Текст книги "Магия книг"

11

Мерси проснулась от грохота.

Она не поняла, откуда он раздался: то ли ей приснился кошмар, то ли на чердаке над её головой Филандер с Темпест опрокинули очередную стопку книг. Она чиркнула спичкой, зажгла свечу, поднесла к ней перевёрнутый стакан, чтобы та не погасла, и огляделась. Места в маленькой комнате было немного, здесь помещалась только кровать и книжная полка. Одна из птичек-оригами в полукруглой клетке, висевшей на противоположной стороне комнаты, испуганно забила крылышками, потревоженная пламенем свечи, толкнула свою товарку, и обе возбуждённо запорхали по клетке, так что она закачалась из стороны в сторону.

– Ш-ш-ш, – бросила им Мерси и встала с постели.

Оригами, однако, продолжали метаться, и Мерси внезапно поняла, что тревогу, охватившую их, нельзя списать на пламя свечи. Они чувствовали, что в доме кто-то есть. Либо птичек напугал огонь, полыхавший в одной из соседних комнат, – но Мерси учуяла бы его, так что огонь отпадал, – либо присутствие другого библиоманта.

Мерси благодарно кивнула птичкам:

– Молодцы, спасибо.

Одна из птичек сложила крылышки и склонила бумажную головку набок. Вторая по-прежнему суматошно металась по клетке и задела подругу крылом так, что та чуть не свалилась с жёрдочки. Затем успокоилась и вторая. Они тихонько уселись бок о бок, не выпуская Мерси из виду.

В одной ночной рубашке и босиком Мерси направилась к двери. По дороге она подхватила свою сердечную книгу, раскрыла её и силой мысли расщепила страничное сердце. «Наставления Мамаши-из-Борделя…» мгновенно распознали неладное. Практически сразу же из страничного сердца вверх вознёсся и закачался перед Мерси светящийся шарик размером с кулак. Задув свечу, Мерси отставила её прочь. При свете шарика она выбралась из комнаты в узкий коридор.

Теперь вокруг царила тишина. На чердаке тоже всё было спокойно. У Мерси мелькнула мысль, не подняться ли и разбудить друзей, но потом она всё же повернулась к лестнице и спустилась по ступенькам. В доме стоял холод, но сердце Мерси колотилось как сумасшедшее, так что она не отдавала себе отчёта в том, что мёрзнет.

Девушка спустилась по лестнице в заднюю комнату первого этажа. Здесь тоже царила темнота. Сквозь витрину в лавку падал мутный желтоватый свет уличного газового фонаря. Стоя в дверях, Мерси внимательно осмотрелась, а затем направила светящийся шарик в лавку. Пятно света запрыгало по книжным корешкам, описывая зигзаги: вроде бы ничего не было перевёрнуто. В лавке, конечно, имелось с десяток укромных уголков, в которых мог бы спрятаться человек, но с такого близкого расстояния она бы непременно почуяла присутствие другого библиоманта.

Медленно повернувшись, Мерси перенесла своё внимание на лестницу в подвал.

Помимо надземной части, их дом насчитывал два подвальных этажа. На нижнем располагался люк, ведший в канализацию и лондонские катакомбы, в том числе к рекам, текущим под британской столицей. Непостижимым образом там же протекал и Кранборн, приток Анонимуса – реки, нёсшей свои воды между страницами мира. Чтобы люк нельзя было открыть снизу, Мерси придавила его каменным библиолитом, который она стащила из особняка Торндайка после его смерти. В конце концов, ввиду всех неприятностей, которые причинил ей Эдвард Торндайк, и после того, как его кровь заляпала порядочное количество книг в «Либер Мунди», она сочла, что заслуживает какой-никакой компенсации.

Библиолит представлял собой окаменевший свиток из Помпей. Силы, исходившей от него, было достаточно, чтобы отпугнуть большинство библиомантов. Свиток длиной в локоть и толщиной с ногу Мерси покоился прямо на люке, закрывавшем собой лаз в катакомбы. Даже если у кого-то из незваных гостей хватило бы сил приподнять люк снизу, библиолит немедленно скатился бы с него, загрохотав на весь дом.

