Текст книги "Время сестер"

– Она была совсем маленькой, как и ты, Тауни.

– Она уехала в свой шестнадцатый день рождения. Должно быть, она серьезно влипла, ведь меня мама не прогнала, даже в тот раз, когда ей пришлось выкупать меня из тюрьмы. Может быть, она забеременела, но тогда она бы родила ребеночка.

– В жизни не поверю, что ты наломала дров!

– Я протестовала против политики правительства. Мне было все равно, но мой тогдашний бойфренд был радикалом. Меня схватили и бросили в тюрьму за то, что я врезала женщине-полицейскому, которая пыталась надеть на него наручники.

Дана прикрыла рот рукой. Ей с самого рождения предрекали всяческие неприятности – именно это ожидалось от незаконнорожденного ребенка. Зато двоим золотоволосым чадам приделывали крылья и ореолы.

– Это случилось, когда мне было шестнадцать. Мама сказала, что если я когда-нибудь снова попаду в тюрьму, то она отправит меня куда-нибудь похуже, чем интернат Харпер. А Харпер была крепким орешком – если уж она не справилась, то я и подавно. Тогда я уже дважды попадала в неприятности в школе, и она сказала, что это мой третий и последний проступок. Мне удавалось избегать неприятностей до прошлого Рождества. С тех пор она меня люто ненавидит.

Дана не могла заставить себя зайти в дом, хотя на улице было прохладно.

– Это ужасно. Я, может, и разочаровалась бы в Брук, если бы она принимала дурные решения, но я никогда от нее не отвернусь.

– Это потому, что ты хорошая мать. Мне пора возвращаться. Мне стало лучше теперь, когда я попрощалась с бабушкой Энни. Думаю, ей бы даже понравилось то, как мы все трое это сделали.

– Я тоже так думаю, – кивнула Дана. – Спокойной ночи, Тауни.

– Спокойной ночи, – сказала она.

Дана сидела так долгое время, и улыбка озаряла ее лицо. Тауни сказала, что она хорошая мать. Ее младшей сестре никогда бы в жизни не пришло в голову, как сильно она хотела это услышать.

Наконец она зашла внутрь и увидела Брук, завернутую в длинный махровый халат и с тюрбаном из полотенца на голове. Она крепко обняла дочь и, прижавшись к ней, сказала:

– Я люблю тебя, малышка.

– А я люблю тебя сильнее, – хихикнула Брук. – Я оставила тебе немного горячей воды. От тебя что, пахнет спиртным?

– Это виски. Мы с твоими тетушками попрощались с бабушкой Энни на крыльце.

– Ей бы это понравилось, – усмехнулась Брук.

Глава пятая

Субботним вечером в баре выше по дороге от озера, куда приехала Харпер, оставалось всего несколько парковочных мест. Она урвала одно из них, проверила макияж и прическу в зеркале заднего вида в свете уличного фонаря за пикапом и распахнула дверь. Не пройдя и пяти ярдов, она услышала протяжный свист, но проигнорировала его. Она слишком много раз слышала эти звуки и потому уже не придавала им значения. Расплачиваясь за вход с большим дородным вышибалой у двери, она услышала стук сапог по деревянному полу и несколько подстрекающих возгласов, и это значило, что групповой танец уже начался.

Харпер скучала по тем дням, когда клубы дыма устремлялись ей навстречу, как только вышибала распахивал перед ней дверь. Но потом пошли слухи, что дым вызывает рак, и его прекратили использовать. Наверно, оно и к лучшему, но ей все же не хватало этого серого воздуха под потолком. Было нечто сексуальное в запахе дыма, клубящегося в воздухе, когда ковбой с привкусом виски на губах дарил ей поцелуй после тустепа на танцполе.

Женщина, которая вполне могла ослепить кого-нибудь количеством надетых на ней блестящих побрякушек, соскользнула с единственного свободного барного стула и поплелась в туалет. Харпер ринулась к стулу и почти припарковала свой бампер, как вдруг невысокая женщина в джинсах в обтяжку и болтающимися в пупке украшениями похлопала ее по плечу.

– Здесь сидит моя сестра. Я как раз шла занять ей место, когда ты его увела, – сказала она.

