Текст книги "Точка опоры"

Глава 6

Когда захваченный йуужань-вонг был уложен на смотровой стол, а поврежденный маскун заключен в транспаристиловий контейнер, Мара скрестила руки на груди и прислонилась к стене. Разбираться с те лом надлежало Разведке Новой Республики, но хотелось остаться. Анакин тоже не спешил уходить.

Экзобиолог доктор Джои Эйкрот собрала свои огненно-рыжие волосы в хвост. Она разложила набор инструментов и реактивов на подносе у стола и покачала головой.

– Мы знаем о них ровно столько, чтобы можно было с уверенностью сказать, что мы почти ничего о них не знаем.

Мара оттолкнулась от стены.

– По крайней мере, мы выяснили, что парализующий разряд их не берет со сколь угодно близкого расстояния.

– Сомневаюсь, – сказала Эйкрот, – что найдется много желающих подойти к ним на близкое расстояние.

Йуужань-вонг лежала на столе, завернутая в плащ. Медики подтвердили, что это существо женского пола. Волосы на ее черепе росли рваными пучками, половину поверхности тела покрывали татуированные концентрические узоры, как те, что были на ее лбу. Эйкрот указала на центральный элемент рисунка, отдаленно напоминающий живое существо. Из суставов пальцев выдавались острые когти. Экзобиолог закрепила смирительные ремни поверх рук, туловища и ног пленницы. Килгаль осталась с Марой. Она осмотрела ее руку и взяла образцы кожи и крови для анализов, которыми будут заниматься другие медики. Потом она попыталась оживить йуужань-вонг. Ни дыхательные аппараты, ни шоковая стимуляция не помогали. В ответ на приглашение она, однако, согласилась подождать вместе с Марой. В комнату широким шагом вошла Белинди Календа, служащая Разведки Новой Республики, недавно пониженная в звании до подполковника – за ложную тревогу. Эйкрот встала навытяжку. Подполковник Календа была маленькой и темнокожей, а свои курчавые волосы она носила собранными в пучок на затылке.

Она встретилась глазами с каждым из присутствовавших и нахмурилась.

– Впечатляет, – сказала она.

Календа несколько раз попадалась на уловки йуужань-вонгов, хорошо еще, что ее вовсе не выгнали из разведки.

– Не предполагала, что их вообще можно взять живьем, – подполковник снова взглянула на Эйкрот. – Вы все записываете? Я не могу себе позволить потерять такой материал.

– Если что-то из этого выйдет, – пожала плечами Мара. Она достаточно часто сталкивалась с чужаками и была уверена, что без сюрпризов не обойдется.

Над столом с телом нависал физиосканер. Сейчас он анализировал жидкостный состав организма йуужань-вонг, возможно, даже составлял карту биоэнергетических полей. Химический анализ может подсказать, какие вещества способны воздействовать на них. Например, чем их можно свалить, кроме удара в висок.

Мара вглядывалась в лицо женщины йуужань-вонг и где-то жалела, что они не могут поговорить по душам просто как женщина с женщиной, а не как пленный с захватчиком. Уж она-то знала, каково это – медленно осознавать, что всю жизнь ты сражалась не на той стороне.

Воин йуужань-вонг шевельнулась. Мара шагнула ближе. Календа вглядывалась в показания приборов.

Пленница открыла глаза. Первое, что она увидела – это нависающие над ней механизмы. Ее лицо исказилось от ужаса и отвращения.

Мара подняла руку в жесте, который, по ее мнению, должен был служить приветствием.

– Мы не хотим причинить вам вреда, – обратилась она к йуужань-вонг. – Я знаю, что вы владеете общегалактическим языком. Вы работали в «Зеленом листе», я видела. Позвольте нам помочь вам. Мы отправим вас к вашим людям, если…

Пленница прервала ее речь – зашлась пронзительным визгом на своем языке. Возможно, она обращалась к своим богам. Тело ее выгнулось дугой, сражаясь с ремнями. Доктор Айкорф тихо отступила назад. Анакин, напротив, подошел ближе, сжимая рукоять лазерного меча.

Вдруг когти на правой руке йуужань-вонг вытянулись раза в четыре. Они располосовали ремень, сдерживающий руку, словно он был из флимсипласта. Освобожденная рука сжалась в кулак. Раздался характерный шипящий звук – Анакин активировал лазерный меч.