На цыпочках Мерси скользнула к лестнице в подвал. Оказавшись на верхней ступеньке, она помедлила и прислушалась. Сначала было тихо, потом внизу что-то зашуршало и кто-то чертыхнулся.

Послав сияющий шарик освещать себе дорогу, девушка последовала за ним, расщепив новое страничное сердце, чтобы быть во всеоружии. Тайные письмена на пылающей странице отливали янтарём, как бы предвкушая, когда наконец Мерси освободит заключённую в них библиомантику и направит её в цель.

Мерси осторожно стала спускаться по лестнице. На каждой ступеньке ей казалось, что сейчас с задней стороны лестницы между ветхими ступеньками просунется чья-то рука и схватит её за щиколотку.

– Кто здесь?! – крикнула она, обращаясь в ледяной подвал.

В верхнем подвале никого не обнаружилось, однако в нижнем снова что-то зашуршало. Ещё Валентин использовал оба подвальных этажа под книжный склад, и при Мерси здесь ничего не изменилось. За пирамидами ящиков с книгами могла укрыться половина банды Руделькопфа.

– Кто… – начала было она.

Но тут её перебили:

– Это я.

– Седрик?..

– Я согласен, что более вежливого приветствия я не заслужил.

Мерси направила светящийся шарик к его лицу:

– Вы выглядите… как будто вы не в себе.

По-видимому, порядочный кусок пути сюда ему пришлось проделать по канализации.

– И вы дурно пахнете, – продолжила она, сморщив нос.

Седрик вздохнул.

– Мне следует всё объяснить вам. – Он окинул её цепким взглядом. – Но сначала… Вы в одной ночной рубашке, а здесь такой холод.

Мерси огляделась и поняла, что маркиз имеет в виду.

– Угу, здесь жуткий холод. Можете не волноваться на этот счёт. – Она неловко поднесла сердечную книгу к груди, однако этот жест показался глупым ей же самой, и в конце концов она махнула рукой и опустила её. – Ничего, потерпите.

– Я не хотел смутить вас.

– Глубокой ночью вы вламываетесь в мой дом, до смерти пугаете моих оригами, роняете мой библиолит и распространяете вокруг себя недвусмысленный аромат клоаки. По-моему, нормы приличия – последнее, что может волновать меня в этой ситуации.

– Я не…

Мерси повернулась на лестнице и направилась наверх. Светящийся шарик устремился за ней, оставив Седрика в темноте.

– Поднимайтесь осторожно, у нас низкие потолки.

За её спиной послышался стук и раздался сдавленный возглас.

– Чрезвычайно низкие потолки, – подтвердила она.

Снова оказавшись на первом этаже, девушка расстелила газету на одном из кресел в задней комнате и жестом предложила Седрику присесть.

– Очень любезно с вашей стороны, – ответил он и опустился в кресло. Очевидно, путь, который Седрик проделал под землёй, изнурил его больше, чем маркиз был готов признать. Возможно, часть пути ему пришлось бежать, спасаясь от преследователей. Наверное, первое, что ей следовало бы сделать, – снова положить этот проклятый библиолит на подвальный люк.

– Что вам нужно?

– Поговорить с вами.

– Неужели нам с вами ещё есть о чём беседовать? Глава из Книги бутылочной почты у Седжвика, и, я думаю, он действительно позволит мне присутствовать при её расшифровке. – Она захлопнула свою сердечную книгу: светящийся шарик погас. Теперь лавка освещалась лишь отблеском уличного фонаря, падавшим внутрь через стекло витрины. – Кажется, я неплохо справляюсь с функциями жертвы шантажа. Я выполняю всё, что от меня потребовал зловещий тайный агент там, на мосту.

– Перестаньте. – Сидя в кресле, Седрик наклонился, опёрся локтями на колени и обеими руками потёр лицо. – Они не оставили мне выбора. Ну или вроде того.

– Вроде того? – Мерси подбоченилась и взглянула на него сверху вниз. Она стояла против света. Вероятно, он мог различить лишь её силуэт. Секундой позже Мерси пришла в голову мысль, что её ночная рубашка просвечивает, но в данный момент и это было ей глубоко безразлично. – Если вы хотите, чтобы я пожалела вас, вы ошиблись люком.

