Текст книги "Наследник"

Глава 8

На следующее утро Арабелла спустилась по парадной лестнице. На душе у нее было тоскливо. Такое случалось с ней не часто. Она терпеть не могла, когда на нее находило такое настроение. Положение ее незавидное – она не переставала думать об этом, едва открыла глаза на рассвете. Ей придется либо покинуть Эвишем-Эбби, либо выйти замуж за молодого графа Страффорда. Все просто и ясно. В глубине души она была уверена, что ни за что не покинет свой дом. Что же касается графа, то он был ей ненавистен, она не хотела ни видеть его, ни говорить с ним – она была бы рада, если бы его вообще не было на свете. И все же ей придется выйти за него замуж.

Хорошо, пусть так и будет.

Она прошла по длинному коридору и, минуя своды огромной арки, вступила в узкий холл, который вел к маленькой столовой. Обычно в такой ранний час они с отцом завтракали там вдвоем, и теперь она со вздохом подумала, что ей придется в одиночку вкушать тосты со своим любимым клубничным джемом.

– Леди Арабелла…

Арабелла обернулась, уже взявшись за ручку двери, ведущей в столовую, и увидела миссис Такер, которая шла вслед за ней, неся в одной руке кофейник, а в другой – поднос с тостами.

– Доброе утро, миссис Такер. Вы хорошо выглядите. Я рада, что вы приготовили для меня завтрак, как обычно. Прошу вас, не забудьте клубничный джем. Сегодня прекрасное утро, не правда ли?

– Да, да, леди Арабелла, что и говорить, мне сегодня лучше, не то что вчера. Да и день обещает быть хорошим, что верно, то верно. – Миссис Такер закивала головой, и ее двойной подбородок заколыхался над белым кружевным воротничком. Она вздернула нос, чтобы не дать очкам соскользнуть с него. – Как ваше здоровье, молодая мисс? Бедняжка вы моя, и щечку-то поцарапали, да и подбородочек весь в ссадинах – ну прямо как в детстве. Да все равно славный у вас подбородочек.

– Я прекрасно себя чувствую, миссис Такер, и подбородок совсем не болит, как, впрочем, и все остальное. – Она улыбнулась экономке.

Миссис Такер служила в доме Страффордов задолго до ее рождения. Арабелла давно уже привыкла к ее манере говорить, а вот местного священника старушка постоянно ставила в тупик своей болтовней, и он только возводил глаза к небу, призывая на помощь все свое терпение.

Арабелла распахнула перед экономкой дверь и пропустила ее вперед, чтобы та ненароком не пролила кофе или не уронила тосты.

Войдя вслед за ней в столовую, Арабелла так и застыла, словно ноги ее приросли к полу. Представившееся ее глазам зрелище так ее поразило, что она, обычно бойкая на язык, была не в силах вымолвить ни слова. Новоиспеченный граф сидел во главе стола, на месте ее отца, уткнув нос в лондонскую газету; тарелки с яичницей, беконом и огромным бифштексом были расставлены перед ним на скатерти. Услышав изумленный возглас, он поднял глаза, увидел Арабеллу, которая онемело уставилась на него, и поднялся ей навстречу.

– Благодарю вас, миссис Такер, – вежливо промолвил он. – Прошу вас, передайте кухарке мои комплименты по поводу бифштекса. Он приготовлен именно так, как следует.

– Да, милорд. – Миссис Такер сделала неловкий реверанс, торопливо поправила пухлыми пальцами кружевной чепчик и выплыла из комнаты, мимоходом ободряюще похлопав Арабеллу по плечу.

– Пожалуйста, не забудьте мой джем, – сказала ей вдогонку Арабелла.

– Вы не присоединитесь ко мне, леди Арабелла? Кстати, мне уже позволено вас так называть?

– Нет.

– Как прикажете, мэм. Не соблаговолите ли присесть? – Джастин галантно отодвинул перед ней стул. – М-да, по выражению вашего личика я осмелюсь предположить, что вы скорее будете завтракать в конюшне, чем за одним столом со мною. Как бы то ни было, мне бы хотелось, чтобы вы остались. Полагаю, нам есть что обсудить, как ни неприятна вам тема нашего предстоящего разговора.

