Текст книги "Кир и Йенни"

Путь к сердцу мужчины лежит через желудок.

Секс – ваша хитрая уловка для манипуляции мужчиной.

Чистота в доме – чистота его побуждений.

Во время моего увлеченного чтения ко мне подошел Кирилл.

– Что читаешь? Купить тебе его? – Кирилл развернул журнал, чтобы посмотреть обложку.

– Стой! У меня к тебе вопрос! – Я отдернула руку, чтобы он не увидел, что я читаю. – Назови три вещи, которыми женщина тебя сможет стопроцентно соблазнить.

– Тебе честно или чтобы произвести впечатление?

– Честно.

– Сиськи, еда, доступность.

– Фу, ты сексист.

– Почему? Ты честно хотела, я честно и ответил.

– Хорошо, а если нечестно?

– Ну, она должна быть хозяйственной, аккуратной и с ярко выраженным материнским инстинктом.

– Все, ладно. – Я положила журнал обратно на прилавок, чтобы еще больше не разочаровываться в мужчинах.

– Ты будешь брать журнал?

– Нет, у меня и так уже есть одна живая энциклопедия по тому, как соблазнить мужчину в три счета.

Кирилл, ничего не ответив, пожал плечами, подошел к кассе и стал выкладывать покупки. Бутылка вина с этикеткой на французском, сыр четырех видов, виноград, яблоки, физалис, белый хлеб, колбаса, четыре баночки йогурта, кофе для кофемашины и… презервативы?

– Эй, стоп-стоп! – Я потянулась к упаковке презервативов, чтобы положить их на место.

– Жень, – Кирилл улыбнулся, – угомонись. Намекать вот так на предстоящий секс я перестал, когда был в твоем возрасте.

Я недоверчиво посмотрела на него, но ничего не ответила.

– Десять тысяч восемьсот тридцать два рубля, – сказала кассирша.

– Охренеть! – Я не могла сдержать эмоций, и получилось слишком громко. В обычном магазине все те же продукты стоили бы гораздо меньше.

Люди, стоявшие у касс, и продавцы посмотрели на меня. Кирилл улыбнулся.

– Ваши одиннадцать тысяч. – Кассирша взяла у него деньги. – Сдача сто шестьдесят восемь рублей, спасибо за покупку, приходите к нам еще.

– Да, конечно же, придем, чтобы просрать еще больше денег, – с энтузиазмом ответила я.

– Сдачу возьми себе. – Кир положил деньги мне в руку. – Мороженку купишь.

– Очень смешно! Да я бы на эти десять тысяч себе обновила весь гардероб и на оставшиеся деньги пошла обмывать покупки. И что же там столько стоит?

– Вино хорошее, для тебя старался, выбирал. – В этот момент Кирилл показался мне очень милым, даже стало стыдно за свою грубость. – И вообще, совет на будущее: не считай чужие деньги и не осуждай людей за их траты.

– Ладно-ладно. Хотя во всем свои плюсы. Завтра перед подружками похвастаюсь, что пила дорогое вино.

Кирилл усмехнулся.

Мы дошли до машины, Кир положил пакет в багажник. Мы сели в авто и двинулись в сторону проспекта Мира. Его дом находился практически в самом центре Москвы. Это была двухкомнатная квартира с высокими потолками, огромным балконом и окнами во всю стену в гостиной. И, несмотря на то что жил он на последнем, двенадцатом, этаже, вид шикарным я назвать не могла. Из окон, выходящих на проспект, был виден «Олимпийский», а с другой стороны – двор.

Мы припарковали машину у подъезда, и Кирилл достал покупки из багажника. Дом был довольно старый, квартира, насколько я знаю, досталась ему по наследству от бабушки. В то время его отец как раз достраивал дачу где-то в Звенигороде, поэтому родители отдали квартиру Кириллу. Тогда он был женат на Илоне, своей второй жене, поэтому они где-то за полгода сделали капитальный ремонт и переехали сюда жить. Их брак продлился немногим дольше ремонта, около трех лет, и вот уже два года Кирилл жил здесь один, периодически предаваясь плотским утехам со своими домработницами.

– А из-за чего вы развелись с Илоной? – спросила я неожиданно для самой себя.

