Текст книги "Никаких запретов"

Майкл позволил себе сосредоточить все свои переживания на фотографии, а не на ее авторе, потому что до сих пор считал, что Эй Джи Фостер мужчина. Узнав, что автором снимка была Эва, и услышав историю этой фотографии, которую Майкл мог лишь додумывать до сих пор, он обнаружил, что они с Эвой в некотором смысле похожи.

– Майкл?

Он смотрел на Эву сквозь полуприкрытые веки, и у него перехватывало дыхание от ее красоты, которую лишь подчеркивал приглушенный свет спальни; его сердце гулко забилось в груди при взгляде в ее манящие синие глаза. Не надо было приводить ее сюда. Майкл понял это по тому, как другая часть его тела стала пульсировать и твердеть, горячая кровь стремилась по венам, он знал, что эти глаза, похожие на глубокие моря, в которых отражались все ее чувства, околдовали его.

Воздух словно загустел и застыл вокруг них, они все смотрели друг на друга в полумраке спальни, освещенной лишь двумя лампами на стене и сочившимся из коридора светом. Эва едва дышала, она не могла отвести взгляда, не могла и пальцем пошевелить в знак протеста. Не сводя с нее глаз, Майкл медленно склонил голову к ней.

Эва почувствовала робкое прикосновение его губ, сердце ее перевернулось в груди, воздух вокруг наэлектризовался, она ответила ему, и Майкл стал целовать ее настойчивее. Она положила руки на его широкие плечи, пальцами ощущая жар и мощь его тела; колени Эвы подкосились, но Майкл обхватил ее за талию и крепче прижал к себе.

Тихий стон сорвался с ее приоткрытых губ, его влажный ловкий язык проскользнул между ними, и Майкл еще крепче прижал Эву к себе, чтобы дать ей почувствовать всю силу и полноту его возбуждения. Она тоже была возбуждена: ее набухшую грудь венчали твердые соски, все тело пылало, меж бедер стало влажно, и она страстно ответила на поцелуй Майкла.

Он неистово впивался губами в ее губы, горячей ладонью лаская ее кожу под тканью футболки, поднимаясь все выше, обхватил ее полную грудь и провел большим пальцем по томящемуся соску.

Эва выгнула шею и жадно вдохнула, чувствуя, как горячие поцелуи спускаются по ее щеке, обжигают бархатистую кожу на шее. Майкл потянул наверх ее футболку, обнажая прелестную грудь девушки, и его влажные губы обхватили твердый сосок, посасывая его, перемежая эти ласки с щекотливыми движениями языка. Желание волнами разливалось и пульсировало в теле Эвы, ей было трудно удержаться на ногах, она запустила пальцы в густые волосы Майкла, чувствуя, как все ее тело отзывается на его ласки, жаждет, требует большего.

Майкл угадал ее желание и принялся ласкать ее другую грудь, тем временем его ладонь опустилась между ее бедер.

– Я хочу… О боже! Я хочу… Майкл!

– Ты позволишь мне дать тебе то, что ты хочешь? – торопливо спросил он.

– Да… Прошу тебя! – Желание сводило ее с ума, страсть, жаркими волнами обрушившаяся на нее, достигла такого накала, что Эве было необходимо почувствовать разрядку.

Майкл снова склонился к ее груди, лаская и посасывая нежную кожу; одной рукой он обвил плечи Эвы, другой подхватил ее под коленями, взял на руки, прошел несколько шагов, осторожно положил ее на кровать и встал на колени между ее разведенных бедер. Майкл снял с Эвы футболку и отбросил ее в сторону, не сводя глаз с ее обнаженной груди: они идеально помещались в его ладонях, когда он ласкал их, и были увенчаны розовыми набухшими сосками. Майкл склонил голову, безотрывно глядя в глаза Эвы, и снова захватил губами сначала один сосок, потом другой. Никогда еще он не чувствовал ничего подобного: кожа Эвы была нежной и сладкой, словно теплый мед. Этот вкус захочется ощущать снова и снова!

