Текст книги "На грани острых ощущений"

Ох, как много было в ее жизни слез. Как много горя. Она устала от боли.

Но это было к лучшему, потому что она не могла снова начинать отношения с Ройсом.

Наоми укачивала девочек. Она была расстроена, но не желала портить свой первый вечер с маленькими девочками. И Ройс действительно очень ей помог. Они так много значили друг для друга, хотя и недолгое время.

– По-моему, мы однажды мечтали об этом, – сказала она.

– Да. Почти всю твою беременность я считал себя отцом этих девочек. Мне нелегко просто забыть об этом.

Слезы застилали ей глаза.

– Прости, что я обидела тебя. Я должна была знать об этом раньше…

– Перестань. Сейчас не время говорить об этом. – Он обнял ее, и она поняла, как соскучилась по его крепким объятиям.

Она повела плечом, заставляя Ройса убрать руку, и решила быть сдержанной:

– Не обижайся. Но не трогай меня, иначе я разревусь. Жаль, что мне не разрешат взять моих девочек в палату.

– Я предлагаю посидеть здесь. Положи сюда ноги. – Он поставил перед ней стул и поднял на него ее ноги. – Мы будем держать девочек на руках всю ночь.

Она подняла глаза от своих дочерей и посмотрела в его темно-карие глаза, в которых читались эмоции и воспоминания. Их воспоминания. И на этот раз их не избежать, от них не скрыться. Не сейчас.

Вот так они провели ночь вместе, притворяясь настоящей семьей, хотя таковой никогда не были.

Милла Джонс катила тележку с цветами по тихому больничному коридору, стараясь не разбудить спящих пациентов, детей и членов их семей.

Особенно одну семью. Она не просто так пришла сюда сегодня вечером. Она не могла оставаться в стороне, хотя ей пришлось выжидать две недели. Месть требовала терпения, а Милла ждала слишком долго. Конечно, она могла позволить себе эту маленькую задержку после того, чего лишилась. После того как окончательно разуверилась в людях.

Милла прошагала мимо уборщицы, моющей полы, и остановилась у двери палаты Наоми Стил. В тележке было четыре букета для матери новорожденных близнецов и несколько розовых воздушных шаров.

Она не смогла удержаться от возможности расквитаться с семейкой Стил и Миккельсон. Узнав о рождении близнецов, она подкупила больничного волонтера, чтобы самой доставить цветы и шары пациентке. Милла давно отказалась от игры по правилам. Жизнь была слишком суровой. Она изо всех сил пыталась построить для себя будущее, не завися ни от кого.

Поэтому она запретила себе испытывать угрызения совести, когда открыла дверь палаты и заглянула внутрь. В палате никого не было. Из ванной комнаты не доносилось ни звука.

Разочарованно вздохнув, она расставила букеты по палате и привязала воздушные шары к краю кровати.

Она подождет. У нее еще две недели, чтобы разобраться с обеими семьями.

Многие годы она скрывалась от своих врагов. Но, едва не погибнув в лесном пожаре прошлым летом, она решила, что пора действовать. Ей надо следить за собственной безопасностью. Она пришла сюда, чтобы обнародовать правду – причину, из-за которой она покинула Канаду и переехала в Анкоридж. Она хотела выяснить, кто именно разрушил ее жизнь – семья Миккельсон или Стил.

Глава 3

Растянувшись в бордовом кресле, Ройс поднял руки над головой, чтобы размять напряженную спину. Он не сводил глаз со спящей Наоми, ее грудь равномерно поднималась и опускалась. В палате пахло цветами. Темные волосы Наоми разметались по подушке; она казалась умиротворенной.

Но перемирие между ними не продлится долго. Он понимал это очень хорошо.

Персонал больницы сказал ему, что он может спать на раскладном диване, но Ройс был слишком беспокойным. Узнав у соседа о том, как поживает Тесси, он взял планшет и приступил к работе.

