Текст книги "Нэнси Дрю. Дело на реке"

Глава третья
Сглаз

Кассиди побежала вниз по ступенькам сцены и к выходу из столовой. По щекам у неё струились слёзы.

Тем временем двойник Марка Твена поспешил за ней, отчаянно крича:

– Кассиди, вернись! Извини, я переборщил!

Актриса тут же остановилась посреди лестницы, которая вела на следующую палубу, и обернулась.

– О, забудь! – всхлипнула она и запустила в него сценарием.

– Ты преувеличиваешь, – сказал «Марк Твен», ловко увернувшись и перехватив бумажный снаряд.

– Вот как? – сердито отозвалась Кассиди. Нижняя губа у неё дрожала. – Сначала медальон, теперь ещё и это. Найдите себе другую ведущую актрису. Я так больше не могу. На этот корабль явно наложили порчу!

С этими словами она умчалась наверх, и за ней громко хлопнула дверь. Двойник Марка Твена медленно развернулся, покачал головой и поплёлся обратно к сцене, где шептались их коллеги.

Хиллари поманила нас за собой, и мы поспешили дальше в кухню.

Стоило двери за нами закрыться, как я спросила:

– Порчу? Как‐то слишком драматично, не думаете?

Официантка рассмеялась:

– Она волнуется перед представлением, только и всего. Если вдруг что‐то идёт не так, Кассиди винит в этом судьбу, звёзды …

– Может, ещё чайные листья? – подсказала Джордж.

– Ну вот едва ли не их, – ответила Хиллари. – Хотя, думаю, всё не настолько плохо.

– Вы о ком? – полюбопытствовал Кен, поднимая взгляд от салфеток, которые складывал аккуратными треугольниками.

Увидев нас, он вышел из‐за стойки и забрал у официантки один из свёртков Джордж.

– Кассиди, например, твёрдо убеждена, что кто‐то на борту пытается довести её до ручки, – объяснила Хиллари. – По-моему, это настоящая паранойя.

– Брось, Хил. Я бы так не сказал. У неё вполне есть право расстраиваться, учитывая всё, что тут происходит. Правда ведь подозрительно, согласись.

– А что происходит? – спросила я, опуская коробку с продуктами на стол.

– Ну, во‐первых, медальон пропал, – напомнил Кен.

– Его что – украли? – предположила Джордж.

– Скорее всего. Кассиди утверждает, что он не представляет никакой ценности, кроме сентиментальной. Без него она никак не может собраться. Якобы это был её амулет на удачу. И она убеждена, что не может играть на сцене без этого медальона.

Ничего хорошего для вечернего представления это не сулило.

– У неё главная роль? – уточнила я.

– Да, – ответила Хиллари. – Вместе с Тоби.

– А это кто такая? – поинтересовалась Джордж, убирая коробки с молоком в холодильник.

Хиллари усмехнулась.

– Не такая, а такой. Тоби Маршан. Тот, что с забавными усами. «Исполнители Риверсайда» – это его труппа. Зимой они выступают в Миннесоте, а летом путешествуют. В первую очередь Тоби – продюсер и постановщик, но иногда играет на сцене. Сегодня вот – главного злодея.

– Театралы обычно суеверны, – припомнила я. – Неудивительно, что Кассиди думает, будто постановку сглазили, особенно если пропал её амулет на удачу.

Кен покачал головой.

– Да ведь это ещё не всё. Другие тоже жаловались, и мы на камбузе кое‐чего хватились. Многие наши документы пропали, включая схему посадки.

Хиллари возвела глаза к небу:

– Ой, ерунда какая-то, честное слово… Наверное, кто‐то выбросил случайно. Подумал, ненужная бумажка. Да и мы уже составили новую.

– Кому вообще могло понадобиться красть старую? – вмешалась Джордж.

– Как знать, – задумчиво проговорила я, размышляя над тем, кто разработал изначальный вариант, но уточнить не успела.

– Ладно, – сказал Кен, – хотя вообще странно, что ещё и с компьютера пропали записи о том, кому какую каюту выделили.