– Сегодня меня отстранили от операции с Седжвиком.

– Это обстоятельство, в общем, тоже не особенно беспокоит меня.

В его голосе внезапно прорезался металл:

– Это должно обеспокоить вас, Мерси. Мою преемницу ваше благополучие не интересует ни на грош.

– А вас оно что, интересует?

– С профессиональной стороны – да.

– Как агента, вы хотите сказать.

– Именно.

Она тихонько вздохнула, переложила пару книжных стопок и уселась на дубовый комод, подобрав босые ноги, чтобы они не мёрзли на ледяном полу.

– Прошу прощения, – произнёс Седрик, торопливо сбрасывая с себя пальто, чтобы укрыть её.

– Уберите от меня вашу вонючую тряпку.

– Вы простудитесь до смерти. – Проигнорировав её возражения, Седрик подошёл к девушке и накинул пальто ей на плечи. Мерси прикинула, не сбросить ли его, но, ощутив тепло меховой подкладки, решила не устраивать сцены. Он запахнул на ней полы пальто поплотнее и снова отступил на шаг. – Так лучше?

– Да, – неохотно признала Мерси, – благодарю вас.

Седрик снова уселся в своё кресло. Зашуршала газета.

– Что же касается этой женщины…

– Вашей преемницы?

– Её прозвище Цыганка. Полагаю, что её настоящее имя Зося фон Лоэнмут.

– Младшая дочь старого Лоэнмута?

Седрик кивнул:

– Ей сейчас должно быть около тридцати, всё сходится. И она ведёт себя как избалованная девчонка. Она может быть опасна для вас, для Седжвика и, вероятно, для меня самого. Она пойдёт по трупам, чтобы получить желаемое.

– Сдаётся мне, вы неплохо её изучили.

– Я сегодня впервые говорил с ней. И удовольствия мне это доставило мало.

Конечно, у него должна была быть веская причина посреди ночи залезть к Мерси в подвал, – другой вопрос, причина объективная или субъективная. Невзирая на все свойства его характера, которые казались Мерси невыносимыми, она понимала: Седрик отлично знает, что делает.

– Прошу вас, скажите мне, как вы себя чувствуете, – попросил он её. – Я слышал о происшествии в «Савое».

– Жива, как видите.

– Именно это я и имею в виду. Раз в жизни вы можете серьёзно ответить на мой вопрос?

– Боже милосердный, да вы и вправду беспокоитесь за меня!

– Там были убитые. И почти два десятка человек ранено.

Она чуть плотнее запахнула на себе его пальто, мельком подумав о том, как хорошо было бы иметь такое же.

– Ничего со мной не случилось. Это Седжвика задело. Рикошетом. А я, как это ни удивительно, выбралась из этого сумасшествия без единой царапины.

При свете газового фонаря она увидела, как потемнело его лицо, когда он медленно кивнул.

– Они просто отпустили вас.

– Если бы при этом присутствовали вы, уж вы бы…

– Цыганка отпустила вас, – повторил он с нажимом. – Это были её люди. Точнее сказать, наши. Ну то есть похоже, что уже не мои.

От неожиданности Мерси открыла рот:

– Агенты Академии? Это они устроили покушение на Клуб послов?

– Как отвлекающий манёвр. Главной целью операции было дать вам возможность на деле доказать Седжвику свою преданность. Ну и под шумок они убрали пару неугодных им членов Клуба послов.

– Вы шутите!

– Возможно, это покажется вам странным, но я прошёл этим путём и в этот час не для того, чтобы шутить с вами шутки, Мерси.

– А вы-то почему пробирались через канализацию?

– Потому что никто не должен знать, что я был здесь. А вы как думаете?

– Вы хотите сказать, они следят за моим домом? И сейчас тоже?

Седрик нагнулся, повернув голову так, чтобы с его места просматривалась открытая дверь в лавку.

– У вас там что, лежит ещё одна такая штука? Библиолит? Неплохо придумано.

– Вас он, похоже, задержать не смог.

– Цыганке он тоже вряд ли помешает войти сюда. Но задержит большинство её головорезов. В основном это не настоящие агенты, а простые полицейские, вызванные из убежищ, с весьма скромными библиомантическими способностями.

