Текст книги "Исчезнувшие. Последняя из рода"

17
План Хары

– Мы отправимся на Кора ди Шола.

Мы с Тобблом удивлённо посмотрели друг на друга. Он, похоже, так же, как и я, не понимал, о чём речь.

– А это, простите?.. – перебила я её, не выдержав.

– Это такой остров-город. Его настоящее название – остров Урсина. Но все называют его Кора ди Шола, что означает «сердце науки».

– А почему он так называется? – Теперь уже Тоббл не мог сдержаться.

– Потому что он по форме напоминает человеческое сердце. А ещё потому, что это пристанище учёных и студентов. Именно там находится Высшая Императорская Академия Алхимии, Астрономии, Магии и Естествознания.

Мне пришлось подумать над значением каждого слова, вспомнить их.

Слово «алхимия» я узнала от Дэлинтора, оно означает искусство смешивать вещества, чтобы получить абсолютно новые – например какие-то лекарства. Астрономия, насколько мне известно, изучает звёзды. Магия – наука о заклинаниях и колдовстве.

Мне не совсем было понятно, что изучает естествознание, но, судя по названию, что-то очень значимое.

Слово «императорская» показалось мне впечатляющим, но тут я поняла, о чём речь…

– Это связано с Мурдано? – закричала я.

– Его Императорское Высочество, Мурдано – Правитель Недарры, Защитник истины, Сторонник добродетели, Миротворец и так далее и тому подобное, – махнув рукой, ответила Хара.

– Но ведь именно солдаты Мурдано…

– Ты вряд ли их там встретишь, – успокаивала меня Хара. – Солдат на остров почти не пускают, это место науки.

– И всё же название академии – Высшая…

– Так решил Мурдано, ведь ему принадлежит абсолютно всё. Он переписал календарь. И словарь. В Недарре у него абсолютная власть над всеми. – И она добавила себе под нос: – По крайней мере, он так думает.

– Зачем мы туда идём? – не унималась я.

Я помнила о своём обещании больше не убегать. И ещё я помнила, что было, когда я однажды попыталась. Но и идти навстречу своей смерти я не хотела, если Хара задумала именно это.

– Нам надо идти, – наконец сказала она. – У нас нет выбора.

– Но мне это совсем не нравится, – возразила я. – Я никогда не была в городах, где живут люди. Это слишком опасно.

– И мне это не нравится, – поддержал меня Тоббл.

Хара подняла руки.

– У вас нет выбора.

– Я никуда не пойду, – решительно заявила я.

– Но ты же понимаешь, я могла дать браконьерам расправиться и с тобой, как это сделали солдаты Мурдано с твоей семьёй…

Она замолчала, избегая моего взгляда.

Мне будто вонзили в сердце нож. Я сразу стала всё вспоминать, и печаль тут же превратилась в дикую ярость.

– Мне не стоило так говорить, – сказала Хара, и я поняла: она искренне сожалеет. Она потёрла глаза: – Я слишком устала, уже всё подряд говорю. Прости меня.

Я еле заметно кивнула и промолчала в ответ. Ответить мне было нечего.

Время шло. Тишину нарушало только чавканье Тоббла.

Я не хотела сейчас разговаривать, но в голове было столько вопросов – они не давали мне покоя. Мне очень нужно найти на них ответы.

– Итак, – я пыталась говорить ровным голосом, – ты намерена передать меня в руки самого Мурдано?

– Ха! – мрачно усмехнулась она. – Я не настолько тесно знакома с Мурдано или его пособниками. Нет, я хочу передать тебя своему знакомому, он известный учёный. Мудрец. Его зовут Ферруччи Гарольд.

– Какой ещё Гарольд? – встрепенулся Тоббл.

– Это почётный титул. Его дают только самым заслуженным учёным. Это люди, которые знают всё, что только возможно: про звёзды, или форму Земли, или знатоки по части животных или истории. Ферруччи – хороший и честный человек.

