Текст книги "Эта колдовская ночь..."

Это столкновение инстинктов и разума на мгновение отрезвило Рори, и Бэннер не преминула этим воспользоваться, чтобы оттолкнуть его, вскочить на ноги и быстро поставить между ними кресло. Она дышала быстро и прерывисто, а лицо ее стало мертвенно-бледным. Этой бледности не мог скрыть даже золотистый загар.

Рори медленно поднялся, ощущая внутри странную пустоту и зная, что он так же бледен, как и она.

– Я… Я не хочу быть «бесплатным приложением» к покупке, – срывающимся голосом произнесла Бэннер.

Она смотрела на него с вызовом, но ее нижняя губа предательски дрожала. Рори никогда не считал себя ни тонким психологом, ни физиономистом, но, увидев эту дрожащую губу, он понял, что его собственное счастье сейчас очень сильно зависит от того, что именно он скажет или сделает.

Никогда в жизни Рори не приходилось обезвреживать мины, но в тот момент он ясно представил себе, какие чувства испытывает сапер. И вот горячее желание и страсть, которые Рори испытывал к Бэннер, сами собой превратились в холодную рассудительность. Голос его вдруг зазвучал с подкупающей искренностью:

– Моя матушка – добропорядочная дама, истинная южанка, воспитала меня в духе традиций, и – как бы нелепо это ни звучало в наше время, – я стал настоящим джентльменом. Она также внушила мне незыблемые правила поведения, за что я очень ей признателен.

Бэннер чуть шевельнулась, губа все еще дрожала.

– Какие правила? – Голос ее был почти не слышен.

– Очень простые: быть добрым со старушками, терпеливым с детьми, не обижать животных, – заговорил он очень серьезно, без тени издевки. – С достоинством принимать как победу, так и поражение. Уважать закон, женщин и пожилых людей и подумать дважды, прежде чем противоречить кому-нибудь из них. Стараться не врать, не мошенничать и не терять самообладания. И никогда не путать дела с удовольствием.

Улыбка тронула губы Бэннер, но глаза еще смотрели недоверчиво. Рори с облегчением заметил, что губа у нее перестала дрожать, – ему было больно видеть ее такой расстроенной и беспомощной. Теперь он тщательно подбирал слова:

– Я всегда считал, что… самое бесчестное дело – это использовать чьи-то слабости для достижения собственных целей. Я никогда этого не делал, Бэннер. Не собираюсь делать и сейчас.

– Но вы же хотите купить усадьбу… – вырвалось у нее.

– Да, я хочу купить усадьбу, – подтвердил свои намерения Рори. – И, честно говоря, я так же сильно хочу быть с вами, – добавил он совершенно спокойно. – И вовсе не потому, что собираюсь заключить выгодную сделку. Я не из тех, кто подыгрывает старым сводникам, чтобы добиться своего.

Бэннер посмотрела на него долгим изучающим взглядом.

– Я вам не верю, – наконец сказала она. В ее голосе слышалось сомнение. – У вас на все бывает готовый ответ.

– Кто знает, какие пороки таятся в сердцах у мужчин? – произнес Рори мрачно.

– Хватит валять дурака! – строго одернула его Бэннер, с трудом удержавшись, чтобы не рассмеяться.

Атмосфера заметно разрядилась.

– Пожалуй, я вызову матушку, и мы устроим смотрины, – предложил Рори, ухмыляясь.

– Не стоит беспокоиться. В любом случае ее мнение не может быть объективным, – ответила Бэннер.

– О, вы не знаете мою матушку! – воскликнул Рори. – Она всегда всем говорит правду в глаза, а в груди у нее, скрытое под слоем южного шарма и обаяния, бьется сердце настоящей беспощадной мегеры. – Он немножко подумал и со вздохом заявил:

– Вы с ней очень похожи…

– Вы что, проводите параллели? – нахмурилась Бэннер.

– Ой, вы заметили, да? – переспросил Рори, изображая удивление.

– Но я не мегера! – обиделась она.

– Значит, вы прекрасно притворялись, когда показывали мне дом, – заявил Рори. Бэннер зевнула.

– Извините, – прошептала она, закрывая рот рукой.

– Бэннер, вы упражнялись в боевых искусствах? – внезапно поинтересовался Рори.

