Текст книги "Золотая лихорадка"

Территория России, протекторат Русской Армии, г. Демидовск. Четверг, 33/02/22 08:40

С конвоем в испанские земли у нас получается накладка. Первые транспортные колонны из Демидовска или ППД в Евросоюз в начале сезона идут исключительно Северной дорогой, поскольку она проложена по водоразделу и на ней меньше шансов угодить в какую-нибудь невысохшую промоину, застряв на полдня. Ну а Северная дорога – это, если с русских территорий, по западному краю Конфедерации вдоль Скалистых гор в объезд Алабама-Сити на север почти до отрогов Сьерра-Гранде; там на восток по малонаселенным степям северной Конфедерации и почти таким же пустынным землям северного Техаса; краткая остановка в Аламо (можно и без нее, но даже матерые водилы-дальнобойщики обычно дают себе денек роздыха) – и потом снова на восток через Меридианный хребет в Евросоюз, по французской территории, а как закончится она, дальше уже будет самый знаменитый мегаполис восточного побережья, Порто-Франко… К испанцам от нас вообще надо бы ехать по Южной дороге, что идет вдоль берега Большого залива и проходит через главный испанский порт Виго (да-да, тот самый, где я попал в лапы инквизиции, с печальным для нее итогом). Увы, сейчас этим маршрутом не отправляется ни одна колонна ни из Демидовска, ни из ППД. Проще всего, по-моему, было бы добраться до того же Виго вообще морем, не помню как из Берегового, а из Новой Одессы туда самоходные баржи, танкера и прочие траулеры точно ходят. К сожалению, навигация для полноразмерных судов по Большому заливу пока не открылась, у портовых служб после мокрого сезона активный ремонт всего на свете и устранение последствий от штормов. Так что – сухопутный маршрут, иначе сейчас никак.

А раз иначе никак, значит, придется ехать «с пересадкой», то есть Северной дорогой до Аламо, и уже оттуда искать попутный конвой к испанцам. Они точно есть, маршрут из Аламо к европейской части Южной дороги народом давно освоен, через техасскую столицу Вако и итальянский оперный центр Милан. В прошлой командировке, которую нехорошим словом вспоминает Сара, мы именно так и ехали, только в обратном направлении – из Милана в Вако; не одни ехали, с сопровождением, ну да не в том суть…

Нынешний мой сопровождающий, Крук, облаченный в незнакомый мне вариант «тигриного» камуфляжа и бежевую панаму, появился на конвойной площадке несколько раньше меня. Рупь за сто, проделал те же мысленные выкладки насчет маршрута, и уже договаривается с караван-баши – в данном случае им выступает старлей РА Демченко, длинный и спокойный как удав, – о двух «безлошадных» пассажирах до Аламо. Старший лейтенант смотрит на серба, потом, с некоторыми сомнениями, на меня; кивает.

– Поедете в первом «урале». Багаж можете забросить сразу, выходим в девять ровно.

– Да у нас того багажа… – отмахивается Белич. – Влад, последняя предстартовая проверка, ничего не забыл?

Оглядываю себя: вроде все на месте. Рюкзак с дорожными шмотками и притороченным спальником, фляга с померанцевым лимонадом, пакет пирожков на пожевать в пути. С пирожками любимая расстаралась: так-то она, мясная душа, предпочитает сочинять небольшие расстегаи с фаршем, колбасными обрезками, ветчиной, печенкой и прочим ливером (и мне остается хорошо если четверть всей выпечки), а тут организовала из пресного теста, с изюмом и цукатами; так же сытно, не портится на жаре, и в пакет высыпала все содержимое поддона. Одежда походная, куплена еще на орденской базе «Европа»: трехцветный «вюстентарн», в каком в последние годы катается на юга староземельный бундесвер – формы здешних немецких вояк не наблюдал, врать не буду. Почему полевка своя, не служебные «русские джунгли»? Тому два соображения: во-первых, камуфляж РА больше заточен под амазонскую «зеленку», чем под пампасы центральной части материка, а во-вторых, сути задания Рамирес не раскрывал, и вполне возможно, что обозначать участие протектората в его деле совершенно незачем. Так что выбрал староземельный прикид «без особых примет», надежнее. На голове вместо штатной армейской панамы или кепи – шемах застиранно-серого колера, от дорожной пыли он, по мне, удобнее. На правом бедре «кольт» – аргентинца в последний момент решил поберечь и оставил дома, все ж таки свадебный подарок; слева к ремню подцеплен подсумок с ходиболтайкой, второго «роджера» я уже передал Круку. В боковом кармане припрятана «леди таурус», в оружейном бауле ожидает своей очереди «фал», шесть снаряженных с вечера магазинов распределены по карманам разгрузки. Коробки с патронами про запас – там же в бауле. Общий вес багажа чуть поменьше десяти кило, нормально, кроссы мне что с ним, что без него не бегать.

