Текст книги "Люди отряда «К». Диверсионный корпус немецких ВМФ во Второй мировой войне"

«Негеры», направленные к Неттуно, успешно достигли залива, но не смогли обнаружить в нем ни одного судна. Это было большим разочарованием – забраться так далеко и ничего не найти, в особенности потому, что «негеров» нельзя было доставить на берег для новой попытки. Некоторые из водителей, не найдя никаких целей, просто выпустили свои торпеды в направлении берега, хотя это и было совершенно бесполезно. Один решил направиться в море и вскоре обнаружил какое-то судно с недостаточной светомаскировкой, шедшее переменными курсами. В конце концов он смог выпустить свою торпеду, которая поразила цель. По-видимому, это был патрульный корабль, так как при вспышке взрыва он разглядел на его баке орудие.

Интересным в этой успешной атаке было то обстоятельство, что она была произведена по движущейся цели – действие, на которое «негеры» вовсе не были рассчитаны. Примитивность торпедного прицела и тот факт, что глаза водителя едва возвышались над поверхностью воды, препятствовали сколько-нибудь точной оценке дистанции и угла упреждения. По собственной инициативе водители заранее подготовили для таких ситуаций себе в помощь специальные таблицы. И эти таблицы помогли!

Нельзя ставить в вину водителям «негеров» то, что они не нашли больших транспортов или десантных судов, на которые стоило бы тратить торпеды. Успехи той ночи сводились к двум небольшим патрульным судам, потопленным или поврежденным в открытом море, и маленькому каботажному пароходу, атакованному в гавани, – все это без обнаружения противником нападавших «негеров». Совсем неплохой результат для первого боевого применения почти не испытанного еще оружия. Более того, недочеты, обнаружившиеся при спуске «негеров» на воду, могли быть исправлены, а в поведении самих торпед-носителей недостатков обнаружено не было. Из семнадцати начавших операцию водителей девять успешно добрались до назначенного района.

Хотя конечно же элемент внезапности, который был отличительной чертой всей операции, был отныне утерян, поскольку союзникам удалось выловить в море неповрежденного «негера» – с водителем, все еще сидящим под прозрачным колпаком, погибшим от отравления углекислым газом. Еще двое не вернулись после этой операции. Один «негер», наткнувшись на дно, похоронил себя в песке прежде, чем человек успел выбраться наружу. На следующий день он был найден немецкими солдатами, задохнувшийся под своим колпаком. Нескольким водителям, добравшимся до берега и затопившим свои торпеды, потребовалось несколько дней, чтобы присоединиться к своей части. Двое из них, включая Петтке, вообще высадились на берег у плацдарма союзников. Не обескураженные этим, они, затаившись, пролежали в укрытии весь следующий день и под покровом темноты пробрались через пехотные линии противника к германским позициям. Трое водителей пропали без вести. В общем и целом операция показала, что «негеры» способны выполнить стоящие перед ними задачи. Уже спустя несколько дней первая особая военно-морская диверсионная группа вернулась на свою базу в Балтийском море.

Глава 3
«Негеры» атакуют флот вторжения

Были подготовлены новые одноместные торпеды. Их можно было бы отправить в Италию для возобновления нападений всего через неделю после первой атаки, однако вместо этого было решено предоставить возможность тщательнее подготовиться к выполнению значительно более важной задачи, притом ожидавшей их куда ближе к дому, – к операциям против неумолимо приближавшегося вторжения союзнических сил на континент.

Уже теперь имелись многочисленные признаки подготовки союзников к высадке на берег пролива Ла-Манш или на атлантическом побережье. Германское адмиралтейство, сознававшее, что военно-морской флот не в состоянии оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления морским силам вторжения, пока они будут находиться в море, уделяло основное внимание средствам нападения на корабли противника после того, как те приблизятся к оккупированному Германией берегу. Одним из таких средств и были «негеры», состоявшие на вооружении отряда «К». Без сомнения, вражеские миноносцы, корветы и другие небольшие суда смогут образовать перед ними куда более мощный защитный барьер, чем тот, что существовал вокруг Анцио. Но операция в Италии показала, чего можно достичь путем внезапного нападения. Было признано, что должно пройти несколько дней после первоначальной высадки десанта союзников, прежде чем будет возможно доставить «негеров» в нужное место и пустить в дело с учетом таких факторов, как погодные условия, фазы луны и высота прилива. К тому же было ясно, что их невозможно использовать в большом числе операций. В любом случае незначительное число водителей, готовых к действиям, воспрепятствовало бы этому. Подготовленных людей не хватило бы даже на то, чтобы укомплектовать команду одного миноносца, и все же – при благоприятных условиях – они могли бы достичь в этих контролируемых противником водах таких боевых результатов, на которые единственный миноносец не смел бы и надеяться.

