Текст книги "Бывшие любовницы"

– Лучше нести свой крест, чем укладываться в постель с таким ничтожеством, как Джейк Джеймс. Будь осторожна, Бейб. Ты явно переживаешь это тяжелее, чем я.

И Лара решительно направилась в сторону бара, к Финну.

Бейб остановила проходившего официанта с шампанским. Внутренняя борьба разгорелась с новой силой. Все эти негативные диалоги с самой собой начинали звучать в ее голове всякий раз, когда она оказывалась в обществе людей, имеющих лучшую работу, большую зарплату или более высокий социальный статус. В глубине души она сомневалась, что представляет для Вселенной такой же интерес, как и остальные люди. И пребывание в этом окружении без привычного оборудования лишь усиливало ее неуверенность в себе. Камера с цейсовской оптикой была ее оружием против мира. Допивая бокал искрящегося шампанского, Бейб вспоминала, как ввязалась во все это…

Легко быть достаточно умной для «Лиги плюща»[2]2
  «Лига плюща» – группа самых престижных частных колледжей и университетов северо-востока США.


[Закрыть]. Но вот быть достаточно богатой – это совсем другое дело. Ее родители не были ни известными хирургами, ни сенаторами, ни кинозвездами. Они были разведены, не слишком ладили друг с другом и застряли на должностях менеджеров среднего звена. Два жалких невротика зарабатывали достаточно, чтобы избавить ее от поисков финансовой поддержки на стороне, но этого не хватало на достойное образование. Все, что она получила к окончанию школы, – это груз бестолкового загубленного детства.

К моменту окончания колледжа на ней висело уже восемь тысяч долларов кредита на образование. Но именно Университет Брауна стал ее первой целью. Она мечтала о свободной атмосфере, и концепция школы с Новой Моделью Расписания была ей крайне симпатична. Здесь не было нудных обязательных курсов, которые вы обречены преодолевать. Можно было составить свою собственную междисциплинарную программу. Бейб разрывалась между историей искусства и занятиями по фотографии в Дизайнерской школе Род-Айленда.

Те вольности и свободы, которые привлекали Бейб в Брауне, одновременно как магнит притягивали туда и тех, кто вызывал у нее неприязнь. Сопляки из старых богатых семейств, избалованные отпрыски нуворишей, якобы талантливые дети знаменитостей, потомки в шестом колене европейских знатных фамилий – все они стекались в университет в надежде наконец оторваться после многолетнего заточения в суровых частных школах.

С первого дня Бейб вела борьбу за свое место в этом мире. Она никогда не смогла бы стать равной в толпе толстосумов. Их мотовство раздражало ее. В то время как она вынуждена была считать каждый пенни, ужасаясь своему растущему долгу, они арендовали целые особняки в Ньюпорте или Блок-Айленде для своих воскресных вечеринок.

Не лучше обстояли дела и с установлением контактов с остальными студентами. Бейб была слишком скованна и закомплексованна, чтобы скакать в спортзале, и недостаточно образованна для интеллектуалов-семиотиков, обсуждавших проблемы античной философии на газоне перед главным корпусом. А что до поисков приятелей среди актерских сынков или качков из частных колледжей, то Бейб скорее бросилась бы под автобус.

Так что сначала все развивалось точно по тому же сценарию, что и в школе. С Бейб Манчини в душераздирающей роли циничной одиночки. Но на этот раз ситуация изменилась. Многообещающий талант фотографа постепенно вовлек ее в университетское общество. В основном благодаря тому, что она не проявляла интереса к съемкам пейзажей, натюрмортов или архитектуры. Наиболее привлекательным объектом для ее пытливого изучающего глаза были люди. Так что в скором времени она стала неотъемлемой частью бурлящей жизни университетских вечеринок.

