Текст книги "Сбежавшая няня"

Глава третья

Дебора решила, что не стоит одеваться слишком шикарно, и поэтому выбрала ситцевое платье. Голубые и зеленые тона подходили к цвету ее глаз и моря. У нее не было дорогих украшений, и поэтому она надела нитку искусственного жемчуга. Посмотрев в зеркало, она осталась вполне довольна результатом. То же самое ей сказали глаза мистера Инглмена.

– Жаль, моя дорогая, – заметил он слегка поддразнивая ее, однако вполне серьезно, – что на борту нет молодого человека, который смог бы поухаживать за тобой. Я уверен, что ты вскружила бы голову любому мужчине.

– Комплимент ни к чему! – Дебора подумала, стоит ли рассказать ее пациенту, что на борту уже есть такой молодой человек. Однако, если даже племянница не рассказала дяде о своем спутнике, мистер Инглмен все равно увидит его за обедом.

– Я вижу, сэр, вы принарядились. Вам очень идет белый обеденный пиджак, вы в нем выглядите джентльменом.

– Вы мне льстите, – он усмехнулся, предложил ей свою руку, как настоящий джентльмен, хотя в данном случае он просто нуждался в ее поддержке. «Мэйбл» испытывала легкую боковую качку, но в основном плавание было спокойным.

– Ты знаешь, я чувствую себя лучше. Через несколько дней, подышав этим морским воздухом, я отдохну и приду в себя. Должен тебе признаться, что, чувствуя себя хорошо, я не ощущаю своего возраста. Сейчас я на пути к выздоровлению и надеюсь дожить до ста лет.

– Я тоже очень надеюсь на это. – Дебора шла медленно, стараясь подстроиться под его шаг. Она подумала, захочет ли его племянница, чтобы он долго прожил, и немедленно раскаялась в этой мысли. Разве она имеет право судить Эдит Кастерс до тех пор, пока не познакомилась с ней?

– Вам не хотелось бы выйти на палубу, прежде чем мы спустимся в гостиную? Вы же сказали, что воздух прекрасен. И я не уверена, что еще когда-либо увижу столько неба и воды. Это производит такое неизгладимое впечатление!

Они вышли на палубу. Прежде чем ответить, ее пациент глубоко вдохнул свежий соленый ветер.

– Это дает душе вдохновение. Советую тебе посмотреть сегодняшний закат, он должен быть хорош. Я, пожалуй, сойду вниз, дорогая, но ты можешь оставаться на палубе хоть до заката солнца.

– Ну, нет. Я пойду с вами. Закаты еще будут. Вы, конечно, правы, сэр, в том, что не захотели долго оставаться на палубе. Чересчур много свежего воздуха тоже не очень полезно. Я уже говорила, что няня вам не нужна. Единственное, что требуется от меня, – это вовремя давать гипосульфид, который доктор Блейк прописал вам на следующую неделю. А во всем остальном вы уже вполне самостоятельный человек.

– Не могу согласиться с тобой. Гораздо лучше свежего воздуха и любого гипосульфида находиться рядом с такой молодой и красивой девушкой, как ты. Я даже и предположить не мог, что ты можешь выглядеть такой симпатичной без больничного халата.

Он сделал паузу, поскольку она придерживала дверь, открытую для него, а затем добавил более серьезным тоном:

– Неужели кому-то непонятно, что ты должна только наслаждаться этим путешествием, и не думай, что тебе придется все свое свободное время тратить на меня. Не забудь, что я старший на «Мэйбл» и командую здесь так же, как ты командовала мной в больнице.

Они оба рассмеялись, вспоминая то время, когда она запрещала ему вставать с постели.

– Да, сэр, я подчиняюсь. – Она понимала: все, что он сказал, было свойственно его независимой натуре. Мистер Инглмен не хотел показывать окружающим, что он болен. Старик и молодая, симпатичная девушка, смеясь, вошли в гостиную. Это вызвало общий интерес гостей, собравшихся внизу и уже пробующих коктейли. Вошедшая пара казалась несколько несовместимой. По выражению лица Эдит Кастерс было видно, что их появление произвело на нее впечатление и вызвало естественное удивление. Она немедленно вскочила и бросилась обнимать мистера Инглмена.