Она пожала плечами.

– Я уже привозила ему редкие находки.

– Находки? – повторила я.

– Редкие виды животных или растений. Ферруччи изучает, как их можно защитить. Я хочу отвести тебя к нему и послушать, что он скажет. Уж он-то знает, что делать с даирном.

– А зачем тебе всё это? – спросил Тоббл. – Какая тебе от этого польза?

– Я пытаюсь помочь Бикс, – спокойно ответила Хара. – А если Ферруччи сочтёт нужным вознаградить меня за это, я совсем не буду против.

– Так вот каков твой план, Хара? Ты всего лишь пытаешься продать Бикс? – Тоббл вскочил на лапы, подёргивая усами. – Бикс мне друг, поэтому я надеюсь, ты понимаешь: я её в обиду не дам.

– Говорю же, – пыталась убедить его Хара. – Это единственное, чем я могу помочь.

– Ты правильно сделала, что предупредила нас, – не унимался Тоббл. – Не стоит тебе видеть разозлившегося воббика. Мы по-настоящему страшны, когда злимся! А я совсем свирепый!

– Спасибо тебе, Тоббл, – вмешалась я в разговор. – Но…

– Семья называет меня Страшный Тоббл.

Хара опустила глаза и всячески попыталась скрыть улыбку.

– Итак, твой план – меня продать? – спросила я. – Тому, кто больше заплатит?

– Думаешь, у меня есть выбор? – почти прошептала она. – У меня его нет. Больше я никак не смогу помочь, Бикс. А если, помогая тебе, я помогу и себе, то что в том плохого? Моей семье нужны деньги.

Я уставилась на неё. Она впервые упомянула свою семью.

– Ну а чего же ты меч свой не продашь? – допытывался Тоббл.

Хара вынула меч из ножен.

– Вот эту ржавую железяку?

– Но он не был ржавой железякой, когда ты рубила им змей.

Хара склонилась к нам с решительным видом.

– Этот меч, – медленно начала она, – передавался в нашей семье из поколения в поколение, и я первая женщина, которой его доверили. – Она вложила меч обратно в потрёпанные кожаные ножны. – Я скорее умру, чем расстанусь с ним.

Тоббл поднял лапы.

– Замечательно. Если какой-то ржавый меч для тебя дороже, чем жизнь моего друга, мне больше нечего сказать.

– Всё не так просто, Тоббл, – возразила Хара. – Далеко не так просто. Даирны редко встречаются в этих местах, и причина их исчезновения – мех. Именно из-за меха на них всё время охотились, пока почти не истребили.

– Их мех удивительно мягкий, – перебил Тоббл.

– Но за этим кроется что-то ещё, и я не могу понять, что именно. – Говоря это, она грызла ноготь, а мысли её витали где-то далеко. – Действия солдат Мурдано в улье, – она посмотрела на меня и тут же перевела взгляд, – нелогичны. Они убивали не ради чего-то. Просто так. И я не понимаю почему. Но знаю одно – Ферруччи по меньшей мере будет ценить жизнь Бикс. Он учёный, не убийца. К тому же для Бикс это единственная возможность остаться в живых. Доверьтесь мне.

– Доверишься – и ты пропал, – процедила я сквозь зубы.

Хара склонила голову набок.

– Что ты сказала?

– Это даирнская поговорка. Она означает, что если ты полностью доверишься человеку, то в итоге от тебя ничего не останется.

– Но, как бы то ни было, другого выхода у вас нет.

Я погрузилась в молчание. Первой заговорила Хара, тихим, приглушённым голосом.

– Бикс… – сказала она, а затем, поворачиваясь, добавила: – И ты, Тоббл… – Глубоко вдохнула. – Вот скажите, вы же любите свои семьи?

– Любила, – буркнула я, – это слово больше подойдёт.

Хара кивнула.

– Вот и я очень люблю свою семью. И мой долг помочь ей в трудные времена. Любой ценой.

