Текст книги "Шанна"

Глава 8

Утро переливалось всеми цветами радуги, сверкало бликами на поверхности воды, изменяло ее цвет, касалось гребней прибойной волны, разбивавшейся розовыми и золотистыми брызгами. Воздух казался напоенным свежестью росы, а зеленые кроны деревьев сливались с синевой безоблачного неба.

Шанна в одиночестве стояла на балконе, купаясь в бледном, мягком золоте лучей всходившего солнца. Ее рубашка пастельно-голубого цвета облаком обнимала ее, приподнимаясь от порывов легкого ветерка, доносившего аромат цветущего винограда, что обвивал перила. Лицо ее было печальным, в глазах стояла тоска, а прекрасные губы были полураскрыты, словно в предвкушении поцелуя. Руки ее плотно сжимали тонкую талию, словно хотели заменить объятия любовника, которые в эти минуты были всего лишь воспоминаниями о вчерашнем. Мягкое сияние рассвета постепенно растворялось в набиравшем силу ярком свете дня, по мере того как солнце, оторвавшееся от линии горизонта, медленно плыло по небосводу. Глубоко вздохнув, она вернулась в спальню и легла в постель – скоро в комнате станет так жарко, что уснуть уже будет невозможно. Закрывая глаза, она снова ощущала, как груди ее почти до боли прижимаются к неподатливому торсу Рюарка, чувствовала щекой его дыхание, замирала от настойчивости взгляда его золотистых глаз, от ощущения его губ, сливавшихся с ее собственными.

Глаза Шанны открылись, и она почувствовала, как в ней снова просыпается жажда наслаждения, и тело ее заливает теплая, пульсирующая волна возбуждения.

«Существует ли лекарство от этой болезни?» – в отчаянии спрашивала себя Шанна. Почему ей приходится так страдать? Не из тех ни она женщин, что всегда думают о мужчинах, но ни с одним не находят удовлетворения? До этого за ней ухаживали многие, более достойные ее внимания, и никому не удавалось растопить ее сердце, и вот все отступило перед этим человеком, теперь неотступно преследовавшим ее, перед этим Рюарком, этим демоном, этим драконом ее мечтаний.

Веки ее отяжелели, и она постепенно стала погружаться в тяжелую дремоту. Перед ней по-прежнему маячило мерцающее маслянистой бронзой, зовущее ее тело, и она с каким-то страхом заглянула ему в лицо и попала в капкан сатанинского соблазна. Его золотистый взгляд пылал вожделением и насмешкой, а губы страстно нашептывали: «Иди ко мне. Наклонись ко мне. Уступи. Отдайся мне. Иди же».

Шанна сопротивлялась изо всех сил этому видению, но вскоре оно стало изменяться. Нос превратился в длинную драконью морду, из ноздрей которой валил дым. Кожа стала зеленой и покрылась пузырчатой чешуей. Глаза, словно фонари с двумя золотыми линзами, горели ярким гипнотическим светом. Уши торчали, словно тонкие крылья летучей мыши. Белозубая улыбка превратилась в широкий неподвижный оскал с ядовитыми зубами. Потом с ревом из него вырвались языки пламени, охватив ее иссушающей страстью, лишавшей всяких сил, подавлявшей волю, парализующей, пока она, наконец, не пала ниц, умоляя зверя прекратить ее муки, взывая к его милосердию и задыхаясь в объятиях пламени.

Шанна проснулась вся в поту. Она хватала ртом воздух, стараясь вдохнуть поглубже. В паническом страхе девушка вскочила с кровати и ринулась на балкон. Там к ней постепенно вернулась способность рассуждать, и она успокоилась. Все вокруг было таким же, как и всегда, только солнце стояло чуть выше, и воздух прогрелся чуть больше.

Шанна принялась нервно расхаживать по своей спальне, радуясь всему, что могло отвлечь ее внимание от преследовавших видений. Нужно было принимать какие-то решительные меры, чтобы освободиться от этого безумия. Она не могла ни есть, ни спать. Вся жизнь ее была перевернута. На каждом шагу ей постоянно слышался сардонический смех Рюарка, и виделось его темное злобное лицо. В поисках спасения от этой пытки она спустилась в столовую, чтобы повидать отца.