– Как я рада вас видеть, дядя Эдвард! И как вы хорошо выглядите! Я боялась, что увижу нас немощным и слабым – ведь я вас так давно не видела… Действительно, очень давно. Но мне кажется, что вы не совсем окрепли. Позвольте мне вам помочь. – Дядя, почти лишившись дыхания от повисшей на его шее племянницы, едва удержался на ногах. Он освободился от ее объятий и повернулся к Деборе. Та немедленно подхватила его и подвела к ближайшему креслу. Как только он немного отошел от бурной встречи, он поприветствовал племянницу в своей грубоватой манере. Мистер Инглмен был не тем человеком, который щадит чьи-то чувства.

– Я не спал, благодарю вас. Я выдержал схватку с вирусом, который хотел загнать меня в могилу, но благодаря Деборе не смог. Именно поэтому Дебора здесь. Все вы знаете, что я еще не полностью восстановил силы, что и послужило причиной морского путешествия. Прошу вас это иметь в виду, Эдит, прежде чем вы снова броситесь мне на шею.

Его племянница попыталась извиниться, но прежде, чем она успела сделать это, дядя заставил ее сесть. Он повернулся к Деборе:

– Дайте этот бренди, который рекомендовал мне доктор Блейк перед обедом. Добрый вечер, Фрэнк. Приятно вас видеть на борту вместе с миссис Шуберт. – Его строгий взгляд остановился на незнакомом человеке. – Я думаю, юноша, вам пора представиться. Полагаю, вы и есть приятель моей племянницы, которого она пригласила. Но я не знаю ни вашего имени, ни чем вы занимаетесь. – Любой в таких обстоятельствах почувствовал бы себя неловко, но только не Ким Кроффорд. Казалось, ему эта ситуация доставляет удовольствие. Он не подал руки мистеру Инглмену, сумев объяснить причину этого, и даже извинился за поступок Эдит.

– Я избавлю вас от необходимости рукопожатия, мистер Инглмен, а вы умерьте свой гнев по отношению к Эдит. Вы же понимаете, что ее восторг вызван радостью видеть вас в прекрасной форме и заботой о вас. Что же касается меня, я ее друг, и зовут меня Ким Кроффорд. Насчет того, чем я занимаюсь, думаю, что я, как говорится, универсальный специалист и живу своим умом. Разрешите добавить, что для меня большая честь познакомиться с вами и быть вашим гостем в этом прекрасном путешествии. – Всем было ясно, что его речь не тронула мистера Инглмена, так же как и Деборе сначала не понравился его стиль поведения. Мистер Инглмен проворчал:

– Кто может знать, будет ли прекрасным путешествие, если мы находимся в море всего несколько часов! Однако вы нам пригодитесь, молодой человек, если будете наполнять бокалы наших гостей. Дебора принесла мистеру Инглмену его бренди, и он сделал маленький глоток.

– Я полагаю, вашим главным занятием является бартер, и еще я вижу, что Эдит пролила почти весь свой напиток на платье, а что касается моего настроения, то в моем возрасте человек может выражать свои мысли и вести себя так, как ему нравится.

Эдит коснулась своего платья и покраснела. Но Кима, казалось, слова хозяина не обидели.

– Вы сказали, сэр, что заслужили право поступать как хотите. Что ж, я буду рад отрабатывать свое пребывание на борту и обслуживать бар. Вам налить еще, мистер Шуберт? Дай-ка мне твой стакан, Эдит, а то ты прольешь и все остальное. О, миссис Шуберт, вы, я вижу, еще не допили свой черри! А тебе чего налить, Дебби? Дебора ответила, что выпьет стаканчик черри.

Дебора вовсе не хотела, чтобы Ким так называл ее. Она заметила застывшее в глазах Эдит Кастерс изумление. Конечно, с чего вдруг Ким обращается к Деборе так фамильярно? Пока Ким перемешивал напитки, няня обдумывала свои первые впечатления о гостях.