Харпер указала на пиво парня, сидящего рядом с ней, и бармен кивнул.

– Извини, но теперь здесь сижу я.

Женщина пристально посмотрела на нее.

– Значит, когда она вернется, ты уступишь ей ее место.

– Нет, – ответила Харпер.

Бармен поставил перед Харпер продолговатую бутылку пива «Коорс» и поспешил в другой конец бара обслужить парочку, размахивающую счетом между двумя старыми ковбоями, погруженными в беседу.

– Ты мне это место вернешь. Ответ «нет» не принимается.

Харпер сделала большой глоток из бутылки и поставила ее на стол.

– Это угроза?

Женщина пристально посмотрела на нее.

– Это факт.

Харпер ее проигнорировала и сделала еще один глоток.

Женщина, которая освободила место, шатаясь, вышла из туалета и остановилась в десяти футах от барной стойки.

– Я же просила придержать для меня место, Дейзи. Ну и какая после этого из тебя сестра?

Харпер даже представить себе не могла, чтобы кто-то из ее сестер пошел с ней в бар и занял ей там место. Они бы, скорее, сбросили ее с этого самого стула.

– Чего улыбаешься? – спросила Дейзи.

– Я не специально, но раз уж на то пошло, то тебя это не касается, – сказала Харпер.

– Сейчас коснется.

Дейзи схватила полупустую бутылку из-под пива и разбила ее о стойку бара. Зазубренный край мелькнул яркой вспышкой в глазах Харпер, и в следующий момент он рассек ей подбородок.

Вдруг из ниоткуда появилась Тауни, которая придавила каблуком своего ковбойского сапога ногу Дейзи и врезала ей кулаком прямо между глаз. Дейзи подкосилась, как большой дуб, и рухнула вниз, а рядом с ней на колени упала ее сестра.

– Ах ты дрянь! Ты убила мою дорогую сестру, – завизжала она.

– Какого черта ты творишь? Откуда ты вообще взялась? – воскликнула Харпер, пока по ее пальцам текла кровь, капая на рубашку.

– Да она бы зарезала тебя, а мне, вообще-то, уже больше двадцати одного года и я могу ходить, куда захочу, – сказала Тауни.

Дейзи села на полу и оттолкнула сестру в сторону.

– Я не сдохла, но этот дурацкий барный стул твой, так что забирай его и успокойся. Будешь сидеть в первых рядах и смотреть, как я надеру задницу этой девке.

– Милая моя, если ты считаешь себя достаточно большой и лютой, чтобы надрать задницу двум сестрам Клэнси, тогда тебе бы следовало припасти ужин, потому что это займет у тебя всю чертову ночь, – сказала ей Тауни.

Очевидно, Тауни добралась сюда раньше Харпер и уже пропустила пару стаканчиков, потому что в ее глазах горел огонь, а кулаки были сжаты. Ее младшая сестра, может, и казалась маленькой и хрупкой на вид, но если влить в нее две «маргариты», она способна надрать зад медведю-гризли с одной рукой, связанной за спиной.

Здоровенный вышибала сомкнул лапищи размером с окорока вокруг рук Дейзи и Тауни и поволок их вдоль зала. Другой вышибала крепко ухватил под руки Харпер с другой сестрой и последовал за ним. Выведя девушек на улицу, громилы толкнули их с такой силой, что Дейзи ударилась о землю, а Харпер пришлось проявить чудеса эквилибристики, чтобы не наесться гравия.

– Ты испортила мне вечер, – завизжала на Харпер Дейзи, вскочив с земли. – Мы отмечали мой развод.

– Как жаль, – сказала Харпер, продолжая ловить капающую с подбородка кровь и направляясь к своему пикапу.

– Без мужа, без детей. Я впервые за двадцать лет могла оторваться. Какая же ты тварь, что все мне испортила, – проревела женщина.

– Не стоит называть человека, который только что тебя искалечил и нос разбил, тварью, если не хочешь получить еще. Ты что, бросила своих детей? – сказала Тауни, оглянувшись через плечо.

– Всех до единого. Меня тошнит от нытья подростков, обвиняющих меня в разводе, – невнятно пробормотала она.

