Текст книги "Безумно богатая китайская девушка"
Автор книги: Кевин Кван
Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)
Да, Карлтон Бао был копией Рейчел Чу.
Часть первая
В наши дни все клянутся, что являются миллионерами, однако ты не миллионер до тех пор, пока не потратишь свои миллионы.
Подслушано в Жокей-клубе Гонконга
1
«Мандарин»
Гонконг, 25 января 2013 года
В начале 2012 года брат с сестрой разбирали вещи на чердаке покойной матери в лондонском районе Хэмпстед и обнаружили на дне одного из кофров какие-то китайские свитки, вроде даже старинные. У сестры случайно оказался друг, который работал в аукционном доме «Кристис», поэтому она упаковала свитки в четыре продуктовых мешка из магазина «Сейнсбери» и отвезла в торговый зал аукционного дома на Олд-Бромптон-роуд, в надежде, что там смогут «взглянуть и сказать, стоят ли они хоть что-то».
Когда эксперт по китайской классической живописи развернул один из шелковых свитков, у него чуть не случился сердечный приступ, поскольку он увидел картину тончайшей работы, напоминающую давно утраченный шедевр. Мог ли это быть «Дворец Восемнадцати Совершенств»? Считалось, что произведение искусства, созданное художником династии Цин Юань Цзяном в 1693 году, тайно вывезли из Китая во время Второй опиумной войны 1860 года, когда многие из дворцов были разграблены, и считалось потерянным навеки.
Сотрудники бегали вокруг, раскручивая свитки, и в итоге обнаружили двадцать четыре картины, почти семь футов высотой каждая, в безупречном состоянии. Их положили в ряд, и он растянулся на тридцать семь футов, заполнив почти целиком площадь двух рабочих помещений. Наконец эксперт подтвердил, что это, несомненно, та самая мифическая работа, описанная во всех классических китайских текстах, которые он изучал бо́льшую часть своей карьеры.
Дворец Восемнадцати Совершенств был роскошным имперским убежищем, возведенным в VIII веке в горах к северу от современного Сианя. Говорят, что это одна из самых великолепных императорских резиденций, когда-либо построенных, столь обширная, что приходилось путешествовать между залами верхом на лошади. На древних шелковых свитках были изображены затейливые павильоны, внутренние дворы и сады на фоне сказочных сине-зеленых горных пейзажей. Краски удивляли своей яркостью и переливчатостью – казалось, что шелк подсвечен электричеством.
Сотрудники аукционного дома застыли перед изысканным шедевром в благоговении. Находка такого масштаба сродни открытию давно потерянной картины да Винчи или Вермеера! Когда директор азиатского отдела ворвался, чтобы увидеть свитки своими глазами, он почувствовал слабость и заставил себя отступить на несколько шагов назад, опасаясь, что может свалиться в обморок прямо на произведение искусства. Сдерживая слезы, он наконец произнес:
– Позвоните Франсуа в Гонконг. Скажите, чтобы посадил Оливера Цяня[13]13
Оливер Цянь – один из самых уважаемых заместителей председателя «Кристис». Цянь давно сотрудничает со многими ведущими коллекционерами мира, а заодно связан узами родства со всеми самыми видными семействами Азии. – Примеч. автора.
[Закрыть] на ближайший рейс в Лондон. – После чего директор заявил: – Мы устроим этим потрясающим картинам большой тур. Начнем с выставки в Женеве, потом перевезем в Лондон, затем покажем в нашем выставочном зале Рокфеллер-центра в Нью-Йорке. Давайте дадим возможность лучшим коллекционерам мира увидеть это. А потом отвезем в Гонконг и продадим прямо перед китайским Новым годом. К тому времени китайцы уже будут истекать слюной в ожидании аукциона.