Она молча села – у нее не было выбора. Ей до смерти хотелось сказать ему какую-нибудь колкость, но она чувствовала, что ничего этим не добьется. Все равно ей придется предстать с ним перед алтарем.

Надо бы что-нибудь сказать ему – ведь рано или поздно придется нарушить молчание.

– Вы всегда завтракаете так рано? Видите ли, остальные домочадцы предпочитают вставать попозже. Может, вы тоже придерживаетесь этого правила? Надеюсь, сегодняшний день для вас исключение?

– Мне не хотелось бы огорчать вас, мэм, но я всегда встаю рано. Прошу вас, садитесь. Мой бифштекс остывает. – Он улыбнулся, заметив ее костюм для верховой езды, и добавил: – Я не только завтракаю рано, но люблю и ранние прогулки верхом. Сразу после завтрака. Мне кажется, мэм, у вас это тоже вошло в привычку. Как вы думаете, может быть, это предвещает в будущем приятное времяпрепровождение? Я имел в виду нас с вами, мэм.

Как же – черта с два!

– Возможно, – вслух промолвила Арабелла. Усевшись с его помощью за стол, она тут же принялась накладывать себе на тарелку яичницу с беконом, не дожидаясь, пока он сядет на свое место. Клубничный джем она нашла рядом со своей тарелкой. Но как миссис Такер узнала, где она будет сидеть? Ах да, это, конечно, он ей сказал. Арабелла принялась намазывать тосты джемом.

– Не кажется ли вам, что было бы гораздо вежливее умерить свой аппетит, пока хозяин дома не займет свое место?

Ее рука непроизвольно стиснула ручку ножа. Хозяин дома? Да она сейчас воткнет ему вилку прямо в сердце! Хотя нет, он не заслужил такой легкой смерти за свои злорадные намеки. Нет, она сначала ударит его в руку – так он дольше помучается.

– Ошибаетесь, сэр, вы здесь не хозяин, – наконец процедила она сквозь зубы. – Вы всего лишь умудрились вовремя появиться на свет. Это не ваша заслуга – просто вам повезло, что вы родились в законном браке.

– То же можно сказать и о вас, мэм.

– Да, только я не называю себя хозяйкой дома. Я несчастная жертва, которая вынуждена связать себя узами брака, дабы исполнить отцовскую волю.

Ему было гораздо приятнее слышать от Арабеллы нечто разумное, чем проклятия, на которые она обычно не скупилась.

– А раз так, – подытожил граф, заметив, что она уже поднесла вилку ко рту, – подождите, пока я приступлю к тостам. Вот теперь, пожалуйста, продолжайте уничтожать яичницу. Я вижу, вам нравится этот джем. Это что-нибудь особенное?

– Да. Кухарка начала готовить его, еще когда я была ребенком. Я частенько проникала на кухню, и она давала мне лепешки и бисквиты, смазанные этим вареньем.

Он подцепил на вилку огромный кусок бифштекса, взял со стола газету и снова погрузился в чтение.

– Будьте любезны, передайте мне кофе.

Граф поднял глаза от газеты.

– Если только это входит в обязанности хозяина дома, сэр, – язвительно добавила она.

– Несомненно, мэм. Я считаю, что хозяин дома, как и капитан судна, должен делать все возможное, чтобы его корабль оставался на плаву. Интересно, признаете ли вы меня своим повелителем? Пожалуйста, вот ваш кофе.

Повелителем? Черт бы побрал его серые глаза, которые он у нее бессовестно украл!

– Да, и еще, сэр, если вас не затруднит, подайте мне несколько страниц газеты.

– Конечно, мэм. Я ошибочно полагал, что женщины не читают газет – разве что изредка, да и то только последние страницы со светскими новостями. Но вы же леди Арабелла из Эвишем-Эбби! С моей стороны было бы невежливо указывать вам, что делать. Итак, какие страницы вы предпочитаете?

– Поскольку мне не хотелось бы мешать вам, вы можете дать мне те страницы, которые уже просмотрели.

– С удовольствием, мэм, – сказал Джастин, протягивая ей газету.