– Почему ты спрашиваешь? Я же вроде тебе рассказывал… – Кирилл, как загипнотизированный, смотрел на кнопки в лифте.

– Нет, не рассказывал. Только про Олю, первую жену.

Лифт остановился, Кирилл пропустил меня вперед, потом вышел сам. Почему-то он промолчал, так и не ответив на мой вопрос. Мы подошли к массивной железной двери, одной из трех на лестничной клетке, Кир достал ключи и вставил их в замочную скважину.

– Ну расскажи! Ты ведь знаешь, что я умею хранить секреты. – Мне и вправду было очень интересно, из-за чего они развелись.

– Давай зайдем, сядем на диван, нальем вина, и я тебе все подробно расскажу.

– Ладно.

Мы зашли в квартиру. Недавнее присутствие Любы нельзя было не заметить. Все благоухало моющими средствами. Я сняла кеды, аккуратно поставила их на полку для обуви, ветровку повесила на вешалку у входа и осталась в черных джинсах и сером худи.

– Проходи, что стоишь, как будто в первый раз, – сказал Кирилл, снимая обувь.

Я подошла к зеркалу. В отражении увидела высокую девушку с длинными русыми волосами, большими карими глазами, пухлыми губами и небольшим аккуратным носиком. Макияжа на лице не наблюдалось. Я достала из сумки расческу, расчесала волосы и забрала их в хвост.

– Что ты там копаешься? – спросил Кирилл, разбирая пакет из магазина.

– В порядок себя привожу. – Я убрала расческу и зашла в зал, совмещенный с кухней.

– Не перестарайся только.

– Не переживай. Дай что-нибудь переодеться.

– Иди и возьми в шкафу, – сказал Кир, раскладывая продукты в холодильник. – Там слева лежат майки и домашние штаны.

Я направилась в спальню. Чем ближе подходила к кровати, тем сильнее мне казалось, что я поступаю неправильно… У меня есть Денис, который далеко. И вот так сидеть распивать вино наедине с другим мужчиной – это, мягко говоря, некрасиво по отношению к своему парню, даже если я на все сто процентов уверена, что между нами ничего не было и никогда не будет.

В высоченном шкафу с подсветкой все было аккуратно разложено по полочкам, рубашки рассортированы по цвету. Не знаю, чья это заслуга, Кирилла или Любы, но такие чистота и аккуратность зачастую вдохновляют на то, чтобы приехать к себе домой и начать драить квартиру до блеска.

Я быстро переоделась в страхе, что меня сейчас застанет врасплох пылающее либидо Кирилла. Глупо было так думать, он же не больной, но, видимо, о себе давал знать инстинкт самосохранения. Серые штаны и белая футболка крайне не сексуально на мне болтались, так что я слегка успокоилась. Сложив аккуратно свои вещи на стуле, я пошла в кухню.

– Ты пока тут все готовь. Теперь моя очередь переодеваться, – с этими словами Кир ушел в спальню.

– Окей, – кивнула я, хотя вообще не поняла, что нужно готовить. Но почему-то уточнять не стала.

Я нарезала сыр, отнесла тарелку на журнальный столик перед диваном. Достала бокалы, сполоснула их, начала открывать вино, но тут в комнату зашел Кирилл, точно в таких же серых штанах, как у меня, но в черной майке. Он забрал у меня бутылку и штопор и приказал идти на диван. Я прошла и плюхнулась на кучу подушек.

– Ну, готова услышать историю твоей трагичной любви с Илоной. – На моем лице расплылась ехидная улыбочка человека, который сейчас услышит то, что рассказывать не хотят.

– А с чего ты взяла, что я тебе расскажу? – поинтересовался Кирилл, давая мне бокал вина.

– Эй, ну ты же обещал!

– Ладно, без проблем, а что именно тебе интересно?

– Почему вы развелись?

– Она сделала аборт.

Одна моя бровь приподнялась, как бы говоря «Что за фигня?»

– Чего ты удивляешься, и не такое в жизни бывает. В общем, она забеременела, сообщила мне об этом. Я уже обрадовался и даже сказал своим родителям. А через несколько дней она приходит и говорит мне, что сделала аборт.

– Зачем?

– Ну, Жень, зачем делают аборты? Не тупи.

– Ладно, прости, продолжай.

