Текст книги "Девушка с ароматом жасмина"

5

В раздумьях, что же делать дальше, я решил пустить все на самотек. Знаю, это не самая шикарная моя идея, но я не мог решиться на разговор с Фионой. К тому же, на это потребовалось бы время, такие вопросы за две минуты не решаются, а времени у меня сейчас как раз не было. Из-за переезда во Францию мы выбились из графика, и теперь надо было нагонять. Мы работали по 12—14 часов каждый день, времени на думы почти не оставалось. Через месяц у меня будет свободная неделя, и я смогу поехать домой, и поговорить с Фионой. Мы разговаривали по телефону, голос у нее был все такой же радостный.

Мы с Полиной подошли к тому моменту, когда Генрих осознает свои чувства к Франческе, как бы ни пытался он от них убежать, они все равно настигали его. По книге Франческа тоже уже была влюблена в Генриха. Несмотря на то, что они уже несколько раз занимались сексом, Франческа особо не участвовала в процессе, и не получала особого удовольствия. Генрих не мог примириться с этим, он не понимал, что он делает не так. И один человек посоветовал ему рассказать Франческе о своих чувствах. Мы репетировали эту сцену. Когда я произнес эту фразу «я люблю тебя», меня пробрала дрожь. В этот момент я наконец признался себе в том, что я люблю Полину. Это не влюбленность, не страсть, не вампирское желание питаться ее энергией. Это любовь. Я люблю ее. Мне вдруг захотелось кричать об этом на весь мир.

– И я люблю тебя, мой король, – сказала Полина.

Это говорила не Франческа Генриху, это говорила Полина Марку. Она не играла, она честно и открыто признавалась мне в любви, так же, как это только что сделал я. Меня разрывало от счастья, мы целовались, это были мы, а не наши герои. Мы отсняли сцену, некоторое время мы были просто любящими друг друга мужчиной и женщиной. Я был по-настоящему счастлив. Ирен была права, я уже забыл, что это такое. Я хотел быть с Полиной. Фиона нашла себе мужика, у нее все хорошо. Я тоже полюбил другую женщину. Вероятно на этом наш брак закончен. Через месяц я поеду домой и начну бракоразводный процесс. Стоп. А что по этому поводу думает Полина? Вдруг она не захочет иметь со мной отношения? Ведь одной любви для этого недостаточно, она четко дала это понять, когда разговаривала об этом с Ирен. Я хотел поговорить с ней об этом, но меня сковывал дикий страх. Вдруг она откажется, и я опять останусь один? Тогда нельзя разрывать отношения с Фионой. Полина не выказывала ко мне какого-то особого отношения, кроме как на съемочной площадке, там мы могли не скрывать своих чувств. Но в другое время она вела себя как обычно.

По книге Франческа хотела научиться получать удовольствие от секса и приносить его Генриху, и пошла к одной мадам для этих целей. Та многому ее обучила. Настал момент, когда Франческа включалась в процесс, она начинала открывать в себе страсть. Мы больше не репетировали с Диего дома у Полины. Все было на съемочной площадке. Сегодня была сцена, где Франческа впервые испытала оргазм. Они с Генрихом ехали куда-то, у их кареты сломалось колесо, и им пришлось искать себе место для ночлега. Недалеко был какой-то заброшенный дом. Пока они добрались до него, пошел дождь, и они до нитки промокли. Франческа разожгла камин в домике, и сидела возле него, закутавшись в шаль. Я был совершенно голый. Я подошел к ней и сел рядом. Мне все так же хотелось целовать ее губы, их вкус еще не стал чем-то обычным. Я погладил ее по щеке тыльной стороной руки, моя ладонь медленно спускалась ниже, и скользнула под шаль. Франческа остановила мою руку, взяла ее и поцеловала мою ладонь. Потом вернула ее на место, вложив в нее одну грудь. Я чувствовал, как под моей ладонью бешено билось ее сердце. Она сбросила с себя шаль, и села на меня верхом, оказавшись в позе наездницы сидя. Она впервые сама поцеловала меня. Это было не так, как обычно, в ее поцелуе была страсть. Она взяла мою руку и положила себе на попку, я сжал ее. Она слегка откинулась, губами я ласкал ее грудь, посасывая ее торчащие от возбуждения соски. Она якобы села на мой член и начала медленно двигаться. В ее глазах плясали черти. Она впивалась пальцами мне в спину, выгибалась, издавая стоны. Я чувствовал как влажно у нее между ног. Кажется, я еще никогда не хотел ее так сильно. Всеми силами я старался удержать свой разум под контролем, чтобы не наброситься на нее как дикий зверь.