И вот год спустя Коринна Ко-Тун сидела в ресторане «Клипер лаундж» гонконгского отеля «Мандарин», с нетерпением ожидая прибытия Лестера и Валери Лю. На богато украшенной визитке она была названа арт-консультантом, но на самом деле для некоторых избранных клиентов значила куда больше, чем просто консультант. Коринна родилась в одной из самых именитых семей Гонконга, и свои обширные связи она тайно использовала в очень выгодном побочном бизнесе. Для таких клиентов, как семейство Лю, Коринна делала все, начиная с художественного оформления стен и заканчивая выбором одежды. Именно благодаря ее усилиям Лю смогли получить членство в самых элитных клубах, их имена оказались в нужных списках приглашений, а их детей приняли в лучшие школы города. Короче говоря, она была специальным консультантом для тех, кто карабкался по социальной лестнице.
Коринна заметила супругов Лю, когда те поднимались по ступенькам в мезонин над лобби. Они смотрелись потрясающе, и за это Коринна готова была погладить себя по головке. Когда она встретилась с Лю в первый раз, оба были с ног до головы одеты в «Прада». Новоприбывшим из Гуандуна эти шмотки казались вершиной элегантности, но, по мнению консультанта, их одежда просто кричала о материковых деньгах. Благодаря помощи Коринны Лестер сейчас выглядел ослепительно в сшитом на Сэвил-роу костюме-тройке «Килгур». Не менее хороша была и Валери – в серебристой каракулевой парке от Жиля Менделя, с черным жемчугом нужного размера и в серо-голубых замшевых ботильонах «Ланвен». Однако в ее облике был диссонанс – она выбрала не ту сумку. Глянцевая сумочка из кожи рептилий, наверняка одного из редких и вымирающих видов, годилась только для любовниц. Коринна отметила это про себя, чтобы в нужный момент намекнуть.
Валери подошла к столику, рассыпаясь в извинениях:
– Прости за опоздание. Шофер по ошибке отвез нас в «Лэндмарк Мандарин Ориентал».
– Не проблема, – любезно ответила Коринна. Она ненавидела опоздания, но грех было жаловаться, учитывая сумму гонорара.
– Я удивлена, что ты назначила встречу здесь. Тебе не кажется, что чайная комната в «Фор сизонс» намного приятнее? – спросила Валери.
– Или даже в «Пенинсьюле», – перебил Лестер, бросая пренебрежительный взгляд на прямоугольные люстры эпохи семидесятых, спускающиеся каскадом с потолка лобби.
– В «Пенинсьюле» слишком много туристов, а в «Фор сизонс» ходят только новички. Нормальные гонконгские семьи именно в «Мандарине» чаевничают на протяжении поколений. Моя бабушка леди Ко-Тун привозила меня сюда по крайней мере один раз в месяц, когда я была девочкой, – терпеливо объяснила Коринна и добавила: – И не надо добавлять «Ориентал», местные называют отель просто «Мандарин».
– А-а-а, – протянула Валери, понимая, что ее отчитали. Она огляделась, рассматривая неброские стены, обшитые дубовыми панелями, кресла с сиденьем идеальной мягкости, и тут глаза ее внезапно расширились. Наклонившись к Коринне, она взволнованно прошептала: – Видишь? Вон там? Это Фиона Тан-Чэн со своей свекровью Александрой Чэн пьет чай с Ладури?
– Чё еще за Ладури? – спросил Лестер слишком громко.
Валери нервно одернула мужа по-китайски:
– Не пялься! Я тебе попозже расскажу!
Коринна одобрительно улыбнулась. Валери быстро учится. Лю – относительно новые клиенты, но это самый любимый типаж – красная знать, как она его называла. В отличие от новоиспеченных миллионеров, эти были наследниками правящего класса Китая, известными как фуэрдай[14]14
Обычно это уничижительный термин для обозначения сыновей и дочерей китайских нуворишей, сколотивших состояние в первые годы эпохи реформ в Китае. – Примеч. автора.