– Она это ничем не объяснила. Мы поругались, две недели жили отдельно. А потом она приходит и говорит, что изменяла с каким-то хреном со своей работы и забеременела не от меня, а от него. И поэтому сделала аборт.

– Капец.

– Она сказала, что если бы ребенок был от меня, то не поступила бы так. И поэтому я должен ей все простить.

– А ты что?

– Догадайся с одного раза, если мы уже в разводе.

– Бедный Кир… Ты сильно переживал?

– Не особо, учитывая, что это не первый мой брак и что мне было уже далеко не восемнадцать.

После этой его фразы я почему-то почувствовала себя виноватой. Ведь я могла бы быть его женой и если уже не родить ему ребенка, то как минимум быть беременной от него… Я резко оборвала собственные мысли. Что за бред?

– Да ладно тебе, – сказала я. – Конечно, это все неприятно, принесло много страданий… Но ты сможешь справиться и встретить достойную девушку. Тебе же не шестьдесят лет, в конце-то концов.

– Ну-ну. – Кирилл взял с тарелки кусочек сыра. Выражение его лица стало каким-то отчужденным, как будто я ляпнула что-то лишнее. – Так что у тебя стряслось?

– Да все то же… – Теперь все внимание было приковано ко мне и моей проблеме.

– Опять ревнуешь?

– Ну да.

– Как мне это знакомо, – вздохнул Кирилл и повернулся ко мне. – Я делаю то же самое.

Я понимала, о чем говорит Кир. Он ревновал меня. И это было обосновано. Оттого мне становилось ужасно стыдно за свою нелепую и безосновательную ревность к Денису. Я взяла бокал и сделала два больших глотка.

– Эх, Жень… – Кирилл посмотрел на меня нежно и с заботой, как иногда смотрит папа, когда я подхожу к нему со своими детскими, на его взгляд, проблемами. – Ты молода и неопытна, очень ранима и все пропускаешь через себя. Да еще и принципиальная. Вообще полный набор. Поэтому связи Дениса с другими женщинами, которые были до тебя, воспринимаешь на свой счет, переживаешь так, будто сама там стояла и держала свечку. Пойми, мужчины отличаются от женщин. И какой бы сильной и независимой ты ни была, вы с Денисом не на равных и никогда не будете.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, что у вас с ним разные положения. И в нормальных отношениях мужчина и женщина никогда не будут равны. Мужчина может любить одну, а трахать других. К сожалению, это жестокая, но правда. Он может оплодотворить сотни яйцеклеток, но заботиться и любить будет только тебя и ваших детей. И пока ты не смиришься и не примешь эту мысль, будешь мучить себя и Дениса, а в итоге вы расстанетесь, потому что рано или поздно это ему надоест.

– Ты несешь какой-то сексистский бред. – Я начинала закипать: вроде бы Кир умный мужик, но иногда говорит адскую дичь. – С чего ты взял, что это так? И с чего это вдруг мужчины и женщины не равны?

– Что это за слово? – наливая мне вина, спросил Кирилл.

– Какое?

– Сексист.

– Это ты, – отрезала я. – Ладно, сейчас.

Я взяла айфон, загуглила «сексизм» и зачитала ему из «Википедии»:

– «Сексизм – это набор предрассудков и предвзятое отношение к людям или дискриминация людей по признаку пола или гендера; предубеждение, негативное отношение или антипатия по отношению к людям определенного пола».

Кирилл улыбнулся, не зная, что ответить, взял бутылку и подлил мне немного вина.

– Сколько тебе было лет, когда ты женился на Оле? – Я решила сменить тему.

– Двадцать три.

– А ей?

– Как тебе сейчас. Так вот, она была девственницей до встречи со мной, но до меня встречалась с парнем, еще в школе. Ну, они зажимались, целовались, как все школьники, но так как у Оли было очень строгое воспитание, она ему многого не позволяла. Собственно, из-за этого они и расстались.

– И что? – Я правда не догоняла, к чему это было.

– Ну и то, что я дико бесился из-за этого. И даже не столько из-за того, что ее тот парень зажимал, а из-за того, что он мог относиться к моей Оле потребительски. Ведь, как я уже сказал, расстались они из-за того, что она отказывала ему в сексе.

– И как ты с этим справился? – Казалось, сейчас Кир откроет мне истину, благодаря которой я решу все свои проблемы.

