Текст книги "Кэти Малхолланд. Том 2"
Автор книги: Кэтрин Куксон
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
В этот декабрьский вечер 1880 года Кэти была занята благотворительностью. Она побывала в соборе Джарроу, где каждый год перед Рождеством раздавала деньги, одежду и обувь детям бедняков. Домой она возвращалась расстроенная: вид этих детишек напомнил ей о ее собственной дочери и пробудил ощущение какого-то странного, невыразимого одиночества. Тем более что Эндри сейчас был в плавании и вернется домой не раньше завтрашнего вечера.
Но дома ее ожидал радостный сюрприз. Едва переступив через порог, она увидела его высокую широкоплечую фигуру в дверях гостиной. Не снимая пальто и шляпки, Кэти бросилась к нему через зал и повисла у него на шее.
– О, Энди, Энди, как хорошо, что ты здесь! Мне было так одиноко… Но когда же ты успел вернуться? Я не ждала тебя сегодня.
Его поцелуй прервал поток ее слов. Обнимая ее за плечи, он легонько подтолкнул ее через зал в сторону столовой.
– Давай зайдем сюда на минутку. У меня гость.
– Гость? – она вопрошающе посмотрела на него.
Он кивнул и закрыл за ними дверь столовой.
– Но кто это, Энди?
– Это… это мой брат.
Кэти в этот момент снимала шляпку, и ее рука вместе со шляпкой так и замерла в воздухе.
– Твой брат? – переспросила она, отступая от него на шаг.
– Да, мой брат.
– Но почему? Почему, после всех этих лет?..
– Я объясню тебе потом. Сначала я хочу познакомить тебя с ним. Снимай пальто и пойдем.
– Он уже был здесь, когда ты приехал?
– Нет, он ждал меня на молу. Он так же, как и я, капитан… Дай-ка я на тебя посмотрю… – Он взял ее за плечи и слегка отстранил от себя, внимательно разглядывая ее лицо и прическу. – Да, да, он сам это увидит, – удовлетворенно прошептал Эндри. – Он поймет, почему я полюбил тебя.
– О, Энди! Я лучше сначала пойду наверх и приведу себя в порядок.
– В порядок! – он презрительно фыркнул. – Ты красивая, и этого достаточно. Что ты хочешь приводить в порядок?
Склонившись над ней, он слегка коснулся губами ее губ. Потом, взяв за руку, повел к двери.
– Энди, я… – Она остановилась на пороге столовой. – Я боюсь, Энди. Мне так неловко…
– Тебе неловко? Не говори глупостей! Если уж на то пошло, это он должен чувствовать себя неловко. Мой брат – морской скиталец и закостенелый холостяк. Он даже не знает, как надо себя вести в женском обществе. Пойдем.
Мужчина, вставший им навстречу, когда они вошли в гостиную, ничем не походил на Эндри, если не считать высокого роста. Но, в отличие от Эндри, был узок в плечах и худощав. В то время как Эндри казался почти блондином, волосы этого человека были темно-русыми. Также его отличали большой нос, глубоко посаженные глаза неопределенного цвета и полные губы; круглое лицо чисто выбрито, за исключением подбородка, покрытого короткой щетиной. В целом вид мужчины был несколько суров, но, когда его взгляд остановился на Кэти, она, посмотрев ему в глаза, поняла, что этот человек отличается добродушным нравом.
– Знакомься, Джон, это Кэти, – сказал Эндри, ведя ее за собой на середину комнаты, где стоял гость. – А это мой брат Джон, Кэти.
– Рад с вами познакомиться, мадам, – сказал Джон, пожимая ей руку.
У него был густой глуховатый голос. По-английски он говорил далеко не так хорошо, как Эндри, и с очень сильным акцентом. Его глаза ни на секунду не оставляли лица Кэти, – казалось, он хочет заглянуть ей прямо в душу и найти там ответ на какой-то вопрос.
– Очень приятно, – ответила Кэти.
После этого обмена приветствиями все трое замолчали, чувствуя себя одинаково неловко. Эндри, который всегда умел разрядить обстановку, нарушил молчание первым, воскликнув своим звучным голосом:
– Давайте выпьем! Бетти уже приготовила ужин, и скоро мы сядем за стол. А для начала не помешает выпить.