– Порядок, – отвечаю и подтягиваюсь в тентованный кузов армейского грузовика. Ну что, не «грейхаунд»[28]28
  «Greyhound» (досл. с англ. «серая борзая») – американская транспортная компания, создана в 1914 г., ныне имеет «франшизу» во многих других странах. Специализируется на междугородних пассажирских автобусных перевозках.


[Закрыть] повышенной комфортности, но куда плюхнуться – есть, и даже ноги можно вытянуть. Авось до Аламо не слишком растрясет.

Колонна выглядит несбалансированной: «буханка», два тентованных «урала», трехосный «зилок» и две автоцистерны, все машины в желто-зеленых разводах уставного камуфляжа РА – вот только сопровождает их как-то многовато бронетехники. Три БРДМ-2А с башенными КПВТ и ПКТ, модернизированный БТР-80, снабженный в дополнение к такому же курсовому вооружению АГС на боковом кронштейне, и два старичка БТР-40, у которых, наверное, от оригинала только клепаный корпус и сохранился: движок урчит и пахнет свежим дизелем, колеса заменены на бескамерные от новых «бэтров», из пулемета не сразу проймешь, ну а вместо штатного СГМБ вообще поставлены «утес» и ПКТ. Видел я уже в деле такого вот «обновленного» старичка… случись ему столкнуться с броневиком на поколение-два моложе, вроде того же «бардака» – он может конечно и проиграть, но теперь вопрос решит скорее мастерство мехвода-стрелка, нежели класс самого агрегата. Поскольку против крупнокалиберного пулемета оба защиты не имеют, только от винтовочных пуль курсового – а прошьет броню «четырнадцать с половиной» или «двенадцать и семь», все равно, так и так насквозь получится…

В общем, шесть единиц бронетехники на шесть машин, причем утыканная антеннами «буханка», скорее всего, КШМ, а цистерны – наливняки для всей этой техники, ибо горючку броня жрет как не в себя. Ну и при технике с полсотни бойцов РА, и на погонах, сколько мне видно, «крылатые колеса» легкопехотных подразделений, лишь у двоих «пушечные кресты» артиллеристов. Ради трех полупустых грузовиков, и вдруг столько охраны «в силах тяжких»? Странная логистика, и на «армейский способ хозяйствования» не спишешь, сколько я работал со службами ППД, обычно они вполне вменяемые.

БТР-80 и два «бардака» в нашем камуфляже, остальная броня окрашена в обычный защитный колер. Тоже странно.

Да, конечно, на конвойной площадке дожидается своей очереди целый косяк невоенного облика машин «в попутчики», и конвой быстро обретает привычные пропорции «одна боевая машина на полдюжины прочих». В походный ордер вписали еще два десятка разнокалиберных тачек, объединенных лишь общей для автопарка Новой Земли способностью преодолеть любые буераки если не с разгона, то аккуратно на первой передаче. Конвойщики-армейцы привычно наводят порядок среди этого кагала, собирают плату за проезд и утрясают прочие вопросы.

В кузов «урала» взбирается Крук, а следом два солдата-конвойщика – совсем еще молодежь, по виду лет по тринадцать, а по староземельному счету меньше двадцати. Видимо, начальство решило не оставлять «пассажиров» наедине с ящиками, которые аккуратно сложены ближе к кабине и накрыты брезентом, видать, дюже ценный и секретный груз… Оба бойца в брониках и легких шлемах уставной расцветки «русские джунгли», вооружены одинаковыми чернопластиковыми «сто третьими», только у одного на автомате установлен подствольник-«костер», а второй предпочел оптику на боковом креплении.