Бейб стала своей в «Андеграунде», студенческом баре. Каждый четверг здесь устраивали «вечера Фанка», которые она никогда не пропускала. Так же как и тусовки в «Вива», ночном клубе в Провиденсе, любимом местечке студентов из Европы. А кроме того, существовали и беспутные «тематические» вечеринки, вроде ежегодной «Голой тусовки» или «Студенческого танца».

Ее документальный, репортажный стиль всегда вызывал переполох и возбуждение. Фотографии всегда бурно обсуждались. Она создавала коллажи из снимков для занятий по искусству, вызывая раздражение и возмущение преподавателей и сдержанное одобрение соучеников. Бейб не делала банальных портретов «улыбнитесь – я снимаю». Персонажи на ее снимках – растерянные, пьяные в стельку, всегда на грани дозволенного – выглядели точно как в жизни. Откровенное декольте. Алые губы, достойные порнозвезды, на горлышке пивной бутылки. Мужская рука с маникюром, скользящая по обнаженному женскому бедру. Ее склонность к необычным ракурсам и изображению одних лишь тел, без голов, быстро стала университетской легендой. И довольно скоро попадание в обезглавленные объекты Бейб Манчини стало признаком определенного социального статуса.

Но она не ограничивалась авангардом. Приумножая ценность своего портфолио, Бейб решила создать серию более традиционных модельных снимков. Так она познакомилась с Ларой. Высокая ослепительная блондинка с изумительно красивыми плечами, одетая в изысканном стиле. Несколько надменная и отчужденная вначале, она со временем потеплела к Бсйб и согласилась позировать на ступенях университетской библиотеки. К концу фотосессии они стали настоящими подругами – случай крайне редкий для Бейб, которая всегда с трудом завязывала отношения с другими девушками.

Обретя в лице Лары одну подругу, Бейб в действительности получила и вторую – Габриэль, сногсшибательную темнокожую красотку, одну из подружек Лары по «пещере» и звезду эфира, университетской коммерческой радиостанции, где работали сами студенты. Почти мгновенно они образовали впечатляющий триумвират. И это было одним из счастливейших периодов в жизни Бейб. С последних классов школы она избегала женских группировок, ненавидела социальные условности и женское стремление одеваться, думать и говорить «как все». Но для Бейб, Лары и Габриэль все это не имело никакого значения… пока не появился он.

Как прочие особи женского пола в университете, Бейб в один прекрасный миг поняла, что Дин Пол Локхарт ее заворожил. Возможно, все дело было в абсолютном несоответствии его крайней самовлюбленности, самопоглощенности и одновременно абсолютного безразличия к собственной красоте. Страстный эксгибиционист, он всегда с готовностью сбрасывал рубашку, с гордостью демонстрируя рельефную спину и длинный мускулистый торс. И в то же время он мог быть равнодушен к своей прическе или одежде, появляясь на занятиях и разного рода тусовках непричесанный, в мятой, порой даже несвежей одежде, со вчерашними пятнами на брюках и сорочке. Но поистине непостижимыми были волшебная сила его харизмы и то, как изменялось все вокруг, стоило ему войти в помещение или покинуть его.

То, что он был бойфрендом Лары, нимало не смущало Бейб. Новая дружба лишь позволяла быть ближе к Дину Полу, чаще встречаться с ним. Она интуитивно чувствовала, что членство в этом «женском клубе» предполагает лояльность, но ей недоставало опыта, чтобы осознать это до конца. Бейб оставалась девственницей во всем – в том числе и в вопросах женской солидарности. Так что она с легкостью влюбилась, с легкостью оказалась в постели и столь же легко оказалась брошенной.

Она помнила все так, словно это произошло только вчера. Жизнь в Брауне была гораздо более свободной и бурной, чем в большинстве других университетов. Выходные начинались даже не в четверг, а в среду. Финн арендовал заброшенный пакгауз в Провиденсе и превратил его во временную дискотеку с настоящим ди-джеем и полноценным баром. Он пригласил туда человек четыреста, не меньше. Лара приболела, Габриэль должна была заменять кого-то на радио, так что Дин Пол и Бейб отправились на вечеринку вдвоем. И праздник удался. Он длился почти до четырех утра. Слишком измотанные, чтобы возвращаться в город, они завалились в отель «Балтимор»… и задержались там на два дня.

