Текст книги "Креольская честь"

Глава 6

Николь продолжала стоять неподвижно. Она знала, что ей надо уйти: Кларисса вполне могла ее увидеть, а это не сулило ничего хорошего. Но ноги отказывались двигаться.

Алекс склонился над затянутой в перчатку рукой Клариссы и чисто джентльменским жестом поднес ее к губам. Держался он прямо и строго. И куда только подевалась недавняя свобода в движениях, сменившаяся почти высокомерным равнодушием!

Кларисса, светловолосая, стройная, исполненная достоинства женщина, улыбнулась чему-то, сказанному Алексом, приняла предложенную им руку, и они вместе пошли по мощенной ракушечником дорожке к веранде, которую старательно подметала Даниэль. Занятая работой, маленькая толстушка продолжала мести пол, пока не задела метлой шелковую юбку бледно-зеленого платья Клариссы.

– Смотри, что делаешь! – бросила Кларисса.

– Pardonnez-moi, mademoiselle![6]6
  Извините меня, мадемуазель! (фр.)


[Закрыть] – вскрикнула Даниэль, вдруг очнувшись.

– Говори по-английски, дура.

Алекс, который и сам требовал того же, нахмурился.

– Она же извинилась. Просто не заметила нас.

– Вот бестолковая! – напустилась на Даниэль Кларисса, оставляя без внимания легкое раздражение в голосе Алекса. – Пора тебе учиться аккуратности. Через несколько месяцев ты будешь получать распоряжения прямо от меня. А я не потерплю такой неряшливости.

– Кларисса! – повысил голос Алекс. – Даниэль извинилась. Чего еще ты от нее хочешь?

– Даниэль? – удивленно повторила она. – Ты так хорошо знаешь эту девицу?

– У нас работала еще ее мать, потом умерла, – с явной неохотой объяснил Алекс. – Даниэль помолвлена с одним из грумов Фелисианы. Как только они поженятся, Валькур подыщет ей какое-нибудь местечко у себя, Кларисса осмотрела служанку с головы до ног, не упустив ничего: ни слишком пышной фигуры, ни розоватого цвета ее хорошенького, но слишком уж круглого лица с куда более грубыми чертами, чем у нее самой. Даниэль все еще сжимала метлу побелевшими пальцами. Так и не поднимая глаз, она присела.

– Я очень трудолюбивая работница, мадемуазель Эндикот. Я не доставлю вам никакого беспокойства.

– Тем лучше для тебя. – Бросив последний недобрый взгляд на Даниэль, Кларисса повернулась к Алексу, который выглядел не слишком-то довольным. – Служанка просто нуждается в некотором наставлении, – пояснила она, давая понять, что разговор окончен. Снова приняв его руку, она пошла вместе с ним в дом.

Ники прислонилась к стене дома. Неужели Алекс в самом деле собирается связать себя брачными узами с такой женщиной? Если он рассчитывает подчинить своей воле Клариссу Эндикот, то будет глубоко разочарован. Она в жизни не видела такой властной и такой отталкивающей женщины, как эта.

Миссис Линдер, конечно же, права, подумала девушка. Если Кларисса Эндикот узнает, что она, Ники, совсем взрослая, то тут же перепродаст ее контракт. При этой мысли Ники даже вздрогнула. И все же, направляясь на кухню, она раздумывала, сможет ли вести себя достаточно покорно и вежливо с женой Алекса.

И как она вообще воспримет женитьбу Алекса?

День за днем погода становилась все жарче, влажность увеличивалась. Но Ники привыкла к долгим летним месяцам, а большой усадебный дом был построен так, чтобы его по возможности овевал речной ветер.

Тем временем Кларисса готовилась к балу, на котором они с Алексом должны были огласить свою помолвку. Она наметила его на конец сентября, ибо к этому времени все работы должны были закончиться и все плантаторы, уехавшие на жаркое время в Европу, должны были возвратиться. Испытывая к Элмтри такую же глубокую привязанность, как Алекс – к Бель-Шен, все жаркие месяцы года, никуда не уезжая, Кларисса продолжала управлять плантацией.

– Она выбрала для приема Бель-Шен, – сказала миссис Линдер Ники, – потому что хочет произвести впечатление на здешнее высшее общество. Бальный зал здесь куда больше, Чем в ее собственном доме.