Орлан Траерн замер, не успев донести до рта ломоть дыни. Все в доме знали, что без приглашения войти к нему во время трапезы было возможно только при самых чрезвычайных обстоятельствах, но вид дочери этим утром его поразил. Волосы ее были не прибраны, глаза распухли и покраснели, щеки побледнели, она была явно чем-то взволнована. Появление ее в столь ранний час, да еще в таком виде, насторожило Траерна. Сквайр положил обратно на тарелку нетронутый кусок в ожидании объяснений.

Под озабоченным взглядом нахмурившегося отца Шанна не сразу нашлась, с чего начать. Она отпила из стоявшей перед ней чашки и поморщилась: чай оказался слишком горячим.

– Простите меня, папа, – жалобно начала она. – Я провела бессонную ночь и очень плохо себя чувствую. Вы не будете против, если я сегодня не поеду с вами?

Орлан Траерн снова взялся за дыню и принялся ее жевать, раздумывая над словами дочери.

– Я так привык к тому, что мы всегда ездим вместе, дорогая. Но думаю, что вы вполне можете провести день-другой дома. – Он поднялся, пощупал лоб дочери. – Было бы гораздо хуже, если бы вы заболели, – продолжал он. – Поднимитесь к себе и денек полежите. Я пришлю к вам Берту, она сделает для вас все, что понадобится. А теперь меня ждут дела. Ступайте, дитя мое.

– Ах, папа, нет! – Мысль о возвращении в свою комнату была для Шанны почти невыносимой. – Я немного поем, а потом поднимусь к себе.

– Глупости! – взорвался Траерн. – Прежде чем уйти, я должен знать, что вы в постели и что вам обеспечен уход. Пойдемте же.

Шанна устало вздохнула и взяла отца за руку, думая, что совершила ошибку, так как теперь ей придется просидеть целый день взаперти. Траерн ушел только после того, как она улеглась в постель. И тут же появилась озабоченная Берта. Она тоже пощупала лоб Шанны, осмотрела язык и послушала пульс.

– Боюсь сказать наверняка, но, по-моему, это лихорадка. У вас немного поднялась температура. Вам будет полезно выпить настой лаврового листа и немного поесть.

Прежде чем Шанна успела отказаться, экономка вышла и вскоре вернулась с подносом, на котором стояла чашка с питьем. Шанна с отвращением сделала несколько глотков, но экономка настояла на том, чтобы она выпила все, до последней капли. Оставшись, наконец, одна, Шанна, спрятав голову под подушку, стала в отчаянии колотить кулаками постель.

– Проклятый негодяй! Мерзавец! Мерзавец! – бессильно выкрикивала она.

День уже клонился к вечеру, но Шанна не успокаивалась. Внутренняя борьба истощила все ее силы: все доводы, которыми она пыталась себя убедить, бессмысленно проносились в ее сознании. Здравый смысл и непоколебимая логика ее аргументов отступали перед усталостью, а многочисленные опасности, которыми грозило обстоятельство, что Рюарка не повесили, буквально повергали ее в ужас. Она не сомневалась в том, что ей не избавиться от Рюарка Бошана. Он с каждым днем становился все более дерзким и при каждой встрече вел себя все более настойчиво. Она дорого платила за то, что обманула отца. Из всех окружавших ее людей она не обманывала только Питни, и сознание того, что она всем лжет, не давало ей покоя. Она была воспитана в атмосфере культа правды, и ее учили смотреть ей прямо в глаза, но стоило смежить веки, как ее начинало мучить видение лица за мутным стеклом зарешеченного окошка фургона, а в уши врывался потрясший ночную тьму ужасный вой. У нее не было больше сил бороться с этим наваждением. Она должна была покончить с ним раз и навсегда.

Рыдая, Шанна бросилась на постель. Подушка поглотила ее стон отчаяния.

– Решено! Я пойду на это! Выполню условие сделки! Уступлю!

Шанна закрыла глаза с почти суеверным страхом, но кроме мягкого, теплого мрака ничего не ощутила и уснула, словно унесенная накрывшей ее с головой бесшумной волной.

