Текст книги "Лабиринт"

Глава 13

– Плеяды, говорите? – переспросил Ральф Баднак с таким видом, словно собирался расплакаться от досады. – Выходит, ради этого мы потратили четыре часа, забивая в компьютер информацию? А кстати, кто такие эти чертовы Плеяды?

– «Семь дочерей Атланта и Плейоны», – прочитала Лейси. – Это группа звезд, оказавшаяся на небе по приказанию Зевса. Позади них расположен Орион, он их как бы преследует.

– Чушь какая-то, – фыркнул Баднак.

– Читайте дальше, – попросил Сэвич. – Продолжайте читать, и все станет ясно.

Лейси подняла голову, лицо ее сияло.

– Преступник – астроном, – сказала она. – Это точно. Правда, он может заниматься астрологией или нумерологией, а астрономия в таком случае – его хобби.

– А может, он преподает курс мифологии в каком-нибудь колледже, – предположил Ральф Баднак. – А в свободное время в качестве хобби занимается изготовлением мебели.

– По крайней мере это уже что-то нам дает, – сказал Сэвич, откладывая вторую страницу распечатки. – Теперь у нас есть кое-какие ориентиры. У меня родилась еще пара идей, но в любом случае вы и ваши люди, Ральф, уже могут заняться наведением справок. Специалисты по составлению психологических характеристик считают, что преступник скорее всего живет в Бостоне как минимум шесть месяцев, но в то же время меньше года. Это достаточно большой период времени для того, чтобы разведать в городе все места, которые, с его точки зрения, подходят для совершения убийств с обычным для него ритуалом.

– Ну что же, неплохо, – сказал Баднак, радостно потирая руки. – Группа моих людей сейчас занимается тем, что опрашивает подряд всех, кто проживает в районе Конгресс-стрит. Вот я им и прикажу заняться этим.

– Что-нибудь не так? – спросила Лейси у Сэвича, когда они остались вдвоем.

– Вся эта история с Плеядами на первый взгляд ясна.

– Вовсе она не ясна и не очевидна. Ведь для того, чтобы вычленить ее, потребовался компьютер и наши программы. Полицейское управление Сан-Франциско так до нее и не докопалось, и специалисты по психологическим портретам тоже. Кроме того, всех сбивало с толку обилие семерок. Со времени предыдущей серии убийств прошло семь лет, и убийца, судя по всему, убивает семерых женщин в течение каждого периода агрессивного цикла.

Сэвич встал, потянулся и почесал живот.

– Наверное, вы правы, – сказал он. – Просто я расстроился из-за того, что МАКС уловил некие закономерности своими электронными мозгами, а мы – нет. Но вы знаете, у меня чешется живот, а это всегда означает, что я что-то упустил.

– Я хочу сходить в тренажерный зал, – сказала Лейси. – Хорошая тренировка помогает прочистить мозги. Может, сходим вместе? Только на этот раз я займусь вашими дельтоидами, а не вы моими.

– Я не взял с собой спортивную форму. И кроме того, я никому не намерен позволять вмешиваться в процесс развития моих дельтовидных мышц, даже если это будет связано с риском для моей жизни.

В течение следующих двадцати четырех часов полиция выявила четырех возможных подозреваемых. Двое из них были астрологами, приехавшими в Бостон в течение прошлого года, еще двое нумерологами, которые опять-таки прибыли в Бостон в прошлом году, причем, как и первые двое, из южной Калифорнии. Разумеется, никого из четырех пока не стали арестовывать. Баднак, Сэвич и Лейси снова встретились в кабинете капитана Дафтери.

– Все это не очень обнадеживает, – хмуро заметил Баднак. – Правда, все четверо переехали сюда из южной Калифорнии.

– Как и Джулия Робертс <Джулия Робертс – известная американская актриса>, – вставил Сэвич.

