мою шубу старую под шумок уволок и столовый сервиз старинный – мне от родителей остался. Не везло мне в жизни. Нормальные мужики не попадались – поживут, поживут и убегают… Может, сейчас счастье улыбнулось, – медленно пережевывая салат, рассказывала она. – Весной поехала я на кладбище, на могилку родителей цветы поставить. Вижу – сидит приятной наружности мужчина и просит подаяние возле ограды кладбища. Чисто, но бедно одетый. Руки – такие… даже не знаю, как описать, чистые, ногти подстриженные. Волосы на голове причесанные, чистые.

У других попрошаек – маслянистые, и все они вонючие, грязные… пройти рядом противно.

Подошла я, спросила, что, мол, как зовут, почему просит подаяния Так и разговор заладился. Василий, так его имя, рассказал, что жил с женой много лет, но брак не узаконили. Почему? Толком и не знает: то времени не было, то стыдно в такие-то годы, наверное, что он пришел в ее квартиру жить. Вырастил ее троих детей от разных мужей. Работали на лакокрасочном заводе, вместе и по «горячему тарифу» – вредное производство – вышли на пенсию.

Жена умерла, а дети из квартиры отца и выгнали, продали и разделили деньги между собой. А чтобы он ни на что не претендовал, документы его сожгли.

Остался мужик без крыши над головой, без московской прописки и без документов. Три месяца до нашей встречи жил на даче у знакомого, восстанавливал паспорт и документы.

Вот и приходится просить помощи у людей, – такую историю он мне поведал о своей судьбе.

Привезла я его домой: помыла, накормила, обогрела. Он же мне помог ремонт сделать в квартире. Восстановили его документы, теперь и пенсию получает. Так и остался у меня жить. Вроде бы ничего – работящий и спокойный.

– А как мужик – хорош? – тихо спросила Светлана, самая умная из подруг. Выучившись на фармацевта, работает в аптеке. – А то могу посоветовать лекарство.

– Хорош! Хорош! – громко засмеялась подруга.

– Как быстро ты их меняешь! И общий язык находишь. Надо же, притащила с кладбища попрошайку! – удивилась Ленка, крашеная блондинка с серыми большими глазами.

– Много на свете хороших людей, которые попали в трудную жизненную ситуацию… Особенно немолодых, – вздыхала Елизавета.

– Да и таких, как ты, – сердобольных, тоже хватает! Я бы даже не заговорила с таким, а ты домой привела… И счастлива с ним. Вон, как глазки светятся! – добавила Рита.

– На данный момент я счастлива с ним! – тихо ответила подруга.

Глава вторая. Светлана

– А ты что притихла? – спросила Маргарита Светлану.

Ритка еще в школе была заводилой и балаболкой и всегда при встрече подруг брала инициативу на себя. Только ее голос и гремел над столиком и головами подруг – она часто соскакивала с места и «толкала речь».

– Что ты к ней пристала, у нее все хорошо в жизни. Никаких изменений нет! – ответила за подругу серьезная Нина.

Нина недалеко жила от подруги: часто видела ее и перекидывалась несколькими фразами, на долгие разговоры и встречи времени не хватало.

– Вот, я – вдовой осталась, – тихо произнесла Нина, и одинокая слеза скатилась с ее накрашенного глаза. – Муж под машину попал. Уже полгода, как вдова. О покойниках говорят только хорошее или… никак. Так вот, лучше промолчу. Работой и спасаюсь, все время на работе провожу, – рассказывала хозяйка небольшой парикмахерской.

– Соболезнуем, – хором произнесли подруги. – Давайте помянем твоего мужа.

Несколько минут стояла тишина. Слышно было только, как женщины стучали вилками после очередной выпитой рюмки.

– Я слышала, – тихо произнесла Кира, худощавая женщина с ярко-рыжими волосами и маленькими глазками в огромных круглых очках, – учительница начальных классов, – что муж у Светланы – гулена?

– Да! – набралась храбрости Света. – Он всю жизнь (уже и дети взрослые, и остались мы одни) любвеобильный. Всю жизнь изменяет мне.