Шотландка Эргюс шла быстро. Она вела Рюарка через густой мрак, часто останавливаясь, чтобы удостовериться в том, что он следует за ней, но держась на несколько шагов впереди него. Они обогнули дом Траерна и поднялись на холм по узкой тропинке между деревьями.

Они прошли мимо нескольких пустовавших коттеджей, затем тропинка, разорвав густую живую изгородь, вывела их на небольшую поляну. Здесь, в тени освещенных луной деревьев, стоял еще один коттедж, побольше и, видимо, просторнее двух первых; в его окнах был виден слабый свет.

Рюарк знал, что эти дома предназначались для гостей хозяина. Однако ими пользовались редко, предпочитая роскошные апартаменты большого дома. Но зачем его сюда вели, ему не было известно. Эта женщина вызвала Рюарка из его лачуги, сказала, что ее зовут Эргюс, и что он должен идти с ней. Он видел ее среди прислуги Траерна, но не понимал, зачем сквайру понадобилось вызывать его таким таинственным образом. В нем разгорелось любопытство, и он последовал за женщиной в одних сандалиях и коротких бриджах.

Эргюс провела его через вход в коттедж, придерживая дверь, пока он не вошел внутрь. Дверь позади него захлопнулась, и он услышал удалявшиеся в ночи шаги служанки. В некотором недоумении он оглядел небольшую гостиную, освещенную всего одной свечой, свет которой едва ли мог спорить со светом полной луны за окнами. Комната была обставлена дорогой мебелью.

Послышался слабый шум, и дверь гостиной открылась. Рюарк в изумлении замер. Перед ним стояла Шанна, и имя ее сорвалось с его губ как произнесенный шепотом вопрос. Словно бледный призрак в ночи, она шагнула к нему, одетая в длинное белое облегающее платье, с подвязанными лентой волосами, ниспадавшими вдоль спины. Она заговорила чуть хриплым голосом:

– Рюарк Бошан. Подлец. Негодяй. Убийца. Повешенный. Мертвец, зарытый в землю. Вы досаждали мне несколько месяцев подряд. Вы что-то лепетали о сделке, условия которой я якобы не соблюдала. Но я человек слова и заплачу свой долг, чтобы вы не имели ко мне претензий. И буду свободна. Итак, как я уже сказала, этой ночью, до первого проблеска рассвета, я буду играть роль вашей жены. И после этого уже не стану иметь с вами ничего общего.

Рюарк коротко засмеялся и посмотрел на нее с явным недоверием. Под пристальным взглядом Шанны он еще раз оглядел комнату, проверил прихожую, столовую и даже заглянул за шелковые портьеры. Потом подошел к ней, и Шанна ответила на его взгляд таким же дерзким взглядом;

– А что ваш добряк Питни? – спросил он. – Где он прячется на этот раз?

– Здесь нет никого. Мы одни. Даю вам слово.

– Ваше слово! – В голосе его прозвучала насмешка. – Оно-то меня и настораживает, мадам.

Шанна сделала вид, что не заметила язвительности этого замечания, и показала изящной рукой в сторону спальни.

– Может быть, заглянете и под кровать? Может быть, ваша мужественность нуждается в поддержке?

Рюарк повернулся к ней спиной. Он подумал было бежать отсюда, прежде чем подтвердилось бы худшее из его опасений. Но ноги его налились свинцом, и он почувствовал, что желание заключить ее в свои объятия овладевает им.

– Боюсь, что вы снова играете мной, – жестко проговорил он. – Я столько раз уходил от смерти, и не исключено, что вы подстроили мне новую ловушку.

Но тут до него донесся мягкий смех Шанны – она подошла и погладила его по спине, легко касаясь налитых напрягшихся мускулов. Колени Рюарка дрогнули при прикосновении ее холодной ладони, мягкой и гладкой, как шелк, которое пробудило в нем волнение, отозвавшееся почти физической болью во всем его существе.

Рюарк повернулся к Шанне так внезапно, что ее ладонь слегка коснулась его груди. Ноздри его расширились, лоб нахмурился. Пришло время выполнить ей свое обещание.