К моменту их возвращения новость уже потрясла университет. Расстановка сил изменилась, и, как ни странно, Бейб оказалась в положении изгоя. Троица Бейб – Лара – Габриэль прекратила свое существование; она вновь осталась одна. Даже совершенно незнакомые девицы шипели ей вслед.

Интересно, почему? Потому, что она предала подругу, или потому, что ей достался парень, о котором они сами мечтали?

В силу всех этих разрушительных причин роман Бейб с Дином Полом не продлился долго. Это оказалось скорее вспышкой страсти, которая напоминала полет метеорита по темному ночному небу и заняла приблизительно столько же времени. Он устремился дальше по жизни, а ей хотелось большего – типичная арифметика Дина Пола в том, что касалось отношений с женщинами. Следующей была Габриэль. А затем и еще несколько девиц получили свой шанс.

Окончание Брауна стало своего рода освобождением. Бейб с нетерпением ждала начала новой жизни. Она переехала в Нью-Йорк с намерением зарабатывать на жизнь художественной фотографией. На поверку это оказалось чертовски сложно. Одна галерея за другой пренебрежительно отказали ей. Она с досадой и отвращением наблюдала, как выскочки с гораздо менее интересными работами и с худшими техническими навыками одерживали верх в этой игре. Они исполняли соло, продавая свои снимки за кучу долларов, привлекая внимание художественных критиков. Она же тем временем никуда не продвигалась. Должность ассистента легендарного фотографа позволяла лишь сводить концы с концами. А сама знаменитость – лесбиянка-кокаинистка – страдала маниакальной депрессией. В течение шести месяцев Бейб исполняла роль жертвы перепадов ее настроения и одалживала кока-колу у ее директора.

Внештатная работа для «Нью-Йорк таймс» несколько изменила жизнь к лучшему – но не принципиально. Бейб попробовала себя в репортажной съемке с места событий. Множество локтей, отпихивающих друг друга в попытках сделать удачный снимок, – ее привязанности определенно лежали вне этой области. Беготня за спортивными новостями – тоже не то. Снимки из зоны военного конфликта? Ей это не по силам. И тут Бейб подвернулась возможность стать фотографом светской хроники. Однажды ей позвонил приятель, который должен был снимать одновременно на двух вечеринках, и попросил выручить. Два часа спустя она уже увековечивала сцены с рождественского праздника известной финансовой компании «Браструп». Там же присутствовала редактор «212». Нализавшись рождественского пунша, она предлагала Бейб все, что угодно – от постоянной работы в журнале до секса втроем с ее финансовым консультантом. К окончанию вечеринки они обменялись визитками, а к концу года у Бейб была новая работа: она стала официальным светским хроникером «212».

Судьба порой выделывает странные коленца. Но черт побери, она получила все возможные пинки. Ее бывшие сокурсники работали юристами и имели мега-бабки и возможность лечиться у лучших специалистов. А она, Бейб, наконец-то получила приличную зарплату и медицинскую страховку. Ее телефон обычно начинал звонить в полдень, и она приступала к обсуждению деталей предстоящего вечернего мероприятия. За один вечер она порой могла посетить до четырех различных тусовок.

Где-то между первой и миллионной вспышкой ее охватили возмущение и досада. На свете так много богатства. Вид каждого жлоба напоминал Бейб о том, чего она не имеет и, судя по темпам, с которыми ей удается продвигаться, никогда иметь не будет. Но затем ситуация начала меняться. Возможности появились сами собой. Все-таки существует множество изданий о жизни знаменитостей. И для того, чтобы оставаться конкурентоспособными, они нуждаются в снимках папарацци.