– И как ты это терпишь? Столько лет ходит налево, а ты все терпишь и терпишь? Я бы его убила! Он хоть знает, что ты знаешь о его любовницах?

– Он не скрывает, а я делаю вид, что ничего не вижу и не слышу. Говорит, что семью, а теперь и меня одну (дети выросли и разъехались) никогда не бросит. А молоденькие девушки ему нужны для утехи и поднятия своего эго.

– Какая ты несчастная! Столько лет живешь с его изменами, все терпишь? – произнесла Лиза.

– Почему? Я счастливая! Он меня любит, но по-своему. В дом деньги несет, голос на меня не повышает, не говоря уже о ссорах и ругани – никогда такого не было в нашей семейной жизни. Каждое лето к морю меня возит: то в Турцию, то в Египет, а на юбилей нашей свадьбы во Вьетнам летали. Детей не обижает, до сих пор им помогаем: старшему купили квартиру в Подмосковье, в Одинцово – попал туда по распределению. Он намного больше меня зарабатывает, врач. А я что – рядовой фармацевт в аптеке.

– Одинцово – это почти центр! Да, бегут года, и Москва наша строится и строится. Я бы вот обменяла свою новую квартиру в новом микрорайоне на Ваганьково, самое сердце города, так мне этот район нравится… – мечтательно произнесла Нина.

– Ближе к кладбищу? Хочешь возле ограды встретить свою любовь? – засмеялась Ритка.

– Я бы так не смогла. Пусть он хоть миллионер, – ответила Лиза.

– Вот ты и… собираешь мужиков по помойкам! – выкрикнула Рита.

– Хватит вам ссорится. Давайте дослушаем рассказ Светланы, – остановила подруг Нина.

– В молодости хотела развестись, уехать от него. Тогда уже двое детей было, – продолжала рассказ подруга. – Первый раз узнала о его измене. С теткой посоветовалась, она и отговорила меня от развода. «Он тебя не обижает – плохими словами не называет, дом – полная чаша, детей любит, спиртное не употребляет, работает и работает на благо семьи… Нет на свете человека без изъяна: кто выпить любит, кто тиран домашний, кто – жадный, а тебе попался гулена. Смирись и живи, делай вид, что ничего не замечаешь. Останешься с двумя детьми – где гарантия, что найдешь достойного мужчину? тебя – любить будет, а твоих детей?» – так мне она «мозги промыла». Осталась я и сделала вид, что ничего не знаю. Так и живем много лет. А если бы тогда ушла от него, может быть, как Елизавета, – меняла и меняла мужчин. А что менять хорошее на лучшее – еще попадется… вообще дерьмо, – зло выпалила последнее слово Светлана.

– Девчата, не будем ссориться. Давайте выпьем за нас красивых! За наше терпение и мудрость! – громко произнесла Рита и разлила водочку по рюмкам.

Глава третья. Кира

– Маргарита, ты все горланишь и горланишь, уши заложило от твоего баса, а о себе молчишь, ничего нам не сообщаешь, – с расстановкой проговорила Кира.

– Я свою жизненную историю оставила «на посошок». Потом расскажу. А ты что, Татьяна, все молчишь и молчишь? Тихушница наша! Хотя знаем: у тебя все – как и было: замуж так и не вышла, училась и училась… Родила девочку после сорока… Теперь врачом в поликлинике работаешь? Как была в школе тихоня, такой и осталась. И у себя в поликлинике такая же?

– Ритка, не нападай на Татьяну. Ты еще в школе ее запугала своими нападками. У себя в кабинете, она не такая – классный специалист своего дела, хороший и знающий терапевт, – произнесла Елена, полноватая, седоволосая женщина с изможденным бледным лицом.

– Да, у меня все, как и было… никаких изменений нет. Я и моя дочка, мужа нет, – тихо ответила Татьяна.

– А в каком районе ты живешь?

– Недавно в Марьино переехала, разменяла квартиру родителей. Еще толком и вещи не перевезла… И поликлиника рядом с домом, и школа, и все остальное.