Она пристально смотрела на меня. В её глазах отразилась глубокая печаль. Или я всего лишь увидела отражение моей…

– Моя семья оказалась в очень сложной ситуации. – Голос её дрогнул, похожий на первый лёд, такой тонкий и хрупкий, что трещит под ногами, и я почувствовала, насколько Хара уязвима. – Моя родня часто голодает, – продолжала она, – и страдает от болезней. Иногда они оказываются на грани. По возможности я шлю им немного денег, которые зарабатываю как проводник. Благодаря Бикс у меня впервые в жизни появился шанс хорошо заработать и помочь родным. Да и Бикс от этого будет только лучше. – Она пожала плечами. – Я очень на это надеюсь.

– Так ты даже не уверена в этом? – не успокаивался Тоббл.

– Тоббл, Ферруччи правда хороший человек. Да, он заплатит мне за то, что я привезу ему такое редкое существо. Но главное, он защитит Бикс. – Хара потёрла глаза. – Если где-то на земле для неё есть по-настоящему безопасное место, то именно Ферруччи сможет его найти.

Хара потянулась и взяла Тоббла за плечо. Она будто раскаивалась.

– Я же не могу найти такое место, Тоббл, и ты не можешь, – очень тихо сказала она.

– Но я могу хотя бы попытаться, – противился Тоббл. – И это гораздо лучше того, что хочешь сделать ты.

Хара протяжно выдохнула. Мы не смотрели друг другу в глаза.

– А у меня к тебе другой вопрос, – наконец сказала я Харе. – Когда мы прибудем на остров, что этот самый Гарольд сделает с Тобблом?

– Да уж, воббики никого особо не интересуют, – кивнула Хара Тобблу, как бы оправдываясь. – Их называют Бездарными.

Тоббл фыркнул.

– Что значит Бездарными? – полюбопытствовала я. Такое слово мы не учили.

Хара удивилась вопросу.

– Согласно Всеобщему Своду Правил существует шесть основных классов: люди, раптидоны, феливеты, терраманты, натайты и даирны. Это те классы, которые умеют говорить…

– Я тоже умею говорить, – перебил Тоббл.

– …умеют говорить, – повторила Хара, – а также изготовлять орудия труда, получать знания и передавать их следующим поколениям и владеть магией.

– Несправедливо, – заворчал Тоббл. – Ну и что в этой магии особенного? Глупые заклинания. Бесполезные эликсиры. Смешные предсказания.

– Я пока всего этого не знаю, – ответила Хара. – По закону только с пятнадцати лет можно приступать к изучению магии.

– Даирны этим не увлекаются, – отрезала я. – Дэлинтор говорит… говорил, что это «забытое искусство».

– Женщинам запрещено изучать магию, – добавила Хара. – С недавних пор запрещено.

– С недавних пор? – повторила я.

– До того как власть захватил Мурдано, некоторые женщины могли ею заниматься. Моя мама владела кое-какими знаниями.

– Тогда кто такие Бездарные? – спросила я.

– Это те, у кого даже самое простое в магии не получается.

– Это, например, воббики, старлоны и горелисы, – продолжила Хара. – Они разговаривают и пользуются орудиями труда, но вот способности к волшебству у них совсем нет.

Тоббл громко вздохнул.

– Совершенно несправедливо.

– Согласно Своду Правил шесть основных классов не могут охотиться друг на друга. Таков указ. Но, кажется, все об этом забыли. Особенно представители моего класса.

– Тогда не стесняйтесь, ешьте меня смело, – съехидничал Тоббл.

– А ниже Бездарных – остальные классы, которые не говорят, не пользуются орудиями труда и не колдуют, – продолжила Хара.

– Низшие, – подсказал Тоббл.

– Да, – кивнула Хара. – Шимпанзе, киты, вороны, сверчки и так далее и тому подобное.

Она упёрла руки в бёдра.

