Текст книги "Первый раз – 2 (сборник)"

Ноэль

Свадьбы определенно придуманы для девушек. Несмотря на всю мою любовь к Элис и желание сделать ее счастливой, я подумывал о том, как бы избежать всего этого – смокингов, обедов, регистрации и прочего дерьма – по меньшей мере раз в месяц после того, как мы обручились.

И не потому что сомневаюсь; я хочу на ней жениться. Просто не хочу забивать голову свадьбой.

– Ноэль, милый, нельзя открыть подарки и не записать, кто их присылает. От этого никакого толка. – Элис сдула с глаз прядь своих дивных белокурых волос, голубые глаза молили о помощи.

– Прости. Я все записываю, – улыбнулся я и получил ответную улыбку.

– Почему вы открываете подарки до свадьбы? Это как-то задом наперед, – заметил Уэйд, недовольный тем, что я настоял на его присутствии.

– Мы хотим заранее всех поблагодарить, чтобы не заниматься этим в медовый месяц. Это социально допустимо.

– Элис, мне ни на мгновение не может прийти в голову, что ты способна допустить социальную оплошность, – сдал назад Уэйд.

Моя невеста ростом всего пять футов и два дюйма и весит едва ли сотню фунтов, но она пугала Уэйда до смерти. Каким бы нелепым это не казалось, Эл, безусловно, обладала силой духа для такого-то маленького эльфа.

Сорвав блестящую обертку с очередной коробки, я открыл крышку и заглянул внутрь, затем вытащил содержимое и поднял вверх.

– Эл, а это что за чертовщина?

Она прищурилась и слегка склонила голову набок, вызывая во мне желание немедленно ее поцеловать.

– Понятия не имею. Что-то вроде вазы?

– Похоже на полый пенис, – высказал свое мнение Уэйд, всегда готовый помочь, и рассмеялся.

Элис закатила глаза, но уголки ее губ поползли вверх.

– От кого это?

– От Андерсонов?

– Друзья моих родителей по колледжу. Они такие странные. – Она склонила голову в другую сторону и вздохнула. – Просто придется поблагодарить их за прелестный подарок.

Я фыркнул, и легкая ухмылка Элис превратилась в настоящую улыбку, ту самую, от которой ее хорошенькое личико становится таким, на которое я могу смотреть каждый день до скончания жизни.

«До скончания жизни». Черт.

Кажется просто невозможным, что я, едва достигнув двадцати трех лет, собираюсь жениться. За всю жизнь я встречался всего с двумя девушками, да и называть Трессу моей девушкой было бы глупо. Она чертовски постаралась надежно запереть свои чувства и не дать мне сказать о своих, и не важно, насколько мы сходили друг по другу с ума.

Уэйд рылся в огромной куче подарков, твердо намеренный покончить с этим, чтобы мы могли отправиться на то, что он называет скромным мальчишником. Мы с ним дружим с начальной школы и оба знаем, что у нас с ним разные представления о «скромном», но я надеюсь удержать все под контролем. Репетиция свадьбы запланирована на завтра, за ней идет репетиция обеда, и с похмелья я буду там иметь очень бледный вид.

Я ощутил боль в пояснице и потянулся, даже застонав от удовольствия. Элис из-за свадьбы ужасно напряжена, и теперь, когда мы съехались, ее беспокойство здорово на меня действует. Ночами она мечется, не давая мне отдохнуть. Я по полночи не сплю, прислушиваясь к ее сонному бормотанию, иногда гадая, в чем причина ее тревожных ночей – в стрессе от свадьбы или в стрессе от предстоящего замужества. Страшится ли она… этого «навсегда».

Мы закончили разворачивать подарки к четырем часам дня. Уэйд одним глотком допил свое пиво, встал, потянулся в своей старенькой футболке «Сигма Ню», захрустел суставами гораздо сильнее, чем полагается в двадцать с небольшим лет, и похлопал меня по плечу.

– Ты придешь прямиком в отель, чтобы все подготовить, так? Мне нужно подстричься.

– Да, я задержусь буквально на десять минут, а так буду прямо за тобой. – Мы стригли друг друга со средней школы, и по какой-то странной причине мне этого сильно не хватало с тех пор, как мы закончили школу и разъехались.

