Текст книги "Свидание в храме Афродиты"

Глава 4

На следующий день Дэриэн задумчиво сидел в кресле перед камином в своем любимом клубе. Только что он с удовольствием пообедал в компании двух своих самых близких друзей, Кристиана Ситона, герцога Сатерленда, и Гриффина Стоуна, герцога Ротерхэма.

– Так ты говоришь, что утром, когда ты заехал в Карлайл-Хаус, графиня отказалась тебя принять? – уточнил Сатерленд.

Дэриэн мрачно уставился в свой бокал с любимым бренди:

– Ее дворецкий заявил, что графиня нездорова и никого не принимает.

– Женщины вообще склонны к различного рода недомоганиям, ты же знаешь, – сочувственно кивнул ему Ротерхэм.

Дэриэн бросил хмурый взгляд на своего друга, развалившегося в кресле напротив:

– Думаешь, болезнь настоящая, а не просто предлог не принять меня?

– Ну, так далеко я бы не заходил, – задумчиво протянул Ротерхэм. – Все-таки, по твоим же словам за обедом, ты выставил себя порядочным глупцом. Бросать обвинения и оскорбления светской даме в лицо – это верх неучтивости! И где только были твои манеры?

Дэриэн страдальчески поморщился:

– Спасибо за поддержку, дружище. – Во время обещанного позднего визита в Уолфингэм-Хаус Энтони в самых красочных выражениях объяснил Дэриэну, как безобразно он вел себя по отношению к Мэрайе Бичем, и в дополнительных разъяснениях со стороны Ротерхэма Уолфингэм уже не нуждался.

Необходимость извиниться перед Мэрайей и стала причиной, побудившей Дэриэна поехать к ней сегодня утром. Только для того, чтобы дворецкий объявил ему, что леди Бичем не принимает! Дэриэн даже мельком не увидел графиню, не говоря уже о том, чтобы принести ей свои извинения, и отправился ни с чем восвояси.

– Не бери в голову, старина. – Ротерхэм ободряюще улыбнулся другу.

– А она красавица, графиня Карлайл, – одобрительно пробормотал Сатерленд, удобно устроившись в кресле.

– О да! – с готовностью кивнул Ротерхэм.

Дэриэн недовольно взглянул на своих друзей:

– Кто-нибудь из вас с ней… – Он даже не смог себя заставить закончить это предложение – одной мысли о том, что Сатерленд или Ротерхэм могли когда-то быть любовниками Мэрайи, было достаточно, чтобы еще больше омрачить его и без того ужасное настроение.

– Никогда не имел удовольствия. – Сатерленд с очевидным разочарованием вздохнул.

– К сожалению, нет, – печально отозвался Ротерхэм.

Дэриэну стало чуть легче дышать. По крайней мере, двое его лучших друзей не состояли в любовной связи с графиней. Хотя ходили слухи, что этой чести удостоилось множество других джентльменов!

– Полагаю, всегда остается вероятность, что графини попросту не было дома, когда ты заезжал к ней сегодня утром. – Сатерленд вопросительно приподнял бровь. – Ты упомянул, что они с Мэйстоуном довольно тесно общались на балу, так может, она направилась к нему с визитом? Я только предположил! – примирительно пожал плечами Кристиан, заметив, как напрягся Дэриэн.

– Эта мысль приходила мне в голову. – Естественно, он уже думал о том, что Мэрайя могла провести ночь где-то еще, кроме собственного дома в Лондоне. Размышляя над этим, он припомнил, что Мэрайя сопровождала на бал к Стоктонам свою дочь и вряд ли решилась бы покинуть столь юное создание, чтобы уйти к любовнику.

Хотя она могла выйти из Карлайл-Хаус уже после того, как проводила Кристину домой…

Дэриэн беспокойно заерзал в кресле, осознавая, что выказывает слишком большой интерес к персоне Мэрайи Бичем перед своими друзьями, которых светское общество как раз и нарекло «опасными герцогами», но ничего не мог с собой поделать.

– Надеешься продвинуться в этой области? – Сатерленд с любопытством наблюдал за терзаниями друга.