Хотя Кларисса и приезжала раз в дом, она редко встречалась с Александром, потому что он пропадал на сахарной плантации.

Несколько раз Николь наталкивалась на Клариссу, но та обычно с ней не разговаривала и почти не замечала. Она просто передавала миссис Линдер свои распоряжения, а остальные слуги для нее как будто не существовали.

Ники с содроганием думала, что Алекс намеревается жениться на такой женщине. «В конце концов, – рассудила она про себя, – у нас с Алексом что-то вроде дружеских отношений, поэтому я хочу видеть его счастливым». Странное болезненное чувство, которое ощущала при виде этой пары, она объясняла неприязнью к Клариссе, понимая, что эти двое плохо подходят друг другу.

Ей хотелось прямо сказать Алексу, что он совершает большую ошибку, но она понимала, что у нее нет на это никакого права. А с тех пор как они ездили на сахарный завод, он неизменно исчезал при ее появлении или был слишком занят, чтобы разговаривать с ней.

Она не встречалась с ним уже две недели, когда ей вдруг велели пойти на кухню и помочь подать на стол ужин. Ее также предупредили, что в столовой будут присутствовать Кларисса, Франсуа и Томас Демминг.

Этот день был прохладнее предыдущих, веяло приятным свежим ветерком. Может быть, попозже она сможет погулять по берегу реки, подумала Ники, открывая дверь столовой.

– Как идут дела на заводе? – спросил Франсуа Алекса, когда Ники стала разносить первое блюдо: восхитительный суп из телячьей головы, напоминающий по вкусу черепаховый.

– Мои ожидания как будто оправдываются. – Алекс поднял глаза на Ники как раз в тот момент, когда она поставила перед ним позолоченную фарфоровую супницу. Хотя он и не произнес ни слова, девушка чувствовала, что его взгляд посылает ей теплое приветствие. – Это самая главная наша задача, и для ее выполнения я привлек самых лучших специалистов и рабочих.

– Я уверена, что все будет готово точно к сроку, – вставила Кларисса. – Алекс никогда не разочаровывает ожиданий.

– Да, на Алекса всегда можно положиться, – добавил Франсуа, даже не пытаясь скрыть свой сарказм.

– Ну почему вы ведете себя, как избалованный мальчик? – одернула его Кларисса. – Неужели у вас нет более подходящего занятия, чем отпускать язвительные реплики в адрес брата, который так старается вам помочь?

Франсуа побагровел.

– О да, он старается мне помочь… оставаться вечно хнычущим прихлебателем.

– Франсуа.

– начал Алекс.

– Не потакай ему, Алекс. Ты и без того слишком снисходителен. Будь он моим братом, я бы не давала ему ни цента.

Просто удивительно, как быстро приходят в чувство «хнычущие прихлебатели», когда оказываются на мели.

– Здесь неподходящее место для такого разговора, – тихо предостерег Томас Демминг.

Франсуа прочистил горло.

– Томас прав, – подтвердил он, впервые на памяти Ники выказывая себя зрелым мужчиной – Пожалуйста, прими мои извинения, Алекс. – Вместо враждебности мальчишески красивое лицо Франсуа выражало теперь что-то вроде раскаяния, а также другое чувство, которое Ники мысленно определила как отчаяние.

Когда Франсуа посмотрел на Алекса, его лицо уже успело принять выражение равнодушия Но Алекс, вероятно, почувствовал, какая буря в душе брата. Ему так и не удалось совсем скрыть ее. Все это не ускользнуло от внимания Ники. Что происходит между этими двоими? Понимает ли Алекс чувства брата или он в таком же недоумении, как и она, Ники.

Все время, пока подавали главные блюда жареное рыбное филе, глазированные французские булочки, жареную перепелку с» желе, – этот разговор, хотя и обрывочно, продолжался. Пока служанки подавали и убирали всю эту вкусную еду, Ники подливала воду в бокалы. Очередь как раз дошла до Клариссы, когда приземистый, средних лет негр, убирая тарелку Клариссы, опрокинул большую рюмку с недопитым белым вином, пролив несколько капель на абрикосово-желтую шелковую юбку Клариссы.

– Боже, какой недотепа! Ты кто? – Она стала яростно тереть белой льняной салфеткой юбку.

– Джошуа, мэм. Вы уж простите меня.