– Так, для начала хватит этой информации. Надо отдохнуть. Терпеть не могу тратить время впустую, но вижу, что вы не в лучшей форме, чтобы без сна продолжать путь.

– Но мне ещё столько всего надо спросить, – сказала я. – Очень много.

– Кто бы сомневался, – ответила Хара.

Она посмотрела на меня странным взглядом, в котором читалась смесь разочарования и жалости.

– Поспи немного. Нам долго идти. Отправимся завтра утром до рассвета.

– Поспи, – пробубнила я. Можно подумать, после всего услышанного это просто сделать. Но тут я посмотрела на Тоббла – он уже дремал.

«Интересно, – подумала я, – может, мгновенно засыпать, несмотря ни на что, и есть дар воббика?»

Хара укрыла его одеялом, а второе вручила мне.

– Жаль, что я не могу сделать для тебя большего, – тихо сказала она. – Правда, жаль.

Я понимала: она говорит правду, но легче от этого не становилось.

Я успокаивала себя тем, что, возможно, есть ещё какой-то способ спастись, избежав этого Ферруччи. Например, снова сбежать с Тобблом, попробовать найти своих сородичей, попыта…

Перебирая возможные варианты, среди которых покориться судьбе явно было самым разумным, я провалилась в сон.

18
Старая карта

В течение дня я неоднократно проваливалась в беспокойный сон. На обед мы снова перекусили змеиным мясом, а Тоббл пожевал траву и жуков. Вопросов друг другу мы больше не задавали. А Хару явно что-то беспокоило. Она почти весь день ходила взад-вперёд перед пещерой.

Следующей ночью я изо всех сил пыталась уснуть. Но каждый раз, закрывая глаза, я снова и снова видела страшные сцены. Гибель родных. Отвратительных змей. Что ждало впереди?

Казалось, ещё совсем недавно мама крепко обнимала меня, а я любовалась полётом флайнов.

– Бикс? – прошептал мне Тоббл глубокой ночью. – Ты спишь?

– Нет.

Он подполз ко мне, волоча за собой одеяло.

– Тебе страшно?

– Да, – честно ответила я, потому что не умела врать. И не только поэтому: мне хотелось с кем-нибудь поговорить.

– А мне – нет, – сказал Тоббл слегка дрожащим голосом. Он украдкой посмотрел на меня. – Скажешь сейчас, что я вру?

– Нет, я начинаю понимать, что ложь бывает разная, – тихо ответила я. – Ты сегодня показал необычайную смелость, Тоббл. Полез в драку с огромной змеёй. И на что только ты рассчитывал?

Он улыбнулся и пошевелил ушами.

– Я не думал об этом.

– Спасибо тебе большое, что пытался спасти меня.

– Попытка не считается.

– А я думаю, ещё как считается.

Тоббл перевернулся на живот, подперев подбородок лапкой.

– Кто по-настоящему смелый, так это ты, Бикс. Когда я увидел, как ты прыгнула со скалы, я не мог глазам своим поверить.

– Я и сама не ожидала. – Я улыбнулась. – Честно говоря, всё намного проще: меня хотели убить, и я спасалась.

– А расскажи, как это – летать? – спросил Тоббл.

– Если б я умела летать, – сказала я. – Даирны могут только парить.

Я развела руки в стороны и показала скользуны под мышками.

– Но уметь парить тоже замечательно.

– Иногда я летаю во сне, – продолжал Тоббл. – И в своих снах я большой, и у меня огромные зубы, и я всегда очень смелый.

Я потянулась и одобрительно похлопала его по плечу.

Мех его, даже забрызганный грязью, был длинный и пушистый, красивого серебристо-голубого цвета, как молодой месяц.

– И всё же ты был невероятно смелым, Тоббл. И тебе пора подумать о возвращении домой. Кстати, где ты живёшь?

Подбородок Тоббла задрожал, и я на секунду испугалась, что он вот-вот расплачется.