– Да никак, прошло само собой. Просто в один момент понял, что люди – это не машины и у них нет пробега, они не бывают б/у или только что с конвейера. Да, согласен, человек живет не в своем теле, а в своих поступках, но ни Денис, ни Оля не убийцы и не наркоторговцы.

– А чем Оля занимается сейчас?

– Без понятия.

– И тебе даже не интересно?

– Нет. Кто-кто, а Оля уже давно в прошлом. Да и расстались мы тихо и спокойно, потому что надоели друг другу. Просто оба хотели свободы.

– И ты ее быстро разлюбил?

– Знаешь, я люблю ее до сих пор. И даже Илону люблю. Любовь никуда не девается и не уходит. Просто спустя годы я понимаю, что нести внутри себя любовь сразу к нескольким женщинам намного тяжелее, чем сохранить любовь лишь к одной, как бы парадоксально это ни звучало. Просто не все это понимают. И расстаться, все бросив, всегда кажется проще, хотя все, на самом-то деле, наоборот.

– Как ты можешь до сих пор любить Илону? – искренне недоумевала я. – Она же конченая тварь!

– Ну, Илона – это вторая глава моей жизни. Первой была Оля, и называлась она «Первая несчастная любовь».

– А как называется глава с Илоной?

– «Первая несчастная любовь…»

– Э-э-э… Не поняла.

– Ну, ты не уточнила, любовь к чему.

– И к чему же?

– К моему баблу.

Я рассмеялась. И Кирилл тоже, хотя взгляд оставался грустным.

– Неужели ты думаешь, что Илона тебя совсем не любила?

– Понимаешь, если женщина влюбляется в богатого мужчину, то даже если она не меркантильная, а он полностью в ее вкусе, шестьдесят процентов ее любви, это еще в лучшем случае, приходится на его деньги и благополучие. Потому что он открывает ей новый мир, она начинает лучше одеваться, останавливаться в хороших отелях, ездить в дорогих машинах. И если это вдруг пропадет, то пропадет и тот процент любви, который на все это приходился, потому что все это – атрибуты мужчины, без которых он уже становится другим человеком. То ли дело наоборот, если женщина полюбила мужчину до того, как он разбогател. В таком случае деньги будут восприниматься лишь как бонус. Приятный бонус, дарящий комфорт.

– А можно вопрос? – Вино прибавило мне смелости.

– Нет, нельзя.

– А я все равно задам: как ты вообще планируешь искать себе жену с такими взглядами на отношения? Или пока просто девушку? Если ты так уверен, что она будет любить по большей части твои деньги?

– Я одну такую нашел, которая оказалась исключением из всех правил, но упустил.

Я поняла, о ком он. И, если честно, мне так хотелось, чтобы это было не обо мне. Непонятное чувство вины (за что?) не переставало меня терзать.

– Зачем ты так говоришь? – спросила я, хотя понимала, что это все опять приведет к чему-нибудь, что не понравится ни мне, ни ему.

– Потому что так и есть, Жень. И мне иногда хочется послать тебя на хер.

– В каком это смысле, интересно? – возмущенно спросила я.

– Вот зачем ты зовешь меня увидеться, зная, что ты мне небезразлична?

– Честно?

– Да, честно.

– Потому что ты взрослый и сможешь дать мне дельные советы на тему отношений и жизни вообще.

Кир молчал и просто смотрел на меня. У меня складывалось чувство, что бокал в его руке сейчас разлетится вдребезги, а вино разольется на диван.

– Если хочешь, я могу уйти… – выдавила из себя я.

– Время видела? Я тебя никуда не отпущу. Да и не устраивай этот детский сад. Прости, что сорвался. Мне тяжело, и все.

– Из-за меня?

– Не только, но и из-за тебя в том числе. Я хочу семью, детей, стабильности. Хочу просто чувствовать спокойствие. И я это чувствую, когда ты просто рядом, неважно, кого ты любишь: меня или своего Дениса… И все эти встречи, звонки, ночевки у меня – к чему это все? Зачем? Ведь мне от этого только тяжелее.

– Прости… – выдавила я. А что мне еще надо было сказать?

– Да ничего, все нормально… – Говоря это, Кирилл положил свою руку на мою. Я хотела отдернуть, но передумала. Пусть будет так.