– Должна сказать, Алекс, что твоих слуг надо как следует вышколить.

– Должен напомнить тебе…

– Джошуа, ты будешь работать полный воскресный день, – перебила Кларисса. – Тогда в другой раз ты будешь осторожнее – В воскресенье у моего малыша день рождения, – взмолился Джошуа. – Я обещал ему…»

«

– Все в порядке, Джош, – сказал ему Алекс – Нет, не в порядке, – вмешалась Кларисса. – Твои слуги должны научиться вести себя. И чем скорее, тем лучше.

«Боже, кем она себя воображает?» Ники едва удержалась, чтобы не произнести эти слова вслух. Кларисса стала вновь выражать свое недовольство, и тут нервы Ники не выдержали.

С улыбкой мрачного удовлетворения она подняла кувшин и вылила его содержимое прямо на колени Клариссы Эндикот.

В комнате наступило глубокое молчание.

– Что?.. Что?.. – Кларисса вскочила на ноги, опрокинув на пол стул с высокой спинкой. – Кто эта… Кто эта… плохо воспитанная девчонка?

Выражение лица Алекса было прекомичное. Его явно разбирал смех, и в то же время он с трудом сдерживал ярость.

Франсуа и Томас, казалось, готовы были разразиться хохотом.

– Меня зовут Ники Стоктон. – Как ей хотелось бросить в лицо этой злобной женщине всю правду!

– Твои родители, должно быть, были дурно воспитанными невежами. – Кларисса яростно одернула юбки. – Сию же минуту извинись.

Еще миг назад Ники готова была извиниться. Это казалось такой пустячной платой за одержанный ею триумф. Но после того, как Кларисса так непочтительно отозвалась о ее семье, это стало невозможно.

– Нет, – только и сказала она.

– Что?

Ники посмотрела на Алекса, который сидел мрачнее тучи.

– Извинись, Ники, – решительно сказал он. – И отправляйся к себе в комнату.

– И не подумаю извиняться. Эта мерзкая женщина позволила себе дурно отозваться о моей семье. А уйти я готова.

С большим удовольствием. – И, прошуршав по-детски короткими юбками, она направилась к двери.

Отодвинув стул, Алекс встал.

– Ники! – крикнул он.

– Я не уеду, не получив извинения, – не унималась Кларисса.

– Обещаю, ты его получишь. – Алекс поспешил вслед за Ники и нагнал ее в буфетной. Не говоря ни слова, схватил ее за руку и потащил к себе в кабинет. Пропустив ее вперед, решительно закрыл дверь.

– Неужели я должен напоминать тебе, что в этом доме ты только служанка? – резко сказал Алекс.

– Я знаю, Алекс. Я просто не смогла стерпеть, что эта женщина…

Алекс выругался.

– Отныне будь любезна обращаться ко мне месье дю Вильер.

– Хорошо, месье. – Он был даже в большем бешенстве, чем она предполагала.

– Я не стану утверждать, что Кларисса никак не заслужила того, что с ней произошло. – Он почти улыбнулся. – Но не тебе решать, как поступить в таком случае. Кларисса Эндикот скоро станет моей женой. И тебе придется так или иначе уживаться с ней.

– И вам тоже, месье, – напомнила она.

– Совершенно верно. – Предстоящая женитьба, очевидно, не слишком-то его радовала. – А теперь ты пойдешь в столовую и попросишь прощения. На том и дело с концом.

– Я не могу этого сделать.

Глаза Алекса потемнели.

– Это еще, черт побери, почему? – Губы у него сузились, скулы подрагивали. Ники почувствовала старый знакомый страх.

– Потому что она оскорбила мою семью. Да и вообще она не заслуживает, чтобы у нее просили прощения. Я не намерена извиняться перед этой отвратительной особой. Ни сейчас, ни когда-либо еще.

Алекс схватил ее за руки и подтянул к себе. Он смотрел на нее с такой суровостью, что у нее даже задрожали коленки.

– Я несу за тебя ответственность. Я дал слово, что ты извинишься, и тебе волей-неволей придется это сделать.

Николь покачала головой:

– Что бы вы ни делали, заставить меня извиниться невозможно. Хотите побейте меня, это все равно ничего не изменит Алекс, казалось, готов был убить ее.

– Побить тебя? Это самая превосходная мысль, которая когда-либо приходила тебе в голову.

