Текст книги "Время сестер"

Глава шестая

В четверг вечером Харпер сидела на своем стуле, откинувшись назад и положив обе ноги в носках на перила крыльца. Двадцать второе марта – если верить календарю, а значит, они живут здесь уже целую неделю. Вечера стали немного теплее, а девушки все глубже погружались в свои обязанности. По словам Седа, до лета основная работа будет приходиться на выходные. С одной стороны, ей казалось, будто они все трое всегда жили в этом маленьком уютном пансионате; с другой стороны, она задавалась вопросом, почему она тратит свою жизнь в этой дыре.

Как и всегда, она заранее знала, что Уайатт находится неподалеку, причем еще задолго до того, как он к ней обратился. Земля уходила из-под ног, и ей казалось, словно она парит в воздухе. Он протянул ей ледяное пиво в банке, и она поднесла его ко лбу на пару секунд.

– Ну, как прошла твоя неделя?

– Часы тянутся бесконечно, но неделя пролетела довольно быстро.

Он присел на ступеньку крыльца.

– Как подбородок?

– Я сняла пластыри сегодня утром. Наверное, даже шрама не останется.

Она потянула за язычок на банке и быстро высосала пену, прежде чем она начала стекать.

– Обычно я предпочитаю виски, но это пиво приличное на вкус.

Может быть, ей нравилось пиво только тогда, когда она пила его с Уайаттом.

– Я всегда беру с собой ящик холодного пива для ребят. Коттедж, еда, пиво в первый вечер приезда и три дня ловли рыбы для четырех клиентов по очень-очень низкой цене, – улыбнулся он.

– Тебе нужно сниматься в рекламе, – сказала она, поставив пиво на перила крыльца, и наградила его аплодисментами. – Но подождите! Если вы закажете поездку прямо сейчас, Уайатт бесплатно предоставит вам сумку-холодильник, специально изготовленную в стране третьего мира, чтобы сохранить ваш улов в холоде, пока вы не вернетесь домой.

Он усмехнулся и поднял ладонь.

– Но подождите! Если вы закажете две поездки сразу, Уайатт устроит для вас душевный пикник и приготовит шашлык из рыбы на берегу реки. Рыба, кукурузные оладья, пиво и жареная картошка.

– Звучит классно. Где можно записаться?

Она не смеялась так с тех пор, как они были вместе много-много лет назад.

– Надо же! – громко воскликнула Тауни, проходя мимо к своему коттеджу. – Мне послышалось или Харпер только что смеялась? Я и не знала, что она до сих пор это умеет.

– Острячка! – усмехнулась Харпер.

– И улыбка в придачу! Беги, Уайатт, беги! Скоро наступит конец света. Кажется, на нас падает метеорит.

Тауни театрально вскинула руку, словно прикрываясь от воображаемого огненного шара, который к ним приближался.

– Вы стали еще более сумасшедшими, чем были в детстве, – засмеялся он. – Хочешь пива, Тауни?

Он поднял пластиковые кольца с тремя бутылками.

– Не возражаю. Спасибо, Уайатт.

Ревность кольнула Харпер в самое сердце, когда Тауни села рядом с Уайаттом на верхней ступеньке. Но она исчезла, как только он резко поднялся.

– Погодите, кажется, подъезжает первая машина с моими парнями. Мне пора их встречать. У нас запланирована игра в покер в моем коттедже. Еще увидимся.

Никак не отреагировав, Тауни открыла пиво и сделала большой глоток.

– Сегодня после работы я звонила маме.

– И что же?

– Она говорит, что если мы приедем домой и начнем жить как все нормальные люди, то она простит нас, – сказала Тауни.

– Поедешь домой?

– Не-а. Я сказала ей, что это мы должны ее прощать, а не она нас. Ты готова рассказать мне, что такого ты сделала, что она от тебя отказалась? Как ты, черт возьми, вообще смогла выжить? В том возрасте тебя бы никто не взял на работу в бар. Как ты жила с шестнадцати лет и до сих пор? – спросила Тауни.