Мир управлялся скоростью движения затвора. Риз Уизерспун, блистающая на красном ковре в наряде от Эмануэля Унгаро, – это здорово. Но Риз, выходящая из туалета в супермаркете с клочком бумаги, прилипшим к подошве кроссовок, – это гораздо лучше.

Бейб понимала, в чем заключается ее новая работа, но едва ли до конца отдавала себе отчет в ее выгодности – пока один из ее коллег не заработал одним махом десять тысяч за снимок Дженнифер Лопес, выходящей из своего «роллс-ройса». Вот тогда это направление деятельности всерьез заинтересовало Бейб.

Она хотела многого: красивую одежду, роскошную квартиру с садом на крыше, отпуск в экзотических странах. Может быть, даже загородный дом. И понимала, что полная самоотдача в работе да, пожалуй, чуть-чуть удачи могут дать ей все это и даже больше. Важно было только не кусать руку, которая тебя кормит. Если «212» вдруг узнает, что она халтурит в качестве папарацци, для нее все будет кончено. Совсем. Она попадет в черный список всех достойных изданий. Бейб с ужасом представляла себе такое будущее: вот она тусуется в аэропорту с другими такими же полу-психами-папарацци, пьет три литра кока-колы в день и хвастается своими информаторами – привратниками, в лучших отелях, двойником Брэда Питта, ревнивым братцем комедийной звезды. Подобный сценарий был постоянной угрозой. Именно поэтому Бейб с предельной, почти параноидальной, осторожностью совершала каждое действие.

Во время своих шпионских миссий она снимала только в цифровом формате. Ее любимцем был «Никон-Д1»: малыш не нуждался в пленке. Кроме того, те, кто платил наличными и немедленно, желали видеть снимки тоже немедленно – либо в тот же вечер, либо в крайнем случае на следующее утро. Бейб создала целую подставную организацию, чтобы облегчить и ускорить процесс оплаты, договариваться о расценках и разрабатывать программы передачи информации, которая будет доступна покупателю только после введения определенного пароля.

Но сегодняшнее предприятие в стиле Джеймса Бонда было не совсем обычным. Она действовала как секретный агент лишь в тех случаях, когда возможная выгода оправдывала риск. Свадебные фото Дина Пола и Эспен могли быть оценены в шестизначную сумму, не меньше. Обычно Бейб соблюдала безопасную дистанцию, делая качественные снимки знаменитостей в очаровательно непосредственных ситуациях: Калиста Флокхарт в Центральном парке успокаивает своего разбушевавшегося сына, Сара Джессика Паркер ссорится с Мэтью Бродериком на пороге их дома, Рене Зеллвегер засовывает булочку в рот прямо на улице.

– Эй, крошка, могу я взглянуть на ваш пропуск за кулисы?

Она вздрогнула, когда сладкий голос Дина Пола прервал ее размышления. Теплое дыхание коснулось ее шеи. Негодяй подошел слишком близко. Бейб невольно улыбнулась, поворачиваясь к нему лицом:

– Он мне не нужен, я с оркестром.

Он придвинулся ближе, чтобы поцеловать ее. В последний момент Бейб чуть повернула голову, и его губы лишь скользнули по ее щеке. Довольно того, что она уже сейчас готова сорвать с него одежду. К чему усугублять свои страдания?

– Эти брюки – грубое нарушение дресс-кода, – поддразнил он, разглядывая се с откровенные одобрением.

Она ответила ему вызывающим взглядом:

– Ну так вышвырни меня отсюда.

– Не-а… Не хочу устраивать сцен, – подмигнул он.

Она едва удержала вздох. Сукин сын, черт тебя побери!

— Так рад видеть тебя, Бейб. Для меня очень много значит твое присутствие.

– Было бы глупо пропустить такое событие, – ангельским голосом проговорила она. Интересно, что бы он почувствовал, если бы узнал, что она заработает на его свадьбе свой первый взнос для покупки роскошной квартиры?

