Текст книги "Талисман"

Рейчел резко повернулась к мужу.

– Эта девушка дочь моей сестры. Я никогда не прощу тебя, если ты пустишь ее туда.

– Тебе не надо этого делать, Лоретта, – уговаривал Том. – Есть кое-что похуже смерти, и это как раз такой случай.

Лоретта замерла в нерешительности. Затем дверь заскрипела на кожаных петлях и чуть приоткрылась. Луч солнца осветил ее лицо. Она шагнула за порог. Пусть лучше я, чем кто-нибудь другой. Еще один шаг. Пусть лучше команчи возьмут меня, чем Эми. Теперь, после первых нескольких шагов, это уже не казалось таким трудным. Она сделала глубокий вдох и вышла на крыльцо. Дверь захлопнулась, и засов со стуком встал на свое место. Путь назад был отрезан.

Глядя на нее непроницаемым взором синих глаз, воин на черном жеребце заставил животное сделать шаг вперед. Этим взглядом он пригвоздил ее к тому месту, где она стояла. В течение времени, показавшегося ей вечностью, он изучал ее, не двигаясь, не произнося ни слова, и не опуская копья.

Мужество Лоретты испарилось, и сильная дрожь пробежала по телу. Он заметил эту дрожь и окинул девушку взглядом с ног до головы. Он уделил внимание бедрам, задержав взгляд с оскорбительным презрением, затем переместился выше, к груди. Унижение жгло ее щеки.

– Кимах. – Он произнес это слово с шипением, но в ее ушах оно прозвучало резко, как винтовочный выстрел, сотрясая воздух. Лоретта подпрыгнула, смятение и безумный страх исказили черты ее лица. Она не знала языка ко-манчей и не имела никакого представления о том, чего он хотел от нее. Она только понимала, что он убьет ее, если она рассердит его. Ее дрожащие колени ударялись одно о другое со звуком, подобным барабанной дроби. Его губы скривились в ухмылке. – Иди вперед, чтобы команч мог рассмотреть тебя.

Не чуя ног под собой от страха, Лоретта споткнулась на ступенях крыльца, чуть не упала, но сумела удержаться на ногах. По коже у нее бежали мурашки от взглядов двухсот человек, наблюдавших за нею. Когда она приблизилась к команчу, он отъехал в сторону. Конусообразные медные колокольчики сверкнули на фоне кожаных мокасин. Его взгляд был осязаем, словно дотрагивался до нее.

– Подними свое лицо, женщина.

Она запрокинула голову, стараясь придать лицу выражение безразличия. Он возвышался над нею, подобно башне, сидя верхом на коне. Легкий ветерок отбросил темные волосы назад, обнажая узкий шрам, тянувшийся от правой брови до подбородка. Белоснежные зубы сверкали, когда он говорил.

– Как ты называешь себя?

Рот Лоретты приоткрылся, и воцарилось напряженное молчание.

– Отвечай, женщина, или умри. – Подняв конец своего копья, он подцепил им прядь волос девушки, вытащив из-под головной повязки. Медленно развернувшись, прядь упала на плечо Лоретты.

– Лоретта! – закричала Рейчел из переднего окна. – Ее зовут Лоретта. О, пожалуйста, не обижайте ее, пожалуйста. – Ужасное рыдание, выворачивающее душу, последовало за просьбой.

Индеец прижал конец копья к шее Лоретты.

– У тебя что, нет языка, херби?

– Н-е-е-т, – продолжала плакать Рейчел. – Она не может говорить! Это правда! О, пожалуйста. Она хорошая, милая девушка. Не обижайте ее.

Слева от Лоретты индеец, сидевший на пегом коне, возбужденно бормотал, указывая на нее пальцем. Рука первого команча дрогнула, и копье укололо кожу Лоретты. Он наклонился, сильные жилистые мускулы напряглись от желания послать копье вперед.

– Ка! – выкрикнул индеец, восседавший на пегом коне. Затем, дав волю своему языку, он выкрикнул серию гортанных слов.