– Нет, я пока не готова тебе об этом рассказать. Но я скажу тебе вот что. Около полугода я работала в приюте для животных. Брала ночные смены, и за это мне разрешили бесплатно жить в подсобке. Как-то ночью один мужик оставил на пороге целый выводок щенков добермана. Мне приходилось вставать каждые два часа всю ночь, чтобы покормить этих малышей. Все остались живы. – При воспоминании об этом Харпер улыбнулась.

– К чему ты клонишь? – спросила Тауни.

– Погоди, – сказала Харпер, допивая последний глоток пива. – Я как раз собиралась объяснить. Когда я доложила об этом случае управляющей, она сказала, что у доберманов порой не просыпается материнский инстинкт. Щенки начинают донимать маму своим беспрестанным скулением и постоянным желанием есть, поэтому она им мстит: кусает или отталкивает, и они умирают с голоду.

– Кажется, я тебя поняла, – сказала Тауни.

– Да, наша мать – доберман. Она родила нас, потому что папа хотел детей, чтобы облегчить вину за то, что он не принял Дану. У нее абсолютно отсутствует материнский инстинкт. Она оставила нас на попечение нянек и вывела в свет, только когда мы стали достаточно красивенькими для семейных фотографий. Вот такая нам досталась мать, – сказала Харпер.

Тауни допила пиво и поставила пустую банку на крыльцо.

– Ты простила ее за то, что она тебе наговорила и сделала с тобой? После твоего ухода жизнь дома превратилась в кошмар. Я умоляла их, чтобы они привезли меня сюда и оставили жить у бабули.

Харпер вздохнула так глубоко, что у нее заболели легкие, и медленно выдохнула.

– Я простила ее давным-давно. Она не стоит моей боли и моих страданий. Я просто надеюсь, что мне передалась любовь к детям от бабушки, а не от нее, – ответила Харпер.

Тауни подвинулась и прислонилась спиной к столбу крыльца.

– Думаешь, у тебя когда-нибудь будут дети? Готова пойти на такой риск?

Харпер пожала плечами.

– А ты?

– Я люблю детей, так что, может быть, заведу, если появится подходящий мужчина, – сказала Тауни. – А что случилось с теми щенками?

– Я оставалась работать на этом месте до тех пор, пока не нашла хорошие руки для каждого из них, – ответила Харпер.

– Это хорошо, – сказала Тауни. – Может, пошлем маме фотографию, на которой мы вдвоем обнимаем добермана?

– Не поможет. Она никогда в жизни не признавала своей неправоты. Папа ее обожал и позволял ей командовать в доме. Она будет сидеть и думать, какого черта мы прислали ей нашу фотографию с собакой, – засмеялась Харпер.

– Наверно. Спокойной ночи, – сказала Тауни и, поднявшись на ноги, застонала. – Слишком много времени просидела за компьютером, но мне кажется, что я начинаю разбираться что к чему.

– Попробуй весь день стоять на ногах, – посоветовала Харпер.

– Нет уж, спасибочки. Уж лучше сутулая спина, чем опухшие ноги.

* * *

Когда Брук была маленькой, по вечерам в пятницу или субботу они с Даной смотрели мультфильмы, а потом постепенно доросли до более серьезных фильмов и даже телевизионных сериалов. Новой любовью Брук стал «Новый агент Макгайвер», ремейк старого шоу, которое вышло в двух сезонах на DVD, поэтому в конце недели они обычно просматривали его снова и снова. Однако в тот вечер Брук поехала с Тауни в торговый центр, а Дана сидела на траве у берега озера, чувствуя пустоту внутри.

В окрестностях Хьюстона, когда кто-то упоминал пляж, на ум приходили песок, чайки и полоска воды, уходящая до самого горизонта. Но в северном центральном Техасе картинка сменялась на зеленую траву, уток и огни в дачных домах на другой стороне озера.