…Как раз на последних сборах, когда выдалась минутка, уточнил у приставленного ко мне «куратора»-мотострелка Гриши, верно ли, что новые автоматы вдвое лучше старых АКМ, на что тот рассмеялся, провел меня на стрельбище и одолжил собственный «сто третий», мол, сам попробуй. Попробовал. Разница есть, мой «калаш» уже сменил нескольких владельцев и как следует пострелял, хотя до износа ему кашлять и кашлять, а у Гриши машинка почти новая. Опять же пластиковое шершавое цевье в руке лежит надежнее деревянного. Удобство прикладки оценить беспристрастно не могу, на моем-то автомате приклад заменен на привычный конкретно мне; по весу «сто третий» чуть потяжелее автомата образца пятьдесят девятого года, но конкретно с моим, за счет приклада и компенсатора, опять же вровень. В общем, «вдвое лучше» – таки, пожалуй, по ведомству рекламного вранья. Гриша расписывал еще, что настоящие плюсы проявляются в качестве обвеса, вроде как и с оптикой стало проще работать, и фонарь лучше крепится, и глушитель вместо штатного ДТК накручивается, когда надо, да и ресурс у пэбээса демидовской работы вроде повыше старого советского… Верю, только с такими наворотами я не умею обращаться вовсе…

Кратко знакомимся с бойцами, представляемся сами. «Гранатометчика», курносого и веснушчатого, зовут Жорой; второй, посмуглее и, судя по разрезу глаз, с примесью в генеалогической пальме каких-то бурятов или корейцев, предпочитает именоваться по позывному, «Шелестом». Шелест родился в Новой Земле, «первое поколение аборигенов» – впрочем, от старожилов-поселенцев сии аборигены пока себя не отделяют, разве только на новичков «целых четыре недели как из-за ленточки» посматривают свысока, что вполне объяснимо. У Жоры семья из-под Ставрополя, смазали коньки в «ворота» прямо перед второй чеченской. Познакомились хлопцы в учебке, которую с отличием закончили в том году и выбрали военную карьеру: хотели, само собой, стать егерями, но по кондициям в героические ряды «бэтменов» не вписались, зато для легкой пехоты, то есть автомобильных войск, вполне подошли. Перед мокрым сезоном их, как необстрелянный молодняк, включали только в состав «коротких» конвоев, не дальше Конфедерации; нынешний – первый «настоящий», трансконтинентальный, теперь надо себя проявить как следует, иначе в «постоянном составе» конвойщиков не прижиться. Массаракш, мир новый, а патерналистские традиции один в один как в армиях Старого Света, спасибо еще, дедовщины в РА нет и не предвидится.

– Хлопцы, оружие из сумки уже можно доставать, или лучше за городом? – уточняю я у попутчиков.

– Да как хочешь, в принципе, – отвечает Шелест. – Главное, с оружием до КПП не десантироваться из кузова.

Ну и ладно. «Фал» из баула, со щелчком вгоняю магазин на место, а приклад так сложенным пусть и остается, удобнее. Белич равнодушно смотрит на мои упражнения, а потом делает одно плавное движение – и АКМС серба с примкнутым магазином-«сороковкой» от РПК вроде бы сам собою оказывается у него поперек колен, приклад-упор сложен, ствол в сторону кабины. Шелест и Жора со всей своей новенькой амуницией и «законченной с отличием учебкой» сразу становятся похожи на пару ухоженных домашних спаниелей по соседству с матерым волкодавом.

И не то что не сказал ничего – ни звука, даже ни одного лишнего жеста не сделал. А нам троим уже понятно: в случае чего командовать, как из этого «чего» выбираться, будет именно Крук, а мы – делать что велено, и не возникать.

Территория Конфедерации Южных Штатов, долина Большой реки, Золотой каньон. Воскресенье, 36/02/22 12:52

Старший лейтенант Демченко свое дело вполне знает, порядок в колонне соблюдается неукоснительно, инцидентов не случалось. Правда, и контингент посознательнее, чем суматошные от всего незнакомого новички-мигранты – прямо из «ворот» с коротким инструктажем да на инопланетный-иномировой фронтир; в нашем-то конвое все худо-бедно привыкли к особенностям Новой Земли, как минимум мокрый сезон народ пережил и опыта поднабрался. День Первого конвоя позади и все базы Ордена, соответственно, начали прием новопоселенцев, однако все эти базы за несколько тысяч верст от русских территорий; шесть – на восточном побережье южнее Порто-Франко, да еще одна в Порт-Дели, на южном берегу Большого Залива…