Арабелла выхватила ее у него, и тут он заметил, что тыльная сторона ее руки вся сплошь в царапинах, а на щеках и подбородке еще не зажили ссадины. Интересно, какие еще повреждения скрываются у нее под платьем? Тут было о чем поразмыслить. Он представил себе ее очаровательные груди, маленькие и упругие. Пальцы его непроизвольно сжались вокруг чашки. Что же до остальных ее прелестей… Он торопливо глотнул кофе и поперхнулся. Она взглянула на него без всякого интереса и равнодушно промолвила:

– Если вы посинеете от удушья, я, так и быть, сделаю что-нибудь, чтобы облегчить ваши страдания. – Ее язвительный голосок был мягким, как желтые драпировки на окнах.

– Премного вам благодарен, со мной уже все в порядке. Просто я задумался. Надеюсь, сегодня вы чувствуете себя лучше? Вот, положите-ка себе еще яичницы – вам нужно немного пополнеть.

– А мой отец всегда говорил мне, что женщина ни в коем случае не должна набирать вес. Он говорил, что это выглядит отвратительно.

– Отвратительно для кого?

– Ну, наверное, для джентльменов.

– А сами джентльмены могут толстеть и отращивать животы?

– Я считаю, – отчетливо произнесла она, – что джентльмены вольны делать все, что только им заблагорассудится, не особенно опасаясь осуждения. И как, по-вашему, осмелится леди сказать своему супругу, что ей противны его обвислые щеки или толстое брюхо, когда именно он дает ей деньги на всякие дамские безделушки?

– Да, это разумное замечание. И тем не менее я настаиваю, чтобы вы хорошо питались. Так что приступайте к еде, я сам скажу вам, когда вам будет достаточно.

Ну, это уж слишком! Она отшвырнула газету, и та упала на ковер.

– Меня радует, что вы так быстро оправились после вчерашнего, но отнюдь не удивляет. Доктор Брэнион заверил меня вчера вечером, что сегодня вы будете такой, как всегда. Поскольку при этих словах у всех присутствующих округлились глаза, я заключил, что лицезреть вас в вашем обычном расположении духа – истинное удовольствие.

– Да вовсе это не удовольствие, то есть я хочу сказать, это вы так думаете! Вы считаете, что мой характер – сущее наказание для всех домашних, так это неправда! Конечно, вы являетесь исключением, но это вполне объяснимо. Я вас терпеть не могу. Я не желаю, чтобы вы жили в моем доме. Конечно, я понимаю, что теперь вы новый хозяин поместья, но я не обязана выказывать вам почтение и уважение, черт бы вас побрал!

Вилка задрожала в ее руке, и она быстро поднесла ее ко рту.

– Вы наговорили тут более чем достаточно. Многое из того, что мне пришлось сейчас услышать, я мог бы отнести и к вам самой, но я джентльмен и обязан быть вежливым с дамой. Кроме того, я хозяин и должен соблюдать законы гостеприимства. Так не соизволите ли вы, мэм, прокатиться со мной верхом? После того как позавтракаете, разумеется. Я уже готов. Мне бы хотелось совершить ознакомительную прогулку по своим владениям. Конечно, если вы не против.

Нет, она против! Пусть едет один, заблудится или, еще лучше, пусть свалится с лошади в пруд. Да ведь пруд-то всего два фута глубиной – нет, ничего из этого не выйдет.

– Я согласна, – процедила Арабелла сквозь зубы. – Видно, ничего не поделаешь.

Он слегка приподнял черную бровь, совсем как это делал ее отец. Ее отец. Она почувствовала, как комок подступил к горлу. Проклятая боль! Ей было невыносимо тяжело, но она ненавидела печаль, затопившую ее душу, обнажившую ее горе, которое она так старалась скрыть.

Джастин заметил это, понял, что она не хочет, чтобы он видел ее слабость, и промолвил:

– Вот и отлично. Какую лошадь вы выберете, мэм? Я прикажу конюху ее приготовить.

– Лошадь графа, разумеется, – не задумываясь ответила Арабелла, все еще погруженная в свои печальные размышления.

