Текст книги "Подруга волка"

– Он уже один раз чуть не умер из-за меня, – прошептала она. – Я наткнулась на большую бурую медведицу с медвежатами, и она погналась за мной.

Дыхание у нее прервалось.

– Мы наложили ему швы. У него был такой густой мех, что шва не было заметно. Но я этого никогда не забывала.

Он сглотнул. Звук глухо отозвался у него в груди. Шерстяная ткань рубашки врезалась ему в подмышку, он пожал плечом.

– Я знаю, тебе его будет сильно не хватать.

– Даже после того, как у них с Гретель появились щенки, он проводил большую часть времени со мной. Когда я засыпала ночью, я знала, что он рядом, охраняет меня. Он был всегда недалеко, когда я просыпалась по утрам. Он так любил мою подушку. Мне приходилось отбивать у него свою половину.

Джейку вспомнилась та ночь, когда он вполз на верх дома и как яростно Лобо защищал свою хозяйку. Он с легкостью мог представить себе картину, как Лобо получал взбучку от медведицы, стараясь спасти Индиго. Взгляд его опять остановился на могиле. Он не мог подобрать нужных слов.

Проходили минуты. Он чувствовал, что ей ненавистно его присутствие, но, поскольку она так и не выпустила нож, он не собирался оставлять ее. Он помнил глубокую рану на щеке Хантера. Тоже память по ушедшим? Эта мысль ужаснула его. Как можно было вырастить эту прекрасную девушку, чтобы она сама себя увечила? И Боже мой, – из-за волка. Джейк понимал, что она любила своего друга любовью, которую большая часть людей осознать не могла, но наносить себе порезы, – это уж слишком. Ему захотелось вырвать у нее нож и выбросить его в кусты.

Казалось, она прочла его мысли, потому что она вложила нож в ножны и пододвинула его к ноге. Он догадался, что из-за его прихода она уходила раньше, хотя ей хотелось остаться еще.

– Индиго.

Все, о чем он хотел сказать, вылетело у него из головы. В ответ она уставилась на него ничего не выражающим взглядом сухих глаз, потом обошла его и направилась к лошади. Он думал, что она сядет на нее и поедет верхом. Но она повела Молли с поляны в поводу. Он поднялся, взял лопату и пошел рядом с Индиго, стараясь идти с нею в ногу.

Краем глаза Индиго видела, как башмаки Джейка передвигались по земле. Он шел уверенно, быстро, как все белые. На его бедрах бугрились мускулы, и грубая хлопчатобумажная ткань штанов натягивалась при каждом его шаге. Было совершенно очевидно, что он не одобрял верований ее отца.

Индиго сжала зубы и ускорила шаг. Она ощущала его удивление и отвращение. Он не имел никакого права следовать за ней, а потом выносить какие-либо суждения. Она хотела, чтобы ее оставили одну.

Казалось, что он подавляет ее своим нежеланным и непоколебимым присутствием. От нее не ускользнул его взгляд, когда он смотрел на ее нож. Он думал о том, как бы отобрать его у нее. Судя по его хмурому виду, он не оставил этой затеи. Если бы он попытался, вряд ли бы она смогла его остановить. Он возвышался над ней больше, чем на голову. Посмотрев на его широкую грудь, она вспомнила свои ощущения, когда попала в кольцо этих рук, в плен стальных мускулов. Она ничуть не сомневалась, что при желании он мог получить от нее все, что угодно.

Она вдруг ощутила нехватку дыхания, как это бывает при клаустрофобии. А вслед за этим ее охватила ярость. У него не было никакого права вмешиваться в ее дела. Абсолютно никакого.

Так что же пугало ее в нем?

Когда она размышляла над этим вопросом, она вновь почувствовала, что ее легким не хватает воздуха. Ответ был ей известен. Даже в оцепенении горя она не могла отделаться от чувства, что это зов судьбы. Предупреждение об опасности, которое ей будто бы кто-то нашептывал. Будь осторожна. Не доверяй ему. Ее отец сказал бы, что это духи нашептывают ей. Для Индиго было неясно, были ли это духи или просто ее воображение, но слова продолжали терзать ее. Джейк Рэнд таил в себе опасность, и чем скорее он уедет из Вулфс-Лэндинга, тем лучше для нее.