[Закрыть]. У них были хорошие манеры и хорошие зубы, и они никогда не знали тех лишений, что пережило поколение их родителей. Трагедии Большого скачка[15]15
Большой скачок – экономическая и политическая кампания в Китае с 1958 по 1960 год, нацеленная на укрепление индустриальной базы и резкий подъем экономики страны и имевшая трагические последствия для китайского народа.
[Закрыть] и «культурной революции» казались древней историей. Им безо всякого труда достались крупные суммы, настолько крупные, что они расставались с ними с легкостью.
Семья Лестера владела одной из крупнейших страховых компаний Китая, и он познакомился с Валери, дочерью анестезиолога, родившейся в Шанхае, когда оба учились в Сиднейском университете. Состояние постоянно росло, пара работала над своим вкусом и чувством прекрасного и очень амбициозно стремилась занять высокое положение в Азии. В своих особняках в Лондоне, Шанхае, Сиднее и Нью-Йорке, а также недавно построенном в одной из бухт Гонконга доме, напоминающем издали круизный лайнер, они увешивали стены произведениями искусства, достойными музейных залов, надеясь попасть на страницы гонконгского «Татл».
Лестер сразу взял быка за рога:
– Как думаешь, за сколько в итоге уйдут свитки?
– Именно это я и хотела обсудить с вами. Я знаю, вы сказали, что готовы подняться до пятидесяти миллионов, но чувствую, что сегодня мы побьем все рекорды. Готовы ли вы подняться до семидесяти пяти? – осторожно поинтересовалась Коринна, прощупывая почву.
Лестер не вздрогнул. Он потянулся к эклеру на серебряном подносе и буркнул:
– Ты уверена, что они столько стоят?
– Господин Лю, это самое важное произведение китайского искусства, которое когда-либо появлялось на рынке. Это уникальная возможность…
– В ротонде свитки будут смотреться прекрасно! – не удержалась Валери и защебетала: – Мы собираемся повесить их так, чтобы получилась панорама, и я на первом и втором этажах перекрашиваю стены, чтобы по цвету они точно соответствовали свиткам. Обожаю эти бирюзовые оттенки!
Коринна проигнорировала болтовню Валери и продолжила:
– Вы получите не просто произведение искусства, ценность этого шедевра не поддается исчислению. Подумайте, насколько взлетят ваши ставки – я говорю об имидже вашей семьи, – как только станет известно, что вы приобрели их. Вы обойдете лучших коллекционеров в мире. Мне сказали, что представители Бинов, Ванов и Квоков участвуют в торгах. А Хуаны только что прилетели из Тайбэя – не правда ли, интересное время для визита? У меня также есть все основания полагать, что Колин и Араминта Ху послали на прошлой неделе целую команду кураторов из Музея императорского дворца в Тайбэе, чтобы изучить свитки.
– Ой, Араминта Ху! Она такая красивая и шикарная! Я зачитывалась статьями о ее невероятной свадьбе. Ты ее знаешь? – спросила Валери.
– Я была на свадьбе, – просто сказала Коринна.
Валери удивленно покачала головой. Она пыталась представить эту тетку средних лет, эту серую мышку, у которой в гардеробе, похоже, не было ничего, кроме трех брючных костюмов от Джорджио Армани, на самом гламурном мероприятии в истории Азии. Да уж, некоторым людям повезло родиться в правильной семье.
Коринна продолжила читать лекцию:
– Позвольте дать вам наставления. Аукцион начнется ровно в восемь, я вам забронировала суперВИП-ложу. Там вы просидите весь аукцион. Я же буду в зале делать ставки за вас.
– Ты не будешь с нами сидеть? – Валери смутилась.
– Нет, вы займете специальную ложу, чтобы оттуда следить за происходящим.
– Разве не увлекательнее находиться в зале? – не отставала Валери.