– Это тоже мелочи, – отмахнулась Хиллари. – Мы быстро внесли всё заново и отвели главным меценатам лучшие каюты. Вряд ли там что‐то сильно изменилось.

– Да, всё это звучит довольно безобидно, – признала я.

Мы продолжили переносить оборудование и продукты для ужина, и Кен вызвался нам помочь. В столовой я заметила, что актёры ушли и на сцене остались только два помощника, которые трудились над софитами.

На трапе Кен остановился и показал на нос корабля:

– Может, все эти пропажи и впрямь ничего не значат, но вчера ночью мы недосчитались одной спасательной шлюпки.

– Вот это уже серьёзно, – ответила я.

Интуиция подсказывала, что дело здесь и впрямь нечисто. Джордж взглянула на меня со знанием дела.

– Но теперь она на месте, – сказала Хиллари. – Скорее всего, кому‐то захотелось прогуляться по воде под луной. Наверное, какой‐нибудь парочке.

С помощью Кена мы быстро со всем справились. После этого я выяснила, где моя каюта, отнесла туда спортивную сумку с вещами и толстовку из машины и пошла искать Бесс. Двумя палубами ниже один из техников указал мне на небольшую комнатку при бойлерной, из которой раздавались голоса. Я подошла ближе и услышала громкий стук.

– Ну, давай, посмотрим, что у тебя получится! – с насмешкой фыркнул Дилан.

Ответа подруги я не услышала и потому с любопытством заглянула в дверь. Они с Диланом стояли перед большим электрическим щитом. Бесс держала в руке шестигранный гаечный ключ, а Дилан смотрел на неё исподлобья. На полу лежали большие плоскогубцы. Я подозревала, что это он их бросил.

Секунду спустя открылась дверь с надписью «БОЙЛЕРНАЯ – НЕ ВХОДИТЬ», и из неё, прихрамывая, вышел мужчина лет пятидесяти. Он опирался на деревянную трость, но фигура у него выглядела мускулистой, как у спортсмена. Наверное, в своё время он был очень сильным.

Вид у него был слегка раздражённый, но при этом вся ситуация явно казалась ему отчасти забавной. Он перевёл взгляд с Дилана и плоскогубцев на Бесс и шестигранник в её руке.

– Прекрасно, прекрасно. Вижу, вы решили взяться за этот упрямый шуруп на дверце этого электрораспределительного щита? Я давно просил им заняться. Не напомнишь, когда именно начал, Дилан? Кажется, около месяца назад?

– Да как‐то всё руки не доходили, – пробормотал Дилан, отводя взгляд от цепких синих глаз механика.

– Разумеется, – саркастично отозвался тот и перевёл взгляд на меня. – Так, а ты …

– Кэб, это моя лучшая подруга – Нэнси, – объяснила Бесс. – Она гостья на сегодняшнем ночном круизе. Нэн, знакомься – Кэб Митчелл, первый помощник капитана. Он отвечает за инженерную и техническую команду на «Красавице Магнолии».

– День добрый! – приветливо произнёс помощник и пожал мне руку.

Я заметила, что на тыльной стороне левой ладони у него набит маленький якорь. Он смотрел мне прямо в лицо, и выражение у него было спокойное, открытое. Помощник капитана мне сразу понравился.

– Очень приятно, – сказала я, и тут мой взгляд снова упал на трость.

Она была не только надёжная на вид, но ещё и антикварная. Хотя пальцы Кэба прикрывали набалдашник, всё равно можно было разглядеть, что он выполнен в виде головы животного. Интересно, какого?

– Какая красивая трость, – похвалила я в надежде, что мне дадут лучше её рассмотреть. – Чёрное дерево?

Кэб удивлённо вскинул брови.

– О, ты заметила?

– Нэнси всё подмечает, – хихикнула Бесс.

Я зарделась под пристальным взглядом Кэба и запротестовала, обиженно покосившись на подругу:

– Да ладно тебе, Бесс!