– НЕТ!!! – закричала Мара.

В тот же миг йуужань-вонг вонзила когти себе в горло. Фонтаном ударила черная кровь. Тут же подскочила Килгаль, пытаясь одной перепончатой рукой зажать синтотампоном рану пленницы, а другой дотянуться до контейнеров для переливания крови. Ассистентка удерживала свободную руку йуужань-вонг. Хирургический дроид, которого Килгаль предусмотрительно припарковала вне поля зрения пленницы, подкатил ближе и приступил к работе.

Мара вздохнула. Она надеялась, что датчики зафиксировали хоть какую-то полезную информацию. Для себя она уже кое-что получила – оказывается, когти йуужань-вонгов требуют более внимательного к ним отношения. Ей надо было убедиться, что эта информация попадет в отчет доктора Эйкрот.

* * *

Час спустя, уже заполночь, она сидела за столом, заново просматривая отчет и снимки, которые сделала Килгаль. Пленнице удалось покончить с собой. Анакина Мара отослала домой, он улетел на своем скиммере. Люк стоял рядом с ней, водя пальцем по следам множественных переломов на снимке. Мара искоса глянула на него, пытаясь понять ею реакцию. Много лет назад его лицо потрепал снежный зверь вампа. Интересно, согласились бы эти люди на лечение бактой? Ведь единственный технологический предмет, который при этом используется, – ванна. Наверное, нет. Они с гордостью носят свои шрамы.

– Когти – это тоже симбионты, – громко заявила она. Было уже очень поздно, ей надоело болтаться тут. – Паразиты, вживленные глубоко в кость. Должно быть, безумно болезненная процедура.

– Они иначе относятся к боли. Она для них – предмет воодушевления, религиозного экстаза, – тихо, почти шепотом ответил Люк.

Мара покачала головой. Золотисто-рыжие волосы выбились из-под капюшона и упали ей на плечи.

– Ладно, могло быть и хуже.

– Ты захватила и нейтрализовала живого йуужань-вонга, – спокойно подвел итог Люк, – и нашла способ убить жезл.

Этого мало.

– Мара! – воскликнул он, и в его голосе ей послышалось раздражение. – Да одно то, что ты можешь стоять на ногах – уже чудо. Почему ты не можешь радоваться небольшим подаркам судьбы?

Годы занятий с лазерным мечом и изнурительных тренировок, пара шрамов, левая рука, воссозданная заново… Хотя, благодаря его удивительной способности к сопереживанию, надо признать, чувствительности доставало обеим его верхним конечностям.

– Ты лучше меня это знаешь, – тихо сказала она, снова склоняясь над снимками. – Ты только взгляни на ее нервную систему. Биоэнергетические поля стопроцентно продублированы. Похоже, это сделано специально.

– Должно быть, именно поэтому парализующие разряды на них не действуют.

– Один-ноль в твою пользу. Люк выдал свою коронную полуулыбку и стал вглядываться в показания приборов, – А у нее не так много шрамов, как у того, что отсканировали на Биммиеле.

– Это вполне объяснимо. Они поручают малоопытной молодежи работать под прикрытием, чтобы они доказали свои способности, – Мара с трудом подавила зевоту.

Люк продолжал пристально рассматривать женщину йуужань-вонг.

– Не знаю, что ты еще надеешься углядеть, – сухо сказала Мара, – а у меня был трудный день. Спать хочу. Пошли?

Люк припарковал скиммер на плоской крыше здания. Он первым скользнул внутрь и занял место пилота. Мара не стала возражать. От комплекса разведывательной службы до части имперского дворца, которую они занимали, был совсем короткий прыжок – в основном по открытому воздуху.

Мара вглядывалась в сплошные цепочки габаритных огней.

– Предаешься воспоминаниям? – спросил Люк.

Она поплотнее запахнула жилет, надеясь, что внезапная дрожь вызвана всего лишь вечерней прохладой. Несколько раз близость йуужань-вонгов, казалось, вызывала рецидивы болезни.

– Да нет… – поежилась она.