В палате было темно, хотя начинало светать. Ночи на Аляске становились короче. Наоми была упрямой и независимой женщиной, но она вряд ли одна справится с двумя детьми, выгуливая их по обледеневшей дороге.

Он уже полюбил ее малышек. Расставание с Наоми было адом, поэтому он не задумывался о том, как расстанется с близнецами. Он не понимал, что уже к ним привязался.

Ройс потер затылок. Они с Наоми не спали почти всю ночь. Время с ней напомнило ему о ночах, которые они провели в постели, планируя рождение близнецов и делясь мечтами о будущем.

Ничего из того, что они планировали, не удалось сделать.

Ни один из них не желал расставаться с Анной и Мэри. Но педиатр сказал, что за девочками всю ночь будет присматривать медсестра, потому что они родились раньше срока и при необычных обстоятельствах.

Ройс не хотел уходить от Наоми. Несомненно, члены ее семьи могли остаться, но он видел, как отчаянно Наоми отстаивает при них свою независимость. Она вряд ли попросила бы их о помощи. Кроме того, они не знали, что ей действительно нужно.

Поэтому он прогнал ее семью, а сам остался в больнице.

И да, он решил торчать в ее палате, потому что как зачарованный смотрел на сияющее лицо Наоми и слушал ее мягкий, успокаивающий голос, пока она говорила со своими детьми.

Когда Наоми начала клевать носом, медсестра тихо напомнила ей, что она должна отдохнуть.

Ройс помог ей вернуться в палату, а потом наблюдал за ней, пока она спала. Дети были в надежных руках. Кому-то надо было присмотреть за Наоми. Проще всего было уйти, но, черт побери, Ройс хватался за любую причину, чтобы остаться.

Он, конечно же, не сможет долго препятствовать ее общению со своей семьей. Но пока солнце не взошло, он будет думать, что между ними все иначе.

Она пошевелила ступнями, и он понял, что Наоми просыпается. Он отлично изучил ее в те дни, когда они занимались любовью все ночи напролет. Когда он имел право обнимать и прижимать ее к себе, утыкаться лицом в ее волосы и вдыхать аромат ее шампуня.

Наоми вытянула руки вверх и осторожно села.

– Мои девочки…

– У Анны и Мэри все хорошо. Медсестра сказала, что их скоро принесут.

– Ты вообще спал?

– Немного.

Он отложил планшет в сторону и налил ей стакан прохладной воды.

– Спасибо. – Она отпила воды. – Я уверена, ты работал всю ночь.

Он не стал этого отрицать. Диаграмма, которую он рассчитывал, светилась на экране планшета.

– Ройс, тебе надо отдохнуть.

– Я посплю. Как ты себя чувствуешь?

– Как женщина, рожавшая близнецов в машине.

– Я попрошу медсестру принести тебе обезболивающее лекарство. – Он начал вставать.

– Я пошутила. – Она махнула рукой, чтобы он снова сел.

– Понятно. Я сам еще не очухался после всего, что произошло.

Она вцепилась руками в простыню, посмотрела на Ройса, потом в сторону и быстро заморгала:

– Прости, если эти воспоминания тебе неприятны.

– Я думаю только о тебе и малышках. А ты? – Он коснулся ее руки и стал по привычке поглаживать большим пальцем внутреннюю сторону ее запястья. – Все в порядке, да?

– Ты имеешь в виду гормональный сбой? – Она провела костяшкой пальца под глазами. – Он может серьезно тебе навредить.

Он насторожился:

– Ты шутишь, да?

– Я дразню тебя. – Она прищурилась и усмехнулась.

– Ясно. – Он постучал пальцем по своему виску. – Мне надо поработать над чувством юмора.

– У тебя хорошее чувство юмора. Просто ты перенервничал. – Она прикусила губу. – Извини, что тебе пришлось пройти через это.

Его резанула печаль в ее словах.

– Тебе не за что извиняться.

