Текст книги "Дом Волков"

– Останешься ненадолго с Падреном и Малией?

Сын покачал головой, его нижняя губа задрожала. Малыш обвил руками мою шею и, разрыдавшись, крепко обнял меня. Я не могла сдержать ответных слез, которые навернулись на глаза. Ком подступил к горлу.

– Я скоро вернусь, – пообещала я.

В скором времени я должна перевоплотиться в волка и стать достаточно сильной, чтобы защитить его. Тогда мы будем вместе навсегда.

Скоро… Совсем скоро…

Мое сердце было подобно сухой земле, которая трескалась от плача моего сына.

– Рейан, мне нужно пойти с Нур и Сфинкс. Я обещаю вернуться как можно скорее.

Он прижался ко мне еще крепче.

Я посмотрела на Берона глазами, полными слез, и Волк двинулся вперед.

– Рейан, – тихо сказал он, успокаивающе положив руку на спину моего сына. Ослабив хватку, Рейан посмотрел на Волка. – Не хочешь зайти внутрь и поиграть, пока Ситали не вернется?

Сын печально посмотрел мне в глаза.

– Ситли.

Я снова обняла его.

– Рейан. Я не задержусь надолго, обещаю тебе. Все будет хорошо, – прохрипела я.

Он посмотрел на Сфинкс, потом снова на меня.

– Хорошо. – Рейан обнял меня еще раз, а затем протянул руку Берону.

Я одними губами сказала «спасибо» Волку, и он с неохотой кивнул. Нур уже поговорила с ним. Берон присмотрит за моим сыном, а также его бабушкой и дедушкой. Он защитит их.

Когда Нур открыла большой портал, Сфинкс выпрямила спину, возвышаясь над нами. Едва пройдя сквозь портал, я оглянулась через плечо и увидела, как мой сын, Берон и Дом Волков исчезают, оставляя только песок вокруг.

Сол помчалась нам навстречу и осветила оранжевый песок, но все же некоторые места так и остались в тени. Я не боялась темноты, но теперь, когда появилась вероятность встретиться с Анубисом, а его темная сила окружала меня… обостряя зрение, обоняние и тревожность, я страшилась того, что скрывалось в тени. Даже среди песка наших дюн, где начиналась и заканчивалась жизнь гелиоанцев.

Нур позвала Сол, потянувшись к светлому лицу матери и быстро притягивая ее к нам по небу. Дюны переливались яркими и темными волнами, пока Сол не прогнала все тени. Наконец-то я почувствовала себя в безопасности. Нур тоже заметно расслабилась, пока не повернулась, чтобы пройтись по песчаным волнам.

На вершине одного из гребней появилась фигура. Жрец Киран ждал Атона. Он бросил на меня короткий взгляд, но тут же продолжил смотреть на Нур. Его ноги, как и мои, были перевязаны, хотя песок оказался не таким уж горячим. Люмос наполнил пустыню своей успокаивающей прохладой, которая все еще оставалась в песчаных зернах.

Килт Кирана трепетал на ветру.

– Атон, – поприветствовал он. – Ситали.

– Спасибо, Киран, – любезно ответила моя сестра.

Я же смогла выдавить из себя только насмешливое «жрец».

– Его тело нетронутым лежит в соседней долине, – сообщил жрец, махнув рукой в нужном направлении.

Нур жестом велела Кирану отвести нас к трупу мужчины. Я последовала за младшей сестрой в дюны. Подол моего платья переплетался с ее из-за ревущего ветра, который каким-то образом не потревожил даже песчинку.

Отец лежал, как и указал Киран, на дне долины. Глаза выедены, кожа увяла. Но именно вид его шеи заставил меня схватиться за свою. Она была уже высохшей, а с левой стороны мясистые, растянутые и слишком тонкие ленты плоти обнажили белые кости.

Сол не теряла времени даром, позволяя погоде и небесным созданиям разъедать его труп.

Нур присела на корточки рядом с телом. Я встала напротив нее. Киран опустился на колени у изголовья, закрыл глаза и обратил свое лицо к Сол.

Язык отца сморщился и приобрел цвет смолы, соответствующий впадинам его глаз, где плоть все еще покрывала глазницы. Кожа на его бритой голове сходила слоями. Ресницы трепетали на ветру. Даже его ногти отделились от кожи. Ноги отца были подогнуты.

– Именно в такой позе ты его и оставил? – спросила Нур Кирана.

Жрец прочистил горло.

– Ваш отец лежит в том же месте, но раньше его ноги не были подогнуты. Когда мы оставили его, он лежал безвольно, широко раскинув руки и ноги. Возможно, его пошевелило какое-то животное или ветер, – предположил Киран в неудачной попытке успокоить нас.

Все, что касалось отца, никогда не было случайным.

Я посмотрела на Нур.

– В моем видении его горло выглядело точно так же.

– Думаешь, это действительно был он?

– Если на самом деле это был не отец, кто-то использовал его внешность, а значит, – точно знал, как он выглядит.