Лоретта закрыла глаза и стояла, стараясь не показать своего страха. Что бы ни говорил индеец на пегом коне, он явно заступался за нее. В воздухе возникло напряженное ожидание чего-то, беспокойство, щекочущее окончания нервов, так что на какую-то минуту она испытала странное чувство единения с мужчиной, возвышавшимся над нею, ощущая его волнение и в то же время нерешительность, как если бы она была частью его самого. С первобытной жестокостью он хотел пролить ее кровь, но что-то, может быть, Сам Всевышний, удержало его руку.

Почувствовав, как разрядилась напряженность, радостно и недоверчиво она подняла в смятении ресницы и увидела отражение тех же чувств в его кобальтовых глазах.

Он начал дрожать, как если бы копье весило тысячу фунтов. И внезапно она поняла, что, несмотря на большое желание убить ее, какая-то часть его не могла позволить ему метнуть копье. В этом не было никакой логики. Она не видела ничего, кроме ненависти, написанной на лице, словно высеченном из камня. Он наверняка убивал сотни раз и будет убивать снова.

Медленно он опустил руку, державшую копье, и посмотрел на нее так, словно она одержала над ним победу. Затем так быстро, что она усомнилась в том, что видела это, на его лице промелькнуло выражение боли.

– Значит, ты немая? – От его улыбки веяло холодом. – Посмотрим, женщина, посмотрим.

Он произнес слово «женщина» так, словно выплевывал желчь, и поднес копье к ее подбородку. Ей приходилось слышать о женщинах, обезображенных индейцами, и она ожидала, что он рассечет ей лицо, когда поводил копьем вдоль ее рта и переносицы. От страха, перехватившего дыхание, у нее выступил пот на лбу. Черные пятна, мешавшие видеть все вокруг, плясали перед глазами.

Она заморгала и, собравшись с духом, взглянула ему в лицо. Смех играл в его глазах. Она поняла, что он решил не убивать ее, а по какой-то непонятной для нее причине затеял ужасную игру, пугая ее, чтобы испытать ее храбрость. Она схватила его копье и оттолкнула в сторону, поднимая голову с вызовом. Негромко посмеиваясь, он нагнулся и погрузил руку в ее волосы. Его хватка вызвала слезы у нее на глазах.

Поворачивая ее лицо к себе, чтобы изучить его, он сказал:

– У тебя больше мужества, чем силы, Желтые Волосы. Глупо вступать в драку, когда не можешь победить.

Глядя вверх на высеченные черты лица и жесткий рот, она испытывала страстное желание обладать силой, достаточной для того, чтобы сбросить его с коня. Он не только смеялся над нею, он дразнил.

– Ты сдаешься. Посмотри на меня и запомни лицо твоего хозяина. Запомни его хорошо.

Подавленная унижением, Лоретта забыла Эми, тетю Рейчел, все. Образ ее матери стоял перед нею. Никогда, пока жизнь теплится в ее теле, она не сдастся. Она глубоко вдохнула и плюнула. Ничего не получилось – плевка не последовало, но смысл поступка был ясен.

– А-хи! – Отпустив ее, он несильно ударил девушку по руке. Повернув коня, он посмотрел в сторону окон дома и стукнул себя кулаком в грудь. – Я беру ее!

Ошеломленная Лоретта смотрела в оцепенении, не веря в происходящее, как Охотник пустил своего коня вокруг нее. «Я беру ее»? Она осторожно повернулась, стараясь не терять его из виду, неуверенная в том, что он может еще сделать. Он ехал, выпрямившись, его взгляд касался ее одежды, лица, волос, как если бы все в ней было диковинным.

Рот искривился в усмешке. Внимание сосредоточилось на пышной юбке, и она почти видела вопросы, витающие в его голове. Он снова положил руку на копье. Выражение решительности на его лице наполняло ее предчувствиями.