– Ты больная на голову, – прошептала Харпер.

– Что ты сказала? – вскричала Дейзи.

Харпер повернулась к ней и повторила еще раз.

– Не суди меня, если не была на моем месте, – прорычала Дейзи.

Тауни шагнула к ней, но Харпер остановила ее свободной рукой.

– Она не стоит того, чтобы сидеть из-за нее в тюрьме. Просто уйди, – сказала Харпер.

– Тюрьма того стоит, – пробормотала Тауни.

– Тогда подумай о дяде Седе и бабушке, – сказала Харпер. – Хочешь, отвезу тебя домой?

– Нетушки! Я не пьяная, а просто слегка подшофе, – возразила Тауни.

Дейзи бросилась через всю парковку и резко толкнула Тауни.

Харпер встала между ними и посмотрела на женщину сверху вниз.

– Тронешь ее еще раз, и я разнесу всю парковку вместе с тобой, дрянь.

Дейзи попятилась, а Тауни села в свою маленькую спортивную машину, завелась и выехала со стоянки под визг шин.

Харпер забралась в свой пикап, заперла двери, сняла рубашку и прижимала ее к порезу на подбородке все время, пока ехала на юг к озеру, положив другую руку на руль. Когда она парковалась перед своим коттеджем, из раны все еще сочилась кровь, и ее начало ужасно щипать.

Она вышла и увидела Тауни, ждущую ее на крыльце, а также Дану и Брук, поднимавшихся с берега озера. Харпер хотела пройти мимо, но Тауни уперла руки в бока и сердито на нее посмотрела.

– Ты бы мне лучше «спасибо» сказала, – заявила она.

– За что? Я могу сама о себе позаботиться. Мне не нужно, чтобы ты влезала из-за меня в драки, – сказала Харпер.

К ее подбородку возвращалась чувствительность, и рана начала адски саднить.

– Боже мой! Что случилось? – воскликнула Дана.

Они обе затараторили одновременно, сваливая друг на друга вину за испорченный вечер. Наконец, Дана хлопнула в ладоши, чтобы они повернулись и обратили на нее внимание.

– Тебе нужна помощь, Харпер? Если рана глубокая, можем вызвать скорую или отвезти тебя в неотложку, чтобы наложить швы.

– Я в порядке. Просто уйдите и оставьте меня в покое, – огрызнулась Харпер.

– Ну и прекрасно! В следующий раз я буду стоять и смотреть, как какая-нибудь ненормальная будет вырезать свои инициалы у тебя на лице, – сказала Тауни и ушла в свой коттедж, хлопнув дверью.

– Я хотела иметь сестру, но, насмотревшись на вас, уже не уверена, – сказала Брук и побежала в сторону дома.

– Тебе точно не нужна помощь? – снова повторила Дана.

– Я же сказала тебе: уйди, – произнесла Харпер и ушла к себе, захлопнув дверь.

Не успела она дойти до ванной, как раздался стук. Ожидая, что Тауни снова пришла поскандалить, она резко распахнула дверь и выпалила:

– Убирайся с моего крыльца.

– Боже мой, Харпер, – охнул Уайатт. – Что случилось? Столкнулась на дороге?

– Я думала, это Тауни, – смутилась она. – Нет, столкнулась с одной сестрой. Со мной все нормально.

– Значит, это дело рук Тауни?

Уайатт протиснулся внутрь и потащил ее в ванную, где нашел на полке перекись водорода и лейкопластырь.

– Ты испортила очень красивую рубашку, и у тебя все джинсы в крови, – сказал он.

– Отмою холодной водой. Подвинься, мне надо все смыть.

Она попыталась его оттолкнуть, но только еще раз убедилась в том, что даже такой высокой женщине, как она, не удастся сдвинуть его с места ни на дюйм.

Он опустил крышку унитаза.

– Садись, я сам все сделаю. Так кто из твоих сестер, говоришь, это был?

Она села, внезапно осознав, что осталась в одном бюстгальтере.

