Текст книги "Любимая соседка"

– Можно и так сказать. Только там живет скорее научная, чем финансовая элита. – Джейн была действительно довольна, что удалось купить квартиру в таком хорошем месте, поэтому ехидненькое замечание Грега ее ощутимо задело.

– Тоже неплохо, – одобрил Грег.

Джейн порезала тортик и налила чаю.

– Как дела? Как переводы? – продолжил светский разговор гость.

– Аврал, – коротко ответила Джейн. – Едва успеваю.

– У меня тоже. – Грег, как и Джейн, подвизался на ниве переводов, только в конкурирующем издательстве. Он вполне мог бы не работать, но работал – самоуважение культивировал, видимо. За то время, что он встречался с Джейн, она узнала, что карьерные устремления и гордыня Грега границ не имеют. Именно поэтому он иногда выглядел столь раздражающе.

– А в университете?

Эта тема запретной не являлась, к тому же, была очень животрепещущей: Джейн пустилась в пространные жалобы, не последнее место в которых уделялось зловредному профессору Стилу. Грег внимательно слушал, уместно сочувствовал.

– Ох, от сердца отлегло! – выдохнула Джейн, закончив жаловаться. – Как мне все это надоело!

– Рад, что смог помочь, – шутливо поклонился Грег.

Тортик кончился, поэтому гость приступил к делу:

– Я к тебе вообще-то по делу пришел.

– А я думала, тортиком накормить! – съязвила Джейн.

– И это тоже, – улыбнулся Грег.

– Излагай дело, – смилостивилась Джейн.

– Помнится мне, что у тебя был отличный англо-испанский словарь.

– Да, есть такой. А у тебя нет, что ли? – удивилась Джейн.

– Куда-то пропал, представляешь? – объяснил Грег. – А магазины закрыты, как назло. Да и лень бегать в поисках книжки.

– А! – неопределенно отозвалась Джейн. Этого она тоже понять не могла: как можно работать переводчиком и не иметь собственного словаря? У нее самой их было целых пять штук, два из них использовались, как настольные, а в ноутбуке был еще и электронный словарь. Грег, конечно, сочиняет про то, что его словарь пропал, но отказывать приятелю причин не было. – Пойдем.

Грег прошел за ней в комнату.

– О, разгар работы? – мужчина кивнул на разложенные в художественном беспорядке бумаги.

– Да, срочный перевод, издательству надо успеть выпустить эту книгу раньше всех. – Джейн вытащила из-под бумажных завалов толстенный словарь, часть распечатанного перевода посыпалась на пол. – Держи. В аренду, пока себе новый не купишь.

– Спасибо. – Грег положил увесистый том на край стола и помог девушке собрать разлетевшиеся по всей комнате бумаги. – О, так ты ЭТУ книгу переводишь?

Джейн слегка раздраженно взяла из рук Грега листки: не совсем этично всматриваться в чужой перевод.

– Да, эту. – Джейн сложила перевод в папку и закрыла в ящике стола. – Уже почти закончила.

Грег поболтал еще минут пятнадцать на общие темы и засобирался домой. Джейн закрыла за гостем дверь и выглянула в окно: Грег подошел к новенькой «хонде», посмотрел на окна дома, увидел бывшую возлюбленную и помахал рукой.

– Всегда был выпендрежником, – доложила Джейн Алисе, возникшей откуда-то. Кошка почему-то недолюбливала Грега и всегда пряталась при его появлении.

Алиса высокомерно моргнула, фыркнула и ушла.

Глава 3

Книга называлась «Когда восходит солнце» и в этом году, уже стремящемся к окончанию, вышла в Испании и мгновенно стала там бестселлером.

Автором сего опуса, где красивым языком и с изрядной долей циничного юмора описывалась жизнь современного европейского общества, был Хуан Карлос Арройо – потомственный кастильский дон и весьма язвительный тип. Он долгое время подвизался на ниве журналистики, писал разоблачительные статьи про известных деятелей политики, искусства и культуры, выпустил несколько сборников очерков, а теперь решился на публикацию большого романа, завоевавшего популярность гораздо быстрее, чем Александр Македонский завоевывал мир. Издательству «Куэтара», которому принадлежали права на публикацию, мгновенно поступило множество предложений о переводе книги на иностранные языки. Но договор с автором был составлен так хитро, что Арройо мог одобрять или не одобрять выбор переводчиков своего драгоценного творения. Пока что повезло лишь французскому издательству, удовлетворившему капризы настырного испанца. Джейн читала перевод на французский и нашла его блестящим, как и испанский текст.