Надеялся ли он?

Прошлой ночью Дэриэн так и не смог заснуть в бесплотных мечтаниях о Мэрайе, он вновь и вновь чувствовал под своими руками ее нежное стройное тело и не мог забыть медовый вкус ее губ…

Как же он желал ее!

Но он не хотел испытывать это желание!

Потому что все те доводы, которые он приводил Энтони, прося его положить конец их отношениям с Мэрайей Бичем, относились и к самому Дэриэну, за исключением разницы в возрасте, разумеется. Его связь, любая связь с имеющей дурную репутацию в свете графиней абсолютно неприемлема.

Однако здравые рассуждения, казалось, никак не уменьшили силу желания Дэриэна. И это очень его беспокоило.

О, Дэриэн вполне мог завести любовницу, если бы ему того захотелось. Но Мэрайя Бичем, женщина, чью личную жизнь обсуждали практически во всех салонах высшего света, увы, не подходила герцогу Уолфингэму даже на эту роль.

Его продолжительная работа на корону приучила Дэриэна по возможности держаться в тени и не привлекать к себе ненужного внимания. А любая связь с Мэрайей Бичем немедленно станет достоянием гласности, и в конечном счете он станет центром тех слухов, которые всегда и всюду сопровождают эту женщину. Дэриэн желал бы избежать сплетен, даже если бы Мэрайя и захотела вступить с ним в связь.

А она – и это Дэриэн знал совершенно точно, особенно после разъяснительной беседы с Энтони, – этого не хотела.

Лежа в своей кровати, Дэриэн повторял эти доводы вновь и вновь, но так и не сумел обрести покой.

После сегодняшнего горького разочарования, когда ему не удалось увидеть графиню и поговорить с ней, он уже не был так уверен в своем ответе на заданный вопрос.

– Конечно же нет! – резко ответил он Сатерленду. – Я задолжал леди извинения, и мне лишь хочется побыстрее покончить с этим делом, вот и все!

– Слегка переборщил с протестующими заявлениями, тебе так не кажется, Сатерленд? – Гриффин Стоун повернулся в кресле, чтобы взглянуть на друга.

– Более чем, я бы сказал, – лениво протянул Сатерленд, и оба мужчины развернулись к Дэриэну, одновременно приподняв брови над лукаво поблескивающими глазами.

Осуждающе посмотрев на расшалившихся друзей, Дэриэн легко выдержал их взгляд. Разговор с ними лишь укрепил его в решении как можно быстрее принести свои извинения злополучной графине и вернуться к их прежним отношениям. То есть к полному безразличию к судьбе друг друга.

* * *

В том, что так оно и случится, Дэриэн засомневался уже на следующее утро, когда оказался в золотой гостиной Мэрайи: его взбунтовавшееся тело тут же предательски отреагировало на появление блистательной графини Бичем.

На этот раз он заблаговременно послал ей записку с просьбой уделить ему время для визита. Эта предосторожность уберегла его от риска вновь уехать из ее дома ни с чем.

Мэрайя выглядела поистине божественно! Изысканное модное платье бледно-лимонного цвета выгодно оттеняло яркость ее бирюзовых глаз и нежность кожи, а золотистые локоны нежно обрамляли бледное лицо совершенной формы, подчеркивая белизну грациозной шеи.

Могла ли бледность графини указывать на то, что вчерашняя болезнь не была мнимой? Тут Дэриэну было над чем призадуматься.

– Вы чувствуете себя лучше сегодня? – спросил он, галантно принимая ее затянутую в перчатку руку, которую она протянула ему для приветствия.

– Как вы предупредительны, Уолфингэм. С трудом вас узнаю! – съязвила Мэрайя, проворно отнимая свою ладонь. Она заняла свое прежнее место на золотом парчовом диване, роскошная ткань которого превосходно оттеняла ее наряд. Как и было задумано?

Он недовольно поджал губы:

– Не могли бы мы, по крайней мере, попытаться вежливо поговорить друг с другом, а не начинать заново бесконечные споры?

– Боюсь, дело не в ссорах, Уолфингэм. Мы просто не нравимся друг другу.