– Принято к сведению, – улыбнулся Баднак. – Ну и что вы по этому поводу думаете, Сэвич? Что-то у меня большие сомнения насчет всех четверых. К тому же у двоих из них вполне твердое алиби. Да, нам удалось разыскать одного бездомного по фамилии Рик. Так вот, он утверждает, что видел, как какой-то человек входил в помещение склада на Конгресс-стрит и выходил из него. Рик говорит, что человек был весь закутан, и это показалось ему странным, поскольку в ту ночь было очень тепло, настолько тепло, что сам он решил спать не в коробке, как обычно, а прямо на земле. Он заявляет, что никогда раньше этого человека не встречал.

– А насчет его примет что-нибудь удалось выяснить? – поинтересовалась Лейси.

– Ну разве только что этот тип был доходяга, по выражению мистера Рика. Не берусь судить, что это означает. Сам мистер Рик весьма крупный мужчина и вполне может назвать доходягой любого, чей рост меньше шести футов. К этому я могу добавить, что только одного из отобранных нами возможных подозреваемых можно назвать доходягой, и именно у него как раз самое крепкое алиби.

Сэвич, погруженный в свои мысли, ходил тем временем взад-вперед по комнате, разглядывая покрытый линолеумом пол.

– Он думает, – пояснила Лейси, наткнувшись на вопросительный взгляд капитана Дафтери.

– Скажите, а этот тип действительно убил вашу сестру?

– Да. Семь лет назад.

– Вы поэтому пошли работать в ФБР?

– Я просто не смогла найти для себя более подходящего занятия. Сначала я знакомилась с основами судебной медицины, потом пыталась понять, как, собственно говоря, рассуждают преступники и чем они руководствуются в своих действиях. Вообще-то я собиралась стать специалистом по составлению психологических характеристик, но оказалось, не могу переносить то, с чем им приходится сталкиваться каждый день. Так я и попала в подразделение, которым руководит Сэвич, и очень этому рада.

– Вам, наверное, довелось изучать всякие жуткие вещи, вроде того, с какой силой и в каком направлении хлещет кровь из такой-то или такой-то раны, и тому подобное.

– Да, мне в самом деле приходилось иметь дело с малоприятными подробностями. Я, конечно, не эксперт, но по крайней мере, если потребуется какая-то информация из этой области, я знаю, куда и к кому следует в первую очередь обратиться.

– Большинство людей уверены, что составление психологических портретов маньяков – весьма сексуальное занятие, – заметил капитан Дафтери. – Помните то телевизионное шоу с участием специалиста-психолога?

– Да, помню. Это было нечто, верно? Из того, что там было сказано, можно сделать вывод, что создавать психологический портрет – вообще пустая трата времени. Дескать, чтобы поймать преступника, нужно просто настроиться на его волну, поставить себя на его место – и он у вас в руках.

Капитан Дафтери улыбнулся, и Лейси, задав ему какой-то вопрос, касающийся одного из подозреваемых, которого они собирались вызвать для допроса, отвлекла его от неприятной для себя темы.

* * *

В полночь Сэвич рывком сел на кровати, глубоко, как только позволяли легкие, вдохнул, затем медленно выдохнул и тихо сказал:

– Вот я и добрался до тебя, сукин сын.

Он проработал на компьютере до трех часов ночи, а в семь утра уже позвонил Баднаку и перечислил, что ему необходимо для поимки преступника.

– Вы что-то нащупали, Сэвич?

– Не исключено. Впрочем, вполне возможно, что я попал пальцем в небо, так что продолжайте делать свое дело, – сказал Сэвич и, положив трубку, тут же снова снял ее и набрал номер комнаты Лейси.

– Вы мне нужны, – сказал он. – Заходите ко мне, а завтрак мы закажем прямо в номер.

Когда она вошла, установленный в номере Сэвича факс с жужжанием выплевывал страница за страницей информацию, посылаемую Баднаком.

– Угу, – бормотал время от времени Диллон, проглядывая поступающие материалы. – Это мне поможет.

– Вы не хотите мне сказать, что вы раскопали? – спросила Лейси.

– Нет – до тех пор, пока я точно не буду знать, что есть хотя бы некоторая вероятность того, что я на правильном пути.