У себя в подвале Эдвард Торндайк собрал и расставил массу библиолитов: они должны были удерживать там Александрийское пламя. Обычные люди не смогли бы проникнуть через их заслон, не потеряв рассудка. Даже библиомантам это стоило значительных усилий. Один-единственный библиолит не мог причинить никому вреда, но не позволял проникнуть в «Либер Мунди», просто взломав замок. Седрик был абсолютно прав: каждый вечер, заперев дверь, Мерси и её друзья подтаскивали ко входной двери в лавку второй библиолит.

– Сколько же камней вы утащили у Торндайка? – поинтересовался Седрик.

– Всего два. Я сочла, что он передо мной в долгу. – Мерси задумалась. – В любом случае расчёт этой вашей Цыганки оказался верен: Седжвик действительно раздумывает, не привлечь ли меня к расшифровке Книги бутылочной почты.

– У вас всё отлично получилось. – Он провёл рукой по волосам, и Мерси в глубине души задалась вопросом, что же всё-таки настолько вывело его из равновесия. – Я хочу сказать, просто превосходно. Всё это.

– Ну, насколько я понимаю, дальше мне предстоит кое-что посложнее.

Седрик кивнул.

– У Цыганки есть какой-то план, в который она меня, правда, не посвятила. И вы в нём ключевая фигура. – Его голос потеплел. – Прошу вас, поберегите себя. Будьте осторожны.

– О, это я умею. Обычно люди, приходящие ко мне без приглашения, не уходят невредимыми.

Седрик улыбнулся, это его позабавило.

– Я, например, ударился головой, причём весьма ощутимо. – Встав с кресла, он подошёл к ней и взял её руки в свои. – Я не прощу себе, если с вами что-то случится. Я попытаюсь защитить вас, если это мне удастся. Однако всегда быть рядом с вами я не смогу.

– Это хорошо, – тихо ответила она.

– Наверное, ни вы, ни я не созданы для близких отношений. – Тем не менее он приблизился настолько, что ей пришлось немного раздвинуть колени.

– Ненавижу близкие отношения, – возразила она не слишком убедительно. – И вас я ненавижу.

К несчастью, его улыбка была чрезвычайно заразительной.

Он нагнулся.

Прямо под Мерси, весьма чувствительно заехав ей под коленки, из комода, словно живой, выскочил верхний ящик. Не удержав равновесия, Мерси слетела с комода и рухнула на Седрика, который от неожиданности отступил назад, споткнулся и упал обратно в своё кресло. Из ящика полезли, громоздясь друг на друга, книжные страницы, и спустя несколько секунд в открытом ящике, словно чёртик из шкатулки, воздвигся Всезнайка.

– Миледи! – Из носа-картошки доносилось негодующее сопение.

Ошарашенная, Мерси одёрнула на себе ночную рубашку и поплотнее запахнула полы пальто.

– Добрый вечер.

– Вечер?! – возмутился ветератор. – Как вам известно, я поправляю своих собеседников лишь в крайнем случае, но сейчас на дворе глубокая ночь.

– У вас есть Всезнайка? – Ошеломлённый Седрик сидел в кресле с таким видом, как будто ему за шиворот только что вылили ушат холодной воды. – Похоже, вы умеете держать язык за зубами.

– Это было не… в смысле я не… – Мерси бессильно воздела руки к небу, окончательно отказавшись от попыток что-то кому-то объяснить. Больше всего ей сейчас хотелось провалиться сквозь землю, причём неизвестно, перед кем ей стало стыдно больше, перед Седриком или ветератором. Первый при этом был законченным негодяем, второй – просто кучкой бумаги. Одним словом, лучше было вообще не задумываться на эту тему.

– Миледи, заслышав шум и голоса, я решил, что ради вашего собственного блага будет лучше, если я покажусь и… гм… вмешаюсь.

В начале их знакомства Всезнайке ещё требовалось позволение Мерси, чтобы «восстать» из своей папки и принять обычный облик. К сожалению, со временем он настолько освоился, что теперь вылезал не только тогда, когда нужно, но и по собственному желанию. Очевидно, приобретение новых навыков и привычек являлось неотъемлемым свойством ветераторов. Мерси горько сожалела о том, что узнала об этом только после того, как притащила это существо в «Либер Мунди».