– Ах, значит, ужин уже готов? – Кэти улыбнулась Эндри, почувствовав себя немного раскованнее. – Кстати, ты уже поднимался к Терезе?
– Да, и Джон поднимался вместе со мной. Тереза ему очень понравилась.
Он шутливо стукнул брата кулаком по плечу, и Джон быстро сказал что-то на своем родном языке. Эндри ответил ему тоже по-норвежски, и оба рассмеялись. Затем Эндри снова перешел на английский, обращаясь к Кэти:
– Извини, мы больше не будем болтать на иностранном языке. Джон может говорить по-английски. Просто он сказал, что Тереза так очаровала его, что он бы непременно женился на ней, знай она его родной язык.
Кэти снова улыбнулась, внимательно глядя на Эндри. Он всегда вел себя так – шутил и громко смеялся, когда у него было неспокойно на душе. С помощью шуток он обычно старался скрыть свое беспокойство, не желая тревожить ее своими проблемами, – точно так же делал ее дед. Сейчас Кэти чувствовала, что визит Джона Фрэнкеля не случаен.
Ее опасения возросли во время ужина. У Эндри всегда был отменный аппетит, и он мог съесть по две или даже по три порции каждого блюда, – но сегодня вечером он всякий раз отказывался от добавки, когда Бетти хотела снова наполнить его тарелку. И еще Кэти заметила, что он почти не дает брату возможности разговаривать с ней. Как только Джон, казалось, собирался ей что-то сказать, Эндри тут же заводил беседу на первую попавшуюся тему. В течение всего ужина Джон украдкой поглядывал на нее – и всякий раз отводил глаза, встретившись с ее взглядом.
Едва закончили пить кофе, как Джон встал из-за стола и начал прощаться. Кэти ожидала, что Эндри пригласит брата остаться на ночь, и была удивлена, когда он этого не сделал.
Она не могла понять, нравится ей брат Эндри или нет, но сам факт его появления был ей неприятен. Визит Джона напомнил ей о том, что у Эндри есть в Норвегии семья: жена и дети. Кэти уже давно не думала об этом, потому что Эндри больше не говорил с ней о своих родных после того вечера, когда показал их портреты и рассказал свою историю. Она считала, что прошлое Эндри навсегда похоронено там, в далекой стране, где он не бывал уже долгие годы, – а вот теперь появился его брат, человек из прошлого, и прошлое воскресло… Но почему брат решил навестить его именно сейчас, после стольких лет разлуки? Может, у него была на то особая причина?
Прощаясь с Джоном в прихожей, она не переставала задавать себе этот вопрос. Когда тот пожал ей руку и поблагодарил за гостеприимство, она сказала:
– Вы зайдете к нам еще? Мы будем вам очень рады.
Прежде чем ответить, Джон бросил быстрый взгляд в сторону Эндри.
– Да, да, с удовольствием. Когда я снова буду в вашем порту, то обязательно навещу вас, – сказал он на своем ломаном английском и впервые за весь вечер улыбнулся ей.
Кэти улыбнулась ему в ответ. Потом Эндри проводил его до двери, и возле двери оба остановились, о чем-то переговариваясь на своем родном языке, а она удалилась в гостиную.
Несколько минут спустя Эндри, проводив брата, присоединился к ней. Он вошел в комнату медленным шагом, и на его лице больше не было улыбки. Подойдя к ней, он обнял ее и крепко прижал к себе, потом, взяв за руку, подвел к дивану перед камином, в котором полыхал яркий огонь. Когда они сели, он снова обнял ее и, не говоря ни слова, привлек ее голову к себе на плечо.
– В чем дело, Энди? – спросила она, и услышала тревожные нотки в собственном голосе.
Он медленно обернулся и посмотрел на нее:
– Ты только не волнуйся, Кэти, ничего страшного не случилось. Но завтра я должен ехать домой.