Он оттащил ее к кожаному дивану перед камином. Ники сильно побледнела и, похоже, готова была лишиться чувств, но это не ослабило его решимости.

– Мне уже давно следовало это сделать, – сказал он, укладывая ее на колени и прижимая к своим мускулистым бедрам.

На этот раз она решительно отказывалась просить о снисхождении. Она почувствовала, как Алекс все выше задирает ее юбки… накрывая ее с головой. Ники закрыла глаза, одновременно испытывая смятение и решительность. Хорошо уже то, что она не съежилась, как обычно, от страха.

Не в состоянии сдержать ярость, Алекс крепче ухватил Ники за тонкую талию, занес руку, чтобы нанести первый удар. Рука повисла в воздухе. Алекс увидел перед собой не узкие, костлявые, а полные, соблазнительно округлые ягодицы.

Он уже давно заметил, как тонка ее талия, но даже не представлял себе маленьких, очаровательно округлых ягодиц, скрывавшихся под юбками.

Ники еще не женщина… и в то же время женщина. От этого просто с ума можно сойти, взбеситься. Алекс почувствовал, как прихлынула кровь к его паху, и это разъярило его еще сильнее.

Негодуя не столько на Ники, сколько на самого себя, он откинул юбки и поставил девушку на ноги.

– Тебе все равно придется извиниться, – сказал Алекс, подтаскивая ее к двери. – Миссис Линдер, – проревел он, – проследите, чтобы она не покидала этой комнаты, пока не надумает извиниться перед мадемуазель Эндикот.

Но, взглянув на лицо Ники, понял, что ждать придется до следующей весны.

– Не давайте ей ничего, кроме хлеба и воды, – добавил он, надеясь, что голод поможет ему добиться своей цели.

Ники он сказал:

– Хозяин здесь я, а не ты. Я знаю, что она получила то, что заслужила. Но проблема все равно требует своего решения.

Рано или поздно тебе придется встретиться с ней лицом к лицу. Чем скорее это произойдет, тем лучше.

С этими словами Алекс поспешил в столовую, но оказалось, что Кларисса уже уехала.

– Она сказала, что не вернется, пока ты не научишь слуг уважать ее, – сказал Томас.

– Проклятие, – буркнул Алекс.

Франсуа тихо смеялся.

– Я заплатил бы тысячу франков, только чтобы посмотреть на это представление. Спасибо, что пригласил меня сегодня.

– Придержи язык, – бросил Алекс.

– Поскольку никто не хочет ужинать, – вставил Томас, – почему бы нам не поехать в город? Если поторопимся, мы еще успеем на вечерний пароход.

Алекс тут же ухватился за это. В самом деле, очень удачная мысль. Почему бы ему не провести несколько дней с Лизетт? У него не было ни малейшего желания видеть, как страдает Николь, тем более обострять ее страдания. Когда через несколько дней он вернется, извинения будут уже принесены, все уладится, пойдет своим обычным ходом.

Отдав несколько распоряжений миссис Линдер, в частности приказав, чтобы Ники, как только она изъявит желание, отвезли в Элмтри, мужчины отправились в город.

– Ты сегодня какой-то задумчивый, мой дорогой. – Лизетт провела длинным ногтем по его спине.

Приятно усталые, они лежали обнаженные на большой кровати, когда-то принадлежавшей отцу Алекса. Эту комнату он разрешил Лизетт обставить по собственному вкусу, и она явно перестаралась. Все кругом было в рюшах и складочках. Иногда у него было такое чувство, будто он вот-вот задохнется ОТ этого переизбытка тканей и драпировок.

– Пора возвращаться домой, – сказал он. – Работы там всегда невпроворот.

Дело было, однако, не только в этом. Просто он обнаружил, что три дня с Лизетт – слишком долгий срок. Вновь и вновь занимались они любовью, и с каждым разом Алекс чувствовал себя все менее и менее удовлетворенным. Вскоре он уже начал недоумевать, зачем вообще путается с Лизетт. Может быть, пора подыскать себе новую любовницу?

Подумав, Алекс отмахнулся от этой мысли. Заменить Лизетт на другую женщину было делом не только хлопотливым, но и дорогостоящим. К тому же у него никого не было на примете. Если кто-нибудь ему и нравился, то только Ники – эта девочка-женщина, которой он не мог обладать.

