Текст книги "Нескромное предложение"

– Леди Элизабет!

Элизабет вздрогнула, возвращаясь к реальности, и раздраженно взглянула на дворецкого.

– Что вам надо, Риббл?

– Простите за дерзость, миледи, но от леди Сабрины нет никаких известий?

Элизабет знала, что слуги каким-то неведомым образом узнают обо всем гораздо раньше хозяев. Этот старый идиот уже пронюхал, что Сабрина опозорила себя, но имеет наглость расспрашивать ее, бесспорную госпожу Монмут-Эбби, о маленькой шлюхе.

– Боюсь, Риббл, – холодно проронила она, – что моя сестра погибла в эту ужасную метель. Мужчины до сих пор обыскивают лес, но скоро его сиятельство поймет тщету наших усилий и отзовет их. Ее тело, несомненно, обнаружат, как только стает снег.

Лицо старика исказила мучительная гримаса скорби.

– Естественно, это величайшая трагедия для нас всех, – равнодушно продолжала она, отходя, – и огромная потеря Но жизнь продолжается. А теперь проводите меня в гостиную, Риббл. Не хочу заставлять маркиза ждать.

Глава 12

Маркиз стоял у окна, задумчиво глядя вдаль. При виде высокого красавца у Элизабет перехватило дыхание. Она никого и никогда не хотела так, как Ричарда Кларендона. Он поистине великолепен: олицетворение силы и мужской красоты, а лицо… холодное, высокомерное лицо притягивало каждую женщину, имевшую счастье или горе встретить его на своем пути. Элизабет громко сглотнула и протянула руки:

– Ричард, как вы очутились в Йоркшире? В это время года Лондон куда приятнее!

Маркиз Арисдейл выпрямился и направился к ней. Хищная грация его движений, как всегда, ошеломила и потрясла Элизабет. Чуть поклонившись, он поднес к губам ее руку.

– Рад вас видеть, Элизабет. Замужество вам к лицу. Сожалею только, что не смог присутствовать на вашей свадьбе.

Теплые губы коснулись ее запястья, и Элизабет невольно затрепетала, хотя сознавала, что он давно привык к подобной реакции. Ричард Кларендон недаром слыл повесой и распутником, готовым уложить в постель любую женщину. Раньше Элизабет не задумывалась об этом, но теперь, зная, что именно мужчинам нужно от женщины, она часто гадала, как бы вела себя в постели, будь маркиз ее мужем.

На щеках Элизабет выступили два ярко-красных пятна. Перед глазами стояла соблазнительно-непристойная сцена: обнаженный Ричард нависает над ней. Он не будет так осторожен и вкрадчив, как Тревор. Набросится на нее подобно изголодавшемуся хищнику.

– Где Сабрина, Элизабет?

Сабрина! Он желает видеть Сабрину! Ненависть и ярость сковали ее тело. Опустив глаза, Элизабет дрогнувшим голосом пробормотала:

– Ах, Ричард, к моему прискорбию, у меня не слишком приятные новости.

– Черт возьми, мадам, о чем вы толкуете?

Она мгновенно ощутила его полное равнодушие к себе. Ленивая грация исчезла как по волшебству. Он мгновенно превратился в разъяренного зверя, готового растерзать свою жертву.

– Прошу, Ричард, садитесь, – пригласила она, показывая на голубой парчовый диванчик.

– Довольно светских церемоний. Где Сабрина? – проворчал он, опускаясь рядом с ней. Она чувствовала в нем едва сдерживаемую энергию, готовую вот-вот вырваться наружу и все уничтожить. Жажда насилия была так сильна в нем, что пугала и одновременно возбуждала Элизабет.

Жаль, что она не может поведать ему, что наделала Сабрина, объяснить, что его маленькая принцесса не более чем жалкая потаскушка, обесчестившая себя и сбежавшая из дому. Но не настолько она глупа. Ричард – человек непредсказуемый. Вполне возможно, что он взбесится и в припадке ярости убьет Тревора. А вместе с Тревором погибнут и все ее мечты. Нет, нужно сохранять спокойствие и ясность мысли.

– Сабрина исчезла, – объявила Элизабет и, опустив голову, стала ждать.

– Сабрина – не ведьма и на помеле не летает. Во всяком случае, я такого за ней не замечал. Что значит исчезла?

– Все так, как я сказала, Ричард. В прошлое воскресенье она ушла из дому. Как раз перед бураном. Оставила деду странное письмо, в котором заявила, что намеревается жить в Лондоне с тетей Берсфорд. С тех пор мы о ней ничего не знаем и боимся, что она замерзла в лесу.