– А если и так? – неопределенно ответила она.

– Тогда вы сможете упражняться в любое время. Я всегда к вашим услугам, – предложил он великодушно. – Я слишком хорошо воспитан, чтобы возражать женщине.

– Я это заметила, – ехидно улыбнулась она.

– Очко в мою пользу? – спросил он с надеждой. Бэннер проигнорировала этот вопрос.

– Я подобрала вам коня на охоту, – сказала она светским тоном. – Надеюсь, вы останетесь довольны.

Слегка улыбнувшись, Рори согласился со сменой темы разговора.

– Совершенно в этом не сомневаюсь. Кстати, на кого будет охота? – спросил он.

– На лис, – сообщила Бэннер.

– Настоящих? – Рори не удержался от любопытства.

– Не совсем, – ответила она. – Джейк не одобряет убийства животных даже в пылу охотничьего азарта. Скотти, наш конюх, завтра на рассвете проложит лисий след. Для этого он всегда использует ручную лисицу нашего соседа, а потом сажает эту старую откормленную лисицу на дерево. Собакам, по-моему, совершенно все равно, на кого лаять, – весело заключила Бэннер.

– А если собаки будут бежать по следу и им попадется настоящая дикая лисица, то что тогда? – поинтересовался Рори.

– Такое пару раз случалось, – ответила Бэннер. – Но когда собаки загоняли лисицу на дерево, Скотти брал их на поводки и уводил домой. А лисица так и сидела на дереве – скорее обалдевшая, чем напуганная.

Только Рори собрался что-то сказать, как старинные часы в углу с хрипом и скрежетом, выдававшим их почтенный возраст, напомнили им о времени. Бэннер бросила на них быстрый взгляд.

– Уже три часа! А в восемь я должна быть на ногах! – воскликнула она, внезапно ощущая, что у нее слипаются глаза. Длинный день, завершившийся такой бурей эмоций, отнял у нее все силы. – Мне нужно идти спать. – Она посмотрела на Рори и добавила:

– Охота начнется в десять, а завтрак подадут в восемь. Рори согласно кивнул.

– Спокойной ночи, Бэннер, – попрощался он.

От его взгляда у нее на щеках вспыхнул румянец. Она поспешила к двери, на ходу еле слышно прошептав:

– Спокойной ночи.

Когда она ушла, Рори машинально потянулся за книгой, которую она оставила на ковре. Некоторое время он стоял с толстым томом в руке и в глубоком раздумье глядел на дверь, за которой только что скрылась Бэннер. Потом, вздохнув, положил книгу на каминную полку и тоже направился к двери, но ощущение, что он что-то забыл, заставило его вернуться в библиотеку. Подойдя к камину, он увидел на каминной полке только украшавший ее орнамент – больше ничего на ней не было. Рори нахмурился, пробормотал: «Похоже, я уже сплю!» – и пошел в свою спальню.

В комнате почти неуловимо все еще пахло жасмином.

Рори проснулся от сильного запаха жасмина, щекотавшего ему ноздри. Он громко чихнул, и остатки сна немедленно улетучились. Поднявшись с постели и накинув халат, он еще раз внимательно осмотрел комнату. Нигде он не увидел никаких цветов. Более того, он не обнаружил ничего, что могло бы пахнуть жасмином. Но запах был! Теперь слабый, еле ощутимый, но был. Рори снова чихнул. Он оглядывал комнату, хмурясь, а запах становился все сильнее. Раньше у него никогда не было аллергии ни на какие цветы, но сейчас этот жасминовый аромат беспокоил его.

Господи, да откуда же идет этот запах?! Хотя поместье и называется Жасминовой усадьбой, но нигде не было даже намека на эти цветущие кусты.

Рори подошел к окну и поднял раму. Надо будет поговорить с Бэннер или с Джейком и объяснить, что у него вдруг обнаружилась аллергия. А может, это прислуга использует этот аромат, чтобы заглушить другие запахи, считая, что для этой цели нет ничего лучше жасмина?

Присев на низкий подоконник и с наслаждением вдыхая прохладный утренний воздух, Рори глянул вниз, в розовый сад, и увидел Бэннер.