Миссис Шуберт было за сорок, и она была довольно привлекательной женщиной. Она была полной противоположностью своему сдержанному мужу. Дебора подумала, что, пожалуй, она должна быть общительной. Что касается племянницы мистера Инглмена, то она совсем не соответствовала тем требованиям, которые Ким, по его словам, предъявлял к женской красоте. Эдит выглядела простенькой, и уж, конечно, не красоткой. Сильно вьющиеся волосы мышиного цвета, крупные черты лица, большой рот, темно-карие глаза. К тому же она употребляла слишком много туши для ресниц и другой косметики, которая не украшала ее. Ей больше пошли бы темные тона, а она надела платье из искрящейся белой ткани, которое только подчеркивало ее формы, обещавшие с годами стать еще более пышными, которые не скроют никакие корсеты.

Пожалуй, самым неприятным в ней было то, что она казалась суетливой и жаждала войти в доверие к людям, чтобы скрыть врожденную неуклюжесть и неловкость. Дебора не могла представить себе, чтобы такая женщина стала ее подругой. Но ей все-таки было жаль ее.

Во время обеда царила натянутая атмосфера, несмотря на все попытки Кима оживить компанию своим остроумием. Дебора подумала, сможет ли она долго выдерживать такие обеды. Несмотря на то, что еда была отличной, сервировка и обслуживание – прекрасными, в какие-то моменты кусок не лез ей в горло. Если уж Богатые всегда обедают таким образом, то Дебора предпочла бы просто пару бутербродов из закусочной на колесах.

Через некоторое время ее пациент решил пойти поспать.

– Слишком много волнений для меня, – сказал он с иронией. Его, конечно, утомило то, что он оказался в условиях, отличающихся от строгого больничного режима. – Фрэнк! Наверное, в шахматы мы с вами будем играть завтра вечером. Все остальные могут заниматься своими «играми».

– Нет, нет, Дебора. Вы мне не нужны, – жестом руки он остановил ее попытку встать, чтобы сопровождать его. – Ренлоу поможет мне добраться до кровати. Желаю всем спокойной ночи. – Он вскинул руку, прощаясь. Стюард помог подняться старому джентльмену и медленно повел его в апартаменты.

Дебора опять подумала, что ее пациенту не нужна няня. Скоро он все будет делать сам, а помочь ему раздеться или одеться сможет стюард. Что же в таком случае должна делать она? Вероятно, ей придется быть просто гостьей. В таком случае, у нее останется много свободного времени для Кима. Хотя она должна избегать Кима, насколько это возможно, чтобы не испортить отношения с Эдит.

– Может, нам сыграть пару партий в бридж? – предложила миссис Шуберт. – Конечно, нас пятеро, но, возможно, кто-то откажется.

– Нет, нет, я очень плохо играю в бридж, – замахала руками Эдит, с обожанием посмотрев на Кима. – Я люблю смотреть, а Ким великолепен в любой карточной игре. Я уверена, ты согласишься, Ким, дорогуша?

– Я не желаю иметь дела с людьми, которые вмешиваются не в свои дела. Я уступаю свое место Дебби.

– Извините, но я не играю в бридж. У меня даже не было времени этому научиться. – Она никогда особенно и не хотела этому учиться. Дебора предпочитала проводить свободное время на природе. Она любила спортивные игры на воздухе, участвуя в них или наблюдая за ними.

– Я даже не представляла, что есть люди, не играющие в бридж. – Тон миссис Шуберт давал понять, что человек, не играющий в бридж, не может занимать достойное положение в обществе. Она перебирала пальцами великолепную нить восточного жемчуга, затем повернулась к Эдит:

– Вам придется играть, и я уверена, что у вас получится. Чем же еще заниматься по вечерам?

Ким сухо заметил:

– Некоторым людям, например, нравится искусство беседы. К тому же на палубе гораздо лучше, чем в этой духоте. Скоро взойдет луна. Как насчет прогулки по палубе, Дебби?

Деборе показалось, что он нарочито груб. Мог для приличия спросить Эдит, лицо которой сначала стало малиновым, затем побледнело и снова начало краснеть. Было совершенно очевидно, какие чувства испытывала Эдит к Киму. Она его обожала. Конечно, ей не стоило столь явно проявлять их, если ей хотелось привязать к себе Кима.

Дебора вскочила на ноги:

– Я ведь еще не распаковала вещи! – Если уж она имеет статуе гостя, то и вести себя должна соответствующим образом; она не обязана оставаться в гостиной и развлекать других. – Извините, но, с вашего позволения, я уйду.