И вдруг стало известно, что Арройо приезжает в Оксфорд. Он учился здесь, и теперь ему захотелось, чтобы именно местные издательства поборолись за право выпустить его книгу на английском языке. Видимо, здешние профессора в свое время впечатлили будущего писателя. Явившись в Оксфорд и поселившись в одном из лучших отелей, Арройо заявил, что с места не сдвинется, пока контракт на перевод его книги не будет заключен, а сам тем временем в тишине и английском холоде поработает над новой книгой. Вместе с автором прилетела парочка помощников и представитель издательства, но они лишь руками разводили и ели у Арройо из рук.

Издательство «Экс Либрисс», в лице шефа Мартина Валентайна и Джейн Робин в качестве переводчика, вело сложные переговоры с испанским партнером Бернардо Каррерасом, главой «Куэтара». Испанцы, со своей стороны, уже сотрудничавшие с «Экс Либрисс», были совсем не против сотрудничать и дальше, уже при переводе книги «Когда восходит солнце», но Арройо делал вид, что выбирает. Шеф Джейн, Мартин, был, конечно, гениальным бизнесменом и переговорщиком, но он ни слова не знал по-испански. Сноб же Хуан Карлос отказывался общаться на доступном шефу английском, хотя прекрасно им владел. Кстати, Джейн не понимала, почему Арройо сам не переведет свою книгу на английский. Наверное, ему просто нравилось внимание и шумиха, поднятая вокруг его персоны: пока испанец сидел в Оксфорде, к нему бесконечно ломились журналисты и телевизионщики – взять у звезды интервью.

Из-за мелочности Арройо Джейн провела немало времени, сидя за левым плечом шефа и бесконечно болтая на испанском. «Экс Либрисс» взялся сделать достойный перевод в кратчайшие сроки, и Мартин поручил это дело Джейн, как одному из лучших переводчиков издательства. Периодически Хуан Карлос заглядывал на огонек, туманно намекал на то, что хорошо бы поторопиться, а то он совсем замерз в снегах туманного Альбиона, и что другие могут оказаться расторопнее. Все это выводило из себя Мартина, который очень хотел подписать с Арройо контракт.

В понедельник, едва Джейн переступила порог офиса, Валентайн осчастливил ее очередными требованиями сеньора Арройо. Мисс Робин вручила шефу переведенные материалы с пометками и села разбираться в очередных пожеланиях вредного испанца.

В обед испанец явился собственной персоной и проследовал в кабинет сеньора Валентайна, как он выразился. Через минуту шеф вызвал Джейн: Хуан Карлос, прекрасно общавшийся в нерабочей обстановке на английском, деловые переговоры все так же желал вести на испанском.

– Я честный человек и бизнесмен, – переводила Джейн излияния испанца. – Я сразу объявил, что права на перевод получит лучший. Да, мне известно, что ваше издательство – крупнейшее в Оксфорде, городе, милом мне со времен студенческих и буйных… впрочем, не будем об этом. В общем-то, пока у вас конкурентов не было, что и говорить. Смехотворные предложения мелких студенческих коллективов я даже рассматривать не стал. Но ситуация изменилась, и это обещает быть интересным. Считаю своим долгом сообщить вам, уважаемый сеньор Валентайн, что мне поступило предложение, которое может оказаться более выгодным, чем то, что мы с вами обсуждаем.

– Может оказаться – или оказалось? – уточнил Мартин.

– Может оказаться. Пока что ваши условия более интересны, да и те переведенные фрагменты, что вы предоставили моему вниманию, мне нравятся. – Хуан-Карлос пожал плечами и уставился в потолок.

– Позвольте узнать, кто мой конкурент? – в голосе шефа прозвучал металл.

– Некое издательство «Пальма». – Сеньор Арройо не стал секретничать.

– Ничего особенного про них не знаю, – покачал головой шеф.

Джейн удивленно взглянула на Хуана Карлоса и быстро сделала пометку в блокноте: именно в «Пальме» работал Грег. Так что кое-какая информация о конкурентах у нее имелась.

– Ничего плохого про них я тоже не знаю. – Подтвердил испанец.

– Надеюсь, что предложение конкурентов окажется менее выгодным, чем наше, – дипломатично сообщил шеф. – Тем более, у нас переводчики профессиональные. Джейн до сих пор преподает в университете.

– Я тоже на это надеюсь, – ответствовал сеньор Арройо.

