Текст книги "Свидание у алтаря"

Глава седьмая

«Только между вашими женскими ушками».

Сара со стыдом подумала, что кокетничает с герцогом, как какая-нибудь молочница. Однако кто бы мог подумать, что у него такая великолепная фигура? Мускулы у него были, как у грузчика, и ему это шло.

Проведя много времени в театральных уборных, она знала, что мужчины бывают всех форм и размеров. Ее собственный муж тоже был довольно широкоплеч, но его грудная клетка не шла ни в какое сравнение с торсом Бейнтона. И такого твердого живота у него не было. Как, впрочем, у большинства мужчин.

Честно говоря, когда дворецкий отказался передать герцогу ее просьбу об аудиенции, она вышла из себя – особенно после того, как услышала где-то неподалеку голос, похожий на голос Бейнтона. А когда она выходила из себя, то переходила все границы.

Она оттолкнула изумленного дворецкого и ринулась в направлении герцогского голоса.

Разумеется, она не прислушалась как следует, иначе поняла бы, что он не разговаривает, а пыхтит, кряхтит и отфыркивается, то есть издает звуки, какие обычно издают мужчины, занимающиеся этим самым странным их всех видов спорта – боксом.

Ну разве можно придумать зрелище смешнее? Мужчины, намеренно тузящие друг друга.

Она никогда бы не подумала, что Бейнтон тоже этим занимается, пока не увидела его с голым торсом.

Однако что на самом деле поразило ее настолько, что она пришла в себя, – так это вид его пальцев на ногах.

У Бейнтона были великолепные ступни. Мужские, с красивыми длинными пальцами… А если у него такие великолепные торс и ноги, то, возможно, и все остальное тоже выглядит неплохо?

Сара мгновенно вспомнила, как он хотел ее вчера ночью в экипаже и каким очевидным был признак этого желания.

Она рассчитывала, что он сделает ей одолжение, и знала, что в ответ он захочет получить то, чего хотят все мужчины. Может, это и не такая уж большая жертва, зато он будет счастлив…

Она покрепче сжала под промокшим плащом папку с пьесой.

Дворецкий начал извиняться за то, что пропустил ее, дав проскользнуть между лакеями, но Гэвин прервал его:

– Ничего страшного, Генри. Мне хорошо известно, что миссис Петтиджон всегда поступает так, как хочет. И потом, мой приказ оставить нас в покое к ней не относился.

При этих словах ее щеки снова обдало жаром. Внимательно изучая пол у себя под ногами, она пыталась представить, что сейчас думают о ней все присутствующие.

– Простите, ваша светлость, я этого не знал.

– Вы и не могли. Кто же мог предугадать, что леди нагрянет с визитом? – Сара знала, кому адресованы последние колкие слова. – Принесите нам поднос с закусками. И позаботьтесь о том, чтобы Кук не забыл о моих любимых сэндвичах.

При упоминании о еде желудок Сары громко заурчал. Без сомнения, это услышали все.

– И принесите этот поднос побыстрее, пожалуйста, – невозмутимо прибавил Гэвин.

– Да, ваша светлость. Майкл, проследите за этим, – приказал дворецкий слуге.

Все еще глядя в пол, Сара услышала удаляющиеся шаги.

– Томас, думаю, на сегодня мы закончили.

Человек, с которым дрался герцог, склонил голову.

– Да, ваша светлость. Дайте знать, если захотите размяться еще.

– Непременно. Может быть, вы тоже хотите заглянуть в кухню. Думаю, мы с вами заработали хороший ланч. Генри, проводите его.

– Да, ваша светлость.

Снова шаги.

И они остались одни.

– Можете перестать притворяться, что вас здесь нет, миссис Петтиджон.

Это привело ее в чувство.

– Я не притворялась. Я надеялась и в самом деле исчезнуть, – сказала она, взглянув на Гэвина.

Он все еще был без рубашки, и казалось, что его нагота и ее смятение нисколько его не смущают.

– Вы не могли бы надеть рубашку, ваша светлость? И ботинки, – поспешно добавила Сара. – Не забудьте ботинки.