Проходя мимо миссис Шуберт, Дебора заметила, что ее жемчужное ожерелье плохо застегнуто.

– Мне будет очень жаль, если вы потеряете свой жемчуг, – сказала она. – На нем ослабла застежка.

Миссис Шуберт не потрудилась даже поблагодарить ее. Она гневно взглянула на мужа:

– Я же говорила тебе, Фрэнк, что жемчуг надо оставить дома. Носить его все равно нельзя.

Миссис Шуберт сняла ожерелье с шеи. Когда Дебора уходила, радуясь возможности сбежать в свою каюту, она услышала ее предложение сыграть в джин или во что-нибудь еще, чтобы хоть как-то провести время. Няня подумала, что, вероятно, Ким был прав, говоря, что путешествие будет скучным; уже первый вечер показал, что их ждет в дальнейшем. Позже она мысленно вернулась в инциденту с жемчугом. Она была права, когда думала, что ей не стоит ехать в этот круиз. В глазах Шубертов, особенно миссис Шуберт, она была не более чем служанкой. Дебора не ожидала дружеских чувств и от Эдит. Ведь она была объектом флирта для Кима и могла стать ее соперницей. Еще няня поняла, что свою игру Ким будет продолжать не только для собственного удовольствия, но и чтобы подразнить Эдит. Однако коль скоро она приняла участие в круизе по Карибскому морю и находится на борту судна, то должна сделать все, чтобы не было скучно. В конце концов, она может просто любоваться небом, водой, наслаждаться комфортом и не терять надежды на лучшее. Хорошо, что ее предчувствие, если оно действительно у нее было, пока не подсказывало ей, чем обернется для всех это путешествие.

Глава четвертая

Мистер Инглмен относился к молодой, симпатичной няне, как пожилой джентльмен относится к прелестной молодой спутнице, и считал ее своей гостьей. Несмотря на то, что забот у нее было мало, Дебора старалась гулять с пациентом по палубе, затем читала ему, ограждала от всяческих волнений, настаивала, чтобы он перекусывал между основными приемами пищи: гоголь-моголь, или молочный коктейль, или горячий чай.

Эдит предприняла несколько неудачных попыток занять место няни, но скоро их оставила. Дядя дал ей ясно понять, что предпочитает общество своей молодой няни. Естественно, Эдит на это обиделась. Она заявила, что ей совершенно непонятно, зачем ее дяде нужна няня. Однажды Дебора подслушала, как она убеждала миссис Шуберт, что именно Дебора заставила дядю взять ее с собой.

Ситуация усугублялась еще и тем, что Ким продолжал искать ее общества. Несмотря на то, что она твердо решила избегать его, на яхте это сделать было нелегко. Обычно ей удавалось найти отговорку, когда Ким предлагал ей прогулку. Но как-то случилось, что она потеряла бдительность. Не могла же она проводить все свое время в каюте!

– К чему эти игры в «кошки-мышки»? – однажды спросил Ким, найдя ее лежащей в кресле в уединенном месте между спасательной шлюпкой и уложенными стопкой спасательными кругами. Только не вскакивай и не убегай в норку – хватит увиливать. Я понял, Дебби, что ты сторонишься меня. Единственное, чего я не знаю так это в чем моя вина. Дебора решила раскрыть свои карты.

– Когда мы встретились впервые, вы спросили о моих связях. Я вам сказала, что у меня их нет. Есть мои обязанности, и я поехала в путешествие как няня, а не как гостья. А вот вы поехали, я полагаю, потому, что вас с Эдит кое-что связывает.

– Да нет ничего между нами, – запротестовал он.

– Нет, есть. Вас бы здесь не было, если бы она вас не пригласила. Вы же друг или считаетесь таковым.

– Я один и совершенно не завишу от Эдит. Она может думать, что имеет на меня влияние, или хотеть этого – мне плевать.

– Тогда вам не следовало принимать ее приглашение, Ким. И не нужно быть с ней грубым, это некрасиво.

Он взял из стопки пару кругов и сделал из них сиденье для себя. Сидя у ее ног, он выглядел этаким франтом, в белых брюках и в белой рубашке, расстегнутой сверху, с повязанным на шее золотистым платком. В других обстоятельствах Дебора нашла бы его привлекательным молодым человеком и приятным спутником.