– Знаете, я сегодня допоздна раздумывала над нашим делом, – сказала Лейси, зябко потирая плечи, хотя в комнате вовсе не было холодно. Вид у нее был усталый и встревоженный. – Я все никак не могу выбросить из головы эти семерки. – Она глубоко вздохнула. – Введя в компьютер всю информацию, какая у нас была, мы получили версию с Плеядами и нумерологией. Но что, если все эти семерки вообще ни при чем? Возможно ведь, что просто периоды агрессивности у преступника наступают с семилетним промежутком, а в течение предыдущего цикла он убил не семь женщин, а больше, скажем, восемь или девять? Знаете, я согласна с вами: у нашей версии много слабых мест. Правда, в нее хорошо укладываются имеющиеся факты, но при этом она загоняет нас в слишком узкие рамки. Мы разрабатываем ее за неимением лучшей, более перспективной – нам просто ничего другого не остается.

– Вы совершенно правы. Ну что же, неплохо соображаете, Шерлок. Должен вам сказать, моя мысль работала в том же направлении…

– Что означает – у вас тоже светлая голова, – рассмеялась Лейси, чувствуя, как напряжение уходит.

– Когда мы объединяемся с МАКСом, нашим мозгам цены нет. Ну ладно, а теперь я вам выскажу свои соображения, и вы, если с чем-то будете не согласны, сразу же мне об этом говорите. Я рассуждал так же, как и вы, иными словами, мне показалось, что наши выкладки загоняют нас в слишком узкие рамки и к тому же мы все переусложняем. Если исходить из наших предположений, то получается, что преступник – интеллектуал, утонченная личность, перечитал массу эзотерической литературы, разбирается в астрологии да еще вдобавок занимается изготовлением мебели на заказ. Сегодня в полночь я проснулся и подумал: пора малость передохнуть. Все это не более чем заумная теория, а нам самое время заняться простыми и понятными вещами. Мне вдруг пришло в голову, что наши представления о преступнике могут быть ошибочными, а ключ к его поимке вполне может лежать где-то на поверхности. И я запросил у компьютера альтернативные варианты или новые версии, основывающиеся на кое-какой свежей информации, которую я ввел. – Сэвич глубоко вздохнул. – Не забывайте, Шерлок, все это, возможно, никакого результата не даст.

– И к чему же вы пришли?

– К тому, что мы имеем дело с психопатом, который умеет делать перегородки и декорации, причем такие, которые складываются и в сложенном виде занимают совсем немного места. Я знаю, что в Сан-Франциско эту версию отрабатывали, тамошние полицейские побывали во всех театрах и побеседовали с доброй дюжиной художников и декораторов. Так вот, я изучил данные, которые были собраны, и проверил, где и как местные полицейские искали и кого они включили в число подозреваемых. Правда, в итоге мне удалось раскопать не очень-то много полезного. Но я загрузил в компьютер все, что только мог, и надеюсь, что нам удастся заполучить что-нибудь интересное.

Лейси молча смотрела на Сэвича, чувствуя, как где-то внутри зарождается робкая надежда, и боясь в то же время, что она окажется напрасной. Сэвич потер шею.

– Что с вами? – спросила она.

– Вчера вечером, после вашего ухода, я немного перетренировался, а потом еще вдобавок слишком долго сидел у компьютера. Ничего страшного.

– Если ваша мужская гордость вам это позволяет, примите аспирин.

– Мы с МАКСом подумаем над вашим предложением.

– Удивляюсь, как вы можете шутить в подобной ситуации.

– Если я шучу, то почему же вы не смеетесь?

– Мне не до шуток, – сказала Лейси. Она говорила правду; ее тревожило, что убийца мог расправиться с кем-то еще, что он мог окончательно замести следы и уйти от возмездия.

Под внимательным взглядом Сэвича Лейси пересекла комнату и подошла к окну, из которого открывался вид на улицу с высоты восьмого этажа.

– Вы не хотите рассказать мне, что еще случилось семь лет назад? – спросил он.