В ответ он резко расхохотался.

– Вы уже начинаете командовать.

– Я усвоила, что если предоставить герцогу Бейнтону слишком много власти, то ничего хорошего из этого не выйдет.

Снова раздался взрыв смеха, но Бейнтон все-таки потянулся за рубашкой и надел ее через голову. Пока он шел к креслам, где оставил ботинки, Сара притворилась, что рассматривает узор на полу. Сегодня она уже достаточно на него нагляделась.

Она представила, как Бейнтон подбирает носки и натягивает их на свои идеальные ступни. Обув одну ногу и топнув ею по полу, он еще больше раззадорил ее и без того расшалившееся воображение.

Когда он взял второй носок и повторил весь ритуал, Сара позволила себе бросить на него быстрый взгляд. Заметив ее внимание, он сказал:

– Обычно это делает слуга.

– Хорошо, что вы умеете одеваться и сами.

Он снова засмеялся, на этот раз словно ожидая колкости. Подойдя к ней, он протянул руку.

– Воспряньте, прекрасная дева.

Сара не знала, как реагировать на эту неожиданную галантность, но, выпростав одну руку из-под плаща, приняла его руку.

– Позвольте мне взять ваш плащ, – сказал он, заходя ей за спину.

– Спасибо, не нужно, – сказала она.

Он стоял очень близко, и Сара обнаружила, что ей довольно трудно выбросить из головы вид его обнаженного торса.

– Если вы будете продолжать поливать полы Менхейма, экономку хватит удар.

Он был прав. Сара промокла насквозь.

Протянув руку, она развязала тесемки плаща. Ее охватило странное беспокойство. Гнев, который заставил ее прорваться через заслон лакеев, исчез, когда она увидела, как он… человечен.

Пока он снимал с нее плащ, она почувствовала его руки на своих плечах. Он не задержал их, и она была ему за это благодарна. Он не похотлив.

Встряхнув ее плащ, он развесил его на деревянной спинке стула. Для храбрости обхватив покрепче рукопись, Сара посмотрела ему в лицо.

– Ваша светлость, мне нужна ваша помощь. Меня обокрали, и мне необходимо использовать все возможности, которыми вы обладаете, чтобы поймать мошенников.

– Возможности, которыми я  обладаю? Ах, ну конечно, – ответил он, подняв руки, чтобы показать, что не шутит. – Вас обокрали? Я не удивлен. Район, в котором вы живете, просто создан для грабежей.

– Это не имеет отношения к моему жилью. – Она шагнула к нему, поморщившись при звуке чавкающих подошв. – Джефф и Чарльз, которые дали вчера «Озорное ревю», сбежали со всей выручкой. Они не заплатили ни актерам, ни кредиторам и обманули меня.

– Пожалуйста, сядьте, миссис Петтиджон.

Она не хотела садиться. Она хотела поскорее убедить его в необходимости помочь ей, однако нужно соблюдать тонкости. Сара плюхнулась на ближайший стул, на котором висел ее плащ.

Герцог подвинул к себе соседний.

– В чем они вас обманули? – Он был спокоен в своей стихии.

– Они обещали мне поставить мою пьесу. Это была бы плата за вчерашнее выступление. В противном случае я никогда бы не согласилась на эту роль. Даже тогда, много лет назад, я не хотела ее играть.

Казалось, его удивило это признание.

– Тогда зачем вы согласились?

Сара ненавидела оправдываться перед другими, но если герцог мог ей помочь, то он заслуживал услышать правду.

– Впервые я сыграла эту роль, чтобы заработать денег для Шар. Вы знакомы с ее дядей Дэвисом?

Бейнтон пожал плечами.

– Почти нет.

– Он из тех, кого нельзя оставлять наедине с молодой девушкой. Подлая душа. Я сделала бы что угодно, чтобы забрать ее от него, даже танцевала бы голой на сцене. Разумеется, никто не ожидал, что Сирена принесет такой успех. Мы заработали в тот вечер столько, что Джефф и Чарльз смогли основать собственный театр. К сожалению, они не слишком хорошо распоряжаются деньгами. Едва не потеряв Бишопс Хилл, они нашли меня и сказали, что собираются снова поставить «Озорное ревю», и попросили меня опять сыграть Сирену. Сначала я отказалась.