Маркиз гибким движением взметнулся с дивана. Глаза зловеще сверкнули.

– Проклятие, Элизабет, что за бред? Сабрина знала, что я собираюсь ее навестить, и, вне всякого сомнения, ей была известна цель моего приезда.

Элизабет поджала губы, чтобы не рассмеяться. Он, сам того не подозревая, дал ей в руки мощное оружие.

– Вероятно, Ричард, – промурлыкала она, жадно вглядываясь в грубовато-красивое лицо, – это и явилось причиной ее столь таинственного бегства.

Не будь она женщиной, Ричард ударил бы ее. Но торжество Элизабет было недолгим. Маркиз сделал усилие и взял себя в руки.

– Это гнусная ложь, Элизабет, и вы это знаете лучше, чем кто-либо!

Он хотел сказать еще что-то, но плотно сжал губы и устремился к двери. Элизабет, внезапно встревожившись, вскочила:

– Ричард, куда же вы?

– Поговорю с графом, – бросил он через плечо. – Похоже, от вас разумных речей не дождешься. – И, неожиданно обернувшись, смерил ее пренебрежительным взглядом. – К сожалению, Элизабет, вы по-прежнему все та же. Ничуть не изменились.

Дверь громко хлопнула, и Элизабет осталась одна. Совсем одна в огромной неприветливой гостиной. Она нервно потерла руки. Как холодно… Но что он имел в виду?!

Сабрина мчалась по узкой длинной комнате. Люди глазели на нее, но не пытались помочь. За ее спиной раздавался неумолчный звук шагов, с каждой минутой он становился все громче и громче. Она в панике обернулась: Тревор! Тревор преследует ее, а в глазах горит почти болезненное вожделение.

Сабрина отступила. Что-то острое впилось ей в спину, и она охнула. Незнакомые гости равнодушно наблюдали за ней, а Тревор был уже почти рядом. Сейчас протянет руку и коснется ее…

Чья-то рука сжала плечо девушки, и она вскрикнула.

– Сабрина, проснитесь! – донеслось до нее.

Но кошмар продолжался. Она все еще находилась в этом ужасном месте, окруженная безразличной толпой. Кто-то снова тряхнул ее, на этот раз сильнее.

– Проснитесь, это всего лишь дурной сон. Ну же, милая, все хорошо, не терзайтесь.

Глаза девушки широко раскрылись, и при виде озабоченного лица Филипа ее охватило такое невыразимое облегчение, что она непроизвольно обхватила его шею и, прильнув, спрятала голову на груди.

– Лица… – пробормотала она. – Столько лиц… Все молча смотрели на меня. Никто не захотел помочь. Им было все равно.

Филип прижал ее к: себе и погладил по голове.

– Вам нечего бояться. Мы здесь одни, и я не позволю никому вас обидеть. О каких лицах вы говорите?

Девушка глубоко, прерывисто вздохнула и, чуть откинувшись, подняла глаза.

– Лица? Должно быть, портреты в галерее. Их было так много, все давно мертвы, и никому до меня не было дела.

– Так вы убежали в портретную галерею, чтобы спастись от Тревора? – как можно спокойнее спросил он.

– Да, – выпалила она, но тут же осеклась. Неужели выдала себя?

– Кто вы на самом деле, Сабрина? И кто такой Тревор? Ей хотелось выложить все начистоту, но она не представляла, как поведет себя Филип, узнав эту омерзительную историю. Что, если он немедленно отвезет ее назад и вызовет Тревора на дуэль?! Что тогда будет с дедушкой? Нет, она этого не допустит! Решено: как только к ней вернутся силы, она продолжит путешествие в Лондон. Путь в родной дом ей навсегда закрыт, пока там находятся Тревор и Элизабет.

При мысли о том, что творится сейчас с дедом, стареньким и несчастным, пребывающим в полном неведении относительно ее судьбы, Сабрина едва не заплакала, но тут же энергично тряхнула головой. Нет, слезы ей не помогут. И Филип, чего доброго, опять примется ее допрашивать!

Она вынудила себя отстраниться.

– Я уже говорила, меня зовут Сабрина Эверсли. Вряд ли вас может интересовать Тревор.

– Возможно, но я уже успел убедиться, что он последний негодяй и каким-то образом причинил вам зло. Поэтому я и хотел узнать правду, но если вы все еще настроены держать свою историю в тайне, что же, как вам будет угодно. Всегда обожал разгадывать чужие секреты. Время и терпение – вот мое оружие.