– Счастливая! – добавила Татьяна.

– А что я? Я как всегда! Пора привыкнуть к моему поведению. Я же любя! Всех вас люблю! Ленка, а ты так маляром и работаешь? От тебя краской пахнет… – громко произнесла подруга.

– Да, мы с мужем так вместе и работаем на стройке. Вот, на пенсию собираюсь. Детей вырастили, помогли с жильем, выучили, женили, замуж отдали – пора и о себе подумать.

– Девочки, девочки – не будем ссориться. У нас и так жизнь не сахар, хоть и москвички мы. У каждого своя судьба, и у некоторых не так жизнь сложилась, как мы мечтали в юности. Официант, принесите еще бутылку водки, салат тот же и мясную нарезку, – произнесла громко Нина, перебивая подруг. Я уже подшофе, так что – угощаю! Мы так редко видимся. Когда опять все соберемся и поплачемся в жилетку?

– У меня все хорошо. Любимая работа. Детки-первоклашки, – тихо произнесла, краснея, Кира. – Замуж так и не вышла. Так были мужчины… ненадолго. Ребенка не родила. Зато у меня много детишек в школе – всех считаю своими и всех их люблю.

– Нет, это не твои дети – чужие, – съязвила Светлана и положила на тарелку подруги салат.

– Я считаю, что мои. Некоторые родители меньше времени со своими чадами проводят, чем я, учительница. Я с ними и в парк, и в зоопарк, и в музеи всякие хожу, к искусству и прекрасному приучаю. Выходные дни с ними провожу, каждый выходной: то в бассейн, то в спортзал, то на концерт. Все свое свободное время им, моим любимым деткам отдаю.

– Нет – это не то… Свои есть свои. А твои ученики вырастут и забудут тебя, многие и не вспомнят имени своей первой училки, – вставила, громкоголосая Ритка.

– Не нападайте вы на нее. У нее у одной из нас нет ребенка. Она чужих любит, воспитывает и учит, – заступилась за одноклассницу Елена.

– Тебе хорошо, у тебя пятеро, уже и внук есть, – произнесла нетрезвая Кира, и слезы покапали из глаз. – А у меня и внуков не будет! – тихо хныкала учительница.

– Кирочка, не плачь! Мы к тебе в гости с внуками приходить будем, как на пенсию выйдем, так по гостям и пойдем. Каждая по очереди к тебе в гости будем приходить и своих внуков показывать: будешь наших внуков воспитывать. Подруги, выпьем за наших детей и внуков! А Кира – за своих учеников! – произнесла Нина, разливая водку по рюмкам.

– Нет, давайте выпьем за нас! За то, что у нас дети есть! – сказала Рита.

– Ритка, не перебивай подруг! – вставила Юлия, до этого тихо сидевшая и всех слушавшая одноклассница.

– Ау! У Юльки, голос прорезался! – громко констатировала Рита.

– Девочки, хватит пререкаться, а то водка закипит в рюмках! Выпьем за детей! – произнесла Нина.

На несколько минут настала тишина: слышно было только позвякивание вилок и тарелок.

Глава четвертая. Маргарита

– Юля, ты что сегодня тихая такая? Кажется, тебя и в прошлый «сходняк» не было? – спросила Нина.

– Да она всегда такой была! – за подругу ответила Рита.

– Конечно, Рита – гроза школы, всех затерроризировала, – опять съязвила нетрезвая Светлана.

– Столько лет прошло, а вы все о том?

– Забудешь такое! Когда ты всех подруг себе подчинила, как в армии было – все тебя слушались и подчинялись, – вспоминала Юлия, ковыряя вилкой в салате.

– И мужа, наверное, по стойке «смирно» держишь?

– Девочки, не нападайте на Ритульку. От алкоголя стали смелее? – еле-еле проговаривая слова, говорила Нина. – Мне жалко подругу.

– Жалей, жалей ее, а она нас «строила» в школе, – ответила Елена.

– Когда это было? Столько лет прошло, – огрызнулась подруга.