Он решительно взялся за завязки ее платья. Шанна встретила его пристальный взгляд с мягкой улыбкой, повела плечом, и платье упало к ее ногам, так что она осталась в прозрачной белой рубашке, похожей на древнегреческое одеяние. Одно мягкое плечо соблазнительно открылось, другое оплетали такие же шелковые ленты, что и на платье. Рубашка эта ничего не скрывала от глаз, и Шанна увидела, как в золотых глазах Рюарка полыхнул огонь страсти. Ее полные, спелые груди приподнимали обтягивавшую их тонкую ткань так и рвавшимися вперед нежными сосками. Дыхание Рюарка перехватило, и он не мог унять дрожи, сотрясающей все его тело. Под одеждами Шанны таилось то, о чем только мог мечтать мужчина. Рюарка пьянила ее несравненная красота. Кожа Шанны сияла мягким блеском, и через легкую ткань он видел изящный изгиб ее поразительно тонкой талии, соблазнительно округлые бедра и стройные ноги.

– Я хочу, – мягко прошептала Шанна, – быть вашей женой, и вы можете делать со мной все, что только захотите.

Долго сдерживаемые чувства изголодавшегося Рюарка разгорелись, раздражение ушло, а с ним и недоверие. Ночь эта стоила любого риска.

И все-таки ему были неясны мотивы Шанны, в глазах которой он читал недвусмысленный призыв. Жадно созерцая ее красоту, он открывал все новые прелести, так долго скрывавшиеся от него. У Шанны было такое ощущение, что Рюарк буквально пожирает ее глазами, однако ей хватило решимости устоять перед этими пронзавшими ее глазами.

– Прошу вас, – проговорила она и не узнала своего голоса. – Ванна для вас готова, господин Рюарк Бошан.

Она отвела Рюарка в спальню с широкой и массивной кроватью под балдахином. На столике стоял канделябр, и пламя свечей колебалось от мягких порывов ветерка, чуть раздувавшего шторы на окнах. На том же столике их ожидали бокалы и хрустальные графины с различными напитками. Рюарк заметил, что одеяло на постели было откинуто, как бы безмолвно приглашая воспользоваться уютным ложем, а подушки заботливо взбиты.

Шанна подошла к двери в ванную комнату. В мерцающем свете четко прорисовался ее силуэт под рубашкой. Рюарк приблизился к ней вплотную, ее мягкие зеленые глаза были обращены к нему. Он был потрясен ее близостью, сладким экзотическим ароматом, исходившим от нее. Груди ее, обтянутые тканью прозрачной рубашки, почти касались его груди.

– Я подумала, что вам будет приятно принять ванну, – пробормотала Шанна.

Рюарк огляделся и окончательно убедился в том, что засады нет, нет и массивного, широкоплечего Питни. Гардины были отодвинуты, окна открыты, из глубины тесного темного двора и со стороны недалеких джунглей доносились до его ушей обычные ночные звуки – щебетание птиц да время от времени кваканье лягушек и стрекотание насекомых. Он перевел взгляд на Шанну, терпеливо ожидавшую ответа.

– Уж не хотите ли вы этой роскошью притупить мои чувства? – Он сбросил с ног сандалии. – Но я полностью испью чашу блаженства, даже если это будет стоить мне жизни!

Шанна мягко улыбнулась, и ее тонкие пальцы потянулись к поясу его бриджей.

– Вы все еще мне не доверяете?

– Я вспоминаю нашу последнюю встречу в Англии, – сухо ответил Рюарк, – и боюсь, что еще одна такая ночь может сделать меня бесполезным для любой женщины.

Шанна провела ладонями по его груди, не отрывая пристального взгляда от лица Рюарка.

– В ванну, мой прекрасный дракон. Не расходуйте впустую своего огня. Я здесь для того, чтобы выполнись условие нашей сделки. Вам больше нечего меня бояться.

Рюарк с наслаждением опустился в теплую ванну и на минуту расслабился, закрыв глаза. Неожиданно он почувствовал нежное прикосновение к своему плечу. Рюарк открыл глаза – Шанна протягивала ему бокал бренди. Он осушил его залпом и ощутил приятное жжение в горле. Приняв пустой бокал, Шанна наполнила его другим напитком и снова поднесла Рюарку. Как прикосновение мотылька к розе был ее мягкий и быстрый поцелуй в губы.