Джейк думал, что с Лореттой случится припадок, когда она увидит порез на руке Индиго. Но она только обработала рану виски и совсем не бранилась. Индиго перенесла боль без единого звука.

– Тебе следует перевязать ее перед тем, как ты пойдешь утром в шахту, – мягко сказала Лоретта.

– Она будет защищена рукавом, – Индиго взглянула на Джейка. – Мистер Рэнд считает меня сумасшедшей.

Лоретта потрепала Индиго по голове и пошла поставить на место виски.

– Не так уж он и ошибается. Но это не плохое сумасшествие.

– Она закрыла шкаф и ослепительно улыбнулась Джейку.

– Держу пари, вы проголодались. У меня в печке разогреваются маисовые лепешки и еще я приготовила ежевику.

– Может быть, попозже.

– Тогда кофе?

– Нет, благодарю вас.

Индиго встала из-за стола и стала подниматься по чердачной лестнице. Джейк следил за ней, ощущая сухость во рту. Через минуту он осознал, что Лоретта смотрит на него в растерянности. Ему вдруг захотелось на свежий воздух. Кому-то нужно присмотреть за шахтой, мысль пройтись по воздуху пришлась ему по душе. Ему нужно выбраться отсюда – подальше от всего этого безумия. Другого слова здесь не подберешь. Молодая девушка не должна наносить себе порезы, какой бы серьезной ни была причина, и ни одна мать, если она в здравом уме, не должна с этим мириться.

7

Несколько часов спустя Индиго лежала без сна в своей спальне на верхнем этаже и вслушивалась в звуки голоса Джейка Рэнда, который вел беседу с ее матерью внизу перед камином. Смех у него был очень приятный, глубокий и теплый, но, слыша его, она ощущала себя в мышеловке: это чувство было очень похоже на то, которое она испытала, попав в его объятия, – чувство беспомощности и безвыходности. Она перевернулась на бок, испытывая необъяснимое чувство страха. Это было глупо – просто смешно. Он не имел над ней никакой власти, разве что был старшим на шахте, и у нее не было абсолютно никаких причин, чтобы бояться его.

Подушка еще пахла Лобо; у нее на глазах навернулись слезы. Она зарылась лицом в подушку, чтобы оглушить рыдания, и сжала кулаки. Ее спины коснулся прохладный воздух из открытого окна. Никогда больше Лобо не запрыгнет к ней в кровать через окно. В ее памяти всплывали сладко-горестные воспоминания о том, как Лобо приближается к ней, прыгая через траву и глядя на нее своими серьезными, золотистыми глазами. Никогда больше она не обнимет его за шею, не почувствует на щеке шероховатость его языка. Он ушел от нее. Навсегда.

И все это по вине Джейка Рэнда. После его приезда все пошло наперекосяк. И вряд ли дела пойдут лучше, пока он не уедет. Если бы он не приезжал, она не осталась бы вчера в хижине Гюнтера, и Лобо сейчас был бы жив. Если бы не он, ее репутация не была бы испорчена. Ма уже предупредила ее, что предстоящие несколько дней, скорее всего, будут трудными для нее, люди будут переглядываться и перешептываться, их отношение к ней будет просто непереносимым.

Она бы хотела, чтобы ей не нужно было ехать с ним на шахту на следующий день. Ей так хотелось, чтобы он никогда больше не попадался ей на глаза.

Первым, кого она увидела на следующее утро, был Джейк Рэнд. Вот тебе и исполнение желаний. Она только что стащила ночную рубашку и начала натягивать через голову сорочку, когда он тихо вышел из-за перегородки, неся ботинки в руке. Резким движением она прикрыла тканью грудь. Он заметил, что она сидит на краешке кровати, и повернулся к ней.

Со взъерошенными от сна черными волосами, распахнутым воротом рубахи, через который была видна бронзовая волосатая грудь, он с минуту стоял перед ней, не отводя взгляда, как будто ничего не ощущая. Она не могла пошевельнуться от удивления.