По возвращении флотилии «негеров» из Италии оставалось всего семь недель, за которые «ветераны» Анцио должны были обучить новых курсантов. После 6 июня тренировки были усилены, и новичкам приходилось проводить в море по шесть часов кряду, чтобы привыкнуть к условиям реальной боевой службы. Наконец 13 июня – спустя неделю после высадки в Нормандии – сорок «негеров» со своими командами отправились по железной дороге в Париж. Далее они продолжили путешествие по автодорогам, для чего использовались специально оборудованные грузовики и прицепы. Их поездка в Италию могла показаться пикником в сравнении с тем, что пришлось испытать на этот раз. Диверсанты из отряда «К» на собственном опыте поняли невозможность продвижения по усеянным воронками от бомб дорогам Франции в светлое время суток. Все из-за непрекращавшихся нападений истребителей-бомбардировщиков, которым они подверглись. Во время одной из таких атак, 30 июня, был серьезно ранен руководитель флотилии Ханно Криг.

К счастью, с целью подготовки всего необходимого для встречи флотилии «К» на месте вперед был послан бывший командир эсминца капитан 1-го ранга Бёме. Он же должен был принять на себя общее руководство операциями. В качестве своей базы Бёме выбрал Виллер-сюр-Мер – небольшое курортное местечко в бухте Сены, в десяти километрах к юго-западу от Трувиля. В первую очередь он занялся совершенствованием системы спуска «негеров» на воду. С этой целью Бёме заручился помощью двух саперных рот, которые принялись за работу по устройству мест спуска. В первую очередь саперы проделали проходы в проволочных заграждениях и минных полях прибрежной полосы. Затем они расчистили дорогу к двум песчаным косам, которые освобождались от воды на некоторое расстояние от берега во время отлива. На этих косах они устроили идущие на глубину деревянные сходни. Так появилась возможность без особых проблем спускать в воду во время прилива прицепы, нагруженные «негерами». Обнажающиеся во время отлива деревянные трапы укрывали в светлое время суток маскировочными сетями – эта мера предосторожности оказалась, по всей видимости, успешной, так как союзники ни разу не атаковали их с воздуха.

В первых числах июля высота прилива благоприятствовала операции. При условии хорошей погоды после наступления темноты можно было начать спуск «негеров» на воду. Тогда они могли достичь якорных стоянок флота вторжения приблизительно на пике отлива, используя его течение. Выпустив торпеды, «негеры» с помощью прилива могут попытаться до рассвета вернуться к удерживаемому немцами берегу. В течение каждого месяца выпадало лишь три-четыре дня, когда все эти условия совпадали.

Погода со шквальным ветром препятствовала началу операции вплоть до 5 июля. Вечером этого дня, в 23 часа, тридцать водителей «негеров» отправились в море, чтобы принять участие в том, что для большинства из них было первым боевым крещением. Было нецелесообразно использовать в первой вылазке все сорок аппаратов, поскольку они могли бы помешать друг другу при совершении атаки, да и спуск их на воду отнял бы слишком много времени. Предполагалось провести повторную операцию через два дня, используя десять оставшихся «негеров» и те из первых тридцати, которые смогут вернуться из атаки без повреждений. Так и получилось. Эти две летние ночи стали свидетелями единственных крупных угроз, созданных «негерами» для флота вторжения. Тогда высказывались сомнения в целесообразности повторного нападения, поскольку здесь будет отсутствовать элемент неожиданности и, соответственно, появится неоправданный риск. И действительно, предсказание сбылось, поскольку при втором нападении союзники, наученные горьким опытом, предприняли свои контрмеры.