На ней была старинная амазонка и соответствующая костюму шляпа и перчатки. Из-за пояса торчала рукоятка хлыста. Девушка сидела на каменной скамье и крошила хлеб целой стае птиц, слетевшихся к ней. Очевидно, это был обычный утренний ритуал.

И она была не одна.

Рори раздраженно нахмурился, когда узнал в человеке, сидевшем рядом с Бэннер, вчерашнего блондина. Рори не мог точно сказать, разговаривали они или нет, но блондин, несомненно, наслаждался обществом Бэннер.

Не переставая хмуриться, Рори пошел к шкафу, чтобы взять приготовленный для него костюм для верховой езды.

Минут через пятнадцать он вышел из дома через французскую стеклянную дверь в гостиной и направился в розовый сад. Он нашел Бэннер все еще сидящей на скамейке и кормящей птиц, которые шумно вспорхнули при его появлении. Правда, теперь Бэннер была одна.

Девушка взглянула на Рори чуть смущенно.

– Доброе утро, – поздоровалась она.

– Доброе утро. – Рори сел на скамью рядом с ней. – А где ваш друг?

Вопрос прозвучал несколько резче, чем Рори хотелось бы.

Секунду Бэннер смотрела на него озадаченно, но потом ее взгляд прояснился.

– Я… я его еще не видела, – с запинкой ответила она.

Рори боролся с собой, но не выдержал и поднял глаза на свое окно, которое оставил открытым.

Она проследила за его взглядом и все поняла.

– Вы видели его?.. – скорее уточнила, чем спросила она.

– Да, я его видел, – подтвердил Рори, гадая, почему на ее лице появилось выражение изумления. – Послушайте, я знаю, вы сказали мне, что это не то, что я думаю, что он просто друг, и, видит бог, у меня нет права задавать вам вопросы, но это волнует меня. Почему он удирает при моем появлении? Кто он такой? И кто он вам? – вопросы непроизвольно срывались у Рори с языка. Ошеломленная его горячностью, Бэннер вдруг явственно различила нотки ревности в его голосе. Она сейчас не пыталась понять, что бы это значило. Вместо этого она размышляла о том, как ей объяснить Рори присутствие в доме людей, одетых по старинной моде, хотя бал уже закончился и все гости давно разъехались по домам. Бэннер знала, что ей придется что-то сказать, но вот поверит ли ей Рори? Вряд ли…

– Его зовут… м-м-м… Бретт Эндрюс. Во всяком случае, я так думаю, – тихо проговорила она.

– Вы так думаете?! – Рори изумленно уставился на девушку.

– Ага. Мы… ну… нас никогда официально не знакомили, – смущенно ответила она.

– Если вы не хотите говорить о нем, – произнес Рори подчеркнуто вежливо, – то не говорите.

Раздумывая, Бэннер решала, продолжать ли ей обижать Рори уклончивыми ответами или ошарашить его правдой. В конце концов она решилась.

– Рори! – со вздохом произнесла она. – Я правда никогда не видела этого человека.

– Что?! Да он же сидел рядом с вами! – взорвался Стюарт.

– Я его не видела, – решительным тоном повторила Бэннер.

– Зато я его видел. Из окна. И вчера я тоже его видел, – упорствовал Рори.

– Не сомневаюсь, – кивнула она.

Он не сводил с нее изучающего взгляда, заметив наконец, что на этот раз она обошлась без завитого в локоны парика, а шляпку надела, лихо сдвинув ее набок. Она как-то беспомощно потирала переносицу, раздумывая, и Рори увидел, что за веселыми искорками в ее зеленых глазах скрывается что-то серьезное и важное.

– Что вы стараетесь объяснить мне? – поспешно спросил он.

– Что вы видели призрака, – ответила она.

– Я не верю в призраков, – резко заявил он. Бэннер пропустила его слова мимо ушей. Она пыталась говорить убедительно.

– Я не хочу сказать, что в доме можно услышать лязг цепей по ночам, шаги на лестнице или увидеть невыводимые пятна на стене в гостиной. Ничего такого нет, поэтому нельзя говорить о призраках в обычном смысле, – пояснила она. – Но… как бы это сказать… – Она задумалась на мгновение, а потом заявила:

– Некоторые члены семьи… навсегда остались в доме.