– Боссип. На северо-западе. Далеко отсюда.

– Тебя, должно быть, уже повсюду ищут.

– Скорее всего. Хотя родители нас частенько теряют. – Тоббл грустно улыбнулся. – И их можно понять. Когда в последний раз мы пересчитывались, нас было сто двадцать семь плюс я.

– Сто двадцать…

– Воббики плодятся семь раз в год. Большинство детёнышей так и живут потом с родителями, не покидая родной очаг. Мы просто роем новые тоннели. – Он покачал головой. – Тебе обязательно надо побывать у нас на церемонии Хвостовизации.

Хара, дремавшая в это время у костра, издала во сне какой-то звук, похожий на кваканье жабы. Мы с Тобблом обменялись улыбками.

– Что за Хвостовизация? – Мне стало жутко интересно.

– Ну, это у нас большой праздник. Когда воббику исполняется сорок три года, он проходит обряд инициации, но только в том случае, если уже успел совершить какой-то смелый поступок. После этого считается, что ты повзрослел. Мы устраиваем большое гулянье, на котором нам официально заплетают хвосты.

– Ты имеешь в виду свои три хвоста?

– До церемонии заплетать хвосты строго-настрого запрещается. И пока ты не проявишь себя храбрецом, тебя на этот праздник не пустят.

Я подоткнула одеяло под плечи.

– Так ведь ты уже совершил смелый поступок, и не один.

Тоббл перевернулся на спину, и мы оба уставились на лунных улиток, мигающих на потолке тусклым светом.

– Ты, должно быть, скучаешь по своим, – сказала я.

– Скучаю. Но я знаю, что они дома и ждут меня. – Не успев договорить, он ахнул. – Бикс, прости меня!

– Ты ни в чём не виноват, Тоббл, – успокоила я его. Улыбаясь, я пыталась скрыть свою боль, но понимала: прекрасно видно, как дрожит моя нижняя губа.

Больше никогда у меня не будет семьи. Никогда меня не будут ждать, не будут скучать по мне.

– Теперь, – наконец сказала я, – здесь мой дом. Рядом с тобой. Но, Тоббл, что бы там ни задумала Хара, это уже не твои проблемы.

– А чьи же? Три спасения, Бикс. Воббик должен…

– Да знаю я, Кодекс Чести. И всё же.

– Бикс, у меня тут есть для тебя кое-что. – Тоббл привстал и заглянул в кожаный мешочек, который всегда носил с собой. Сначала он вытащил пучок травы и лишь потом то, что искал. – Вот. Я совсем о них не помнил, пока сегодня за завтраком не полез в мешок.

Он вытащил целую горсть каких-то предметов и разложил на земле.

– Всё это я нашёл, когда бежал за тобой. Они лежали на земле рядом с ульем. Сам не знаю, зачем я подобрал. Подумал, вдруг ты захочешь, чтобы у тебя было что-то… на память.

Я, как застывшая, смотрела на эти предметы – частички моего прошлого. На отколотую ракушку с розовыми полосками. На игрушечного, сделанного из соломы даирнёнка. На небольшой камешек плоской формы с вырезанными на нём словами. На потрёпанный листик плайи.

Я один за другим стала прятать все эти предметы в свою сумку на животе. Взяла листок – помятый, с рваными краями. Но даже если бы лунные улитки не освещали пещеру, я бы всё равно поняла, что это был за листок.

– Моя карта! Карта Первого Поселения.

Я держала этот лист, испачканный и порванный, и мои пальцы дрожали.

– Ты хочешь сказать, это твой листок? – изумился Тоббл.

Я с трудом могла разобрать то, что написала когда-то сама, и даже не из-за слёз. У даирнов примитивный алфавит, и мы учили его в раннем детстве. Мы всё время кочевали – и пользовались алфавитом крайне редко, а писали ещё реже. Мой почерк практически не разобрать.