– Марк, переворачивай ее, – скомандовал Диего.

Я перевернул Полину, и оказался сверху. Она была в моих руках, я целовал ее в беспамятстве, вбирал ее в себя, вдыхал ее аромат. Она стонала все громче, извивалась подо мной все сильнее. Теперь я видел, какой она может быть в сексе, она была хороша.

– Полина, ты кончаешь.

Она изогнулась в спине, и со звуком имитировала оргазм. Следом должен был кончить и Генрих. Впервые я не хотел, чтобы это закончилось.

– Снято!

Нет! Пожалуйста, не отнимайте ее у меня, я еще не надышался ею, не насладился, не нацеловался, не наобнимался. Я не могу ее отпустить, не могу сейчас с ней расстаться! Полина смотрела на меня бешеным взглядом, ей тоже было недостаточно. Мне все же пришлось слезть с нее, хотя все мое естество протестовало. Ассистентка сунула нам халаты, я быстро надел свой, дабы не показывать никому своей эрекции. Вообще, никто не осудил бы меня за это, это было нормально, и часто случалось с актерами в такие моменты. Но мне почему-то хотелось скрыть это, как будто мне не хотелось быть пойманным на месте преступления. Черт, я и правда совершаю преступление по отношению к Фионе. Хотя она занимается тем же, и без зазрения совести. А может нет? Я не узнаю этого, пока не поговорю с ней.

Наши интимные сцены были все откровеннее, расставаться с Полиной мне было все труднее. Слово «снято» теперь звучало как приговор. Прошел почти месяц, примерно через неделю я вернусь домой. Но что я скажу Фионе? Полина по-прежнему не проявляла никакого особого отношения ко мне. Я не решался поговорить с ней.

– Я не знаю, что мне делать, – говорил я Ирен по телефону.

– А что ты хочешь?

– Хочу быть с ней.

– Так скажи ей об этом, может ваши желания совпадают, и она ждет от тебя первый шаг. А может ничего не ждет, зная, что ты женат.

– Я боюсь. Вдруг она мне откажет? Я не смогу этого пережить.

– Переживешь, куда ты денешься. Ты что первый раз в жизни влюбился?

– Нет, не первый раз, но таких чувств я не испытывал уже очень давно. Я не испытывал такого даже к Фионе, а ведь я на ней женился.

– Тебе надо скорее решать что-то. Ты ведь скоро поедешь домой?

– Да, примерно через неделю. Я поговорю с Фионой. Но что я ей скажу? Я не могу остаться без Фионы, если Полина мне откажет.

– Какие же мужики эгоисты! Только о себе думаете. Разве ты не хочешь, что бы Фиона была счастлива, пусть и без тебя?

– Хочу. Но я же мужчина, для меня это проигрыш, я не сумел сделать свою жену счастливой, но это получилось у другого!

– Вы много лет прожили вместе, ты же не знаешь, чем могут закончиться их отношения. Да и есть ли у них отношения? Я больше не видела мужа Моники, и сплетни мне больше никто не сливает. Может это было мимолетное увлечение и между ними ничего не было? Может это уже закончилось?

– Нет, это продолжается, я слышу это по ее голосу.

– Отпусти ее, ты любишь другую женщину, дай Фионе быть счастливой. Усмири свое эго, и живи своей жизнью. Ты как собака сене.