Она вздрогнула, словно Сэвич ударил ее. Диллон медленно поднялся на ноги и подошел к ней.

– Шерлок, – мягко позвал он.

Не оборачиваясь, она лишь отрицательно покачала головой.

В это время запищал компьютер. Сэвич нажал на кнопку и через несколько секунд взял в руки вылезший из принтера лист бумаги. Взглянув на него, он расхохотался.

– МАКС говорит, что интересующий нас человек может работать в фирме, занимающейся поставками стройматериалов.

Лейси обернулась так быстро, что чуть не упала.

– Например, на складе древесины?

– Да. Он заявляет, что пиломатериалы, из которых было изготовлено все то, что убийца оставил после себя на месте преступления, тип инструментов, который он использовал для создания «декораций», гвозди, скобы и прочее дают достаточно оснований для того, чтобы сделать вывод, что интересующий нас человек работает на складе древесины. Разумеется, сотрудники полицейского управления Сан-Франциско внимательнейшим образом изучили все перегородки, которые оставались после убийств. Однако установить, где были изготовлены использованные преступником доски, оказалось невозможно, выяснилось, что все скобы, петли и шурупы – самые обыкновенные и продаются где угодно. Короче, у полиции Сан-Франциско ничего не вышло. Правда, ребята не обращали особого внимания на работников складов древесины. МАКС считает, нам следует вернуться к этому вопросу.

Глаза Лейси засверкали.

– МАКС – настоящее чудо, – сказала она. – Ваш компьютер просто умница.

– Что ж, посмотрим. Итак, помимо того, что преступник работает на лесоскладе, он еще и психопат, который ненавидит женщин и вырезает им языки. Почему он это делает? Потому что сам натерпелся от женщин? Или, может, потому, что был свидетелем того, как они причиняли неприятности или страдания другим мужчинам?

– Возможно, он вырезает языки, потому что слышал, как они плохо говорили о своих мужьях и сквернословили, – медленно проговорила Лейси. – Может, он считает, что женщина не должна ругаться. Не исключено, что он и жертвы выбирает, руководствуясь именно этими соображениями, кто знает?

Она знала это, подумал Сэвич, давно уже знала. Но откуда ей было это знать? Шерлок в очередной раз поставила его в тупик, но Диллон решил, что сейчас не время для расспросов. Он чувствовал: догадка Лейси верна.

– Это звучит вполне правдоподобно, – непринужденно заметил он. – Не приходилось ли вам ранее встречать нечто подобное в психологических характеристиках?

– Конечно, приходилось. Как вы думаете, убийца может работать в театре или в каком-то месте, имеющем нечто общее с театром?

– Нет. Я позвонил Ральфу – он проверит, нет ли среди работников лесоскладов человека, который приехал в Бостон в прошлом году, – сказал Сэвич, думая о том, что все еще очень далек от того, чтобы подобрать ключ к личности неизвестного убийцы.

Диллон посмотрел на Лейси. Встретив его взгляд, она отвернулась, а Сэвичу пришло в голову, что прежде, чем они с Шерлок начнут доверять друг другу, пройдет немало времени.

* * *

Марлин Джоунс, помощник менеджера компании «Эплти хоум саплайз энд милл ярд», беседовал со своим боссом, Тьюдом Кросби, когда к нему подошла миловидная молодая женщина с густыми вьющимися золотисто-рыжими волосами, сжимавшая в руке кусок фанеры. Ее внешность показалась ему знакомой. Джоунс улыбнулся гостье, глядя в то же время на обрезок фанеры длиной в фут. Прежде чем она успела что-либо сказать, он заговорил сам:

– Проблема в том, что у вас слишком дешевая фанера. Вы хотели вбить в нее гвоздь, а она в результате расслоилась. Если вы пройдете сюда, я покажу вам более прочные сорта, которые не развалятся у вас в руках. Скажите, мы с вами не встречались раньше?

– Спасибо, мистер Джоунс. Нет, мы раньше не встречались.