Он резко вдохнул. Все было совсем наоборот, ему нравилась Мэрайя Бичем, даже слишком сильно нравилась, более того – он желал ее.

Не дождавшись ответа на свою колкость, Мэрайя стала изучать Уолфингэма из-под опущенных ресниц.

Самым искренним ее желанием было никогда не оказаться вновь наедине с этим мужчиной. Она согласилась на их встречу лишь потому, что знала: нельзя бесконечно избегать общества этого человека, если он решил иначе. Ее вчерашнее заявление о болезни не было полностью выдумкой – Мэрайя и вправду чувствовала себя плохо. Она провела в постели почти все утро, и голова раскалывалась от боли после беспокойной и бессонной ночи.

Потому что она никак не могла перестать думать о Дэриэне Хантере. О его поцелуе.

И забыть, с какой страстью она ему отвечала.

Ее реакция настолько поразила ее и так сильно беспокоила, что вот уже две ночи ей не удавалось спокойно спать.

После чего Мэрайя поклялась себе, что такое больше не повторится.

Не должно повториться!

И теперь, находясь в полном замешательстве, она должна была признаться себе, что Уолфингэм сегодня выглядел очень привлекательно, даже раздражающе привлекательно, в отлично сшитом по последней моде сюртуке темно-зеленого цвета, белоснежной рубашке и темно-желтых брюках, которые подчеркивали стройность длинных мускулистых ног, обутых в черные ботфорты с темно-коричневыми отворотами. Волосы, как обычно, были уложены в легком беспорядке.

Она тоже заметила бледность его лица и круги под темно-зелеными глазами. Может быть, потому, что Уолфингэм, как и она сама, тоже плохо спал две ночи кряду?

Хотя она в этом сомневалась по нескольким причинам.

Вопреки всему – ее антипатии к Уолфингэму и годам несчастливого брака с Мартином – она впервые в жизни чувствовала, что ей понравилось, действительно приятно было оказаться в объятиях этого мужчины.

Но у нее вызывало досаду то, как она реагировала на вспышку страсти, которую Уолфингэм разжег в ней два дня назад.

С самого начала в ее браке с Мартином не было ни любви, ни нежности, ни страсти. На самом деле десять лет брака они практически не жили в одном доме. Мэрайя вместе с дочерью прозябала в деревне, в то время как Мартин предпочитал проводить большую часть года в Лондоне. В лучшем случае они поддерживали вежливые отношения, но, по сути, оставались совершенно чужими людьми и чаще всего откровенно игнорировали друг друга.

Ситуация немного изменилась семь лет назад, когда Мэрайя решила провести сезон в Лондоне и Мартину пришлось сопровождать ее на светские мероприятия. Но и это было сделано лишь для соблюдения внешних приличий, они продолжали спать в разных спальнях и по большей части вести независимую жизнь даже в тех случаях, когда им приходилось сосуществовать в одном доме.

Поэтому у Мэрайи были все основания удивляться, когда на балу у леди Стоктон она не только ответила на объятия и поцелуи Дэриэна Хантера, но и откровенно наслаждалась ими. Неожиданная и очень нежелательная реакция. Мэрайя, как никогда, была решительно настроена на то, чтобы эта ситуация больше не повторилась.

– Вы желали со мной о чем-то поговорить? Или мои опасения оказались верны, и вы лишь хотели добавить еще несколько оскорблений в мой адрес?

На этот выпад Дэриэн ничего не ответил, а лишь досадливо вздохнул. Что ж, по крайней мере, теперь, когда он вновь обрел способность дышать, его голова освободилась от пьянящего воздействия возбуждающего аромата Мэрайи Бичем.

Дэриэн снова почувствовал его, едва ступив в ее гостиную. В самом деле, ему казалось, что он настолько хорошо знает этот аромат, что с его помощью легко найдет Мэрайю, даже находясь в переполненной комнате с завязанными глазами.

Увидев сегодня леди Бичем, проведя с ней наедине лишь несколько минут, Дэриэн снова почувствовал, что теряет голову. Его рассудок мутился от ее невероятной красоты, его тело возбуждалось от опьяняющего аромата, он смутно вспомнил, что еще совсем недавно нес какую-то чушь Ротерхэму и Сатерленду, что он-де не имеет ни малейшего интереса к Мэрайе Бичем.