– Я хочу спать, где можно лечь? – спросила я.

– Иди в спальню. Я лягу на диване.

– Точно? Может, наоборот?

– Да, точно. Ты во сколько завтра встаешь?

– Мне к третьей паре. Встану часов в десять-одиннадцать.

– Окей, оставлю тебе ключи. Я к одиннадцати поеду на работу.

Я встала с дивана и пошла в спальню, чувствуя себя полнейшим дерьмом. Я прекрасно понимала все то, что мне сейчас сказал Кирилл, но боялась себе в этом признаться. А Кирилл еще и озвучил, и, судя по всему, эта мысль жила с ним последний год.

Зайдя в комнату, я закрыла за собой дверь. Огни с улицы освещали стены и потолок, за окном гудели машины. Я не стала включать свет. В тот момент я больше всего хотела, чтобы скорее настало утро.

Я разделась, взяла из сумки телефон, легла с ним в кровать, завела будильник на десять утра. И, глядя в потолок, пыталась отвлечься от ненужных мыслей, чтобы скорее уснуть. Но тут я услышала, как открывается дверь. В комнату зашел Кир. Он стоял и молчал.

– Чего ты? – приподнялась я с кровати.

– Да ничего… Прости меня.

– Блин, Кир, ты меня прости! – Я вскочила с кровати в одной майке и трусах, подбежала к нему, обняла и расплакалась.

– Ты что рыдаешь-то? – спросил Кирилл, гладя меня по голове.

– Да я вообще себя отвратительно веду. Тебя зачем-то мучаю, и ведь не хочу этого. Вот сейчас стою в трусах, обнимаю тебя и еще больше чувствую себя конченой мразью. Давай перестанем общаться?

– Вот те на… – сказал Кирилл, взяв меня за плечи. – Это потому что я сексист?

– Ха, – усмехнулась я, всхлипывая. – Нет. Просто это все неправильно, и мы оба это понимаем. Да, мы друзья, не более того, и никогда не нарушим дистанцию, тогда зачем это все?

– Эх, Жень, – Кирилл глубоко вздохнул, – давай оставим все как есть.

– Давай.

Еще не успев провалиться в глубокий сон, я почувствовала чье-то присутствие рядом. Причем не в комнате, а в своей кровати. Испугавшись, резко повернулась, спросонья не сразу осознав: единственный, кто мог быть сейчас рядом, это… Кир.

Как ни в чем не бывало, словно мы проделываем это каждый вечер, он запустил руку мне под футболку, она скользнула по голой спине – сначала мне хотелось отстраниться, но я чувствовала в теле странную слабость, поэтому покорно ответила на его ласки. Он крепко обхватил меня за талию – я даже не заметила, как оказалось на нем. Я наклонилась, чтобы поцеловать его, но он задержал меня, схватив за плечи.

– Жень? – Кир выдержал небольшую паузу. – Я люблю тебя.

Не успев ничего ответить, я вздрогнула от какого-то грохота. Он становился все громче и громче, пока окончательно не заполнил все пространство.

Я открыла глаза и резко села на кровати. Под окнами громыхал трамвай. Осмотрелась. Я одна в комнате. Сделав глубокий вдох, я упала обратно на подушку. Господи, какое счастье, что это был всего лишь сон. Но какой…

4

 
We’re going to the last…
You and I!
 

James Blake – To The Last

Зазвонил будильник. Я еле отодрала себя от кровати и подошла к телефону, который заряжался около двери. Выключив звонок, нашла серые штаны где-то под кроватью, надела их и пошла в ванную. Из головы не выходил вчерашний сон. Казалось, будто все кругом пытается напомнить мне о нем: то штаны, которые непонятно как оказались под кроватью, то проезжающие под окнами трамваи. В квартире никого не было. Кир, судя по всему, уже ушел на работу.

Приняв душ и сделав себе кофе, я расположилась на диване с телефоном в руках. Машка выложила в «Инстаграм» фотки с их вчерашней тусовки с Юлей. И только я поставила лайк, как на дисплее высветился звонок от Маши.

– Д-а-а-а, – протянула я.

– Привет, ты что делаешь?

– Сижу, пью кофе, ставлю тебе лайки.

– Спасибо, как мило. Надеюсь, ты у себя дома?

