Текст книги "Задержи звезды"

Глава шестая

Семьдесят минут

– Я собираюсь изменить химическую формулу кислорода в баллоне у тебя на спине. – Кэрис застывает, глядя на индикаторы запаса воздуха, который все убывает.

– Хорошо, – соглашается заинтригованный Макс.

– Мне необходима пара секунд, чтобы обдумать это. Нужно поразмыслить о кислороде.

– Я могу помочь? – На лице Макса отражено сомнение, его слишком недолгая подготовка в качестве астронавта оставляла желать лучшего, но Кэрис кивает, размышляя вслух:

– Кислород изначально называли «огненным воздухом» – он на самом деле является мощной энергетической силой. Большое заблуждение. Существует множество типов кислорода: дикислород 0₂, озон 0₃,0₄ – их по одному открывали почти каждое столетие, в таком порядке.

– Что ты хочешь этим сказать? – Макс покачивается в легком нетерпении.

– Наука и развивается, и разрушает себя с течением времени. Если мы проживем достаточно долго, то настанет пора, когда большинство теорий, которые сейчас воспринимаются как факт, будут опровергнуты. Всегда существует лучшая, более продвинутая теория – нам просто нужно для начала расширить собственные знания.

– Это как концепция о том, что мир плоский. – Его взгляд падает на округлые очертания Земли, море метеоритов сгущается на горизонте под ним.

– Именно. Когда мы лучше познаем физику, кислород тоже усовершенствуется. Это не совпадение. Мы учимся применять к нему более сложные научные технологии, а значит, он сам по себе развивается.

– В 2001-м выяснилось, что 0₄ на самом деле не 0₄, а группа молекул кислорода под давлением, который использовался в ракетном топливе в начале двадцать первого века. Очень мощный красный кислород, но 0₈ – сверхмощный.

– Ладно, я с тобой согласен, насколько мне позволяют мои скромные познания в химии, – говорит Макс. – Ты собираешься сделать что-то необычное с кислородом и превратить его в топливо.

– Окислитель.

– Хочешь сделать его окислителем.

– Именно, – отвечает она.

Макс протягивает руку в перчатке, чтобы дать Кэрис пять, и она касается его ладонью.

– Озрик, – набирает девушка, – подтверждаешь, что я могу вызвать химическую реакцию с некоторым количеством кислорода в ранце, чтобы сделать окислитель?

– Привет, Кэрис. Если вы сможете сгенерировать реакцию с результирующей двойной ромбовидной симметрией, то этот элемент можно будет использовать в качестве окислителя.

– Мощного окислителя? – Да.

– Объясни понятие двойной ромбовидной симметрии.

– Мы говорим об 0₁₆, Кэрис.

– Ой. – Она пару секунд размышляет, глядя на Землю с ее ярко-зелеными и голубыми участками суши и океана, глаза девушки задерживаются на удивительно коричневой пустоши на том месте, где когда-то были Соединенные Штаты. – Что будет, если нам не удастся получить достаточное давление?

– Вы можете создать другой аллотроп.

– Это будет плохо?

– Не обязательно. Если у вас выйдет 0₈, ситуационный анализ показывает пятидесятипроцентную вероятность того, что вы сможете использовать его как окислитель, достаточно мощный, чтобы применять этот элемент в качестве топлива.

– Значит, стоит попробовать, – печатает она и, как запоздалую мысль, добавляет: – Спасибо.

– Пожалуйста.

Подсознательно Кэрис замечает отсутствие своего имени в конце этого предложения, но продолжает планировать химическую реакцию.

– Как продвигается? – Пока она переписывалась с Озриком, Макс еще больше осознал всю катастрофичность их положения. Его взгляд опустился к метеоритам под ними, а затем поднялся вверх к «Лаерту». – Все хорошо?

– Неплохо. Озрик говорит, нам нужно создать 0₈. – Она намеренно преуменьшает задачу, оценивая его реакцию. – Красный кислород.

– Ты хочешь получить красный кислород – здесь? – Да.

– В космосе, без каких-либо элементов контроля. Красный кислород. – Он выглядит иронично. – Не в лаборатории.

– Нет.

– В космосе. – Да.

– Без инструментов.

Она выкладывает все начистоту:

– На самом деле поднять наши шансы на выживание может 0₁₆.

– Что?