Люк давно уже научился понимать, когда ей хотелось тишины, просто лень было вдаваться в объяснения. Она хранила молчание всю дорогу. Скиммер, повинуясь уверенным рукам Люка, скользнул в бокс, когда они прилетели. Люк владел управлением скиммера не хуже, чем любой пилот истребителя. Он прошел переподготовку, сдал экзамены, подтвердил количество летных часов и теперь имел законное право пилотировать почти все летательные аппараты Новой Республики, которые она могла противопоставить йуужань-вонгам – вроде «звездного крейсера» Мон Каламари, к примеру.

Скайуокер предпочитал делать все официально и честно.

Коридоры в их части дворца были обшиты экзотическим деревом. Деревянные панели, покрытые причудливые резными завитками, заглушали эхо шагов по мраморным вэйландским плитам. Мара приотстала, не вынимая рук из карманов жилета, оставив мужу почетное право первым открыть вполне незатейливую, но массивную и высокую дверь.

Захлопнув ее, Мара сбросила жилет на дроида-прислужника. Слева от информационно-подзарядной панели раздалось приветственное дудение.

Люк в ответ прочирикал нечто столь лее дружественное.

– Привет, Р2Д2.

Анфилада комнат, которую они занимали, была небольшой, но изысканной. Ей нравилось жить в центре. В трех шагах впереди из транспаристилового панорамного окна открывался прекрасный вид Корусканта. Спирали какого-то нового сооружения торчали на фоне заходящей луны.

Мара сладко зевнула, прислонилась к стене и стала разглядывать луну. Как та медленно спускается все ниже и ниже, как становится все больше и все мутнее, погружаясь в городской смог. В эти дни даже лунные закаты кажутся зловещими. Интересно, какого цвета будет этот закат, если йуужань-вонги захватят Корускант и переделают его по своему разумению, как они сделали это с Белкаданом?

Теплые ладони опустились сзади ей на плечи.

– В постель? – шепнул Люк ей на ушко. Она накрыла его ладони своими.

– Погоди минутку.

– Что-то не так?

– Ничего, все в порядке, – это был рефлекс, и Люк знал об этом, но почему-то все равно спрашивал. – Я чувствую себя почти до не приличия хорошо, – повторила она второй раз за сегодняшний длинный день.

– Тебе… все-таки нелегко… – сказал он. – Нет, мне не нужно прибегать к Силе, чтобы понять это. Я просто вижу. Я просто хорошо тебя знаю, милая.

– Прекрасно, – тихо сказала она, испытывая страстное желание хорошенько дать ему в зуб. – Но я тут ни при чем. Посмотри туда. Видишь, сколько домов? Тысячи и тысячи. А насколько они в безопасности на самом-то деле?

Он положил подбородок к ней на плечо и не спешил отвечать. И только его руки обняли ее за талию.

– По всем территориям люди остались без крова. Целые миры. Теперь они могут думать только о том, чтобы выжить. Представляешь, что это за жизнь?

Это был риторический вопрос, и он не ответил. Делаешь успехи, Скайуокер! – удивленно подумала она. Он продолжал молчать, не вступая в спор. Ей пришлось поднажать.

– Мы – джедаи. Мы защищаем жизнь. Это правильно, но ты никогда не задумывался, какую жизнь мы защищаем? Такую, какой живут сейчас тысячи беженцев?

– Мы не можем предложить им ничего другого. Сколько времени ты уже говоришь мне это?

– Годы. И я по-прежнему права. Тем, чья жизнь состоит из страха и горя, – не было бы им легче порасти кораллами йуужань-вонгов?

Он только крепче обнял ее, и ей снова пришлось отвечать себе самой.

– Конечно, им было бы легче. Они бы не мучились. Тебя никогда не удивляло… или, может, ты скажешь мне наконец… как сказывается на Силе вся эта жестокость и отчаяние? Угроза эпидемии сеет страх и злобу. Темная сторона становится сильнее. Что может противостоять этому?

– Маленькие надежды, – ответил Люк. – Маленькие радости.

Мара провожала глазами исчезающую луну.

– Это похоже на нашу с тобой жизнь. Но так повсюду…

Он ободряюще погладил ее по плечу.

Она опустила голову.

– Просто защищать тех, кто еще жив, – это не выход. Нас загнали в тупик, Скайуокер. У нас нет выбора.