– Я понял, ты считаешь, что всем этим я обязан Эдит, – он сделал жест рукой, показывая на море и яхту. – И моя обязанность ухаживать за ней, чтобы отработать содержание. Мы с Эдит знакомы уже несколько лет, и она знает обо мне больше, чем ты думаешь.

К твоему сведению, она обожает меня по той причине, что я часто обращаюсь с ней, как с собакой.

– Ну вы и свинья!

– Вовсе нет, – он бросил на нее насмешливый взгляд. – Я существо независимое. И это часть моего очарования. Женщинам это нравится, но не тебе. Я никогда ни у кого не иду на поводу и ничего не могу с собой поделать.

– Вы должны дать такой девушке, как Эдит, хоть какую-то надежду. Она этого заслуживает. Хотя я и не понимаю ее. С вами она совершенно несчастна.

– Но Эдит любит, когда ее унижают. Ты знаешь, есть такие женщины. К тому же она страшно влюблена в меня.

– Вы и хвастун к тому же. Я вообще думаю, что вам нужно порвать с Эдит и оставить ее в покое.

– Это сделает ее еще более несчастной. К тому же может наступить день, когда я дам ей шанс.

– Например, если вы будете уверены, что дядя оставит ей значительное наследство. – Дебора не скрывала своего презрения. Наверное, стоило сказать ему, что мистер Инглмен не думает завещать племяннице основную часть наследства. Но тогда бы Ким бросил Эдит. А ведь он сказал, что это сделает бедняжку еще более несчастной.

– Ты обо мне плохого мнения, правда? – Он протянул руку и слегка коснулся пальцами щеки Деборы. – Грешно отказываться от прелестей жизни, не так ли? Я родился в нищете, а ценю только то, что могут дать деньги.

Дебора наконец поняла, что Ким не отрицает своих недостатков и к тому же не пытается избавиться от них.

– Мне тоже нравятся хорошие вещи, – ответила она. – И хотя я не родилась Богатой, думаю, что смогу заработать их добросовестным, прилежным трудом.

– Я уверяю тебя, дорогая, что если когда-нибудь решу отдать Эдит свое сердце, то стану хорошим мальчиком и честно отработаю доставшиеся деньги. Но я к этому еще не готов. Давай начнем сначала. Почему бы тебе не переменить свое отношение ко мне, раз уж нас с тобой свела судьба?

– Я уже сказала вам, почему.

– Но я же сказал тебе, что не принадлежу Эдит, и она об этом знает. Неужели непонятно? И к твоему сведению, Дебби, мне, так же как и тебе, не нравятся остальные гости. У миссис Шуберт на уме только карты. Эдит не выходит на палубу, потому что боится испортить свою безупречную кожу – единственное, что ее украшает. Так пожалей же меня, Дебби!

Он опустился на одно колено, схватил ее за руку, умоляюще глядя на нее. Это выглядело так комично, что Дебора не удержалась от смеха. Трудно было противостоять Киму.

– Встаньте, ради Бога! А вдруг кто-нибудь увидит? Так и быть, я вас пожалею. Но перестаньте загонять меня в угол. А еще вам нужно убедить Эдит в том, что между нами ничего не будет, кроме дружбы, пока мы на яхте.

– Другими словами, если я пообещаю быть добрым к Эдит, ты изменишь свое отношение ко мне. О'кей, сделка состоялась. – Он поднес ее руку к губам и в шутку добавил: – Со своей стороны, дорогая, я не могу обещать, что меня удовлетворят только дружеские отношения. Когда мы встретились в первый раз, я сказал тебе, что увидел в тебе девушку моей мечты. Мне хотелось бы, чтобы этот роман на борту корабля не остался платоническим, а имел бы свое продолжение. Ни одна девушка, даже Эдит, не осудили бы нас за это, зная, что, когда закончится круиз, все разъедутся в разные стороны.

– Умоляю, Ким, вы поступаете как сумасшедший. Пожалуйста, встаньте.

Дебора попыталась освободить свою руку, но, прежде чем она сумела это сделать, из-за поворота вышла Эдит.

Увидев их, она замерла, и на лице ее отразилось удивление.

– Боже мой, Ким, что ты делаешь? Ты что-нибудь потерял?