– И вы хотите, чтобы я этому поверил? – скептически осведомился Рори.

– Нет, вы ведь не можете изменить себе, вы бы не были собой, – слегка улыбнулась Бэннер. – Я просто хотела предупредить вас, чтобы вы не удивлялись, увидев сегодня, хотя гости разъехались, людей в маскарадных костюмах… В общем, я вас предупредила.

– Бэннер, послушайте, я видел этого человека так же ясно, как и вас! Вы разыгрываете меня? – обиженно произнес Рори.

– Нет. – Она отрицательно покачала головой.

– Он – призрак? Вы это серьезно? – Рори явно не собирался поверить в существование призрака.

– Призрак. Серьезно. Но вы не беспокойтесь, – добавила она ободряюще. – Вы привыкнете и к нему, и к другим тоже. Они все – очень милые призраки.

– Не могу с этим согласиться, – сказал Рори и отвернулся.

Бэннер хихикнула.

– Извините, – тихо произнесла она. – Мне кажется, все дело в том, что мы, американцы, более недоверчивы по отношению к привидениям, чем европейцы. А все из-за того, что у нас слишком короткая история, чтобы в ней нашлось место призракам. Но Жасминовая усадьба может похвастаться достаточно долгим существованием, а дух семьи всегда был здесь очень сильным.

Рори кисло улыбнулся, не зная, шутит она или серьезно воспринимает то, о чем сама говорит.

– А блондин? – поинтересовался Рори, заставляя Бэннер продолжать.

– Блондин? – переспросила она и задумчиво произнесла:

– Если верить легенде… – конечно, это звучит нелепо! – но предание гласит, что он охраняет молодых девушек из этой семьи….

– И вы никогда его не видели? – не мог поверить Рори.

– Нет. – Бэннер снова отрицательно покачала головой. – И это тоже вполне соответствует легенде. После того как вы его вчера увидели, я решила проверить, потому что не помнила всю легенду.

– Ну и как? Проверили? – язвительно осведомился Рори.

– Да, – ответила Бэннер. – Я еще раз прочитала «Летопись Жасминовой усадьбы». Один из Клермонов, обладавший литературными способностями, все записал и даже издал книгу. Это частное издание, очень красиво оформленное, но очень дорогое, поэтому тираж был незначительным. В книге описано все про Жасминовую усадьбу и про призраков тоже.

– Я бы хотел ее почитать, – изъявил желание Рори, изучающе поглядывая на Бэннер. Но она была серьезной, даже очень.

– Я дам ее вам позже, – согласно кивнула девушка. – Я ее как раз просматривала вчера ночью, когда вы пришли в библиотеку.

Рори подумал о вчерашней ночи, вспомнил, как положил книгу на каминную полку и как не нашел ее потом, и ему вдруг стало не по себе. И он постарался скрыть свою растерянность от Бэннер.

Она отвлекла его от этих мыслей совершенно обыденным вопросом:

– Вы уже позавтракали?

– Еще нет. А вы? – машинально поинтересовался Рори.

– Тоже нет. Пойдемте? – предложила Бэннер, поднимаясь со скамьи.

Рори направился было за ней, но тут кое-что вспомнил.

– Да, кстати, нельзя ли что-нибудь поделать с жасминовым запахом в моей комнате? Это, должно быть, какой-то освежитель воздуха или что-то в этом роде. Я, правда, не нашел источника запаха. Я бы не возражал, но, по-моему, у меня на этот запах легкая аллергия. Во всяком случае, я сегодня утром проснулся оттого, что ужасно чихал, – объяснил он смущенно.

– Жасмин? – Бэннер с недоумением посмотрела на него.

– Да. – Рори ждал ответа.

Девушка резко повернулась и пошла к дому.

– Разумеется. Я… посмотрю, что можно сделать, – пообещала она.

Сохраняя серьезное выражение лица, Бэннер хохотала про себя. Пока она решила пощадить Рори и не представлять ему еще одного призрака. Потому что она была абсолютно уверена, что источник запаха, о котором он говорил, находился не в его комнате и даже не в этом, а в потустороннем мире.

Дело в том, что мать Бэннер очень любила запах жасмина и он всегда сопровождал ее.