– Только продолжать исполнять свой долг, каждый день, покуда мы живы, – голос Люка был мягок, как свет умирающей луны. Или даже еще мягче. – Защищать тех, кто не может защитить себя сам. Умереть за них, если понадобится. Как умер Чубакка.

Мара откинулась назад, прижимаясь к его груди.

– Я пережила Империю, – тихо сказала она. – Я потеряла человека, которого любила и на которого работала, потеряла средства к существованию. Я смогу пережить и Новую Республику. Я люблю, когда все надежно и спокойно. Кстати, и ты – тоже, не отпирайся.

Его руки начали жить собственной жизнью, дискуссию можно было считать оконченной. Но, уже растворяясь в его руках, Мара упрямо закончила мысль: – Но просто… оставаться в живых… это еще не все. Разве ты не видишь?.. Мы всего лишь пытаемся… приостановить убывание жизни… Жизни в Галактике становится все меньше… Это отлив… Наверное, это неизбежно, как отлив…

– Ты – мой прилив, Мара… Иди сюда…

Глава 7

Йакен, Хэн и Пиани столпились вокруг экрана системы слежения и следили за постепенно увеличивающимся в размерах пятнышком на мониторе. Ранда обиженно сопел в углу, а Дрома пялился в стереопузырь. Наконец, Йакен почувствовал, как знакомое ощущение кольнуло его в затылок – нечто вроде внутренней щекотки.

– Это Йайна, – подтвердил он.

Хэн скрестил руки на груди и нахмурился: – Как она?

Йакен прислушался к своим ощущениям.

– В бешенстве, – понял он.

* * *

К медицинскому курьеру протянули один из змееподобных стыковочных рукавов. Когда люк открылся, Хэн и Йакен уже стояли у основания трапа. Первой вышла пилот мои каламари в форме медслужбы Новой Республики. У нее были тонкие, женственные руки с перепонками между пальцами.

– Капитан Соло? Хэн выступил вперед.

– Надеюсь, вы привезли мою дочь? От его голоса по стыковочному рукаву пошло гулять странное эхо.

– Ее дроид-сиделка сейчас ее приведет. Подпишите здесь, пожалуйста, – пилот протянула деку.

– Не-а. Сначала я хочу ее увидеть, – ответил Хэн.

Глядя из-за плеча отца, Йакен сначала заметил длинный серый, балахон и темные волосы, обрезанные неожиданно коротко, и только потом – лицо сестры, наполовину закрытое чем-то вроде маски.

Йайна с силой оттолкнула манипулятор, протянутый ей дроидомсиделкой.

– Я сама могу спуститься! Привет, пап. Привет, Йакен. Спасибо, что пришли подобрать останки.

Она спустилась, слегка прихрамывая. Хэн неловко обнял ее, переминаясь с ноги на ногу. Йакен осторожно положил руки ей на плечи – он недостаточно знал о ее ранах и боялся причинить ей боль неловким движением.

– Я пока еще не ходячий скелет, – проворчала она, протягивая руку для ответного жеста. Ее пальцы вонзились в его плечо.

– Вот предписания врачей, – меддроид вручил Хэну еще одну деку. Тонированные выпуклые линзы, что закрывали ее глаза, крепились на мягком головном обруче, несколько проводков соединяли их по бокам. Йакен понадеялся, что медикам не пришлось ничего имплантировать ей под скальп, чтобы заставить эту штуку работать.

– Ты нас видишь, – сказал он. – Это неплохо.

– Я различаю вас только благодаря Силе. Все что я вижу – это тени и размытые пятна. Дело идет на поправку, – она поджала губы, но ненадолго. – Но я уже немного различаю контуры на панели оповещения. Зря они тратили горючее на то, чтобы отправить меня сюда. Если, конечно, вам не сказали чего-то такого, о чем я не в курсе, – она скрестила руки на груди и пристально посмотрела на Йакена. – Может, со мной уже все кончено, а они просто мне ничего не сказали?

– Нет, что ты! – поспешил ее разуверить Йакен. Но он не мог сопротивляться Силе, которая шла сквозь него. Присутствие сестры он ощущал как пульсацию ярко-алого и горячего – но это было не пламя, а что-то вроде раскаленных углей. – Нет, ты быстро идешь на поправку. Они просто не хотят зря рисковать тобой. Или боятся, что в неокрепшем состоянии ты подведешь кого-то из своих. Только поэтому тебя пока не допускают к боям, – добавил он, пытаясь успокоить ее. Стоять рядом с ней было тяжело. Он был весь как на иголках, даже зубы сводило от раздражения.