Он по-прежнему смотрел на нее, целуя ее живот; глаза Эвы блестели, страстно глядя на Майкла из-под черных ресниц, щеки раскраснелись, влажные припухлые губы алели после поцелуев. Интересно, а там, внизу, она такая же набухшая, горячая и влажная? Такая же медовая на вкус? Майклу было необходимо это узнать! Он должен был попробовать!

Он посмотрел на Эву сквозь прикрытые веки, снова встал на колени и расстегнул пуговицу на ее джинсах, а затем медленно расстегнул и молнию, давая ей возможность остановить его, если она захочет.

К счастью, она и не думала его останавливать. Он снял с нее туфли, затем спустил джинсы на бедра и стянул их с нее; пальцами он поддел ее черные шелковые трусики и избавился от них тоже. Эва закрыла глаза, опустила руки на покрывало вдоль тела, а Майкл снова опустился на колени между ее бедер. Его взгляду открылся треугольник черных как смоль, шелковистых и чуть влажных завитков, из-под которых виднелись набухшие, блестящие от ее соков губки.

– Ты прекрасна, – сдавленным голосом сказал он, еще шире раздвинул ее ноги, лег между ними и склонил голову.

С губ Эвы сорвался стон, лишь только она почувствовала его горячее дыхание; в ответ на прикосновение его влажного языка она стала тихонько постанывать, запустив пальцы в его густые волосы. Она больше не понимала, где находится; реальными были лишь ритмичные, жаркие, то настойчивые, то едва ощутимые движения его языка, ласки, почти возносящие ее на вершину блаженства.

– Нет! – прошептала она, стоило Майклу поднять голову. Но, почувствовав, как он касается пальцами ее самого нежного места, а его язык скользит между ее пульсирующих губ и проникает в нее, она снова застонала. Другой рукой он обхватил ее грудь, сжимая пальцами ее твердый сосок.

Эва выгнула спину навстречу новому прикосновению его языка к ее естеству; Майкл приоткрыл пальцами ее набухшие губки, и ввел в нее сначала один, а затем второй палец, и нашел ту самую точку. Ее бедра отзывались на каждое движение его пальцев, и, наконец, мощные волны сильнейшего оргазма сокрушили ее тело, слезы брызнули из глаз, и она закричала, изо всех сил сжимая пальцами покрывало.

Глава 7

– Я сделал тебе больно? – Майкл обеспокоенно нахмурился, ласково касаясь пальцами ее влажной от слез щеки.

– Нет, – не открывая глаз, ответила она и отвернулась.

– Тогда что… Эва? – резко спросил он. А ведь Майкл не хотел, чтобы так далеко зашло. – Эва, поговори со мной! – обеспокоенно сказал он, приглаживая выбившиеся влажные пряди волос.

– Что тебе сказать? – едко отозвалась Эва. – Я приехала в Париж, потому что думаю, что твой брат соблазнил мою сестру, а теперь…

– А теперь я соблазнил тебя, – сдавленным голосом ответил Майкл.

– Не льсти себе! – язвительно ответила Эва. – Я тоже хороша, Майкл! Боже мой! – Слезы покатились из-под угольно-черных ресниц по бледным щекам.

– Эва, посмотри же на меня!

Она медленно открыла глаза. В ее взгляде читались отчаяние и страх.

– Что мы наделали? Что я наделала?

Она горько застонала, отвернулась от него и свернулась в клубочек. Эва теперь была маленькой и беззащитной, лежала, нагая, спиной к нему, и Майкл оглядел ее чуть сутулые маленькие плечи, каждый позвонок, изгиб ее бедер.

– Мы ведь только познакомились! – все сокрушалась Эва. – Я совсем тебя не знаю!

– Ты знаешь меня, Эва, – тихо возразил Майкл, ведь ему было очевидно, что она знала его гораздо лучше, чем кто бы то ни было.

Да, они познакомились всего несколько дней назад, но за это время он невольно показал Эве себя настоящего, чего не делал очень давно, если не сказать никогда. Точно так же и Эву он узнал очень близко, и речь не только о физической близости. За прошедшие несколько дней он понял, что испытывает не просто влечение к Эве, она нравится ему.

Поняв Эву, Майкл лишь убедился в том, что ошибся и его обвинения в ее адрес совершенно безосновательны. Да, он мечтал о том, чтобы ее догадки не подтвердились, Майкл знал, что Эва искренне верила в то, что Рейф – отец ее племянников.