Тоббл по-новому сложил одеяло и свернулся калачиком почти у меня под боком.

– Что это? – не терпелось узнать ему.

– Карта, которую нарисовали, основываясь на древней поэме. Это место, где предположительно жили первые даирны. – Я показала на точку на маленьком острове. – Это Даирнхольм. Мы как раз туда собирались, когда…

– Чтобы найти там своих?

– Да, мы на это надеялись.

Я сама не заметила, как начала рассказывать поэму наизусть. Когда я добралась до «живого острова, плывущего изумруда», то посмотрела на Тоббла. Глаза его были закрыты, дыхание ровное. Я решила, что он уснул, но тут воббик протянул мне лапку, и я крепко её сжала – почти круглую, с чёрными шершавыми подушечками и удивительно острыми коготками. Меня удивило, какая она была лёгкая и тёплая. Я сразу же вспомнила ту ночь, когда мы с Джексом держались за руки и обещали, что всегда будем друг друга защищать.

Как же сильно мы ошибались.

– Я должна была там быть, – прошептала я. – Должна была умереть вместе с ними.

– Не говори так, Бикс. – Тоббл тоже крепко сжал мою руку.

– Жаль, что я не помогла им спастись, – ответила я, прижимая карту к груди. – Но я даже сама себя спасти не могу.

– Бикс, не вини себя, – воббик пытался меня успокоить. – Мы вместе, и мы спасём друг друга.

Через несколько часов, когда Хара разбудила нас, лапа Тоббла по-прежнему была в моей.

19
Даирн знакомится с собакой

Перед самым рассветом Хара, Тоббл и я отправились к ближайшему ручью набрать в дорогу воды. Нам предстояло идти весь день, и не стоило рассчитывать на то, что мы встретим источник по пути.

В голове у меня, как пчёлы в улье – так же беспокойно, – роились мысли: вопросы, планы побега, возможности, невозможности.

И о чём бы я ни думала, мне всё казалось невозможным. Неужели остаётся только сдаться?

«А как бы поступил Джекс? – спросила я себя. – А Миксо? А мой храбрый папа? И мама? И что бы сделал Дэлинтор, окажись он в такой ситуации?»

«Ты слабачка, – с досадой сказала я себе. – Ты уже завалила главное дело любого даирна – сделать всё возможное, чтобы просто выжить».

Только моя вина, что я попала в плен. Что не погибла вместе со своей семьёй.

Остаться последней из рода никакой не подвиг, а сплошное унижение и выворачивающее наизнанку чувство вины.

Мы решили оставить Валлино и наши скромные пожитки в пещере. Дорога к ручью была для него слишком крутой и каменистой.

Напившись вдоволь холодной воды, мы доверху наполнили бурдюки Хары. Красное, будто спелый персик, солнце показалось из-за горизонта. Уже почти у входа в пещеру я вдруг уловила в воздухе запах и тут же остановилась.

– Что случилось? – спросила Хара. Левой рукой она мгновенно достала нож из сапога. Её правая рука была на рукоятке меча, который сейчас казался лишь ржавой безделушкой.

– Тут кто-то есть, – чуть слышно сказала я. – Человек. Самец.

Я запомнила этот запах на всю жизнь.

Я снова принюхалась.

– И собака. Тоже самец.

Хара жестом показала нам идти за ней. Мы пошли украдкой, крепко держась за скалу.

Дойдя до большого валуна, вокруг которого густо росла высокая колючая трава, мы остановились.

– Вы двое, – прошептала Хара чуть слышно, – спрячьтесь в кустах так, чтобы вас не было видно. Бикс, если вдруг тебя увидят, ни слова. И встань на четыре лапы. Смотри, чтобы сумку на животе не увидели. Или пальцы. Или… – Она вздохнула. – Просто постарайся, чтобы тебя не увидели, хорошо?