Наконец он пришел к решению относительно ее судьбы.

Через пару недель из Франции должна прибыть его бабушка, чтобы некоторое время погостить, а также присутствовать на балу, который будет устроен в честь помолвки. Вместе они выберут какой-нибудь пансион для Ники. Через несколько лет она вернется в Бель-Шен, и тогда, если у него не пропадет желание, он сделает ее своей любовницей.

– Жаль, что ты уезжаешь так рано, – обворожительно, как ей казалось, надув губки, сказала Лизетт.

Вряд ли она говорила всерьез. В этот раз он был просто ненасытен. Не обращая внимания на ее чувства, требовал все новых и новых ласк. Вид у нее был усталый, если не сказать больше. По-видимому, она чувствовала себя истерзанной и униженной.

– Я думаю, что тебя не так уж огорчает мой уход, – улыбнувшись, сказал он.

– Напрасно ты злорадствуешь. Это тебе не к лицу.

После того как Алекс оделся, Лизетт проводила его вниз.

Она поцеловала его с преувеличенной страстностью, видимо, считая это залогом его возвращения. Но как все здесь было бесконечно далеко от мыслей Алекса…

Солнечные лучи только-только начали пронизывать влажный летний воздух, когда он шел по булыжным мостовым еще сонного города. Он пришел на пристань задолго до отправления первого парохода вверх по реке. Но вот судно отчалило, и скоро он был уже в Бель-Шен.

Хотя было еще очень рано, рабочие уже трудились на плантации. Сразу же по прибытии Алекс предупредил миссис Линдер, что весь день проведет на плантации, а вечером поработает над бумагами у себя в кабинете.

Алекс, в бриджах и чистой белой рубашке – у него всегда было несколько комплектов одежды в городском доме, – открыл резную парадную дверь красного дерева и вошел в усадебный дом.

Дворецкий, высокий негр Фредерик, всегда такой веселый и приветливый, принимая из его рук шляпу, едва кивнул. Повесив ее на позолоченную вешалку, он тут же удалился.

Даниэль проскользнула мимо него с потупленными глазами, даже не улыбнувшись.

Лемюэль, его стареющий лакей. Коротко поздоровался с ним у подножия лестницы и проявил беспокойство по поводу царапины на носке черного сияющего ботинка хозяина»

– Миссис Линдер, – позвал Алекс пышнотелую домоправительницу, которая тут же появилась со скорбным видом. – Что у вас тут, черт возьми, творится?

– Что?

– Если что-то случилось, почему вы меня не предупредили? Вы же знали, где я нахожусь.

– Да, конечно, сэр. Ничего, не случилось.

– А если ничего не случилось, почему у всех такие мрачные физиономии?

Заламывая руки, что было совсем не в ее характере, миссис Линдер сказала:

– Это все из-за маленькой Николь, сэр. Она сидит в своей комнате вот уже три дня.

– Что?

– Сперва мы делали, как вы сказали. Носили ей только хлеб и воду. Но вчера… вчера у нее был такой жалкий вид, что я отнесла ужин. – Миссис Линдер расправила плечи, как бы заранее готовясь отразить хозяйский гнев.

– Продолжайте.

– Она не стала есть. Сказала, что это дело чести. И так как вы человек чести, то должны ее понять.

Алекс пробурчал себе под нос несколько ругательств и, перепрыгивая через ступеньку, взбежал по лестнице на верхний этаж, где жила Ники. Постучав пару раз, он открыл дверь и вошел. Ники сидела у окна, читая шекспировские сонеты.

Его удивило, что она так образованна, хотя, если подумать, оснований для удивления не было.

– Месье дю Вильер, – сказала она. – С вашей стороны очень любезно навестить меня в моем скромном жилище.

– Ты выглядишь просто ужасно. – Алекс подошел к ней. Ее глаза по-прежнему горели своим необычайным аквамариновым огнем, но кожа приобрела какой-то восковой оттенок, и она явно похудела. Угрызения совести больно кольнули Алекса.

Он не ожидал, что она так заупрямится, а рассчитывал, что скоро сдастся, тем более если узнает о его отъезде.

– Ты должна поесть, – сказал он, тщательно следя, чтобы в его голосе не прозвучали сочувственные нотки. Ему хотелось сказать, что он сожалеет о случившемся, но он сдержался.