Он запретил себе испытывать желание обладать этой женщиной – и все же испытывал.

– О, перестаньте хмуриться, Уолфингэм, из-за вашей гримасы у меня снова голова заболела, – раздраженно пожаловалась Мэрайя, не дождавшись ответа. – Уверена, многие женщины без ума от вашего задумчивого напряженного молчания, но я не принадлежу к их числу. – Она поморщилась от досады. – Подобное поведение всегда разжигало во мне сильное желание наговорить колкостей такому джентльмену.

Ситуация, в которой Дэриэн очутился, казалось, не должна была вызвать в нем какие-то признаки легкомыслия. Поэтому он очень старался не выдать себя смехом, который грозился вот-вот прорваться наружу.

К сожалению, безуспешно: он вдруг понял, что хрипло смеется над откровенными и, без сомнения, прочувствованными словами Мэрайи.

– Мадам, вы неисправимы, – прокомментировал он, обретя способность говорить.

– Просто я не подвержена тем страхам, которыми так славятся джентльмены, – пренебрежительно парировала она.

– Особенно если этот джентльмен я, – сухо заметил Уолфингэм.

– Да. – Мэрайя даже не подумала отрицать очевидное. Нетерпеливо покачав головой, она продолжила: – Напоминаю, Уолфингэм, что это вы просили меня назначить вам время для визита. Так что я вновь прошу вас изложить свое дело и покинуть меня. Я нахожу в высшей степени утомительным поддерживать даже этот уровень вежливости между нами.

Дэриэн понимал, что целиком и полностью заслужил нежелание Мэрайи разделять его общество. За время их краткого знакомства он, казалось, совершил слишком много ошибок. И если это так, сможет ли она простить его?

Он сделал глубокий вдох и очертя голову ринулся в омут:

– Я хотел поговорить с вами, потому что должен принести вам свои извинения, Мэрайя.

Ее глаза расширились от удивления.

– В самом деле?

Он кивнул:

– Да.

– Помилуйте, за что же? Вы успели нанести мне так много оскорблений и наговорить столько всего, что, право же, не знаю, как вы выберете что-то одно, за что могли бы извиниться.

Дэриэн разозлился:

– Например?

– Для начала за те отвратительные подозрения, которые вы высказали мне два дня назад насчет характера моих отношений с Обри Мэйстоуном.

Что ж, так и было…

Он усмехнулся:

– Это был вполне естественный вывод, учитывая непринужденность, с которой вы с ним держались.

– Только вам в голову и приходят подобные грязные мысли обо мне! – Ее глаза гневно засверкали.

Дэриэн не мог отрицать, что заведомо думал худшее о Мэрайе, даже не успев встретиться с ней лично, еще со времени своей первоначальной тревоги из-за увлечения ею Энтони. Но ведь и репутация Мэрайи Бичем в свете была такова, что он просто не мог думать о ней по-другому!

Тогда.

Сейчас у Дэриэна, конечно, было другое мнение. Поэтому-то он и хотел серьезно поговорить с Мэрайей, чтобы извиниться и попытаться обсудить с ней этот вопрос еще раз.

– Это было вдвойне оскорбительно, после того как вы уже обвинили меня в любовной связи с вашим младшим братом, – холодно произнесла она.

Вот сейчас, вяло отметил про себя Уолфингэм, самое время извиниться и сообщить графине об ошибке.

Он поморщился.

– У меня была возможность поговорить с Энтони, после того как мы так плохо расстались на балу у Стоктонов. – Дэриэн стойко проигнорировал недовольную гримаску, как и он сам, Мэрайя прекрасно знала, что именно прощальное замечание Энтони – точнее, обещание – привело к тому, что два брата встретились для разговора позже вечером.

Дэриэн не привык ни перед кем извиняться за свои действия, и все же в этом случае он знал, что у него нет выбора: он серьезно обидел Мэрайю и теперь должен попросить за это прощения.