Домой! Он сказал, что должен ехать домой! Но ведь в течение последних четырнадцати лет его дом был здесь, с ней. Его домом была она – не Шилдс, не этот порт и не этот дом на Огл-Террас, где они жили сейчас, а именно она. Они могут переехать в другой дом, в другой город и даже в другую страну, но пока они рядом, где бы они ни жили, любое место на земле будет их домом, их родиной. Она не мыслила своего дома без него и думала, что он тоже считает своим единственным домом то место, где живет с ней. А теперь он сказал, что уезжает к себе домой в Норвегию… Она открыла было рот, собираясь заговорить, но не смогла вымолвить ни слова и только беспомощно покачала головой.
– Кэти… Послушай, Кэти, моя жена тяжело больна, – быстро заговорил он. – Это очень серьезно, и, по всей видимости, ей мало осталось жить. Она хочет увидеть меня перед смертью и послала Джона, чтобы он попросил меня приехать… Не смотри на меня так, Кэти. Она просто хочет повидаться со мной на прощание, это ровно ничего не значит. И я вовсе не собираюсь жить с ней. Господи, но ты ведь сама знаешь, что я бы уже никогда не смог жить с ней после того, как встретил тебя. – Он встряхнул головой и поднял глаза к потолку. – Неужели я должен тебе это повторять? Неужели после всех этих лет ты еще не поняла, что в моей жизни не может быть другой женщины, кроме тебя? Ты стала частью меня, Кэти, – частью моей души и частью моей плоти. Но она… она умирает, и выразила желание видеть меня. Почему после стольких лет ей вдруг захотелось меня увидеть, я не могу понять, мы ведь уже давно стали абсолютно чужими друг другу. Но у каждого человека есть свои странности. Может, это просто каприз, но, даже если это так, я не могу не выполнить желания умирающей. Правда, Кристин уже много раз казалось, что она умирает, но Джон говорит, что сейчас это всерьез. Попытайся меня понять, Кэти, ведь если я не поеду к ней, а она потом действительно умрет, я никогда не смогу себе этого простить. Может, я тоже странный человек, но такой уж я есть. Я не могу ей отказать… Но это не должно тебя беспокоить, Кэти. Я ведь вернусь к тебе, да неужели я должен тебе это говорить? Разве я смог бы прожить без тебя? Ты прекрасно знаешь, что ты – вся моя жизнь. Поэтому успокойся, любимая. Успокойся. – Он нежно погладил сначала одну ее щеку, потом другую. – Ты знаешь, что я говорю правду, Кэти. Ни один из нас не смог бы прожить без другого. И нет такой силы, которая смогла бы нас разлучить. Так чего же ты боишься? Я всегда буду принадлежать тебе, Кэти.
– Энди, я… я ничего не могу с собой поделать, но я боюсь. Я очень боюсь.
– Но чего ты боишься? Чего?
Он заключил ее в объятия и прижал к себе, и она спрятала лицо на его груди.
– Ты никогда не сможешь понять, как много ты для меня значишь, – прошептала она. – Нет, ты не можешь этого понять.
Он резко отстранил ее от себя и, приподняв ее подбородок, посмотрел на нее из-под нахмуренных бровей.
– Я не могу понять? – возмущенно переспросил он. – Почему ты считаешь, что я не способен тебя понять? Ты рассуждаешь, как глупая женщина. Но я знаю, что ты не глупа, поэтому перестань молоть чепуху. Я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь. И свои собственные чувства, – он ткнул себя пальцем в грудь, – я тоже понимаю. Как ты думаешь, почему я перестал плавать в долгие рейсы? Как ты думаешь, почему я больше не выхожу в море, а плаваю по этой грязной реке? А я люблю море, Кэти. Я всегда любил море. Но я предпочел быть рядом с тобой. И после этого ты мне говоришь, что я не понимаю?.. О, Кэти!
– Прости меня, Энди, – она медленно покачала головой. – Но я… я так боюсь тебя потерять!
Она сказала это очень тихо, почти шепотом. Он положил руку на ее голову и погладил ее по волосам, убрал со лба сбившиеся пряди.
– Как ты будешь туда добираться? – со вздохом спросила она.
– Я поплыву вместе с Джоном, на его корабле.