Мне не нравилось, когда на мою наблюдательность обращали внимание.

– Трость действительно очень любопытная, – снова обратилась я к Кэбу, – и довольно необычная. Покойный муж миссис Махоуни, Корнелиус, коллекционировал трости с набалдашниками в форме животных. Наверное, ей было бы интересно взглянуть на вашу.

Кэб широко улыбнулся.

– С радостью ей покажу. И на коллекцию покойного супруга с удовольствием посмотрел бы. Мне никогда денег не хватало на подобные увлечения. Хотя для меня трость в первую очередь – подмога, а не аксессуар.

Он убрал ладонь с набалдашника, и я наклонилась его рассмотреть. Голова животного была выполнена очень искусно. Причём это оказался не дикий зверь, а собака – небольшая, декоративная. Правда, выглядела она угрожающе: злобно скалилась.

– Потрясающе! – воскликнула я.

– Более чем потрясающе, Нэнси, – возразила Бесс, разглядывая набалдашник. – Тут можно даже сосчитать зубы! Ты видел эту трость, Дилан?

Я украдкой улыбнулась. Таким образом Бесс пыталась наладить с ним общение.

– Ага, – буркнул Дилан. – Крутая.

Кэб прокашлялся и обратился к ним обоим:

– Ну что, пора возвращаться к работе, а?

Затем повернулся ко мне и добавил:

– Я уже собирался объяснить нашему стажёру, как пар из бойлера попадает в двигатель, когда у нас тут произошла небольшая загвоздка.

Он хмуро взглянул на Дилана. Тот поджал губы, но ничего не сказал.

– Можете остаться, если вам интересно, – предложил мне Кэб.

Я была совсем не прочь узнать, как работает паровой двигатель, и искренне ответила:

– С радостью.

Бесс наклонилась поднять с пола плоскогубцы, но Дилан тут же выхватил их у неё и повесил на панель инструментов рядом с электрическим щитом. Бесс взглянула на меня и пожала плечами.

Кэб открыл дверь бойлерной, и на нас дыхнуло жаром.

– Перед тем как Бесс с Диланом отправились ремонтировать щит управления, наша стажёр рассказывала мне всё, что она знает о паровых двигателях.

Дилан закатил глаза и тяжело вздохнул:

– Да это всё легко найти.

– Совершенно согласна, – признала Бесс. – Я читала про них в интернете. Но видеть механизм вживую – совсем другое дело. Так всё намного понятнее.

Она быстро забыла про Дилана и с энтузиазмом поспешила к двум бойлерам.

– Очевидно, это манометры, но где предохранительные клапаны?

Дилан озадаченно почесал голову:

– Откуда она знает про такие детали?

Я посмотрела на него с сочувствием.

– У Бесс правда к этому талант. В старшей школе она выиграла в конкурсе «Мистер Починяй‐ка». Получила первое место во всём штате!

– Мистер? – ошарашенно повторил Дилан. – Ну-ну … Да зачем вообще девчонке этим заниматься? Не понимаю.

На это замечание я ничего не ответила и отошла послушать, о чём Кэб рассказывает Бесс. Они стояли перед бойлером и разглядывали какие‐то большие крепкие трубы.

Бесс легонько постучала по одному из датчиков. Я заглянула ей за плечо. Он был заполнен разными дисками и цифрами, а верхняя часть была помечена красным и крупной надписью «ОПАСНО».

– Что будет, если клапан откажет? – спросила Бесс.

– Такого не бывает, – поспешно заверил её Кэб и похлопал по плечу. – Не переживай, мы регулярно всё проверяем.

Мне было приятно это услышать, а вот Бесс явно не успокоило. Я видела, что ей хочется более подробных объяснений, но Кэб уже показывал нам трубы, которые передавали топливо в нагревательные устройства над бойлерами.

– Давление очень важно не поднимать выше отметки в двести, – объяснял он.

– Горячий пар двигает пистоны при этих палочках, которые в свою очередь соединены с гребным валом … – продолжила за него Бесс, и Кэб присвистнул.