Седрик поднялся. Мерси стремительно сбросила с себя пальто и вернула его маркизу:

– Оно понадобится вам на улице.

– Снаружи холодно, – подтвердил ветератор.

– Спасибо, – поблагодарил Седрик и, обращаясь к ветератору, прибавил: – Благодарю и вас за ценное указание.

– Всегда к вашим услугам, сэр.

Чудо библиомантики нетерпеливо топталось в ящике, переминаясь с одной лапы с тремя толстыми пальцами на другую. Седрик взглянул на Мерси:

– Вы ведь при случае расскажете мне, откуда он у вас?

– Я был подарен, сэр, – опередил её ветератор. – Комиссаром Филеасом Седжвиком. Полицейским, сэр, и неплохим полицейским, если верить слухам. Он бы не одобрил, если бы сюда вторглись грабители.

– Неужели?

Мерси застонала.

– Давайте я расскажу вам об этом в другой раз.

– Он всегда так разговаривает? – поинтересовался Седрик.

– Что вы хотите этим сказать, сэр?

– Да. – Мерси закатила глаза. – Всю дорогу, причём именно так.

Всезнайка сильнее забарабанил пальцами по ящику.

– Он хочет как лучше, – поспешно добавила она. – Очевидно, как и каждый, кто переворачивает мою жизнь с ног на голову.

Когда Седрик улыбнулся, она скомандовала: «Veterator recedite!» За её спиной послышалось ворчание и шелест, а Мерси пошла провожать Седрика до люка в своём подвале.

12

Следующим вечером Мерси поддалась наконец уговорам Темпест и Филандера сходить вместе с ними в паб, расположенный на другой стороне переулка. За кружкой пива здесь встречалось большинство книготорговцев из Сесил-корта – разумеется, по вечерам, когда закрывались лавки, а дневные доходы надёжно прятались под половицу. Мерси бывала в пабе всего несколько раз, причём никогда не задерживалась дольше получаса. В шумном обеденном зале, где теснилась куча народу, она чувствовала себя не в своей тарелке, несмотря на то, что многих из них она знала с самого детства.

– Это обязательно? – спросила она, переходя улицу вслед за Филандером и Темпест.

Щёки Темпест пылали в тёплом золотом свете, просачивавшемся наружу через маленькие окошки паба. Она выглядела необычно возбуждённой. Мерси хотела было спросить её, что с ней такое, когда заметила, что Филандер стоически таращится прямо перед собой, не глядя по сторонам и являя собой полную противоположность оживлённой подруге. Мерси не помнила, чтобы её друзья когда-либо вели себя так, как сегодня.

– Кто-нибудь из вас соизволит объяснить мне, что здесь происходит?

– Мы идём развлека-аться! – восторженно пропела Темпест.

– Вы же часто ходите развлекаться.

– Но не с тобо-ой, – продолжала напевать девочка.

Мерси не знала, что и подумать. Может быть, Темпест нанюхалась не того, чего нужно, из какой-нибудь забытой книги, на которые она то и дело натыкалась, производя изыскания в подвале? Что-то вроде опиата для библиомантов, который ударил девочке в голову?

– Мы очень рады, – добавил Филандер с каменным лицом, – что ты решила присоединиться к нам. Это здорово.

– Ещё ка-ак! – продолжала веселиться Темпест.

Мерси покачала головой, прикинула, не сбежать ли ей обратно в «Либер Мунди», пока ещё не поздно, как вдруг ей бросилось в глаза, что за дверью «Хэма» царила тишина. Это было в высшей степени необычно. По обыкновению, в начале одиннадцатого здесь стоял дым коромыслом. Именно в это время сюда добредали книготорговцы из Сесил-корта, да и до них здесь успевало собраться пёстрое общество с окрестных улиц – от напыщенных лакеев с вилл на площади Лестер-сквер до кучеров, уличных торговцев и опустившегося сброда из угрюмых уголков Сохо. И уж конечно, в это время из паба обычно просачивались обрывки бесед, неслось пение подвыпивших гуляк.