Он поехал прямо на нее, и она была вынуждена отступить. Маневр повторился. Проносясь мимо, он наклонился и зацепил подол юбки копьем. Лоретта быстро обернулась, стараясь удержать юбку, но индеец двигался мастерски, его рука была быстрой и уверенной, конь точно повиновался движению его ног. Он так же стремился увидеть ее нижнее белье, как она скрыть его от посторонних глаз.

Исход этой битвы был предрешен, и Лоретта понимала это. Его друзья подбадривали его криками и похотливым смехом каждый раз, когда взорам на короткие мгновения открывались нижние юбки. Она схватила грязный мирный флаг, сорвала с копья, бросила на землю и растоптала каблуками своих туфель.

После отражения еще нескольких попыток усталость взяла свое, и Лоретта поняла бесполезность дальнейшего сопротивления. Она застыла в неподвижности, груди ее поднимались и опускались в такт учащенному дыханию, взгляд устремлен в пустоту, голова высоко поднята. Воин описывал круги вокруг нее, заставляя своего коня ставить копыта настолько близко к ее ступням, что они почти касались туфель девушки; когда она перестала двигаться, он остановил коня и изучающе рассматривал Лоретту несколько секунд, после чего наклонился, чтобы пощупать лиф. У нее остановилось дыхание, когда он провел ладонью по ее груди, двигаясь в направлении талии.

– Эй-и-и, – прошептал он. – Ты быстро учишься. Подняв наполненные слезами глаза к нему, она снова плюнула ему в лицо. На этот раз плевок достиг цели, и он вытер щеку. При этом губы его дрожали так, словно он пытался сдержать смех, причем смех дружеский.

– Может быть, не так уж быстро. Но я хороший учитель. Ты научишься не драться со мной, Желтые Волосы. Это я тебе обещаю.

В этот момент чувства, испытываемые ею к нему, уже нельзя было назвать ненавистью, что-то черное, уродливое жгло ее душу, она жаждала схватить копье, которым он размахивал, и пронзить его. «Я беру ее». Значит, он собирался взять ее? Ее взор скользнул по тканому шерстяному светло-голубому поясу, мускулистому животу. Рукоятка ножа торчала из кожаных ножен, висевших у бедра. Скольких солдат он убил? Одного, сотню, может быть, тысячу?

Прядь ее волос свисала с пояса индейца, ниспадая золотым потоком на темную кожу штанов. Она была уверена в том, что никогда не видела его раньше. Тем не менее у него были ее волосы. Индеец, повстречавшийся у реки, должно быть, дал их ему, и он пришел невесть откуда.

С удивлением она увидела, что воин протянул ей руку. Запястье было перехвачено широкой кожаной повязкой для защиты от тетивы. Глядя на его темную ладонь и сильные пальцы, она отрицательно покачала головой.

– Хай, тей, – сказал он негромко. Подъехав ближе, он нагнулся и взял ее за подбородок. Ее веки задрожали, когда он смахнул слезу с ее щеки. – Ка тейкей, катейкей, тохобт набитух, —прошептал он.

Слова были непонятными. Озадаченная, она посмотрела в его глаза.

– Тоза атах! – Подняв руку, он показал блестящую влагу на кончике пальцев. – Серебряный дождь, тоза атах.

Он сравнивал ее слезы с серебряным дождем? Она пыталась отыскать в его глазах хоть какие-то следы человечности, но тщетно. Через минуту он выпрямился, поднял копье как бы в виде приветствия.

– А-хи! Сувате! – прокричал он, обводя сверкающими глазами собравшихся всадников.

В ответ раздался негромкий рокот голосов:

– Сувате!

Он был, казалось, удовлетворен ответом и сильным броском вогнал копье в землю. Снова он протянул ей руку.

– Дай мне руку, Желтые Волосы, в знак дружбы. Она боялась, что он втащит её на коня в первый же момент, как она дотронется до него, но его глаза заставили ее повиноваться. К тому же, если он вбил себе это в голову, он сделает по-своему – с ее согласия или вопреки ему. Она нерешительно подняла дрожащую руку, ожидая самого худшего, и прикоснулась пальцами к его ладони. Жесткая ладонь сжалась, и пожатие отозвалось в плече.