– О, блондиночка, да ты и впрямь хороша!

Бесс поморщилась от подобного обращения, но ничего не сказала.

– Это не «палочки», а рулевые сошки, – добавил Дилан, явно довольный тем, что хоть что‐то знает лучше неё.

Кэба это не впечатлило. Он легонько толкнул парня и сказал:

– Да тебе полагается всё это знать! Ты уже два месяца тут работаешь, и твой дядя начал брать тебя с собой на подобные суда, ещё когда ты пешком под стол ходил. А эта девушка пришла к нам сколько – часов пять или шесть назад? Она всё схватывает на лету, и меня это, конечно, впечатляет.

Бесс залилась краской и тайком показала мне победный жест.

Тут система оповещения на корабле ожила, и раздался голос капитана Майка. Я узнала его по южному говору.

– Кэб, вас ждут в рулевой рубке. Кэб, в рулевой рубке.

– Хозяин зовёт! – пошутил Кэб и обратился к Дилану. – Вы двое, как закончите проверять автоматические выключатели, проследите за сценической командой. У них в пьесе тоже есть игра со светом, и нельзя допустить, чтобы они случайно повредили нашу электросистему.

Он пошёл было к выходу из бойлерной, но вдруг обернулся и подмигнул Бесс.

– А ты приглядывай за Диланом. От него одни неприятности!

Глава четвёртая
Загадочные огни

Меня сразу очаровала моя каюта с видом на Зелёную палубу и левый борт корабля. Мы плыли вверх по течению, и в своё окошко я могла любоваться закатным солнцем и силуэтом холмистого Острова Каменного Одиночества на севере от нас.

Каюту сейчас обдувал приятный ветерок, и я слышала бодрый плеск воды от гребного колеса. Мы отчалили меньше часа назад, но шум парового двигателя из глубин корабля уже стал для меня фоновым звуком, на который можно не обращать внимания.

Я переоделась на ужин и взглянула на своё отражение в зеркале. Крем для загара опять подвёл: кончик носа у меня обгорел. Я помазала его тональником, схватила голубую сумочку и поспешила на главную палубу, чтобы встретиться с Нэдом.

Он уже стоял с миссис Махоуни у чёрного деревянного ограждения и смотрел, как солнце медленно опускается за деревья на дальнем берегу.

Агнес Махоуни выглядела как всегда сногсшибательно в простом, но стильном костюме. Седые волосы развевались на ветру, а на лице читались счастье и умиротворение.

Она улыбнулась, увидев меня, и поздоровалась:

– Привет, Нэнси! Чудесно выглядишь. Я очень обрадовалась, когда узнала, что Нэд к нам присоединится. Жаль, конечно, что твой отец не смог прийти.

– Да, во всём есть хорошие и плохие стороны, – согласилась я, прислоняясь спиной к ограждению.

Тут мой взгляд упал на ожерелье миссис Махоуни: золотое, очень искусной работы, просто великолепное. На длинной цепочке сверкал зелёный драгоценный камень, закованный в золотой овал.

– Я раньше не видела этого ожерелья. Оно такое красивое!

Миссис Махоуни задумчиво покрутила драгоценность в руках.

– Да, настоящее сокровище. И очень древнее. Оно досталось мне от матери Корнелиуса, но она любила поговаривать, что его изготовили ещё в эпоху Людовика XIV во Франции! А это настоящий изумруд, – добавила миссис Махоуни, поднося камень ко свету.

– И вы его вот так вот просто … носите? – сдавленно произнёс Нэд.

Миссис Махоуни сконфуженно опустила взгляд:

– Наверное, не следовало бы. Разумеется, мы оформили на него страховку, но застёжка не особо надёжная. Я всё собиралась сходить в «Драгоценности Дейва», чтобы её заменить, да так и не собралась. Слишком редко его надеваю, вот и забываю всякий раз.

– Такое откладывать нельзя, – строго заметил Нэд. – Было бы очень жаль его потерять.