Мне было очень сложно смириться с тем, что я проиграл в битве за ненужную мне жену. Как же ужасно это звучит. Я мерзок, отвратителен. Я не хочу себя таким видеть, я хочу быть хорошим, таким, какой я с Полиной. А с ней я становился совсем другим, легким и свободным, я постоянно улыбался, шутил, вся съемочная группа заметила, что я изменился. С Полиной у нас не было почти пятнадцати лет совместной жизни, детей и кучи нерешенных проблем. С Полиной я дышал полной грудью, и чувствовал, что могу горы свернуть. Но при мысли о том, что скоро я поеду домой, и мне предстоит разговор с Фионой, весь мой энтузиазм куда-то испарялся. Я как будто весь становился меньше, и чувствовал себя собачонкой с поджатым хвостом. Я почти десять лет себя таким ощущал. Это вечное чувство вины перед Фионой не давало мне почувствовать себя свободным, не обязанным ей. Как же все-таки женщина может влиять на мужчину. Верно говорят, что женщина может как возвысить тебя, так и смешать с грязью. Мы зависим от них, они поворачивают наши головы в нужном им направлении. Когда я был еще подростком, дедушка часто говорил мне, что бы я выбирал женщину, которая смотрит со мной в одном направлении. Тогда я не понимал этого, сейчас же понимаю как никогда, дедушка, как же ты был прав! Женщина способна в разы увеличивать то, что ты ей даешь, и если вы с ней смотрите в одну сторону, то она сделает твою жизнь просто сказкой. Такой мою жизнь делала Полина. Мы часто говорили с ней о карьере, о том чего же я на самом деле хочу, какие мои мечты. Она на все находила положительный ответ и решение того, как этого достичь. У нее ко всему был философский подход.

– Все начинается с тебя, и того, что у тебя в голове, – часто говорила она. – Приведи свои мысли в порядок, и во внешней жизни все само встанет на свои места. Ты сам создаешь хаос вокруг, потому что хаос у тебя внутри.

Она была чертовски права. Чем ближе подходило время моего отъезда домой, тем более нервным я становился. Я был весь как на иголках, и у меня начал подергиваться глаз. Она видела, когда меня начинало потряхивать, подходила и обнимала меня. Она называла это волшебные обнимашки. Суть их была в том, что бы обняться, и соприкоснуться сердечными чакрами. Когда я впервые услышал от Полины слово чакры, я чуть было не засмеялся. На ее месте я бы обиделся, и больше не стремился бы помочь, по крайней мере какое-то время. Но она даже не обратила на это внимание. Она обняла меня, и сказала закрыть глаза и расслабиться. Мне казалось, что я это сделал, но я просто стоял и ждал, когда же произойдет волшебство. Ведь обнимашки волшебные. Она опять сказала мне расслабиться. Все насмешки внутри меня уже прошли, и я почему-то отнесся к этому более серьезно. Полина обладала каким-то внутренним даром убеждения. Я расслабился. Через какое-то время я почувствовал это место, которое она называла чакрой, я как будто физически его ощутил, оно было как круглое отверстие посреди моей груди. И в это отверстие вдруг начала литься энергия Полины, ее любовь ко всему миру. Это было действительно волшебством. Сбылась моя мечта присосаться к ней как пиявка и пить из нее жизнь. Когда я открыл глаза, я ощущал спокойствие, полный штиль. Было такое чувство, что в голове у меня навели генеральную уборку после убойной вечеринки. Все вокруг стало таким незначительным, мои проблемы вдруг показались мне такой мелочью!

– Что ты со мной сделала? – удивленно спросил я.

– Поделилась любовью, – с улыбкой сказала Полина.

Но счастье мое длилось недолго, буквально через час, может больше все снова вернулось на круги своя.

– Куда все делось? – спрашивал я у Полины.

– Никуда не делось, я отдала тебе энергию, и ты ее израсходовал. Учись создавать свою. Я не буду постоянно с тобой делиться.

Как не будешь? А как же я теперь смогу без этого жить? Ты открыла мне врата в рай, а теперь, вышвырнув за пределы, закрываешь дверь?! Кто так делает? Это нечестно! Я протестую!

– Как я смогу создавать свою? Я не умею! – растеряно отвечал я.

– Я тоже когда-то не умела. Если хочешь, я тебя научу.