Взгляд его затуманенных карих глаз упал на розовую ленту, стягивающую ворот ее нижней рубашки. Надо было что-то делать, и она, схватив стеганое одеяло, натянула его на грудь.

Уголок его рта пополз вверх, и в улыбке блеснули белые зубы.

– Доброе утро!

Судя по отблеску восторга в его глазах она решила, что ему удалось увидеть не только ее ленты.

– Не могли бы вы стучать или еще что-нибудь делать, чтобы было понятно, что вы уже встали?

Он провел рукой по волосам.

– Извини. Я не знал, что ты уже встала, я вовсе не хотел тебя беспокоить.

Она втиснула пальцы ног в расщелину между половицами и всем сердцем хотела только одного – чтобы он ушел. Но как много благих желаний не выполнялось. Взгляд его опять остановился на ней.

– А как рука?

Если бы перед ним была полуодетая белая женщина, он бы не стоял вот так перед ней и не расспрашивал о ее здоровье. Индиго отвернулась. Она слышала, как внизу мать готовила завтрак. Запах свежесваренного кофе поднимался до верхнего этажа. Она так хотела, чтобы он ушел… куда-нибудь далеко, далеко. Может быть после этого она перестанет испытывать в груди это удушье. Голосом, ставшим вдруг нетвердым, она ответила:

– Все хорошо.

– Наверное, на нее следует наложить какой-нибудь бальзам.

Это была ее рука. Она не нуждалась в его советах по уходу за ней. Она произнесла нечто нечленораздельное; он понял, что ему надо ретироваться. Индиго смотрела, как он спускается по лестнице – спиной к ступеням. Без башмаков делать так было опасно. У ее брата Чейза один раз пятка поскользнулась, и он проехался на заду до самого низа. Джейк, конечно, не поскользнулся, но картина его падения с лестницы, которую она себе вообразила, значительно улучшила ее настроение. Она услышала, как он поздоровался с ее матерью. Потом хлопнула задняя дверь. Видимо, он направился в уборную.

Дрожа от холода, она натянула свои штаны и куртку из оленьей кожи. Когда она спустилась вниз, то опять вспомнила Лобо. По утрам он всегда выскакивал в окно, подбегал к передней двери и начинал скрестись в нее, чтобы его впустили, пока она еще не спустилась с лестницы. Теперь ее ждала тишина. Острая боль пронзила ей грудь. С минуту она стояла, прислушиваясь, страстно желая, чтобы его смерть оказалась плохим сном.

– Со временем будет легче, – сказала мать нежно.

Повернувшись к ней от кухонного стола, держа в руках огромную миску с тестом, она понимающе улыбнулась. – Постарайся не думать об этом. Если ты будешь все время вспоминать, будет еще хуже.

Индиго глубоко вздохнула. Проблема была в том, что Лобо настолько тесно был связан с ее жизнью, что его присутствие ею просто не воспринималось. Он был, как ее собственная рука или нога, всегда рядом, когда возникала нужда. Он был ее защитником, другом, с которым можно было поговорить. И ей будет так же не хватать его, как ампутированной конечности, как бы она ни старалась забыть о нем.

Дверь в спальню ее родителей была открыта, и ей был виден отец, восседающий среди подушек. Она вошла, чтобы пожелать ему доброго утра. Раньше он всегда умел утешить ее, и она надеялась, что это удастся ему и сейчас.

Он улыбнулся и, когда она приблизилась, взял ее за руку. Теплота, исходящая от его сильных пальцев, передалась ей. Она уселась на матрац и устало вздохнула. К ее удивлению, отец не заговорил. Он, наоборот, закрыл глаза, как бы впитывая в себя ее присутствие и пробуя на вкус те чувства, которые бурлили в ней. На глазах у нее появились слезы. Ей так хотелось спрятаться у него на груди и поплакать, но их народ так не делал.

Они сидели какое-то время в молчании. Желание расплакаться все росло, она заморгала. В своем подсознании она отмечала, что до них доносились обычные утренние звуки, и тот факт, что все шло своим чередом, как будто ничего не произошло, приводил ее в негодование.