– Мы встретимся снова. Я примчусь, как ветер, из ниоткуда. Запомни лицо этого команча. Я твоя судьба.

Произнеся эти слова, он выпустил ее руку и пустил коня кругом по двору. Подняв вверх руку, запрокинув назад голову, он издал громкий клич, от которого по коже забегали мурашки. Минутами позже на дворе клубилось облако пыли, и оглушающее стаккато топота четырехсот копыт затихло вдали.

ГЛАВА 2

Как только индейцы исчезли, Рейчел выбежала из хижины и заключила Лоретту в объятия. Машинально отвечая на ее объятия, Лоретта не отрывала глаз от облака пыли, удалявшегося к реке. Слова команча «Я твоя судьба» все еще звенели в голове. Несмотря на жару, ее бил озноб.

– С тобой все в порядке, – твердила Рейчел. – С тобой все в порядке.

Сжимая в объятиях тетю, Лоретта закрыла глаза. Она стояла лицом к лицу с воином племени команчей и осталась жива.

Из дома донеслись звуки передвигаемой мебели, и минутой позже Эми вырвалась наружу. Ее личико было искажено гримасой страха.

– Я думала, они убьют тебя.

Лоретта оторвалась от тети и обняла сестру, прижимаясь щекой к ее косам.

– Я никогда больше не стану прятаться, – прошептала Эми дрожащим голосом. – Никогда. О Лоретта, теперь я понимаю, что пришлось тебе пережить в тот день, когда они убили твоих папу и маму, как плохо тебе было в твоем укрытии. Я никогда больше не стану спускаться туда, вниз. Клянусь, не стану.

Лоретта покачивалась взад и вперед, пытаясь расслабить судорожно сведенные плечи девочки. Одежда Эми пропиталась запахом сырой земли. Это напоминало незабываемый запах плесени ее собственного укрытия. Она одна понимала мучения, через которые прошла Эми, и девушка была права – это вызывало тошноту. Однако, как бы ужасно это ни было для Эми, Лоретта отлично понимала, что снова заставит ее прятаться,, чтобы спасти свою маленькую кузину.

Свнезапной ясностью Лоретта наконец поняла, почему родители спрятали ее во время нападения команчей. В то время она была всего лишь на шесть месяцев старше Эми. Даже если бы у нее хватило мужества приоткрыть дверь цистерны, что она могла сделать? Ничего, кроме как умереть. Ребекка Симпсон не хотела, чтобы Лоретта вышла из своего укрытия. Уверенность, что ее ребенок находится в безопасности, возможно, сделала последние минуты ее жизни не такими мучительными. Это понимание уменьшило боль вины, которая жила в сознании Лоретты в течение семи долгих лет. Она глубоко вздохнула, и слезы, которые до этого она не могла пролить, полились по ее щекам. У нее вырвалось хриплое всхлипывание. Эми напряглась и отшатнулась.

– Лоретта, ты плачешь! – Ее глаза стали круглыми. – Ма, Лоретта плачет.

Рейчел обняла обеих девушек.

– Ничего, пусть поплачет. Пройти через такое, это… Эми потрясла головой.

– Нет, ма, громко плачет. Я слышала… Рейчел, все еще не пришедшая в себя после пережитого, казалось, не понимала, что говорит ей дочь.

– Послушайте, пойдемте в дом. Никогда нельзя знать, что могут выкинуть эти дикари. Они могут вернуться, чтобы застать нас врасплох.

Дверь в хижину была открыта, и Лоретта последовала за своими спутницами внутрь. Она повернулась лицом к мужчинам, глядя на них вопросительно. Генри прислонил свою винтовку к стене.

– Иногда эти дикари выкидывают непонятные вещи. Но не думаю, чтобы они вернулись.

Том, все еще смотревший в окно, нахмурился и покачал головой, глядя на вогнанное в землю копье.