– Несмотря на то, что вам, очевидно, нужны деньги?

– Знаю, вы не поверите, но даже у актрис бывают нормы приличия.

Он примирительно поднял руку.

– Я не хотел вас обидеть.

– Вы намекали.

– Нет, не намекал. Я просто сказал правду. Ваше положение ухудшилось. Вы потеряли дом на Малбери-стрит, и любой, у кого есть глаза, увидел бы, что вы живете на грани нищеты. Да еще в таком соседстве.

– Соседство не так уж безнадежно.

Выражение лица Бейнтона ясно говорило, что он в этом не уверен.

Но Сара вынуждена была признать:

– Возможно, вы правы.

Он поднял бровь, показывая, что и так это знал, и она не смогла удержаться, чтобы не состроить в ответ гримасу.

– Как бы то ни было, – продолжала она, – Джефф и Чарльз предложили мне то, чего я хотела больше всего на свете: если я им помогу, они поставят одну из моих пьес. И я согласилась. Но теперь я знаю, что они не собирались сдерживать своего слова ни передо мной, ни перед другими актерами. Они сбежали, лишив всех нас того, что мы заслужили.

– А вы уверены, что они уехали? – спросил он.

– Один из актеров справлялся об их квартире. Они исчезли. Я хочу, чтобы вы не дали им уехать из страны. Заставьте их вернуться и отдать наши деньги.

– И поставить вашу пьесу?

Она откинулась на спинку, чувствуя тяжесть рукописи, которую держала в руке.

– Это было бы лучше всего.

Но какова вероятность того, что герцог найдет Джеффа и Чарльза, что в этот момент деньги все еще будут у них и что они захотят остаться в Лондоне и выполнить свое обещание?

Она провела ногтем большого пальца по корешку папки с «Вдовой». Горло ее сжалось. Глаза затянула пелена слез, но она сдержалась. Сейчас не время раскисать. Надо бороться.

– Речь идет о справедливости, – настойчиво сказала она, посмотрев ему прямо в глаза. – Всем известно, что герцог Бейнтон поступает порядочно и благородно. Вы не можете позволить Джеффу и Чарльзу уклониться от их обязательств перед людьми, особенно перед теми, кто больше всего в этом нуждается. Скажем, тенор, который пел прошлым вечером. Милрой. У него шестеро детей. У большинства танцовщиц есть дети, по меньшей мере один. Одна из них, Лиза, ухаживает за отцом, который потерял зрение в битве при Талавере, и престарелой бабушкой. Это я содержу лишь себя, а у других серьезные обязательства.

Сара умолкла, не уверенная, что тронула сердце герцога. Он все слышал, но понял ли?

– Почему вас должно это волновать? – проговорила она, словно рассуждая сама с собой. – Мне кажется, что шансы найти Джеффа и Чарльза практически мизерные. Они уже могут быть на континенте, но это дурно – украсть чужие мечты, дать обещания, а потом вот так подло использовать людей. Это худшая из краж, и мы не должны допускать такого в нашей стране. Это неправильно, – с горечью повторила она.

– Да, неправильно, – согласился Бейнтон.

Но вместо того, чтобы оказать ей помощь, за которой она пришла, он взглянул на дверь, и Сара, повернувшись, увидела двух горничных с огромными подносами.

– О, вот и сэндвичи. Лена, поставьте их сюда.

Другая служанка держала в руках поднос с чайником и бутылкой шерри. Они поставили все это на стоящий рядом со стульями низкий столик.

Только теперь Сара начала понемногу осматриваться. Вначале она была так взволнована, что совершенно растерялась, – нечего было и говорить о том, чтобы набраться дерзости и понаблюдать за Бейнтоном в его доме.

Если его присутствие не могло ее смирить, то его дом подавлял ее.