Привыкай к этому. Вот для чего тебе нужны сестры. Дитя вырастает и покидает гнездо, и если бы не твои сестры, то у тебя никого бы не осталось. Прозвучавший голос был совсем как у бабушки.

– У тебя не было ни сестер, ни братьев, бабушка, – возразила Дана.

Неподалеку в нескольких футах от нее на траву присела Харпер.

– С кем ты разговариваешь?

– Ты меня напугала, – сказала Дана. – Что ты здесь делаешь? Я думал, ты пошла искать новых приключений в том баре выше по дороге.

– Сегодня вечером мне никуда не хочется. Ты всегда разговариваешь сама с собой или у тебя есть собеседник, который прячется где-то в кустах? – спросила Харпер. – Надо было принести зефир.

– Я не забыл, как мы жарили зефир, когда вы, девочки, приезжали в гости летом, – прозвучал голос в отдалении, и из темноты показался Сед. – Помню, разожжем костер прямо здесь, на краю берега, и станем есть хот-доги и это самое с крекерами на десерт.

– Это называлось сморы. Жареный зефир, зажатый между двумя крекерами вместе с кусочком шоколадки. Неси стул или подстели травы и присоединяйся к нам, дядя Сед, – сказала Харпер, указывая на место между ними.

Он присел в паре футов от Харпер.

– Да, точно. Мы с Энни разводили костер и несколько раз пробовали делать эти штуки сами, но они уже не получались такими же вкусными, как в тот раз, когда вы, девочки, были с нами здесь. Сегодня я скучаю по ней как никогда. Стены в комнате так на меня и давили, и я решил выйти прогуляться. Ей нравилось, когда на деревьях появлялись листья и начинали прибывать дачники.

– Мои любимые воспоминания о ней связаны с магазином, – сказала Дана. – Она присматривала за мной, пока мама ходила на курсы, чтобы получить лицензию косметолога, и потом, когда мама вышла на работу.

– Ты знала дедушку? – спросила Харпер, взглянув на Дану.

– Нет, он уже умер, когда я родилась, – ответила Дана.

Они сидели молча минут десять, а потом Сед медленно поднялся на ноги и пошел обратно по тропинке к пансионату Энни.

– Все нормально? – крикнула ему вслед Харпер, прежде чем он скрылся из виду.

– Мне уже лучше. Мне помогло просто посидеть с вами немного. Я чувствую ее присутствие среди нас, когда вы, девочки, все вместе. Особенно, когда вы не ссоритесь.

– Вот видишь, – прошептала Харпер, – Он не так печалится, когда мы пытаемся поладить.

Дана поднялась на ноги.

– Хочешь, пойдем к нам в дом. У меня есть фильм и немного попкорна. Тауни сказала, что привезет Брук домой к одиннадцати.

– Думаешь, мы сможем выдержать два часа, не ссорясь друг с другом? Все-таки дяди Седа там не будет.

– Я готова попробовать, если ты согласна, – ответила Дана.

– Какой у тебя фильм? – Харпер грациозно встала на ноги из положения сидя со скрещенными ногами.

– У меня их полно. Можешь даже выбрать, какой захочешь.

Дана не могла поверить в происходящее, но провести время с Харпер казалось ей определенно лучшей перспективой, чем сидеть три часа в одиночестве.

Тропинка от озера до дома была короткой, но они обе проделали этот путь молча. Дана вошла в дом, а Харпер последовала прямо за ней, но вдруг остановилась посреди гостиной.

– Кажется, сейчас она выйдет из кухни с тарелкой пирожных в руке и станет нас угощать, пока мы будем играть в какую-нибудь настольную игру, – сказала Харпер.

Дана положила руку ей на плечо.

– Я чувствую то же самое, только живу в этом доме уже больше недели. Если бы я была экстрасенсом, я бы сказала, что ее дух несчастен и пытается нам что-то сказать.