– А твой корабль? Ты уверен, что Палмеры тебя отпустят?
– Думаю, что смогу уладить это завтра утром. Я никогда не обращался с какими-либо просьбами к моим работодателям, и я думаю, что они не откажут мне на этот раз. Тем более что за все тринадцать лет, что я работаю в палмеровской компании, я не пропустил ни одного рейса. Они найдут мне замену на то время, что я буду отсутствовать. А если они не согласятся отпустить… – Он пожал плечами. – Что ж, кроме них есть еще и другие компании. Я не останусь без работы, если они меня уволят. В любом случае завтра я уезжаю в Норвегию.
– Но ты пока не знаешь, когда вернешься?
– Я вернусь как можно скорее, Кэти… как только смогу. Но ты ведь понимаешь, что не все зависит от меня. Если мне придется задержаться, я пошлю тебе письмо с первым же пароходом, отплывающим в эти края.
Когда слезы хлынули из ее глаз, Кэти крепко сомкнула веки, но слезы просачивались сквозь ресницы и текли по ее щекам. Эндри прижал ее к груди и шептал слова любви и утешения, но она не слышала их, она думала о том, что завтра останется одна и будет теперь одинока до конца своих дней. Потому что она была уверена, что он больше не вернется к ней. Она ошибалась, думая, что с ней он забыл о своей семье, о своем доме в Норвегии. Наверняка все эти годы он тосковал по родным. Она ведь тоже продолжала тосковать по своим близким – по дочери, по брату, хоть у нее и был Энди. А он, должно быть, дорожил кровными узами еще больше, чем она, потому что вырос в большой семье, вместе с одиннадцатью братьями и сестрами, и у него самого было четверо детей.
А теперь он возвращался к семье. Впрочем, рано или поздно это должно было случиться. Она была глупа, думая, что может заменить ему весь мир… Но ведь он сказал ей только сейчас, что не мыслит жизни без нее, и он говорил правду, она знала, что он не лжет. Но будет ли он чувствовать так же, оказавшись в кругу домашних, будет ли так же нуждаться в ней, когда вернется к своим детям? Ее воображение уже рисовало картину семейной жизни Эндри: она представляла себе Эндри в Норвегии, в окружении четырех светловолосых ребятишек… В эту минуту она забыла, что его дети давным-давно выросли и стали взрослыми людьми. Сейчас она знала лишь одно: она безумно боится того, что он может почувствовать, встретившись с детьми и с женой после стольких лет разлуки. А вдруг в нем проснутся прежние чувства к ним? Ведь тогда он останется с ними, и она больше никогда его не увидит.
Ей казалось, что есть какая-то связь между ее разрывом с Джо и теперешним отъездом Энди, Четырнадцать лет назад брат отказался от нее, потому что в ее жизни появился Энди, – а теперь Энди бросает ее, чтобы вернуться к своей прежней семье. Словно ей судьбой предопределено потерять всех самых дорогих людей и остаться одной. Она хотела закричать: «Не уезжай, Энди! Прошу тебя, останься. Я не вынесу этого, я не смогу прожить без тебя». Но она сдержалась, зная, что упрашивать его остаться было бы бесполезно, – он уже принял свое решение и поступит так, как считает нужным. Энди был твердым человеком и никогда не менял своих решений. Ведь и тогда, четырнадцать лет назад, он проявил твердость, решив оставить жену, чтобы жить с Кэти.
Глава 3
Тереза отдыхала на кушетке возле огня. Справа от нее было окно, и на нижней части рамы лежал толстый слой снега. Все на улице было заметено снегом: уже двое суток снег валил не переставая.
Она посмотрела на белый сверкающий мир за окном, рассеянно теребя страницы книги, которую держала в руках. «Кэти, наверное, поехала по делам в город», – подумала она. Было двадцать минут одиннадцатого, а в это время Кэти, если она была свободна, обычно поднималась к ней, чтобы заняться чтением.