– Это была не Тауни, а одна женщина из бара по имени Дейзи. Она хотела, чтобы я уступила ей свое место, потому что ей надо было придержать его для сестры. А я была против. Она расколотила бутылку пива и попыталась меня переубедить. А потом вмешалась Тауни и пришла мне на помощь. Только этого не хватало! Уайатт, я уже десять лет забочусь о себе сама. Мне не нужна ее помощь.

– И как сейчас выглядит та женщина? Подними голову.

Он подложил ей под подбородок полотенце и осторожно налил на рану перекись. Когда она перестала пузыриться, он насухо ее вытер, наложил мазь с антибиотиком и наклеил сверху три пластыря, чтобы лучше держалось.

– Она будет прихрамывать недельку, и всего макияжа на свете не хватит, чтобы скрыть огромные фингалы у нее под глазами. Когда Тауни злая, ей хорошо удается хук справа. Держу пари, сейчас Дейзи подрастеряла свою самоуверенность, – сказала Харпер.

– Значит, все это произошло в баре? Ты пьяна?

– С полбутылки пива? Конечно же, нет! Я пришла туда потанцевать, пропустить пару кружек пива и выпустить пар, а не ввязываться в пьяную драку. Она первая начала. Я вообще ни при чем. Я даже не знала, что Тауни тоже там; я и понятия не имела, что она шастает по дешевым маленьким барам. Я думала, она ходит только в шикарные клубы, – ответила Харпер.

Уайатт отступил назад и приподнял ее подбородок.

– Не мочи его несколько дней, и скоро все заживет.

– Благодарю вас, доктор Симпсон, но я в курсе, что делают с ссадинами из бара, – сказала она, и ее голос был слегка выше обычного из-за ощущений, которые она испытала, когда он дотрагивался до ее лица.

– Мне пора.

Теплое дыхание Уайатта коснулось того самого места прямо у нее под ухом, и температура в комнате резко взлетела на несколько градусов.

– Еще раз спасибо, – прошептала она.

– Обращайся. Хорошо, что это была не твоя сестра, – сказал он, выходя из ванной.

– Какая разница, кто это сделал? – спросила она.

– Сестры так не поступают. Отдохни немножко.

– Приму две таблетки аспирина и позвоню утром, если не полегчает, – крикнула она ему вслед.

Он показал ей поднятый вверх большой палец и аккуратно закрыл за собой дверь. Она сняла бюстгальтер, скинула ботинки и стянула с округлых бедер узкие джинсы. Полностью раздевшись, она включила воду в старой ванне на львиных лапах с когтями и залезла внутрь. Ее длинные ноги касались противоположного края, и, когда вода набралась, она повернула краны пальцами ног.

Она хотела прикрыть глаза всего на несколько секунд, но, проснувшись, обнаружила, что вода уже остыла, руки онемели, а порез на подбородке пульсировал болью. Она быстро встала и, схватив махровый халат, завернулась в него и посмотрела на свое отражение в зеркале. Пластыри держались крепко, и крови не было.

– Это хорошо, – бормотала она, ступая босиком по полу к постели.

Она не потрудилась снять халат, а просто свернулась калачиком поверх покрывала и натянула его край на ноги. Она заснула за считаные секунды, и ей снилось, что она играет в салки с маленькой светловолосой девочкой в поле ярких техасских люпинов. Девочка была одета в белоснежный сарафан.

Ее голубые глаза были того же цвета, что и цветы.

Звон будильника выдернул Харпер из сна и вернул в реальность. Как бы крепко она ни закрывала глаз, она не могла вспомнить то ощущение гармонии, которое она испытала в поле голубых люпинов.

Вздохнув, она спустила ноги с кровати, выключила верещащий будильник и снова пошла в ванную, чтобы проверить рану. Она выглядела нормально, хотя и пульсировала с каждым ударом сердца. Быстро переодевшись в джинсы и футболку, Харпер бегом пустилась по тропинке из гравия в сторону кафе.

Сед, должно быть, заметил ее приближение, потому что на столе для нее уже стояла чашка кофе. Она подняла ее и согрела руки, прежде чем сделать первый глоток.

– Надо было надеть куртку. Утренний ветер холодный, – заметила она.

– Так будет еще пару недель, пока Пасха не кончится. А потом будем молить небеса послать нам прохладный ветерок, – сказал он. – Что у тебя с подбородком?