– Я в этом не уверен. Команчи не оставляют своих отметок где попало. Проще не могу сказать. Лоретта только что была помолвлена.

У Эми вырвалось резкое хихиканье, которое эхом отозвалось в ушах Лоретты.

– Вы хотите сказать, что он хочет сделать Лоретту своей сквау? Так это еще хуже, чем выйти за мистера Уив… – Глаза Эми широко раскрылись, и щеки покрылись румянцем. – Я хотела сказать… ну…

– Замолчи, Эми! – Теребя передник, Рейчел бросила на Тома вопросительный взгляд. – Почему ты так говоришь?

– Мы все слышали, как он сказал, что берет ее и что вернется. – Том избегал взгляда Лоретты. – Команчи слов на ветер не бросают. Я думаю, что он принесет пару одеял или двух лошадей в обмен на Лоретту. Так они делают между собой, когда покупают жену. Это не значит, что он останется таким же вежливым, если вы не примете его и не отдадите ему Лоретту.

Рейчел прижала руку к сердцу:

– О Боже, нам надо увезти Лоретту отсюда, может быть, вфортБелнап.

– Не имеет смысла, Рейчел, – сказал Том негромко. – Они поставят часовых. Попробуешь уехать с ней, и они уничтожат тебя. Никто не может отнять женщину у команча.

Упоминание о себе самой, как о женщине команча, вызвало отвращение у Лоретты. Она пятилась до тех пор, пока не уперлась в стол.

– Ни один индеец не получит дочь моей сестры, вот и весь сказ, – вскричала Рейчел. – Лучше увидеть ее мертвой.

Желая успокоить жену, Генри обнял ее за плечи.

– Послушай, женщина, не ярись! Возможно, Том ошибается, и они не вернутся. Для меня все это совершенно непостижимо. Почему какое-то ничтожество из племени команчей будет стараться соблюдать вежливость? Если бы он действительно хотел взять ее, она тряслась бы сейчас позади него на коне.

– У тебя есть объяснение получше? – вызывающе спросил Том.

Генри отрицательно покачал головой.

– Нет, но, как я уже сказал, нельзя заранее угадать, какой номер выкинут эти язычники.

Рейчел приникла к мужу, как бы ища у него поддержки.

– О Генри, мне кажется, что Том прав. Он вернется и попытается взять ее.

У Лоретты подкосились ноги. Она упала на дощатую скамейку и уперлась локтем о стол. Внутри у нее все дрожало. Были ли команчи все еще рядом, скрытые от постороннего взора, но следящие за всем происходящим? Было ли это копье знаком Охотника для его народа?

«Я принесусь к тебе, как ветер. Я твоя судьба». Ей представилось, как индеец возвращается с грязным одеялом или двумя, с костлявой клячей, в которой не нуждается, может быть, с треснутым котлом. И дядя Генри, будучи трусом, не замедля отдаст ее, Лоретту Симпсон, продав команчу. Нет, не просто команчу, а самому Охотнику. Об этом с ужасом будут перешептываться по всей Бразос и Навасота. «Женщина Охотника». Она никогда не сможет ходить с гордо поднятой головой. Ни один порядочный мужчина больше не посмотрит на нее. Если она останется в живых…

Шумно переводя дух, Лоретта бросилась к двери. Прежде чем кто-либо успел остановить ее, она выскочила на крыльцо и слетела по ступеням. Она покажет этому язычнику. Если это был знак, что она принадлежит ему, она уничтожит его. Схватив копье, она раскачала его и вытащила из земли.

– Лоретта, ты глупая девочка! – Том подошел к ней, взял за руку, чтобы повернуть лицом к себе. – Ты только рассердишь его.

Рывком высвободив руку, она направилась к воротам. Ей все равно, рассердится он или нет. Отвергнуть притязания команча, значит выразить протест. Может быть, он и вернется за нею, но, если он наблюдал, укрывшись где-то, пусть знает, что его здесь не ждут.