– Это приказ?

– Да, черт возьми, приказ. Самый что ни на есть настоящий. – Взяв поднос с нетронутой едой, который принесла накануне миссис Линдер, он вытащил из-под белой салфетки ломоть хлеба и кусок мягкого желтого сыра.

– Ешь, – приказал он.

У Ники перехватило горло.

– Все что угодно, только не хлеб, – тихо сказала она.

Алекс вновь почувствовал укол совести.

– А как насчет этого? – Он протянул ей яблоко.

Ники улыбнулась и кивнула. Она с удовольствием вонзила зубы в сочное румяное яблоко. Алекс подошел к двери и велел Даниэль принести завтрак.

– Какая же ты упрямица! – сказал он, возвращаясь к Ники.

– Я знала, что рано или поздно вы меня поймете, – сказала Ники. – В некоторых случаях компромисс невозможен, а это именно тот случай.

Улыбка сбежала с лица Алекса.

– Вот тут ты ошибаешься. Иногда компромисс просто неизбежен.

Ники только молча взглянула на него.

– Я хочу, чтобы ты как следует поела. А затем тебя отвезут в Элмтри.

Ники отложила яблоко. Откушенный кусок встал поперек горла. Стало быть, Алекс ничего не понял. Он только переменил тактику.

– Я не могу этого сделать, – шепнула она.

Алекс что-то пробормотал, в его глазах появилось умоляющее выражение.

– Даже ради меня? – С ласковой улыбкой он провел пальцем по ее щеке.

Его слова, тот поток тепла, который переполнил ее, едва не сломили ее решимость, но ведь она была из семьи Сен-Клеров. Защитила друга и воздала дурной женщине по заслугам. А Кларисса Эндикот оклеветала ее родителей. Ничто не заставит ее пойти на попятный.

Она покачала головой:

– Даже ради вас.

Алекс посуровел.

– Я дал слово чести. Ты должна извиниться, как я тебе велю, либо…

– Либо что?

– Либо завтра же я продам тебя Валькуру Фортье.

Казалось, весь мир для нее обрушился.

– Вы этого не сделаете!

– Сделаю, – сказал он, глядя ей прямо в глаза.

Она не поверила ему, не могла поверить, и все же… Ее доверие обманывали столько раз, что она уже не доверяла и собственному чутью. На такой риск она не могла пойти. Ее глаза наполнились слезами, но она постаралась не уронить ни одной из них.

– Хорошо, я поступлю, как вы велите, – тихо сказала она. Одна слеза все же покатилась по ее щеке, но она вытерла ее тыльной стороной ладони. Пройдя мимо Алекса так, точно его не было в комнате, обойдя Даниэль с подносом, ломившимся от еды, соблазнительно пахнувшим овсянкой и беконом, она вышла и стала спускаться по лестнице.

Алекс хотел, чтобы она сначала подкрепилась, но не стал ее останавливать. Он приказал подать экипаж, и через несколько минут Юки, вернувшийся в Бель-Шен из городского дома, хлестнул лошадей и покатил по жаркой пыльной дороге.

Провожая экипаж взглядом, Алекс обдумывал свое решение. Может быть, ему следовало сказать ей правду: само существование Бель-Шен зависит от этой женитьбы. Он надеялся, что ему не придется принимать финансовые условия, выставленные Клариссой, но установка нового оборудования затягивалась, а засушливое лето губительно отразилось на урожае.

Может быть, Ники смогла бы это понять?..

Он вдруг выругался. Что с ним такое? Какое ему, в конце концов, дело до мнения служанки! С этой девчонкой одна морока. Пусть уезжает. Может быть, пансион, где она будет учиться, излечит ее от упрямства и научит послушанию. Он представил ее себе кроткой и покорной, и этот образ, созданный его воображением, ему не понравился.

«У тебя не было выбора», – напомнил он себе. Однако он знал, что никогда не забудет проступившее на ее лице глубокое разочарование, мучительное ощущение, что ее предали.

Так сильно подействовала на нее угроза, что ее могут продать Фортье. Разумеется, у него и в мыслях не было продавать ее, но других способов воздействия на нее у него уже не было.

Главное, что вопрос решен. Через час Ники будет дома, и постепенно этот их спор забудется.

Однако Ники вернулась не скоро.