Через некоторое время, порассуждав о судьбах литературы и международных делах, а также о трудностях перевода, Хуан Карлос откланялся. Джейн закрыла блокнот и взглянула на Мартина:

– Я все постараюсь подготовить к концу месяца…

– Хорошо, Джейн. – Шеф выглядел очень усталым. – Этот потомок конкистадоров все жилы из нас вытянет, но если мы получим права на перевод и издание этого бестселлера, то имеем шансы отлично начать следующий год. И откуда только взялась эта «Пальма»? Название знакомое, но у меня плохая память. Они же, кажется, мелкие, верно?

– Мистер Валентайн, помните, пару лет назад мы были на книжной ярмарке?

– Это где два дня все сидели в Эдинбурге и делали вид, что работают?

– Именно, – улыбнулась Джейн. – Там еще несколько контор устраивали презентации себя, любимых…

– Новички? Помню. – Кивнул шеф.

– Вот там, среди этих новичков, и была эта самая «Пальма». Помните, я еще сказала, что они тоже базируются в Оксфорде, хотя делают ставку на Лондон. Правда, издают в основном учебную литературу, поэтому я не думала, что они захотят составить нам конкуренцию.

– Отличная память, – похвалил Валентайн помощницу. – Молодые да ранние, значит… Как бы не начали применять грязные методы.

– Это вряд ли.

– Откуда знаешь? – встрепенулся шеф.

– Личные источники.

Мартин не стал уточнять, хотя Джейн вполне могла бы объяснить. Во-первых, Грег получал гораздо меньше нее за такую же работу. Во-вторых, был болтлив. В-третьих, Джейн однажды была по его приглашению на корпоративной вечеринке в «Пальме» и прекрасно представляла возможности этой конторы.

– Понимаете, за ними нет серьезных денег. Просто новая компания, желающая пробиться. У них другой профиль, и нет особого опыта в области переводов художественного текста. Вряд ли они смогут нам помешать заполучить этот контракт.

– Верю на слово, – сказал Валентайн.

Джейн решила воспользоваться ситуацией:

– Шеф, можно мне сейчас уйти? Мне в банк надо зайти сегодня. Да и над переводом такой книги нужно сидеть дома, чтобы никто не мешал.

– Конечно, иди. – Согласился Мартин.

Понедельник – день тяжелый. Кроме того, что в банке Джейн провела гораздо больше времени, чем рассчитывала, она едва не опоздала на собственную лекцию, где ее ожидали алчущие знаний студенты. От парковки снова пришлось бежать, и только перед дверьми аудитории Джейн замедлила шаги: негоже появляться перед студентами растрепанной.

Впрочем, прилежных учащихся наблюдалось не очень много. Да, в чем-то прав профессор Стил, прогнило что-то в Датском королевстве. Молодежь изучает европейские языки, но не считает нужным посетить лекцию по теории перевода. Знают, наверное, что мисс Робин – добрая и снисходительная. Может, стоит закрутить гайки и поставить всем незачет? Нет, на такое она не способна, даже подумать страшно, что придется несколько раз принимать пересдачи у нерадивых учащихся. Джейн задумчиво покачала головой. С одной стороны, преподавать ей нравится, но с другой… Она всегда, когда встает перед выбором, предпочитает заняться переводами, а не подготовкой семинара. Иногда даже закрадывается мысль, что стоит оставить работу в университете, но теперь-то это точно из области фантастики, кредит за жилье выплачивать и выплачивать, так что никуда ей не деться из альма-матер.

Лекция закончилась, студенты потянулись на выход, едва он успел попрощаться. Поразительная тяга к знаниям. Профессор Стил философски пожал плечами и принялся собирать бумаги. В неделе всего семь дней – и три из них омрачены занятиями с бестолковыми студентами-вечерниками. Впрочем, дневные студиозусы ненамного лучше: у тех только одно преимущество – в группах нет девушек. Шон искренне полагал, что фундаментальная наука женскому полу недоступна – да и не нужна. Вот, например, две сегодняшние хихикающие девицы… Зачем такие «одаренные» выбирают для себя такую специальность? Что вообще женский пол может понимать в теоретической физике?

Шон пошевелил пальцами и чертыхнулся – правая рука затекла от писанины мелом на доске. Что ж, преподавание – это неизбежная плата за научную работу. Неприятная нагрузка, но необходимая. Интересно, а профессор Лазарус, в свое время читавший ему курс теоретической физики, так же терпеть не мог это занятие? Нет, Трент Лазарус казался искренне увлеченным, излагал интересно и занимательно. Шон аккуратно сложил листочки сегодняшней лекции в папку, стер с доски формулы. Пустая аудитория, темные окна, ряды скамеек и парт поднимаются все выше. Тишина. Голоса студентов растаяли где-то на просторах полупустого корпуса университета. Профессор Стил грустно улыбнулся: сам он учился на дневном, поэтому Оксфорд всегда казался ему этаким огромным муравейником, правда, просторным и светлым. Тишину и тайну он увидел, только став аспирантом: казалось, что лишь вечером университет становится тем, чем должен быть – обиталищем науки, а не шумным сборищем неорганизованных и бестолковых студентов. Только вот вечерники все портили.