– Ты тоже боишься, – Йайна сняла маску и приблизила лицо к его лицу. Ее глаза были подернуты дымкой, зрачки отливали серым.

Тут как раз вовремя подошел Хэн, который уже успел по-быстрому утрясти формальности с бригадой медиков.

– Ну ладно, солнышко, – сказал он, хлопнув дочь по плечу молодецкой лапищей, – пошли внутрь. Поищем, куда бы тебя можно было пристроить, а то мне еще предстоит переть обратно на эту долбаную насосную станцию.

Свободное спальное место для Йайны нашли в хижине почтенной пожилой вдовы рин. Ее муж погиб у Орд Мантелл, и старушка была рада, что кто-то рассеет ее одиночество. Хэн тут же умчался чинить насос. Йайна, поломавшись положенное время, позволила-таки Йакену принести ее вещи и засунуть их под свободную койку. Усевшись, она повернула голову к маленькому окошку.

– Когда светло, я нормально вижу…

– Боюсь, тут, в нашем Тридцать Втором, особого света не дождешься, – признался Йакен. – Облачность да купол синтпластовый… – да еще в домишках беженцев, которые настроил ВКПБ, было только одно окно и одна дверь. – Зато тут сквозь крышу немного света просачивается, – поспешно добавил он, махнув рукой на низкий потолок.

Эти хижины были рассчитаны только на условия купола. Одна хорошая буря снесла бы с них всю кровлю, а потом бы вымыла весь раствор, скрепляющий грязевые кирпичи.

– И сколько нужно времени, чтобы привыкнуть к этой вони?

Йакен покраснел и виновато взглянул на женщину рин, сидевшую на второй койке. Йайна еще не унюхала собственной атмосферы Дуро. Но рины так пахнут…

– Отчасти это я, – просто сказала рин.

– Меньше, чем за день, ты привыкнешь, – зачастил Йакен. – И, Клэрэни, вы вовсе не виноваты. Просто у вашего народа другая биохимия…

Йайна виновато опустила голову.

– Простите, – еле слышно прошелестела она. – Вы были так великодушны, что приютили меня. Последнее, что вам нужно, – это не благодарная девчонка под вашей крышей.

– Не беспокойтесь, все нормально, – Клэрэни развела руками, как бы указывая на скромный интерьер хижины – крошечное оконце, примитивный стеллажик, узкую дверь, которую они оставили открытой, чтобы в домик проникал свет. – Располагайтесь, прошу вас. Я очень устала жить одна.

Йайна потянулась, чтобы поправить маску, и Йакен заметил, что ее руки дрожат.

– Слушай, я совершенно не в курсе последних событий. У нас тут, знаешь ли, перебои с информацией, – сказал он как можно более не принужденно. – Во что опять влипли Проныры, и кто поджарил твой «крестокрыл»?

– Я.

– Ты?!

– Ну да. Вот что самое обидное. Она вздохнула, глядя в пол.

– Я вела преследование. У Каларбы.

– Да, нам сказали. Слушай, а что с Дрюкенвелле? – это когда-то был главный центр легкой промышленности в Империи. – Мы его тоже потеряли?

– И Фаллиен. Они уже добрались до Родии. Жизнь бьет ключом, и все по голове.

– Невероятно, – прошептал Йакен, не уставая удивляться, что Фаллиен сражался до последней капли зеленой крови или еще каких других своих феромонов за долю свободы.

Йайна не была склонна вдаваться в подробности, а настаивать было не время.

– Я просто оказалась близковато к эпицентру взрыва. Попала под облучение. Слегка. Через пару недель буду в полном порядке, – упрямо повторила она. – Нет тут ничего неизлечимого.

– Это хорошо.

В свою очередь Йакен растолковал сестре местную ситуацию – водоочистительные сооружения, древние шахты, затопленные ядовитыми водами, разрушенные холмы, формальное партнерство поселений с Порталом и то, какие отношения их связывают на самом деле, проблемы с поставками. «КорДуро Транспорт» заключили контракт с ВКПБ на поставку всего необходимого для поселений беженцев. Они уже потеряли два корабля и задерживали еще одиннадцать.