После ранения лейтенанта Крига мичман Поттгаст, как следующий после него по опыту, принял на себя роль лидера в среде своих товарищей. Позволим теперь процитировать строчки из его доклада: «Поскольку орудия британских военных кораблей причиняют нашим войскам, обороняющимся по периметру вражеского плацдарма, большие затруднения, нашей целью должны были стать в первую очередь линейные корабли, авианосцы, эсминцы и вообще все суда, наносящие нам урон. Наши шансы на успех казались на этот раз более предпочтительными, чем они были в операции при Анцио, поскольку в объектах для атаки недостатка не предвиделось. Разместившись в своих „негерах“, мы были свезены по сходням в море. Капитан 1-го ранга Бёме присутствовал, чтобы проводить нас в путь. Вскоре я потерял из виду других водителей. Я планировал держаться ближе к берегу до тех пор, пока не окажусь напротив скопления кораблей, а затем взять курс прямо на них».

Однако удача не сопутствовала мичману Поттгасту. Он находился в пути уже около двух часов, когда в боевой торпеде, подвешенной под его аппаратом, открылась течь. Так как это грозило потоплением и торпеды-носителя, он был вынужден отсоединить ее. Но нижняя торпеда уже сообщила своей торпеде-носителю опасный килевой крен и, будучи выпущена, повредила ее до такой степени, что аппарат стал тонуть. У водителя не оставалось другого выхода, кроме как покинуть свое суденышко. Проплыв значительное расстояние, он выбрался на берег к западу от устья реки Орн и вскоре вернулся на базу. Было уже слишком поздно попытаться еще раз принять участие в событиях этой ночи, поэтому он принялся за разработку деталей следующей операции, ожидавшейся через два дня.

А тем временем, между двумя и четырьмя часами ночи, когда «негеры» уже должны были оказаться вблизи от своих целей, наблюдатели, выставленные капитаном 1-го ранга Бёме вдоль берега, отметили в море некоторое количество взрывов и орудийный огонь с судов. Несколько часов спустя через случайные промежутки времени в маленький нормандский замок, ставший их временным убежищем, начали возвращаться водители с «негеров». На операцию отправилось тридцать человек, а возвратилось лишь четырнадцать. Это была печальная потеря, однако результаты их действий не давали повода для отчаяния. Один водитель рапортовал о попадании в боевой корабль – по всей вероятности, миноносец, а матрос 1-го класса Бергер, который уже потопил у Анцио патрульный корабль, сообщил об успешном нападении на большое десантное судно.

Две ночи спустя из того же пункта и в то же самое время была начата вторая атака с участием двадцати «негеров». Снова дадим слово Поттгасту:

«Я был спущен на воду одним из последних и помню, как члены „сухопутной команды“ подошли и похлопали по колпаку моего „негера“, чтобы пожелать мне удачи. Спуск на воду прошел безупречно. Скоро я уже держал курс в направлении вражеских кораблей. Примерно в три часа ночи я заметил первый ряд патрульных судов, которые миновал на расстоянии не более 300 метров, но у меня не было намерения расходовать на них свою торпеду. Спустя полчаса я услышал первые взрывы глубинных бомб и орудийный огонь. Возможно, кто-то из моих товарищей был обнаружен в лунном свете, поскольку британцы были начеку. Подводные взрывы раздавались слишком далеко, чтобы мне повредить, однако я на пятнадцать минут остановил двигатель, чтобы подождать дальнейшего развития событий. По левому борту у меня прошел караван торговых судов, но на слишком большом расстоянии для атаки; в любом случае я намеревался ударить по боевому кораблю.

Я отправился вперед и ближе к четырем часам утра заметил эсминец класса „Хант“, но на расстоянии 500 метров от меня он изменил курс. В море немного посвежело. Я был доволен, что более пяти часов, проведенных мной в „негере“, не лишили меня сил. Вскоре я заметил несколько боевых кораблей, пересекающих мой курс. Как мне показалось, корабли шли строем уступа, и я пошел курсом для нападения на концевой из них, поскольку он казался крупнее других и к тому же явно сбавил ход, давая возможность своему сопровождению перестроиться. Я начал быстро сближаться со своей целью. Когда дистанция составила всего лишь 300 метров, я нажал спусковой рычаг, а потом круто повернул свой „негер“ на 180 градусов. Казалось, прошли века, прежде чем взрыв разорвал воздух. В этот момент моего „негера“ почти вышвырнуло из воды. Стена пламени взметнулась в небо с пораженного корабля. Почти сразу же меня накрыло непроницаемым дымом, и я потерял всякую ориентацию.