– Черный кислород. Но Озрик говорит, если мы в состоянии приблизиться к 0₈, у нас тоже будет шанс.

– Черный кислород, – вторит ей Макс. – Это невозможно.

– Мы должны попробовать. – В ее тонком голосе звучит мольба. – Давай, Макс. Нам стоит попытаться.

Он поднимает на нее испуганные глаза:

– Хорошо. Что мы делаем?

– Кэрис. – Слово вспыхивает голубым цветом в боковой части стекла ее круглого шлема, абсолютно незваное, и адреналин девушки подскакивает.

– Да, Озрик?

– Панели вашего скафандра обнаружили большой приток ультрафиолета.

– И что?

– Солнце находится в пределах прямой видимости от вас?

Кэрис смотрит обратно на корабль и видит рассвет, который во всем блеске поднимается над кораблем.

– Да, нас отнесло дальше от «Лаерта», так что мы больше не в тени. – Она опять касается задней части ранца Макса, пробираясь сквозь отверстие для сетчатого конуса к запасу кислорода.

– Кэрис.

– Что, Озрик? Я занята, – бормочет она, выключая звуковые оповещения Озрика, перед тем как ее сердце поддается напору адреналина.

– Вам нельзя оказывать никакого влияния на кислород под воздействием ультрафиолетового излучения.

Кэрис замирает:

– Почему?

– При химической реакции между молекулами кислорода под воздействием ультрафиолетового излучения Солнца существует высокая вероятность создания три-оксигена.

– Что происходит? – спрашивает Макс.

– Подожди секунду.

– Скажи мне…

– Кэрис, триоксиген не сработает как окислитель либо топливо, и если вы его вдохнете…

– Кэри, что происходит? – Макс хватает ее за руку.

– Что-то не так с Солнцем…

Задняя часть ранца Макса отскакивает, после того как она его открепляет, и плывет в невесомости, поэтому она стряхивает его руку, чтобы удержать элемент.

– Что если молекулы все еще внутри его ранца? – набирает она.

– Негативно, уровень триоксигена слишком высокий.

– Кэри, я клянусь…

– Ради бога, подожди. Озрик говорит что-то про реакцию кислорода на ультрафиолет… Озрик? Дай определение триоксигена.

– Триоксиген, 0₃, также известный как озон. Менее стабильный аллотрои молекулярного кислорода 0₂…

– Кэрис, – в голосе Макса звучит отчаяние.

– Черт. – Она цепляется за его руку. Он все еще сжимает ее. – Черт. – Она аккуратно забирает у него сетчатый конус и помещает его обратно в ранец, защелкивая отсек, затем отпускает, и теперь Кэрис соединена с ним только веревкой фала. – Это не сработает.

– Почему?

– Риск слишком высок. Если у нас не получится создать красный или черный кислород, мы создадим 0₃. Из-за Солнца.

– Озон?

– Да. Озрик, перечисли медицинские последствия вдыхания озона.

– Побочные эффекты воздействия озона: вызывает респираторные симптомы. Нарушения функций легких. Воспаление дыхательных путей. Респираторные симптомы могут включать: кашель, раздражение в горле; болевые симптомы, жжение или дискомфорт в области грудной клетки при глубоком вдохе; стеснение в груди, одышку или затруднение дыхания и в некоторых случаях смерть.

– Понятно.

– Если бы я только мог поговорить с Озриком, – бормочет Макс. – Ужасно жаль, что у меня нет моего флекса.

– Сомневаюсь, что ты хотел бы прочесть то, что он мне сейчас пишет. – Макс корчит гримасу, и Кэрис протягивает к нему руку. – Я уверена, мы можем каким-то образом перепрограммировать мой, если хочешь.

– На это нет времени. Продолжай ты. – Его взгляд падает на ее понижающийся показатель уровня воздуха.

– Ладно.

– Озрик, – импульсивно набирает она, – ты можешь подвинуть корабль, чтобы закрыть любое ультрафиолетовое излучение Солнца?

– Ответ отрицательный, Кэрис. Системы навигации и управления выключены.

– Ох! – Она секунду думает. А потом пишет: – Ты можешь сделать так, чтобы наша переписка отображалась и в скафандре Макса?

– Да, Кэрис. Вы хотите, чтобы при передаче этого диалога он появился в виде текста в шлеме Макса с удаленными ругательствами?

– Он не ребенок. Можешь оставить все дословно.