Она знала, что Кэти очень страдает из-за отъезда Эндри и не находит себе места, с тех пор как он уехал, боится, что он больше не вернется к ней. И страхи Кэти были вполне понятны, – кто знает, какие чувства могут проснуться в нем при виде жены и детей. Он мог снова привязаться к ним и остаться жить со своей прежней семьей. А она, Тереза, – обрадуется ли она, если Эндри не вернется? Сейчас Тереза впервые задала себе этот вопрос – и уже знала ответ. Нет, она вовсе не обрадуется этому – она будет, напротив, огорчена. До того как она близко узнала Эндри, она ненавидела этого человека и желала ему смерти. Но, познакомившись с ним близко, она изменила отношение к нему. «Жизнь – очень странная штука», – подумала Тереза. То, что она родилась женщиной, было жестокой шуткой природы – она всегда ощущала себя мужчиной, и все ее чувства были мужскими. Она не только чувствовала, но и мыслила, рассуждала как мужчина. У нее были мужские принципы и моральные кодексы. Женская оболочка не позволила ей найти свое место в жизни, осуществить свои мечты, и она горько страдала из-за этого. Но природа, жестоко подшутив над ней, не забыла, однако, наделить ее большой силой воли. Тереза быстро научилась скрывать свою боль и свои настоящие чувства. Правда, в последнее время она не испытывала боли. Она была полностью удовлетворена своим теперешним положением, ведь теперь она жила в доме у Кэти, а она с незапамятных времен мечтала быть рядом с Кэти. И, живя рядом с Кэти, она чувствовала себя такой умиротворенной и счастливой, что иногда в ней возникал страх, что все это когда-то подойдет к концу, – ничто хорошее в этом мире не длится вечно. Но, если это должно когда-то закончиться, она предпочтет умереть, прежде чем судьба разлучит ее с Кэти.
Впрочем, с чего бы вдруг судьба стала их разлучать? Тереза не видела такой причины, которая могла бы заставить Кэти выгнать ее из своего дома. Скорее всего, все будет продолжаться так и впредь, и Тереза проживет остаток своей жизни рядом с Кэти. Только она ни в коем случае не должна навязывать ей свою любовь, не должна позволять чувствам восторжествовать над разумом. Кэти уже и так была слишком добра с ней, позволив жить в ее доме. Она не может просить о большем.
А Эндри? Какое место занимал в ее жизни Эндри? Она должна была бы ненавидеть его, потому что он – возлюбленный Кэти. Но, как ни странно, она всей душой привязалась к этому здоровенному бородатому норвежцу и сейчас, вместо того чтобы радоваться его отсутствию, замечала, что уже начинает тосковать по нему. За последние годы между ними возникла крепкая, поистине мужская дружба, которая основывалась на молчаливом понимании, на общих чувствах и интересах. Если Эндри не вернется, ей будет очень, очень его недоставать. Она бы никогда не подумала, что у нее может появиться друг среди представителей противоположного пола – она всегда сторонилась мужчин, испытывая к ним сильнейшую неприязнь и физическое отвращение. Тем более она бы никогда не подумала, что сможет питать дружеские чувства к возлюбленному Кэти. Но где-то в самой глубине своей двойственной натуры Тереза осознавала, что если бы она была способна влюбиться в мужчину, то полюбила бы именно такого человека, как капитан Фрэнкель.
Эндри был очень умным и чутким человеком. К тому же на редкость образованным и начитанным. Сейчас, припоминая события последних лет, Тереза понимала, что ее симпатия к нему возросла в тот самый день, когда он предложил ей заняться обучением Кэти. Он стремился сделать Кэти настоящей леди. Почему-то он придавал очень большое значение тому, чтобы Кэти научилась держаться и разговаривать, как дамы из высших слоев общества.
В первое время Терезе нравилось, что он бывает дома лишь день или два в неделю, – в ней все еще была сильна ревность. Но постепенно ревность рассеялась, и вскоре она, к своему собственному удивлению, заметила, что ждет его возвращения с таким же нетерпением, как Кэти. Нет, конечно же, нетерпение Кэти было намного сильнее, поскольку Кэти испытывала к нему чувства несколько иного рода. И все же, заслышав его звучный смех в зале, Тереза ловила себя на том, что невольно улыбается и поворачивается к двери.