– Даже не мечтай оказаться прямо за мной, извращенец. – Услышав знакомую подколку, я улыбнулся. Улыбнулся я и знаку мира, который он показал мне над плечом по пути к двери. Потому что как бы Уэйд ни старался вести себя так, будто мы все еще учимся в колледже, он и сам вот-вот готов сделать предложение. Его девушка, Миранда, умна, потрясающе красива и, что особенно важно, мирится с любыми выходками Уэйда, как будто только для этого и родилась.

Они так подходят друг другу, словно у них вообще нет выбора.

Безмолвное напоминание о том, что и я когда-то чувствовал подобное, мягким крылом задело меня по затылку. Вниз по спине растекся страх, но Элис смотрела мне в глаза, ее острый взгляд затуманился тревогой, и я изо всех сил попытался сделать вид, что ничего не случилось.

Я уже излечился от ожиданий того, что любовь должна быть чем-то особенным, выдающимся. Быть взрослым – означает понимать, что отношения требуют труда, и даже если кажется, что они того не стоят, к концу дня ты и твоя девушка все равно вместе.

Это то, во что я должен верить, и у нас с Эл все хорошо. Хорошо.

Но ничего особенного у нас нет. Быть с ней – мой выбор, а не предназначение судьбы.

Она плюхнулась мне на колени и поцеловала меня долгим поцелуем. Я обнял ее худые бедра и свернул поцелуй, мечтая только об одном – чтобы следующие два дня поскорее закончились и мы смогли заняться остатком нашей жизни..

– Ты хорошо будешь себя вести сегодня вечером?

Раздражение вскипело мгновенно, разгорячая кровь.

– Разве я когда-нибудь вел себя плохо?

– Нет. Просто я люблю тебя и не хочу потерять.

Если меня что-то и напрягает в Эл, так это ее убежденность, что все девушки на свете на меня охотятся. Полагаю, причина здесь в том, что после всех этих лет она до сих пор сомневается во мне.

– Мы поженимся через два дня, малышка. Ты никуда от меня не денешься.

Она снова меня поцеловала, и раздражение спало. Мне не нравится эта ее неуверенность, но это часть Элис. Мне не приходится выбирать, какие ее части я хочу – после субботы я получу их все.

– Вот и хорошо. Мы с мамой и моими тетушками пойдем в спа, а потом придут девчонки делать маникюр и педикюр.

– Развлекайтесь. – Я еще раз ее поцеловал и поставил на ноги, пытаясь сбросить с себя внезапно накатившее странное настроение. Прежде всего изгнать прочь несвоевременные, бесполезные мысли о Трессе.

Элис меня любит. Она каждый день пытается сделать меня счастливым. Я учусь на третьем курсе медицинской школы, и на свете существуют куда более скверные вещи, чем уверенность в том, что тебя будет ждать дома после долгой смены. Несмотря на мимолетные мгновения надежды, вспыхивавшие у меня когда-то рядом с Трессой, она ни разу не сказала, что любит меня.

В последнюю ночь нашего лета она отказалась прийти ко мне в постель. Думаю, испугалась неожиданной силы нашей тяги друг к другу, непредсказуемой боли расставания. Я спал на полу около дивана, просто чтобы быть рядом с ней.

Держа ее за руку, я безнадежно пытался притворяться (как притворялся все лето), что достаточно касаться ее тела и она будет принадлежать мне.

Я принадлежал Трессе, но она никогда не была моей. И уже никогда не будет.

Тресса

Я явилась в отель, так и не зная номера комнаты Сэмми. С дороги я послала ей сообщение, но она не перезвонила. К счастью, мое обаяние и умение придумать пугающе правдоподобную ложь и расплакаться как по заказу очень пригодились в разговоре с прыщавым портье, так что наверх я поднялась с ключом.

Воспоминание о последней встрече с Сэм-ми той самой ночью, когда произошел инцидент с соленой соломкой, неприятно царапало мои внутренности, но вариантов у меня не было. Одна остановка между Чикаго и Айовой, и у меня остается семь долларов пятьдесят три цента, чтобы продержаться еще два дня.

Даже если Сэмми считает меня чокнутой, не думаю, что она выставит меня за дверь. Она ведь действительно славная, и той ночью, мне кажется, она единственная меня пожалела. Вероятно, Сэмми понимала, что я чувствовала, ну хотя бы капельку.