– Этот напиток лучше пить медленно, любовь моя, чтобы оценить его как следует.

Рюарк положил голову на край ванны и опять закрыл глаза, наслаждаясь ощущением теплой воды. В холодной воде бухты можно было хорошо помыться, но это было все же не то. Приоткрыв один глаз, он взглянул на Шанну.

– Так вы будете моей женой?

– Всю эту ночь, – кивнула она.

– Тогда потрите мне спину, жена!

Он отбросил губку и в ожидании наклонился вперед. Шанна подошла к нему и принялась намыливать спину своими нежными руками. Она стала похожей на сильную гладкую кошку. Руки ее легко скользили по его телу, и она любовалась мощью мускулов, к которым прикасались ее пальцы. Испытывая странное удовольствие, она неторопливо намылила и его черные волосы, вымыла их, обсушила полотенцем, затем тщательно причесала. Она массировала шею и плечи, снимая усталость. Рюарк не мог припомнить, чтобы хоть когда-нибудь в жизни ему пришлось изведать такое блаженство. Шанна провела пальцем по его подбородку, задевая ногтями за короткую щетину. Она усадила его спиной к высокой стенке ванны, достала бритву и мыло, тщательно побрила Рюарка и легко пошлепала по его лицу горячим полотенцем.

– Так делает жена? – чуть поколебавшись, спросила Шанна. – У меня так мало опыта, я не умею…

Глаза Рюарка встретились с ее глазами, так мягко и так близко сиявшими над ним. Он хотел взять ее за руку и притянуть к себе, но она отошла к открытому окну, оперлась на подоконник и стала перебирать пальцами кисточки гардин. Рюарк собирался выйти из ванны. Он заметил, как она смущенно нахмурилась, и удивился тому, какие крайние обстоятельства заставили предусмотрительную Шанну забыть о всякой осторожности.

Шанна пыталась подавить внезапно возникшую тревогу и боролась с неожиданно поднявшейся в ней волной холодности. Встретив взгляд Рюарка, она вдруг подумала, что приближается момент, ради которого она и устроила эту встречу. Не захочет ли он отомстить ей? Что ждет ее в его объятиях – наслаждение или же боль? Выйти из этой безумной игры уже было невозможно. Как она могла понадеяться на то, что какой-то раб, какой-то колонист, уже показавший, что он отнюдь не джентльмен, отнесется с уважением к ее женскому достоинству? Как могла она оказаться такой безрассудной?

За ее спиной послышался всплеск воды, Шанна оглянулась и увидела, как Рюарк выходит из ванны. Поздно! Слишком поздно!

Рюарк поднялся, чтобы взять полотенце, и увидел в глазах Шанны страх. Что это? Опять предательство? Не думает ли она удрать? Или, может быть, вызвать охрану? Рюарк ждал. Он был абсолютно беззащитен.

Взволнованная Шанна отвела взгляд от пугающего зрелища голого мужчины и подошла к кровати. Рюарк настороженно смотрел на нее, продолжая при этом вытираться, потом двинулся к ней. Глаза Шанны заметались под его прямым взглядом, она сплела дрожащие пальцы и стала вдруг похожей на маленькую девочку. Шанна призвала на помощь всю свою решимость, но голос ее, тем не менее, прозвучал тихо и слабо:

– Рюарк, я сама захотела этого. Я желаю выполнить свои обязательства. Я знаю, у вас есть причины ненавидеть меня… – Нижняя губа ее предательски задрожала. – Прошу вас, пожалейте меня, не делайте мне больно.

Рюарк пальцем смахнул слезу, медленно покатившуюся по ее щеке, и недоуменно прошептал:

– Вы вся дрожите…

Он повернулся и швырнул в угол полотенце. Шанна вздрогнула, как от боли, и взяла себя в руки, приготовившись к его атаке, но вместо этого услышала сдавленный смех.

– Неужели вы, мадам, действительно считаете меня зверем, каким-то драконом, явившимся, чтобы растерзать вас? Ах, бедная Шанна, бедная мечтательная девочка! В любви не берут. В любви отдают и разделяют. Вы дарите мне эту ночь, как я подарил вам свое имя, свободно, по нашему взаимному согласию. Но я предупреждаю вас, что это может принести вам нечто такое, что свяжет нас более крепкой связью, чем какая-либо другая.