– В доме все еще есть спиритическая доска? – спросила Харпер, плюхнувшись на диван. – Эта штука пугала меня до смерти. Если она лежит где-то под кроватью или в кладовке, надо отнести ее к озеру и выбросить в воду.

– Слава богу, я ее не видела. Меня она тоже повергала в ужас. Хочешь пива или сладкого чая?

– Чаю, пожалуйста. Отчего ей быть несчастной? Мы все здесь и с помощью дяди Седа поддерживаем порядок в делах. Мы неплохо поработали на этой неделе, как мне кажется, – сказала Харпер.

Дана принесла две большие кружки с чаем и поставила их на журнальный столик.

– Для таких, как мы, это уже успех. Попкорн или смесь из сухофруктов?

Харпер взяла кружку и сделала глоток.

– Смесь из сухофруктов, если это та самая, которую ты делала в прошлый раз, когда мы были здесь. Ты ведь еще добавляешь туда драже «Эм-энд-Эмс»?

– Брук они нравятся больше всех. Я готовлю эту смесь хотя бы раз в месяц, – громко сказала Дана из кухни.

Она отнесла полную миску в гостиную и открыла шкаф в кладовке, где хранила коллекцию фильмов, которые привезла с собой. Она обернулась и увидела, что Харпер стоит прямо у нее за спиной.

– Боже мой! – ахнула она.

– Что такое? – спросила Дана.

– Как много фильмов! Тебе стоит отнести их в магазин и сдавать гостям, которые проживают в коттеджах.

Харпер провела пальцем вниз по рядам коробок с дисками, расположенным в алфавитном порядке по первой букве в названии.

– О нет! Это наша с Брук личная коллекция. Мы не смогли провести кабель в амбаре, и я покупала фильмы, – сказала она, все время покачивая головой.

– Амбаре? Вы что, жили в сарае? Я думала, вы работали на огромном и богатом конном ранчо, – сказала Харпер, повернувшись к ней лицом.

– Я жила на конном ранчо в маленькой квартирке, пристроенной к конюшне. Там была гостиная с кроватью, небольшая кухня и ванная комната. Это было бесплатно, поэтому я не жаловалась, но мы не смогли провести кабель. Брук от этого нисколько не пострадала, – сказала Дана, водя пальцем по DVD-дискам.

– «Красотки в бегах», – закричала Брук, когда они с Тауни вошли в дом через заднюю дверь.

– Я думала, вас не будет до одиннадцати, – сказала Дана.

– Нам стало скучно, и мы думали пойти в кино, но я не захотела тратить свои потом и кровью заработанные денежки, когда дома мы можем сделать то же самое с гораздо более вкусной едой и удобными креслами – Брук сняла куртку и поставила на пол два пакета. – Я нашла пару джинсов за полцены и две рубашки по скидке в семьдесят пять процентов.

– Она очень расчетливая покупательница, – сказала Тауни и взглянула на Харпер. – Ты тоже здесь? Это смесь сухофруктов Даны?

– Да, это она приготовила, а я здесь, чтобы посмотреть фильм, – ответила Харпер.

– И тетя Тауни тоже. Ура! – захлопала в ладоши Брук. – Мы можем посмотреть кино все вместе. Вы смотрели «Красотки в бегах»?

Харпер и Тауни покачали головами.

– Вам точно понравится, – сказала Брук, схватила с дивана подушку и одеяло и бросила их на пол. – Тут буду сидеть я. А вы садитесь на диван и в кресло.

В просмотре комедии было два плюса: никому не надо было ничего говорить, и всем было хорошо, когда она закончилась. Как только пошли титры, Харпер отнесла кружки и бутылку пива Тауни на кухню, поблагодарила Дану за вечер и вышла через заднюю дверь.

Дана смотрела ей вслед и снова задавалась вопросом, что заставило Харпер превратиться из веселой девчонки в человека, у которого так много внутренних демонов.