– Надейся, – ответила я, уже предчувствуя пару колких высказываний в свой адрес.

– Ты у него?

– Да, Маш, я у него.

– И была там всю ночь?

– Да, и была здесь всю ночь.

– А Денис в курсе?

– Маш, ну все, хватит, не начинай, пожалуйста. Все нормально, мы с Кириллом только друзья. Спали в разных комнатах, и вообще я сейчас одна дома.

– Ты идешь в универ сегодня? – Маша поменялась в голосе.

– Ну да, а что?

– Просто спрашиваю. Я вот только встала, так все лень. Думаю, ехать или нет.

– Приезжай! Поболтаем хоть. Да и мы там обе давненько не были, надо бы хоть отметиться.

– Ладно, приеду. Это тебе идти полчаса пешком от своего Кирилла, а мне полтора часа фигачить на автобусе, электричке и потом на метро.

– Ну вот, теперь ты понимаешь, почему я остаюсь ночевать у Кирилла.

– Понимаю, – усмехнулась Маша. – Ладно, до встречи тогда.

– Пока-пока. – Я положила трубку.

Спустя час залипания в телефоне я начала потихоньку собираться. Вообще, не люблю незапланированно оставаться у кого-то ночевать: во-первых, я не могу соблюсти привычные для себя домашние ритуалы, во-вторых, придется опять надевать то, в чем была вчера, а мне это всегда доставляло дискомфорт.

Я посмотрела на время, часы на стене показывали десять тридцать. Скорее бы полпервого, чтобы уйти отсюда. Внутри нарастала тревога: а вдруг это все-таки не сон? Вдруг между мной и Киром действительно что-то было? Нет, бред. Я бы это запомнила. Да и не так уж много я выпила.

Я могла бы просто выйти пораньше и посидеть в кафе или где-нибудь еще, но на улице было холодно и слякотно, поэтому спешить особо не хотелось. Если честно, то с самого утра меня не покидали мысли о произошедшем вчера. Настолько паршиво, как сейчас, я себя еще никогда не чувствовала. В жизни каждого человека рано или поздно наступает момент, когда он ощущает на своих плечах тяжесть вины за все человечество: и за умершего при рождении котенка, и за парня из Бруклина, который вырвал сумку из рук старушки, и за войну, которая идет где-то там далеко и тебя совсем не касается. Я себя чувствовала виноватой и перед Кириллом за то, что мучаю его своей дружбой, которая не устраивает всех, кроме меня: Дениса, Машу и самого Кирилла; и перед Денисом за то, что так себя веду с Кириллом… Хотя, если подумать, а как я себя веду? Я с ним не сплю, не целуюсь, не обнимаюсь, в любви ему не клянусь, и, если честно, мне не хочется ничего из вышеперечисленного с ним делать. Но кошки все равно скребли на душе, и в голове начало всплывать гадкое слово «измена», которой не было, но которая как бы и была. Не знаю почему, но чувство, что я предательница, начало все сильнее оседать внутри меня. Эта «измена» плавала в моем сознании на таком крепком плоту, что просто так ее было не потопить и не вырвать из всей этой каши в моей голове. Да еще и мозг от напряжения так сжимало, что казалось, будто в нем не найдется и малейшего отверстия, чтобы выморить хоть одного таракашку. Видимо, это мой рок – жить в своих заморочках и заниматься бесконечным самоедством.

Я решила отвлечься. Маша меня учила, что самое главное – не париться и уметь переключаться на что-то другое, и если она спасалась сериалами, то не оставалось ничего другого, кроме как заняться работой, так как на сериалы меня подсадить было очень сложно. Я достала из большой мешковатой серой сумки в прихожей, айпад, налила себе еще кофе и села на диван. Я обещала написать Оксане письмо, согласны ли мы предоставлять им одежду по себестоимости. Думаю, если соглашусь, то окажусь сказочным дебилом. Конечно, она предлагала положить у себя в магазине флаеры с адресом нашего сайта, но какой нам от этого толк? В общем, так мы к общему знаменателю и не пришли. Но только я открыла приложение, где лежала вся информация о шоурумах, Оксане и том, что нам точно хотят предложить, мой айпад отключился.