Не ребенка ли он имеет в виду? Шанна нахмурилась и повернулась к нему спиной. Она об этом как следует не подумала. Что, если…

Руки Рюарка с бесконечной осторожностью скользнули по ней, и она обо всем забыла. Его лицо тонуло в ее волосах, пахнувших на него сладким ароматом жасмина и каких-то итальянских духов. Рюарк понимал, что должен быть очень внимателен к ней, иначе ее страх может все испортить, и старался, чтобы этого не случилось. Шанна отбросила все сомнения, уже без труда преодолела напряжение тела. Она твердила себе, что он, по меньшей мере, на эту ночь, ее муж, что с наступлением рассвета все будет кончено, и она навсегда освободится от него.

Откинув тяжелые золотистые волосы, она открыла плечо, и длинные пальцы Рюарка стали распускать шелковую тесьму, пока рубашка Шанны, ничем больше не удерживаемая, не упала к ее ногам. Кожа ее резко контрастировала с его темным загаром, и Шанна казалась прозрачной жемчужиной. Он снова обнял ее, прижимая спину Шанны к своему крепкому торсу. Шанна ощутила его твердую мужскую плоть и закрыла глаза, а его жадные губы медленно скользили по ее шее и плечу. Руки Рюарка ласкали ее, неторопливо пробуждая в ней страсть, гладили ее груди, задержавшись на животе, опускались ниже. Шанну залила волна острого возбуждения. Ее бросало то в жар, то в холод, по телу пробегала сладостная дрожь. Мысли кружились вихрем, и она забыла о том, о чем собиралась напоминать себе постоянно. Вздох вырвался из ее груди, когда она откинула голову на его плечо, рассыпав волосы по его руке. Она подняла лицо навстречу Рюарку, ее дрожащие губы приоткрылись, покорные овладевшему ими рту. Их ставшие теперь дикими, неистовыми, ненасытными поцелуи приносили упоение, и губы с нетерпением снова и снова искали друг друга. Рюарк провел руками по спине Шанны и прижал крепче к себе ее бедра. В нем кипела безумная страсть, и запылавший огонь уже выходил из-под его контроля.

Рюарк встал одним коленом на кровать, увлекая за собой Шанну, и они упали на простыни. Его рот, горячий и влажный, искал ее грудь, а руки гладили нежную, как шелк, кожу живота. Шанна закрыла глаза, уступая его ласкам, и Рюарк опустился на нее всей тяжестью тела и, раздвинув ее бедра, глубоко проник в нее. Шанна с жаром приняла в себя твердое средоточие этого бурного натиска, инстинктивно отвечая на него.

Наслаждение нарастало с такой силой, что ей начинало казаться, что она его не выдержит. Это было волшебное, безграничное буйство неумолимого экстаза.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Рюарк поднял голову и посмотрел на Шанну. Она лежала навзничь на подушке, на ее прекрасном лице застыло выражение глубокого изумления.

– Довольны ли вы своим драконом, любовь моя? – прошептал он.

Его губы нежно прижались к ее рту, и Шанна, ответив на поцелуй, проговорила прерывающимся торопливым шепотом:

– О, мой дракон Рюарк, мой дикий человек-зверь, вы просили меня выполнить обязательство по сделке, но не вы один вкусили эту сладость.

Рюарк пригладил ее пришедшие в беспорядок волосы и провел рукой по грациозной шее, вдыхая экзотический аромат, который не давал ему покоя в долгие бессонные ночи, когда он предавался мечтам о Шанне.

– Вы жалеете об этом, любимая? – хрипло спросил он.

Шанна отрицательно покачала головой. И как ни странно, она не лгала ему. Она не чувствовала никаких угрызений совести, никаких терзаний, чего так боялась. Она ощущала себя в его объятиях так же естественно, как естественно сочетаются море и прибрежный песок, дерево и земля, в которую уходят его корни. Вот это новое состояние покоя и удовлетворенности пугало ее.

Усилием воли Шанна направила свои мысли на другое. Она сдержала слово, успокоила совесть, и ничего больше. Ее руки обвивали шею Рюарка, скользили по его телу. Она тихо рассмеялась и, слегка укусив его за ухо, прикоснулась к нему кончиком языка.