Попивая кофе, она рассказала ему, что произошло.

– Видать, есть сестры, готовые голову оторвать за право своей сестры сесть за барный стул. А есть такие, которым лишь бы влезть в дела сестры без спросу.

– За какими демонами ты гоняешься, дитя мое? – спросил он, понизив голос.

– С чего ты взял, что у меня есть демоны? – Харпер отодвинула стул и принесла кофейник, чтобы наполнить обе чашки.

– Это так же явно, как пятачок на свином рыле. Что случилось тем летом, когда вы последний раз приезжали сюда на месяц? С тех пор ты сама не своя, ей-богу. Твоя бабушка очень переживала за тебя, когда ты сбежала из интерната. Ты даже ни с кем не связалась. Почему от тебя не было вестей, пока тебе не исполнилось восемнадцать? – спросил он.

– Я жила своей жизнью, и, поверь мне, бабушка была единственной, кто обо мне волновался, – сказала она ровным голосом.

– Я тоже, как и она, переживал. Так расскажи же мне об этом.

– Как поговаривала бабушка, «не тронь дерьма – вонять не будет». Я пока что не готова этим делиться, – сказала она, положив ладонь на его сморщенную руку.

– Если тебе когда-нибудь захочется облегчить душу, то я всегда рядом. – Сед встал со стула и начал убирать со стола. – Сказанное на моей кухне остается на моей кухне, и это правда божья.

* * *

Когда еще до рассвета Дана с Брук вошли в кафе, Дана придержала дверь для молодоженов, которые впервые после приезда выходили из своего коттеджа. На их лицах сияли улыбки, они держались за руки и, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Остается надеяться, что пять лет спустя все не кончится тем, что эта барышня будет гнать его в шею за измену. Уж Дана знала об этом не понаслышке.

– Спасибо, – сказал жених. – Воскресенье обещает быть приятным. Мы с Кайлой собираемся позавтракать, а потом возьмем плед и спустимся к берегу озера посмотреть на восход солнца.

– Как же здесь чудесно, – сказала Кайла. – Мы решили, что будем приезжать сюда каждый год на нашу годовщину.

Харпер оторвалась от кассы и улыбнулась.

– Будем рады видеть вас снова. Сегодня утром мы накрываем шведский стол, так что угощайтесь. Что вам принести из напитков?

– Апельсиновый сок и горячий шоколад, – сказала Кайла.

– Мне тоже, – пробормотал жених, мягко направляя жену к шведскому столу, положив руку ей на спину.

– Ну что за голубки, – прошептала Дана на ухо Харпер, направляясь за кофе. – Как твой подбородок? И вообще, что произошло?

– У меня возникли разногласия с разбитым горлышком бутылки пива, – ответила она.

– Ты так напилась, что упала на бутылку пива? Судя по тому, как вы с Тауни разошлись, у меня сложилось впечатление, что она тебе в этом как-то помогла.

– Нет, я не была пьяна и никуда не падала.

Брук направилась на кухню.

– Я пойду заварю себе зеленый чай с лимоном. Кто-нибудь еще будет?

– Не-а, – ответила Дана.

– Нет, но я сама тебе его приготовлю, принцесса, – сказала Харпер.

– Принцессы не проводят выходные, вкалывая на работе, – ворчливо промямлила Брук.

Проходя мимо двери к кофеварке, Тауни услышала последнюю фразу Брук.

– В следующую пятницу ты получишь зарплату за всю эту тяжелую работу и уже не будешь так жаловаться. В пятницу вечером, если твоя мама не будет против, я отвезу тебя в торговый центр, и ты сможешь все спустить в «Викториа’c Сикрет».

Брук покачала головой.

– Это не для меня. Я лучше потрачу все на обувь или на косметику, но уж точно не на нижнее белье. Все равно никто не видит, что на мне под одеждой. Можно я возьму с собой Кэссиди?

– Я не против, если Флора ее отпустит. Кстати, где ходит этот ребенок? Судя по ведомости, раньше она помогала здесь по выходным.

Брук жестом поманила Тауни к шведскому столу.

– Я ее заменяю – теперь она работает няней каждую субботу и воскресенье.