Глава 4

Сидя на высоком мышиной масти чистокровном скакуне, Рори наблюдал, как во дворе всадники собираются на охоту. Как и предсказывала Бэннер, за завтраком большинство гостей было немного сонными, но сейчас все уже было в порядке, и старый добрый Юг опять заявил о себе.

Лающие гончие рыскали под ногами у лошадей, не слишком, однако, удаляясь от рыжеволосого человека средних лет, которого Бэннер представила Рори, назвав его имя – Скотти. Чувствовалось, что животные просто обожают его.

Женщины в разноцветных амазонках и восхитительных шляпках с легкостью справлялись с разгоряченными лошадьми, восседая на ужасно неудобных дамских седлах. Джентльмены беседовали и смеялись.

Конюшни располагались на заднем дворе. Здания трех из них, самые длинные, образовывали полукруг, в центре которого гарцевали всадники. В конюшнях было достаточно места, чтобы разместить не только всех лошадей из Жасминовой усадьбы, но и тех, которых доставили сюда несколько дней назад, – кое-кто из гостей предпочитал отправиться на охоту на собственном коне.

Опытный глаз Рори различил среди животных, отмеченных красной ленточкой на уздечке, несколько очень дорогих чистокровных скакунов. Он уже знал, что красная ленточка означала принадлежность лошади к Жасминовой усадьбе. Предоставленный ему серый жеребец был выхолен и выезжен не хуже, чем лошади, которыми Рори восхищался на самых престижных скачках.

Тут его вниманием всецело завладело разворачивающееся прямо у него на глазах великолепное зрелище – усадьба готовилась к охоте.

– Потрясающе, не правда ли? – послышалось рядом.

Бэннер как раз подъехала к Рори на своем вороном, приплясывающем от нетерпения коне, которого она сдерживала властной рукой.

– Можно подумать, что время повернуло вспять, – тихо отозвалась она.

– Можно, – согласился Рори, оглядевшись еще раз. Потом он повернулся к Бэннер:

– Как вы ухитряетесь держаться в дамском седле? Должно быть, сидеть боком ужасно неудобно.

Она рассмеялась.

– Когда научишься, это не так уж и трудно. Главное – сохранять равновесие! – весело воскликнула она.

– Не представляю, как бы я чувствовал себя в такой позе. Но эта скотина хоть понимает, что везет даму? – забеспокоился он.

Бэннер строго сдвинула брови и нагнулась, чтобы погладить своего скакуна по черной блестящей шее, – Не называйте моего Сида22
  Сид – испанский рыцарь (1043 – 1099), прославившийся своими подвигами. Воспет в «В песне о моем Сиде» (XII в.) и в трагедии П. Корнеля «Сид»


[Закрыть] скотиной! – обиженно проговорила она. – Я растила и объезжала его сама!

Рори посмотрел на огромного коня, приплясывающего на месте, словно он выступал перед строгими судьями на соревнованиях. При этом Бэннер держалась в седле совершенно раскованно, как в удобном кресле на твердой земле.

– Сид? Так ведь звали испанского рыцаря, я не ошибся? – спросил Рори.

– Ага. Но я назвала коня вовсе не в его честь. Мне просто нравится перевод этого имени – «Повелитель». Ему подходит, не правда ли? – Бэннер вскинула голову и с вызовом посмотрела Рори в глаза.

– Да, он великолепен, – с восторгом ответил молодой человек. – А как зовут моего? – Рори с интересом ожидал ответа.

Бэннер безмятежно улыбнулась.

– Паж, – сообщила она.

Рори подозрительно посмотрел на нее, но выражение лица Бэннер было самое невинное. Рори тихо вздохнул.

– Ладно. Я, право, не уверен, хочу ли получить ответ на свой вопрос, – начал он смущенно, – но… – Тут Рори прервался, однако, видимо, взяв себя в руки, все же решился спросить:

– Кто-нибудь из… этих… призраков будет сегодня на охоте?

– Я никогда никого из них не видела, – ответила она со всей серьезностью.

– Не нравится мне все это… – проговорил Рори тихо.

Бэннер вдруг рассмеялась.

– А вы, если увидите кого-нибудь из них, просто приподнимите шляпу и поезжайте дальше, – посоветовала она.