– Подтверждаю.

Секундой позже стекло в шлеме Макса оживает и на нем появляется голубой текст всей переписки Кэрис с Озриком, расположенный в его поле зрения с выравниванием по левой стороне.

Макс моргает и смотрит вверх, прокручивая разговор к началу.

– С тобой он общается иначе.

– Чепуха.

– Правда. Господи, Кэрис, тут говорится о серьезных медицинских предостережениях по поводу влияния озона.

– Я знаю, но неужели хоть одно из них хуже, чем верная смерть? – спрашивает она. – Если мы попробуем и у нас не получится, то повредим легкие. Но разве не лучше сделать попытку и в случае успеха остаться в живых?

– Ты имеешь в виду, – говорит он, – что лучше иметь шанс на испорченную жизнь, чем лишиться ее вовсе?

Она кивает.

– Не уверен, что согласен. Кэрис изумленно смотрит на него:

– Серьезно?

– Нет, если для тебя существует риск.

– Ну, – говорит она, – технически риск существует для тебя. Мы пробуем сделать это с твоим ранцем.

Он смеется, и его смех звучит как икота.

– Ох! Ну тогда ладно.

– Правда? Макс? Ты это серьезно? – Он отвлекается, читая переписку между Кэрис и Озриком. Она пробует снова. – Макс, скажи что-то. Ты действительно говорил всерьез?

Он не отвечает.

– Макс?

– Они не очень хороши в проявлении инициативы, не так ли?

– Кто?

– Озрик. ЕКАВ. Практически всё, что Озрик просчитал для тебя, было сделано только потому, что ты его попросила.

– По-моему, это ограничение системы, – говорит она, – которая настроена реагировать.

– Интересно, улучшат ли они ее в следующих версиях.

– Возможно. Проактивный интеллект должен появиться в ближайшем будущем.

Макс все еще читает их переписку на стекле своего шлема.

– Кэри, Озрик сказал, что системы навигации и управления «Лаерта» отключены. Спроси его, какие системы работают.

– Озрик, перечисли действующие системы.

Поток синего текста пробегает по стеклу их шлемов:

– Система жизнеобеспечения, рециркуляция воздуха; системы теплиц: фотосинтез, панели солнечных батарей, орошение; утилизация отходов, игры, симуляция гравитации; освещение, водоснабжение…

– Теплица! – восклицает Макс.

– А что с ней? – спрашивает Кэрис.

– Растениям необходим свет. Активация программы теплицы откроет дополнительные панели солнечных батарей. Посмотри на положение «Лаерта» – ему необходимо будет повернуть панели к солнцу. Активация программы теплицы повернет корабль.

– Ты прав, – соглашается с ним Кэрис, и Макс подпрыгивает. – Это не подвинет «Лаерт» к нам, – продолжает она, хотя находит его возбуждение заразительным, ее голос расцветает новой энергией. – Но это может закрыть нас от солнца и воспрепятствовать созданию озона в твоем ранце.

– И не помешало бы подвинуть корабль немного ближе.

– К тому же воздушный шлюз окажется перед нами, если мы сможем создать топливо. Но самое главное, что нас полностью закроет от солнца.

– Как по мне, звучит неплохо.

– Давай сделаем это. Мы должны это сделать. – Кэрис качается вверх-вниз. – Как думаешь?

– Да, черт возьми.

– Озрик, запусти программу теплицы.

– Последний запуск программы теплицы был двенадцать часов назад. Экосистеме не требуется больше фотосинтеза. Уровень потенциальной опасности для растений: высокий.

– Вот о чем я говорила! Я задушу его.

– Это компьютер. Он не знает, что говорит. Прикажи ему сделать это, – объясняет Макс. – Двигай пальцами так сильно, чтобы Озрик почувствовал, как они сжимаются на его виртуальной шее.

– Заблокировать. Инициировать программу теплицы.

– Назовите пароль.

– Пароль – ФОКС. Спасибо.

– Подтверждаю. Инициирование программы теплицы.

Макс и Кэрис внимательно смотрят на корабль, наблюдая, как он покоится на месте. Ничего не происходит. Они глядят друг на друга, потом – снова на судно. Наконец «Лаерт» начинает движение: два шеста выдвигаются с двух сторон, разворачиваясь в своих отверстиях, как пушки на боевом корабле.