Тауни остановилась у кассы и взглянула на подбородок Харпер.

– Так значит, ты не сдохла от кровопотери?

– Ты разочарована? – парировала Харпер.

– Может быть, чуть-чуть, – отрывисто ответила Тауни.

Неприятности преследовали сестер Клэнси как бездомный пес, но их средняя сестра попадала в них намного чаще, чем Тауни.

Через несколько минут все пространство зала было заполнено рыбаками и снова воцарился балаган, только в то утро все разговоры были о том, какую приманку лучше всего использовать на сома: блесну, червя, малька или готовую наживку.

– Если клюет, то пойдет даже болонская колбаска или жвачка, – вставил свое мнение Уайатт. – А если не клюет, то без разницы, на что ловить.

– Попробуй спеть им, – сказала Харпер, наполняя свою чашку в третий раз.

– От испуга они все сразу повыпрыгивают на берег, – усмехнулся он.

Дана невооруженным глазом видела химию между Уайаттом и Харпер.

Как бы там ни было, его пение уже давно было объектом шуток в их кругу.

Примерно в это же время пришла Флора. Она положила себе на тарелку еды и села за столик с Даной и Брук.

– Обожаю шведский стол по воскресеньям. Это то, по чему я буду скучать, когда в конце лета уйду на пенсию. Ну что, ты готова приступить к работе? – спросила она у Брук.

Флора была не намного выше, чем Брук, с короткими седыми волосами, ярко-голубыми глазами и по меньшей мере тремя подбородками. Она была практически одной длины и ширины и суетилась вокруг с энергией шестнадцатилетнего подростка.

– Да, мэм. Я живу, чтобы складывать полотенца и стирать постельное белье, – съязвила Брук.

– А у твоей девчушки острый язычок, Дана, – рассмеялась Флора, и на ее шее образовался четвертый подбородок, а глаза заблестели.

– Ну что тут скажешь? Она правнучка Энни Клэнси, – пожала плечами Дана.

– И этим все сказано, – сказала Флора и принялась за высокую стопку блинов, политых теплым кленовым сиропом. – Я слышала, что вы с моей внучкой учитесь вместе.

– Она мне показала школу, и мы будем с ней дружить, – сказала Брук.

– Рада слышать. Детям нужны хорошие друзья, – сказала Флора.

Дана оставила Брук на попечение Флоры и открыла магазин. Она приготовила кофе, стряхнула пару десятков дохлых сверчков, а потом схватила тряпку и быстро протерла с полок пыль. В тот день толпы клиентов не ожидалось, потому что до одиннадцати часов все постояльцы должны были выехать. Однако, как только солнце поднялось над горизонтом, в магазин стали приходить покупатели, которые приобретали приманку, безалкогольные напитки, пиво и даже смели с полок все запасы болонской колбасы и хлеба.

Судя по всему, думы о вечном их мало интересовали, потому что к середине утра Дана сделала больше продаж, чем за все время ее пребывания здесь. Должно быть, церковь рыбаков стояла на берегу озера, а не в здании с плохой вентиляцией и проповедником, который желал им гореть в аду, если они не следовали закону Божьему.

Она заканчивала обслуживать подростка с его дедушкой и уже собиралась пойти и налить себе холодного рутбира, как в магазин зашел Уайатт.

– Я должен сорок долларов за бензин и еще беру апельсиновую газировку.

Он поставил банку на стойку. Дана посчитала сдачу с пятидесятидолларовой купюры, которую он ей протянул.

– Спасибо. Вы ведь Дана, старшая сестра, верно? – спросил он. – Этим летом мы будем часто видеться. У меня забронированы все выходные с сегодняшнего дня и до самого августа.

– Хорошо, буду знать. Я почти не помню тебя с тех пор, как Харпер было шестнадцать. Тебе ведь было тогда примерно столько же?

– Да, мэм, – ответил он, забирая свои покупки. – Хорошего дня! – сказал он и закрыл за собой дверь.

* * *

Тауни просидела все утро за выпиской гостей и подсчитыванием всех квитанций. Она позвонила Флоре в прачечную, чтобы сказать ей, что молодожены съехали пораньше и в запасе есть пара минут, чтобы они с Брук прибрались в последней на сегодня комнате. Она уже собиралась было отправиться в кафе, как перед ее коттеджем припарковался пикап с лодкой на прицепе и из окна кабины высунулся Уайатт Симпсон.