– Вам надо попросить кого-нибудь из них попозировать для портрета, – сказал он. – Наверное, никому из художников до сих пор не удавалось запечатлеть на холсте черты настоящего призрака – во плоти, как говорится.

Прежде чем она успела ответить, Скотти дал сигнал к началу охоты, и резкий звук далеко разнесся в утреннем воздухе. Собаки устремились в луга, взяв след и оповестив об этом громким и каким-то жалобным лаем. Охота началась.

Рори с детства чувствовал себя уверенно в седле, участвовал в скачках с препятствиями, не избегал рискованных прыжков и стремительного аллюра, но не представлял себе, что такое настоящая охота.

Его восхищение внешним спокойствием леди и джентльменов возрастало по мере того, как шло время. Охота продолжалась, а они так легко и непринужденно управляли лошадьми, что создавалось впечатление, будто они родились в седле. Несмотря на опасные прыжки, ни один из всадников не оказался на земле.

Рори заметил, что Бэннер и Джейк все время держались вместе со своими гостями и явно руководили событиями. Эти двое – она на своем Сиде и ее дед на великолепном длинноногом белом жеребце – указывали гостям дорогу через низкий кустарник, изгороди и водные препятствия. Возможно, это было дружеское состязание, а может, так проявлялась их любовь к скачкам, передаваемая в этой семье из поколения в поколение, и все же, какова бы ни была причина, они лидировали в гонке, даже друг другу не уступая ни на шаг.

Фальшивый след вывел их далеко за пределы поместья; он пролегал через ручьи, луга, рощи, и Рори никак не мог приблизиться к Бэннер, пока они не остановились у дерева, на котором сидела откормленная лисица, глумливо поглядывая вниз на свору охрипших от лая собак.

Охота подошла к концу. Всадники повернули коней и неторопливой рысью направились обратно в Жасминовую усадьбу.

– Это было незабываемое зрелище, – восторженно заявил Рори.

Бэннер разрумянилась, ее зеленые глаза сверкали. Она согласно кивнула.

– Тут в округе есть несколько охотничьих клубов, – сказала девушка. – Они время от времени устраивают охоту, но только у нас все выступают в настоящих старинных костюмах. Это создает особую атмосферу, вы так не считаете?

– Несомненно, – согласился Рори.

Он смотрел на лошадей, замечая, что хотя они и блестят влажно от пота, но благодаря прекрасной физической форме ни одно животное не выглядит слишком уставшим.

– У нас еще есть время, чтобы немного покататься, или вам надо возвращаться в усадьбу вместе с гостями? – спросил Рори, поглядывая на Бэннер и явно ожидая, что она согласится продолжить прогулку.

Внезапно блеск в ее глазах угас.

– Нет, я могу вернуться и позже, – ответила она. – Я покажу вам южную часть поместья. Сюда, пожалуйста.

Она повернула Сида и двинулась вперед.

Рори молча проклинал себя. Он повел Пажа рядом с конем Бэннер.

– Бэннер, простите меня, – взмолился он. Девушка метнула на него быстрый взгляд.

– Все в порядке, Джейк позаботится о гостях, – спокойно заметила она.

– Вы прекрасно понимаете, что я не это имел в виду. – Он вздохнул. – Вы так радовались охоте, а я испортил вам удовольствие, напомнив, что приехал сюда осмотреть поместье. Извините. Я правда не это имел в виду…

Лошади шли неторопливым шагом и не отвлекали внимания Бэннер, но она не смотрела на Рори.

– Ну, в конце концов, именно поэтому вы здесь, так что не стоит извиняться, – промолвила она равнодушным тоном. – А Джейк… На этот раз он не шутит. – Она вяло улыбнулась. – Плохой из меня продавец, да? Джейк бы этого не одобрил.

Дальше они ехали молча.

– А вам обязательно надо продавать поместье? – вдруг осведомился Рори.

Он очень хотел купить поместье, но сейчас его сильнейшим образом задела печаль Бэннер по поводу неизбежной потери Жасминовой усадьбы.

Бэннер пожала плечами.

– У нас нет возможности содержать поместье в нормальном состоянии, вы же знаете, сколько это стоит в наши дни, – сказала она. – Значит, надо или передать его в Историческое общество, или продать.