Коринна сделала отрицательный жест:
– Поверьте, ничего там нет хорошего. Вам понравится в ВИП-ложе, в ней соберутся все топовые коллекционеры, и вы прекрасно…
– Стоп! – перебил Лестер. – Тогда какого черта покупать эту фигню? Как вообще кто-то узнает, что мы сделали победившую ставку?!
– Ну, для начала вас все увидят в ложе, и народ уже кое-что заподозрит, а завтра первым делом я через своего человека в «Саут Чайна морнинг пост» опубликую неподтвержденное сообщение о том, что мистер и миссис Лестер Лю, владельцы страховой компании «Гармония», приобрели свитки. Поверьте, это элегантный способ заявить о себе. Вам же нужно, чтобы люди строили догадки. Вам нужна эта публикация!
– Ох, ты просто гений! – взволнованно пискнула Валери.
– Но если сообщение неподтвержденное, как все узнают? – Лестер все равно не понимал.
– Ну ты тормоз, все увидят свитки, когда мы устроим новоселье в следующем месяце, – отчитала Валери мужа, ударив его по колену. – Они все увидят собственными завистливыми глазами!
Гонконгский выставочный центр, расположенный в районе Ваньчай на берегу бухты Виктория, мог похвастаться оригинальной изогнутой крышей – она напоминала мантию гигантского ската, словно парящего в глубинах океана. Этим вечером здесь состоялся парад старлеток, местных знаменитостей, миллиардеров низкого пошиба и людей, которых Коринна Ко-Тун считала второсортными. Все они проходили через Большой зал в надежде у всех на виду занять места на аукционе века, в то время как дальняя часть зала была забита под завязку иностранными журналистами и просто столпившимися зеваками. Наверху в шикарной ВИП-ложе Валери и Лестер, пребывая на седьмом небе от счастья, сидели бок о бок с серьезными людьми и смаковали шампанское «Лоран-Перье», закусывая канапе, приготовленными в «Кафе Грей».
Когда наконец ведущий аукциона подошел к полированному деревянному подиуму, огни в зале начали тускнеть. Вдоль стены, обращенной к сцене, стоял массивный золотой решетчатый экран, и по сигналу створки разъехались, открывая взору свитки во всей их красе. Благодаря современной системе освещения они почти светились изнутри. Толпа ахнула от восторга, и, когда снова зажглись огни, ведущий начал аукцион без лишней суеты:
– Чрезвычайно редкая коллекция из двадцати четырех свитков династии Цин кисти Юань Цзяна, тушь и краски на шелке, на свитках изображен Дворец Восемнадцати Совершенств, подписано художником и датировано тысяча шестьсот девяносто третьим годом. Кто даст начальную цену в миллион?
Валери почувствовала, как в ее венах забурлил адреналин: она увидела, что Коринна подняла табличку с голубым номером, чтобы обозначить первую ставку. Таблички взлетали вверх одна за другой, и цена взмыла в стратосферу. Пять миллионов. Десять миллионов. Двенадцать миллионов. Пятнадцать. Двадцать. В течение нескольких минут ставка поднялась до сорока миллионов. Лестер наклонился вперед в своем кресле, анализируя происходящее в аукционном зале, как какой-то сложный шахматный матч, а Валери в предвкушении успеха то и дело вцеплялась ногтями в его плечо.
Когда цена достигла шестидесяти миллионов, зазвонил телефон Лестера. Это была Коринна, которая смачно выругалась по-кантонски и затараторила как безумная:
– Чтоб мне сдохнуть, как все паршиво! Процесс идет слишком быстро! Мы скоро преодолеем ваш предел в семьдесят пять миллионов. Вы хотите продолжать торги?
Лестер сделал глубокий вдох. Любые расходы свыше пятидесяти миллионов, несомненно, заметят счетоводишки его отца, придется давать объяснения.
– Продолжай, пока я тебя не остановлю, – приказал он.