Конечно я не хотел. Зачем мне чему-то учиться, когда я могу получить это просто так, без самой сложной работы в мире – работы над собой.

– Как ты вообще этому научилась, откуда все это взялось?

– Я почти год лежала в больнице после аварии, и еще два училась заново владеть и управлять своим телом, поверь, у меня было время заниматься всякой херней, – с улыбкой сказала Полина. – А если серьезно, я очень хотела пойти, я не представляла себе, что остаток жизни проведу в инвалидном кресле, я была не согласна с этим. Все внутри меня протестовало, каждая клеточка моего тела. Я ни на секунду не сдалась, за три года я ни разу не подумала, а может, хватит? Я готова была сделать что угодно, выпить, съесть, колоть, я использовала все тренажеры, что были мне доступны, я пила все лекарства, мне сделали шесть операций, и ничего не помогало. Я не сдавалась, я говорила, хорошо, это не помогает, я попробую что-нибудь еще, опять не помогает, пробуем следующее, опять нет, что там еще осталось? И когда настал момент, что уже ничего не осталось, я перепробовала буквально все, я не понимала, как же так? Ведь должно же что-то быть! Обязательно должно быть что-то еще! Я перепробовала всю традиционную медицину, но ведь осталась еще и нетрадиционная, а там есть, где развернуться! Я начала ходить на иглоукалывание, женщина, которая проводила эти сеансы, рассказывала мне о китайской медицине, и философии, потому что в Китае философия это неотъемлемая часть всех отраслей, в том числе и медицины. Она много рассказывала мне о психосоматике. На тот момент я готова была душу дьяволу продать, только бы снова ходить, я не отказывалась ни от чего. Хорошо, психосоматика, значит психосоматика, будем читать. Времени у меня было предостаточно, я читала все подряд, и дошла до Дао и буддизма. Я думаю именно это в итоге и помогло мне больше всего. Все в твоей голове. Твой мозг может все и им можно управлять. Ты поверишь мне, если я тебе скажу, что ты можешь научиться летать?

– Конечно нет.

– Вот, еще и так категорично, а почему?

– Потому что человек не умеет летать!

– А кто тебе это сказал?

– Да все!

– Вот! Тебе об этом сказали, а так как сказало об этом почти сто процентов людей, у тебя нет причин им не верить.

– Не почти сто процентов, а все сто процентов.

– Ну ты же не общался со всеми семью с лишним миллиардами людей? – с улыбкой продолжала она.

– Это и так понятно. Для этого не нужно пообщаться с каждым человеком на планете.

– А я видела йогов, людей, которые умеют левитировать. Я видела их своими глазами.

– Я тебе не верю.

– Это дело конечно твое, и я не буду тебе доказывать, что я говорю правду. Это кажется абсурдным. Мы поделили все в жизни на возможное и невозможное, и свято в это верим. Когда-то подводная лодка была чем-то невозможным, чем-то из рода фантастики, самолеты, поезда, интернет! Беднягу Джордано Бруно сожгли на костре за то, что он утверждал, что Земля круглая! Мы просто еще не доросли до такого рода прорыва, ментального. Все врачи говорили мне, что я никогда не встану с инвалидного кресла, все! Ни один не сказал даже, что есть хоть какой-то процент, хоть доля процента. Я чудо! И таких чудес полно, просто мы не хотим в них верить, потому что тогда привычный уклад мира рухнет, а как же жить самостоятельно? Своей головой, а? Сложно, а по тому и незачем в чудеса верить. Ты не поверишь, но эта авария дала мне больше, чем вся жизнь до нее.

Эта маленькая рыжеволосая женщина с веснушками на носу не переставала меня удивлять. Сколько же в ней было жизни, сколько решимости! Я не такой как она, я ей и в подметки не гожусь. Я трус. Я совершенно не подхожу ей. Она мне откажет, тут даже нечего и думать. Я пыль по сравнению с ней.

– Человек не рождается со знанием всего на свете, – как бы прочитав мои мысли, продолжала она. – Мы всю жизнь учимся. Это трудно, но это того стоит. Я помогу тебе, но если ты этого действительно захочешь, если тебе это и правда нужно.