– Здесь много работы, Йайна, – добавил он под конец. – Нам требуются хорошие механики. Это как раз по твоей части.

Она фыркнула.

– Прибереги это заманчивое предложение для кого-нибудь, кто не знает, как шлепнуть коралла-прыгуна. У нас пытаются отобрать нашу Галактику, каждый хороший пилот на вес золота. И твое место тоже в кабине «крестокрыла». И отца тоже.

Она говорила совсем как Ранда – тревожно и зло. Он снова подумал о ее зрении и о тех последствиях, к которым может привести единственный неверный шаг.

– Вместо того чтобы торчать здесь и заботиться о немощных? – вступила в разговор Клэрэни. – Подумайте еще раз, барышня. Ради чего вы сражаетесь? Вам не уйти от этого, играя в пятнашки со смертью ради забавы и азарта.

– Вы правы, – к удивлению Йакена, голос Йайны дрогнул. – И я боюсь… немного… что когда я снова вернусь в эскадрон, я не потяну.

– Нет, только не ты, – покачал головой Йакен.

– Все изменилось, – ее пальцы теребили полу темно-серого балахона. – Ты знаешь, что я потеряла Спарки?

– Нет. Спарки – это ее астродроид, – пояснил Йакен Клэрэни. – Они летали вместе…

– И немало, – сказала Йайна. – Достаточно долго, чтобы я привязалась к нему. Я знаю, что они – просто машины, но… он был особенный, – ее плечи поникли.

Йакен снова покачал головой.

– У меня никогда не было своего дроида, – сказала рин, – и, возможно, вам покажется, что я не могу сочувствовать вашему горю. Но все мы потеряли больше, чем у нас осталось, когда очутились здесь.

– Ты катапультировалась? – спросил Йакен.

Йайна кивнула.

Он поджал губы. Потерять истребитель и оказаться в открытом космосе – тяжелое испытание для иллюзорного ощущения неуязвимости пилотов-истребителей, уютно устроившихся в своих кабинах. В подсознании у них всегда сидит парень, который норовит достать каждого, кто не такой ловкий, не настолько хорош в перестрелке, не такой зоркий. Йакен пристально вгляделся в маску Йайны.

– Пообедаем? – спросил он. – Тут такие разборки были по поводу сегодняшнего меню…

Йайна покачала головой, – Я еще не приспособилась к вашему времени. По моим часам сейчас почти полночь. Я хочу спать.

– Сделай мне одолжение, – добавила она, глядя ему в глаза. Йакен смутно ощутил ее неуверенность. – Я хочу провести эту ночь в целебном трансе. Помоги мне. Без тебя у меня не получится погрузиться достаточно глубоко.

Йакен замялся.

– Я понимаю, – сказала она. Он не мог увидеть сквозь маску, но почувствовал, что она все так же неотрывно смотрит на него. – Уже вся Галактика знает, что ты пытаешься не использовать Силу. Но это же я, Йакен. Твоя сестра. Мне просто необходимо поправиться.

– Ты права, – Йакен смутился и постарался задавить свое нежелание прибегать к Силе. – Я помогу. Но ты должна знать, что это может только повредить тебе.

– Почему? – изумилась она. Когда она вот так наклоняла голову и хмурилась, она становилась как две капли воды похожа на маму.

– У меня было… видение.

Он рассказал ей все. Она слушала, кивала… но, когда он замолчал, снова попросила помочь ей. Он не мог отказать. Вскоре она уже лежала погруженная в целебный полусон, ее грудь вздымалась и опускалась так медленно, что посторонний мог бы решить, что она вовсе не дышит.

Но когда он посмотрел на нее внутренним зрением, он увидел, что ее ноги справа и левая рука испещрены очагами напряжения. Сквозь ее глаза энергия текла с удвоенной силой. Бакта, чудодейственное средство, хорошо поработала над ней, так что шрамов у нее не останется. И хромота тоже скоро пройдет.