Он снова тяжело вздохнул:

– Мой брат предельно ясно объяснил мне, что его чувства к вам иного рода, чем у вас к нему.

– Вот оно что! – Бирюзовые глаза торжествующе сверкнули. – А разве я не говорила вам, что вы ошибаетесь?

– Женщине неприлично говорить «Я же вам говорила» таким ликующим тоном, Мэрайя. – Дэриэн нахмурился, все еще раздраженный из-за того, что изначально поспешил с выводами в таком деликатном вопросе, как любовные привязанности его младшего брата. И еще сильнее из-за своих действий, которые привели к оскорблению женщины, перед которой ему теперь приходится извиняться.

В особенности Дэриэна выводило из себя, что он, блистательный и опасный герцог, всегда такой рассудительный и благоразумный, умудрился поставить себя в положение, когда именно ему приходится рассказывать Мэрайе правду.

– Только не в том случае, когда женщина оказалась права, а вы – нет! – колко парировала она.

Дэриэн с осторожностью подбирал слова:

– Я ошибался только наполовину…

– Как может человек, даже если это знаменитый самоуверенный герцог Уолфингэм, ошибаться наполовину? – насмешливо бросила она. – Признайте же, Уолфингэм, в этом деле вы были не правы целиком и полностью.

– Нет, не был. – Дэриэн глубоко вздохнул, решив проигнорировать саркастичный комментарий в свой адрес, несомненно, у Мэрайи припасено для него еще много подобных насмешек. – Я лишь ошибался в том, к какой именно из леди Бичем Энтони питает нежные чувства, и, следовательно, почему он так вежливо ведет себя с вами на публике.

У него не было никаких предположений, как Мэрайя отреагирует на то, что Энтони ухаживает за ее дочерью Кристиной, а не за ней самой. Хотя если вспомнить об отношении Мэрайи к нему, презренному и отвратительному старшему брату Энтони, можно было с уверенностью предположить, что благосклонно она к этой новости не отнесется.

Его собственные чувства по этому вопросу были примерно такими же. Дэриэн не мог не ощутить огромное облегчение, узнав о том, что Энтони потерял голову вовсе не из-за Мэрайи Бичем. Свои доводы он уже приводил.

Но оставалась еще и личная заинтересованность.

Дэриэну стало гораздо легче, когда он осознал, что испытывает желание не к той женщине, по отношению к которой его брат имеет самые серьезные намерения.

Что касается настоящего объекта нежных чувств Энтони…

Что же, семнадцатилетняя Кристина Бичем лучше подходила Энтони в качестве жены, но ненамного.

Ведь нельзя забывать тот факт, что девушка приходится дочерью женщине с весьма скандальной репутацией.

В это время вышеупомянутая женщина на минуту потеряла дар речи, так ее поразило сообщение лорда Хантера. Неужели причиной тому стали романтические чувства Энтони к ее дочери, а не к ней?

Мэрайя резко втянула в себя воздух, осознав, что вот уже некоторое время не дышит.

– Простите, но я… я правильно понимаю, что ваш брат, лорд Энтони Хантер, джентльмен двадцати четырех лет, вообразил себе, что влюбился… то есть что у него серьезные намерения по отношению к моей семнадцатилетней дочери?

Дэриэн коротко кивнул:

– Это именно то, что я сказал. У меня нет причин полагать, что ваша дочь отвечает ему взаимностью. – Он подозрительно прищурил глаза. – Может быть, у вас они есть?

– Нет, не думаю.

– Кажется, вы очень расстроены?

– Ей лишь семнадцать лет, Уолфингэм. Вряд ли Кристина сумеет оценить внимание любого джентльмена, даже такого положительного и утонченного, как ваш брат. – Мэрайя отвечала отстраненно, вспоминая все те случаи за последние несколько недель, когда видела лорда Энтони Хантера в кругу поклонников своей дочери.

Она также припомнила вежливость лорда Энтони по отношению к ней самой и его постоянные визиты в Карлайл-Хаус – что Уолфингэм и принял за романтический интерес к Мэрайе, – не иначе как с целью снискать расположение старшей леди Бичем.