Она говорила очень быстро и очень волновалась, поэтому я не могла спросить, что же она задумала, но поняла по репликам: если я попадусь, мне надо прикинуться собакой.

Мы с Тобблом спрятались за валуном. Не самое надёжное место, и в траве полно колючек, которые мы тут же понацепляли. Тем не менее мы очень старались, чтобы нас не заметили.

Хара бесшумно пошла дальше по тропе.

Она уже завернула было за угол, как на неё напрыгнуло что-то большое, грязное и жутко вонючее и тут же повалило её на землю.

Хара лежала не шевелясь.

– Она без сознания, – прошептал Тоббл.

Мы выскочили из-за куста, мгновенно забыв про все обещания. Уже на полпути я поняла, что спасаю того, кто держит меня в плену.

В то же мгновение Хара сделала глубокий вдох и очнулась. Она поморгала, увидела, что сверху на неё взгромоздилось существо, виляющее хвостом, и приготовилась пустить в ход нож. Но не успела она пошевелиться, как существо высунуло мокрый розовый язык и лизнуло её в нос.

Таким глупым могло быть только одно животное – собака.

– Стой! – закричал кто-то. – Он не укусит!

Из-за угла выбежал юноша. В одной руке он держал недоеденную грушу, а в другой – поводья Валлино. Лошадь вышла следом за ним.

Не без усилия Хара скинула с себя слюнявого пса и вскочила на ноги. Собака, виляя хвостом, побежала к хозяину.

– Вор! – закричала она своим фальшивым басом, показывая на Валлино рукой, в которой был нож.

– Да, так и есть, – невозмутимо ответил юноша. – Она твоя? – спросил он, кивая на лошадь.

– Да, – так же спокойно ответила Хара. Одним махом она подцепила грушу кончиком ножа и поднесла его к горлу незнакомца. – Или ты сейчас же всё объяснишь, или эта груша будет у тебя в брюхе. И прожевать не успеешь.

Мальчишка смотрел на неё так же невозмутимо.

– Я шёл по тропе, как вдруг мой пёс учуял твою лошадь и побежал в пещеру, а я за ним. Я подумал, что, возможно, хозяин лошади мёртв.

– Мёртв?

– Ну, например, со скалы сорвался. Или его сожрали феливеты. А иначе как такое сокровище может оказаться без присмотра?

Хара закатила глаза.

– Ну а если хозяин просто пошёл на поиски еды. Или за водой. Или сходить…

– Сходить в туалет? Полагаю, что…

– Я хотел сказать, – поспешно перебила его Хара, – нарвать травы для лошади.

Она сняла с ножа грушу, на которую с надеждой смотрел Валлино.

– А что касается собак, – юноша махнул головой, показывая на меня, – так твоя и правда очень смышлёная. Неужели не устаёт ходить весь день на задних лапах, как цирковой медведь? Она, может, и жонглировать умеет?

Хара повернулась и посмотрела на нас с Тобблом.

– Я же говорила встать… – сквозь зубы процедила она, но тут же осеклась.

Мы с Тобблом беспомощно посмотрели друг на друга. Неужели уже слишком поздно прикидываться собакой? Я встала на четыре лапы и спрятала пальцы в кулаки. Затем открыла рот, высунула язык и стала дышать по-собачьи. И даже завиляла хвостом.

И тут ко мне подбежал уже настоящий пёс – коричневый, тощий и жутко грязный. Пойми он, что я на самом деле не собака, он бы не обрадовался, однако пёс бодро завилял хвостом – казалось, тот вот-вот отвалится и полетит по ветру.

Затем совершенно бесцеремонно он принялся меня обнюхивать. Абсолютно всю – голову, ноги, спину, мой хвост и мой… Унизительно, но я должна была терпеть.

Когда же терпение моё кончилось, я грубо и как только могла убедительно рявкнула.

Собака обиженно посмотрела на меня.

– Пёс! – крикнул ему парень, и тот рванул к нему и, как бы жалуясь, что с ним были не дружелюбны, стал лизать его руку.