Когда дым рассеялся, я заметил, что корма боевого корабля разворочена взрывом. Прочие миноносцы двигались вокруг, сбрасывая где только можно глубинные бомбы. Ударные волны от разрывов буквально швыряли моего „негера“ как щепку. С эсминцев беспорядочно палили по воде во все стороны из легких орудий. Но меня они так и не заметили. Я ускользнул из-под огня, к тому же они скоро прекратили стрельбу и сосредоточились на спасении выживших после взрыва моряков.

Было по-прежнему темно, но я от возбуждения не мог разобрать на небе ни одной звезды и не знал, куда направляюсь. Спустя сорок минут позади меня появились первые слабые лучи рассвета – тогда я сделал поворот кругом и направился на восток, к свету, который должен был привести меня к берегу. Меня нагнали два фрегата, они прошли мимо, не заметив меня. Затем, в 5.30 утра, я неожиданно обнаружил догоняющий меня сзади торпедный катер. К тому времени совсем рассвело, и меня наверняка должны были обнаружить. Однако с катера меня не атаковали. Теперь мне приходилось бороться с усталостью, которая навалилась на меня после более чем шести часов пребывания в тесном пространстве кокпита. Должно быть, я дремал, когда меня привел в чувство резкий звук удара по металлу. Я повернул голову и увидел на расстоянии менее ста метров корвет. Я инстинктивно попробовал пригнуться, когда на моего „негера“ обрушился шквал пуль, которые вдребезги разбили колпак и заставили остановиться двигатель. По руке у меня заструилась кровь, и я потерял сознание».

Все же каким-то образом ему удалось выбраться из тонущей торпеды. Он слабо сознавал, что его зацепили отпорным крюком за комбинезон и подтащили к борту корабля. Под руки ему завели конец, втащили на палубу корвета и отправили в лазарет. Там ему дали чай с бисквитами. Британский врач, обрабатывая его раны, рассказал, что за эту ночь живым был подобран в воде водитель только еще одной торпеды.

Позднее его отправили по воздуху в Англию и положили в госпиталь, где за ним был хороший уход, хотя ему и ни на минуту не давали забывать, что место, в котором он находится, есть не что иное, как следственный центр британской разведывательной службы. Когда он достаточно окреп, его подвергли бесконечным допросам об отряде «К». Следователи показывали ему детальные схемы внутренней структуры флотилии «К» и старались убедить, что им уже известно большинство секретов этой организации; но все же, быть может, он согласится подтвердить то или это? Поттгаст, однако, отказывался подтверждать или отрицать что бы то ни было. Сообщи он хоть какую-нибудь информацию, союзники наверняка бы воспользовались ею для того, чтобы накрыть бомбовым ковром его несчастных товарищей. Не могут же они ожидать от него такого! Его нежелание говорить вызывало уважение даже у его следователей. После попыток, длившихся полтора месяца, они от него отступились, а потом неожиданно сообщили, что он лично отвечает за потопление крейсера «Дрэгон» водоизмещением в 5 тысяч тонн. Удержать его на плаву оказалось невозможным, и крейсер был выброшен на берег в гавани Малбери, чтобы служить дополнительным волноломом. На момент гибели его команда состояла из поляков, так как британцы передали его флоту свободной Польши. Эти сведения очень подбодрили заключенного, который почувствовал, что его напряженные тренировки, в конце концов, не пропали даром.

«Негеры» в небольшом числе были использованы против неприятельского десантного флота еще в двух случаях: один раз – в Италии, и еще раз – снова на прежнем месте – 16 и 17 августа во Франции. Но, за исключением вероятного потопления британского миноносца «Изида», результаты были незначительными, в то время как потери среди атакующих возрастали.

Процитируем адмирала Гейе:

«Наша задача состояла в том, чтобы при большом разнообразии моделей выпускать их небольшими партиями. Как только враг осваивал методы борьбы с одним из этих типов, нам следовало атаковать его новым оружием». Однако эта политика игнорировалась промышленниками, которые были заинтересованы ограничить производственную программу не более чем шестью типами, но строить каждый из них в большом количестве экземпляров. С боевой точки зрения продолжение использования такого оружия едва ли могло быть оправдано. Как следствие, только менее одной трети вооружения всех видов, построенного для отряда «К», было когда-либо применено против врага. «Негеров» также необходимо было снять с вооружения. А тем временем испытания модифицированных управляемых торпед, способных погружаться под воду, были успешно завершены. Новая торпеда получила наименование «мардер» («куница»). Из «мардеров» было сформировано несколько флотилий, разосланных на различные театры боевых действий, в основном – в Италию. Но к тому времени военное положение настолько ухудшилось, что новых благоприятных ситуаций для атак с их применением больше не представлялось, так что они никогда не воевали.