Дин Пол подвинулся ближе, чтобы шепнуть ей что-то на ухо. Бейб почувствовала запах его одеколона – новый аромат «Для него» от модного британского дизайнера, имя которого выскочило у нее из головы. Ноты сангрии, лаванды, зеленого чая и ванили. Острый, пьянящий, чувственный аромат. Одним словом, аромат Дина Пола.

– Можешь проклинать меня за то, что «212» не получил исключительных прав на съемки этой свадьбы, – прошептал он. – Но я не хотел, чтобы ты сегодня работала. Я хотел, чтобы ты присутствовала в качестве гостьи.

Если бы ты только знал.

Бейб насторожилась.

– Да брось ты. Со мной можешь быть откровенным. Сколько предложил «Стиль»? – Она окинула зал оценивающим взглядом. – Они что, оплатили все это?

Улыбка Дина Пола была, как всегда, обезоруживающей.

– Они могли бы получить права и на съемку нашего первенца, насколько я знаю. – Он беспомощно пожал плечами. – Всем занимался менеджер Эспен. Я не мог вставить ни слова.

– Ее менеджер?

– Брайан Монако из «Всемирно известных талантов». Он устроил карьеры большинства ветеранов «Реального мира».

Бейб приподняла бровь:

– Интересно. Не знала, что появляться в реалити-шоу в течение двух лет означает сделать карьеру. Какая же я бестолочь. Упустила свой шанс, даром потратила время в колледже.

Дин Пол игриво погрозил пальцем:

– Осторожнее. Ты говоришь о моей жене. С тех пор как шоу закончилось, она ездит по разным колледжам страны с циклом лекций, но мало-помалу это сходит на нет.

– Не беспокойся. Всегда найдется «Большой брат».

Он не обратил внимания на издевку:

– Вообще-то она хочет работать на радио. Эспен нравится политика. Она постоянно смотрит «Фокс ньюс».

Лучшего повода не найти.

– Мой парень работает на Эм-эс-эн-би-си. Я могу замолвить словечко. Может, ее возьмут стажером. – И, предвкушая ответную реакцию, Бейб продолжила: – Уверена, Джейк сможет для нее что-нибудь подыскать.

Лицо Дина Пола не просто изменилось – его будто подменили.

– Джейк?

Можно было почти увидеть, словно на мониторе компьютера, как в его мозгу замелькали грязные сплетни и дурацкие слухи из колонки «Светская хроника. Между строк». На одну долгую секунду он прикрыл глаза.

– Пожалуйста, скажи, что ты имела в виду не Джейка Джеймса.

Бейб усмехнулась:

– Ты все еще питаешь к нему неприязнь, как во времена колледжа? Старая вражда, а?

Взгляд Дина Пола полыхнул негодованием.

– Старая вражда? Эта задница регулярно использует свое телешоу в качестве трибуны для выпадов против меня. И ничего старого в этом нет. – Поколебавшись мгновение, он закончил: – Впрочем, мне не стоит беспокоиться. Он даже не занимает определенной позиции в рейтинге. Само его шоу – это просто шутка.

– Не будь так уверен, – осторожно проговорила Бейб, стараясь не переходить к обороне. – Рейтинг Джейка постоянно растет. На прошлой неделе он вплотную подошел к Си-эн-эн. Телеканалы взволнованы.

Дин Пол раздраженно смотрел на нее и молчал.

Бейб облизнула и без того влажные губы, наслаждаясь его реакцией.

С точки зрения практической Джейк Джеймс был молод, сексуален, нахален – словом, восходящая телезвезда, посягнувшая на лавры Билла О’Рейли. Разговоров по поводу его ток-шоу «На ринге с Джейком Джеймсом» становилось все больше и больше, несмотря на то что оно представляло собой всего лишь скандальный словесный спарринг между ведущим и тем, кто решится выступить против него. Порой, как в случае с Дином Полом и подобными ему персонами, Джейк проводил нечто вроде «боя с тенью», оглашая свое личное мнение прямо в эфире. Причем делал это в такой безобразно оскорбительной и унизительной форме, выставляя напоказ самые интимные стороны жизни героев, что те вынуждены бывали согласиться на участие в шоу, хотя бы для того, чтобы защититься.