– Я думаю о маме и сестре. – Она повела плечами, зеленое больничное платье скользило по ее плечу. – Жаль, что они не увидят девочек. Они могли бы дать мне совет или просто меня обнять.

Он нежно поглаживал ее руку.

Ах, вот оно. Знакомая искра. Ощущение электрического тока между ними. Они посмотрели друг на друга.

Но их воспоминания были недолговечными. Скрипнула дверь палаты – оба вернулись в настоящее. Медсестра принесла близняшек.

Одна из девочек заворчала, когда медсестра осторожно взяла ее из кроватки.

– Вы готовы, мамочка? – весело спросила женщина и подошла ближе к Наоми, и та решительно кивнула.

Она светилась материнской любовью и счастьем. При виде того, как она потянулась к своим младенцам, прижимая их к груди, Ройс едва не расплакался.

– Я помогу ей, если потребуется, – сказал Ройс медсестре.

Он уже знал, что ему делать. Ему придется быть рядом с ней следующие шесть недель, пока она приходит в себя после родов. В противном случае он до конца жизни не избавится от чувства вины.

Наоми завернула Анну в одеяло, Мэри уже спала. Пока все идет хорошо. Материнство давалось Наоми труднее, чем она ожидала, но она решила, что справится.

Применив адвокатские навыки, она убедила Ройса выйти из палаты и сходить в столовую. Она заявила ему, что хочет съесть гамбургер.

Она аккуратно поправила розовую шапочку на голове Анны и фиолетовую шапочку на голове Мэри, прежде чем расслабиться на кресле у кровати. Сидя в кресле, она чувствовала себя обычным человеком после нескольких недель постельного режима до родов. И после родов во внедорожнике. Обычно Наоми отличалась эмоциональностью и любила драматизировать. Но сейчас она хотела нескольких минут покоя.

В присутствии Ройса успокоиться она не могла.

Она знала, что между ними все кончено. Они друг другу не пара. Между ними была только страсть. Но она все равно теряла голову всякий раз, когда его видела.

Интересно, что она почувствует, когда он уйдет от нее навсегда?

К ее горлу подступил ком.

Дверь в палату распахнулась – на пороге появился ее здоровяк отец с розовыми розами в вазе.

– Папа? Неужели ты приехал? – Она уперлась руками в подлокотники, собираясь встать.

Он мягко положил руки ей на плечи, заставляя остаться в кресле, и поставил керамическую вазу между горшечным хлорофитумом и двумя тряпичными куклами.

– Я приехал повидаться со своей девочкой и ее малышками. Джинни тоже здесь. Она за дверью с нашей семьей. Она сказала, что я должен побыть с тобой наедине. Она такая заботливая и внимательная.

Наоми придвинулась к отцу, когда он сел на стул рядом с ней. Она радовалась за своего отца, но сейчас, помня о покойной матери, она с трудом воспринимала его повторный брак. Эгоизм? Вероятно. Она всегда была слишком эмоциональной.

Тем не менее она постаралась быть вежливой:

– Жаль, что ты прервал свой медовый месяц.

– Все нормально. Я хочу взять на руки своих внучек, когда они проснутся. – Он разглядывал каждую из них, осторожно касаясь пальцев их шапочек. – Наоми, они прекрасны.

– Я не могу с тобой не согласиться. – Любовь к дочкам была такой сильной, что Наоми с трудом сдерживалась.

– У палаты выстроилась очередь, все хотят на них посмотреть. – Он помолчал, глядя на нее. – Я видел Ройса. Вы снова вместе?

Наоми быстро подняла руку, прерывая его:

– Нет, папа. – У нее не было сил бороться со сплетнями или объяснять, почему они с Ройсом расстались. Особенно теперь, когда у нее постоянно меняется настроение. Ей надоело повторять, что они с Ройсом слишком разные. – Он просто оказался рядом со мной, когда я начала рожать.