Именно благодаря этой искренности она только что без остатка отдала себя ему…

Майкл все еще чувствовал ее вкус на своих губах, проводя по ним языком, он ощущал кончиками пальцев ее бархатистую кожу, наслаждался тем, как его ласки разбудили в ней страсть, и тем, как искренне она отзывалась на его прикосновения. Майкл любовался ее кожей цвета слоновой кости, иссиня-черными волосами и знал, что он хочет снова ласкать ее!

– Эва… – сказал он, мягко положив руку на ее плечо.

– Не трогай меня, – с угрозой в голосе ответила Эва и поспешила отодвинуться от Майкла. – Поверить не могу: ты одет, а я лежу здесь перед тобой совершенно голая! – с укором добавила она.

– И что с того? – Майкл опустил руку вдоль тела и лег на спину, с грустью наблюдая за тем, как Эва натягивала футболку, трусики и джинсы, чтобы прикрыть наготу, и, одевшись, встала.

– И что с того? – Шелковистые волосы спадали на плечи, глаза испуганно смотрели на него. – Ты не… Это очень эгоистично с моей стороны: брать и ничего не отдавать…

– Разве я сказал, что меня это волнует? – строго спросил Майкл. Конечно, ему пришлось бы туго, если бы Эва ушла, а он так и не достиг высшей точки наслаждения, но, пока он ласкал ее, ему было приятно доставлять ей удовольствие и разделять ее наслаждение.

– Нет… – Эва покачала головой, стараясь не смотреть в его глаза. – Но это не значит, что я не чувствую… Теперь слишком поздно, не хочу будить детей, они должны соблюдать режим, а завтра я подыщу для нас другое место.

Майкл стиснул зубы:

– Нет.

Эва бросила на него быстрый взгляд и снова отвела глаза.

– Что значит – нет? – едва слышно спросила она.

– Нет – значит нет, – мрачно ответил Майкл, встав с кровати. – То, что произошло между нами только что…

– Было ошибкой, – сухо договорила она, гордо вскинув подбородок, но все еще не поднимая на него глаз, и добавила: – Мы оба знаем это.

Майкл все еще не мог понять, что произошло между ними; ему было необходимо какое-то время побыть наедине с собой, чтобы разобраться. Одно он знал наверняка: ему было неприятно слышать, что Эва считала ошибкой то, что случилось!

– Давай сейчас пойдем спать, а завтра поговорим об этом, а? – угрюмо спросил он.

У Эвы сна не было ни в одном глазу. Она хотела только одного: немедленно уйти отсюда, из этой квартиры, от этого мужчины, но не могла. Дети крепко спали, и Эва не собиралась их будить, перекладывая малюток в коляску. Да и куда ей идти?

Как же она допустила, чтобы это случилось? Почему это случилось?

С первого взгляда Майкл показался ей крайне привлекательным мужчиной; никогда раньше никто не нравился ей настолько сильно, чтобы…

Если бы ей сказали, что они с Майклом Д’Анджело будут заниматься любовью, Эва бы от души посмеялась!

До чего неловко и стыдно!

При мысли о том, где Майкл ласкал и целовал ее, о той близости с ним, Эве снова захотелось свернуться клубочком.

Увы, она прекрасно знала, почему это случилось, хотя и старалась не признавать этого. За совместными ужинами и разговорами обо всем и ни о чем они оба расслабились и потеряли бдительность, но решающим оказался сегодняшний вечер, когда они любовались картиной Брин и фотографией Эвы на стене в спальне Майкла. Это и подтолкнуло их в объятия друг друга.

Эва подняла голову:

– Я в самом деле считаю, что мне с детьми лучше уехать…

– Нет, – тихо повторил Майкл.

Она сердито посмотрела на него и насупилась:

– Мне кажется, решать не тебе…

– Наоборот, – Майкл расправил плечи, – если, как ты говоришь, эти дети мои племянники, то и ты, и они останетесь под моей защитой, пока я не поговорю с Рейфом.

Эва подняла брови:

– А кто защитит меня от тебя?