Они находились в бальном зале – таком большом, что в нем могло поместиться полторы сотни человек. Стены были бежевыми с позолотой, украшенные драпировкой, которая, казалось, была сделана из чистого золота.

Очень удобный стул, на который плюхнулась Сара, был обит бархатом небесно-голубого цвета. Рядом со стульями стояли изящные столики с причудливой резьбой, чтобы гостям не приходилось держать чашки или бокалы в руках. Пол устилал паркет, но в той части зала, где стояли стулья и столы, лежал мягчайший индийский ковер.

Сара подумала, что если бы у нее был такой ковер и кто-то ступил на него мокрыми ботинками, то она вскрикнула бы. Кроме того, она вспомнила об испорченной шляпке. Смущенно сняв ее, она почувствовала себя униженной. Положив ее на плащ, женщина пересела на другой стул.

У дивана, на котором сидел Бейнтон, стоял самый большой столик. Туда он приказал слугам поставить подносы. И теперь собирался налить ей чай… сам.

Сара сложила руки на лежащей на ее коленях папке и порадовалась, что хотя бы не сняла перчатки.

Герцог сказал:

– Лена, пришлите ко мне мистера Тальберта.

– Да, ваша светлость.

Обе служанки вышли из зала.

Бейнтон добавил в одну из чашек изрядную порцию шерри.

– Это для вас, миссис Петтиджон.

– Вообще-то, я не очень хочу пить…

– Пейте.

Она выпила и обнаружила, что это довольно вкусно. Бейнтон передал ей тарелку, полную сэндвичей.

– А теперь ешьте.

– Да, ваша светлость, – сказала она, передразнивая услужливый тон служанки.

– Не притворяйтесь, миссис Петтиджон. Смирение – не ваш конек.

– Тогда, наверное, ваш? – едко поинтересовалась она.

Он сдержанно улыбнулся.

– Нет, далеко не мой.

Сара кивнула, соглашаясь, но откусила кусочек сэндвича. Это было наслаждение: жареная курица, сыр и чатни между двумя ломтиками восхитительного свежеиспеченного хлеба.

Сара не помнила, когда в последний раз ела что-нибудь подобное. Ей захотелось запихнуть в рот сэндвич целиком, а сразу за ним – еще несколько. Чай и шерри отлично помогут все это прожевать. Когда в комнату вошел мистер Тальберт, женщина держала в одной руке чайную чашку с шерри, в другой – сэндвич, а рот ее был набит. В мокром платье, с испорченной дождем прической она, должно быть, представляла собой жалкую картину, которую вряд ли мог оценить мужчина, одетый в безукоризненный деловой костюм.

Она была права. Тальберта явно вывело из равновесия ее присутствие.

– Да, ваша светлость? – сказал он, намеренно игнорируя Сару.

– Это миссис Петтиджон, – сказал герцог. – Тетушка леди Шарлен.

– О, – проговорил мистер Тальберт. Не глядя на Сару, он быстро поклонился ей. Не полностью, лишь наполовину. Скорее даже на четверть. Четверть поклона.

– Пошлите за Перкинсом, – сказал герцог. – У меня есть к нему поручение. Позаботьтесь, чтобы он пришел сюда как можно скорее.

– Да, ваша светлость, – ответил Тальберт, низко поклонился герцогу, словно подчеркивая, насколько глубокое уважение, которое он испытывает к своему работодателю, контрастирует с чувствами, вызванными у него присутствием здесь Сары, и затем покинул зал.

Герцог взял сэндвич и хотел положить его на свою тарелку, но, увидев, что Сара уже почти прикончила всю еду, положил его на ее тарелку, а себе взял еще один.

Сара проглотила свой кусок.

– Кто такой мистер Перкинс?

– Человек, услугами которого я пользуюсь, когда мне что-нибудь нужно. Если кто-то может найти этих Джеффа и Чарльза, то это он.

– Даже если они уже покинули Англию?

– Возможно. Перкинс очень находчив.

– Люблю находчивых, – сказала Сара, откусывая еще кусок. Она знала, что слишком торопится, но ничего не могла с собой поделать. Она умирала с голоду. Хотя пора было останавливаться, чтобы не заболеть.