– Как такое могло произойти? – Джек сдвинул брови.

Разве он не слышал? Наоми вгляделась в лицо своего отца и решила, что ей не надо с ним спорить. Он явно хотел услышать ее версию истории, чтобы понять, не хочет ли она опять воссоединиться со своим бывшим женихом.

– Ройс возил меня к врачу, который разрешил мне закончить постельный режим. Мы решили съездить в кафе, чтобы отпраздновать это событие. Внезапно повалил снег. У меня начались схватки, и я родила на обочине дороги во внедорожнике. – Она поморщилась.

Ее отец усмехнулся:

– Я присутствовал при рождении всех своих детей. – Его взгляд на секунду затуманился от воспоминаний.

– Пожалуйста, скажи, что вернешься в свое свадебное путешествие.

– Мы с Джинни решили, что повидаемся с тобой, а потом снова отправимся в свадебное путешествие.

Уставшая Наоми непроизвольно вздрогнула. Она любила свою семью и нуждалась в ее поддержке. Тем не менее она жаждала проводить больше времени со своими дочерьми.

Стараясь не обижать отца, она просто улыбнулась и сказала:

– По-моему, это здорово. Я буду присылать вам фото малышек.

Ее отец и Джинни сыграли скромную свадьбу, но после возвращения из свадебного путешествия планировали большую и пышную гала-вечеринку для друзей и деловых партнеров.

– Когда вы вернетесь, близняшкам будет по шесть недель, – сказала Наоми.

– Малышка Анна похожа на тебя.

– Ты имеешь в виду, Бреанна?

Он кивнул, от волнения у него сдавило горло; он пристально смотрел на новорожденную.

– Тебе нравятся их имена? – Наоми сжала рукой предплечье отца. – Я не хочу, чтобы ты грустил, видя девочек.

– Я счастлив. Я серьезно. Видя этих маленьких внучек, я вспоминаю своих девочек-близнецов. – Он потер запястьем глаза и широко улыбнулся. – Спасибо, Наоми.

– Я люблю тебя, папа. – Она наклонилась и обняла его.

Он обнял ее в ответ и погладил по спине:

– Я тоже люблю тебя. – Наконец он выпрямился. – А теперь я позову Джинни, иначе она сойдет с ума от ожидания.

Грусть на лице отца и в его голосе заставила сердце Наоми заныть сильнее, чем в те времена, когда она была подростком – испуганным и не уверенным в будущем.

Хотя она сама отказалась от будущего с Ройсом. Она по-прежнему помнит потрясение в его взгляде, когда она сказала, что им надо расстаться. Он не понимал ее стремления к независимости. Она знала, что он так отреагировал из-за выкидыша у его прежней невесты; однако Наоми слишком долго боролась, выбираясь из кокона опеки, которой семья окутала ее, пока она лечилась от рака.

Ройс обвинил ее в том, что она застряла в прошлом, и боится будущего.

Вероятно, у них обоих свои проблемы; однако очевидно: они сошлись слишком стремительно.

Но, понимая это, они не стали меньше переживать после расставания.

Он был хорошим человеком. Слишком хорошим. Даже в то время она понимала, что он не бросит ее и детей.

Она потерла запястье в том месте, где была игла от капельницы, вспоминая о многих других болях и потерях.

Ройс мог работать и строить диаграммы несколько часов подряд, не испытывая ни малейшие усталости. Ему нравилось чувствовать себя способным и выносливым. Но день, проведенный среди членов семьи Наоми, заставил его нервничать и напомнил ему о другом навыке, который ему следовало выработать. А именно выдержке. От напряжения он скрежетал зубами. Но он был обязан терпеть ради Наоми и ее детей.

Она мыла голову. Звук воды из ванной комнаты успокаивал ее малышек. Следовало признать, что Ройс обрадовался, когда она попросила его присмотреть за девочками, пока ее семья ужинала.