Майкл стиснул зубы. Ему совсем не по душе были ее слова, но он понимал, что получил по заслугам. В самом деле, кто защитит Эву от него? А его от Эвы? Майкл не сомневался в том, что, останься Эва с ним, то, что случилось сегодня, повторится снова.

– Тебе не кажется, что ты себя переоцениваешь? – нарочито насмешливо спросил он, окинув ее ледяным взглядом, но сразу же пожалел, заметив, как Эва вздрогнула и ее фиалковые глаза потемнели.

Ее губы сжались в тонкую полоску.

– Разве?

– Да, думаю, переоцениваешь, – равнодушно ответил Майкл, – мы неплохо развлеклись, но вряд ли это повторится. А теперь тебе пора, – он резко отвернулся, – кое-кому утром на работу.

– Хорошо, – так же холодно ответила Эва, – мы, как ты заметил, поговорим утром. И завтра мы с близнецами уедем куда-нибудь до вылета в Англию.

– Я вернул билет на самолет, – заносчиво сказал Майкл.

– Что ты сделал? – Эва крепко сжала руки в кулаки.

В ответ Майкл лишь пожал плечами:

– Я тебя предупреждал.

– Да, но… Поверить не могу… Ты самоуверенный, напыщенный зас…

– Последи за языком, Эва, – насмешливо ответил он.

– …ранец, – язвительно договорила она. – Как ты смеешь вот так… Забронируй снова, – приказала она.

– Не буду, – спокойно ответил Майкл.

– Тогда я сама забронирую, – не унималась Эва.

– Можешь попробовать, конечно, – чуть ли не весело ответил он, – но когда я говорил с сотрудником в отделе бронирования, меня поблагодарили за своевременное сообщение, потому что у них довольно большой лист ожидания. Так что я больше чем уверен, что на тот же рейс ты не попадешь. – Он с вызовом посмотрел на Эву.

Эва лишь крепче сжала кулаки, впиваясь короткими ногтями в ладони:

– Ты и правда заносчивый мерза…

– Я бы очень советовал тебе последить за языком, Эва, ради детей.

За прошедшие три месяца Эва убедилась в этом на собственном опыте; когда она была разбита из-за недосыпа или других неурядиц, малыши чувствовали это и начинали плохо себя вести. И откуда только Майкл это знает, если у него опыта общения с детьми не больше, чем было у Эвы три месяца назад?

Теперь она едва ли не возненавидела Майкла.

– В таком случае будь любезен, пока я здесь, держись от меня подальше, – пригрозила она, развернулась и стремительно вышла из комнаты.

Она пошла в спальню, хотя нужно было еще прибраться на кухне, но пусть этим займется Майкл. С нее на сегодня хватит!

– Эва, съешь круассан. – Майкл игриво протянул ей корзинку с выпечкой. Они завтракали в столовой, близнецы сидели в детских стульчиках, которые Майкл заказал на следующий день после появления Эвы в его жизни, а заодно заказал и детский манеж. – Я сходил за ними утром, как обычно, – уговаривал ее он.

Завтрак с полугодовалыми детьми – зрелище не для слабонервных. Как и всегда, половину фруктового пюре и овсянки они размазали по своему лицу, разлили молоко, хотя пили его из чашечек с крышками, а гренки не жевали, а мусолили во рту, всякий раз гордо обнажая четыре зуба, когда улыбались. А улыбались они так очаровательно!

Майкл быстро понял, что не стоит надевать костюм к завтраку, и надел выцветшие джинсы и белую футболку, на которой уже красовались следы детского завтрака.

Эва встретила Майкла откровенно враждебно, когда утром он вошел на кухню и принес выпечку из пекарни. Она была с ним холодна и нарочито вежлива, и Майкл насторожился.

– Спасибо, – ответила она, избегая смотреть ему в глаза, и взяла один круассан из корзинки. Хотя бы при детях они были вежливы друг с другом!

Сегодня Эва выглядела как никогда болезненной: она была бледной, под глазами лежали темные круги, узкие джинсы и фиолетовая футболка облегали ее изящную фигуру.

Ей бы сейчас совсем не повредил секс…

Хотя Майкл был больше чем уверен, что Эву совершенно не волновало, что он себе думал, даже если речь шла о нескольких часах непрерывного сна или о том, чтобы кто-нибудь посидел с детьми вместо нее.