– Пока мы его ждем, расскажите мне о Джеффе и Чарльзе. У них есть фамилии?

– Джеффри Симмонс и… О, никогда не могла запомнить фамилию Чарльза. Он итальянец. – Сара минутку подумала. – Салерно. Чарльз Салерно.

– А цвет волос?

– Джефф – блондин, а Чарльз темноволосый – обычный цвет волос жителя Средиземноморья. Он коротышка. Джефф выше его по меньшей мере на голову.

– А у этого Салерно в Италии есть семья? Могут они сбежать туда?

– Я не знаю, – ответила Сара.

Подкрепившись еще одной щедрой порцией шерри, она вспомнила о другой своей заботе.

– Мы должны поговорить о цене услуг мистера Перкинса, – сказала она, стараясь говорить бесстрастным деловым тоном. – И о вашем утреннем предложении.

Герцог резко поднялся.

Его внезапное движение поразило ее. Она искоса взглянула на него, но он нетерпеливо отошел в сторону.

– Думаю, прежде чем действовать дальше, мы должны обсудить ваши ожидания на мой счет, – настаивала Сара. Сердце в ее груди снова заколотилось. Она знала только один способ, которым могла бы отплатить ему за помощь.

Ей всегда верилось, что она выше продажности, но что еще было в ее распоряжении, кроме собственного тела?

– Сейчас неподходящее время для такого разговора, – сказал он.

Его голос звучал так, словно не ей, а ему было неловко.

– Почему?

Он заложил руки за спину, как школьный учитель.

– Вы ведь видите, где мы находимся? Мужчина не обсуждает таких вопросов в собственном доме.

– Но сегодня утром вы подняли этот вопрос в моем доме, – возразила Сара.

– Мы были одни. А здесь у стен есть уши.

– Думаю, стены в моем доме гораздо тоньше, чем в Менхейме.

– Я говорю не об этом…

– Я знаю, о чем вы говорите, – прервала его она. – Просто я с этим не согласна. Я не позволю вам обращаться со мной, как с парией.

Как с парией… Какой была ее мать и любая другая женщина, принявшая карт-бланш … Словно именно в них, а не в мужчинах, оплачивавших их услуги, было что-то отталкивающее.

О нет, Сара на это никогда не пойдет.

Однако прежде чем кто-то из них заговорил, со стороны главного входа раздался громкий добродушный мужской голос.

– Не трудитесь представлять меня, Генри. Вы же знаете, мы с Бейнтоном обходимся без этих церемоний. Правда, ваша светлость?

Сара не узнала этот голос, зато его узнал Бейнтон. Он выступил вперед, заслонив Сару, чтобы приветствовать нового гостя – того самого, которого она вчера ударила коленом в пах.

– Правда, но не тогда, когда я желаю, чтобы меня не беспокоили, Ровингтон.

Ровингтон?

Он еще не заметил ее присутствия. Все его внимание было обращено к герцогу. Сара попыталась съежиться и спрятаться за спинку стула в надежде, что ее не увидят.

– Хочу сообщить тебе, что близок к тому, чтобы изловить мою пташку, – похвастался лорд Ровингтон, словно не услышав, что сказал герцог.

– Пташку? – переспросил герцог.

– Да, Сирену. Я напал на след!..

Тут его взгляд упал на Сару – и он умолк.

Он мгновенно узнал ее.

Она встала, в упор глядя на своего врага.

Лорд Ровингтон ухмыльнулся, словно она была бифштексом, а у него в руках находились нож и вилка.

– Это она. Ты нашел ее для меня. Ты лучший из друзей, Бейнтон.

И он двинулся было прямо к Саре с обескураживающим рвением, но Бейнтон преградил ему путь.

– Стой, Ров. Она не для тебя.

– Конечно для меня, – снисходительно возразил тот, не сводя с Сары маслянистых глаз. – Я уже целое состояние потратил на поиски. Она моя.

– Нет, она моя. И она здесь под моей защитой.