Семья Стил-Миккельсон не переставала его удивлять. Эти миллиардеры общались и обедали с мировыми лидерами, но предпочитали ужинать в довольно простом кафе. Они привыкли жить среди кучи родственников, а Ройс предпочитал одиночество в своей хижине и общение с собакой. Наоми чувствовала это, хотя он старательно скрывал от нее свои предпочтения. Он пытался измениться, потому что хотел, чтобы у них была семья.

Он потерпел неудачу. И никак не мог понять, что сделать, чтобы исправить ситуацию.

Но сейчас речь не об этом.

Он составил идеальный план, который обеспечит Наоми и ее девочкам плавное возвращение в обычную жизнь. Он подошел к любопытным младенцам, которые моргнули, глядя на него. У Ройса потеплело на душе.

– Привет, красавицы, – тихо сказал он. Услышав его голос, Анна наморщила нос. – Знаете ли вы, что материя никогда не исчезает, а только преображается? Мы должны постараться, что вы обе были лучшими ученицами.

В палату вошла седая женщина-врач, прерывая научную лекцию. Ройс повернулся к ней лицом. Вошедшая следом медсестра сообщила, что доктор Оделл ушел в отпуск, поэтому Наоми будет осматривать другой врач.

– Она в душе, – объяснил Ройс и услышал, что Наоми выключила воду. – Но она скоро выйдет.

– Хорошо. Если все в порядке, мы ее выпишем.

– Ой. Ну, я не уверен, как она себя чувствует.

– Мы это выясним. – Доктор указала на темное окно. – Сегодня полнолуние. А это означает, что у многих женщин начнутся роды.

Наоми вышла из ванной комнаты в роскошном розовом халате и ночной рубашке. Она была такой красивой, ее влажные волосы были заплетены в слабую косу.

Доктор улыбнулась ей:

– Итак, мамочка, я готова выписать вас, если вы этого хотите.

Наоми облегченно вздохнула:

– Да, пожалуйста. Я хочу вернуться домой.

Доктор поправила очки на носу, потом передала планшет с информацией о роженице медсестре:

– Оформляйте документы на выписку. У вас есть детские автокресла?

Наоми указала на угол палаты:

– Их привезла моя семья.

– Отлично. – Медсестра сделала несколько пометок карандашом в документах, потом засунула планшет себе под мышку.

Врач осторожно коснулась рукой головы каждого ребенка, потом сжала плечо Наоми:

– Если возникнут сложности, сразу звоните.

Когда врач и медсестра ушли, Наоми воскликнула:

– Ого, мне не верится, что мы уезжаем! Все происходит так быстро. – Она открыла шкаф и вытащила оттуда одежду, принесенную сестрой. – Хорошо, что Делани привезла одежду для меня и детей. И автокресла.

– Не торопись. И не напрягайся. Ты можешь надеть сапоги с ночной рубашкой и пальто. – Он заметил, что она хмурится. – Наоми?

Она покачала головой, вытаскивая широкое вязаное платье.

– Все происходит не так, как я планировала. Хотя я наконец еду домой.

– Правильно. А я пока одену девочек в комбинезоны, которые ты им купила. – По крайней мере он надеялся, что у него это получится. Проектирование более безопасных и производительных нефтепроводов казалось ему легче, чем надевание комбинезонов на крошечных малышек. – Я обязательно сделаю много фотографий. Твои девочки едут домой.

Она застыла на месте, прижимая платье к груди, и печально посмотрела на Ройса.

– Наоми? Что случилось?

Она дважды открывала рот, а потом смыкала губы. Наконец она выпалила:

– Я знаю, ты хотел стать им отцом. Я понимаю, тебе нелегко расстаться с ними. Но ты можешь навещать их в любое время.

Он отмахнулся от опасений и наконец принял решение. Они уже не пара, но он все равно может ей помогать.

– О, я планирую видеться с вами троими очень часто.