– У меня не слишком хорошая память на лица. Наверное, все дело в том, что вы ужасно симпатичная – вот мне и почудилось, что я уже где-то видел вас до этого. – Он зашагал в глубь склада, Лейси последовала за ним. – А что вы хотите делать из фанеры, мэм?

– У моего сына в школе готовят театральную постановку, и я должна сделать для нее декорации. Я решила, что будет лучше использовать для этого фанеру, а не доски. Они ставят «Оклахому», и мне придется изобразить что-то вроде двух комнат. Причем все это должно легко собираться и разбираться, так что мне потребуются скобы и шурупы.

– А зачем тогда вы забили в этот кусок фанеры гвоздь?

– Это был просто эксперимент. Мой муж, этот долбаный сукин сын, ни в чем мне не помогает, постоянно надирается, в воспитании сына никакого участия не принимает, а на меня ему вообще наплевать. Вот мне и приходится все делать самой.

Марлин Джоунс уставился на женщину словно зачарованный, потом откашлялся и выдавил:

– Я могу помочь вам, миссис…

– Марти Брамфорт. – Она протянула помощнику менеджера руку для пожатия. – Я живу на Коммонуэлс. Пришлось добираться сюда автобусом, потому что мой ублюдок-муж не удосужился отремонтировать машину.

– Миссис Брамфорт, если бы вы сумели нарисовать то, что вам нужно построить, я мог бы подобрать необходимые материалы.

– А не могли бы вы помочь мне все это смонтировать?

– Видите ли, мэм, я очень занят.

– Да, я понимаю. Само собой, это дело моего придурка-мужа, а не ваше. Но я буду вам очень благодарна за совет. Кое-какие рисунки я уже приготовила. Вот они.

Она разложила эскизы на большом листе фанеры. Наклонившись над ними, Марлин Джоунс стал внимательно их изучать.

– Неплохо, – подытожил он через несколько минут. – У вас не будет особых проблем. Я подготовлю для вас материал и покажу, как использовать скобы. Вы говорите, вам нужно, чтобы конструкция достаточно легко и быстро разбиралась? Я знаю, что нужно для этого сделать.

Она покинула помещение «Эплтри хоум саплайз энд милл ярд» спустя час, договорившись, что Марлин Джоунс доставит в гимнастический зал школы двенадцать кусков фанеры, а также скобы, шурупы, петли, несколько галлонов краски и все, что он сочтет необходимым для строительства декораций.

Перед уходом она осторожно положила ладонь на предплечье Марлина и, внимательно наблюдая за тем, как он уставился на ее руку, сказала:

– Благодарю вас, мистер Джоунс. Готова поспорить, что вы не ленивый сукин сын вроде моего мужа и делаете по дому все, что нужно, не дожидаясь, пока ваша жена начнет умолять вас об этом.

– Я не женат, миссис Брамфорт.

– Жаль, – сказала она и ухмыльнулась. – Но я уверена, что многие женщины были бы не прочь познакомиться с вами поближе независимо от того, замужем они или нет. – Она двинулась к выходу, вызывающе покачивая бедрами. – Кто знает, чем может закончиться строительство декораций? – бросила она на прощание через плечо и выразительно подмигнула.

Припарковав машину, она направилась в сторону гимнастического зала начальной школы «Джозефин Бентли».

Машина – «Хонда» модели «Аккорд» 1992 года выпуска, рычавшая на ходу, как танк, – принадлежала Ральфу Баднаку. Тоби, чернокожий полицейский из Шестого отделения, на время операции исполнявший обязанности школьного уборщика, распахнул перед ней дверь.

– Что, уже почти все закончили, миссис Брамфорт? – спросил он.

– О да, теперь уже осталось совсем немного. Ты собираешься домой, Тоби?

– Ага. Я просто вас дожидался, чтобы впустить. Не забудьте запереть дверь, миссис Брамфорт.

– Не забуду.

Она осталась одна в просторном помещении гимнастического зала, отзывавшемся эхом на каждый ее шаг, каждый вздох. Уже почти готовые перегородки были аккуратно составлены в углу. Она занималась этим уже пять вечеров подряд, и теперь оставалось сделать совсем немного.