– Разве не жутко, – говорит Кэрис, – что когда мы были внутри, то могли слышать каждый скрип металла, но здесь это происходит абсолютно беззвучно?

Еще одна пауза, затем «Лаерт» очень медленно поворачивается на девяносто градусов. Его длинный крамбол[9]9
  Крамбол – небольшой кран для подъема якорей вручную.


[Закрыть] теперь смотрит туда, куда падают Макс и Кэрис.

– Кошмар.

Тотчас шесты полностью высовываются, раздвигаясь в беззвучном замедленном движении, открывая панели солнечной батареи, как зонтики от ливня. Белое и серебряное, их расширяющееся полотно освещает темноту, растягиваясь в широкие квадраты, подстраивающиеся под Солнце. Макс и Кэри оказываются в тени и приветствуют это одобрительными возгласами.

– Удивительно!

– Я никогда в жизни не была так счастлива видеть солнечную батарею.

– Невероятно!

– Посмотри – теперь можно лицезреть воздушный шлюз.

Он трет ее руку, оторопев в этот момент.

– Что теперь?

Они смотрят друг на друга, и она прикусывает губу.

– Полагаю, нам нужно заняться той самой химической реакцией.

В очередной раз Кэрис пробирается по кругу к спине Макса и начинает возиться с его ранцем.

– Ты в этом уверен? Он кивает.

– Мы знаем, как нагреть кислород?

Она замирает и смотрит на него, а он поворачивается, чтобы встретиться с ней взглядом.

– Я говорила тебе, Макс, это радиатор. Он фыркает:

– Будто я знаю, что это означает.

– Мы уберем охлаждающие камеры и с помощью вот этого очень удобного индикатора температуры изменим градусы криогенного кислорода.

– А он наверняка заблокирован.

– Да. Но здесь есть индикатор давления.

– Боже, они действительно подумали обо всем. – Макс делает паузу. – Кроме очевидных вещей.

– А также инструкций. – Она проводит руками по серебряным отсекам, нащупывая пальцами гибкие трубки, электронные индикаторы с множеством чисел и показателей, отображаемых ярким электрическим синим. – Мы нагреем его и увеличим давление.

– Я хотел бы, чтобы Озрик мог сказать, как нам действовать дальше.

– Это не в его компетенции, – говорит Кэрис, – что весьма паршиво.

– Он может по запросу запускать системы, автоматически уведомляет о любом сбое. И всё?

– Еще перечислять возможные результаты на основе ситуационного анализа.

– Да, как в случае с побочными эффектами озона, которые пугают меня до чертиков.

– Нам нужно решить, что мы будем делать, если это сработает, – говорит она. – Если у нас получится создать окислитель ракетного топлива, тебе лучше быть готовым приблизиться к «Лаерту». Думаешь, он все еще в пределах досягаемости?

Макс пожимает плечами:

– Из нас двоих тебе лучше знать.

– Давай сделаем такое предположение. Нам не повредит быть ближе, даже если мы на сей раз не доберемся до него. Думаю, лучше развернуть тебя в правильном направлении.

– Кэри…

– Окислитель продвинет тебя вперед…

– Что не так? – спрашивает он, прерывая ее бормотание.

– Я волнуюсь, а вдруг окислитель окажется нестабильным и вырвется из твоего ранца струей.

Макс поднимает брови: – И…

– И, если я буду за тобой, он оттолкнет меня назад и дернет фал, тогда нас будет швырять в разные стороны и мы не продвинемся. Поэтому нам лучше развязать веревку…

– Кэрис, можешь меня послушать? Если у тебя получится создать 0₁₆ – если, – то он будет настолько мощным, что наше дерганье во время обратного полета в космосе окажется меньшей из наших проблем. Она отвечает шепотом:

– Ты так думаешь?

– Да. Не смей себя отвязывать.

– Хорошо.

– Воспроизводи реакцию, затем перемещайся вперед и в сторону от тяги, хорошо?

– Хорошо.

– Надеюсь, мы не умрем, – говорит он, и, поддавшись импульсу, она обхватывает шею Макса руками, обнимая его.

– Мы не умрем. Мы уже использовали свою долю невезения.

Макс прижимает ее к себе, разочарованный из-за отсутствия подлинного физического контакта, ведь их тела заключены в скафандры. Они ненадолго замирают в таком положении.