– А если вам придется уехать отсюда, то это вас просто убьет, – заметил Рори, почему-то совершенно уверенный в правоте этого своего замечания.

И это был вовсе не вопрос, а утверждение, и горечь, которая слышалась в голосе Рори, сказала Бэннер больше, чем он мог предполагать.

Она смотрела прямо перед собой.

– Я выживу, – наконец отозвалась девушка.

Но разговор не клеился, опять воцарилось молчание; тишину нарушали только обычные звуки утра и приглушенный стук лошадиных копыт. Рори смотрел по сторонам, так ничего и не замечая. Он прислушивался к странным ощущениям, которые испытывал, надеясь, что они навеяны старинным костюмом и обществом леди, ехавшей рядом с ним. Они были одни, и его низменные мужские инстинкты должны были бы взыграть, но, видимо, костюмы и общая атмосфера охоты и всего этого прекрасного утра вынуждали Рори вести себя соответствующим образом и не давать воли чувствам.

Рори казалось, что ему станет легче, когда костюмы будут наконец сложены в сундуки до… До следующего раза?.. Года?.. А понадобятся ли они вообще в следующем году?

Отбросив эти мучительные мысли, он вдруг спросил:

– Вся ваша семья – это один Джейк?

– Сейчас – да, – ответила Бэннер. – Мой отец погиб в автомобильной катастрофе, когда я была еще совсем ребенком. Мама умерла десять лет назад. Разумеется, есть еще целая куча дядюшек, тетушек, двоюродных братьев и сестер, разбросанных по всей стране, но здесь мы с Джейком одни, уже много лет только вдвоем.

– А что вы собираетесь делать после того, как продадите поместье? – Рори не смог удержаться от вопросов, хотя прекрасно понимал, что лучше бы ему промолчать.

Ему было неприятно снова напоминать ей о предстоящей сделке, но он проявлял не праздное любопытство. Будущее Бэннер действительно волновало его.

Она бросила на него удивленный и несколько грустный взгляд.

– Вам, возможно, покажется странным, но я не заглядывала так далеко вперед, – ответила она. – Думаю, что и Джейк тоже. – Она замолчала, но вскоре так же тихо и спокойно заговорила снова:

– Мы оба родились здесь, и наши жизни были неразрывно связаны с усадьбой. – Она пожала плечами и, стараясь придать голосу равнодушие, продолжила:

– Наверное, мы купим где-нибудь поблизости небольшой дом с кусочком земли, потому что ни я, ни Джейк не сможем жить в городской квартире. Но, Рори, это совсем не ваша проблема, и вас это не касается, – закончила она твердо.

– Не моя? – Он отвернулся от нее, не в состоянии смотреть Бэннер в лицо, вдруг почему-то разозлившись на эту дурацкую ситуацию.

Да, он хотел получить усадьбу, но не такой ценой. Ему претила одна мысль о том, что он лишает Бэннер и Джейка их столь горячо любимого дома. А от понимания того, что они все равно вынуждены продать усадьбу – пусть не ему, пусть кому-то другому, – Рори легче не становилось. Он злился, потому что понимал, что костюмированные балы и охота будут просто частью местной истории и никогда больше не станут явью, а семейные традиции Жасминовой усадьбы превратятся в забаву для скучающих туристов. Он злился еще и потому, что впервые в жизни предмет купли-продажи внезапно приобрел для него столь огромное значение, что от одной мысли о туристах, глазеющих на великолепное убранство дома, ему становилось тошно.

А еще он злился потому, что очень сильно хотел стать неотъемлемой частью жизни Бэннер, но между ними стояла Жасминовая усадьба. Если он ее купит, то на всю жизнь станет для Бэннер человеком, лишившим ее дома. Даже если он поступит достаточно тактично… Мысль о том, чтобы оставить дом себе и жить в нем – какой бы непрактичной она ни казалась, – все сильнее овладевала Рори. Но в этом случае дом все равно не будет больше принадлежать семье Бэннер. И все же, если Рори откажется от покупки дома, его решение только подтолкнет Джейка к тому, чтобы предложить поместье кому-нибудь другому, а этот кто-то не будет заинтересован в сохранении традиций. Или, в лучшем случае, Джейк передаст усадьбу Историческому обществу. Непонятно, что хуже.