Сейчас она говорила уже о нас с ней. Она как будто отвечала на мой незаданный вопрос «Полина, что ты думаешь о том, что бы закрутить со мной роман? Я готов развестись с женой ради этого». Она была готова держать меня за руку, вести, учить, дать мне все. Но я должен был хотеть этого, я должен был начать работать над собой. Может лучше рядом с Фионой? Она никогда не требовала от меня никаких моральных подвигов. Я зарабатывал на жизнь, и этого было достаточно. Я купил дом в приличном районе, две машины, дети учились в хороших школах, у нас не было материальных проблем. Я помогал Фионе готовить, убирать, занимался детьми. Все, ей от меня ничего больше не было нужно. А Полина хочет, что бы я начал думать головой. Работал над собой. Я даже не знаю с чего начать! Мне сорок два года, не поздновато ли? Она бы ответила, что никогда не поздно. С чего начать? Начни с желания. У нее все было предельно просто, и на любой вопрос был ответ. Я понимал, что такой, какой я сейчас есть, я ее не устраиваю, по крайней мере, для того, чтобы завести со мной отношения. Почему я должен меняться? Потому что все, что она может мне предложить, это стать счастливым самому, без нее, и какой-либо другой женщины, и вообще без кого-либо. Не этого ли я хотел, когда увидел ее впервые? Научиться самому вырабатывать эту энергию. Во мне противится лишь мое эго. Она не хотела, чтобы я менялся для нее, она хотела, чтобы я делал это для себя.

6

Утром я пришел на съемочную площадку, там была какая-то суета. Все носятся, что-то делают, я вижу, как демонтируют декорации и оборудование. Что происходит? Я не вижу ни одного актера, нет режиссеров. Где все? Я вижу Диего. Ну наконец, хоть кто-то. Я иду к нему.

– Диего, что происходит? Мы что переезжаем?

– Полина закрыла проект. Нам ничего особо не сказали, – он удивленно на меня посмотрел. – Странно, что ты не в курсе, все актеры уехали еще вчера.

Я был в шоке, все было как в тумане. Как это Полина закрыла проект? Почему? И почему мне никто ничего не сказал?

– А Полина, она тоже уехала?

– Нет, она пока тут.

Я выбежал со съемочной площадки и пулей полетел к Полине. Она была дома, и собирала чемоданы.

– Что случилось? – спросил я Полину, – почему ты закрыла проект?

– Это личное, – ответила она спокойно, и продолжила собирать чемодан.

Где ее волшебная улыбка? Что с ней случилось? Это не моя Полина, это совсем обычная женщина. Где моя Полина? Что ты с ней сделала? Может это ее сестра близнец? Она убила Полину и выдает себя за нее? Что за бред я несу? Я взял Полину за руки и посмотрел в ее глаза, я хотел увидеть в них хотя бы отражение той женщины, которую любил.

– Остановись, – сказал я ей, – прекрати собирать чемодан. Что ты делаешь? Зачем ты уезжаешь? Ты не можешь меня бросить! Пожалуйста, объясни, что происходит!

– Ничего не происходит, – так же спокойно отвечала женщина, поселившаяся в моей Полине. – Я тебя не бросаю. Просто у меня своя жизнь, а у тебя своя. Живи своей жизнью.

Что ты несешь? С чего вдруг ты разделила наши жизни? У меня нет своей жизни, ты моя жизнь! У меня вдруг внутри все сжалось и превратилось в огромный кусок льда, его края были острыми, и он резал меня изнутри. Мне никогда в жизни еще не было так больно. Полина высвободила свои руки из моих ладоней и продолжила собирать чемодан. Что происходит? Я не понимаю! Она не может меня бросить, я умру без нее! Она мой воздух, моя вода, моя жизнь, мое все! Я обнял ее, прижал к себе.

– Прошу тебя, не уезжай, не бросай меня. Я люблю тебя! Я не смогу без тебя жить!

Я начал судорожно целовать ее, она не отвечала. Я посмотрел ей в глаза, там была пустота. Она отстранилась от меня. Я упал перед ней на колени, я прижимался к ее ногам, обнимал их. Меня пробивала мелкая дрожь.