– Сколько времени у нас осталось? – спрашивает она, и он бросает взгляд вниз, на индикатор.

– Шестьдесят пять минут.

Макс думает о том, что, бывало, он мог вздремнуть часок-другой, проводя в постели больше времени, чем у них осталось теперь, – какая неразумная трата!

– Отсюда можно только вверх, – говорит Кэрис. – Нам стоит поспешить, с тем чтобы вернуться обратно к этому дурацкому кораблю. – Она указывает на «Лаерт». Затем вдруг произносит: – Что за…

– Осторожно!

Огромные кубы спрессованных отходов летят в их направлении, врезаются в Макса, которого разворачивает от удара. Фал дергает, отчего Кэрис тоже отлетает в сторону.

Вдалеке виднеется «Лаерт», люки его правого борта открыты и смотрят на них.

– Озрик, – печатает Кэрис, но текст выходит искаженным из-за панической судороги в пальцах. – Озрик…

– Что за… – Макса поворачивает и крутит, его руки сжаты в кулаки на веревке.

– Осторожно, там еще один блок!

– Это что, прочистка? Какого черта там прочистка?

– Озрик!

Мимо них проплывает космический мусор, отталкивая их все дальше от «Лаерта» и ближе к опасным астероидам под ними.

– Я здесь, Кэрис. Вы в порядке?

– Почему там происходит прочистка? – пишет она Озрику, с трудом пытаясь контролировать движения мышц, чтобы печатать, в то время как их относит назад, все дальше от корабля.

– Это запланированный сброс мусора. Из-за дополнительного запуска программы теплицы углекислый газ был вытеснен досрочно. Запланированный сброс мусора смещен вперед.

– Кэрис! – окликает ее Макс. – Нам нельзя сейчас разъединиться. Это веревка – сконцентрируйся…

– Заблокируй! – кричит она инстинктивно. – Заблокируй запланированную продувку, Озрик! Останови ее!

– Подтвердите пароль.

– ФОКС. ОСТАНОВИ ЕЕ…

– Держись за веревку! – кричит Макс, пока они, вращаясь, летят в разные стороны, а их тела дергаются и корчатся в отчаянной попытке остаться вместе.

Она хватает кабель и немного приближается к Максу, вытягиваясь, чтобы схватиться за его руки. Вокруг них молекулы отскакивают друг от друга, как снежные шарики, вместе с огромными кубами уплотненных отходов, выброшенных в космос с тихим шипением.

– Останавливается…

– Люки закрываются.

– Нам нужно попробовать ударить блок. Это может помочь нам замедлиться.

– Мы падаем к…

– Я знаю. Там нас уничтожит. Вытяни ноги! Нам нужно ударить этот блок!

– Если мы погибнем там, внизу…

– Звездочка. Снежный ангел. Сейчас.

Их мышцы и сухожилия напряжены, они вытягиваются, изо всех сил пытаясь занять как можно б́ольшую площадь, чтобы ухватиться за самый большой из выброшенных блоков. Качаются, подпрыгивая на нем, и начинают замедляться, когда блок несется в противоположном направлении от их удара. Они продолжают падать, медленнее и равномернее, но все еще падать.

– Мы дальше, чем когда-либо.

Панели солнечных батарей на «Лаерте» сейчас по размеру напоминают коктейльные зонтики. Идея создать достаточное количество черного кислорода, чтобы добраться до корабля, теперь кажется далекой фантазией.

Глава седьмая

– Я на какое-то время уеду, – неожиданно сказала Кэрис Максу через пару недель после их поездки в обсерваторию.

– Зачем?

– Проверь его. – Она указала на обруч у нее на голове.

– Ободок с антеннами?

– Проверь его. – И сразу две антенны, торчащие из ее головы, замигали и ожили, а над ее каштановыми волосами из красных светодиодов появилась надпись «ВПЕРЕД, КОМАНДА».

Макс удивился.

– Ты едешь на Игры?

– Да. – Кэрис согнула запястье, и ее корона из прописных букв, изменившись, растворилась.

– Это потрясающе. Моему младшему брату такое очень понравилось бы. Голограмма?

– Что-то в этом роде.

– Сделай, чтобы там было написано «ТЫ ОТСТОЙ». Она изменила надпись на «ПОШЕЛ ТЫ», и он легонько ударил ее по руке.

– Это не в твоем стиле прибегать к самоцензуре. Кэрис кинула в него обруч с антеннками, все еще поддерживая игривое настроение.