Казалось, что он читал ее мысли, потому что сказал:

– Так это и бывает, крошка. Солнце встает, а потом садится. Тогда нам начинает улыбаться Мать Луна. Горе иногда заставляет нас думать, что земля – это небо, а небо – земля. Но когда Отец Солнце восходит и согревает тебя, ты видишь, что это не так. Неплохая это вещь – устойчивость.

Индиго тоже так думала. Она перевела взгляд на окно.

– Слезы тоже неплохая вещь, – сказал он тем же мягким голосом.

Она резко повернулась к нему, не веря своим собственным ушам. Он никогда не одобрял слабости.

– Отец, но только слабые находят утешение в слезах.

Он не открывал глаз.

– Когда ранена плоть, мы очищаем ее, чтобы она быстрее зажила. Раны сердца для нас недоступны, вот Боги и дали нам слезы.

Она неотрывно смотрела на его мужественное лицо, темное и как бы высеченное из камня; траурный шрам на щеке был почти незаметен в морщинах, которые жизнь оставила на его лице. Она не могла представить своего отца плачущим.

– Но ведь когда я была маленькая, ты всегда бранил меня за слезы.

– О да! Чтобы заплакать, тебе достаточно было, чтобы листок упал с дерева, чтобы ветер сменил направление. Я ругал тебя потому, что не стоит плакать из-за пустяков. Слезы следует сохранять для серьезных ударов судьбы.

– А ты сам когда-нибудь плакал?

Он открыл глаза и внимательно посмотрел на дочь.

– Давным-давно, до того, как твоя мать прижимала к груди тебя и твоего брата, она прижимала к груди и меня. Я плакал о тех, кого любил и потерял.

– И тебе не было стыдно плакать?

Он снял ее руки со своих, чтобы пригладить ее спутавшиеся волосы.

– Не было, когда боль была велика. Любить не бывает стыдно, Индиго. Стыдиться следует тогда, когда наши сердца становятся такими черствыми, что мы больше не можем ничего чувствовать. Я сделал огромную ошибку в твоем воспитании, если ты думаешь, что проливать слезы – это преступление. Может быть, они – благословение Божье? В стенах нашего деревянного дома ты еще не встречалась с горем. Когда придет горе, я смогу тебе показать, как надо плакать.

Он похлопал ее по руке, а потом опять откинулся на подушки.

– У меня это очень хорошо получается. Индиго почувствовала, что не может сдержать

улыбку.

– Думаю, что и у меня это получается совсем неплохо.

– А теперь иди и встреть этот день. Боль походит на бурю. Она пригибает тебя к земле, но потом отпускает.

Индиго поднялась с постели. В груди у нее все еще оставалась боль от потери, но, странным образом, она чувствовала себя успокоенной. Другие уже прошли этот путь до нее и смогли уцелеть. Это же ждет и ее.

– Спасибо, отец.

Хантер движением руки отослал ее.

– Истина – это не подарок, Индиго. Тебе не нужно меня благодарить.

Индиго вышла, но чувства ее не были согласны с ним. Истина была самым благословенным даром, и никто, кроме ее отца, не мог так поделиться ею.

Когда она вошла в кухню, Джейк как раз входил через заднюю дверь. На волосах его сверкали капельки влаги, а лицо было румяным, только что вымытым. Она подумала, что он, должно быть, нашел насос рядом с родником и смыл с себя остатки сна. Его голубая шерстяная рубашка, подчеркивающая ширину плеч, была тщательно застегнута и заправлена.

– Я там встретил оленя, – со смехом сказал Джейк, – он чуть на меня не наскочил.

– Это здесь в порядке вещей, – сказала ему Лоретта. – Во время завтрака мы очень популярны.

Индиго обошла его и направилась к задней двери.

– Тебе лучше поторопиться, Индиго, – крикнула ей вслед мать. – Завтрак будет готов через несколько минут. По пути назад не захватишь еще три яйца из курятника?

Индиго распахнула дверь, чувствуя на себе взгляд Джейка. Она спрыгнула со ступенек. Прохладный утренний воздух коснулся ее щек.

Когда она вернулась, в центре стола возвышалась горка блинов. Она поспешила к раковине и открыла кран, чтобы вымыть принесенные яйца. Сделав Джейку знак садиться, мать поставила перед ним блюдо с яичницей. Индиго села напротив него, глаза у нее все еще слипались, а рот пересох. Она заметила, что Джейк успел побриться.