В лаборатории было сумрачно и накурено, профессор Ностридж меланхолично раскладывал пасьянс, ассистент Гринли задумчиво изучал бесконечную ленту спектрограмм, вылезающую из спектрографа. Сегодня они, Шон Стил и Пол Гринли, заканчивали серию опытов по гранту НАСА.

Когда десять лет назад Шон и его одногруппник Пол оканчивали институт, все смотрели на них, как на сумасшедших, потому что оба парня выбрали темой своей будущей научной работы ту область теоретической физики, которая не сулила никаких прибылей – технологию нанополупроводников. Тогда, в девяносто четвертом, в эту сферу никто не вкладывал ни единого пенса, и причины такого невнимания были вполне понятны: предыдущие разработки на этом поле провалились, не оправдав надежд и вложений, да и перспективы практического применения выглядели весьма туманными, даже если предположить, что теоретические разработки окажутся удачными. Что ж, время расставило все по местам. Конечно, были и трудные времена, безденежье и отсутствие видимых перспектив – но все изменилось. Теперь многим компаниям нужны их с Полом фундаментальные исследования: родные, английские заказчики – в основном военные – платят не особо много, но их задачи интересны и рассчитаны на долгосрочную перспективу; американцы платят щедро, особенно НАСА, где работы Стила и Гринли пришлись особенно ко двору. Шон знал, что те задачи, которые они на кафедре вчетвером проработали давно и глубоко, во всем мире еще только начинают исследовать. Стоит гордиться оксфордской научной школой. На американские денежки их кафедральная лаборатория оснащена по последнему слову науки и техники, а сотрудники теперь известны в узких научных и широких деловых кругах.

Шон не помнил, когда он последний раз интересовался, какова его профессорская зарплата на сегодняшний день. Гранты покрывали все расходы, так что финансовый вопрос Стила давно уже не волновал. Хотя, он помнил времена, когда жил на скромные доходы аспиранта, корпел в лаборатории, поэтому не было времени на подработки на стороне. Во многом ему помог случай. Профессор Лазарус, заведующий кафедрой, обладал не только широкими научными познаниями, но и непревзойденной деловой хваткой. Трент Лазарус поддерживал своих молодых сотрудников в трудные времена и обеспечил множество выгодных контрактов, когда дела пошли на лад.

– О! Как лекция? – прогудел бас профессора Лазаруса откуда-то из самого темного угла.

– Как всегда, – Шон поморщился и аккуратно поставил папку в ряд таких же. Папочки выстроились идеально ровно, каждая подписана и помечена цветным ярлычком. Рабочий стол профессор Стил содержал в идеальном порядке.

– Зря ты, Шон, так этому относишься, – наставительно заметил Трент Лазарус. – Лекции – полезный опыт.

– Но они же абсолютно ничего не знают – и знать не хотят! – вспылил Шон.

– Неудачи ученика – недостатки преподавателя. – Философски заметил профессор Лазарус из своего угла.

– Понимаю, – покаялся Шон. – И даже стараюсь стать хорошим преподавателем, но… видимо, это не для меня.

– И не для меня! – вмешался в разговор Пол, закончивший сворачивать спектрограммы. – Терпеть не могу этих студентов…

– Сами давно такими были? – фыркнул Ностридж, отвлекшись от пасьянса.

– Я таким не был, – решительно отрезал Стил и забрал у Пола спектрограммы.

– А я был, каюсь, – улыбнулся Гринли. – И даже хуже.

– Истину глаголете, юноша, – кивнул профессор Ностридж. – Хуже вас студента не было.

Пол отвесил шутовской поклон. В ассистенте Гринли вообще сложно было заподозрить успешного и серьезного ученого. Пол был рыжим, как морковка, веснушчатым, худым и невысоким. Когда они с Шоном были студентами, все удивлялись, что могло свести вместе двух таких разных парней. Пол искрился, как яркий день, Шон был мрачен, как ночь. Поиск и целеустремленность, логика и интуиция. Разные во всем. Тем не менее, они друзья вот уже пятнадцать лет.