Она вышла за забор, окружавший двор, затем повернулась и, размахнувшись, ударила копьем о верх ограды. Упругое древко отскочило. Она размахнулась снова. И еще раз. Копье казалось живым существом, сопротивляясь ей, поддразнивая ее. Она представила себе надменное лицо команча и стала бить как бы по нему, давая волю гневу. За маму, за папу. Она никогда не будет принадлежать грязному краснокожему, никогда. Пот бежал у нее по лицу, заливая глаза и рот, но она продолжала размахивать копьем. Оно должно было сломаться. Может быть, он следит за нею. Если его оружие одержит над ней верх, это будет означать, что победил он. У нее заболели плечи. Чтобы поднимать руки, приходилось прилагать усилия. В своем воображении она видела свою семью, стоявшую вокруг нее и с ужасом наблюдавшую за нею, словно она лишилась рассудка.

Может быть, она и действительно лишилась рассудка? Лоретта облокотилась на изгородь, глядя на невредимое копье. Ива, зеленая ива. Не зря отец ругал это дерево за то, что оно не ломается. В гневе она сорвала перья с копья и начала рвать их, приходя в бешенство, когда клочья истерзанных перьев опускались на ее лицо. Затем она бросилась на колени, тяжело дыша. Она настолько обессилела, что желание драться исчезло.

Он победил.

Листья ивы раскачивались перед глазами Охотника, но взор его не отрывался от стройной девушки, пытающейся сломать его копье. С каждым взмахом ее рук он крепче стискивал зубы, сердясь все больше. Затем нелепость происходящего дошла до его сознания, и улыбка появилась у него на губах. Она знает, что он здесь. Взрослые мужчины дрожали от страха при одном его имени, но хрупкая девушка осмелилась бросить ему вызов? Он вспомнил, как она выглядела, когда шла навстречу ему: золотая голова высоко поднята, взор больших голубых глаз воплощал вызов. Как посмела она плюнуть в него, причем не один раз, а дважды? Он колебался между гневом, неверием и обожанием. С виду она не представляет собой ничего особенного, но в мужестве ей не откажешь.

Его брат, Воин, сидел на корточках рядом с ним и фыркал от смеха, явно наслаждаясь ситуацией. Стараясь перекричать шум реки, он сказал:

– Если бы она знала, кто ты, она вела бы себя по-другому.

Охотник молчал, не отводя глаз от девушки.

– Как только она узнает, кто ты, эта чепуха прекратится. Если я в чем-нибудь разбираюсь, то это в женщинах. Они сопротивляются только в тех случаях, когда думают, что это им сойдет с рук.

У Охотника вопросительно поднялась бровь. Если учитывать, что жена брата была самой вздорной женщиной в деревне, этот вывод представлялся несколько удивительным. Он испытующе вгляделся в серьезное лицо Воина.

– Это правда?

– Поверь мне. Она никогда не сделает такого.

– Сколько раз тебе приходилось наказывать Девушку Высокой Травы?

– Ни разу. Она знает, у кого тяжелее рука. Охотник попытался скрыть улыбку.

– Да, уж она-то знает.

Снова переводя взгляд на девушку, Охотник нахмурился. Ему придется научить ее хорошим манерам, или он убьет ее, пытаясь сделать это.

Наконец силы девушки иссякли, и она упала на колени, потерпев поражение. Вокруг нее летали перья. Когда белые перья плавно опустились на землю, ее плечи поникли вместе с ними. Сувате, все кончено. Она должна смириться со своей судьбой и научиться принимать ее так же, как должен сделать это он. У судьбы нет врагов.

– Еще не поздно! – Двоюродный брат Охотника, Красный Бизон, выехал на маленькую полянку. Он спрыгнул с коня и подбежал к ним, держа в вытянутой руке лук и стрелу. – Это женщина, которую ты искал. Убей ее, Охотник, пока ты еще можешь сделать это. Ты знаешь, как твоя мать носится с пророчеством. Как только она увидит эту девушку, будет слишком поздно.