Миссис Махоуни тяжело вздохнула:

– Ты прав. Конечно, я получу деньги по страховке, но само украшение ничем не заменить. И по его исторической, и по сентиментальной ценности.

Тут она умолкла, о чём‐то задумавшись, а потом продолжила:

– Исторические темы всегда напоминает мне о Лютере. Вы же знаете, капитан обещал посадить его за наш столик! Я так рада, что он будет с нами.

Вдруг тявкнула собака, и Нэд спросил:

– Чья это?

Мы все оглянулись и увидели женщину атлетического телосложения, с короткими тёмными волосами и синими глазами. Я сразу узнала Надин Такер, главного мецената «Пушистой пристани» – приюта для животных в Ривер-Хайтсе – и близкую подругу миссис Махоуни. Под мышкой она держала маленькую белую собачку.

– Надин! Ты вернулась из Гонконга?! – воскликнула миссис Махоуни.

– Ещё в прошлый понедельник, – ответила мисс Такер и отправила Агнес воздушный поцелуй свободной рукой, перехватив свою питомицу левой.

Собачка недовольно ёрзала: ей явно хотелось, чтобы её отпустили и дали побегать по кораблю.

– Тише, Физзи-Лиззи! – пыталась утихомирить её хозяйка.

– Физзи-Лиззи? – со смешком переспросила миссис Махоуни. – Необычное имя для собаки. Обычно ты их по‐другому называешь. Кстати, с Нэнси ты уже знакома, а вот этот молодой человек – Нэд Никерсон.

– Сын Джеймса Никерсона из «Вестника Ривер-Хайтса»?

– Он самый.

– Я столкнулась с твоим отцом в аэропорту, когда возвращалась сюда из Нью-Йорка, – поделилась мисс Такер. – Кажется, его ждали на каком‐то собрании. Иначе, наверное, он тоже взял бы билет на круиз.

Миссис Махоуни похлопала подругу по руке.

– Скажи, ты ведь ещё не объяснила, откуда взялось имя Физзи-Лиззи и где ты нашла такую очаровашку! Кто она, кстати?

Я сразу узнала породу и ответила за Надин:

– Бишон фризе.

Все удивлённо на меня уставились, и пришлось объясниться:

– Я как‐то работала над делом, связанным с выставкой породистых собак. Выучила о них всё, что мне хотелось бы знать, и даже больше.

Мисс Такер кивнула.

– Правда, я не уверена, что Физзи – чистокровка. И она вовсе не моя, Агнес. По крайней мере, пока. «Пушистая пристань» буквально только что её приютила. Бывшая хозяйка, Сэди Вашингтон, подобрала эту малышку на улице, когда гостила у своей племянницы в южных штатах. Она, собственно, и дала ей имя. К сожалению, бедная женщина ушла на тот свет, и родственники Сэди привезли собачку в приют. Я взяла её на время, пока Физзи не подыщут новых хозяев.

Нэд пощекотал пушистую кроху под подбородком, и та лизнула его в руку, тут же перестав лаять.

– По-моему, вы их легко найдёте, – сказал он. – Собачка очень ласковая.

– Да, и сторож из неё отличный, – заметила мисс Такер. – По крайней мере, стоит ей услышать белку во дворе, как она начинает голосить, будто у нас там ограбление века происходит!

– А командам Физзи обучена? – поинтересовалась я.

– Честно, не знаю, но обучить наверняка будет несложно.

– Почему ты так думаешь? – спросила миссис Махоуни.

– Бишонов-фризе выводили как цирковых собак и уличных исполнителей, – объяснила я. – Это у них в крови.

– Как любопытно! – ахнула миссис Махоуни и почесала Физзи за ушком. – Однако мне ещё любопытнее послушать о Гонконге, Надин. Прошу, расскажи мне всё, не упустив ни единой детали! Может, нас даже посадят за один столик? О, смотри, уже несут закуски! Давай попробуем, что там.