Голова Валери кружилась от волнения. Они уже так близки к цели! Вообразите, скоро у нее будет кое-что, чего желала даже Араминта Ху! На восьмидесяти миллионах торги наконец замедлились. Теперь никто не поднимал табличку в зале, кроме Коринны, и осталось только два или три покупателя по телефону, которые соперничали с Лю. Цена росла с шагом всего в полмиллиона, и Лестер закрыл глаза, молясь о том, чтобы приобрести чертовы свитки за девяносто миллионов. Это стоило того. Пусть он получит от отца нагоняй. Можно прикрыться аргументом: за хорошую рекламу для семьи не жалко хороших денег.
Внезапно в дальней части аукционного зала раздался какой-то шум. По толпе прокатился шепот, зрители начали расступаться. В зале, набитом разодетыми в пух и прах знаменитостями, повисла осязаемая тишина. И вот появилась поразительно красивая китаянка с иссиня-черными волосами, напудренной белой кожей и малиновыми губами, одетая в эффектное черное бархатное платье с открытым плечом. Дама в сопровождении двух белоснежных русских борзых на длинных поводках, усыпанных бриллиантами, медленно шествовала по центральному проходу, и все головы поворачивались в ее сторону.
Осторожно покашляв в микрофон, ведущий аукциона попытался вернуть внимание собравшихся:
– Итак, последняя ставка восемьдесят пять с половиной миллионов, кто даст восемьдесят шесть?
Один из сотрудников, говоривший по телефону, кивнул. Коринна немедленно подняла табличку, чтобы оспорить это предложение. И тогда дама в черном бархатном платье последовала ее примеру. Директор «Кристис Азия», наблюдавший за незнакомкой из ложи, в изумлении повернулся к своим партнерам и сказал:
– Я думал, что она просто любительница попиариться. – Он попытался разглядеть ее получше. – У нее табличка с номером двести шестьдесят девять. Выясните, кто эта дама! Она, вообще, готова к участию в торгах?
Оливер Цянь, представлявший здесь интересы частного клиента, пристально рассматривал женщину с шелковистыми борзыми в театральный бинокль с той минуты, как она вошла.
– Не волнуйся, еще как готова! – фыркнул он.
– Кто она? – спросил директор.
– Ну, ей улучшили нос, подбородок и, похоже, вшили имплантаты в щеки, но я совершенно уверен, что претендент номер двести шестьдесят девять не кто иной, как миссис Тай.
– Кэрол Тай, вдова дато[16]16
Дато – почетный титул, дарованный наследственным королевским правителем одного из девяти малайских государств.
[Закрыть] Тай То Луя, магната, умершего в прошлом году?
– Нет-нет, это жена Бернарда, сына дато. Он унаследовал все миллиарды отца. Эта мадам в черном – звезда мыльных опер, ранее известная как Китти Понг.
Ваньчай, Гонконг, 20:25
В прямом эфире специальный корреспондент «Си-эн-эн интернэшнл» Санни Чой. Я нахожусь в Гонконгском выставочном центре, где ведущие коллекционеры мира бьются на торгах за право купить «Дворец Восемнадцати Совершенств». Цена только что достигла отметки в девяносто миллионов долларов. Для сравнения: ваза Цяньлуна была продана в Лондоне за рекордные восемьдесят пять миллионов девятьсот тысяч долларов США в две тысячи десятом году. Но это Лондон. В Азии самая высокая цена, которая когда-либо была достигнута, составила шестьдесят пять миллионов четыреста тысяч долларов США за полотно Ци Байши[17]17
Подлинность картины позднее была поставлена под сомнение, и покупатель отказался от сделки. (Они, вероятно, поняли, что картина просто не подходит к их дивану.) – Примеч. автора.