Он не мог видеть ее такой понурой и грустной и потому насмешливо заметил:

– Вот как? А вам будет удобно впереди меня на лошади? Конечно, я не против, чтобы мы с вами сидели в одном седле – по крайней мере пока вы не растолстеете, – но бедное животное, думаю, будет не в восторге от того, что ему придется тащить на себе двоих.

Его слова возымели действие. Она резко вскинула голову и посмотрела на него так, словно хотела в сию же минуту сдернуть со стола скатерть, обмотать ее вокруг его головы и задушить его. Он ухмыльнулся, заметив ее бешеный взгляд.

– Вы сказали это нарочно. Вы знали, что я не имела в виду вашу лошадь, будь она проклята. Лошадь графа – это лошадь моего отца и…

– Вы имели в виду Люцифера?

– Вы это знали с самого начала!

– Что ж, я разрешаю вам оседлать Люцифера.

– Предупреждаю вас, что я хорошо стреляю, – выпалила она вне себя от ярости и вскочила из-за стола, сердито отпихнув в сторону стул.

– Я был бы вам весьма благодарен, если бы вы бережнее обращались с моей мебелью.

Она не могла найти достаточно язвительных слов, чтобы высказать свое возмущение. Наверное, это потому, что она ужасно устала. Арабелла могла только молча смотреть на него, испепеляя его взглядом.

Джастин поднялся из-за стола и подошел к ней.

– Ну довольно, мэм. Вам не кажется, что на сегодня уже хватит перепалок и взаимных оскорблений? Что касается меня, я считаю, что это вредно для пищеварения. – Она продолжала молчать, стиснув зубы, и он добавил с улыбкой: – Так и быть, я дарю вам Люцифера. Вскоре мы переименуем его в «лошадь графини».

– Ценю вашу прямоту, по крайней мере это сказано откровенно.

– Да, я бесхитростный малый.

Она хмыкнула – он готов был поклясться, что слышал ее смешок. Может быть, скоро Арабелла снова научится смеяться – печаль и горечь потери постепенно утратят свою власть над ней, и он ей в этом поможет, если, конечно, она позволит ему. Странно, но сегодня утром она уже не казалась ему злобной фурией и мегерой. Вчера, когда он впервые повстречался с ней у пруда, ему спросонья померещилось, будто он умер и попал в ад. Она растоптала его, унизила. «И как только мужчина сможет жить с подобной женщиной?» – подумалось ему тогда. Но сегодня – сегодня все было по-другому. Он почти рассмешил ее. Сегодня он слышал ее колкие замечания и мог убедиться в том, какой у нее острый и живой ум. Джастин вынул из жилетного кармана часы и взглянул на циферблат:

– Так мы едем, мэм?

– Да, – медленно промолвила Арабелла, не отрывая взгляда от ямочки у него на подбородке. – Едем.

Доктор Брэнион затаив дыхание смотрел, как леди Энн слегка приподняла свои юбки, чтобы перешагнуть через цветущий розовый кустик. Какие у нее прелестные ножки – правда, ему все в ней казалось прелестным и очаровательным. Она была без шляпки, и ее густые светлые волосы сияли в солнечных лучах золотистым блеском. В правой руке она держала букет роз. Глядя на нее, он невольно подумал, что лицо ее светится вновь обретенными здоровьем и жизнерадостностью. Он нисколько не осуждал ее за это.

Леди Энн в который раз спросила себя, куда запропастился Пол. Уже скоро вечер, а он до сих пор не сообщил ей, что случилось. Она подхватила розы и нарциссы и, подняв голову, оглянулась вокруг.

Она сразу же заметила его – он стоял неподалеку и смотрел на нее. Просто смотрел. Как долго он здесь стоит? Почему так смотрит на нее? Она вспыхнула до корней волос. Как это глупо – ей же тридцать шесть лет! Не пристало ей краснеть, как девчонке, только потому, что он смотрит на нее, – просто стоит и смотрит.

Господи, до чего же глупо она выглядит!

– Пол, как вы нашли меня? – почти выкрикнула леди Энн.

– Ваш Краппер весьма наблюдателен, он сообщил мне, где вы. Я только что подошел.

Он находился здесь гораздо дольше, но кому какое дело?