Бросив спортивную сумку и вытащив из нее свои туалетные принадлежности, я направилась в ванную. После трех часов в дороге ощущение во рту было такое, словно туда песку насыпали, и еще мне требовалось привести в порядок лицо. Почистив зубы, я поняла, что и сама ужасно грязная, так что решила принять душ. Может, это и невежливо – принимать душ в чужом гостиничном номере, но Сэмми не запретила мне у нее останавливаться. Мы просто не обговорили детали…

Под напором очень горячей воды кожа моя порозовела, узел вины в затылке расслабился, и теперь я была чуть лучше готова к тому неизвестному, что меня ожидало сегодня вечером. План заключался в том, чтобы позвонить Ноэлю и пригласить его на чашку кофе. Сейчас пятый час пополудни, и я надеялась, что часам к семи-восьми наберусь достаточно храбрости.

Я вышла из душа, завернувшись в полотенце и наслаждаясь мягкой пушистой тканью.

– Тресса? Какого черта ты тут делаешь?

Низкий голос напугал меня так сильно, что я споткнулась, но сильные руки подхватили меня до того, как я в голом виде распласталась на полу. Взглянув вверх, я увидела Уэйда, его ярко-голубые, встревоженные глаза.

– Сэмми знает, что ты здесь? – Он нахмурился и отпустил меня, скрестив на груди руки, словно отгораживаясь от неприятностей, которые я действительно собиралась на всех навлечь.

Как ни странно, особого смятения при виде меня он, похоже, не испытал.

– А ты что здесь делаешь? – парировала я, еще не готовая признаться в степени своего безумия.

– Моя девушка забыла зарядку для телефона в моей машине, и я решил занести.

– У тебя есть девушка? – Это показалось мне странным, хотя Уэйд всегда был привлекательным. Славный юноша, красивое лицо, сногсшибательное тело. Он подцеплял множество девчонок, и ни одна из них не хотела уходить, когда надоедала ему, но настоящая девушка… это что-то.

– Прошло два года с нашей последней встречи, Тресса. Да, у меня есть девушка. А Ноэль женится, но подозреваю, об этом ты уже знаешь. – Он смерил меня взглядом, беспокойным и добрым одновременно.

Это напоминало мне нашу старую дружбу – возможно, мы и остались друзьями, если дружба не умирает, когда ее заталкивают на задний план. Шагнув вперед, я неуверенно улыбнулась, однако я знаю Уэйда почти так же хорошо, как Ноэля. Мгновение спустя он сгреб меня в объятия. Ощущение было такое знакомое, будто я надела чересчур большой, очень поношенный свитер.

– Так приятно снова тебя видеть, – пробормотал он, оттолкнув меня и скрестив на груди руки. – Ну так какого черта ты тут делаешь?

– Гм…

– О, Иисусе! В самом деле? Я снова стану свидетелем очередного эпического срыва Трессы? – Это была шутка только наполовину. – Не могу решить, то ли мне тебя эмоционально выпороть, то ли надежно запереть. У тебя есть промежуточный вариант?

– Я не собираюсь срываться, или психовать, или закидывать кого-нибудь закусками, клянусь. Просто хочу с ним поговорить.

– Зачем?

– Мне нужно.

Уэйд посмотрел мне в глаза.

– А как насчет того, что нужно Ноэлю?

Этим вопросом он словно загнал мне под кожу иголки. Эшли говорила то же самое – что с моей стороны эгоизм стремиться только к тому, чтобы избавиться от собственных сожалений, не думая, чем это обернется для Ноэля. Но я сомневаюсь, что это на него как-нибудь повлияет, разве что укрепит его в своем решении. В последний наш раз вместе я попыталась сказать ему все – что я не просто его люблю, но и любила всегда. Он не захотел слушать.

Но мне по-прежнему нужно было это сказать.

– Может, это эгоистично, Уэйд, но я должна.

Он долго смотрел на меня с непроницаемым лицом.

– Слушай, сегодня вечером у нас мальчишник. Мы хотим немного выпить у «Шекспира» – знаешь этот бар с пианино?

– Зачем ты мне это говоришь? – Было бы глупо надеяться на то, что после всего случившегося Уэйд все еще считает меня самой подходящей девушкой для своего друга.

– Ты не испортишь ему свадьбу, Тресса. Ты обламывала его два года, даже больше, так что хватит. Он сумел все пережить. И ты тоже должна с этим покончить. И если для этого ты должна поговорить с ним сегодня вечером и убраться к чертовой матери из города до свадьбы, так мы и поступим.