[Закрыть], выполненное тушью, и случилось это в две тысячи одиннадцатом году. Таким образом, сегодняшний лот уже побил ДВА мировых рекорда. Около десяти минут назад бывшая актриса Китти Понг, которая вышла замуж за миллиардера Бернарда Тая, остановила аукцион, войдя с двумя гигантскими собаками на алмазных поводках, и включилась в торги. Прямо сейчас против нее бьются еще четверо. Нам сообщили, что один из них – представитель Музея Гетти в Лос-Анджелесе, подозревают, что второй претендент – богатая наследница Араминта Ли-Ху, и есть неподтвержденные сообщения о том, что в торгах участвует также представитель семейства Лю, владеющего крупной страховой компанией. Кто четвертый таинственный покупатель, нам неизвестно. Буду держать вас в курсе, Кристиан.
Курорт Гудаури, Республика Грузия, 16:30
– Там какая-то странная тетка в черном с двумя идиотскими собаками без конца делает ставки! – возмущалась Араминта.
Она смотрела на экран ноутбука, не узнавая Китти Понг на видео, транслирующем происходящее в прямом эфире. По правде говоря, Араминта все утро каталась на лыжах в горах Кавказа, мышцы чертовски болели, и ей хотелось нырнуть в гигантскую ванну зимнего шале и хорошенечко отмокнуть. Но аукцион был важнее.
– И какая сейчас цена? – спросил Колин, растягиваясь возле камина на черно-белом коврике из кожи яка. – Минти, сколько там?
– Тсс! Я делаю ставку! – цыкнула Араминта на мужа, возобновляя переговоры с консультантом «Кристис» по телефону.
Колин поднялся с уютного коврика и доковылял до стола, где жена устроилась с компьютером и спутниковым телефоном. Глядя на экран, Колин дважды моргнул, словно не веря своим глазам.
– Милая, ты сбрендила? – спросил он на южноминьском диалекте. – Ты реально собираешься выложить девяносто миллионов за кучу старых свитков?!
Араминта многозначительно посмотрела на него:
– Я же промолчала, когда ты приобрел ту мазню, сделанную слоновьим навозом, поэтому ничего не говори мне сейчас.
– Подожди, Крис Офили[18]18
Крис Офили – современный британский художник нигерийского происхождения, который при создании своих полотен частенько использует слоновий навоз.
[Закрыть] стоил всего два-три миллиона за каждую картину. Подумай, сколько еще таких полотен мы могли бы купить…
Араминта прикрыла рукой трубку.
– Сделай что-нибудь полезное и принеси мне еще одну кружку горячего шоколада. И плюс зефирки, пожалуйста. Этот аукцион не закончится, пока я не скажу!
– Где ты, вообще, собираешься их повесить? У нас больше нет места на стене в доме, – подлил масла в огонь Колин.
– Знаешь, я думаю, что они великолепно впишутся в интерьер лобби нового отеля моей матери в Бутане. ЧЕРТ! Сука в черном не сдается! Кто она, черт возьми? Она похожа на китайскую Диту фон Тиз!
Колин покачал головой:
– Минти, ты становишься слишком эмоциональной. Дай мне трубку, я сам сделаю ставку, раз ты действительно так сильно этого хочешь. У меня гораздо больше опыта. Самое главное – установить верхнюю границу. Какой у тебя максимальный лимит?
Супермаркет «Колд Сторэдж Джелита», Сингапур, 20:35
Астрид Леонг была в супермаркете, когда зазвонил телефон. Она пыталась выбрать все необходимое для завтрашних кулинарных подвигов – кухарка попросила выходной. Пятилетний сын Астрид Кассиан стоял в передней части тележки, изображая Леонардо Ди Каприо на носу «Титаника». Как всегда, ей неловко было разговаривать по телефону в общественном месте, но это ее кузен Оливер Цянь звонил из Гонконга, ничего не поделаешь. Она покатила тележку к секции замороженных овощей и на ходу ответила на звонок:
– Что происходит?
– Ты пропускаешь все веселье на аукционе года, – радостно сообщил Оливер.