Сегодня в «Хэме» царила тишина, словно трактир затаил дыхание, чтобы загорланить изо всех сил, как только кто-то постучится в дверь. Подойдя ближе, Мерси смутно различила сквозь толстые стёкла уютное пламя свечей, медную облицовку стойки, такие же медные пивные краники и расплывчатые силуэты гостей. Гости там всё же были. Правда, Мерси ещё не решила, к добру это или нет.

Темпест первая добралась до входа и повернулась к Мерси.

– Мы только хотели ещё раз сказать тебе огромное спасибо за то, что ты приняла нас в «Либер Мунди», – произнесла она. – Мы понимаем, что это не само собой разумеющееся. Тем более после… ну, после всего, что было.

Мерси отмахнулась:

– Давайте уже выпьем пива и побыстрее пойдём домой.

– Нет, – взял теперь слово Филандер. – Темпест совершенно права. – Только теперь до Мерси дошло, что его стоическая мина была наигранной: очевидно, Филандер прилагал титанические усилия, чтобы не рассмеяться раньше времени. Снова и снова в его глазах проскакивал огонёк, совершенно не подходящий к непроницаемому выражению его лица. – Ты должна знать, что мы очень рады тому, что у нас есть возможность жить и работать здесь.

– Понятное дело, вы же мои лучшие друзья! – «Высказывала ли она когда-либо эту мысль вслух? Кажется, нет». Мерси бросила недоверчивый взгляд на Темпест. – Ты ничего не подмешала мне в еду? Обычно я такого не болтаю.

Смеясь, Темпест повернулась и открыла перед подругой дверь.

– Ты права! – сказала она, пропуская её внутрь. – Давай выпьем пива!

Качая головой, Мерси переступила через порог и увидела множество мужчин и женщин, вставших полукругом, которые, увидев её, подняли в тосте пенящиеся кружки. Мерси знала каждого из них. Все они были книготорговцами из переулка Сесил-корт. И все они находились сегодня здесь.

– С днём рождения, Мерси! – воскликнул Артур Гилкрис, к нему присоединились все остальные, и на Мерси обрушилась настоящая лавина поздравлений. Кто-то затянул старую песню гильдии книжников, остальные подхватили её, и вот уже Мерси оказалась в самой гуще улыбающихся и поющих гостей «Хэма». Она обернулась к друзьям. Темпест обняла её, Филандер положил руки на плечи обеим – так они и стояли все вместе, пока вокруг них звучал гимн книготорговцев и слышались тосты за здоровье Мерси Амбердейл, за «Либер Мунди» и даже за покойного Валентина.

Мало-помалу до Мерси успел добраться каждый из гостей: кто-то заключал её в объятия, кто-то пожимал руку, а кто-то просто, широко улыбаясь, пил за её здоровье. Мерси успела забыть о годах, проведённых в обществе обитателей Сесил-корта, будучи девочкой, когда она переходила из одной лавки в другую, засыпала книготорговцев вопросами и беззастенчиво рылась в их книжных богатствах. Ей казалось, что с тех пор прошло полжизни, хотя на самом деле её беззаботное существование в доме Валентина закончилось всего лишь пару лет назад. Когда её приёмный отец был жив, она всегда отмечала свой день рождения только с ним вдвоём, в последние же годы ей вообще было не до праздников. Так что у Мерси совершенно вылетело из головы, что сегодня ей исполнилось двадцать лет. Она удивилась, откуда Филандер и Темпест могли узнать об этом. Однако затем ей бросилась в глаза хитрая усмешка Артура Гилкриста, и Мерси догадалась, кто им проговорился. Она подошла к нему, молча обняла и крепко прижалась. Это так напоминало объятия Валентина, что девушке пришлось собраться с духом, чтобы не разрыдаться.

В скором времени один из гостей достал из-за спины скрипку, другой вытянул из-за пазухи флейту, и в пабе снова зазвучали песни, а потом начались и танцы. Мерси украдкой прыснула со смеху, глядя, с какой преувеличенной галантностью Филандер пригласил на танец Темпест, и с восхищением любовалась тем, что они вытворяли на деревянных половицах «Хэма» под свист и улюлюканье собравшихся. Столы раздвинули, в центре паба образовался круг, в котором под двухголосие скрипки и флейты самозабвенно плясали Темпест и Филандер. Даже Мэгги Грайд, Абрахам Лонгфорд и пара других книготорговцев, поначалу скептически отнёсшихся к затее молодёжи, в конце концов тоже захлопали в такт, выкрикивая хвалебные возгласы в адрес парочки.