Он осторожно уложил ее на подушки, но девушка тут же приподнялась, опираясь на локти.

– Мои деньги! Что вы сделали с моими деньгами?

– Вы о тех трех фунтах и паре шиллингов, которые я обнаружил у вас за корсажем? – усмехнулся Филип. Он совершенно не собирался конфузить ее. Не слишком хорошо с его стороны, но в эту минуту он не испытывал к ней особого сочувствия. – Увы, поблизости нет карточного клуба, где я мог бы просадить ваше состояние. Заверяю, эти злосчастные три фунта целы и невредимы. Но, поскольку вы проснулись, я настаиваю на том, что нужно немного поесть. Нельзя же, чтобы вы вернулись домой, похожая на сироту из работного дома!

Ненавистные бессильные слезы снова обожгли ее веки.

– Мой дом в Лондоне, – объявила она, – и как только я встану, немедленно отправлюсь туда.

– Хотите сказать, что отправились на зимнюю прогулку ради развлечения и заблудились в своем Эппингемском лесу?

Девушка пожала плечами, и этот безразличный жест отчего-то взбесил его.

– Я гостила у знакомых, но живу в Лондоне у тети. Пожалуйста, Филип, вы должны помочь мне вернуться туда.

– Кто эти знакомые, у которых вы гостите?

Девушка надменно вздернула подбородок и молча уставилась в одну точку, но Филип видел, как тяжело дается ей напускное хладнокровие.

– Как зовут вашу тетю?

Подбородок поднялся еще на несколько дюймов.

– Она замужем за лондонским торговцем, так что ее имя вам ничего не скажет.

– А, теперь понимаю. Вы сирота.

Филип явно застал ее врасплох. Говоря по правде, Сабрина никогда не считала себя сиротой, хотя родители давно уже лежали в могиле. И сейчас она вспомнила лицо матери, получившей известие о гибели мужа. Она так и не вынесла горя и вскоре умерла. Да, Сабрина, разумеется, сирота.

Девушка молча кивнула.

– Господи, ну и упрямица же вы! Как мне вернуть вас тетке, если я даже не знаю, где она живет!

– Я уже говорила, что собиралась добраться до Боремвуда и сесть на лондонский дилижанс. Но моя лошадь захромала. Знай я, что начнется метель, ни за что бы не отправилась в дорогу.

Виконт с нескрываемой неприязнью оглядел девушку:

– Довольно, Сабрина. Если станете и дальше потчевать меня вашими немыслимыми россказнями, я могу поддаться искушению задать вам трепку.

– Типично по-мужски, – презрительно бросила она. – Как это благородно: угрожать тому, кто меньше ростом и слабее! Но Филип неожиданно расплылся в улыбке:

– Избавьте меня от взрыва праведного негодования! Я терпеливо слушал ваши басни! Сами знаете, что высосали их из пальца! Если не считать Тревора, которого я не задумываясь отправлю на тот свет, как только узнаю, кто он такой. Ну а теперь успокойтесь, миледи, и я принесу суп.

– Не смейте называть меня «миледи»! – воскликнула Сабрина и тут же поняла, что своей излишней нервозностью выдала себя с головой.

– Пусть вы и не носите фамильных перстней, – небрежно заметил Филип, – породу видно сразу. И мне на своем веку приходилось встречать немало знатных дам. Что бы вы там ни плели, вы из благородной семьи.

Сабрина энергично покачала головой и раскашлялась. Филип нагнулся, приподнял ее и принялся бережно поглаживать по спине, пока спазмы не стихли.

– Ужасно себя чувствую. Теплое дыхание овеяло его лицо.

– Знаю, дорогая, знаю. – Он снова уложил ее и укрыл одеялом. – Больше никаких расспросов.

Остановившись на пороге, он оглянулся. Сабрина лежала неподвижно. Что с ней будет? И с ним, если она не признается во всем? А если и признается? Тогда что?

Глава 13

– Вы опоздали с визитом, Ричард. Было бы куда лучше, явись вы неделей раньше.

Маркиз взволнованно мерил шагами комнату, чем донельзя утомил старого графа.

– Я ничего не добился от Элизабет, милорд, – прорычал Ричард. – Возможно, вы скажете, куда девалась Сабрина, и я немедленно поеду за ней.

– Перестаньте сверлить меня своим сатанинским взглядом! Садитесь, мальчик мой, и успокойтесь, в моем доме и без вас хватает безумцев.