Из тебя бы вышел, хороший целитель, упрекнул он себя. Но он знал и ответ на этот упрек. То, что он был искусен в той или иной области, еще не означало, что это и есть его призвание. Людям, которые говорили, что ему исключительно повезло родиться настолько широко «одаренным», самим никогда не приходилось решать задачи, которые ставила жизнь перед ним.

На следующее утро он нашел сестру идущей легким шагом по улице, ведя одной рукой по шершавым стенам сборных домишек. Он схватил ее за вторую руку и повел к месту кормежки. Рины всех возрастов собирались вокруг пяти женщин, хозяйничающих над кастрюлями. Йайна потянула носом, Йакен осторожно взял ее за локоть и повел занимать очередь.

– Похоже на то, что… – он заглянул в ближайшую кастрюлю. – М – м, у нас на завтрак фрайг! – он понизил голос и прошептал на ухо Йайне: – ВКПБ, должно быть, скупил весь урожай фрайга с какой-то планеты, – он замолк, поскольку ближайшая повариха узнала их.

– Пилот-проныра! – воскликнула она.

Рины в очереди обернулись к ним. Два перепончатокрылых ворса свесили вытянутые мордочки с высоты своего роста. Семейство людей отставило свои подносы и зааплодировало.

Губы Йайны дернулись.

– Идите без очереди, мисси, – сказала повариха. – Может, мы и не можем ничем помочь вашим братьям и сестрам по оружию, но вы уж им передайте – когда вернетесь – дескать, большое спасибо от Камараты.

Йайна попыталась протестовать, Йакен ткнул ее локтем.

– Они просто выражают тебе свое хорошее отношение. Это все, что у них есть. Позволь им славить Разбойный эскадрон, если не хочешь, что бы они чествовали тебя лично.

Он провел ее в начало очереди, поставил на поднос ее миску, пока одна из поварих черпала полнехонький половник светлокоричневой крупяной каши, в которую добавили чуток сухофруктов. Потом он взял миску с кашей и себе и захватил две кружки синтетического заменителя кафа.

Они сели на длинную дюракритовую панель. Йайна по-детски зажала ложку в кулаке и осторожно попробовала варево.

– Негусто, – сказала она. – Но терпимо. Прости, я составила тебе отвратительную компанию прошлой ночью.

– Тебе было нелегко на это пойти.

– В этом весь мой братишка – всегда умудряется понимать чувства ближнего своего.

Он криво усмехнулся. За эти без малого два года, она немного подросла.

Йайна помолчала, потом повернула голову, так что он увидел отражение семейства ринов в ее забрале.

– Свинство, – сказала она. – Я старшая сестра. Пилот-ас. Ты знаешь, что за последние три недели почти десять процентов убитых эскадроном врагов – моих рук дело? Ты понимаешь, что это значит для меня?

– Да. Ты один из самых горячих пилотов, что когда-либо были.

– Я боюсь потерять все это, Йакен.

– Естественно. Но я изучил твое состояние прошлой ночью. Ты действительно идешь на поправку. И очень быстро.

– Тогда почему они послали меня сюда? – ее голос задрожал и упал до шепота.

– Я же говорил тебе вчера вечером. У них не хватает людей и средств для долгого лечения.

– Ага, – вздохнула она. – А ты не знаешь случайно, почему они не смогли сообщить маме?

– Этого я не понимаю.

– Ну, они не слишком-то долго и упорно пытались. Но я надеюсь, что с нею все в порядке…

– Мы бы знали… – Йакен умолк.

– Так где же она? Он пожал плечами.

– Работает с беженцами. Она может быть здесь, на Дуро, а мы никогда этого не узнаем. Мы не можем поддерживать кабельное сообщение между поселениями, для радио прямой видимости тут слишком много помех, и мы никак не можем выбить из ВКПБ хорошую антенну.

Йайна доела и теперь шарила рукой по дюракриту в поисках своей кружки. Йакен помог ей и краем глаза засек движение. Огромный, желто-коричневый сгусток движения.

– Ого! – прошептал он.

– Что?! – она завертела головой.

– Ранда, – быстро сказал он. – Наш резидент-хатт. Мечтает отомстить йуужань-вонгам. Сейчас он попытается подбить тебя участвовать в походе на врага. Меня он уже обрабатывал.

– Скажи ему, что я не могу.

– Сама скажешь. Он идет прямо сюда.