Когда мать поставила ей под нос тарелку, она перекрестилась и склонила голову, чтобы прочесть молитву. Когда молитва была закончена, она еще раз перекрестилась и взялась за вилку.

– Ты католичка? – он наблюдал за ней с интересом и любопытством. – А мне казалось, что ты разделяешь верования своего отца.

Хотя у нее и не было аппетита, Индиго проглотила небольшой кусочек яичницы, стараясь не замечать покалывающего ощущения на коже там, куда падал его взгляд.

– Боги моего отца и Бог моей матери хорошо ладят.

Он потянулся к подогретому меду и щедрой рукой полил свои смазанные маслом блины.

– Не маловато для них всех места в одной церкви. Горя негодованием, она схватила мед, как только он поставил его на стол. Ей казалось, что при любом удобном случае он подвергал сомнению ее верования.

– Вы что, не верите в Святую Троицу?

– Почти все христиане верят в нее, так или иначе.

– Моя мать верит в единого Бога в трех ипостасях, который правит на небесах и на земле. Мой отец верит во многих Богов, которые сливаются в одну волшебную силу природы. Один Бог во многих проявлениях или много Богов в едином проявлении, есть ли здесь какое-либо различие?

Казалось, он размышлял над ее словами.

– Думаю, что нет.

Индиго выдавила улыбку, сама не понимая, чего ради она объясняла ему все это. Мнение Джейка Рэнда для нее ровным счетом ничего не значило.

– Меня учили видеть Бога во всем, – в церкви моей матери и за ее стенами, где было святилище моего отца. И я чувствую вовсе не смущение, мистер Рэнд, а благословение Божье.

Джейк посмотрел ей в глаза. В них отражалась боль, он не мог ошибаться. Но говорила она ровным голосом, как будто сердце ее в этот момент не разрывалось на части. Сколько же всего противоречивого было в этой девушке, которая осеняла себя крестом той же рукой, которую вчера порезала в знак примитивного горестного ритуала. Единый Бог со многими лицами. Она воплощала в себе две различные культуры, и каким-то образом ей удавалось оставаться в гармонии с каждой по отдельности. Вот только что она была такой же белой, как и он. А в следующую минуту она была настоящей индианкой. Это сочетание очаровывало его. Своим собственным простым способом она преодолела те сложности, которые на протяжении веков ставили в тупик многих теологов. Он вспомнил долгую ночь, которую они провели в хижине Гюнтера, и то мистическое чувство, которое охватило его там. Ни одна другая женщина не могла задеть его так, как эта девчушка. Хотя она и делала вид, что ест, он заметил, что ее завтрак остался почти нетронутым. Когда она поднялась из-за стола, чтобы вымыть свою тарелку, мать дала ей в руки блюдо со свиной кожей.

– Думаю, это поможет Беззубому избавиться от свалявшейся шерсти.

Джейк постарался вспомнить, но не смог, кого из животных они называют Беззубым. Он следил за тем, как Индиго соскребывает недоеденное яйцо в ведро. На ее лице появилось грустное выражение.

– Думаю, что теперь мне не придется охотиться столько, сколько раньше.

– Наверное, нет, – мягко ответила Лоретта. Джейк подождал, пока Индиго не вышла из комнаты, а потом обратился к Лоретте с вопросом:

– А кто этот Беззубый?

Лоретта взглянула на него удивленно.

– А вы разве его не видели? – Ее голубые глаза потеплели от смеха. – Поберегитесь, мистер Рэнд. Вы и змеи не заметите, пока она вас не укусит.

– Так Беззубый – это змея?

– О Господи, нет! – улыбнулась она. – Хотя одна змея время от времени приползает к нам на крыльцо, чтобы погреться на солнышке. Если весной вы еще будете здесь и встретитесь с ней, то лучше обойдите ее. Благодаря Индиго она уверена, что имеет все права жить здесь. Беззубый – это пума.

– Пума? – Джейк недоверчиво взглянул в заднее окно. – Она кормит горного льва?