А также знал, что когда я увижу его…

Казалось, это расстроило мою всегда уравновешенную сестру. Расстроило, но только на секунду, после чего она пришла в ярость. На ее лице появилось выражение расчетливой задумчивости.

– Мы уничтожим его тело. Тогда, если темный бог снова попытается использовать образ отца, ты будешь знать, что подобное невозможно.

Я кивнула, искренне желая увидеть, как отец сгорит дотла. Чтобы никогда больше не смотреть на его злобное лицо и не бояться, что Анубис воскресил его, чтобы мучить нас.

– Тебе лучше отойти, – предупредила Нур.

Киран и я попятились. Нур не нужно было призывать Сол. Богиня солнца спустилась сама и излила на тело отца свое пламя. Огонь охватил труп почти мгновенно. Ярость Сол была настолько сильной, что, когда она закончила, не осталось даже осколков костей.

Отец превратился в ничто.

Теперь он никому не мог причинить вреда.

Нур ждала, пока Сол поднимется выше в небо. Киран начал неловко переминаться с ноги на ногу. Песок вокруг снова стал обжигающе горячим.

Я не знала, будет ли в Гелиосе меньше песка теперь, когда Люмос приносил с собой ночную прохладу, или все останется по-прежнему. Песчаные дюны не станут больше, но и не уменьшатся. Стоило только получить шрам, как кожа навсегда менялась. Некоторые повреждения никогда не могут быть устранены.

Я уставилась на то место, где раньше лежал отец, чтобы убедиться, что там не осталось ничего, что темный бог мог бы собрать и использовать против меня.

Голос Нур вернул меня к реальности.

– Прогуляешься со мной, Ситали? Хочу тебе кое-что показать.

Я кивнула.

– Конечно.

Она посмотрела на ноги Кирана.

– Тебе следует вернуться, пока не стало хуже.

Он поклонился Атону, и она позволила ему уйти, как будто они никогда не были друзьями или чем-то бо́льшим.

Нур зашагала прочь от того места, где был брошен, а затем сожжен дотла отец. Когда жрец не мог нас услышать, младшая сестра взглянула на меня.

– Тебе ведь любопытно, какие отношения связывают меня с Кираном?

– Я видела, как он коснулся твоей руки возле Дома Сумерек, – призналась я.

Нур наклонила голову.

– Почему ты не рассказала об этом отцу?

– Я думала об этом, ведь Кирану не следовало прикасаться к тебе. Но в конце концов решила не рассказывать. Отец убил бы жреца, а это разозлило бы Сол. Я не хотела давать ему еще один шанс вырвать чью-то душу из тела. Духи народа Сол подпитывают ее огонь, но убийство давало отцу ощущение вседозволенности. Сила и страх подобного рода подпитывали его.

– Киран и я всегда были друзьями, – начала Нур. – Он повел меня в дюны, чтобы предать останки Джобы песку. С ним я часто давала своим мыслям волю. Мне не следовало этого делать. Я знала, что это неправильно, но все же часто размышляла, могли бы мы стать чем-то бо́льшим, не принеси он клятву верности Сол. Теперь я знаю, почему богиня выбрала его. Мне суждено было встретить Келума. Киран же должен направлять меня духовно.

Какое-то время мы шли молча, внимательно разглядывая друг друга. Странное перемирие, воцарившееся между нами, было все еще шатким. Да, мы сделали шаг навстречу друг другу. Тем не менее, старые раны не затянулись, даже если Нур не хотела этого признавать. Младшая сестра все еще относилась ко мне с настороженностью, как и я к ней.

Мы шли по дюнам, пока не добрались до вершины самой высокой, с которой открывался вид на ее величественного двойника. Сперва ветер дул нам в спину, задувая наши платья вперед, но после стих в пропасти между дюнами. Удивительно, но песок так и не сдвинулся с места. Единственная цепочка следов вела на вершину, где изогнутая линия сложенных костей цеплялась за гребень самой высокой в поле зрения дюны. Я сразу поняла, что это следы Нур. Сестра указала на самую дальнюю кучу останков и присела на песок. Когда она похлопала по месту рядом с собой, я приняла приглашение.

– Это все, что осталось от плоти моей матери, – сказала она, указывая на лежащие рядом кости. Затем, указывая на другую груду костей, оставшихся от Мины, сестра сосчитала жен и жизни, которые отец забрал после смерти Сол. Лираен. Эрлет. Никка. Джоба.

Всю дорогу сюда она несла останки своей матери?

Нур была так молода, всего семь лет, когда Сол снова покинула землю и вернулась на небо. Я задавалась вопросом, как богиня смогла сделать подобное. Как ей удалось найти в себе силы уйти от Нур? Я не могла забыть Рейана. Даже когда меня не было рядом, я посылала кого-то проверить, все ли в порядке. Конечно, богиня все еще могла присматривать за своей дочерью издалека, а также защищать ее. Я много раз была тому свидетелем. Но расстояние и угрозы отца связывали руки Сол.

– Зачем ты привела меня сюда? – прохрипела я.

– Потому что это священное и безопасное место. Даже магия темного бога не смогла остаться под этими песками.