– Слушай, – крикнул он. – Я только сейчас сообразил, что оставил в ванной электробритву. Можно я сбегаю в коттедж и заберу ее? Я буду аккуратен, если горничные уже там убрались.

– Конечно. Я возьму ключ и встречу тебя там, – сказала она.

Когда Тауни подъехала, он уже стоял на крыльце. Она отперла дверь старомодным ключом, висящим на большом пластиковом брелоке с выбитым номером коттеджа. Уайатт проследовал за ней в дом, забрал свою бритву и через несколько секунд вышел.

– Спасибо, Тауни. Я купил ее буквально неделю назад, и не хотелось покупать новую, – он галантно наклонил к ней край своей соломенной шляпы. – Пойду-ка я лучше отсюда и не буду мешать. В полдень начнется огромный ажиотаж. В этих краях все знают о воскресном фирменном блюде Седа.

– Что же это за блюдо такое? – спросила Тауни, запирая дверь.

– Цыпленок под соусом с гарниром. Хотел бы я остаться, но мне пора домой, – усмехнулся он.

– Я помню, как вы с дедушкой останавливались в первом коттедже, а по вечерам он играл на губной гармошке, – сказала она.

– Совершенно верно. Он любил музыку. Увидимся в следующий четверг. Со мной приедет компания из четырех человек и останется до воскресенья. У нас уже забронировано, – сказал он.

Глядя вслед его отъезжающей машине, Тауни вдруг поняла, что опаздывает на обеденное столпотворение, и поспешила в кафе. Она едва успела войти в дверь, как Харпер протянула ей два чайника.

– Где ты пропадала? Ты должна была помочь во время обеда на кассе, – сказала она.

– Я разговаривала с твоей пассией десятилетней давности.

Харпер бросил на нее косой взгляд.

– Помогай разливать чай, пока нет новых постояльцев.

Тауни покачала головой.

– Это не входит в мои обязанности.

Харпер отпрянула.

– Либо ты мне помогаешь, либо я прошу об этом Флору или Брук, и тогда ты отправишься в прачечную. Нравится нам это или нет, мы все работаем сообща.

– Я делаю это ради дяди Седа, а не ради тебя. Чайники липкие, их нужно сполоснуть. Я лучше возьму другие.

Тауни поставила чайники, надела милую улыбку и начала передвигаться от стола к столу. Каждый поминал добрым словом ее бабушку, поэтому в итоге все вышло не так уж и плохо. Очередь из людей, ожидавших снаружи, растянулась вокруг всего здания кафе и заканчивалась на полпути к входной двери магазина.

Харпер забрала чайники, отнесла их на кухню и погрузила в раковину, полную горячей мыльной воды.

В окошке показалось лицо Седа.

– У меня заготовлен еще один тыквенный пирог, который я отложил для Флоры и вас, девочек, чтобы вы полакомились, когда час пик закончится.

– Ты просто душка, дядя Сед, – сказала Тауни и показала Харпер язык.

Харпер набрала в руку мыльной воды и брызнула ею прямо на язык своей младшей сестры.

Тауни закашлялась и стала сплевывать мыло, потом схватила бумажное полотенце, чтобы вытереть язык, и стукнула Харпер в предплечье.

– Ну и подлая же ты. Лучше веди себя осторожнее. Мой последний оппонент в драке сейчас лежит с упаковкой мороженого горошка на глазах.

– Не лезь ко мне. Я сегодня без настроения, – сказала Харпер.

– С тех пор, как мы были здесь в последний раз, ты совсем не веселишься. Расслабься, сестра. Мы вернулись домой.

Тауни наполнила два заварника чаем из огромного кувшина и вернулась к своей второй работе.

Домой.

Ты правда в это веришь? – спросил голос в ее голове.

Это единственное место, где я всегда чувствовала, что могу быть собой. Бабуля никогда не говорила мне, как ей за меня стыдно и что она жалеет о моем появлении на свет, – подумала Тауни.