Движется колонна не слишком быстро, в день успеваем пройти хорошо если четыреста верст по курвиметру. После стадневных хлябей дорога, мягко говоря, не фонтан. Вернее, «дорогой» она станет немного погодя, после того, как несколько десятков конвоев прочертят по новоземельной почве заметную колею; прямо сейчас это просто «направление», да не как в отечественной глубинке, где хотя бы формальные признаки цивилизации иногда встречаются, а как посреди африканской саванны, или на Диком Западе лет этак двести назад… Отмечаем места, где неплохо бы пройтись инженерной техникой, и на привалах радистка Кэт из КШМки связывается с Москвой и Алабамой, точно обозначая нужные координаты. Дадут тамошним дорожным строителям соответствующее цэу или нет – дело, конечно, многофакторное, решать не нам и не старлею Демченко, но он как старший конвоя свою обязанность выполнил, «доложив властям о замеченных неполадках в зоне их ответственности».

Разумеется, мне на «роджер» таких подробностей не поймать – ими после очередного привала поделился Жора, которого отцы-командиры припахали к какой-то хозяйственной деятельности, а дальше заработал традиционный «солдатский телеграф».

Часа за два до полудня колонна замедляет ход, и дежурный разведдозор на «бардаке» выдвигается вперед.

– Сейчас будем купаться, – сообщает Крук.

Купаться? Хотя, если подумать…

– Большая река?

– Она самая. Золотой каньон.

– А разве у конфедератов есть золото? – вслух удивляется Шелест. – Ну, в смысле, как у нас…

Крук смеется.

– Нет, молодежь, разработки коренных пород, как у нас в протекторате, точно нету. А каньон золотым называется, бо скалы там по утрам просто сияют, издалека глянешь, один в один громадная куча орденских золотых экю свежей чеканки. Пирит, али еще какая обманка, точно не помню; только на моей памяти в том районе орудовали четыре партии геологоразведки – так ни следа золота не нашли… Но местечко красивое. А мы купаться будем, потому как прямо перед каньоном самое удобное в округе место для переправы. И кто-то, мамой клянусь, обязательно свернет мимо вешек и окунется в поток по самую крышу, вытягивай потом… Поставить бы там постоянный мост, да крепкую заправку рядом, блюсти позицию – насколько упростилась бы жизнь для всех конвойщиков. Но как говорит одна моя хорошая знакомая, «що маемо, то маемо».

Исчерпывающе, массаракш.

Вскоре колонна останавливается вовсе, часть бойцов сразу занимает позиции «охраняем переправу», всем прочим по рации разрешают выйти из машин и размять ноги, каковой оказией в утомительной дороге пренебрегать глупо. Впереди Большая река, а чуть севернее – прорезанный ею в скалах тот самый Золотой каньон. Сейчас, в разгар дня, скалы золотыми не выглядят, обычный камень рыжеватых тонов. Чем-то смахивает на марсианские пейзажи Аризоны – староземельной Аризоны, а не здешнего «автономного бандитского округа Нью-Рино», его я вживую пока не наблюдал… Водичка, кстати, бодрящая, градусов десять-двенадцать, ведь истоки главной водной артерии Конфедерации – на вечноснежных пиках Сьерра-Гранде, и до истоков этих отсюда не так чтобы далеко.

Передовой «бардак» уже передними колесами в воде, проверяет брод для прохода всей колонны. Входит в основополагающие функции разведдозорной машины, не поспоришь. А прямо перед броневиком, прощупывая дно шестом, в воде орудует один из бойцов конвоя. Та еще работенка; хоть на нем и надетый поверх формы ОЗК колера «цветущего болота», однако от холода прорезиненная ткань не защищает, простудить некоторые важные органы можно только так, ну и если «поводырь» оступится и таки нырнет – выплыть в этом скафандре тоже будет непросто. Да, сидящие на броне друзья вроде как его страхуют, пристегнув шнуром за пояс, но все равно…

Вслед за «поводырем», а вода ему приходится уже выше пояса, БРДМ медленно втягивается в реку. В принципе-то «бардак» и переплыть мог бы, у него, как и у «бэтра», в исходную конструкцию заложена возможность форсировать реки «не шире чем» с течением «не быстрее чем», точные цифры пусть подскажут более компетентные товарищи. Но то «в принципе», а прочая техника в конвое такой возможности точно лишена, ей необходим мост, паром или брод, причем в последнем случае глубиной «не более чем», да и легковые машины скорее всего придется дополнительно прихватывать лебедкой и буксировать, своим ходом даже по разведанному «фарватеру» могут не пройти.