Маркиз благоразумно подавил свой гнев и опустился в кожаное кресло. Невольная тревога, нечто похожее на страх сжали его сердце. Господи, он только сейчас как следует рассмотрел графа. За то время, что они не виделись, он, кажется, постарел на целую вечность! Глаза глубоко запали, а плечи поникли. Случилось что-то ужасное!

– Ну вот, я сел. Теперь вы объясните, что случилось с Сабриной?

– Она пропала, Кларендон, оставив совершенно бессмысленную записку. Мои люди обыскали всю округу, но она словно растворилась в воздухе.

Маркиз нетерпеливо взмахнул ухоженной рукой.

– Это я уже слышал от Элизабет. Сабрина сообщила, что уезжает к тетке в Лондон.

– Да, это проклятое письмо, – едва слышно проговорил граф. – Но ни одна женщина, по описанию похожая на Сабрину, не садилась в лондонский дилижанс. Ее хорошо знают в Боремвуде. Ни один человек там ее не видел.

– Значит, она остановилась у кого-то из соседей.

– Мне очень жаль, Ричард, но это не так. Маркиз вскочил и снова стал метаться по комнате.

– Я уверен, что она скрывается где-то поблизости. Вопрос в том, что послужило причиной ее бегства. Не ошибусь, если предположу, что Элизабет со своим муженьком сделали ее жизнь невыносимой. Она просто не смогла больше терпеть.

– В таком случае ей стоило прийти ко мне и все рассказать. Она прекрасно знает, что я как-нибудь справился бы с Тревором и Элизабет. Нет, тут что-то иное.

– Проклятие, все это какой-то кошмар наяву! – Маркиз склонился над стариком, упершись ладонями в подлокотники его кресла. – Почему, сэр? Почему она исчезла?

– Что Элизабет вам наговорила?

– Элизабет?

Маркиз выпрямился, пренебрежительно пожал плечами и скрестил руки на груди.

– Полную бессмыслицу, вроде того, что Сабрина ушла из дому, не желая встречаться со мной.

Тень улыбки озарила хмурое лицо графа, но тут же растаяла.

– Опять Элизабет плетет свои небылицы. Должен признаться, мальчик мой, Сабрина даже не помнила о вашем предполагаемом приезде. Для человека, выражавшего столь страстные чувства к моей внучке, вы оказались удивительно ненавязчивым поклонником.

Ричард отпрянул. В темных, чуть суженных глазах полыхнуло яростное пламя.

– Если припомните, милорд, по вашей просьбе я согласился оставить Сабрину в покое и отказаться от своих притязаний, пока ей не исполнится восемнадцать. День ее рождения был две недели назад. Похоже, все это время вы не проявляли особого энтузиазма касательно моего предложения!

И тут, к полному потрясению маркиза, из глаз старого графа покатились слезы. Он в отчаянии ударил кулаком по подлокотнику кресла.

– Неужели вы не понимаете, маркиз?! Она пропала и, вероятнее всего, уже мертва! Ее охромевшая лошадь вернулась в конюшню, а о самой девочке нет ни слуху ни духу. Метель бушевала почти три дня. Никто не сумел бы выжить в такую бурю. Никто.

Сердце маркиза дрогнуло, но он упрямо не хотел верить предположениям старика.

– Сабрина молода, милорд, но уж никак не глупа. Она наверняка успела найти убежище. Но, черт возьми, сэр, что заставило ее покинуть дом?

Рассказать ему о Треворе? Граф был не слишком высокого мнения о племяннике, но все же он Эверсли, последний продолжатель рода. Если Кларендон узнает о роли Тревора в этой истории, он вызовет мерзавца на дуэль.

– Успокойтесь, Ричард. Я знаю не больше вашего. – И, видя недоверчивое выражение лица маркиза, горько добавил: – Ах, мальчик, моя печаль безмерна. Я потерял любимую внучку.

– Я не приму подобных объяснений, – сквозь зубы процедил Кларендон. – И в жизни не поверю, будто Сабрина мертва.

Граф беспомощно развел костлявыми руками. Маркиз торопливо зашагал к двери и, уже взявшись за ручку, неожиданно обернулся:

– А где ваш внучатый племянник, милорд? Хотелось бы потолковать с ним.

Губы графа брезгливо дернулись. Он так и не сумел скрыть своего отношения к наследнику.

– Тревор слег с простудой. Заболел, пока искал Сабрину.

Маркиз презрительно усмехнулся:

– Вы уверены, что в жилах этой бледной немочи течет ваша кровь?