Глава 4
«Линзе» – взрывающиеся штурмовые катера

«Негеры» были не единственным специальным боевым средством, которое капитан 1-го ранга Бёме, начальник оперативного отдела отряда «К», мог применить против союзного флота вторжения в бухте Сены. Другое и совершенно не похожее на них оружие представляло собой так называемую «чечевицу» – маленький моторный катер, несущий заряд в 300 килограммов взрывчатки. В отличие от «негеров», которые действовали поодиночке, независимо друг от друга, эти суденышки, способные развивать скорость в 30 узлов, объединялись в звенья по три катера. Катер управления с командиром звена и двумя операторами двигался на небольшом расстоянии позади двух других, имевших на борту по одному человеку и несших взрывчатку. Когда катера с взрывчаткой приближались к целям на нужное расстояние, их рулевые выбрасывались за борт, а операторы с командного катера с помощью УКВ-передатчиков направляли лишившиеся управления плавучие бомбы навстречу вражеским кораблям. Когда адмирал Гейе впервые услышал о высадке десанта союзников на полуострове Котантен, перед ним встал вопрос, которое из его недавно созданных малых вооружений следует считать наиболее подходящим на ближайшее время. Командам «негеров» требовалось еще две недели для завершения тренировок, а дюжина или около того уже построенных одноместных подводных лодок-малюток, получивших название «бибор» («бобр»), тоже требовала подготовки новых команд. А что же насчет катеров «линзе»? Парадоксально, но это оружие, хотя и наиболее старое среди всего арсенала специальных боевых средств, было менее всего известно в военно-морском флоте, который лишь недавно принял тридцать таких катеров от полка «Бранденбург» – диверсионного подразделения абвера – германской военной разведки.

Гейе пришлось обратиться к Верховному командованию вооруженных сил, чтобы заручиться поддержкой своего мнения о том, что все морские операции должны проводиться исключительно силами военно-морского флота. Он отстоял свою позицию, и поэтому теперь, неожиданно для себя, его люди в заливе Любек испытывали нежданно обретенные катера «линзе». Первые испытания финансировались абвером на его собственной экспериментальной базе в Ларгенаргене на озере Констанс; затем в апреле 1944 года эти катера, все еще подведомственные военной разведке, совершили безрезультатное нападение на плацдарм в Анцио – Неттуно. Постигшая их неудача была едва ли удивительна, поскольку действия в открытом море сильно отличаются от тренировок на озере. В заливе Любек испытатели из отряда «К» обнаружили, что легкая, изящная конструкция не годится для работы на море; однако необходимость в решительных действиях была так велика, что первую флотилию «линзе» из десяти командных и двадцати штурмовых катеров решили отправить в Гавр, где командование над ними принял лейтенант Колбе. К 29 июня, после оснащения более вместительными топливными баками, катера были готовы к действиям против множества кораблей союзников. И все же, поскольку среднее расстояние до мест высадки противника составляло 25 миль, решили, что «линзе» пойдут туда на буксире у минных тральщиков.

Непосредственно перед тем, как штурмовые катера должны были пройти последние испытания в Гавре, в порту раздался ужасный взрыв, который потряс все суда, находившиеся в гавани, а также перевернул и потопил минный тральщик. Позднее на берегу были обнаружены обломки штурмового катера. В результате расследования выяснилось, что при испытании запального устройства член команды забыл предварительно извлечь взрыватель. Такое несчастливое начало не повлекло, тем не менее, задержки в исполнении всего мероприятия. Подобно уткам с утятами, тральщики вышли из гавани, ведя на буксире от трех до пяти катеров «линзе». Предполагалось довести их до самого устья реки Орн, а там отдать буксиры. Далее катера должны были своим ходом отправиться к своим намеченным целям. Но вскоре после отплытия ветреная погода на море вызвала большие трудности в буксировке. Некоторые катера переворачивались, другие рвали буксирные концы или набирали через борт воду и тоже шли ко дну. В такой обстановке многие катера предпочли самостоятельно направиться к ближайшему берегу, и, когда тральщики достигли точки назначения, только два звена – шесть катеров из первоначальных двадцати четырех – были способны отправиться на поиски противника. Видимость была скверная, и единственное, что они смогли сделать, так это, несмотря ни на что, выйти в море. В итоге катерам удалось добраться до ближайших точек побережья, занятого немцами. На этом провалившаяся операция и закончилась. Ее единственный положительный результат заключался в демонстрации того, что происходит, когда морякам приходится иметь дело с катерами, спроектированными сухопутными «специалистами».