Его слова подействовали на меня как пощечина, возможно, заслуженная, но жестокая. Неожиданная от душки-Уэйда, который устраивает вечеринки, улыбается всем направо и налево и не сует нос в чужие дела. Но Уэйд был прав. Четырех лет должно быть достаточно, чтобы преодолеть все. Забыть кого-то. Иногда я обманывала ожидания Ноэля, всеми теми ночами, когда он изо все сил пытался рассказать мне, что чувствует, и вытянуть из меня признание, что я чувствую то же самое. А я отказывалась, потому что боялась. Была незрелой. Однако в конце концов он тоже обманул мои ожидания.

Ноэль

По крайней мере в одном Уэйд меня послушался – мы пошли к «Шекспиру». Этот бар напоминает мне о колледже – во время учебы мы провели там кучу времени, и там никогда не бывает слишком людно. По четвергам бары в кампусе забиты гораздо сильнее, потому что там рекой льется дешевое пиво и рукой подать до большинства спален. Однако и тут сегодня оказалось не пусто. Уэйд зарезервировал столик на нас пятерых, а иначе нам пришлось бы стоять. Я чувствовал себя жутко усталым, и даже пиво не помогало мне рассмеяться. Но это был мой последний вечер с парнями.

– За Ноэля! За то, чтобы ты спал с одной единственной женщиной до конца жизни!

Мы чокнулись, и никто не упомянул, что за всю свою жизнь я спал только с двумя женщинами. Элис была моей первой, когда мы с ней встречались в старших классах. Вторая – случайная связь на одну ночь, когда я поначалу пытался забыть Трессу.

Тресса… Тресса, оказавшаяся в этом баре этим вечером.

Увидев ее лицо, я решил, что это игра моего воображения. Однако она не исчезла, когда я моргнул, и неуверенная, знакомая улыбка словно высосала весь кислород из моих легких. Влечение и ностальгия обрушились на меня с убийственным жаром, миллион воспоминаний неуловимо быстро промелькнуло.

Головокружительные вспышки смеха и эйфории. Черные глубины тоски, гнева и досады. Постоянная бурная насыщенность, которой мне не хватало больше всего.

Меня охватила решимость, я допил пиво, не отрывая от нее взгляда. Понятия не имею, что я почувствовал или что должен был почувствовать, увидев ее снова. И что она тут делает.

Но в одном я мог не сомневаться – Элис распсихуется, если узнает.

Уэйд проследил за моим взглядом и откашлялся.

– Это я ей сказал, что мы будем здесь.

– Что? Зачем? Какого черта она тут делает?

– Я задал ей тот же вопрос. Я не знал, что она приедет, клянусь. Думаю, никто не знал, но остановилась она у Сэмми.

Гребаная Сэмми! Слишком милая себе во вред, и она всегда любила Трессу. Сказала, любовь может случиться много раз, но человек, который сводит тебя с ума и до сих пор не может забыть… такое бывает лишь однажды.

– Почему ты мне ничего не сказал? – спросил я.

– Не знаю. Наверное, не хотел портить тебе вечер. Надеялся, что она струсит и не появится. Это ее конек, если я правильно помню.

Только не в последнее время. Уклоняться и прятаться, притворяться, что жизни не существует, – все это было частью Трессы, в которую я влюбился почти четыре года назад, но девушка, явившаяся на ту последнюю вечеринку, перестала убегать.

Если бы вот так, как гром среди ясного неба, появился кто-нибудь другой, а не Тресса, я бы уже дал деру в противоположную сторону. Подумал бы, что этот человек безумен, возможно даже, опасен, но она просто Тресса. Непредсказуемая. Импульсивная.

Прекрасная.

– Думаю, она просто хочет поговорить, – неуклюже добавил Уэйд.

Мой старший брат, Джеймс, заметил Трессу и помахал ей рукой. Ему всегда нравилось, что мы с ней пара. Улыбка его исчезла, когда он увидел мое лицо, надо полагать, впечатляющего оттенка бледного.

– Просто поговори с ней, Ноэль. Разве ты не должен ей такой малости?

Негодование заставило меня оторвать взгляд от Трессы. Я полным потрясенного недоверия взглядом пригвоздил Джеймса к месту.