– К сожалению, – вздохнул граф. – Видите ли, он всю жизнь прожил в Италии и не привычен к здешним холодам.

Маркиза, казалось, вот-вот вырвет от омерзения.

– Пошлете за ним, милорд, или я сам навещу его?

Поняв, что маркиз не отстанет, старик обреченно кивнул:

– Налейте нам по бокалу хереса, Ричард, а я тем временем узнаю, достаточно ли здоров Тревор, чтобы принять вас.

И с этими словами дернул за позолоченную бахрому сонетки.

Тревор распахнул халат. Горничная Мэри лежала на спине, широко раскинув ноги. Многочисленные юбки сбились до самой талии. Она так и не сбросила грубых башмаков и толстых шерстяных чулок, закрепленных выше колена черными подвязками.

– Пожалуйста, сэр, неужели не придете ко мне? – прошептала она, протягивая руки, чтобы прижать его к себе. Тревор медленно погрузил пальцы в широкую влажную расщелину. Девушка застонала и подняла бедра.

– Какая же ты шлюха, девочка моя, – хрипло пробормотал он. И, почувствовав трепет пышной плоти, быстро оседлал Мэри. Она попыталась было притянуть его голову к себе и впиться в губы поцелуем, но он небрежно шлепнул ее по руке и, задрав юбки еще выше, снова принялся грубо ласкать.

Горничная вскрикнула. Он проник пальцами еще глубже, и она застонала. От боли или удовольствия. Впрочем, какая разница?

– Да, Мэри, да. Ты обожаешь боль, не так ли?

Тревор бесцеремонно сунул руку ей за корсаж и принялся мять полную грудь, не переставая расписывать, какое удовольствие доставляет ему она, грязная потаскуха. Пусть наберется терпения, он даст ей все, чего она так жаждет.

Тревор улыбнулся, почувствовав, что она застыла под ним, но тут же размахнулся и ударил ее по лицу. И одновременно вонзился в нее с такой силой, что наверняка заставил страдать. Она снова вскрикнула, но тут же забилась в конвульсиях наслаждения. Мэри находила удовольствие в боли и со всей отчетливостью, мало присущей человеку, редко задумывающемуся о принципах морали, знала, что хозяин с первого взгляда угадал в ней это извращение и поэтому частенько призывал к себе. И она прибегала к нему, как ничтожная дворовая собачонка.

Тревор на мгновение напрягся и дал себе волю, ощущая, как фонтан семени брызнул в гостеприимные глубины. Удовлетворенно зарычав, он снова обозвал ее распутной дрянью, и она покорно снесла оскорбление, в душе соглашаясь с хозяином.

Немного полежав, он вскочил, сжал кулаки и грязно выругался. Черт бы побрал Сабрину. Такая же подстилка, как остальные, и еще имела наглость отвергнуть его! И вот теперь она мертва, и он так и не насладился ею!

Он оглядел лежавшую на боку Мэри. Белоснежная пена юбок клубилась вокруг нее, как глазурь на пироге. Она так доступна и бежит к нему, не боясь ни осуждения прислуги, ни гнева госпожи! Ее может получить каждый, без особых усилий. Это не Сабрина.

Он мог бить Мэри, терзать, царапать и при этом живо воображать на ее месте Сабрину. Но пока такие мечты опасны. Надо дождаться смерти старика, и тогда можно делать все, что заблагорассудится. А до этого счастливого дня необходимо сдерживать свои порывы.

В дверь спальни постучали. Мэри встрепенулась и вопросительно поглядела на хозяина.

– Прикройся, распутница, – пробурчал тот. Она мигом спрыгнула с кровати, торопливо поправляя одежду. Тревор расправил смятое покрывало, запахнул халат и подтолкнул Мэри к ширме, стоявшей в углу.

– Кто там? – слабым голосом простонал он.

– Джесперсон, сэр. Его сиятельство желает поговорить с вами.

– Минуту, мне нужно одеться. Вы уверены, что дело неотложное? Что угодно милорду?

– Он желает познакомить вас со своим гостем.

– Хорошо, пришлите моего камердинера. – И, повернувшись к Мэри, бросил, показывая на ночную вазу: – Раз ты все равно тут, можешь по крайней мере заняться своими прямыми обязанностями. Я позову тебя, когда понадобишься.