– Удовлетворено ли ваше чувство справедливости, милорд?

– Да, моя девочка, я вознагражден за мучительные бессонные ночи, когда ваш образ преследовал меня, за пережитые муки от сознания, что вы так близко, и что вас невозможно увидеть, прикоснуться к вам. Да, наконец, я сорвал розу. – Лоб Рюарка прорезала морщина. – Но, как и у лотоса, уходящего корнями в речное дно, у этого цветка есть тайна, захватывающая воображение. – Его глаза внимательно изучали черты лица Шанны. – Ночь далеко не кончилась, Шанна.

Она ласково провела пальцами по его жестким бровям.

– Ведь этой ночью, – прошептала она, – я ваша жена…

Шанна тихо поцеловала его гибкие пальцы, а потом с дразнящей улыбкой вонзила свои превосходные зубы в его ладонь.

– Наградой мне за каждый час муки этой ночи будет благородство рыцаря, который дарует мне освобождение. Вы принесли много огорчений бедной девушке.

Рюарк в сомнении поднял бровь.

– Значит, вы действительно считаете меня ужасным драконом из ваших снов? А ваш сказочный рыцарь займет мое место? Но, положа руку на сердце, мадам, так ли уж я вас огорчил? Или все дело в том, что я осмелился обращаться с вами как с женщиной, а не как с неприступной красавицей на пьедестале, девственной королевой, к которой не смеет прикоснуться ни один смертный мужчина?

Полуоткрытые глаза Шанны лукаво засветились.

– Вы, по крайней мере, убедились в том, что я женщина, господин Бошан? – спросила она.

– О да, Шанна, вы женщина, – хрипло ответил Рюарк. – Женщина, созданная для любви, для мужчины, а не для грез о рыцарях и драконах. Будь я вашим драконом, Шанна, то уж будьте уверены, вашему рыцарю со сверкающим щитом было бы нелегко со мной справиться.

– Вы угрожаете мне, чудовищный дракон? – Глаза цвета морской волны расширились и смотрели на него почти с ужасом.

– Нет, Шанна, нет, любовь моя, – тихо выдохнул он. – Но и сказкам я не верю.

Он придвинулся к ней всем телом, вновь пробуждавшимся в ответ на тепло ее плоти. Его рот нашел ее губы, заставил их раскрыться и приник к ним, словно боясь, что не успеет насытиться их влажной сладостью. Дыхания их слились в одно единое. Шанна утратила чувство реальности. Ее мир опрокинулся под диким штурмом его страсти. Рука Рюарка скользнула вниз, охватила мягкую округлость ее груди, и вот уже эту грудь ласкали его губы… Шанна затаила дыхание, когда ее снова пронзило острое наслаждение. Горячие, жадные поцелуи Рюарка горели на ее обнаженной плоти. В мерцавшем свете свечей волосы его сияли мягким блеском черного атласа, оттеняя ее матовую кожу. Волосы Шанны разметались мерцающими волнами по подушке, а глаза приобрели какой-то странный глубокий оттенок дымчатой синевы. Она снова отдалась ему, упиваясь сладостью блаженства.

В минуту недолгого покоя Рюарк оторвался от Шанны, откинулся на массивное изголовье кровати, затем взбил свою подушку, притянул Шанну к себе и усадил рядом. Наполнив бокал мадерой, он протянул его Шанне.

– Выпьем из одного бокала, – сказал он, целуя ее в шею.

Шанна положила ладонь ему на грудь и не успела ответить, как его губы снова закрыли ей рот.

Они пили вино из одного бокала и целовались, ощущая вкус вина на губах. Рюарк пожирал Шанну глазами, упиваясь ее красотой. Его рука дерзко скользила по ее телу, поглаживая бедра и живот. Налитая грудь Шанны дразнила его розовыми сосками, вздрагивая от его мягких прикосновений.