– Я так взволнована! Мне всегда хотелось туда попасть.

– Мне тоже, – задумчиво сказал он.

Игры Воевод проводились каждый год в знак приветствия новых территорий, присоединившихся к Воеводству. В этом году дополнительно прибавились еще одни: Игры должны были пройти в Австралии, стране, расположенной дальше всего от бывшего Европейского Союза и являвшейся самой последней из тех, кто примкнул к Европии. Россия уже сдалась десять лет назад, не желая оставаться в изоляции после войны, кроме того, были подписаны договоры с Африкой. Китай неохотно, однако стал союзником Европии, хотя это не помешало перебежчикам типа Лю пересечь границу, вызвав немалое замешательство в Народной Республике.

– Мне нужно кое-что тебе сказать, – вдруг совершенно серьезным тоном произнес Макс, и ее желудок сжался.

На протяжении прошедшего месяца у них уже было несколько подобных моментов, когда они поочередно легко ссылались на то, что «гулять вместе не нарушение правил», но она боялась, что Макс в любой момент может все оборвать.

– Да? – Кэрис пообещала себе, что ей будет все равно, когда он это сделает, однако…

– Я тоже поеду на Игры. С ЕКАВ.

– Ох! – Кэрис закрыла глаза руками, смеясь.

– Я выиграл билеты в лотерее для сотрудников.

– Так же, как и я.

Он присоединился к ее веселью.

– Мне следовало догадаться. Половина нашей компании едет.

– Ох, ну что – это нечто веселое, что мы сможем испытать вдвоем.

– Полагаю, да. Только…

– Будет круто? – закончила за него Кэрис.

– Именно. – Он взял ее за руку. – Мы друзья, вместе перенявшие дух Европии. Нет необходимости раскрывать нашу игру.

Кэрис кивнула:

– Поняла. Индивидуальности до последнего.

– Это идеальный вариант. Она вздохнула:

– Так ты все-таки пойдешь со мной посмотреть на коал? – Кэрис подошла к своему рюкзаку, стоящему у двери.

– От них можно заразиться хламидиями. – Чем?

– Люди могут подхватить хламидии от коал. Это факт.

– Отвратительно. – Изобразив рвотные позывы, она вновь стала серьезной. – Я думала, хламидиоз ликвидирован. Ведь принято считать, что мы живем в совершенную эпоху.

– Идеальный мир – современная утопия, конечно, – рассудительно сказал Макс, – но в нем ты все еще можешь подхватить венерическое заболевание от коал.

– Увидимся на аэровокзале? – спросила Кэрис, направляясь к двери.

– Уже уходишь? Она склонила голову:

– Мне нравится приходить рано.

– Ты же не будешь управлять шаттлом, – поддразнил он Кэрис, подойдя к ней, – но если это последний раз, когда я увижусь с тобой наедине…

Он потянул девушку к себе, наклонившись, чтобы встретиться с ней губами, его волосы спадали на лоб. Она нежно убрала их на левую сторону.

– Я проведу тебя до перекрестка, – сказал Макс после того, как они оторвались друг от друга.

Она открыла дверь, ведущую на улицу, и он оттащил ее с пути трамвая, пролетевшего в паре дюймов перед ними.

– Черт, – выдохнула Кэрис, – да тут опасно жить. Напомни мне еще раз, почему ты здесь?

Они стояли, прижавшись к дверному косяку, пока вагоны грохотали мимо с характерным свистящим звуком.

– Отличная транспортная развязка.

– А с другой стороны, – сказала Кэрис, когда Макс шагнул через пути, – существует опасность проститься с жизнью каждый раз при выходе из дома.

– Мы все рано или поздно умрем, – промолвил он. – Жизнь – ничто без угрозы смерти.

– Ужасно, – сказала она. – Правда.

– Ужасная правда.

На лице Макса появилось воинственное выражение, пока они стояли друг напротив друга на разных рельсах возле его дома.

– Если бы мне суждено было угодить под этот трамвай, нашла ли бы ты в себе сверхчеловеческую силу для того, чтобы спасти меня?

– А что, если нет?