А юное сердечко Кристины?

Чем больше Мэрайя размышляла об этом деле, тем больше понимала, что ее дочь не могла не знать о романтическом интересе к ней Энтони Хантера.

Мэрайя с Кристиной провели в деревне более десяти лет, живя очень уединенно. Мэрайя верила, что они с дочерью были гораздо ближе друг к другу, чем это принято в семьях высшего света. Но Кристина уже совсем взрослая – или верит, что совсем взрослая, – и Мэрайя только теперь осознала, что тех детских секретов, которые поверяла ей дочь, стало намного меньше за время их пребывания в Лондоне.

Может быть, потому, что Кристина втайне увлеклась своим привлекательным поклонником? И понимала, что из-за ее юного возраста Мэрайя не могла одобрить это увлечение?

О, она не могла мешать Кристине провести свой первый сезон – в конце концов, ее дочери уже семнадцать лет. Но Мэрайя не затем представила Кристину обществу, чтобы она вышла замуж через несколько недель после своего первого появления в высшем свете!

Как она сама…

Мэрайя энергично потрясла головой:

– Понравится ей это или нет, но так нельзя, Уолфингэм.

Он приподнял бровь:

– Вы откажете Энтони?

– Ее дядя, нынешний граф, главный ее опекун. Но я решительно посоветую ему отказать Энтони.

– Почему? – Сам настроенный против этого союза, Дэриэн неожиданно поддержал брата. В конце концов, несмотря на юность и безответственность, Энтони весьма высоко котировался на брачном рынке. – Леди Кристине семнадцать лет…

– И поэтому она еще слишком молода, чтобы влюбляться или раздумывать над тем, чтобы связать себя узами брака! – отвергла его попытку Мэрайя.

– Но ведь она явно достигла того возраста, когда вы сами пошли под венец?

– Мы сейчас обсуждаем не меня! – Бирюзовые глаза яростно сверкнули.

Уолфингэм недоуменно смотрел на нее, пораженный силой ее горячности.

– Я всегда полагал, что целью дебюта всех юных леди в высшем свете является выгодный брак.

– Типичная мужская оценка ситуации.

Он изогнул бровь:

– Тогда, возможно, вы думаете, что дочь, собирающаяся замуж, добавит вам возраста в глазах общества?

– Не говорите глупостей, Уолфингэм! – Мэрайя взволнованно встала с дивана. – Все, что я делала, я делала только на благо Кристины, ко мне это не имеет ровно никакого отношения. Она еще слишком молода, чтобы действительно знать, чего хочет.

– Когда мы с ней танцевали, она показалась мне очень благоразумной молодой леди.

– Так и есть, – торопливо подтвердила Мэрайя. – И без всяких сомнений, однажды я буду счастлива повеселиться на ее свадьбе. Но произойдет это в будущем, не теперь. В конце концов, она выходит в свет лишь несколько недель, а не лет. К тому же я не верю, что вы сами одобрите союз вашего брата с моей дочерью, разве нет? – Она круто обернулась и с вызовом посмотрела ему прямо в глаза.

Нет, конечно, Дэриэн не одобряет этот брак, и два дня назад он озвучил брату все свои замечания.

Но однажды Энтони уже проигнорировал запрет старшего брата, влюбленный юноша был полон решимости жениться на своей возлюбленной.

И его планы, очевидно, разрушит мать юной избранницы.

Но снова Дэриэн вдруг обнаружил, что спорит с упрямицей.

– Я все еще не услышал ваши собственные возражения против этого союза, помимо молодости вашей дочери. Энтони получит вполне приличное наследство по достижении им двадцатипятилетнего возраста, что произойдет уже через три месяца. Он внук, сын и теперь брат герцога…

– Мне вполне известны родственные связи лорда Энтони, – оборвала его Мэрайя.

– Видимо, отчасти причина ваших возражений кроется в том, что у Энтони есть суровый и рассудительный старший брат, герцог Уолфингэм? – сухо предположил Дэриэн.

– Даже не пытайтесь притворяться оскорбленным, Уолфингэм! Вы и сами знаете, что ваше отношение к этому браку полностью совпадает с моим. – Мэрайя нетерпеливо вздохнула.