– Ах вот как!

Значит, он здесь недавно. Что за вздор ей приходит в голову! Она пожалела, что не может выругаться, как Арабелла. Стоило ей только подумать об этом, как она видела перед собой укоризненное лицо матери и кровь отливала у нее от щек. Дело в том, что ее дорогая матушка заставляла ее есть мыло всякий раз, когда она шепотом пыталась произносить самые безобидные из проклятий.

И что ей теперь сказать, чтобы не смутить его? Надо попытаться.

– Я подумала, что вы слишком заняты сегодня и не придете к нам.

Что ж, довольно правдоподобно.

– Смею вас уверить, что только неожиданное рождение тройни у моей пациентки помешало бы мне нанести вам визит. Позвольте, моя дорогая, я помогу вам нести это наводящее ужас орудие.

– Да, благодарю вас, Пол. – Она протянула ему садовые ножницы и вдруг осознала, что этот простой жест помог ей справиться с волнением. Господь Бог услышал ее. Да, все стало на свои места – перед ней снова был ее старый друг, которого она знала уже много лет. Ее старый друг. Какой безнадежностью веет от этих слов! И все же она не могла не заметить, как ладно сидит на нем коричневый сюртук. Глаза его были примерно того же оттенка, и их проницательный взгляд выдавал острый ум, наблюдательность и чувство юмора. Странно, но ей показалось, что сегодня его глаза блестят еще ярче, чем всегда.

Доктор Брэнион замедлил шаг, приноравливаясь к ее маленьким шажкам, и они направились мимо цветущих клумб к центральной лужайке.

– Как Арабелла?

– Вы имеете в виду ее самочувствие или отношения с Джастином?

Доктор усмехнулся и, улыбаясь, посмотрел на свою спутницу:

– Зная мою маленькую Беллу, могу предположить, что сейчас она полностью оправилась после вчерашнего и здорова, как тот вороной жеребец, на котором она носится по окрестным лугам. Что же касается Джастина… Я думаю, он сможет с нею справиться. Он достаточно умен. Я даже подозреваю, что он в совершенстве владеет стратегией и тактикой.

– Не знаю, как насчет его стратегии, но только сегодня утром они вместе с Арабеллой катались верхом. Не представляю, что произошло между ними, – никто из них ничего мне не сказал. Довольно и того, что, увидев их обоих за ленчем, я отметила про себя, что они целы и невредимы.

– То есть вы хотите сказать, не похоже было, что они молотили друг друга кулаками?

– Совершенно верно. Арабелла хоть и была несколько молчаливее, чем обычно, но не грубила и не ссорилась с графом. Если я не ошибаюсь, сейчас они оба в библиотеке, углубились в расчетные книги. Арабелла абсолютно все знает о том, как управлять имением. Этому научил ее граф. Бедняжка, я помню, как он забивал цифрами ее юную головку. Любезный мистер Блэкуотер, управляющий графа, чуть язык не проглотил, услышав распоряжения из уст шестнадцатилетней Арабеллы.

– И что он сказал на это?

– Арабелла потом рассказывала мне, что управляющий разинул рот, как пойманная форель, но граф буквально пригвоздил его взглядом к стене. Вы же знаете, ему достаточно было только взглянуть на человека, чтобы тот вытянулся по струнке. Граф на всех наводил ужас, кроме Арабеллы – на нее не действовали его угрозы. Я помню, как порой он даже срывался на крик, а она, в свою очередь, старалась перекричать его. Я вся тряслась от страха, слыша, как они ругаются. Но открывалась дверь, и они выходили из кабинета, улыбаясь друг другу, как самые закадычные друзья. Он обожал ее, как и она его, – вы знаете это не хуже меня.

– О да, конечно. Мне самому пришлось пару раз испытать на себе действие его взгляда. Но я никогда не слышал об этой истории с управляющим, – добавил он и расхохотался.

Услышав его глубокий, низкий смех, леди Энн затрепетала, и розы и нарциссы чуть не посыпались у нее из рук. Она дрожит? Боже милостивый, да она с ума сойдет к концу недели, если не возьмет себя в руки.