– Ты называешь свою собаку «Пёс»? – недоумевая, спросила Хара.

– Ему же идеально подходит, разве нет?

– А тебе идеально подходит «вор».

– Не буду спорить, но ещё можешь называть меня Рензо. А как зовут тебя и твоих друзей?

– Я – Тоббл, – поспешил представиться воббик. – А это…

– Не твоё дело, – оборвала его Хара.

Хара протянула Валлино грушу, и он крепко схватил её, чтобы уже никто не отобрал.

Всё это время Хара не сводила с мальчишки глаз.

Он был выше её ростом, с золотистыми волосами и умными тёмно-голубыми глазами. При нём имелось три ножа, по крайней мере, я видела только их – по одному в каждом сапоге и один на поясе. Как мне показалось, мальчишка чуть старше Хары, но я это только предполагала, ведь человека видела всего лишь второй раз.

– Пожалуй, я не стану тебя убивать, Рензо, – снисходительно сказала Хара низким голосом. – Я порядком устал, чтобы убивать уже второго человека за неделю.

– Премного благодарен. – Мальчишка поднял бровь и посмотрел в сторону пещеры. – А знаешь, мы бы присоединились к вашему завтраку – я и Пёс.

– Как жаль, – съязвила Хара. – Но вряд ли это возможно.

– И правда жаль, – без особого огорчения ответил Рензо. – Тогда, перед тем как уйти, я бы хотел тебя кое о чём спросить – не желаешь продать мне свой меч? Он хоть и обычный, но свой я проиграл, а меч мне может ещё понадобиться. В этих краях кого только не встретишь. Поостеречься никогда не лишнее.

– Он не продаётся.

– Я заплачу тебе больше, чем он стоит на самом деле, – продолжал уговаривать Рензо, гладя собаку по голове.

– Ты слышал мой ответ.

Рензо вздохнул.

– Тогда собаку. Сколько возьмёшь за неё?

Я старалась сохранять спокойствие. Да, я пленница, но и думать, что у Рензо мне будет лучше, было бы глупо.

– Моя собака тоже не продаётся.

– Обидно. У моего друга появилась бы компания.

– Да у меня это и не собака, одно название, – ответила Хара, глядя в сторону и ухмыляясь. – Жутко непослушная.

Я принялась грызть свой хвост.

Рензо взял свою палку и кожаный мешок на длинном ремне. Он повесил его через плечо, снял шапку и, нахмурив брови, совершенно серьёзно посмотрел на Хару.

– Тогда бывай, дорогой, – он помедлил долю секунды, – господин. Я иду на север. А ты?

Хара молча стояла и смотрела, уперев руки в бёдра.

– Если решишь отправиться туда же, будь осторожен, – предостерёг Рензо. – Повсюду орудуют шпионы Мурдано. Народ рассказывает, что он хочет захватить Дрейленд.

– Мы так далеко не собираемся, – ответила ему Хара.

– Мы идём в одном направлении. Думаю, наши пути ещё пересекутся.

– Вряд ли, – отрезала Хара, – если, конечно, тебе жить не надоело.

Когда Рензо проходил мимо, его шелудивый пёс остановился, чтобы снова обнюхать меня. От него несло скунсом, беличьим помётом и прочим, от чего меня воротило.

– Пошли, Пёс, – позвал его Рензо. – Они не хотят знаться с такими, как мы.

Мы смотрели на них, пока они совсем не скрылись из виду.

– Мне кажется, он и пальцем никого не тронет, – резюмировал Тоббл.

– Чего не скажешь о его собаке, – пробормотала я, вставая на ноги и разминая затёкшие пальцы.

Хара вновь спрятала нож в сапог и взяла поводья Валлино.

– Пока мы не окажемся на месте, любого – человек это или собака – будем считать врагом, – сказала она, то и дело оборачиваясь в сторону дороги.