– Хм, что? – Она наклонила голову набок.

– Следующие шесть недель я буду жить с вами как их няня.

Глава 4

Глазеть на Ройса было одновременно приятно и печально.

Наоми покосилась на этого молчаливого гиганта, так стремительно ворвавшегося в ее жизнь.

Для человека, который обожал уединение, он наверняка пошел на большие жертвы, решив жить с дочками Наоми и общаться с ее семьей.

Но она не могла ему отказать. Ей надо было знать, что действительно стоит за его сумасшедшим предложением стать временной няней для ее девочек.

Она взяла сумку с подгузниками, стараясь не шуметь и не будить малышек. От усталости она едва держалась на ногах.

– Ройс, – прошептала Наоми, перебросив на плечо влажную косу. – Это временно. Только на сегодня, потому что нам потребовалось гораздо больше времени для выписки из больницы, чем я ожидала. Потом мы добирались сюда в снегопад. Я не хочу разбудить свою семью. Если они все проснутся, начнется переполох, и нам долго не удастся лечь спать.

Он просто кивнул, взял детские автокресла из машины и плечом закрыл дверцу машины. Анна продолжала спать, но Мэри вздрогнула. Ройс застыл на месте.

Наоми затаила дыхание.

Вздохнув, Мэри снова заснула.

Наоми тихо пробиралась по коридору. Она могла дойти до своей комнаты с закрытыми глазами. Она провела Ройса вверх по лестнице мимо галереи с детскими фотографиями.

Подойдя к лифту, ведущему в ее апартаменты, она заметила больше фотографий. Это были снимки Джинни и членов ее семьи.

Она услышала в кабинете тихий голос сестры, Делани, и приуныла. Затем заговорил Берч Монтойя. Этот человек был новым инвестором их семейной нефтяной компании; настоящая акула бизнеса, которая высмеивала беспокойство Делани по поводу проблем с экологией.

– Берч? – Делани заговорила громче. – Если бы кто-нибудь из них позаботился об окружающей среде, тогда я бы не стала спорить.

Ройс поднял брови, оглядывая домашний лифт. Наоми посмотрела на дверь в библиотеку, где работала ее сестра…

Вернее, она спорила. Громко. Наоми взглянула на детей, а затем на Ройса. И она не могла отрицать, что использует спор в библиотеке как оправдание сделать именно то, что она хотела.

Провести эту ночь с Ройсом, притворяясь, что они одна семья.

Ройс крепче сжал в руках автокресла с младенцами, войдя в апартаменты Наоми. Пока они поднимались в лифте, он вспоминал, как мечтал о том, что принесет детей в собственный дом. Планы и мечты сорвались. За ними последовали кошмары.

Он потер глаза, желая прояснить мысли. Ему надо быть сосредоточенным и готовым помогать Наоми. Он почти ожидал, что она позвонит своей семье и попросит кого-нибудь забрать ее из больницы. Но был уже поздний вечер, поэтому она этого не сделала.

Детская примыкала к апартаментам Наоми. Когда Ройс был здесь в последний раз, на месте детской находился закрытый балкон, где они с Наоми провели вместе много часов.

Теперь в комнате стояли две серые детские кроватки, а на стенах висели книжные полки, заваленные игрушками и книгами.

Ройс решил, что лучше не думать о прошлом, а сосредоточиться на будущем.

Он отвернулся от детской и подумал о том, что его возвращение в этот дом могло быть совсем другим. Близнецы по-прежнему спали. Хорошо. Он подошел в широкому столу в комнате Наоми и поставил на него автокресла.

– Я принесу остальные твои вещи, – сказал он.

И сумку, в которую он собрал свои вещи.

– Тебе не трудно? Я чувствую себя так, словно навязываюсь тебе.

– Я бы не предложил, если бы я возражал. Я скоро вернусь.