– Я ей ничего не должен. Ничего! Эта девушка пудрила мне мозги и разбивала сердце столько раз, что и не сосчитать, и потребовалось много сил и времени, чтобы оставить ее в прошлом.

– Конечно, но она никогда не врала тебе, старик. Она с самого начала была шальной.

Его слова напомнили мне обо всем, что я знаю, и еще больше о том, чего не знаю, и сердце мое смягчилось, как бывает всегда. Ноги сами нашли липкий пол бара, и страх, стягивающий щеки Трессы, ослабевал по мере моего к ней приближения. Пианист заиграл балладу, знакомую и так берущую за душу, что это, должно быть, шутка космоса, – песню, всегда напоминающую мне о Трессе. Это единственная песня, под которую мы с ней танцевали, та, что всегда кажется неуместной в конкретную минуту, но в последующие дни непременно встает на свое место.

Боль потрясения, льющаяся на меня из ее пронизанных золотом глаз, утверждала, что она тоже все помнит.

– Ноэль.

Нежный голос назвал мое имя, пробил стены, возведенные вокруг моего сердца, чтобы не впускать ее. Он напомнил мне об одной давней ночи и о единственном признании, которого мне когда-то удалось от нее добиться, – что она скучает по мне, когда меня нет рядом.

– Тресса.

Мы смотрели друг на друга слишком долго, затем я неожиданно для себя выпаливаю первое, что мне приходит в голову:

– Потанцуем?

Мне показалось, лучше разговаривать подальше от ушей моих друзей, и мы присоединились к другим парам на шумном деревянном танцполе. Я положил ладонь на ее талию, а другой взял ее за руку так, чтобы мы оказались как можно дальше друг от друга. Знакомый разряд, когда наша кожа соприкасается, жар, растекающийся по моим мышцам, – этого достаточно, чтобы я насторожился сильнее. Слишком легко соскользнуть в прошлое с Трессой, а ведь теперь все изменилось. Элис ждет меня дома, и через два дня она станет моей женой. Я сумел избежать искушения в тот последний раз, когда Тресса появилась, сумею и сейчас.

– Что ты здесь делаешь?

Ее пальцы у меня на шее чуть напряглись. От этого прикосновения мне стало трудно дышать, но я справился.

– Я… Как дела?

– Превосходно.

Ее глаза, всматривающиеся в мое лицо, были полны беспокойства, тревоги. Я задумался, видит ли она, как воздействует на меня ее присутствие, замечает ли мою любовь к Элис, да видит ли меня Тресса вообще?

Я изображал страдающего эмо-юношу – склонность, покинувшая меня, когда ушла Тресса. Могу поклясться всем, что тогда я был ей небезразличен, но слова ее всегда противоречили моим инстинктам. Мне никогда не хватало уверенности, чтобы подтолкнуть ее, – я боялся, наоборот, оттолкнуть.

– Я слышала, ты женишься.

– Да. Послезавтра.

– И ты счастлив?

– Я счастлив, Тресса. – Или был счастлив, пока она не вошла в бар. А был ли? – Но ты вряд ли проехала весь этот путь до Айовы и появилась здесь без предупреждения, чтобы спросить, счастлив ли я. Если ты в самом деле хотела узнать, Сэмми или Уэйд могли бы тебе сказать. Или ты просто могла позвонить.

– Я хотела при этом увидеть твое лицо. И… в общем, надеялась, что мы сможем поговорить.

Эти шесть слов вмиг залатали щели в моей обороне. Когда она хотела поговорить в прошлый раз, я отказался выслушивать ее признания и не хочу слышать их сейчас. Уже слишком поздно.

Ее глаза наполнились слезами, а мое сердце ныло при каждом ударе. Мне всегда было не просто причинять боль Трессе – даже той ночью, пьяной в хлам, с Эл рядом, это было агонией. Я чувствовал каждый нанесенный ей удар так, словно они бумерангом отлетали назад и били меня с двойной силой.

Но Тресса не понимает, что жизнь не стоит на месте и не ждет. Ни меня, ни ее. Ни нас.

– Мы разговариваем.

– Позже. Может, утром, за кофе? Или позднее ночью в «Стейк и Шейк»?