Охотник взглянул на предложенное оружие, затем отрицательно покачал головой.

– Нет. Я должен помнить о своей обязанности. Было бы безумием убить ее. Гнев Богов обрушится на нас. Я не могу думать только о себе.

– Ты презираешь ее! Если пророчество сбудется, ты должен будешь однажды покинуть Народ. – Лицо Красного Бизона, покрытое шрамами, исказилось гримасой отвращения. – Как ты можешь выносить мысль о том, чтобы взять ее с собой? И это после того, что голубые мундиры сделали с твоей женщиной? А мой маленький сын? Неужели все произошло так давно, что ты забыл об этом?

Лицо Охотника стало суровым, а в глазах появился холодный блеск.

– Я не забуду этого никогда.

За ужином у Лоретты не было аппетита. Она села вместе со всеми за стол, но запах тушеной оленины и кукурузного хлеба с куманикой вызывал у нее тошноту. Эми пыталась поймать ее взгляд. Генри то и дело прикладывался к кружке, а он становился буйным, когда напивался. Бедной Эми в таких случаях доставалось больше всех.

Лоретта с нежностью относилась к ней, но этим вечером она была занята своими мыслями. Планы побега проносились у нее в голове, она их обдумывала и отвергала. Она ясно представляла себе равнины, которые их окружали, чувствуя себя затерянной в бесконечном пространстве и в то же время запертой в камере.

Стремясь чем-то занять свои руки и хоть немного унять панику, Лоретта разломила кусок хлеба и откусила. Хлеб становился суше по мере того, как она жевала. Том Уивер ерзал на скамейке рядом с ней. Затем она увидела, как он что-то положил на стол перед ней. Бросив взгляд вниз, она обнаружила перед собой ломоть хлеба, намазанного маслом. Она слегка улыбнулась ему, и его губы скривились в ответной застенчивой улыбке.

– Я думаю, один из нас должен отправиться в Белнап и организовать эскорт сопровождения для Лоретты, чтобы она могла добраться до форта, – сказал он негромко. – Лучше сделать это мне. На это потребуется время, но пограничный патруль находится там, и я слышал, что несколько семей укрепили там свои дома. Лоретта будет в большей безопасности, если мы сумеем помочь ей добраться туда.

– Вопрос в том, сколько человек ты сможешь найти? – Щека Генри выдавалась. Он прожевал и проглотил. – А что будет, если этот индеец вернется? Если он не застанет Лоретты здесь, он прямо-таки взбесится.

– Боже мой, Генри! – вскричал Том. – Ты ведь не намерен в самом деле задерживать ее здесь?

Шея Генри стала красной.

– Конечно нет.

Рейчел с тревогой посмотрела на мужа, а потом снова на Тома.

– Сколько времени потребуется на то, чтобы собрать людей и вернуться?

– Думаю, день быстрой езды, если без задержек. Это даст нам хороший шанс для драки, Генри. – Том пожал плечами. – Ей не придется оставаться там на долгое время. Охотник наверняка увяжется за какой-нибудь хорошенькой маленькой сквау, раньше или позже, и забудет Лоретту. Надо только выждать.

– А что, если индейцы вернутся раньше вас? – Губы Рейчел стали совершенно белыми.

Генри передвинул хлебную доску на середину стола.

– Достань свои четки, женщина, и молись Богу, чтобы этого не случилось. Драться с сотней индейцев в одиночку я никак не смогу.

Том ободряюще похлопал Лоретту по плечу.

– Не беспокойся. Я вернусь. Ты почти моя невеста. Мужчина всегда заботится о своей девушке, если он чего-либо стоит.

– Невеста она тебе или нет – еще не решено, – вмешался Генри. – Я не говорил еще с ней об этом.

Если там окажутся индейцы – а я не очень уверен в этом, – не лезь на рожон, чтобы добиться благодарности. Я не настолько против того, чтобы Лоретта оставалась с нами, чтобы выдать ее замуж против ее воли. Это ее дом, она сама вправе решать свою судьбу.