Миссис Махоуни помахала нам с Нэдом, и мы проводили взглядом их с Надин. Почтенные дамы подошли к Хиллари, и официантка предложила им закуски с подноса, а затем, когда они взяли себе по штучке, повернулась к нам.

– Привет! – бодро поздоровалась Хиллари, и на этот раз она даже особо не смотрела на Нэда, что очень меня порадовало.

– Всё выглядит очень вкусно, – сказал Нэд, с аппетитом разглядывая крошечные пиццы, миниатюрные киш-лорены и канапе.

– Ну что ж: мама Джордж опять превзошла саму себя, – с наслаждением произнесла я, вдыхая волшебный аромат.

Пока мы выбирали угощение, Хиллари легонько толкнула меня локтем и заговорщически улыбнулась:

– Похоже, шоу не сорвётся.

– А что случилось? – спросила я, бережно укладывая миниатюрный киш на салфетку.

– Кассиди Норман даже без медальона способна взять себя в руки, – ответила Хиллари и пошла дальше по палубе, чтобы предложить закуски остальным пассажирам, только бросила нам на прощание: – Ну, увидимся!

Нэд прожевал свою крошечную пиццу и махнул рукой на мисс Такер с миссис Махоуни, которые что‐то обсуждали с официантом.

– Не пойми меня неправильно, – сказал он, – но порой богачи ведут себя чересчур глупо. К чему им все эти драгоценности? Будь у меня такое ожерелье, я бы его продал. Наверное, смог бы оплатить трёхмесячный отдых в «Лагере Мускоки» сразу дюжине ребятишек.

Я ахнула.

– Ты же сам знаешь, что миссис Махоуни невероятно щедрая и поддерживает едва ли не половину всех благотворительных организаций в Ривер-Хайтсе, тратит на них много денег и времени!

– Извини, Нэнси, – смутился Нэд. – Наверное, меня расстроило, как беспечно она относится к чему‐то настолько ценному.

– Вовсе не беспечно, – возразила я. – Мы с тобой хорошо знакомы с миссис Махоуни, и тебе прекрасно известно, как ответственно она подходит к своей собственности. Бережно обращается со всеми вещами и не разбрасывается деньгами. Ты же слышал, как она сказала, что давно собиралась сходить в ювелирный. Просто времени не находила. Как раз потому, что сильно занята благотворительностью!

Вдруг по кораблю разнёсся жутковатый звон: дам-да-дам-дам … Мы переглянулись и тут же покатились со смеху.

– Это на ужин? – спросил Нэд.

– Скорее всего.

Он сразу пошёл в столовую, а я задержалась у перил палубы, чтобы вдохнуть ещё немного свежего речного воздуха.

С тех пор как я вышла из каюты, «Магнолия» отплыла довольно далеко от Ривер-Хайтса, и мы постепенно приближались к Острову Каменного Одиночества. Вдали уже виднелись высокие сосны на отвесном берегу. Похоже, капитан не ошибался: мы прибудем туда вскоре после ужина.

Ярко-синее небо мерцало бледными полосами заката, окрашивая зелёный остров в розовые тона.

Я повернулась к Нэду, но он уже ушёл в столовую и беседовал с одним из приятелей своего отца.

Жалея, что мы не смогли разделить эту романтичную минуту, я бросила прощальный взгляд на остров и … растерянно моргнула.

Мне это чудится?

Кажется, в тени на берегу острова что‐то блеснуло!

Я перегнулась через перила и сощурилась. Да, точно. Это вспышка – и не одна!

Причём вспышки явно не случайные. Три длинных, пауза, потом одна длинная, короткая и снова длинная, уже без пауз.

Очевидно, это азбука Морзе! Я наморщила лоб, пытаясь её припомнить. Наверное, надо будет проверить в интернете, как перевести этот сигнал.

Пока я ломала над ним голову, солнце уже утонуло за горизонтом и наступили сумерки. Вспышки больше не повторялись.

Я выждала ещё пару минут, но больше ничего не увидела, кроме последней полосы заката, которая на мгновение окрасила верхушки сосен розовым мерцанием и тут же растаяла.