Ровингтон повернулся к нему всем телом.

– Что ты сказал?

– Я сказал, что это моя женщина.

Сара не знала, как ей на это реагировать. В другое время и другом месте она была бы оскорблена покровительственной властностью Бейнтона. Слава Богу, она всегда принадлежала только себе, а не кому-то еще.

Но она была не глупа.

Кто станет охотиться за женщиной с целью сделать ее своей любовницей, чтобы выиграть пари? Уж конечно, не тот, с кем она хотела бы иметь дело.

Лорд Ровингтон склонил голову набок. Может, кто-то другой и принял бы подобное заявление Бейнтона. Но не он.

– Ты не можешь взять ее себе. Не теперь. Я отдам ее тебе, как только сам с ней закончу.

Герцог тряхнул головой, словно не веря своим ушам.

– Она не лошадь, которую можно передавать по кругу, Ров.

– Она актриса.

При этих словах Сара вскипела. Она двинулась к Ровингтону, намереваясь излить всю желчь, на которую был способен ее язык, но Бейнтон предостерегающе протянул вперед руку, приказывая ей остановиться.

– Она моя, – спокойно повторил он.

Милорд покачал головой.

– Я не хочу обидеть вас, ваша светлость. Мы давно знаем друг друга. Я считаю вас одним из своих ближайших друзей и уверен, что вы можете сказать обо мне то же самое.

– Да, Ров, я ценю нашу дружбу.

– Тогда зачем позволять горстке перьев и клочку муслина встать между нами? Она нужна мне, Бейнтон. Я имею на нее серьезные виды.

– Ступай завоевывать какую-нибудь другую женщину.

– Я не заключал пари о других. Неужели ты не понимаешь? Ставки высоки. Я могу разориться. Погибнуть.

– Оттого что проиграешь одно пари? – с сомнением спросил Бейнтон. – Ров, ты разорился еще раньше. Ты уже год или больше тратишь деньги, которых у тебя нет.

Лорду Ровингтону не понравилось это заявление. Он нахмурился еще больше.

– У меня была череда неудач, но ничего такого, с чем я не мог бы справиться. Я возмещу все убытки, если ты отдашь мне эту женщину. Тогда все будет хорошо.

– А как же твой брак, Ров? Думаешь, твоя жена хочет, чтобы ты так поступил?

– Захотела бы, если бы узнала, что на кону. Отдай мне эту Сирену… И я буду перед тобой в вечном долгу. К примеру, сегодня будет голосование по Закону о пенсионных обязательствах. Тебе ведь нужен мой голос, помнишь? Мое влияние? И мне известно, что Ливерпуль весьма озабочен тем, чтобы законопроект о поставках не прошел в Палате общин.

– Я не стану сводничать, чтобы заручиться твоей поддержкой, – ответил Бейнтон, начиная закипать.

– И ты можешь наплевать на многие годы дружбы ради шлюхи?

Мгновенным движением Бейнтон схватил Ровингтона за воротник и поднял так, что тот оказался стоящим на носках.

– Она под моей защитой, – повторил он с пугающей яростью. – Она моя.

Лицо лорда Ровингтона начало покрываться пятнами. Сара схватила Бейнтона за руку.

– Ваша светлость, вы его душите. Пожалуйста, отпустите его.

Герцог разжал кулак, и лорд Ровингтон чуть не упал в обморок. Ощупав горло, он повернулся к Саре, словно собираясь на нее наброситься. Герцог подтолкнул ее себе за спину, подальше от опасности, загородив рукой.

Лорд Ровингтон вовремя остановился, не дав себе совершить худшую из низостей, но он еще не закончил.

– Я требую удовлетворения, ваша светлость.

Удовлетворения?

Это слово повисло в воздухе, смутив Сару.

Но герцог прекрасно понял Ровингтона. Он спокойно ответил:

– Назовите ваших секундантов.

– Дуэль? – произнесла Сара, пытаясь понять, что происходит. – Вы не можете стреляться из-за меня. Я вам этого не позволю.

Но они оба не обратили на нее внимания.