В самом деле, жизнь устроена очень странно и полна неожиданностей. Тебе кажется, что ты знаешь от начала до конца, как будет развиваться твоя судьба, – но события поворачиваются совсем иначе, и ты вдруг замечаешь, что живешь вовсе не той жизнью, какую себе представлял и, как ни странно, доволен этим.
Но как почувствует себя Кэти, если все изменится самым неблагоприятным для нее образом и Эндри не вернется? Хватит ли у нее сил смириться с этим? Нет, не хватит – без него она просто зачахнет и умрет. Или наложит на себя руки, узнав, что он остался в Норвегии. Потому что чувство между нею и им было чем-то безмерным, чем-то находящимся за пределами понимания большинства людей. И Терезе вовсе не казалось удивительным, что такой человек, как Эндри, образованный и знающий жизнь, оставил богатую жену и четверых детей ради Кэти, бедной простой девушки, которая до встречи с ним не знала ничего, кроме тяжелой работы и лишений.
А теперь он уехал к жене. Прошло всего лишь три дня после его отъезда, и было еще рано ждать известий от него. Но за эти три дня дом уже успел наполниться скорбью: Кэти скорбела так, словно была уверена, что потеряла его навеки.
На лестнице послышались шаги, но это была всего лишь Бетти. Она вошла в комнату с ведерком угля и направилась к камину.
– Все так завалило снегом, мисс, что скоро будет невозможно выйти из дому, – сказала она, прежде чем Тереза успела заговорить с ней. – Мистер Кении говорит, на рыночной площади сугробы в человеческий рост. Дороги снова заметает снегом, едва их успевают расчистить.
– Мистер Кении здесь, Бетти?
– Да, мисс. – Бетти встала на колени перед камином и высыпала лопатку угля в ярко пылающее пламя. – Он с Кэти… то есть с мадам, в кабинете.
– Он ведь обычно приходит по утрам в субботу, – сказала Тереза, скорее рассуждая с самой собой, чем обращаясь к Бетти. – А сегодня пятница.
– Он пришел насчет нового дома, мисс, – заговорщическим тоном сообщила ей Бетти, оборачиваясь от камина. – Я имею в виду новый дом, в который мы переедем. Вот будет здорово жить в Вестоэ! – Она тряхнула головой. – Дом просто замечательный. Кэти… мадам говорит, там прихожая размером с нашу столовую, и она собирается поставить новую газовую плиту на кухне, чтоб мне было удобнее готовить. А еще она сказала, что рядом с кухней есть комнатка, которую она обставит специально для меня как маленькую гостиную, потому что я теперь буду не просто кухаркой, а экономкой… Что вы на это скажете, мисс? По-моему, это будет просто замечательно.
Тереза мягко улыбнулась.
– Да, Бетти, я думаю, это будет очень мило.
– А ваша комната, мисс Тереза, будет на первом этаже, с выходом прямо в сад.
Лицо Терезы стало серьезным. Она думала, что насчет нового дома еще ничего не решено и это пока только планы. А оказывается, Кэти уже начала готовиться к переезду. Тереза почувствовала себя немного обиженной оттого, что Кэти держит в курсе своих дел Бетти, а не ее, однако промолчала.
Бетти, будучи по-своему проницательной женщиной, угадала мысли Терезы.
– Ах, вот я вам и выболтала все! – воскликнула она и прижала ладонь ко рту. – Я не должна была говорить вам ни слова о новом доме, потому что мадам хочет сделать вам сюрприз. Она рассердится на меня, когда узнает, что я проболталась. Вы сделайте вид, что ничего не знаете, ладно, мисс Тереза? Обещаете?
Тереза с заговорщическим видом улыбнулась Бетти.
– Обещаю, Бетти. Я ничего не скажу Кэти.
«Эх! Мне надо быть осторожнее и поменьше болтать!» – думала Бетти, спускаясь по лестнице. Мисс Терезу огорчило то, что Кэти не посвятила ее в свои дела, о которых, однако, знает она, Бетти. А мисс Тереза была очень милой леди, и Бетти вовсе не хотелось ее огорчать.