Киму, наконец, пришлось подняться на ноги. Он был невозмутим, как обычно. И как обычно, он сказал правду.

– Нет, я ничего не терял. Но кое-что нашел. Небольшой подарок от щедрой и нежной натуры Дебби. Видишь ли, Эдит, мне пришлось упасть на колени перед ней, чтобы уговорить ее не дать мне помереть от скуки. Вся остальная компания не для меня. А предстоящие долгие ночи и дни на судне непременно станут монотонными. – Он взял Эдит за руку и поднес ее к своему лицу. – Тебе будет интересно узнать, любовь моя, что Дебора согласилась быть добрее ко мне в ответ на мое обещание быть с тобой ласковым. Она никак не поймет, что между нами ничего нет, что мы оба свободны в своих поступках.

– Ну, Ким, о чем ты говоришь? – Было очевидно, что Эдит ничему не верит. – Я не поняла, дорогой, и половины из того, что ты сказал. Дебора, конечно, не знает тебя так хорошо, как я. Ты должен быть осторожен в своих словах, потому что Дебора может принять все за правду.

– Я бы хотел, чтобы она так и сделала. Но боюсь, она слишком щепетильна.

Эдит нервно засмеялась. Впервые за все время она внимательно взглянула на Дебору.

– Я полагаю, дорогой, – она повернулась к Киму, – ты имел в виду, что для медсестры она слишком много знает из жизни людей всех сфер общества, гораздо больше, чем могла узнать девчонка, вышедшая из приюта.

Дебора поняла, что Эдит намеренно пытается унизить ее и ее профессию. Несмотря на это, она решила не отвечать на оскорбление.

Ким же сказал:

– Нет, не это я имел в виду. Происхождение не имеет отношения к тому, насколько человек разумен. Возьмем меня. Ты знаешь, что я происхожу из среднего класса. Ты также знаешь, моя любовь, что я человек незаурядный. О чем мы говорим? Почему ты в ответ на уважительное отношение к тебе Деборы не попытаешься быть с ней вежливой? Настоящая леди, Эдит, всегда уважительно относится к каждому, независимо от его происхождения.

– Пожалуйста, не надо касаться моего происхождения. – Дебора почувствовала, что настал момент защитить себя.

– Я тоже представитель среднего класса, хотя мой дедушка во время Гражданской войны был майором. Мне не стыдно за своих предков. А что касается Эдит, то я не думаю, что она намеренно груба – она просто чувствует, что между нами слишком мало общего.

Это, однако, не произвело на Эдит впечатления.

– Я не хвалю себя, просто не могу иначе! Мне, например, не нужно работать, но я работаю. Во-первых, для того, чтобы провести время, во-вторых, мой шеф – старый друг семьи. И вот чего мне уж никогда не понять, как это медсестра может иметь такие же интересы и взгляды, как я! Никак не возьму в толк, зачем дяде Эдварду нужна сейчас няня. Ты что, Дебора, намерена оставаться здесь на весь круиз? – Она быстро взглянула на Дебору, и этого взгляда было достаточно, чтобы няня поразилась мгновенной вспышке ненависти, промелькнувшей в ее карих глазах.

– Я не хотела ехать в круиз. Настоял ваш дядя, заявив, что без меня не поедет. А насчет того, оставаться мне или нет, не мне решать. Я же не могу выпрыгнуть за борт.

– Если ты это сделаешь, я прыгну за тобой и спасу тебя, – Ким сделал очередную попытку разрядить ситуацию. – По правде говоря, вся эта ерунда мне уже надоела. Давайте втроем прогуляемся по палубе, это поможет нам всем успокоиться.

Он наклонился, поднял Дебору на ноги, подхватил под руку Эдит и заставил их пойти с ним.

Дебора не возражала против принятого Кимом решения. Она уже поняла, что Ким был много добрее, чем хотел казаться. Еще она знала, что ему никогда не удастся заделать брешь в их отношениях. Если он попытается это сделать, брешь будет расширяться до тех пор, пока не станет такой же необъятной, как окружающее их весело сверкающее на солнце море. Ей стало стыдно за людей, которые на такой прекрасной яхте так недостойно ведут себя.

Глупо было ненавидеть кого-то, хотя она поняла, что с этого момента Эдит стала ее заклятым врагом.