– Было весело, – сказала Тауни.

– Нужно делать так каждый вечер пятницы, – зевнула Брук. – Кино и попкорн у нас дома.

– Посмотрим. Спасибо, что отпустила со мной дочку, а также за фильм и смесь с сухофруктами, – добавила Тауни.

– А за пиво? Слушай, мама, а когда я смогу пить пиво в ночь кино? – спросила Брук.

– Когда тебе будет сорок и ни днем раньше, – усмехнулась Дана.

– Она никогда не допустит, чтобы я выросла, – простонала Брук.

Собираясь к выходу, Тауни быстро обняла Брук.

– Не спеши взрослеть, детка. Это не так радужно, как кажется. Спокойной ночи.

Это поразительно и в это сложно поверить, но им удалось провести пару часов в присутствии друг друга, не устраивая склоку, причем дяди Седа там не было. Позже вечером, когда Харпер сидела на своем крыльце, мимо проходила Тауни и, завидев ее, остановилась и присела рядом на ступеньку.

– Ты напоминаешь мне того копа из фильма, – сказала Харпер.

– Внешне или поступками?

– И то и другое, – ответила Харпер. – Мама была права. Ты красивая.

– Она так сказала? – Тауни показалось, что она ослышалась.

– Мол, Господь сжалился и даровал тебе красоту, раз уж ты родилась девочкой. Папа так сильно хотел сына, но она заявила, что ни за что не станет делать это со своим телом в третий раз ни ради него, ни ради любого другого мужчины на свете. И добавила, что это его наказание за то, что у него родился бастард.

Тауни немного помешкала, прежде чем ответить.

– Стало быть, не такой уж это и комплимент.

– Это лучше, чем быть высокой долговязой дочерью, похожей на бабушку Энни. Такая каланча навсегда останется дурнушкой, – сказала Харпер.

– Разве плохо быть похожей на бабушку? – спросила Тауни.

– Тогда мне казалось, что да. Но если бы она сказала это сейчас, я бы поблагодарила ее, – улыбнулась Харпер.

– Для детей богатых родителей у нас слишком много скелетов в шкафу, – сказала Тауни. – Похоже, даже у Даны не такое темное прошлое, как у нас, а отец даже не признал ее своей дочерью. Конечно, он и за нас не стал бы заступаться перед мамой.

– Это такой бред, правда?

Тауни зевнула.

– Завтра надо рано вставать. Я спать.

– Я тоже. – Харпер встала и потянулась, вытянув руки наверх.

Тауни всегда завидовала росту Харпер и ее карим глазам. Она никогда не считала ее гадким утенком. Тауни вдруг стало жаль, что их мать внушила Харпер эту мысль. Рету никогда не волновали чувства других, за исключением, может быть, чувств ее мужа. Ее отношение к нему зависело от того, насколько в хорошем она была настроении и насколько сильно ей нужны были его деньги. Она всегда играла роль его статусной жены благодаря восхитительным светлым волосам и большим голубым глазам.

– Интересно, была ли у него когда-нибудь любовница, – размышляла вслух Тауни, прогуливаясь вдоль ряда коттеджей.

– Если была, то ему лучше надеяться, что жена никогда об этом не узнает, – раздался голос с крыльца домика номер шесть.

Голос принадлежал мужчине, и Тауни вздрогнула от неожиданности. Она остановилась как вкопанная и попыталась вспомнить, кто заселился в этот коттедж. В конце концов, в ее памяти всплыло лицо человека, которому принадлежал этот глубокий протяжный тембр.

– Добрый вечер, мистер Ричман, – сказала она.

– Я пока еще не настолько стар. Зови меня просто Тони, – усмехнулся он. – Приятный выдался вечерок, как считаешь?