– О, он что, сегодня? Говори, во сколько мне это встанет?
– Аукцион еще идет! Ты не поверишь, но Китти Понг с помпой вошла в зал и предложила за картины такую кучу денег, как будто завтра уже не наступит!
– Китти Понг?!
– Да, в коктейльном платье «Мадам Икс» и с двумя борзыми на бриллиантовых поводках. Эффектное зрелище, скажу я тебе!
– Когда эта девица начала коллекционировать предметы искусства? А Бернард с ней? Не думаю, что он готов тратить деньги на что-то, кроме наркоты и кораблей.
– Бернарда не вижу. Но если Китти преуспеет и купит сейчас эти свитки, то ее с Бернардом сразу же станут считать топовыми коллекционерами азиатского искусства на всем белом свете.
– Хм… я и правда пропускаю все веселье.
– Остались Китти, Араминта Ли, какая-то парочка с материка, за которых делает ставки Коринна Ко-Тун, и Музей Гетти. Цена поднялась до девяноста четырех миллионов. Знаю, ты не ставила верхнюю планку, но просто хотел убедиться, что ты будешь продолжать.
– Девяносто четыре? Продолжай! Кассиан, хватит играть с замороженным горошком!
– Девяносто шесть! Ох, Святая Мария Матерь Господня, перевалили за сотню миллионов! Ставим?
– Конечно.
– Материковые ребята наконец отвалились. Бедняжечки, выглядят так, будто только что потеряли первенца. Уже сто пять!
– Кассиан, даже не проси, я не позволю тебе есть бургеры из микроволновки. Только подумай, сколько консервантов в этой говядине! Положи их обратно!
– Ого, мы же на территории Книги рекордов Гиннесса, Астрид. Никто никогда не платил столько за китайскую живопись. Сто десять. Сто пятнадцать. Араминта против Китти. Продолжаем?
Кассиан нечаянно заперся в большом холодильнике с мороженым. Астрид устало посмотрела на сына.
– Мне пора. Ты говорил, что этим свиткам место в музее, поэтому мне все равно, сколько платить.
Через десять минут, когда Астрид стояла в очереди на кассу, телефон позвонил снова. Она виновато улыбнулась кассирше и достала мобильный.
– Извини, что опять беспокою, но сейчас цена зафиксирована на ста девяносто пяти миллионах, дальше твоя ставка, – сказал Оливер. Он явно был слегка измотан.
– Правда? – Астрид выхватила батончик «Марс», который Кассиан пытался тайком сунуть кассирше.
– Да, Гетти отвалились на ста пятидесяти, а Араминта на ста восьмидесяти. Осталась ты против Китти, и похоже, она одержима идеей купить свитки. В данный момент я не могу с чистой совестью советовать тебе решиться на подобное приобретение. Думаю, куратор музея придет в ужас, узнав, во сколько обошелся дар.
– Она никогда не узнает, я дарю это анонимно.
– И все-таки, Астрид… Понятно, что дело не в деньгах, однако эта цена уже за гранью разумного.
– Обидно. Ты прав, платить сто девяносто пять миллионов просто глупо. Пусть Китти Понг получит свитки, раз так сильно этого хочет, – вздохнула Астрид.
Она вытащила из кошелька стопку скидочных купонов и отдала их кассирше.
Через тридцать минут молоток ведущего ударил в третий раз. «Дворец Восемнадцати Совершенств» ушел за сто девяносто пять миллионов, став самым дорогим произведением китайского искусства, когда-либо проданным на аукционе. Разряженная в пух и прах толпа разразилась оглушительными аплодисментами, когда Китти позировала перед камерами, а вспышки сверкали со скоростью взрывов в центре Кабула. Одна из борзых залаяла. Теперь весь мир узнает, что Китти Понг, ныне миссис Бернард Тай – она настаивала, чтобы ее называли именно так, – действительно вышла в свет.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.