– Не уходи, умоляю, останься со мной. Ты вернула меня к жизни, с тобой я снова обрел счастье. Не бросай меня! Я умру без тебя!

Меня всего трясло. Я целовал ее ноги, вдыхал глубже ее аромат жасмина, теперь он ассоциировался у меня только с ней. С моей жизнью, моей силой и моей слабостью.

– Останься со мной! Я умру без тебя!

– Ты мне не нужен, – все с тем же спокойствием и отсутствием эмоций сказала Полина.

Я был готов услышать что угодно, но только не это. Я отпустил ее ноги, и она продолжила собирать чемодан. Я сидел на полу, разбитый на тысячи мелких кусочков. Казалось, что я сейчас отключусь. Ты мне не нужен. Эта фраза гремела в моей голове как гул тысячи самолетов. Этого не может быть. Она врет. Я ей не верю. Не верю!

Я очнулся от собственного крика. Я спал. Это был сон. Я не сразу это понял. Эта жуткая фраза все еще гремела в моей голове. Я лежал в промокшей постели, я весь был в холодном, липком поту. Это сон. До меня начало доходить. Я встал с постели и посмотрел на часы, двадцать минут четвертого. На улице была непроглядная темнота. Я натянул спортивные штаны и футболку, накинул куртку и вышел из дома. Я пошел к дому Полины. В ее окнах не было света. Конечно она спит, все нормальные люди сейчас спят. Я остановился возле двери подъезда, мой палец завис над звонком. Что я ей скажу? Что мне приснился кошмар, и я хочу удостовериться в том, что она, это по-прежнему она? Что она любит меня и никогда не бросит? Она решит, что я сумасшедший. Мне все равно. Мне нужно увидеть ее, нужно увидеть! Мой палец коснулся звонка. Я жду, затаив дыхание. Никто не отвечает. У меня внутри поднимается паника, вдруг что-то случилось! Может ей нужна моя помощь? Я должен попасть внутрь. Я позвонил консьержу. Ко мне вышел заспанный пожилой мужчина. Он сказал, что Полина вечером уехала с каким-то парнем, и еще не вернулась. Что за парень?! Во мне опять поднялась буря, но уже другая. Во мне кипела ревность. Как так? Какой еще к черту парень? Я никому ее не отдам! Она моя! Только моя. Я представил, что другой мужчина прикасается к ее телу, целует ее сладкие губы, дышит ее ароматом. Во мне вдруг вспыхнула ярость, и я со всей дури ударил кулаком в кирпичную стену дома. Консьерж посмотрел на меня испуганно. Я развернулся и направился к своему дому. Я увидел свет фар, и спрятался за деревом. Это было такси. Из него вышла Полина, она была одна. На ней были спортивные штаны и толстовка, сверху жилет. На ногах кроссовки, волосы забраны в хвост, она была не накрашена. Это было не свидание. Но что она делала вдвоем с каким-то неизвестным мне парнем полночи? Она должна будет мне объяснить! Да конечно, щас же, разбежалась! Она бы рассмеялась мне в лицо, если я потребовал бы объяснений. И была бы права. Кто я такой, что бы требовать у нее каких-либо объяснений? Кто я вообще для нее?