Уважение и дружба связывала всех их: пожилых и молодых, профессоров и ассистентов. Общие интересы, общая работа: пять дней на кафедре, ежесубботний преферанс… Лазарус и Ностридж давно овдовели, Шон и Пол – холостяки. Мужской монастырь, как любил пошутить профессор Ностридж.

– Ну что, по домам, мужской монастырь? – предложил Лазарус. – Время уже позднее…

– Идите, я еще немного задержусь, статью надо закончить, – ответил Шон.

Когда все ушли, он выключил везде свет, сел за компьютер и занялся статьей. За окном продолжал сыпать мелкий снежок, фыркали машины, разъезжаясь со стоянки – занятия у вечерников заканчивались. Профессор Стил посмотрел на часы: пора и ему домой, кот некормленый сидит. Шон выключил компьютер, закрыл лабораторию, поставил на сигнализацию и направился на выход.

В коридоре было пусто, звук шагов гулким эхом прокатывался вперед, отражался от стен и множился, словно шел не один человек, а толпа встревоженных привидений. Лампы горели через одну, университет старательно экономил по мелочам. Повернув к лестнице, Шон увидел, что у одной из дверей возится дама, то чертыхаясь, то взывая к всевышнему. Подмышкой она зажимала папку с торчащими во все стороны бумагами, коленкой придерживала пухлый портфель, одной рукой пыталась помешать упасть с плеча сумочке, а другой – поворачивала ключ в замке. То есть, старалась повернуть, но замок сопротивлялся, а ключ однозначно собирался сломаться. Естественно, это был мисс Робин.

– Вам помочь? – обреченно поинтересовался Шон.

Она подпрыгнула, уронила папку, сумку и ключ, бумаги полетели в разные стороны, в завершении всего, шлепнулся портфель, раскрылся и оттуда тоже выпали бумаги. Эта мисс Робин что, всю макулатуру Оксфорда с собой таскает?

– Вы меня напугали! – заявила дамочка. – Разве так можно? Подкрадываетесь, орете…

– Я не подкрадываюсь и не ору. – Шон пожал плечами. – Так вам помочь?

Джейн Робин присела и принялась собирать бумаги, разыскивая ключ, затерявшийся под их грудой.

– Вы уже достаточно помогли, – фыркнула она.

Шон молча поднял ключ, оказавшийся не под бумагами, а у стены, подошел к двери и закрыл на замок. Действительно, получилось с трудом.

– Сообщите завтра слесарю, ваш замок испортился. – Шон присел рядом с Джейн и помог ей собрать бумаги.

Мисс Робин решительно и в совершенном беспорядке запихала бумаги в папку и портфель, встала и произнесла:

– Обязательно последую вашему совету. Всего доброго.

Развернулась и ушла.

На автобус Шон опоздал ровно на несколько секунд, поэтому проторчать на остановке пришлось минут двадцать. «Могла бы и „спасибо“ сказать», – раздраженно подумал Стил, выходя из автобуса на своей остановке.

Жил он в районе Оксфорда, где селились в основном представители научной элиты: профессора, ученые, серьезные писатели и прочие благонадежные граждане, стремящиеся к покою и тишине. Строительство здесь начиналось еще в начале двадцатого века, а после архитекторы старались придерживаться заданного тогда стиля модерн, с легким налетом конструктивизма. В итоге получился тихий зеленый райончик, слегка оторванный от благ цивилизации: ночных магазинов, клубов, ресторанов и прочего. Сейчас здесь селились уже не только оксфордские профессора, но и деловые люди, однако дух респектабельности сохранялся строго. Собственно, несмотря на налет модерна, вдоль улиц стояли классические английские дома-террасы. Длинный ряд двухэтажных построек, имеющих смежные стены и мансарды. Балконы соседних домов-квартир часто примыкали друг к другу. Черный ход каждого дома вел в маленький садик, туда же выходил балкон мансарды, который жильцы захламляли в меру своего разумения: кто цветами в горшках, кто велосипедами и прочим спортивным инвентарем.

Шон поднялся на высокое крыльцо, поднял с коврика газеты и письма и открыл дверь увесистым ключом. Изнутри донеслось раздраженное мяуканье – кот Фишермэн (проще выражаясь, Фиш) возмущался долгим отсутствием хозяина. Только хозяин вошел, кот прыгнул ему на руки и повис семикилограммовой тушкой. Шон перехватил животинку поудобнее и прошел на кухню. Как хорошо дома! Никаких студентов. И даже больше того: никаких наглых и неблагодарных преподавательниц!