Майкл прекрасно знал, что дети просыпались дважды за ночь, и он даже подумывал пойти и успокоить их, чтобы Эва могла поспать, но передумал, решив, что они с ней лишь сильнее отдалились друг от друга, и он сам был тому виной. И он не двинулся с места, прислушиваясь к тому, как Эва тихонько разговаривала с малышами, успокаивала их. Майкл был в отчаянии оттого, что не мог ничем помочь, ведь даже если он и предложит Эве свою помощь, она все равно откажется.

– Я бы хотел, чтобы ты заглянула в галерею сегодня.

Эва, намазывая мед на круассан, устало посмотрела на Майкла:

– Зачем?

– Мне нужно поговорить с тобой.

Она нахмурилась:

– Мы разговариваем прямо сейчас, разве нет?

– И у нас есть публика, требующая нашего внимания. – Майкл кивнул в сторону Сэма, а тот метнул кусочек гренки через весь стол.

Эва рассеянно подняла хлеб и положила на край своей тарелки.

– Почему именно в галерее?

– А почему бы и нет? – Майкл пожал плечами. – Может, мне удастся уговорить Мари и Пьера присмотреть за близнецами, Пьер и сам отец.

Эва пристально посмотрела на Майкла, но, как и всегда, не смогла разгадать выражение его лица.

Эва покачала головой:

– Я не оставлю детей с чужими людьми.

– А если я докажу тебе, что Мари и Пьеру можно доверять?

На ее губах появилась натянутая улыбка.

– Хочешь – верь, хочешь – нет, но когда дело касается близнецов, для меня даже ты – чужой.

Брови Майкла поползли вверх, почти к самым волосам.

– А тебе не кажется, что в сложившихся обстоятельствах это несколько недальновидно?

Эва прекрасно понимала, о каких обстоятельствах говорил Майкл, и ей совсем не хотелось говорить о том, что случилось прошлой ночью, и уж тем более рассуждать об этом теперь!

– За собой я в состоянии последить и сама, не маленькая уже, и принять все последствия собственных поступков, – ровно добавила она, – но если речь идет о благополучии детей, я веду себя осмотрительнее.

– Я не сделаю им ничего плохого! – насупился Майкл.

– Возможно. – Она спокойно откусила кусочек покрытого медом круассана.

– Черт возьми…

– Последи за языком, Майкл, – сухо напомнила она.

Он резко встал и принялся мерить комнату шагами, то и дело бросая на Эву грозные взгляды, а она тем временем как ни в чем не бывало доела круассан и стала убирать со стола.

Эва никогда в жизни не позволяла себе того, что случилось прошлой ночью; было бы гораздо лучше им обоим поскорее забыть об этом. К тому же она все еще злилась на Майкла за то, что тот сдал ее обратный билет, и меньшее, что она могла сделать сейчас, – это наказать его.

Но было совсем не просто быть твердой в своем решении, ведь Майкл выглядел так привлекательно сегодня утром! Из пекарни он вернулся слегка взъерошенный, квадратные скулы покрывала темная щетина, а белоснежная футболка и потертые джинсы прекрасно подчеркивали его сильную красивую фигуру.

Видимо, когда Майкл уйдет, Эве придется принять холодный душ. Она взглянула на его соблазнительные губы, которые доставили ей такое невероятное наслаждение прошлой ночью, и почувствовала горячую дрожь внутри, ее грудь набухла, и между ног стало влажно. Это преступление – так заводиться от одного лишь взгляда на него!

К тому же ей нравилось дразнить неприветливого, замкнутого Майкла Д’Анджело: Эве нужно было как-то отвлечься от неловкости, которую она испытала сегодня утром!

Она встала:

– Мне нужно купать и одевать детей. Тебе еще не пора в галерею?

Его губы сжались в тоненькую линию.

– Не пытайся увильнуть, Эва, все равно не получится.

Она подняла одну бровь:

– Не понимаю, о чем ты. – Она взяла на руки Софи и Сэма и смело посмотрела на Майкла.

От прошипел:

– В двенадцать в галерее.