Пробило полночь, но трактирщик невозмутимо продолжал наполнять подставленные кружки. Никого, казалось, не заботило, что завтра ровно в восемь утра нужно будет, как всегда, открывать книжную лавку, а перед этим, возможно, ещё и разгребать снег. Звучали шутки, рассказывались анекдоты и прочие глупости вроде истории о том, как профессор однажды поспорил с трактирщиком, что лучше пахнет – свежий хлеб или старые книги. Мэгги Грайд читала нотацию Филандеру: раньше он частенько продавал свои «Грошовые ужасы» прямо у дверей магазинов в Сесил-корте, настраивая против себя их владельцев. Однако на этот раз Мэгги беседовала с Филандером по-доброму, не свысока, как обычно, и у Мерси создалось впечатление, что даже Мэгги уже приняла обоих новичков в квартальное братство.

Никто в этот вечер не заводил речь ни об Академии, ни о беззакониях, которые она творила в убежищах. Никто не упоминал и о происшествии в «Савое», за что Мерси была искренне признательна всем присутствующим: на пару часов в пабе у неё вылетело из головы то, что ей пришлось там пережить. Она смеялась вместе с остальными, пела хором старые песни, неуклонно пресекала любые попытки вытащить её танцевать и выпила больше пива, чем когда-либо прежде в своей жизни.

Часы готовились пробить час ночи, книготорговцы уже готовились разойтись, когда один из них, вышедший подышать свежим воздухом, внезапно распахнул дверь и воскликнул:

– Выходите! Только посмотрите, что здесь творится!

Невзирая на холод, все полезли наружу, теснясь и толкаясь.

– Что там ещё? – спросила Мерси у Филандера, однако его ответ потонул в поднявшейся суматохе.

Минуту спустя Мерси стояла перед пабом в гуще толпы. Падал лёгкий снег. С её губ срывались и поднимались в ночное небо облачка пара. Кто-то спросил: «Ну и что?», и Мерси тоже недоумённо огляделась вокруг, как вдруг в темноте, царившей в начале улицы, возник столб пламени. По улице неторопливо шагала одинокая человеческая фигура, нёсшая его на голове, словно цилиндр. Столб пламени был раза в три выше человеческого роста и временами опасно приближался к нависавшим над улицей крышам старых домов, однако каждый раз, когда огонь, казалось, собирался перекинуться на ту или иную лавку, столб пламени совершенно по-человечески выгибался в сторону или уменьшался в размерах, чтобы ни в коем случае не коснуться ни одного из фасадов.

Поначалу в рядах книготорговцев чуть не разразилась паника, однако возбуждённые крики быстро сменились аплодисментами и возгласами восхищения. Кое-кто хранил молчание, с беспокойством наблюдая столь сильное пламя так близко к десяткам тысяч книг. Мерси тоже не спешила отказываться от своих подозрений. И, хотя она всё ещё не видела лица человека с огненным столпом на голове, она не сомневалась, кто спускается навстречу ей по Сесил-корту – и прежде всего в том, кого он выпустил наружу и теперь несёт на своих плечах.

Уроженец Ньюкасла и самозваный неаполитанец, огнеглотатель Кристальди воскликнул с нарочитым итальянским акцентом:

– Синьоры и синьорины, в завершение этого радостного дня великолепный Кристальди даёт бесплатное представление своего сенсационного огненного шоу! Да здравствует очаровательная Мерси Амбердейл и славные жители Сесил-корта!

Кое-кто восторженно захлопал, другие обменялись обеспокоенными взглядами. Мерси перевела взгляд на Филандера и Темпест – они недоумённо пожали плечами. Очевидно, никто из них не звал сюда Кристальди.

– Артур, – обратилась она к Гилкристу, – это ты его нанял?

Старый книготорговец покачал головой. Как и большинство присутствующих, он сегодня выпил порядочно пива, что весьма благотворно отразилось на его настроении; теперь же между его седыми бровями вновь прорезалась морщина, выдававшая тревогу. В то же время в глазах Гилкриста плясал огонёк, как у мальчишки, с нетерпением ждущего выступления глотателя огня.