Я вернулся домой и рухнул на диван в гостиной. Больше я не сомкнул глаз. Перед глазами у меня постоянно вертелась картина, как она занимается любовью с другим. Я не мог с этим примириться. Обе мои женщины мне изменяют! Да что же я за кретин? Почему они обе не принадлежат мне? Почему ни одну я не могу удержать? Потому что ты слабак и трус! Ответил мне внутренний голос. Ты не можешь даже поговорить ни с одной из них. Ты боишься остаться один, боишься быть никому не нужным. Ты считаешь себя красавчиком? У тебя куча влюбленных поклонниц по всему миру? Да, это так. Но они не нужны тебе, а те, кто нужен трахаются с другими. Ты ничтожество! Нет, это не так! Заткнись! Не говори мне таких вещей, я не хочу этого слышать! Я был зол и взбешен, я бесился от бессилия. Я не хотел смотреть правде в глаза, не хотел признавать себя проигравшим. Но разве я играл? Разве я участвовал хоть в одной из жизней моих женщин? Я пустил все на самотек, вот и результат. А чего ты еще хотел? Сделай хоть что-нибудь! Ты занимаешься самоуничтожением, но какой в этом толк? Фиона даже не подозревает о том, что ты знаешь о ее интересе к другому мужчине. Что ты сделал, чтобы помешать этому? Ничего! Полина не знает, что ты намерен делать со своими чувствами, и к чему это может привести. Она не знает, что ты готов развестись ради того чтобы быть с ней. Что ты сделал для того, чтобы она стала твоей? Ничего! Ты что, хочешь, что бы все само шло к тебе в руки? Да, хочу. Ты трус! Прекрати бояться, и сделай хоть что-то! Может тогда, хотя бы одну из них ты будешь достоин.

Прозвонил будильник. Шесть утра. Я поднялся с дивана и пошел в душ. Рука болит. Я глянул на нее, и увидел разбитый кулак. Он опух и посинел, на нем была засохшая кровь. Я вошел на съемочную площадку, Полины еще не было. Конечно, полночи кувыркаться с кем-то, где же тут выспишься? Через десять минут она пришла. Она выглядела уставшей. Ее гримировали, я заметил, как она выпила какие-то таблетки. Сегодня была очередная интимная сцена. Франческа вошла во вкус, и сама начала приходить к Генриху. Полина опять выпила таблетки.

– Что ты пьешь? – спросил я ее.

– Обезболивающие, спина болит.

Я и не знал, что у нее что-то болит, она никогда этого не показывала. А вообще, это логично, у нее был сломан позвоночник в четырех местах, в двух был просто раздроблен, ей сделали кучу операций. Конечно это не должно было пройти бесследно.

– Может тебе надо к врачу?

– Ко мне вчера приезжал врач из клиники в Леоне. Все нормально, мне уже лучше.

Она улыбнулась своей волшебной улыбкой. А я почувствовал укол вины. Конечно этим парнем был врач! Мы работаем по четырнадцать часов, ей просто физически некогда заниматься своим здоровьем. Я не должен был думать о ней плохо. Не сравнивай всех с собой, она тебя не предаст, она не ты.

Мы снимали интимную сцену. Обнаженная Франческа лежала в кровати на животе, я встал с постели и налил нам вина. Я смотрел на Полину, она была такой изящной, такой хрупкой. Свет падал так, что я увидел шрамы вдоль всего ее позвоночника. Их загримировали, но рубцы были довольно большими, и под определенным освещением их было немного видно. Мне хотелось целовать каждый миллиметр этих шрамов. Она сказала, что намеренно оставила их, ведь она вполне могла позволить себе пластическую операцию, и удалить их. Но она говорила, что они напоминают ей о том, кем она была и кем стала. Они ее гордость, и она носит их как трофеи. Я подал ей бокал и лег в постель рядом с ней. Мы разговаривали о каких-то дворцовых заговорах. Потом она села на меня верхом, и сказала, что больше не хочет об этом думать, и начала гладить мое тело. Ее руки были такие нежные. Потом она начала целовать мою грудь, меня накрыла волна возбуждения, когда она укусила меня за сосок. Этого не было в сценарии, я опять погрузился в то, какой она может быть в постели. Ее губы спускались по моему животу ниже. Дальше она должна была делать Генриху минет. Мне стало слегка неловко, так как член у меня уже стоял как каменный, а ее губы были прямо над ним. Мне дико хотелось, что бы она хотя бы слегка коснулась его языком. Я видел, что она улыбалась. Интересно, что она сейчас испытывает? Хочется ли ей того же?

– Марк, ты вступаешь – сказал Диего.

Я взял Полину за плечи, и слегка потянул к себе. Она легла на спину, и я начал ласкать ее тело. Я уже знал, где у нее эрогенные зоны, что и как ей больше всего нравилось. Пальцы одной руки она погрузила в мою шевелюру. Я чувствовал, как слегка дрожит ее рука. Мне нравилось ее возбуждать, нравилась ее реакция, ее стоны и сбивчивое дыхание, они были настоящими, она не имитировала, мы практически занимались сексом прямо на съемочной площадке у всех на виду, и то, что тут были зрители, заводило ее, я давно это заметил.