В Брауне Джейк, как и Бейб, был чужаком. Он учился там лишь благодаря стипендии. Беспутный сын матери-одиночки, не имеющей никакого образования, он всегда испытывал враждебность и озлобленность к детям из богатых семей, обладавших многочисленными преимуществами и привилегиями. С точки зрения обитателей кампуса, он все студенческие годы был неудачником. Но девушки продолжали влюбляться в задиристого парня из другого мира. Чему немало способствовали легенды о его сексуальной удали. Вообще все, что касалось Джейка, становилось предметом бурных обсуждений: размер его «мужского достоинства», его мастерство в куннилингусе и феноменальная способность сохранять эрекцию на протяжении долгих сексуальных игр. Но что буквально сводило с ума сокурсниц, так это снобизм Джейка, своеобразный снобизм наоборот. Его почти не интересовали сексуально озабоченные девочки с модельной внешностью. Одна из его фирменных отповедей подобным девицам звучала так: «Почему я должен хотеть переспать с костлявой шлюхой вроде тебя, когда в любой момент могу получить настоящие ляжки и попку?»

Джейк имел в виду девочек из «Прелестниц» – местного клуба. Тамошние танцовщицы обожали его. «После тяжелой смены» в объятиях сексуальных извращенцев и пьяных, ни на что не способных хвастунов из колледжа Джейк был для них желанным гостем, хотя не мог заплатить ни гроша. Он был веселым, обращался с девушками по-человечески, как с равными. К тому же с ним они обычно всегда кончали, и даже не один раз.

То, что он имел возможность бесплатного секса со стриптизершами, создавало еще большую дистанцию между ним и остальными обитателями кампуса. Женщин это интриговало. Настоящий «плохой мальчик» и секс-машина в постели? Такие парни всегда займут достойное место. Что же касается мужчин, то они его совершенно не выносили. Джейк для них был всего лишь самонадеянным, болтливым, жалким сукиным сыном. Они приходили в бешенство от его внешности, спортивной фигуры, сексуальной потенции, поражавшей любую девицу… а иногда даже заставлявшей извиваться от страсти.

Между Джейком и Дином Полом разгорелось настоящее соперничество, Бейб никогда толком не могла понять, почему Джейк так ненавидит Дина Пола. Казалось, эта вражда сама себя питает. В интеллектуальном плане они соперничали на занятиях и в различных студенческих акциях. Физически – шли «ноздря в ноздрю» на университетских спортивных состязаниях. А однажды в пять утра, после особенно крутой вечеринки, принц и нищий устроили настоящую потасовку в «Руби» – местной забегаловке.

К чести Джейка, он жил в соответствии со своими громко провозглашаемыми принципами. Он ушел из Брауна и начал работать репортером в одном из местных отделений Эн-би-си. Роскошная внешность и дерзкое поведение сразу сделали его заметной фигурой. Последовательно блистая сначала в программах местного масштаба, потом в региональных, а затем и национальных, он постепенно превратился в корреспондента ленты новостей, пока его не сманили на Эм-эс-эн-би-си вести собственную программу. Видимо, руководство таким образом стремилось «омолодить» канал, привлечь новых зрителей. Задача была выполнена. Аудиторию «На ринге с Джейком Джеймсом» составляли в основном женщины от восемнадцати до сорока девяти. Им импонировал его дерзкий, нагловатый стиль «стоять, бояться» – стиль настоящего мачо. Его появление на экране привлекло интерес издателей. Выход первой книги Джейка с его портретом на обложке – в боксерских трусах, обнаженным по пояс – был тщательно подготовлен, и задолго до официальной публикации она заняла верхние строчки в книжных рейтингах.