Мозг без усилий предложил в ответ недвусмысленное «нет», но из-за разрывающего сердце выражения скорби и надежды в ее глазах язык прилип к нёбу. Аромат ее кожи и волос вернул меня в те дни, когда мне даже в голову не приходило в чем-нибудь ей отказать. Что плохого в том, чтобы ее выслушать?

Это ничего не изменит. Я могу перед ней устоять. Я этому научился, я практиковался, и через некоторое время это стало моим привычным поведением и перестало быть невозможным.

– Хорошо. – Танец закончился, мы остановились. – Хочешь к нам присоединиться? Я знаю, Джеймс с удовольствием с тобой поздоровается.

– Конечно. – Робкая улыбка изогнула ее полные губы, глаза метнулись к нашему столику. – Только на минутку. Что ты предпочтешь – поговорить позднее ночью или утром?

– Ночью. – Элис все равно не ждет меня рано, а увильнуть от любого дела в день перед свадьбой просто невозможно, разве только я сумею за ночь превратиться в Бэтмена.

При появлении Трессы атмосфера за столом переменилась – все заметно насторожились. Присутствующие были с ней знакомы – Уэйд и Джеймс, разумеется, и Браден, второй мой брат, и двое старых друзей еще с колледжа. Я знал, что, несмотря на то как все завершилось, все они ее любят. У нас больше хороших воспоминаний, чем плохих. Или же только я так думаю?

Сразу после короткого приветствия все погрузились в молчание. Нервозность Трессы заразила и меня, сдавила мои внутренности в тугой шар.

– Так хорошо снова вас всех увидеть, но думаю, я все-таки вернусь в отель и поговорю с Сэмми.

– Она с Эл и другими девушками пошла в спа, – сказал я.

– О…

– Давай я напишу Миранде, – предложил Уэйд. – Она скажет Сэмми, чтобы та ненадолго забежала в отель.

– Спасибо. – Тресса переплетала пальцы, лицо ее приняло зеленоватый оттенок и слегка вспотело. Неужели это только из-за встречи со мной?

Кажется, да. Сколько раз я сам доводил себя до больного, тошнотного состояния, готовясь подтолкнуть ее к очередному разговору о нас, о будущем, которое так и не состоялось?

Она протянула руку, без спроса сделала глоток моего пива и поморщилась.

– Ты и твой долбаный «Будвайзер». Фу!

Эти слова разрядили обстановку, и все рассмеялись. Мы снова беспечны, играем на веранде, теплая Тресса рядом со мной, всегда рядом со мной. И как бы сильно мы этому ни противились, у нас было то, чего хотят все. Что-то, что они ощущают и видят, к чему относятся со странным благоговением.

– Это лучше «Кистоуна» или «Нэтти», – возразил Уэйд.

– «Кистоун» – да. У этого дерьма вкус мокрого древесного угля. А против «Нэтти» я ничего не имею. Оно напоминает мне о колледже. – Тресса снова поморщилась. – А «Будвайзер» – гадость.

– Сноб, – поддразнил я, обнаруживая остатки нашей прежней непринужденности под собственной ошеломленной, слегка онемелой реакцией на ее появление. Я бы сказал, что это остатки прежней дружбы, да только мы с Трессой никогда не были друзьями. И не могли ими быть. Даже сейчас у меня под кожей словно щелкают небольшие магнитики, подталкивая мою руку обвиться вокруг ее талии. Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не нагнуться и не проверить, пахнет ли она по-прежнему летом.

После женитьбы на Элис я никогда больше не увижу Трессу. Это будет слишком тяжело и, более того, бессмысленно. У меня останется слишком много напоминаний о том, что могло бы быть. Что я мог бы иметь до того, как все развалилось. До того, как я сам все разрушил, если уж говорить правду.

– Ты можешь называть это снобизмом, а я называю хорошим вкусом.

– Отлично, – вмешался Уэйд. – Миранда говорит, Сэмми вернется в свой номер в десять, и она сгорает от любопытства.

– Ты бы мог ее подготовить. – Беспокойство Трессы вернулось в мгновение ока.

– Не-а. Так гораздо интереснее.

– Этот Уэйд всегда готов помочь. – Она забросила сумочку на плечо и улыбнулась, освещая столик. – Приятно было снова с вами повидаться.

Тресса развернулась и направилась к двери, а все мы смотрели ей вслед.

– Старик, это просто полная жопа, – прокомментировал мой друг Фил.

Это точно, иначе и не скажешь.