Кэти поднялась к Терезе примерно полчаса спустя. Она была бледна, и у нее были такие усталые глаза, словно она не спала несколько ночей. Она села в кресло возле огня и, прежде чем заговорить, несколько раз поворошила угли.
– Прости, что я не поднялась к тебе раньше, но у меня был мистер Кении, – сказала она.
– В пятницу? – Тереза, верная обещанию, данному Бетти, разыграла удивление. – Но ведь он никогда не приходит по пятницам.
– Он приходил насчет нового дома. – Кэти обернулась от огня и в растерянности посмотрела на Терезу. – Я не знаю, что делать, Тереза. Я так и сказала мистеру Кении. Я сказала ему, что пока ничего не решила и хочу повременить. Я… я, конечно, не стала объяснять ему почему.
– Я тебя прекрасно понимаю, Кэти, – отозвалась Тереза. – Но все будет хорошо, вот увидишь. Я уверена, что он вернется к Рождеству.
– Но до Рождества осталось меньше трех недель.
– Что ж, значит, он вернется через пару недель. Попомни мои слова, он будет здесь на Рождество.
Кэти с благодарностью улыбнулась Терезе и, следуя какому-то импульсивному порыву, протянула руку и погладила ее по руке. Тереза с трудом удержалась от того, чтобы не схватить ее руку и не сжать в своих.
– Может, займемся чтением? – предложила она. – Если, конечно, тебе не надо сейчас никуда идти.
– Нет, у меня нет никаких дел в первой половине дня.
– Чудесно. Я думаю, мы можем начать сегодня с третьего тома «Писем» лорда Честерфилда. В этом томе меньше всего французских текстов.
– О, я этому рада.
– Кэти. – Тереза снисходительно улыбнулась. – Ты ведь знаешь, что «Письма» лорда Честерфилда очень помогли тебе в изучении французского. Я… я решила, что тебе не помешает почитать по-французски, поэтому выбрала письмо на странице двадцать девять. В этом письме лорд Честерфилд рассуждает о различных типах правительств и приводит отрывок из книги президента Франции.
Она протянула Кэти раскрытую книгу, и та, с минуту посмотрев на текст, вдохнула в себя побольше воздуха и начала читать:
«Письмо двести двадцать восьмое.
Лондон, 11 июня 1750 года.
Дорогой друг, президент Монтескью (с которым ты, возможно, познакомишься по приезде в Париж), описав в своей книге «Природа закона» основы и принципы трех различных государственных систем – демократической, монархической и диктаторской, в последующих главах рассматривает формы культуры, необходимые для возникновения той либо иной системы. Главу, касающуюся культуры в странах с монархическим правительством, я решил переписать и послать тебе. Она должна тебя заинтересовать – ты сразу же заметишь, что под страной с монархическим правительством президент подразумевает Францию».
Кэти перевела дыхание и, подняв глаза от книги, посмотрела на Терезу.
– Ты хочешь, чтобы я прочла его сразу по-французски или сначала написала транскрипцию?
– Читай сразу.
– Но это очень трудный текст, там так много длинных слов!
– Читай, Кэти, – Тереза говорила тоном учительницы, обращающейся к ученице. – Вот увидишь, у тебя все получится.
И Кэти начала читать французский текст. Когда она запнулась, сомневаясь в своем произношении, Тереза сказала:
– Продолжай, продолжай. Твой французский превосходен. Твое произношение ничем не хуже моего.
– Нет, что ты! Я никогда не выучусь говорить по-французски так хорошо, как ты. – Кэти покачала головой и положила обе руки на раскрытую книгу. – Послушай, если ты не против, давай отложим занятия до следующего раза, – сказала она, с извиняющимся видом глядя на Терезу. – Мне что-то очень трудно сосредоточиться сегодня. Я… мне бы хотелось просто поговорить с тобой.
– Хорошо, давай поговорим, – согласилась Тереза. Протянув руку, она взяла книгу с колен Кэти и положила ее на тумбочку возле кровати. – Рассказывай, что у тебя на душе, моя милая.