– Не будем злопамятные, и так жизнь почти прошла. Давайте вспомним о хорошем! – произнесла Лиза и стала разливать водку по рюмкам. Выпьем, и все плохое и школьные обиды забудем.

– Помните, как Ритка жениха Танькиного в девятом классе на дискотеке отшила? – вспоминала Елена.

– Да не отшила, а отлупила, пинка под зад дала, когда он Таню в коридоре зажал и под юбку полез, – добавила Юлия. – Смеху было, когда жених, прихрамывая от боли, убегал. Девчата животы порвали от смеха. Я до слез хохотала.

– Да, тогда Ритулька была гроза класса, да и школы, – произнесла Елизавета.

– Хватит о прошлом, давайте, о сегодняшнем времени. Молодость и школу не будем вспоминать, – предложила Рита. – Юлька, расскажи о себе. Тебя вообще не видно было на горизонте, прошлую встречу – пропустила.

Юлия взяла полную рюмку, молча выпила и произнесла:

– Сейчас я вам расскажу о последних шести годах моей жизни. Вы помните, что я закончила курсы секретарей, работала долго на хорошем месте и в двадцать восемь лет вышла замуж за Леху из соседнего дома. Он старше меня был лет на шесть. Уже успел развестись со своей первой женой. Ох, и любовь у нас была! Как он красиво ухаживал: цветы дарил, в кино и кафе водил, подарками заваливал. Немного повстречались, потом жить вместе стали.

– Да он тебя и не любил, пристроился к «богатенькой Буратино», – вставила Нина.

– Не богатая я, квартирка от бабушки досталась, и все.

– В Москве, в хорошем районе… – добавила Ритка.

– Мне казалось, – продолжала Юля, – что он тоже без ума от меня. Сразу родились двойняшки – девчонки. Но младшенькая такая слабенькая. Лешка стал на работе задерживаться, лишь бы не быть дома, не слышать плачь больного ребенка. Потом стал выпивать после работы, чтобы сразу упасть и уснуть. Короче: девочка умерла в два годика, а муж спился…

– Да он и в молодости любил выпить, – вставила Лена.

– Мы слышали, что дочка умерла у тебя, – тихо вставила Света.

– Старшую дочь отдала в садик, сама на работу вышла. Муж стал все больше и больше пить водку и распускать руки. Я все думала, одумается и начнет трезвую жизнь, станет заботиться о дочери и обо мне. Но ему нравилась такая жизнь и мои уговоры не урезонили его.

Вот, в майские праздники напился и давай кулаками махать, мало ему меня, так он на пятилетнюю дочку обрушил свою злость. Я огрела его чугунной сковородкой по башке… да так, что он и умер на месте.

– Убила? – хором, прошептали подруги и округлили в изумлении глаза. – Мы про это не слышали.

– Да, убила! И отсидела в колонии на Колыме пять лет. Потом там осталась работать, там заработки хорошие. Год как вернулась в Москву, купила квартиру на Западном Бирюлево…

– А дочка? – прошептала Лена.

– Ее моя мама воспитывала. Большая уже, учится заочно и работает в школе. Боится замуж выходить, до сих пор помнит наши драки.

– Какая у тебя жизнь тяжелая была, – тихо произнесла Татьяна.

– Ничего, все позади. Теперь, кажется, все хорошо…

– Девчата, девчата, – чуть не плача произнесла Рита. – Меня тоже скоро посадят в тюрьмушку.

У подруг кусок во рту застрял. Наступила тишина.

Женщины в недоумении уставились на подругу, такую веселую и жизнерадостную всегда.

– Ты шутишь? – спросила вмиг отрезвевшая Нина.

– Разыгрывает нас? – произнесла Татьяна.

– Ритка, ты чего? – добавили хором Елена и Светлана.

– Да не шучу я!

Рита взяла полную рюмку и опрокинула в рот.

– Сейчас еще одну выпью и расскажу вам.