Громко выругавшись, я взяла телефон и набрала номер Кирилла, чтобы узнать, есть ли у него где-нибудь шнур для зарядки, так как свой я оставила дома.

– Жень, не могу долго говорить, я сейчас занят.

– Да, Кир, сорри, я на пару секунд. У тебя есть шнур для зарядки?

– Посмотри в тумбочке рядом с кроватью. Если там нет, то, значит, в машине.

– Ладно, поняла, сейчас посмотрю. Я скоро ухожу уже.

– Окей, пока.

Кирилл положил трубку. На душе остался неприятный осадок от этого разговора. Нет, я, конечно, понимала, что если человек на работе, его лучше не тревожить, но сейчас он говорил со мной совсем холодно… В общем, ладно, не буду загоняться, если что-то не так – Кир даст мне об этом знать. Наверное.

Я зашла в комнату, села на кровать, открыла стоящую рядом тумбочку. Шок! От увиденного у меня пробежал холодок по спине. Абсолютно неприкрыто, без какого-либо намека на тайну, сверху каких-то бумаг, рядом со шнуром небрежно лежала бирюзовая коробочка с надписью Tiffany&Co. Многие наслышаны про женскую уникальную способность – думать сразу обо всем. И именно тогда в моей голове пробежало столько мыслей, что я чуть не вырубилась на несколько секунд, так как мозг явно нуждался в перезагрузке. Я вдохнула, выдохнула, взяла в руки коробочку и резко открыла ее дрожащими пальцами… Да, это было кольцо. Но не такое, какое обычно дарят, делая предложение, из белого золота с огромным бриллиантом посередине, а немножко изогнутой формы, с тремя аккуратными камушками вдоль изгиба. Конечно же, я не могла его не примерить: на безымянный палец правой руки оно село идеально, похоже, что это как раз мой семнадцатый размер. Я побежала в комнату за телефоном, чтобы сфоткать кольцо и показать Маше. Но по дороге в комнату услышала звонок телефона и по мелодии поняла, что это Денис. Я резко понеслась обратно в спальню, быстро сняла кольцо, засунула его в коробочку, швырнула в тумбочку, со стуком задвинула ящик и вернулась к телефону. В голове за все это время опять пробежала тысяча мыслей о том, что же я творю и какого вообще черта.

– Да! – запыхаясь, ответила я.

– Привет, чего ты так дышишь тяжело? – абсолютно спокойным голосом спросил Ден.

– Да бежала из другой комнаты, собираюсь в универ, опаздываю уже.

– Понятно. Как у тебя дела? Все в порядке?

– Да, все хорошо! – Боже, какое счастье, что он не спросил, где я, и не пришлось говорить эту горькую правду.

– Ладно. Не буду тебя отвлекать. У меня сейчас обеденный перерыв просто, вот решил тебе набрать.

– Что-то поздно у тебя перерыв…

– Да, но я сам решаю, когда отдохнуть. Ладно, люблю тебя, Жень! До связи. Береги себя.

– И ты! Люблю!

Ден положил трубку. Ох… Надо валить к чертовой матери из этой квартиры. Вот что значит чувствовать вину за то, чего не делал… Или делал? Я быстро собрала вещи, забрала зарядку Кира с собой, оделась и вышла из квартиры. Почему-то решила спуститься пешком. Пока шла, пообещала себе, что больше никогда не увижусь с Киром. Хотя понимала, что через несколько дней, а может, даже и часов, я передумаю, но интуиция подсказывала мне, что вся эта дружба до добра не доведет. Причем нас обоих. И последней каплей стали это непонятное кольцо и отрезвляющий звонок Дениса.

Дойдя до первого этажа, я на секунду замерла около почтовых ящиков… Затем достала из сумки зарядник, ключи от квартиры и просунула их в щелку ячейки под номером 35.

Я вышла из подъезда, постояла несколько секунд у двери, потом достала из кармана наушники, вставила их в уши и пошла подальше отсюда. А если точнее, в универ.

5

 
Спеши, ведь песня не ждет,
Она вокруг все зажгла.
И если сердце поет,
Тут не нужны слова.
Тебя зову, слышишь, песней своей!
Ну, улыбнись поскорей!
 