Дважды искупавшись с головой, «поводырь» наконец добирается до противоположного берега Большой реки, а следом за ним и броневик. Пока напарники выставляют вешки, размечая брод «ни шагу в сторону», купальщик сбрасывает ОЗК и промокшую форму, растирается полотенцем, как на пляже, и тут же переодевается в запасной комплект обмундирования. По отмеченному броду реку уверенно пересекает «бэтр», сразу вскарабкавшись на ближайший бугор «для контроля местности», бойцы, спрыгнув с брони, занимают свои позиции по условному полукругу, а из рации нашего «урала» доносится голос Демченко:

– Рысак в канале, внимание всем! Кончай привал, по машинам! Второй номер, следовать на переправу, третий приготовился!

Второй номер в ордере, крепко чем-то загруженная «буханка» защитного колера, на первой передаче проходит брод. Успешно; на той стороне из нее льют ручьи, подмокло ли что в салоне – забота владельцев, но сама машина реку преодолела нормально.

Третий номер – легковой «уазик» с закрытым кузовом; как я и предполагал, посреди реки тачка благополучно глохнет, однако предполагал сие не только я – «бардак» уже подготовил штатную лебедку, бежевого «козлика» цепляют за мощный бампер и оперативно выволакивают на тот берег. Дальше троица пассажиров «уазика» принимается за изучение потрохов мотора, однако рассмотреть подробности, что и как они там выправляют, я не могу, поскольку четвертый номер в ордере уже наш. Грузовик скатывается к урезу воды, держа строго промеж вешек на левом берегу, течением его слегка покачивает, колеса в воде выше осей, но вращаются уверенно. Пересекаем реку без труда и сразу отъезжаем от берега, освобождая место – с «уазиком» пока еще возятся, «бардак» нужен для вытягивания следующих невезучих легковушек, а условных парковочных мест у воды не так чтобы много.

Еще две машины успешно выбираются на левый берег Большой реки, и тут неподалеку раздается мощный взрыв. Рывком оглядываюсь – сторожевой «бэтр» полыхает не хуже костра, автоматный стрекот, кто-то из бойцов падает, в кого и откуда бьют – не вижу, однако торчать в кузове и изображать большую жирную мишень как-то неохота.

– Наружу? – Круку, полушепотом.

– Пока рано.

Автомат у него в руках, разумеется, как и «фал» у меня, выцеливаем противников, но я пока никого не наблюдаю, и раз «калаш» серба молчит, ему на мушку тоже ни одна подозрительная морда не попала. Короткий взгляд на правый борт грузовика: Шелест сосредоточенно прочесывает пейзаж через оптику, Жора классически «с колена», автомат у плеча, наблюдает за своим сектором – и оба также не видят целей.

Из кабины по рации доносится командирский мат Рысака-Демченко, «урал» практически боком подается вперед и направо, освобождая проезд «бардаку»; Жора с возгласом «так точно» выпрыгивает из кузова едва ли не кувырком и рысцой движется в сторону горящего «бэтра».

– Неправильно что-то… – вполголоса замечает Белич. – Влад, Шелест, готовьтесь покинуть машину.

– Принял, – отвечает Шелест, не отрываясь от монокуляра.

Я киваю:

– Гут.

«Бардак» обходит наш грузовик слева, и Крук сразу же командует:

– Вниз и налево, за броней, живо!

Шелест в одно движение оказывается внизу; я приземляюсь не столь аккуратно, но в общем успешно. Белич выскальзывает из «урала», автомат наизготовку, и свободной рукой пихает меня в плечо:

– Наискосок вон к той скале, пошел!

Пошел так пошел. В полуприседе, резво перебирая ногами – натаскали недавно на сборах, массаракш – к скале слева, держа взглядом и стволом «фала» узкий промежуток между «бардаком» и грузовиком. Шелест впереди, как раз прячется за той самой скалой…

…Вспышка, гул в ушах, темнота.

Дальше ничего не помню.

Территория Латинского Союза, долина Большой реки, Сьерра-Гранде. День и час неизвестны

Муторно. Мотает из стороны в сторону. Кислый привкус во рту. Голова как ватная. Глаза не открываются. Ног не чувствую. Руки… руки чувствую, заведены назад за голову и чем-то стянуты, и это «что-то» сильно смахивает на пластиковые одноразовые наручники американского образца.