Маргарита выпила еще одну рюмку и начала свой рассказ:

– Мужа нет, давно расстались мы, лет восемь уже, не выдержал моего «построения». Сын старший у меня – все у него хорошо: работа, семья, дети. А вот дочке уже за тридцать, а все никак не найдет свою вторую половину. Познакомилась с парнем по интернету, месяц встречались, привела домой со мной знакомиться. Как-то не понравился он мне: больно услужливый и слащавый какой-то, но я промолчала, ничего дочери не сказала.

У молодых все вроде бы хорошо. Я уже собралась свою двушку в Кузьминках на две однокомнатные разменять на окраине города.

Неделю назад приходит дочь с работы и плачет, рассказала, что он, оказывается, встречается с несколькими сразу девушками. Ей врал, что свою фирму имеет, машину и т. д. Альфонсом оказался.

Так вот, Ольга моя познакомилась с тремя его любовницами, нашла их в интернете. Ох, эта молодежь!!! Решили они собраться вчетвером и отомстить альфонсу.

Пригласила она его к нам, я на даче была: напоила вином со снотворным, потом другие девушки подошли – любовницы. Связали его и насиловали вчетвером, а чтобы он мог их «любить», перевязали детородный орган узкой резинкой, такой… для денег – ну, чтобы всегда «готов» был. Потом напились и уснули.

– Надо же, всю ночь издевались над мужиком? – удивлялась Кира.

– Так ему и надо… Все они паразиты и гады, – вставила Светлана.

– Утром обнаружили его без сознания, забыли резинку снять. Скорую помощь вызвали. Он от боли потерял сознание, а орган синий стал. Ампутировали его.

– Кого? – хором вскрикнули женщины

– Кого-кого? Что! Детородный орган удалили… ампутировали, – тихо произнесла Маргарита.

Женщины громко захохотали. Так громко и долго смеялись, что другие посетители кафе стали обращать на них внимание.

– Тихо вы! Хватит смеяться! – чуть не плача, успокаивала подруг Рита. Вам смешно, а мне что делать?

– А ты причем тут? – спросила Светлана.

Женщины застыли в ожидании продолжения рассказа подруги.

– Он в полицию на Ольгу мою подал заявление, а я хочу взять всю вину на себя: типа это я пришла ночью домой, увидела привязанного парня, будущего зятя… перевязала ему орган и наслаждалась любовью с молодым мужчиной! – зарыдала женщина. – Он ничего не помнит. Помнит только, что пришел в гости к невесте… – громко рыдала Рита.

– А другие его любовницы?

– Он их не помнит… Или делает вид, что не помнит. На мою дочь только написал заявление в полицию.

– Да все он помнит! Ему просто стыдно, что четыре девушки его насиловали. Решил на одну все списать. А потом и другим отомстит, – добавил кто-то из женщин.

– Я тоже так думала и говорила дочери. Она рассказала сообщницам о его заявлении в полицию. Они как узнали, что ему ампутировали член, так из города уехали. Он их теперь и не найдет. А мне придется на себя это преступление взять. Не допущу, что бы дочь посадили. Сын хорошего адвоката нашел. Взяли подписку о невыезде из города.

– А не проще правду всю рассказать? – спросила Кира.

– Правда и хороший адвокат – это наилучший вариант, – добавила Нина.

– Нет. Тогда групповое преступление будет, а это другая статья…

– Ну, Ритка, ты и влипла… – удивилась Юлия. – Врагу не пожелаю такого…

– Ничего, все будет хорошо! – произнесли Лиза и Кира.

– Если чем нужно помочь, мы готовы! – предложили подруги.

– А чем вы мне поможете? Если только передачи на зону привозить будете. Не оставите меня одну, помните о своей подруге, – тихо произнесла рассказчица и налила полную рюмку водки. – Подруги, давайте выпьем, последнюю… за нашу дружбу! И домой разбегаться пора. Нина, попроси счет, да пусть официант такси нам вызовет.

– Ой, девчата, я после рассказа такого отрезвела, – сказала Нина. – Давайте на посошок и по домам. Когда теперь все соберемся? Жизнь такая сложная штука! Никто не знает, что завтра будет!