Тогда в технических подразделениях отряда «К» немедленно приступили к строительству своих собственных катеров того же, в общем, назначения, но со значительно улучшенными мореходными качествами. Экстренная программа потребовала для завершения четырех недель, и по мере готовности из новых «линзе» сразу формировали звенья для ночных тренировок, проходивших в устье реки Траве. Типичным упражнением была отработка подхода звена в сомкнутом строю, на скорости всего в 12 узлов, к предполагаемой вражеской якорной стоянке. При появлении силуэтов кораблей противника назначались индивидуальные цели и катера отправлялись вперед, все еще на малой скорости. Необходимость ограничения скорости до самого последнего момента атаки была вызвана слишком большим шумом, который моторы катеров, несмотря на специальные глушители, производили на полном ходу, а это могло заранее провалить всю операцию, дав возможность противнику предпринять упреждающие действия.

Крадучись, «линзе» подбирались к своим жертвам, с катером управления на очень близком расстоянии в кильватере двух штурмовых лодок. По сигналу в игру вступала вся мощь «Форда-V8» – бензинового двигателя в 95 лошадиных сил, и у рулевых, находившихся теперь всего в одной или двух сотнях метров от цели, оставалось только несколько секунд на то, чтобы окончательно выправить курс своих «снарядов», переключить их на радиоуправление и успеть выброситься за борт. Спасательные жилеты должны были удерживать рулевых на поверхности до тех пор, пока их не подберет катер управления, где на коленях у каждого оператора находился ящик с рукояткой, позволявшей дистанционно выполнять следующие команды:

1. Право руля;

2. Лево руля;

3. Остановить мотор;

4. Запустить мотор;

5. Малый вперед;

6. Прибавить ход;

7. Подрыв заряда.

Команду 7 использовали только в том случае, если штурмовой катер проходил мимо цели. Аппаратура управления была примерно такая же, как на гусеничном армейском самоходном подрывном заряде «голиаф», который применялся для борьбы с приближающейся вражеской бронетехникой.

Теперь наступала завершающая стадия атаки. Оператор управления мог видеть объект нападения только как слабую тень, но в то же время ему было совершенно необходимо знать точное положение штурмового катера относительно объекта атаки. Для этого взрывающиеся катера были снабжены двумя ходовыми огнями, видимыми только с кормы: одним – зеленым, высоко на носу, и другим, красным, расположенным низко на корме. Последним действием водителя, перед тем как выпрыгнуть за борт, и было – включить эти огни. Они позволяли оператору точно направлять «снаряд» к цели. Если оба огня виделись строго один над другим, то в продолжении прямой от оператора к этим огням должна была оказаться цель; если же этого не происходило, курс корректировали по радио.

Остается описать лишь запальный механизм боевого заряда. Вокруг носовой части штурмового катера была установлена особая металлическая рама, которую удерживали от соприкосновения с планширом спиральные пружины. При нажатии на эту раму с силой не менее 80 килограммов она подрывала носовую часть катера и запускала механизм взрывателя основного заряда, находившегося в кормовой его части. После задержки от двух до семи секунд, когда катер уже успевал лечь на дно около или непосредственно под днищем цели, основной заряд взрывался, причиняя судну максимально возможные повреждения.