Он наклонился вперед и положил руки на перила крыльца. Тауни помнила, как он заселялся, но из-за всей этой рабочей суматохи она помнила все как в тумане. Теперь она разглядела, что его ясные голубые глаза обрамляли густые черные ресницы, а его улыбка заливала светом все крыльцо.

– Да, это точно. Завтра обещают хорошую погодку. Как раз для рыбалки, – сказала Тауни.

– Я не рыбак. Я сюда приехал, потому что жена меня выгнала.

Тауни не любила слушать о чужих семейных разборках, но он так сильно напоминал ей ее бывшего бойфренда, что она подошла и села на крыльцо.

– Это было заслуженно?

– Еще как. Я вообще не хотел на ней жениться, но она залетела, а мой папа – священник в маленькой церкви в Линдейле.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – спросила Тауни.

– Мне просто нужно излить свою душу незнакомому человеку, которому плевать, что я натворил, – сказал он. – Я сидел здесь и молил Бога, чтобы он подал мне знак и сказал, что же мне делать, и тут пришла ты. Я подумал, что ты и есть мой знак.

– Бог вряд ли послал бы меня как знак, – рассмеялась Тауни.

– Мы с моей девушкой, тоже дочерью священника, сильно повздорили как-то раз, и я напился, – сказал он. – Так я оказался в постели с дочкой другого священника и провел с ней все выходные. На следующей неделе я помирился с девушкой, но… – сказал он, намеренно не заканчивая фразу.

– Но потом дочь другого священника забеременела, да?

– Не стоило нам напиваться и заниматься сексом, но со всеми бывает, – он пожал плечами. – Мы поспешно сыграли свадьбу, а потом в два месяца у нее случился выкидыш.

– Жизнь так несправедлива, – сказала Тауни.

– Мы с моей девушкой все еще любили друг друга… ну и дальше ты можешь сама догадаться. Вера моей жены не признает развод. Мои родители тоже его не примут, хотя в нашей религии за развод в ад не отправляют.

– По-моему, это полный бред. Сколько тебе лет? – спросила Тауни.

– Двадцать два. Уже полгода женат.

– Похоже, в ближайшие пару дней тебе придется основательно покопаться в себе.

Он потер рукой подбородок.

– Как бы ты поступила на месте моей жены?

– Я бы изначально не стала за тебя выходить, но раз уж она это сделала, то, наверно, я бы пристрелила тебя за измену, – ответила она.

– А на месте той девушки, которую я любил с третьего класса?

– Я надеюсь, что у меня хватило бы ума отойти в сторону, пока ты не станешь свободным.

– Надеешься? – переспросил он.

– Я не могу судить. Мне сложно поставить себя на место этих девушек, ведь я совершенно их не знаю. Может быть, твоя жена тоже любила кого-то и теперь не знает, как вырваться из этого ужасного брака, и перекладывает всю работу на твои плечи. Тебе надо с ней поговорить и выслушать, что она скажет. С глазу на глаз.

Может, тебе стоит применять в жизни те советы, которые ты даешь другим, – снова раздался в голове голос бабушки Энни. – Попробуй уделять Седу и своим сестрам столько же внимания, сколько ты уделяешь незнакомцам.

– Спасибо, что выслушала. Возможно, ты и была моим знаком. Я, наверное, съеду завтра рано утром и вернусь на другой берег реки. Посмотрим, смогу ли я все уладить, – сказал он.

– Конечно, сможешь.

По пути до своего маленького домика Тауни могла расслышать звуки всех видов ночных насекомых и животных, которые вышли поиграть под светом луны. Оказавшись внутри, она прижалась спиной к двери, соскользнула по ней на пол и обхватила колени руками.

– Бабушка, я наделала много глупостей, о которых не хочу рассказывать Дане и Харпер. Они никогда не были условно осужденными и не принимали дурных решений, в отличие от меня. Я просто не могу им это рассказать. Не оставляй меня. Мне необходимо иногда слышать твой голос.

Она склонила голову набок, но до нее доносился лишь шелест ветра среди деревьев.