Кристальди тем временем подошёл к ним на расстояние не более десяти шагов. Он больше не носил обноски, как в прежние времена, когда показывал свои фокусы главным образом на перекрёстках за пару монет. Теперь на нём был явно дорогой костюм из красного шёлка: брюки расшиты звёздами, куртка усеяна многочисленными стразами, отражавшими отблески пламени. Поверх куртки и штанов на огнеглотателе красовался алый плащ с лисьим воротником. Длинные чёрные волосы Кристальди были собраны в хвост, который он перебросил на грудь: очевидно, огнеглотатель не опасался, что огонь может перекинуться на его волосы или воротник из лисьего меха. К груди он пристегнул предмет, который большинство окружающих могли принять за подобие доспехов, однако Мерси с первого взгляда поняла, что это на самом деле. Это была чаша, якобы выкованная в незапамятные времена из шкатулки Пандоры и дарующая своему обладателю власть над Форнаксом, или Александрийским пламенем. Мерси собственноручно стащила её в своё время из особняка Торндайка, однако вскоре после этого Форнакс перехитрил её и подбросил чашу под ноги Кристальди. С тех пор Мерси ни разу не видела ни того ни другого – разве что плакаты, расклеенные на афишных тумбах и на стенах домов и прославляющие Великолепного Кристальди, чей номер считался гвоздём программы лондонских варьете. Да, с помощью Форнакса Кристальди удалось достичь многого, причём всего за несколько месяцев.

Сквозь толпу к Мерси пробрались Темпест и Филандер.

– Если никто из нас не приглашал его, – спросила Темпест, – откуда же он тогда взялся?

– Возможно, мы скоро всё узнаем, – ответила Мерси.

Филандер помрачнел:

– Я спрошу его самого.

Мерси удержала его:

– Подожди. Я хочу посмотреть, что он собирается делать.

– А если Форнакс успеет спалить всю улицу дотла?

Она покачала головой:

– Кажется, Кристальди держит его в узде. Кроме того, зачем Форнаксу устраивать пожар? Он так жаждал оказаться на свободе, и в конечном итоге освободила-то его именно я.

Пока они обсуждали, что делать дальше, Кристальди начал своё представление с пары безобидных фокусов и выдохнул в ночную темень клуб пламени, растопив снежную слякоть вокруг себя. Некоторые из зрителей уже видели его выступление раньше и собрались было снова вернуться в тепло, как вдруг столб огня на голове огнеглотателя спрыгнул на землю, приняв очертания человеческой фигуры. Огненный человек оказался размером с Кристальди, и, когда тот поклонился публике, существо из пламени тоже отвесило зрителям поклон.

На мгновение зрители застыли от изумления, а затем раздался гром аплодисментов. Александрийское пламя широким жестом пригласило Кристальди потанцевать, и они вместе закружились по улице, оставив зрителей стоять с раскрытыми ртами.

Сердечная книга Мерси, лежавшая у неё в кармане пальто, по-видимому, была так же возбуждена, как и её хозяйка: вверх по руке Мерси медленно ползла тёплая волна. Рядом шушукались Филандер и Темпест. Филандер немного знал огнеглотателя в период своей прежней жизни в Сент-Жиле и считал его добродушным пройдохой, хитроватым, но безобидным. Действительно, пока ничего не указывало на то, что он собирается причинить кому-либо зло. Напряжение, однако же, не отпускало Мерси: она даже сделала пару шагов, выбираясь из толпы, чтобы лучше видеть, что огнеглотатель и Александрийское пламя собираются делать дальше.

Последние тем временем закончили танцевать, снова поклонились, затем Кристальди открыл рот и показал туда пальцем. Огненный человечек сжался в шарик, и этот шарик, шипя словно падающая с неба комета, подскочил, запрыгнул Кристальди в рот и исчез. Огнеглотатель притворился, что сглатывает, затем погладил себя по животу, снова раскрыл рот, – казалось, огонь полыхает прямо в его горле. Все вокруг заохали. Кристальди рассмеялся и вновь сглотнул. Все решили, что на этом его фокусы закончились.