Наконец они погрузились в легкий сон, не омраченный никакими кошмарами. Шанна проснулась первая и повернула голову к Рюарку. Он лежал на спине, положив одну руку ей на талию, а другую свободно откинув в сторону. Грудь его размеренно поднималась и опускалась. Она не устояла перед соблазном провести ладонью по волосам на его груди. С чувством, близким к удивлению, прикасалась она к его стройному торсу, поражаясь твердости мускулов. Ее ласки разбудили Рюарка. Шанна взяла его за подбородок и заглянула в глубокие янтарные глаза. Теперь они не улыбались. Взгляд его был настолько сосредоточен на ней, что она почти испугалась. И во власти порыва, показавшегося ей самой удивительным, снова прижалась к нему, отвечая на каждое проявление бурной страсти Рюарка. Она смотрела, как его губы, искали ее грудь, прижимала к себе его голову, отвечая на эту ласку и доведя его возбуждение до крайнего предела. Обхватив снизу ее бедра, Рюарк притянул ее к себе, и они снова вкусили блаженство союза тел.

Потом Шанна лежала на его груди. Окна комнаты выходили на восток, и в них они увидели первый розоватый проблеск рассвета. Вздохнув, Шанна нехотя поднялась с кровати. Рюарк молча смотрел, как она надела рубашку, потом платье и сунула ноги в домашние туфли. Выходя из комнаты, она обернулась.

– Итак, условия сделки выполнены. – Она проговорила эти слова едва слышным голосом и, быстро повернувшись, вышла.

Рюарк прислушивался к ее торопливым шагам, пока не хлопнула входная дверь. Тишину нарушил его мягкий голос:

– Да, Шанна, любовь моя, условия выполнены. Но как быть с нашими брачными узами?

Несмотря на то, что Шанна не выспалась, она вновь обрела душевное равновесие, и к ней вернулось обычное хорошее настроение. Она освободилась от тяжкого бремени.

Действительно, ее согласие выполнить свое обязательство и восстановить в глазах Рюарка свою честь сделало чудеса. Рюарк не сможет больше ничего требовать от нее, как бы изощрены ни были его доводы. Все это теперь в прошлом. С этим покончено! Она свободна! Это была очаровательная интермедия, но теперь все! Теперь она может посвятить себя более важным делам. Среди рутинных повседневных забот Рюарк стерся из ее памяти. Она была весела, все у нее ладилось.

Во второй половине дня ее отец вершил суд, разбирая конфликты между своими «подданными». Шанна была рядом, делала какие-то записи и давала советы. Затем они объехали склады, где она тщательно занесла в книгу сообщения о наличии товаров. Урожай был богатым, и вдоль складских стен высились горы бочек с черным ромом, готовые к отправке. Кладовые были заполнены кипами конопли, привезенной с островов. Здесь же были и бочонки с индиго, служившим сырьем для изготовления дорогой синей краски, а также много сортов табака, местный хлопок и другие материалы, необходимые английским фабрикам.

Ужинать Шанна с отцом сели поздно. Поднявшись в свою спальню, она быстро уснула, так как на сердце у нее было легко. Следующий день прошел, как и предыдущий, и ночь ее капитуляции почти выветрилась из ее памяти.

На пятый день погода изменилась, небо заволокло тучами, и поднялся сильный ветер. Шанна с отцом поехали в предгорья, чтобы проверить, как идут полевые работы. Неожиданно Траерн решил заехать на строительство новой дробилки для сахарного тростника.

Приближаясь к этому месту, они услышали странный звук, сотрясавший воздух. За последним поворотом они увидели источник этого шума: высокие сваи уходили в землю под ударами большого камня, который на перекинутых через блоки канатах поднимали мулы, и который затем падал с высоты на толстые торцы свай.

Экипаж остановился, и восхищенный Траерн, не отрываясь, стал наблюдать за работой устройства. Механика была довольно проста, но требовала хорошей сообразительности от изобретателя, и Шанна догадалась, кто этот изобретатель, еще до того, как к ним подошел мастер вместе с Рюарком. Тот приблизился к экипажу с той стороны, где сидел ее отец, и стал объяснять сквайру, что на сваи будут опираться громадные барабаны, в которых из тростника должен отжиматься сладкий сок.

– Кузнецу уже дан заказ на металлические детали по чертежам господина Рюарка, – мял шляпу в руках мастер, – и, если он выполнит заказ вовремя, все будет готово к моменту поступления первых партий тростника.