Лоретта удивленно смотрела на своего дядю. Несколько недель она жила в страхе, что он заставит ее выйти замуж за Тома. Теперь, когда она узнала, чтоон не собирается делать этого, она почувствовала, чтотеряет душевное равновесие. Она вглядывалась в уродливый профиль Тома. Если он попытается обеспечить ей сопровождение и индейцы догадаются о его намерении, жизнь его будет в очень большой опасности. До этой ночи она видела только его неопрятность и уродливость, но теперь она разглядела в нем нечто большее. Он был хорошим человеком, способным даже отдать жизнь, защищая честь женщины, которая не испытывала к нему никакого чувства. Она понимала, что Том – ее единственная надежда. Было бы величайшей глупостью с ее стороны отговорить его от поездки в Белнап.

Как бы разгадав ее мысли, Том перекинул ноги через скамью и встал, избегая ее взгляда.

– Ну что ж, мне пора домой, если я собираюсь выехать на рассвете.

Лоретта поднялась вместе с ним, вытирая ладони о юбку. Том прошаркал к двери и снял с вешалки свою шляпу. Надев шляпу слегка набекрень, он улыбнулся ей и взял винтовку.

– Спокойной ночи, миссис Мастере. Отлично поел у вас. – С легким поклоном он попрощался: – Эми, Генри.

Зная, что она должна делать, Лоретта вышла с Томом на крыльцо, прикрыв за собой дверь. В первую минуту Том не обращал на нее никакого внимания, подтягивая седло и приспосабливая винтовку. Когда он повернулся к ней, поля шляпы отбрасывали тень на его лицо, так что она не могла разглядеть выражение его глаз даже при ярком лунном свете. Он поставил ногу на верхнюю ступень, накрыв руками колено.

– Мне хотелось бы думать, что ты вышла попрощаться со мной, но что-то подсказывает мне, что это не совсем так. Я прав?

Сотни слов скопились в горле Лоретты.

– Милая, если ты хочешь сказать, что не испытываешь ко мне любви, то я уже догадался об этом. Я старше тебя на несколько лет, но я еще не дряхлый. – Он засмеялся и сдвинул шляпу на затылок, чтобы лучше разглядеть ее. – И если ты вышла сказать мне, чтобы я не ездил в Белнап, что ты все равно не выйдешь за меня, то можешь не беспокоиться. Если бы ты была такой же хорошенькой, как обычный столб, я все равно поехал бы. Понимаешь?

Глаза Лоретты наполнились слезами. Сердясь на самое себя, она смахнула слезы со щек.

Том вздохнул и, прежде чем она сообразила, что он собирается сделать, шагнул на крыльцо и обнял ее.

– Ах, Лоретта, не плачь, деточка. У меня шкура толще, чем у бизона, а рога вдвое больше. Еще не родился тот индеец, которому удастся одолеть меня. Я поеду в Белнап, потому что сделать это необходимо. Когда я вернусь, мы начнем все сначала, но ты мне ничем не обязана. Я понимаю это и все равно поеду. Ясно? Чтобы остановить меня, потребуется целый табун лошадей.

У Лоретты сморщился нос. Запах от его рубашки душил ее. Прикосновение его руки к ее спине было нежным и напоминало отца, который так же обнимал ее. Она повернула лицо, чтобы вдохнуть свежего воздуха, щека оказалась прижатой к его груди.

Он прижал ее к себе, затем крепко взял за плечи и отстранился, чтобы посмотреть в лицо. Его глаза светились странным блеском, что вызвало у нее беспокойство. Схватив ее за подбородок, он запрокинул ее голову назад. Как бы читая ее мысли, он сказал:

– Не бойся меня, Лоретта Джейн. Я никогда не посмею обидеть тебя.

В голосе его прозвучала такая искренность, что Лоретта успокоилась. И только она успокоилась, как увидела, что он опускает голову. Вот и наступил тот миг, которого она так страшилась. Том поцеловал ее…