Ситуация была патовая.

Бэннер видела, что Рори злится, – это было написано у него на лице, а поскольку она понемногу узнавала этого человека, она стала также понимать причину его злости. Его теплые чувства к старым плантациям и все возрастающий интерес к семье Клермонов ставили его в незавидное положение. Он не закрывал глаза на проблемы и не бежал от них. И не снимал с себя ответственности за то, что произойдет в будущем с Жасминовой усадьбой и ее обитателями.

– Вы же хотите купить усадьбу, – тихонько сказала Бэннер, – а все остальное вас ведь не касается, правда?

Рори вздохнул, а когда заговорил, то в его голосе явно слышалась горечь:

– Да, я хочу купить усадьбу. Но я не хочу, чтобы здесь что-либо изменилось. И не только в самом поместье, но и в вашей с Джейком жизни. Я хочу, чтобы здесь, как до сих пор, каждый год были костюмированные балы и охота, на которые будут съезжаться соседи и прославлять старый добрый Юг. Я хочу наблюдать за тем, как южане вызывают друг друга на дуэль в саду, и слушать дебаты по поводу президентства мистера Линкольна. И я хочу быть уверенным, что в Жасминовой усадьбе опять кто-то станцует в полночь традиционный вальс.

У Бэннер сжалось сердце от сознания той невысказанной боли, которая столь явственно слышалась в его глубоком голосе. Ему не надо было больше ничего говорить. Бэннер без лишних слов знала, что он испытывает к этому дому такую же щемящую любовь, как и она. И еще она поняла, что только человек, способный на сильные чувства, мог так быстро проникнуться этой любовью.

Впервые она захотела, чтобы он купил усадьбу. Рори будет заботиться о ее доме, раз она сама не в состоянии этого делать.

Бэннер оглянулась и увидела, что они остановились посреди небольшой вырубки, по которой весело журчит ручеек. Отвечая ему, несмотря на ком в горле, она постаралась, чтобы голос ее прозвучал легко и непринужденно:

– Значит, вы непременно купите усадьбу. Если, конечно, Джейк не назначит непомерную цену. Вы обязательно купите усадьбу, – повторила она тише, как бы привыкая к звучанию этой фразы. – В жизни всегда происходят перемены, Рори, и вы не можете избавить нас с Джейком от этих перемен.

– Не могу? – Голос Рори звучал мрачно. – А что вы будете чувствовать, Бэннер, когда я отниму у вас ваш дом? Какие чувства вы будете испытывать ко мне?

Бэннер тронула поводья, направляя Сида вперед и в то же время пытаясь найти достойный ответ.

– Не знаю, право, не знаю, – промолвила она. – Но я – не ребенок, Рори, и прекрасно понимаю, что кто-нибудь все равно купит поместье. Так вот, пусть это лучше будете вы. И… и все.

Они неспешно ехали к дому. Рори прекрасно понимал, что в сложившейся ситуации только таким мог быть ее ответ. Но он так же прекрасно представлял себе дальнейшее развитие событий.

Все дело в том, что Жасминовая усадьба была для девушки не просто домом – поместье было частью самой Бэннер. И неважно, что эту потерю она, как истинная южанка, примет с достоинством – усадьба навсегда останется в сердце Бэннер.

Бэннер простит ему ту боль, которую Рори вынужден ей причинить. Но она никогда не сможет избавиться от нее.

Отобедав, гости разъехались. Лошадей отвели в конюшни. Бэннер скрылась в своей комнате – молчаливая, подавленная, погруженная в свои мысли. Рори переоделся и вышел из своей, все еще пахнувшей жасмином, спальни.

Он напряженно размышлял, но никак не мог найти выхода из сложившегося положения. Услышав голос Джейка, он быстро свернул в маленький коридорчик – у него не было сейчас желания разговаривать со стариком.

Ему нужно было подумать.

Теперь Рори знал, почему мысль о том, что он должен лишить Бэннер дома, приносит ему столь сильные страдания. Он знал об этом с того самого момента, как сам распознал ревнивые нотки в собственном голосе, увидев рядом с Бэннер того, кого считал своим соперником. Рори потрясло осознание того, что чувства, которые он испытывает к Бэннер, выходят далеко за рамки обычной симпатии.