– Полина, переворачивайся.

Полина встала на четвереньки, я пристроился сзади. В этой позе мы были первый раз. Она прогнулась в спине, и мой член уперся прямо в ее влажную щелочку. Мой член обняли ее половые губы, я начал двигаться, и от обилия смазки он скользил прямо по ее клитору. Я чувствовал его. Он становился все больше. Боже, как мне хотелось войти в нее! Я сдерживался, как мог. Ее стоны становились все громче и глубже. Одной рукой она вцепилась в мою руку, лежавшую у нее на ягодице. Она все сильнее сжимала ее, впиваясь в нее ногтями. Ее всю потряхивало. Потом она издала какой-то дикий звук, я чувствовал, как ее тело пронзило судорогой, у нее был оргазм. Настоящий оргазм! Господи, как же самому не кончить прямо сейчас! Она вскинула свое тело, и прижалась ко мне спиной, ее оргазм еще продолжался. Обеими руками я обнял ее за живот, мои губы были прямо у ее уха, и я ухватил ими ее мочку. Потом случилось страшное. Мы продолжали имитировать движения, и, видимо от обилия ее смазки мой член скользнул в нее. О боже, я сейчас точно кончу! Он был так глубоко в ней, я чувствовал, как горячо было у нее внутри. По инерции она сделала еще одно движение, и тут ее накрыл еще один оргазм. Все это произошло буквально в считанные секунды, мы даже толком не успели понять, что случился конфуз. Она остановилась, слегка повернув ко мне лицо, чтобы никто не видел, и тихо шепнула «прости», и хотела встать с моего члена. У меня в голове что-то перемкнуло, обеими руками я обнимал ее тело, я прижал ее к себе и не дал ей встать. Она особо не сопротивлялась. Но тут я услышал слово-приговор «снято», и мне пришлось ее отпустить. К ней тут же подошла ассистентка, она дала ей халат и телефон. Ее телефон разрывался уже долгое время. Я ушел в туалет. Я сидел на унитазе и осмысливал произошедшее. Все вышло из-под контроля. Я мог бы попытаться объяснить ей, что так бывает, и такое случается на съемочной площадке, действительно, бывает разное. Я мог бы отовраться. Но нужно ли мне это? Может это как раз повод начать с ней разговор, на который я никак не мог решиться? Да, это знак. Я сейчас пойду и поговорю с ней. Ну или хотя бы начну разговор, который мы продолжим позже. Я вышел из туалета, и начал искать Полину. Я нигде не мог ее найти. Я увидел Киру, ее ассистентку, та была в слезах, ее всю трясло. Она сказала, что Полина срочно улетает в Москву, она уехала в аэропорт прямо отсюда. В Москве случилась авиакатастрофа, один из ее самолетов упал при взлете. На борту был один пилот и личная помощница Полины, ее правая рука, она занималась всеми ее делами. Они оба выжили, пилот был в тяжелом состоянии, помощнице повезло больше, сейчас они находились в одной из клиник Полины в Москве. Я был в шоке. Мне хотелось поехать в аэропорт, и поддержать Полину, ведь она не могла улететь так быстро. Потом я подумал, что ей сейчас не до меня. Но мне хотелось хоть как-то поддержать ее. Я позвонил, но она не брала трубку.

Весь наш съемочный состав потрясло это происшествие. Конечно, это был не первый упавший самолет в мире, авиакатастрофы хоть и редко, но все же случаются. Одно дело, когда ты видишь это по телевизору, или слышишь по радио, и совсем другое, когда это происходит с кем-то знакомым. Начинаешь задумываться. Это случилось не где-то там, а тут, с моим знакомым, или знакомым знакомого. Когда что-то действительно страшное происходит где-то там, ты смотришь и думаешь, нет, со мной такого не случится, а когда это происходит где-то рядом, твоя уверенность уже не так сильна.