– Видя конец, мы по-настоящему проявляем себя, – сказал Макс. – Женщина, у которой откуда-то появляется сверхчеловеческая сила, чтобы поднять машину и вызволить кого-то из-под нее, мужчина, который рискует собственной жизнью, отталкивая с дороги чужого ребенка. Героические поступки перед лицом смерти. Или иногда не самые героические – трусость. Ты не сможешь спрятать в таких случаях свою истинную суть. Но удивительно то, Кэри, что истории о героизме становятся все более распространенными, в отличие от историй о прохожих, ничего не предпринимающих.

– Мне кажется, будто это не ты говоришь, – сказала она. – Ты никогда раньше не заводил разговор о столь… эпичных вещах.

– Это из-за Европии, – просто ответил он. – Мы делаем то, что хотим делать, а не то, что должны. Мы становимся более хорошими людьми.

– Лучшими людьми. – Что?

– Лучшими людьми. А не более хорошими.

– Ой, да помолчи, – отмахивается от нее Макс. – Так и есть.

– Ты действительно веришь во все это? – тихо спрашивает она.

– Да. – Макс показывает Кэрис, чтобы она переходила через пути и шла с ним к остановке трамвая, но девушка хранит молчание. – Ты расстроена, потому что я упомянул Воеводство.

– Нет. – Она поправляет лямки рюкзака и пробегает мимо него. – Ты упомянул идеал.

* * *

Макс приехал на аэровокзал позже Кэрис и присоединился к группе, не взглянув на нее, улыбнувшись, когда заметил, как она многозначительно смотрит на часы. Он появился всего за пару минут до того, как их коммерческий реактивный самолет должен был взлететь. Пока члены группы ЕКАВ защелкивали ремни на своих сиденьях, Макс в последний момент скользнул в кресло рядом с Кэрис. Девушка закатила глаза.

– Снова? – прошептала она.

– Я подумал, было бы хорошей идеей сесть возле человека, который может управлять самолетом в случае аварийной ситуации. Так что, когда они спросят: «Есть ли пилоты на борту?», – я смогу вытолкнуть тебя вперед. И сам буду хорошо выглядеть на твоем фоне.

– Ты просто образцовый гражданин. Он сказал едва слышно:

– В самом деле важно то, что во всех отношениях… – он осмотрелся с намерением убедиться, что все, кто сидел в пределах слышимости, поглощены прослушиванием предполетного инструктажа, – я действительно образцовый гражданин.

Она захохотала.

– Нет, в самом деле. – Он продолжал глядеть прямо перед собой. – Я должен быть таким. Я из семьи основателей, Кэри.

Девушка опешила:

– Правда?

– Точно. Мои бабушка и дедушка работали над созданием Европии после войны. Мои ныне живущие родственники очень-очень интересуются этим.

Думая о своих собственных близких людях и воспитании, Кэрис ничего не ответила, а, стоило самолету начать свой вертикальный взлет, принялась грызть ногти. Когда он поднялся в стратосферу, ожидая, пока мир под ним повернется, перед тем как произойдет посадка, Кэрис прошептала:

– Во имя кого ты действуешь?

– Во имя себя, Кэри. Я должен. Она кивнула и отвернулась к окну.

– Мы пролетаем над Ближним Востоком? – спросил Макс, вытягиваясь над ней, чтобы посмотреть.

– Над тем, что от него осталось, – ответила Кэрис. – Там нигде нет воды. Это пустыня.

– Сколько людей здесь погибло? Кэрис продолжает смотреть в окно.

– Большинство из тех, кто там жил.

– Господи. Интересно, какой регион пострадал больше: США или Ближний Восток? А ты говоришь, Европия не идеальна…

– Он будет баранину, – сказала она стюарду, пробурчав это себе под нос.

– Ты назвала меня бараном? Кэрис подвинула Максу поднос:

– Кушай.

– Знаешь, – откусив кусок баранины, произнес он тихо на фоне шума двигателей, – это все на самом деле не о том, чтобы быть одним из стада.

Когда они резко начали опускаться от линии Кармана[10]10
  Линия Кармана – высота над уровнем моря, которая условно принимается в качестве границы между атмосферой Земли и космосом; равна 100 км.


[Закрыть], свет снаружи сменился с ночного на дневной, и Кэрис рассмеялась.

– Я знаю, Макс. Индивидуализм. – Она невозмутимо наблюдала, в то время как он сжал подлокотники, когда они планировали в воздушном кармане, наткнувшись на зону турбулентности. – Это то, отчего я чувствую себя такой одинокой.