Кэти отвернулась и посмотрела на огонь в камине. Она чувствовала себя очень усталой, и говорить ей стоило усилия, но было необходимо облегчить душу, высказать вслух свои страхи. Прошлой ночью она почти не сомкнула глаз. Она долго ходила в темноте по комнате, а около пяти утра спустилась на кухню и приготовила себе чашку чая. В половине седьмого, когда Бетти вошла на кухню, она все еще сидела там. «Что с тобой, Кэти? – удивленно воскликнула Бетти. – Тебя что-нибудь беспокоит?» И Кэти поняла, что почему-то не может рассказать о своих волнениях Бетти. Она могла говорить с Бетти о былых временах, могла смеяться и шутить с ней, но она была не в состоянии признаться Бетти в том, что боится потерять Энди, боится, что он не вернется к ней. Как ни странно, Терезе она могла сказать об этом.
– У меня такое предчувствие, Тереза, что я больше никогда его не увижу, – тихо проговорила она. – Я знаю, он пришлет мне письмо, в котором напишет, что его жена нуждается в нем, что его семья нуждается в нем, и он решил провести остаток жизни у себя на родине.
– Кэти. Посмотри на меня, Кэти. – Голос Терезы звучал твердо, почти резко. Когда Кэти обернулась от огня и перевела взгляд на нее, Тереза с уверенностью в голосе сказала: – Ты знаешь Эндри лучше, чем я, намного лучше – и все же ты сомневаешься в нем. А я бы ни на секунду не усомнилась в том, что никто и ничто не сможет заставить его отказаться от тебя. Потому что я знаю, как много ты значишь для него. Тебя мучают сомнения потому, что ты не отдаешь себе отчета в том, как много ты значишь для людей, которые знают тебя близко. Но ты всегда недооценивала себя, и ты просто не в состоянии понять, какие сильные чувства ты пробуждаешь в людях.
Она не добавила: «Ты не знаешь, какое чувство ты пробудила во мне». Она понимала, что этого она не должна говорить. С минуту помолчав, она продолжала:
– Возьми, к примеру, Бетти, или мистера Кении, или мистера Хевитта. Или даже Альберта Вейра, который в любую минуту готов подать тебе свой экипаж, неважно, если ему приходится аннулировать заказы других клиентов. Эти люди преданы тебе всей душой. Потому что любой человек, узнавший тебя близко, становится твоим другом до конца своих дней и ни за что не откажется от общения с тобой, если только его не вынудят на это обстоятельства.
– Очень мило с твоей стороны, Тереза, говорить мне такие приятные вещи, – Кэти сделала слабую попытку улыбнуться. – Но ты ведь сама сказала: если его не вынудят на это обстоятельства. У Энди в Норвегии жена, и она тяжело больна. Если она попросит его побыть с ней некоторое время, он не сможет ей отказать. Пусть только из жалости, но он выполнит ее просьбу. А пока он будет там, он может привязаться к своей прежней семье, в нем может проснуться вкус к прежней жизни. Ведь его родина там, там живут все его друзья и родственники, люди, с которыми он был тесно связан в течение долгих лет. Кровные узы слишком сильны, ему будет трудно пренебречь ими… Кроме этого, там у него будет возможность стать капитаном большого судна и снова плавать по морям. А он терпеть не может эти маленькие угольные суденышки, на которых вынужден плавать здесь, он презирает реку и любит море – он сам мне об этом говорил. И мы не должны забывать, что в Норвегии у него дети. Это самое главное. Если ничто другое не сможет заставить его остаться, решающую роль сыграют отцовские чувства. Он не найдет в себе силы бросить детей и уехать.
– В этом ты ошибаешься, Кэти, – спокойно возразила Тереза. – Для Эндри дети значат вовсе не так много, как ты думаешь. Ты ведь знаешь, что он никогда не был близок с ними. В любом случае его дети уже давно выросли и, должно быть, сами обзавелись семьями. А теперь послушай меня.
Она подалась вперед и, потянувшись к руке Кэти, хотела сказать что-то еще, когда на лестнице послышались тяжелые шаги Бетти. В следующую минуту Бетти, предварительно постучавшись, открыла дверь и вошла в комнату с письмом в руках.
– Пришла почта, мадам, – сказала она, обращаясь к Кэти. – Письмо для вас.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?