Он быстро спустился по лестнице, в доме царила тишина. Странно, мягко говоря. Тихо было даже в кабинете. Берч и Делани, должно быть, решили свои проблемы. Они постоянно противостояли друг другу. Берч думал только о деньгах, а Делани пристально следила за охраной окружающей среды.

Вернувшись в апартаменты Наоми, Ройс увидел, что она сидит в кресле и укачивает на руках Анну.

– В доме так тихо, – сказала она. – По-моему, Делани и Берч закончили работу.

– Позвать твою сестру?

– Нет, не надо. Потому что проснутся все остальные, и тогда… Честно говоря, я сегодня устала от повышенного внимания. – Она посмотрела на младенцев. – Мне вряд ли удастся надолго уснуть, но по крайней мере здесь не будет медсестер, снующих туда-сюда.

– Я помогу тебе во всем, в чем смогу.

Он задался вопросом, о чем подумают члены семьи Наоми, когда увидят его утром в доме.

Что он хочет, чтобы они говорили? Черт побери, он не знает.

– Я согласна только на одну ночь. Неужели ты в самом деле хочешь с ними нянчиться?

– Хочу. Между нами много всего было. В том числе единение. И нам придется вместе работать.

– Значит, между нами было единение?

– А что же еще?

Она уставилась на него, прищурившись, потом наконец покачала головой и зевнула, закрыв рукой рот.

– Я очень устала, мне не до обсуждений. Спасибо за помощь сегодня вечером. Мне сегодня не придется навязываться своей семьей, как я буду ей навязываться в ближайшие несколько месяцев. – Она положила Анну в кроватку и повернулась лицом к Ройсу. Наоми устало посмотрела выше его на потолок – на деревянные балки. – Мы с тобой поговорим утром, до твоего возвращения домой.

– Угу. – Он проверил Мэри в другой кроватке и пожелал узнать способ, как разрядить напряженную атмосферу между собой и Наоми.

Ройс откинул одеяло на кровати, поборов желание помассировать большими пальцами шею Наоми.

– Отдыхай.

– Как мне удается выигрывать в зале суда, если ты так легко всегда меня убеждаешь? – Она вздохнула, опускаясь на кровать.

– Не всегда.

В ее глазах читалась грусть, Наоми схватила его за запястье:

– Прости.

– Ты тоже меня прости.

Он не хотел, чтобы она отпускала его руку. Он так соскучился по ее прикосновению.

Она отпустила его руку и сжала кулак на коленях.

– Я чувствую себя эгоисткой за то, что удерживаю тебя здесь.

– Меня бы здесь не было, если бы я не хотел здесь быть. – Он постучал рукой по ее подушке. – Ты ложишься? Я, например, жутко хочу спать.

Она усмехнулась:

– Ладно. И еще раз спасибо за все.

– Пожалуйста. Я буду спать на диване.

Она выпрямилась и вздрогнула:

– На диване? То есть ты и ночевать здесь будешь?

– Я очень целеустремленная няня. – Он взялся рукой за дверную ручку. – Спи.

Никто не предупредил Наоми о том, что после родов она будет такой изнуренной. Хотя ей, вероятно, говорили об этом, но она явно не предполагала, что усталость будет такой сильной. Отчасти она думала, что ее усталость вызвана волнением от близости Ройса.

Тем не менее ей удалось позавтракать со своей семьей за одним столом, болтая с ними и думая, будто наступил очередной обычный день.

Делани держала на руках Мэри, а Гленна и Бродерик представляли свою дочь, Флер, ее новой кузине Анне. Остальная часть семьи Наоми дипломатично переговаривалась, сидя за другим концом стола. Никто не упоминал о том, что Ройс наполнил тарелки едой и пошел наверх под предлогом срочной работы.

Ночью Наоми просыпалась, кормила младенцев, а затем снова засыпала и просыпалась, как ей казалось, всего через несколько секунд. Ройс помогал ей во всем. Он держал одну девочку на руках, ожидая, когда она отрыгнет, пока Наоми кормила вторую дочку.