Уже что-то, массаракш. Руки в стяжках и поза «хенде хох» в лежачем положении – плен. Мутит и ватная голова – либо контузия, либо чем-то накачали. Мотает – куда-то везут, не слишком заботясь о комфорте живого груза…

Сосредоточиться на веках. На правом веке. Шевельнуть. Сжать, потом попытаться разлепить, еще раз, еще, еще, больно, массаракш, ничего, увижу, на каком я свете – буду дальше разбираться. Да, массаракш, могут убить. Так это могли и прямо на месте сделать, чтобы не возиться – а возятся, значит, нужен.

Ну и кому я нужен до такой степени, чтобы ради меня громить конвой РА?

Привет, паранойя. Давно не виделись, я уж думал, ты ушла к кому-то более отзывчивому.

Тут уйдешь, пожалуй, мысленно отвечает соответствующий отдел моего мозга.

Бред контуженного?

А если и так, мне не все равно?

Тоже правда; так на каком свете мы с моей паранойей оказались?

Скорее на этом, чем альтернативном.

Надолго?

Если не окочурюсь, то как минимум пока не приедем на место.

А где оно, это место?

Ага, конечно, нашел кого спрашивать, Чернокнижник, лучше бы сам освоил магию предвиденья…

Так, ладно. Реальность нам дается в ощущениях, и что эти ощущения сообщают прямо сейчас?

Не слишком много. Каналы ощущений блокированы. Глаза как будто чем-то залеплены, и уши тоже; из всех чувств кое-как работают разве только вкус и обоняние. Ну еще осязание, кожей физиономии, то есть очень сильно кое-как…

Вкус – мимо кассы, тут все равно жевать нечего, да и было бы, охоты совершенно нет; а носом… что мы чувствуем носом, и заодно щеками?

Быстротечная пресная вода. Солнце, и одновременно с этим холодный ветер. Слишком холодный для равнин Конфедерации. И воздух… воздух стал тоньше, меньше травы и больше камня. А еще – более разреженным. Там, за ленточкой, на турецкий Олимп[29]29
  Гора Олимп, она же Тахтали, высотой ок. 2600 м. Часть Лувийского кряжа, находится в районе нынешнего турецкого курорта Анталия. Название «Олимп» не уникально как для Греции, так и для Турции, а на которой из одноименных вершин обитали «те самые» боги-Олимпийцы – им, как говорится, виднее…


[Закрыть] я лазил, тут плюс-минус так же, а может, даже повыше.

Вывод – горы, причем горы, сквозь которые себе пробила путь река, по берегу которой мы движемся… вверх по течению, приходит осознание. А вверх – это, массаракш, на север, вряд ли от Большой реки меня успели доволочь до какой-то еще, ну а раз русло Большой реки да сквозь горы – вокруг, хотя я этого и не вижу, вздымаются тронутые вечными снегами пики Сьерра-Гранде, а где-то впереди, а то и уже прямо здесь, Латинский Союз.

Превозмогая дурноту, пытаюсь собраться с мыслями. Чем молча стенать о несправедливости бытия и бессильно страдать, хотя бы расклад просчитаю. Насколько получится.

Усилием воли «перекладываю с больной головы на здоровую», то есть всю свою условную контузию сплавляю одной из запасных субличностей, а сам переключаюсь на другую, которую по кумполу никто ничем не бил, и значит, самочувствие не мешает рассуждать о чем угодно хотя бы мысленно… Нет, не самогипноз, пытался во время оно изучить, ни хрена не вышло. Зато такой вот «контролируемый сдвиг по фазе» – получился, вот им иногда и пользуюсь. В медицинских целях бесполезно, вылечить так ничего нельзя, но можно «отстраниться» и дождаться квалифицированной помощи. Увы, сейчас вряд ли дождусь, «волшебники в голубом вертолете», теоретически, могли бы спасти раненого-пленника в заленточных реалиях Вьетнама, Ирака или Афгана, но здесь такого не будет. Нет, общество в Старом Свете не гуманнее здешнего, просто очень уж мало вертолетов приходится на квадратный километр Новой Земли. А волшебники если какие в Новой Земле и водятся, так они вроде меня, Чернокнижника…

С другой стороны – выбора все равно нет, а «отстраненно» ждать у моря погоды все-таки комфортнее.