Разложив перегородки на полу, она взяла отвертку и принялась за работу, проделывая в фанере новые отверстия. Некоторые из них имели форму буквы L, большинство же были обычными, круглыми. Все делалось с таким расчетом, чтобы скобы и шурупы лишь слегка скрепляли фанерные листы.

Она не стала включать все освещение – лампы горели лишь в том углу зала, где она работала. Света было немного, и ее со всех сторон обступала тьма, с каждой минутой становившаяся все гуще и чернее. Скоро девять, подумала она, и темнота зальет все вокруг – и внутри, и снаружи.

Это была пятая ночь, и теперь ей оставалось только покрасить перегородки. Все материалы, которые прислал ей Марлин Джоунс, были пущены вдело. Несколько раз он сам наведывался в зал, чтобы посмотреть, как у нее идут дела. Марлин был вежлив и услужлив. Похоже, ему нравились ее заигрывания. У него были очень темные, какие-то неподвижные глаза, темные брови, тонкий нос и полные губы. В целом внешность Марлина была довольно приятной, и сложен он был неплохо, разве что худоват. Будь он немного повыше ростом, его, пожалуй, в самом деле можно было бы назвать доходягой. Каждый раз, когда она видела его, казалось, что перед ней самый обычный человек, который честно зарабатывает свой кусок хлеба, трудясь на складе древесины и пиломатериалов.

– Ну вот, – громко сказала она в пустоту, моля Бога, чтобы все прошло так, как было задумано. Разумеется, удар по голове – не слишком приятная штука, но ее это не беспокоило. Резкая боль где-то за ухом, затем во всей голове и головокружение – все это были цветочки по сравнению с тем, что ожидало преступника, – Все готово. А теперь посмотрим, насколько легко все это разбирается.

– Это в самом деле легко сделать, Марти, – раздался у нее за спиной голос Марлина. Лейси не слышала, как он вошел и приблизился к ней. Она готова была прыгать от восторга – он все-таки пришел.

Чувствуя, как в груди гулко колотится сердце, она быстро обернулась, издав испуганный возглас.

– О Господи, Марлин, как вы меня напугали. Я чуть не обделалась со страху.

– Привет, Марти. А я просто шел мимо и решил зайти взглянуть, как у вас идут дела с перегородками. Знаете, мне кажется, вам следует поменьше ругаться. Женщины не должны ругаться, это производит очень неприятное впечатление.

– Да ведь все ругаются, Марлин, все. Вы бы послушали, как матерится эта тварь, мой муженек, когда разойдется. Ну вот, взгляните-ка, я уже почти закончила. Нужно только все это покрасить, но я забыла, какая краска идет для какого куска, так что мне придется сходить домой за рисунками.

Марлин проверил пальцами скобы, хмурясь, если они стояли неровно или если шурупы не были ввернуты как следует.

– Ну что же, неплохо, ~ заключил он через пару минут и с улыбкой повернулся к ней:

– Ну а как ваш муж?

– Эта задница? Когда я уходила, он сидел перед телевизором и накачивался пивом. Я порву с этим придурком, обязательно порву, и очень скоро. Скажу ему, чтобы он отодрал свою толстую ж… от дивана и убирался к… Все произошло так быстро, что она не успела ни испугаться, ни хоть как-то приготовиться. Погас свет, и в ту же секунду она ощутила сильную боль за левым ухом. Она хотела крикнуть, но не смогла издать ни звука и молча осела. Впрочем, прежде чем потерять сознание, она все же успела сообразить, что на пол не упала, по-видимому, Марлин подхватил ее. В мозгу мелькнула мысль о Тоби. Где он? По идее, должен прятаться где-то неподалеку. Оставалось лишь надеяться, что он не выскочит раньше времени из своего укрытия и тем самым не сорвет весь тщательно продуманный план. Нет, Тоби не должен был этого сделать. Ему, как и всем остальным, было прекрасно известно, что преступник нанесет ей удар по голове.

Она прямо-таки напрашивалась на это.