Но одно дело – обучаться такому способу нападения, имея целью безвредные мишени в заливе Любека, и совершенно другое – иметь противником крошечной «линзе» врага, защищенного вездесущими патрульными катерами, которые по малейшему поводу могут залить ночь светом прожекторов, осветительных снарядов и орудийного огня. В этой ситуации водители штурмовых катеров могли использовать только высокую скорость, маневренность и, не в последнюю очередь, собственную решимость. Операторы радиоуправления должны были в пылу атаки не просто сохранять хладнокровие, но расчетливо наводить на цель своих «подопечных», потом возвращаться и подбирать из воды рулевых, варившихся там под огнем противника как в дьявольском котле, потом на полной скорости вести катера на базу и стараться вернуться туда до того, как станет светло, чтобы не привлекать внимания самолетов противника.

Вот на каких идеях основывались операции штурмовых катеров «линзе», и, как мы увидим ниже, этим операциям противнику было не так легко воспрепятствовать, как действиям тихоходных и неповоротливых «негеров». И в самом деле, союзникам было суждено потерять от этого нового оружия значительное количество судов, поскольку личный состав отряда «К» был полон решимости показать себя в бою и тем самым изгладить память о предыдущем провале.

В последних числах июля флотилия 211 отряда «К», состоявшая из тридцати двух штурмовых катеров и шестнадцати катеров управления, под командой капитан-лейтенанта Бастиана, достигла побережья в районе бухты Сены, преодолев все трудности путешествия по изрытым воронками от бомб дорогам Франции. Первая атака была произведена в ночь 2 августа. Катера вышли из местечка Ульгат после наступления темноты, в то время когда вражеские бомбардировщики в небе становились редкостью. В море у курорта Ульгат были установлены минные поля, в которых был заранее протрален безопасный фарватер. Для проводки «линзе» через этот проход в нужных местах были установлены резиновые лодочки, несущие притушенные красные огни. «Линзе» прошли фарватером через минные поля и легли на курс, параллельный берегу. В отличие от предыдущей операции, когда из-за волнения на море потребовалось все внимание сосредоточить на искусстве вождения судов, на этот раз стояла благоприятная погода, временами сквозь разрывы облачного покрова проглядывала луна. Довольно скоро «линзе» достигли траверза устья реки Орн и взяли мористее,[3]3
  Идти мористее – держаться дальше от берега (по В. Далю)


[Закрыть] чтобы избежать местных минных полей. Курс на северо-запад должен был привести их к первой из гаваней флота вторжения противника, находившейся вблизи Курселя. Временами в небе вспыхивали осветительные снаряды, но встречи с ожидавшимися в этом районе вражескими патрульными кораблями не произошло. На некотором отдалении были замечены четыре силуэта, скорее всего – патрульных миноносцев, шедшие таким большим ходом, что очень скоро скрылись из виду. Это предвещало удачу, поскольку думали, что придется прокладывать с боем путь через плотную завесу, защищающую цель их нападения.

Хотя политика всей организации «К» была направлена на введение неприятеля в заблуждение путем использования различных типов вооружения, «негеров» ни разу не использовали одновременно с «линзе». В эту ночь, однако, на катерах везли с собой некоторое количество водонепроницаемых колпаков из плексигласа, похожих на те, что устанавливались на «негерах». На каждом колпаке изнутри была намалевана человеческая голова; сброшенные на воду, они сохраняли плавучесть. Около часа ночи, когда «линзе» приблизились к силам вторжения, с них начали опускать на воду эти приманки в надежде отвлечь с их помощью патрули противника. На приближающихся «линзе» уже было слышно, хотя пока и не видно, как с некоторых патрульных судов в превентивных целях сбрасывают глубинные бомбы.

Заметив в разрывах осветительных снарядов крупный корабль, одно из звеньев «линзе» посчитало его для себя достойной целью. Атака прошла как и задумывалось, один штурмовой катер поразил цель после того, как его покинул водитель. Водителя подобрали, и звено тут же отправилось в обратный путь. В это время как раз словно ожили неприятельские прожектора и орудия. На «линзе» предполагали, что остались незамеченными, однако вскоре обнаружили настоящую погоню, осуществляющуюся неприятельскими торпедными или скоростными сторожевыми катерами. Одно звено «линзе», чья скорость оказалась недостаточной для того, чтобы уйти от преследования, резко изменило курс и сбросило на воду две дымовые шашки на поплавках. Под прикрытием дымовой завесы звено постепенно изменило курс на обратный и сумело обмануть преследователей. В конце концов, вскоре после 4 часов утра, когда уже занимался рассвет, это звено достигло Трувиля.