Муслим Магомаев «Улыбнись»

«Какого хрена опаздываешь???» — пришло сообщение от Маши, когда я зашла в аудиторию, где пара шла уже минут пятнадцать. Я села, посмотрела по сторонам и поняла, что Маша сидит в противоположном от меня углу аудитории. «В “Прайме” протупила, пока кофе пила. А что?» – ответила я Маше, положила телефон на стол, сумку – на пол, сняла ветровку и повесила ее на спинку стула. «Да ниче, просто тебя потеряла. Ко мне не могла сесть?» — на всю аудиторию провибрировало новое сообщение. «Я тебя не увидела! Хорош мне написывать, после пары поговорим», – отправила я Маше СМС и почти в ту же секунду получила ответ из трех символов эмодзи в виде какашек. Я посмотрела на Машу, сделала выражение лица типа «о боже, как это смешно!» и притворилась, что очень внимательно слушаю препода.

Вокруг все зашумели. Я подняла голову и увидела, что лекция уже закончилась, все начали собираться, а я, по-видимому, уснула.

– Ночка вчера бурная была, смотрю? – Я подпрыгнула на стуле от громкого и звонкого голоса Маши.

– Ох, давай только не сейчас… – То ли я была раздражена, то ли просто устала от избытка мыслей в голове.

– Что-то случилось? – Маша резко сменила тон, как будто поняла, что мне не до ее подколов и шуток.

– Как сказать… Вообще ничего не случилось но, если посмотреть на это с другой стороны, то случилось.

– Вы переспали?

– О господи, нет!

– Целовались?

– Тоже нет.

– Так в чем проблема? – Маша умела придать оптимизма любой ситуации.

– Да в том, что я запуталась, и все… – Не знаю почему, но именно в ту минуту мне стало так обидно и горько за саму себя, за то, во что я сама себя ввязала, что к горлу подступил ком, и я расплакалась.

– Эй, Жень, ну ты чего… – Маша села рядом со мной и обняла за плечи. – Извини, если я тебя чем-то обидела, ты же знаешь меня…

– Да не в тебе дело, Маш, правда, – я сделала над собой усилие, чтобы остановить вырывающийся поток слез, – все в порядке.

– Не хочешь поговорить об этом? Давай уйдем из универа, посидим где-нибудь?

– Да нет, Маш, все в порядке, просто сорвалась. Денис далеко, Кирилл мучается любовью ко мне, а я не знаю, как сделать так, чтобы угодить всем. В общем, неважно. Что у нас следующее?

Так я отсидела в универе все пары и ушла оттуда только в шесть вечера. Моим гаджетам катастрофически требовалась зарядка, а мне – душ, свежая одежда и встреча с Региной Витальевной, хотя пить уже сил не было, но печень могла бы потерпеть еще денек ради хорошей промывки мозгов. Маша ушла с занятий раньше меня, так как ей надо было ехать домой готовиться к какому-то семейному празднику, поэтому от универа до метро я шла одна. Чтобы не терять времени даром, решила позвонить папе по дороге, узнать, как дела дома, но он не взял трубку. Наверное, занят на работе.

Я жила в Москве уже четвертый год. После школы, которую окончила в Екатеринбурге, откуда родом вся моя семья, я переехала жить в столицу, где папа купил мне квартиру на станции метро «Беговая» и оплатил первый семестр учебы на факультете рекламы и PR в одном из столичных вузов. В семье нас пять человек: папа Сергей, мама Ирина, старший брат Андрей, который работает веб-дизайнером и живет в Нью-Йорке, я и младший брат Артем, он учится на переводчика в Шанхае. У папы свой строительный бизнес, а у мамы ателье по пошиву свадебных и вечерних платьев. С ранних лет с папой я общалась ближе всего, поэтому всегда в первую очередь звонила ему.

«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Беговая». Я уже немного устала сидеть, поэтому решила подойти ближе к выходу, встала сбоку от двери, облокотившись на перила, и покорно ждала своей остановки. Настроения не было совсем, и я даже не стала слушать музыку. Дверь открылась, я вышла из поезда и направилась к выходу в город.

На выходе из метро телефон опять поймал сеть, и мне пришло СМС: «Абонент Папа звонил вам три раза. Последний раз в 18.53». Я знала, что родители всегда очень переживают за меня и братьев, если звонят, а мы не отвечаем, поэтому в таких случаях всегда сразу же перезванивала.