– Повторяю свой вопрос: какие именно соображения мешают вам одобрить этот брак?

Мэрайя сделала глубокий вдох, зная, что несколько преувеличенно реагирует на ситуацию. Она осознавала, что ее собственный несчастливый брак, в который она вступила как раз в семнадцать лет, повлиял на ее решение ни в коем случае не соглашаться выдать дочь замуж в столь юном возрасте. В глазах умного и проницательного герцога, да и перед остальными людьми из бомонда ей придется привести более убедительные доводы.

– Конечно, я желаю Кристине большого счастья и достойного супруга. В будущем. Не теперь. Она юная и неопытная девушка и только-только начала получать удовольствие от своего первого сезона в свете.

– Вы против Энтони только потому, что он мой младший брат? – проницательно осведомился герцог.

Мэрайя решительно кивнула:

– У меня нет никаких сомнений в том, что, если Кристина станет женой вашего брата, вы превратите жизнь своей невестки в сплошную череду страданий.

Дэриэн словно прирос к месту.

– Вы оскорбляете меня, мадам, лишь допустив мысль о том, что я могу обращаться с женщинами настолько… настолько низко.

– С моей дочерью вы бы так и обращались, – убежденно произнесла она. – А я не хочу подобного будущего для нее. Кристина достойна лучшего. – Лучшего, чем получила Мэрайя, став женой Мартина, – нелюбимая мужем, отвергнутая всей его семьей из-за своего скромного происхождения. Леди Бичем вздрогнула при мысли о том, что такая судьба достанется и ее дочери. – Если лорд Энтони посватается, я не дам своего согласия.

Дэриэн помрачнел:

– А как насчет чувств вашей дочери? Вы не задумывались о том, что ваша дочь может ответить на любовь Энтони? Если не сейчас, то в будущем?

– Скорее она может поверить в то, что разделяет его чувства, – нехотя допустила Мэрайя. – Но в семнадцать лет она не может на самом деле знать, чего хочет ее сердце и разум.

– Как и вы сами в ее возрасте?

Она сердито возразила:

– Повторяю, мы сейчас говорим не обо мне!

– Может быть, стоит начать?

– Нет, не стоит, – холодно произнесла Мэрайя. – Ни сейчас, ни когда-либо еще.

Дэриэн внимательно изучал Мэрайю, по ее упрямо поджатому рту и неодобрительному взгляду он понял, что она не настроена обсуждать собственный брак.

И это только добавило ее образу загадочности.

Загадочности, которая чересчур сильно занимала его мысли последние десять дней.

Он кисло поморщился:

– Вы не думали, как бы отреагировал ваш муж на возможность породниться с Хантерами?

Она тут же вздернула подбородок:

– Меня не интересовало мнение моего мужа, пока он был жив, и точно не интересует теперь, когда он мертв.

По той причине, как начал подозревать Дэриэн, что ее брак был скорее удобным и выгодным союзом, а не браком по любви, как и большинство браков, заключенных в высшем свете. Деньги взамен на титул? Состояние отца Мэрайи взамен на титул Бичема, графа Карлайла?

Родители Дэриэна поженились при схожих обстоятельствах, но им очень сильно повезло: они искренне полюбили друг друга и прожили в согласии и взаимном уважении всю жизнь, а их двое сыновей выросли в доме, наполненном атмосферой любви и доверия.

Тот факт, что Мэрайя в возрасте семнадцати лет вышла замуж за Бичема, которому было в ту пору сорок два года, равно как и ее бесчисленные романы на стороне, заставляли предположить, что ей с любовью в браке не повезло.

– Это многое объясняет, – медленно проговорил герцог.

– Разве? – удивилась Мэрайя. – Сомневаюсь, что я первая женщина, которая призналась в том, что муж ее не любил.

– Ваши слова говорят и об отсутствии уважения.

Бирюзовые глаза снова сверкнули.

– Уважение нужно заслужить, оно не дается просто так.

– И Карлайл его не заслужил?

– Это было обоюдное чувство, уверяю вас.