– Тем не менее оно, конечно, стоит того. Я имею в виду определенную степень одиночества. Ведь намного сложнее объявить войну или сбросить бомбу на место, где ты прожил часть своей жизни, где могут жить твои друзья или где ты, возможно, поселишься во время своей следующей Ротации.

Кэрис не смотрела на него.

– Это не лишает меня чувства одиночества. Склонившись к девушке, когда самолет начал резко снижаться, накренившись с ее стороны, и незаметно сменив положение в такт его движению, Макс промолвил ей прямо в ухо:

– У тебя есть я. – Он коснулся ее руки мизинцем. – Кэрис? Я сказал, что у тебя есть я.

Стоило им приземлиться, она расстегнула ремень, который, щелкнув, открылся. Затем встала, чтобы достать багаж, и, понизив голос, произнесла:

– Есть ли? Ты действительно бросишь вызов своей семье? – Кэрис взглянула на него сверху вниз, и он выглядел жалко. – Так я и думала.

Группа ЕКАВ прибыла на стадион ранним вечером, сухое тепло заходящего солнца жгуче растапливало их северный темперамент, светя им прямо в лица.

– Кондиционер, – пискнула Кэрис, когда их делегация распалась на группки. – Следующее обновление операционной системы чипа должно иметь его.

Пот высох на их коже практически мгновенно, влажность воздуха была близка к нулю.

– Мы больше не в Европии, Тото.

– Кто такой Тото?

– Без понятия, просто где-то слышал. – Макс рассмеялся.

– Но чисто технически это уже Европия.

– Здесь совершенно другой вид жары.

Они встали в очередь, что извивалась змеей в сторону турникетов со считывающими устройствами и закрепленными флексами, в которые каждый посетитель просовывал запястье, чтобы выбрать подходящие места на экране.

– Которая…

– Кэрис!

Их прервали махавшие им сквозь ряды мужчина и женщина, напоминающие песчанок[11]11
  Песчанка – вид грызунов рода малых песчанок.


[Закрыть] в плексигласовом тоннеле, с которого специально срезали верхушку.

– Лилиана!

– Извините, мы опоздали, – громко произнесла та, виновато протискиваясь сквозь толпу, чтобы добраться до них. – Мне нужно было найти дом веры.

Приятели положили руки на плечи друг друга в общепринятом приветствии.

– Отличный выбор времени, – заметила Кэрис, кивая в сторону приближающихся турникетов, когда они заново встали в ряд.

– Так мы будем вчетвером? – Лилиана жестом указала на них, и Кэрис кивнула.

– Лили, ты помнишь Макса?

– Король десертов, – сказала Лилиана, глядя на парня. – Это мой новый друг, Сайд.

– Приятно познакомиться, – сказал Сайд. – Вы все из ЕКАВ на В6?

– Верно, – ответил Макс. – А ты?

– Я тоже оттуда. Мы работаем с Лилианой над миссиями планетоходов.

Макс улыбнулся:

– Это прекрасно. Ая работаю то в сфере питания, то над экспериментами. Вот Кэрис круче лабораторного планктона типа нас – она пилот.

Кэрис наигранно салютует.

– Сайд недавно присоединился к Ротации, – сказала Лилиана, – поэтому будьте с ним добры.

– И тебе нормально живется в большом В? – спросил Макс.

– Хорошо, – ответил Сайд, продвигаясь вперед в очереди, – просто отлично. Нужно внести пару корректировок, выучить несколько языков и прочее. Так много языков.

Макс рассмеялся:

– Это уж точно будет корректировкой. Мой отец отправил меня на Ротацию, когда мне исполнилось шесть.

– Шесть? – Кэрис ошеломлена. – Так рано.

– Хорошо для души. Делай что хочешь ради себя несколько десятилетий.

Сайд пробормотал что-то утвердительное из нового учения.

– Ты будешь регистрировать свой чип для участия в лотерее?

Макс прищурился, посмотрев на дымку вечернего солнца.

– Возможно. А ты?

– Ты точно должен поучаствовать, – сказала Кэрис.

– И ты тоже, – кивнул Сайд. – Возможно, нам всем стоит попробовать.

Лилиана пожала плечами:

– Я не буду. Но, Кэрис, тебе стоит поставить на тактические игры. Ты настоящий профессионал в решении проблем и потрясающе выступила бы.