– Я сказала тебе…

– Это не просьба, Эва, – мрачно возразил Майкл.

– А я не повинуюсь приказам, так что, видимо, мы снова в тупике…

Усилием воли Майкл сохранил внешнее спокойствие. Еще никому из его знакомых не удавалось так быстро вывести его из себя, как это делала Эва, даже Рейфу теперь приходилось попотеть, чтобы рассердить старшего брата! Но стоило Эве поднять бровь и сказать что-то полным вызова тоном, как Майкл уже был вне себя.

Он сделал глубокий вдох, чтобы совладать с собой:

– Ладно. Если у тебя получится прийти, то я не буду ничего планировать на двенадцать. Тебя это устроит?

Ее губы дрогнули, как будто она пыталась подавить улыбку.

– Не могу ничего обещать, посмотрим, как сложится утро.

Майкл расслабился, стараясь не улыбнуться в ответ. В ее фиалково-синих глазах он уловил победный блеск и понял, что для нее борьба их характеров лишь развлечение. Что за дерзкая девчонка!

– Договорились, – кивнул Майкл. – Пока, Софи, пока, Сэм! – Он наклонился к близнецам, чтобы они могли поцеловать его в щеку, дети потянули к нему ручки, но Майкл и не думал уходить; он посмотрел снизу вверх на Эву, которая не спускала с него пристального взгляда. – Все это очень по-домашнему. Ты тоже поцелуешь меня на прощание?

На ее щеках вспыхнул румянец.

– Мечтать не вредно!

Майкл обнажил зубы в самодовольной улыбке:

– Поверь мне, Эва, в моих мечтах вчера ночью ты целовала меня не только в щеку.

Эва лишь гуще покраснела:

– Я… Ты…

– Да? – На этот раз Майкл насмешливо поднял бровь.

– Нет! – огрызнулась она; Эва помнила, что здесь дети, а Майкла, кажется, это не беспокоило, хотя малютки и не понимали ни единого слова. Все же дело было не в этом…

Но в чем же тогда? Эва так смутилась, что не могла припомнить, о чем они говорили прежде, и к чему вела их беседа! Она прекрасно понимала, что Майкл обыграл ее и теперь насмехался над ней в точности так, как делала она некоторое время назад.

Ах да, теперь она вспомнила…

– Хорошего дня, дорогой, – нарочито ласково сказала она.

Темные глаза одобрительно заблестели.

– Не перетрудись, милая, – сухо ответил Майкл и с вызовом в голосе добавил: – И не забудь о нашем свидании в двенадцать.

– Я не сказала, что приду, – насупилась Эва. – И это не свидание.

Майкл выгнул бровь:

– Но могло бы быть свидание…

– Спасибо, но нет.

– Жаль, – пробормотал Майкл.

Эва покачала головой:

– Я так не считаю.

Майкл пристально всмотрелся в ее лицо, снова обратив внимание на темные круги под глазами и ввалившиеся щеки; Эва выглядела так, как будто все ее чувства балансировали на острие ножа. Ничего удивительного: за последние полтора года она потеряла родителей и сестру, лишилась работы, хоть это и было временно, занялась опекой детей, а теперь еще и пустилась на поиски отца этих самых детей, чтобы просить у него помощи, а он, оказывается, только что женился! Ее нервы и так были натянуты до предела, а тут еще Майкл со своими ласками.

– Я слышал, как ты вставала пару раз за ночь, когда дети просыпались. Постарайся отдохнуть, когда они уснут, хорошо? – Майкл протянул к ней руку, хотел погладить ее лицо, но она отпрянула, гордо вскинув подбородок.

– Это просьба или приказ?

– Предложение, – тихо поправил Майкл.

Губы Эвы тронула едва уловимая улыбка.

– В таком случае я подумаю над твоим предложением.

Ее ответ не устроил его, но Майкл решил не настаивать, иначе Эва сделает все наоборот.

– Подумай, – выдавил из себя он и взглянул на часы. – Мне нужно принять душ. – Майкл быстро развернулся и вышел из кухни.

Эва тяжело вздохнула: теперь перед глазами целый день будет стоять образ обнаженного Майкла, его сильного тела под струями воды!