Мэри поклялась никогда больше не приближаться к хозяину, хотя в глубине души понимала, что обманывает себя. Взяв ночную вазу, она вышла из спальни. Молодой хозяин, разумеется, уже забыл о ее существовании. Когда умрет старый граф, Монмут-Эбби станет гнездом порока и разврата. А леди Элизабет? Мэри не питала особых симпатий к молодой хозяйке, но понимала, что лорд Тревор превратит жизнь жены в ад.

У порога горничная оглянулась. Тревор сбросил халат и стоял голым у камина. Несмотря на красивое лицо, сложен он был довольно плохо. Тело слишком белое и дряблое, как у женщины. Но этим сходство и ограничивалось. Ни одна женщина не способна на такую жестокость. Боль, причиненная им, все еще не прошла и воскрешала в памяти безумное наслаждение, которое он ей дарил.

В коридоре ей встретился камердинер Тревора и, хотя ему было известно, чем они занимались в спальне, прошел мимо Мэри, словно не замечая.

Двадцать пять минут спустя Тревор вошел в библиотеку.

«Давно пора», – подумал граф, сохраняя, однако, бесстрастное выражение лица.

– А, вот и ты, Тревор. Познакомься, это маркиз Арисдейл. Ричард, представляю моего внучатого племянника Тревора Эверсли.

Тревор протянул унизанные кольцами пальцы и тут же сморщился от боли, когда смуглый сильный мужчина смял его ладонь отнюдь не дружеским рукопожатием.

– Милорд, – тихо, вкрадчиво произнес Тревор, – какая честь для меня!

Единым взглядом окинув высокий остроконечный воротничок, сиреневый жилет и прилизанные волосы, маркиз инстинктивно отпрянул. Боже, что за тщеславная гнусная вошь! Не хватало еще, чтобы он питал склонность к лицам своего пола, что тогда станется с родом Эверсли?!

– Тревор, маркиз приехал к Сабрине. Он крайне обеспокоен ее отсутствием, впрочем, как и все мы.

Вынув безупречно белый надушенный платочек, Тревор промокнул выступившие на лбу крупные капли пота.

– Какая трагедия, милорд! Моя бедняжка Элизабет вне себя от горя. Мы так и не смогли найти ни единого следа, никакой приметы, Сабрина словно исчезла с лица земли!

Маркизу неожиданно пришло в голову, что Элизабет, возможно, так и не потеряла невинности. Оставалось надеяться, что это не так, иначе не дождаться графу наследника! И как ему ни противно было иметь дело с этим мерзким слизняком, он учтиво заметил:

– Я собираюсь жениться на Сабрине, сэр, и пытаюсь найти логичное объяснение ее поступку.

На шее Тревора бешено забилась жилка. Однако в уме ему нельзя было отказать.

– Боюсь, милорд, – почти прошепелявил он, – что ничем не сумею вам помочь. Неожиданное исчезновение моей свояченицы стало для всех нас огромным потрясением. Никто не понимает, почему она ушла из дому.

Маркиз с неприкрытым отвращением поморщился и отвернулся, поспешно натягивая перчатки.

– Не стану вас больше задерживать, – поклонился он графу.

– Что собираетесь предпринять, Ричард?

– Обыскать все графство и найти Сабрину, милорд. Доброго вам дня, господа.

Он шагнул к выходу. Тревор поглядел вслед маркизу.

– Вы не говорили, что Сабрина обручена с этим человеком.

– Она еще не приняла его предложения.

– Понимаю, – кивнул Тревор, теребя золотую цепочку от часов. – Какой грубый тип! Просто дикое животное. Слишком велик и неотесан, чтобы взять в жены такого ребенка, как Сабрина.

– Он настоящий мужчина! А ты можешь возвращаться к себе и нянчить свою простуду. Мне нужно подумать.

– Кажется, сэр, мне стало значительно лучше, – злорадно усмехнулся Тревор. – Пожалуй, пойду поговорю с моей дражайшей Элизабет.

Голос графа настиг его у порога:

– Советую, племянничек, не слишком распространяться о так называемой причине, по которой Сабрина предпочла покинуть отчий дом. Если твои россказни дойдут до ушей маркиза, тебе плохо придется. Он человек прямой, решительный и, не раздумывая, покончит с тобой голыми руками. Берегись! Сейчас самое время действовать с оглядкой, если дорожишь жизнью.

– Я старался вести себя осторожно с самого своего прибытия в Англию, – заверил Тревор, невольно вздрогнув. – Голыми руками, говорите? Да-да, кажется, лапищи у него просто огромные!

И Тревор, ступая, как кошка, еле слышно, покинул библиотеку.