– Он ее старый друг. От старости у него выпали зубы, да и артрит разыгрался. Он уже плохо охотится, так что Индиго подкармливает его. Каждое утро он приходит ко двору и ждет своего завтрака.

Джейк ощутил покалывание в затылке.

– А вас не беспокоит, что она кормит дикую кошку?

– Индиго не похожа на других девушек.

Забыв о завтраке, Джейк отодвинул стул и подошел к окну. В глубине деревьев он увидел Индиго, которая, стоя на коленях, кормила огромную золотистую кошку. Кроме блюда со свиной кожей и яйцами, она еще захватила кусок мяса из коптильни. Поигрывая мускулами под лоснящейся шкурой, зверь ходил вокруг нее кругами, взад и вперед, в нетерпении ожидая, когда она нарежет оленину такими кусками, которые он сможет проглотить.

– Бог мой, – прошептал Джейк. – Одного удара лапой достаточно, чтобы разорвать ее.

Лоретта тоже подошла к окну.

– Я раньше тоже беспокоилась до потери сознания. Но за годы уже привыкла к этому. Она была еще совсем крошкой – ей было годика четыре, когда за ней в дом пришел первый дикий зверь – койот с покалеченной в капкане передней лапой. Она вбежала и стала просить отца вылечить его.

Пума подошла ближе к Индиго, и у Джейка перехватило дыхание. Он не поверил своим глазам, когда увидел, что девушка подняла руки и позволила пуме облизать себе пальцы.

– Она сумасшедшая, – он взглянул на Лоретту. – И что сделал Хантер?

– А что он мог сделать? Он пошел лечить лапу.

– Вот так просто?

– Нет, конечно. Сначала Индиго пришлось успокоить койота. Ей понадобилось некоторое время, чтобы уговорить его, что Хантер не представляет опасности.

– Уговорить?

– Мне трудно это объяснить, мистер Рэнд. Вы уж поверьте мне. Она разговаривает с животными. – В глазах у нее появился озорной блеск. – А вы разве ничего не почувствовали, когда она смотрела на вас?

– Не почувствовал чего? – по спине Джейка пробежал холодок.

– У нее есть дар. Если у вас есть секреты, то получше храните их.

Джейк припомнил то чувство, которое охватило его вчера, – чувство, что она читает в его душе. Обеспокоенный, но в то же время стараясь этого не показать, он сказал:

– Она рассказывала, что один раз ее чуть не убил медведь. Значит, в тот раз ее дар не сработал.

– Что касается всех этих разговоров, так ведь добрая воля нужна с обеих сторон.

Джейк почувствовал облегчение после этих слов. Уж теперь-то он постарается, чтобы Индиго не смотрела ему в глаза слишком долго. Эта мысль завела его в тупик. Но он же не верил во всякую такую чепуху. Или верил?

А Лоретта продолжала объяснять:

– Так о медведице с медвежатами. Индиго и Лобо натолкнулись на них случайно. Медведица ударилась в панику, – она вытерла руки фартуком и вернулась на кухню. – Поверьте, что редкий зверь нападает на нее. Иногда, рано утро или поздно вечером, мне требуется дубинка, чтобы добраться до туалета. Скунсы и еноты, барсуки и койоты, олени самые разные. Приходят в надежде чем-нибудь полакомиться. Самые смелые – олени. Они подходят прямо к тебе и тычутся, выпрашивая блинов. Думаю, что они здесь не испытывают никакого страха. Она умеет с ними обращаться.

Джейк следил, как Индиго возвращается домой. Пума исчезла среди деревьев.

– Зачем Индиго утруждает себя охотой? Она могла бы подстрелить оленя прямо с заднего крыльца.

– Спасибо, нет. Только не тех, кто приходит к нам. Это было бы несправедливо, ведь они ей так доверяют.

Джейк потер подбородок. Эта семейка все больше поражала его. Вошла Индиго. С нею в комнату ворвался поток свежего воздуха. Он повернулся и отошел от окна. Он вспомнил свои первые впечатления о том, что в ней было что-то дикое. Оказывается, он оказался более восприимчивым, чем сам это осознавал.