– Интересно, как граф воспримет неженскую осведомленность Беллы в таком сугубо мужском деле, как управление имением? В придачу ко всему, она младше его почти на восемь лет.

– Если говорить откровенно, Пол, – имейте в виду, я сужу беспристрастно, – мне кажется, что его это скорее обрадует, чем огорчит. Похоже, Арабелла нравится ему все больше и больше. Я думаю, он будет нещадно использовать ее умение вести дела – у меня создалось впечатление, что сам он не очень-то торопится приступить к своим обязанностям хозяина поместья.

Доктор Брэнион замедлил шаг, положил руку на плечо леди Энн и слегка сжал его. Она остановилась и взглянула ему в лицо.

– Думаю, вы правы, Энн. Хотя между ними еще будут возникать жестокие ссоры, Джастин и Арабелла, на мой взгляд, почти идеально подходят друг другу. Судите сами – мужем Арабеллы может быть только сильный, волевой человек, иначе она превратит жизнь несчастного супруга в сущий ад. С другой стороны, я могу поклясться, что, если Джастину достанется в жены мягкая, уступчивая девушка, он в скором времени превратится в домашнего тирана.

Леди Энн и не сомневалась, что он скажет именно это. Что ж, доктор Брэнион прав насчет Арабеллы и Джастина. Остается только надеяться, что двое молодых людей придут к согласию. Она с трудом подавила вздох и заметила:

– Как легко вы развеяли все мои тревоги.

Была ли она на самом деле так озабочена этим? Вряд ли, но ей нужно было что-нибудь сказать. Она выдернула нарцисс из своего букета и с шутливым реверансом продела его стебелек в петлицу сюртука доктора.

– Вы сделали из меня настоящего щеголя, – промолвил доктор, взглянув на нее с теплой улыбкой.

Леди Энн судорожно сглотнула. Этот его странный взгляд наверняка отражает то, что у него на уме, но не имеет к ней никакого отношения. Эта теплота, эта нежность предназначаются вовсе не ей. Внезапно она почувствовала себя виноватой.

– Ах, Боже мой, я совсем забыла про Элсбет! Бедняжка решит, что меня нисколько не волнует ее судьба. А я и вправду совершенно забыла про нее, и виной тому вы, сэр. Пойдемте же, время пить чай. – Она не думала сейчас ни о чае, ни о чем другом, но она хорошо знала свои обязанности – по крайней мере вовремя вспомнила о них, будь они прокляты.

Доктор Брэнион кивнул и вдруг, резко остановившись, расхохотался.

– О чем это вы?

– Прошу простить, дорогая Энн, но мне только что пришла в голову, что вы в скором времени станете «вдовствующей графиней Страффорд». Вы – вдовствующая графиня! С ума сойти! Да вы выглядите, как старшая сестра Арабеллы. Как же над вами будут насмехаться втихомолку, какие злорадные взгляды придется вам выдержать! Вне всякого сомнения, эти старые крысы из высшего общества будут вне себя от радости: они решат, что вы поседеете от горя и покроетесь морщинами.

– Но я и в самом деле становлюсь степенной матроной. А в скором времени у меня появятся и первые седые пряди. Не стану же я вырывать седые волосы по одному, чтобы скрыть свой возраст? Так я облысею, не успев состариться.

– Не пугайтесь, я накуплю вам кучу париков. И с этого дня я буду помогать вам по мере сил. А пока что вот вам моя рука, обопритесь на нее. Когда вы совсем состаритесь, я закажу для вас трость.

Она не знала, что в голубых ее глазах бушуют вихри страстей, как в мелодии вальса, привезенного из Германии, но он заметил, как оживился ее взгляд. Доктор смотрел на леди Энн как зачарованный. Боже правый, да она его просто околдовала! Сейчас он воображал себя королем Артуром, Мерлином и всеми волшебными героями, вместе взятыми, – он так же, как и они, попал во власть волшебных чар и был так влюблен, что едва мог дышать.

Пытаясь скрыть обуревавшие его чувства, он смотрел на ее губы, когда она весело заметила:

– Трость, говорите? Интересная мысль. Если кто-нибудь посмеет меня оскорбить, я его огрею этой палкой по голове.