– И все же у вас двоих родилась дочь.

Холодная дрожь пробежала по спине Мэрайи, когда она вспомнила ночь зачатия Кристины. Болезненный и страшный опыт для Мэрайи и триумфальный – для Мартина.

Она смешалась под пытливым взглядом зеленых глаз Дэриэна.

– Вам пора уходить, Уолфингэм.

– Мэрайя…

– Уходите! – Лучше сейчас, пока она еще не до конца потеряла самообладание. Только не перед ним, человеком, который каким-то непостижимым образом разрушил все ее защитные барьеры. Ей пришлось когда-то возвести их вокруг своей души и болезненных воспоминаний о несчастьях в прошлом, чтобы окончательно не сломаться под их гнетом.

Дэриэн не имел ни малейшего представления о том, что делать дальше: выполнить просьбу Мэрайи и уйти или позволить своим инстинктам взять верх и обнять Мэрайю, утешить ее? Кажется, этот разговор о замужестве с Карлайлом подорвал ее уверенность в себе.

Их мучительное уединение нарушил дворецкий, который внезапно вошел в гостиную с серебряным подносом в руках, где одиноко лежала чья-то визитная карточка, и величаво прошествовал к Мэрайе.

Леди Бичем взяла с подноса карточку и быстро прочла, после чего положила ее в маленький кармашек, спрятанный в складках ее платья, и обратилась к дворецкому:

– Будьте любезны, проводите его светлость в мою личную гостиную, Фуллер. Потом возвращайтесь и проводите к выходу герцога. – Она дождалась, пока дворецкий выйдет из комнаты, и вызывающе посмотрела на Дэриэна.

Дэриэн вздохнул, разочарованный столь явным желанием Мэрайи выпроводить его из своего дома. К тому же его сжигало любопытство: он очень хотел знать, кого именно дворецкий сопровождает в личную гостиную Мэрайи.

Да это же просто смешно! Он прожил на свете тридцать два счастливых года, не питая ни малейшего интереса к Мэрайе Бичем, ее друзьям и любовникам, не раздражаясь и тем более не ревнуя ее к тому счастливчику, который ожидал ее появления в личной гостиной. Испытывать подобные чувства было бы нелепо, смехотворно и очень унизительно – и все же именно эти чувства он сейчас переживал.

Мэрайя была решительно настроена, чтобы не позволить двум визитерам встретиться друг с другом.

– Полагаю, я вполне способен дойти до выхода сам, Мэрайя, – отрезал Дэриэн.

Она растерянно моргнула:

– Фуллер вернется через пару секунд.

– А я готов уйти прямо сейчас!

– Но…

– Хорошего дня вам, Мэрайя. – Дэриэн чопорно поклонился, решительными шагами пересек комнату и вышел в холл, где остановился как вкопанный, встретившись лицом к лицу с неожиданным гостем Мэрайи.

– Уолфингэм! – Лорд Обри Мэйстоун, стоявший у подножия парадной лестницы, развернулся к нему, чтобы энергично поприветствовать знакомого. Глаза его лучились радостью и удовольствием, пока он тепло жал руку Дэриэна. – Какая удача, я как раз хотел с вами встретиться.

Дэриэн не понимал, как это было бы возможно, ведь Мэйстоун не мог ожидать, что Дэриэн появится в доме Мэрайи Бичем именно сегодня утром.

Или мог?

Единственное, что Дэриэн твердо усвоил за долгие годы работы бок о бок с Мэйстоуном, – Обри был отчаянно хитер и коварен. Этот человек способен плести несколько паутин одновременно, не выпуская из виду ни малейшей угрозы своим тщательно продуманным замысловатым интригам.

Хотя Дэриэн сильно сомневался в том, что именно выдающиеся способности Мэйстоуна стали причиной его визита к Мэрайе.

Приказ Мэрайи проводить его в личную гостиную оставлял лишь одно предположение: Обри Мэйстоун и был тем мужчиной, с которым Мэрайя состояла в близких отношениях, и его кажущаяся веселость была не более чем маской вежливости, надетой перед дворецким Мэрайи.