Когда они с Джейком подошли наконец к шахте, Индиго поняла, что следующие несколько дней могут оказаться еще более трудными, чем это предполагала ее мать. У входа в штольню стояла группа из нескольких молодых людей. Как только они увидели ее, они разошлись и каждый занялся своей работой, но она успела заметить их оценивающие взгляды, а также их самодовольные ухмылки. Она не хотела о них думать. Ей и так было тяжело из-за потери Лобо.

Надеясь почерпнуть силы в окружающей ее природе, Индиго подняла взгляд на густой лес, поднимающийся по скалистому холму над шахтой. Не оборачиваясь назад, она впитывала в себя то чувство безмятежности, которое исходило от лесов, окружавших ее справа и слева. Ее наполнил покой, и она расправила плечи, готовая к встрече с людьми.

– Тупые ослы, – пробормотал Джейк.

Индиго усилием воли заставила себя вернуться в настоящий момент.

– Извините, что вы сказали?

– Ничего.

Она понимала, глядя, как покраснело лицо Джейка, что ухмылки на лицах мужчин привели его в ярость. Она молилась, чтобы он не сделал или не сказал ничего такого, что ухудшило бы обстановку. Самым лучшим в подобной ситуации было притвориться, что тебе все равно. Через несколько недель Джейк уедет отсюда.

Но это навсегда будет ее миром.

Пробираясь через рельсы, Индиго добралась до рычага, которым управлялись вагонетки с углем, поднимавшиеся из шахты. Вагонетка стояла полная, и она поняла, что путь свободен, и они могли сверлить и копать в западных штольнях.

– Доброе утро, Топер. Как дела?

Топер сплюнул и перевел взгляд на Джейка.

– Дела пойдут лучше, когда мы перекопаем другие штольни; если работать в одном месте, это все равно, что пытаться вычерпать океан наперстком. Это первая поднятая за сегодня вагонетка с грузом.

– Это лучше, чем ничего. А Шорти проверил крепления перед тем, как вы начали работу?

Топер кивнул.

– Он всегда это делает, когда вы должны приехать. Мы уже слышали о Лобо, мисси. Нам всем очень жаль.

Несмотря на то что Топер явно хотел убедить ее в этом, Индиго сомневалась, что все рабочие разделяли его мнение.

– Спасибо, Топер. – Она повернулась к Джейку. – Вы знакомы с мистером Рэндом?

Джейк протянул руку.

– Кажется, вчера мы мимоходом говорили. Рад с вами познакомиться.

– Вы новый босс?

– Только временно. Я замещаю мистера Вулфа, пока он снова не встанет на ноги.

Топер опять сплюнул. Один из мужчин, только что проходивший мимо, громко рассмеялся. Индиго оглянулась и успела заметить, что он глазеет на нее и подталкивает локтем стоящего рядом парня. Она хорошо понимала, о чем они могли говорить, и от такого оскорбления щеки у нее вспыхнули. Она опять повернулась к Топеру, решив ни за что не опускать головы.

Кроме того, какое значение имело то, что они могли подумать? Лишь бы выполняли ее приказы, а потом пусть сколько угодно ухмыляются.

Пока Топер и Джейк разговаривали, она отошла в сторону. Когда она сочла, что можно уже уйти, она тронула Джейка за руку и пошла по направлению к ручью, где несколько молодых людей работали на промывке; некоторые копали и выбирали породу, другие наполняли, тачки. Уж лучше было встретиться со сплетниками прямо сейчас.

Когда Джейк попрощался с Топером и присоединился к ней, она почувствовала исходившее от него напряжение. Было очевидно, что ему предстоящее нравилось ничуть не больше, чем ей. По мере приближения к мужчинам Индиго старалась оценить выражение их лиц. Если только она не ошибалась, самым опасным был Денвер, изящный блондин, который раньше пытался ухаживать за ней. Он вонзил острие лопаты в грязь и навалился на рукоятку, при этом бросив в ее сторону наглую усмешку. Она направилась прямо к нему.

– Доброе утро, Денвер.

Взгляд его голубых глаз оценивающе прошелся по всей ее фигуре.

– Доброе утро, – его ухмылка стала еще шире, когда он перевел взгляд на Джейка. – Слышали, что у вас было удивительное приключение.