– Вы с Берчем решили вчерашние проблемы по работе? – спросила Наоми.

Делани быстро подняла голову, потом медленно положила вилку на тарелку, придерживая Мэри рукой.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не подслушивала, а просто услышала ваш разговор прошлой ночью. Вы спорили о бизнесе.

– Тебе не стоит об этом беспокоиться прямо сейчас. Думай о том, чтобы скорее восстановиться после родов, и наслаждайся восхитительными дочками.

Наоми неохотно махнула рукой, затем постучала пальцем себе по виску:

– Я устала, но мозги у меня по-прежнему работают. Мне небезразличен семейный бизнес. И мне совестно, что на твои плечи легло столько забот.

– Мне помогают Гленна и Бродерик. Благодаря хорошему влиянию Изабо Тристан Миккельсон тоже отлично справляется с делами. Могу поспорить, отцовство еще больше его улучшит. – Делани снова взяла вилку.

– Я просто хочу убедиться, что наши интересы не пострадают.

– Ты скоро вернешься к работе. – Делани покосилась на Наоми.

– А ты уверена, что все в порядке? Он настоящая акула.

– Я с ним справлюсь. – Делани налила кофе в свою фарфоровую чашку и прошептала: – А как насчет тебя и Ройса?

Трудный вопрос. Несмотря на беспокойство, Наоми заговорила спокойным тоном:

– Он говорит, что планирует быть няней девочек в следующие шесть недель.

Округлив глаза, Делани осторожно положила Мэри в переносную кроватку и уставилась на Наоми:

– Няня?

– Странно, правда? – Она отправила в рот кусочек яичницы. – Расставание было тяжелым для нас обоих. По-моему, он считает, что несет ответственность за младенцев. Наверное, он уедет через неделю. Максимум через две. Когда устанет менять подгузники по ночам.

– Может быть, – скептически сказала Делани.

– Определенно.

– Его предложение романтичное.

Сердце Наоми сжалось.

– Никакой романтики. Я только что родила близнецов. И он принимал у меня роды.

– Романтика – это нечто большее, чем секс, – решительно заявила Делани.

– Я это знаю.

И в некотором роде именно это сильно расстраивало Наоми после грустного расставания с Ройсом. Между ними было не просто физическое влечение. Она считала себя рассудительной женщиной, хотя пошла на поводу у эмоций.

– Секс у нас был удивительным, – внезапно выпалила Наоми.

– Значит, тебе повезло, что Ройсу не удастся тебя соблазнить, пока ты восстанавливаешься после родов. – Делани поднесла чашку с кофе к губам, выглядя так, будто нисколько не верила Наоми. – У вас будет время лучше узнать друг друга, не занимаясь сексом. Вы с Ройсом начали отношения слишком бурно.

– Это звучит как приговор.

– Поверь мне, я знаю, о чем говорю. – Делани принялась завтракать.

Наоми старалась рассмотреть выражение лица сестры, но это было трудно сделать, потому что Делани избегала ее взгляда. Интересно.

– Делани? У тебя есть новости, чтобы отвлечь меня от усталости и от того факта, что мой бывший жених стал временной няней моих детей?

Делани подняла глаза, на ее щеках появился румянец.

– Никаких новостей.

Похоже, в этой семье у многих свои секреты.

– Ты могла бы отвлечь меня и рассказать несколько пикантных историй из своей жизни.

Делани наморщила нос.

– Мне нечего рассказывать, – настаивала она, явно скрывая правду. – Я предлагаю обнять твоих очаровательных детей. На сегодняшний день это самое интересное событие.

Наоми смягчилась, не в силах спорить с теми, кто проявляет любовь к ее детям. Она передала сестре Анну.

Казалось, у всех свои секреты и любовная жизнь.

А у Наоми даже есть сексуальный нянь, с которым она не может спать, потому что его интересуют только ее дети.