Дину Полу похвастать было особо нечем. Годы после окончания университета были в лучшем случае рассеянно-бессистемными. Не слишком успешная работа в адвокатской школе, попытки попробовать себя в качестве актера в Лос-Анджелесе, год лыжного бума в Вайле, восемнадцатимесячное приключение в Европе. Родители взбунтовались и даже пригрозили отказаться от него, когда он решил участвовать в кастинге для «Последнего героя». Дин Пол повиновался, но завис в Лос-Анджелесе, где в конце концов встретил Эспен. В течение многих лет ходили слухи о возможном выходе Дина Пола на политическую арену, даже о месте в конгрессе от Нью-Йорка. Его невероятная харизма вполне могла бы компенсировать отсутствие реальных достижений.

В своей новой книге Джейк написал о любовной истории между Дином Полом Локхартом и средствами массовой информации. Бейб прочла несколько фрагментов в гранках. Это станет настоящей бомбой. В тот момент она испытала странное извращенное удовольствие от нападок Джейка. Но сейчас, стоя здесь, рядом с самим Дином Полом, она почувствовала себя виноватой из-за того, что знает об этой книге. Черт побери! Отчего она испытывает к нему такие сложные чувства? На расстоянии она еще могла его ненавидеть. За то, что именно из-за него рухнули две замечательные дружбы. За то, что он бросил ее так скоро. За то, что был недосягаем во время своих бессмысленных странствий по миру. Но сейчас, здесь, лицом к лицу, она почти готова была все ему простить. Правда, ключевым словом оставалось почти.

– Поверить не могу, что ты встречаешься с этим парнем, – сказал Дин Пол. – Ты могла подыскать себе кого-нибудь получше.

Взгляд Бейб наткнулся на его молодую жену, которая была уже почти совершенно пьяна и хохотала сейчас со своим приятелем из «Реального мира».

– Так же, как и ты.

Дин Пол приоткрыл было рот, пытаясь возразить, но слова застряли у него в горле. Он, вытаращив глаза, разглядывал что-то или кого-то позади Бейб.

– Дин Пол Локхарт, это твоя жизнь, – пробормотал он.

Бейб обернулась.

Это была не Габриэль Фостер. Та была прелестной девушкой, черной американской принцессой с берегов Мичигана. Эта же была как черный сахар. Метаморфоза была полной. Словно гусеница превратилась в бабочку. Девочка из высшего слоя афро-американского общества стала дивой хип-хопа, объектом всеобщего поклонения. Отчаянная, сексуальная, вульгарная – когда хотела такой казаться. Поклонники шептали ей вслед коротенькое слово из пяти букв… икона.

Бейб была поражена тем, как появление Черного Сахарка внезапно растопило холод официального приема, словно кто-то крикнул: «Сибирская язва!» – в переполненном лифте. Явление великосветской стервы с неограниченным бюджетом, одетой соответственно обеим ролям. На ней была длинная норковая накидка, обтягивающий топ, подчеркивающий напряженные соски, пикантные брюки и широкий пояс с огромной пряжкой, на которой переливаюсь бриллиантами слово «Шик», высокие кожаные сапоги и достаточное количество драгоценностей, чтобы оправдать присутствие телохранителя весом в триста фунтов.

Шок и благоговение на лицеДина Пола – это забавно.

Бейб не могла удержаться от соблазна запечатлеть этот волшебный момент. Легкий взмах рукой. Поворот запястья. Чуть поправить браслет.

Щелк.

СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ

Читаем между строк

Всем известно, что чересчур восторженные журналисты порой грешат против истины, рассуждая о шансах скаковых лошадей еще до начала забега. Кто из нас не помнит, как уверенно предсказывали «Оскар» новым картинам, выход которых в действительности оборачивался полным провалом? Но PR-агенты одной из звукозаписывающих компаний зашли еще дальше. Они не просто исказили факты. Они сочинили настоящую сказку. Интересно, как почувствуют себя поклонники знаменитой рэп-жрицы, когда узнают, что она появилась на свет вовсе не в трущобах Детройта, а в особняке с пятью ванными комнатами?