– Ну, если вы считаете приключением, когда в вас стреляют, то да, – ответил Джейк.

– Это должно было случиться рано или поздно. Многие не любили этого волка.

– Но это еще не давало им права убивать его, – возразил Джейк.

Индиго подавила в себе желание посмотреть на него предостерегающе. Если он выйдет из себя, то она уже ничего не сможет сделать. Кори Мэнинг подошел к ним сзади и вывалил тачку с гравием. Поднялась пыль. Она отошла в сторону. Джейк подошел поближе к желобу, чтобы проверить, как идет промывка. То, как он передернул плечами, показывало, что он сердится. Она его ни в чем не винила. Она только молилась, чтобы он сохранил самообладание.

Денвер, по-видимому, тоже уловил настроение Джейка. Его задиристая ухмылка сошла, и он выдернул лопату. После того как она сравнила поведение обоих мужчин, она решила, что блондин сдерживается из-за боязни. Джейк был гораздо выше и крепче телосложением, и Денверу было бы глупо раздражать его.

Другие рабочие у желоба последовали примеру Денвера. Ухмылки и подозрительные взгляды сошли с их лиц, как будто с доски стерли тряпкой мел. Индиго немного расслабилась. Джейк, казалось, ничего не замечал. Но когда он окончил осмотр желоба, она увидела, как подолгу и многозначительно посмотрел он на каждого в отдельности. В его темных глазах можно было прочесть предостережение.

Когда они шли назад, Индиго уже не слышала за спиной перешептываний и насмешек. Джейк заметил, что она смотрит на него, и подмигнул ей.

– Искусство легкого запугивания, – прошептал он. – Срабатывает безотказно.

Легкого? Не хотелось бы Индиго оказаться у него под прицелом. Она повела его вниз по течению ручья, чтобы показать ему приспособление, приводимое в движение мулами, которое дробило руду. Оттуда она повела его в два других ствола шахты, располагавшихся дальше по холму. Проверив механизм блоков на двух клетях, он уперся руками в бедра и стал смотреть на подводный канал, который направлял необходимое количество воды в желоба. Затем он посмотрел на девушку, и в его взгляде она увидела участие. У нее в животе что-то закрутилось и начало опускаться, пока не остановилось где-то в районе коленок. Индиго не понимала, почему она так странно реагирует на него.

– Мне действительно жаль, что все произошло таким образом, – мягко сказал он ей.

Джейк повернулся в сторону желобов. Она видела, что Денвер наблюдает за ними и ухмыляется.

– Ты в этом не виноват.

– Не виноват, – согласился он. – Но ведь и ты ничего такого не сделала, чтобы заслужить это. Я бы хотел…

Он оборвал фразу, и Индиго посмотрела на него, удивленная тем чувством, которое она услышала в его голосе. Его взгляд встретился с ее глазами, и она не смогла отвести их. Чего же он хотел? Пока она смотрела ему в глаза, то негодование, которое бурлило в ней на протяжении двадцати четырех часов, улеглось. Он не виноват. И никогда не был виновен. Не его виной было то, что его приезд совпал с теми событиями, над которыми он был не властен, и она была не права, когда его винила.

– Не расстраивайтесь, мистер Рэнд. Это не так уж важно.

– Боюсь, что важно. Индиго глубоко вздохнула.

– Если бы я была не такой, какая я есть, вы были бы правы. Но я именно такая, и поверьте – их мнение обо мне меня мало трогает. Пока они выполняют свои обязанности, они могут думать все, что только им заблагорассудится.

Явно не удовлетворенный ее ответом, он спокойно и испытующе посмотрел на нее. Под его взглядом Индиго чувствовала себя абсолютно незащищенной, и она повернулась, чтобы уйти.

– Джейк, – проговорил он ей вслед.

– Извините, что вы сказали?

Она остановилась и удивленно посмотрела на него.

– Джейк – мне бы хотелось, чтобы ты называла меня Джейком.

Она вспомнила их позавчерашний разговор, его поддразнивание, ее смех, то чувство товарищества, которое начало зарождаться между ними. А несколько минут спустя застрелили Л обо. Воспоминания промелькнули перед ее мысленным взором, четкие и ясные, обагренные цветом крови Лобо.