– О чем ты хочешь поговорить? – спросила я, стараясь не ерзать. Я хотела вернуться к своему сыну, но что-то удерживало меня на месте. Нур? Или все же Сол?

– Я хочу показать тебе кое-что, но думаю, тебе будет неприятно на это смотреть.

– Что бы это ни было, я переживала и похуже, – заявила я.

– Едва ли, – прошептала Нур.

Она взмахнула рукой перед нами, и дюны исчезли, сменившись моей комнатой в Доме Солнца. Я смотрела на происходящее глазами Нур. Ощущала то, что чувствовала она. Огонь Сол горел в ее сердце и руках. Он лился с ее лица и глаз.

Этим вечером она заняла место Атона. Я полагала, что Нур должна быть в восторге, но вместо этого страх бежал по ее венам, подгоняя торопливые шаги и мысли. Мысли сестры тоже стали моими. Мы будто слились в единое целое. Как будто я больше не сидела на песке рядом с некоторыми живыми и уже умершими, а мчалась сквозь пространство и время, пока ноги мои не коснулись холодного камня, липкого от крови моей сестры.

Мое сердце лихорадочно забилось.

Я поскользнулась на ярком кровавом пятне на полу. Я продвигалась неуверенно, боясь упасть. Берон склонился над ней. Его широкая фигура загораживала Ситали.

Рука сестры безжизненно лежала рядом с ним, напоминая щепку среди тонких ножек расколотого стола. Ее ноги были раскинуты и неподвижны.

– О, великий Люмос, – выдохнул Келум прямо у меня за спиной.

– Берон? – мой голос сорвался, когда я обогнула его, чтобы увидеть Ситали.

Он изо всех сил давил на рану в боку. Берон поднял глаза на своего брата, по его лицу текла кровь, в глазах отражался ужас. Дыхание Волка было таким же неистовым, как и мое. Паника промелькнула в его голубых глазах.

– Нур… помоги. Она умирает. Уходит. Ситали больше не отвечает мне. И ее глаза… – голос Берона дрогнул. – Огонь в них исчез.

Кровь Ситали виднелась на его щеках, лбу, шее. На руках Берона остались следы маленьких и изящных пальцев. Ее пальцев.

– Кто это сделал? – Я схватила сестру за руку, наклонилась, чтобы помочь ей открыть глаза, а затем похлопала ее по лицу. – Ситали? Ситали! – крикнула я. – Нет.

Темнота опустилась. Будь Сол здесь, она, возможно, смогла бы помочь. У меня же не было подобных сил. Я была не вправе контролировать жизнь и смерть.

– Сол!!! – закричала я, требуя, чтобы богиня пришла и исправила эту ошибку. Но где-то глубоко внутри я уже чувствовала ее отказ. Темный бог был рядом.

Свет Люмоса проникал в окно, окутывая Берона голубым сиянием. Брат Келума посмотрел наверх и замер.

В воздухе витал знакомый запах. Почувствовал ли он его? Этот гнилостный, тошнотворный запах.

– Берон? – позвала Нур.

Волк не дышал.

Келум бросился ко мне, одернул руку, которую я протянула к его брату.

– Не трогай его, – предупредил он, падая на колени рядом со мной, толкая меня – Нур – себе за спину. – Он собирается… – Келум заслонил меня своим телом, когда Берон превратился в Волка, смесь черного меха и длинных зубов. Одно долгое мгновение он пристально смотрел на Келума, затем вонзился клыками в плечо Ситали, мотая головой из стороны в сторону. Волк рвал ее кожу; ужасный звук заглушило звериное рычание.

Я рванулась к Берону, но Келум обхватил меня руками за талию. Пытаясь освободиться, я закричала:

– Прекрати, Берон!

Своим огнем и яростью, с солнцем в руках я обожгла Келума, чтобы освободиться, подпалила мех Берона, чтобы оторвать его от моей сестры.

– Остановись! – взревела я.

Берон рухнул на пол, в мгновение ока превратившись в человека.

Ожог в форме ладони пузырился на его шее.

Рана покрылась красными волдырями, но на удивление быстро зажила.

– Держитесь подальше от нее и от меня тоже, – предупредила я братьев, прижимая Ситали к себе. Ее плечи лежали у меня на коленях, я защищала ее тело и плечо, которое укусил Берон. Новая рана тоже кровоточила, но совсем чуть-чуть. Я оглядела залитый кровью пол, посмотрела на двух мужчин, которым по глупости доверила свою жизнь и жизнь Ситали.

Берон тяжело дышал, Келум же медленно встал, пытаясь спокойно объяснить:

– Это был единственный способ спасти ее, Нур.

Я ненавидела его собранность. Как он даже думать посмел, что имеет право разговаривать со мной, оставаться в моем Доме?

– Он не спас, а наоборот – помог ей умереть, – заплакала я. Слезы наполнили мои глаза, и я пододвинулась еще ближе к безжизненному телу Ситали, прижимая ее голову к своей груди. Мои пальцы скользнули по ее мягким темным волосам. – Прости, что подвела тебя, – сказала я.

– Она жива, – прохрипел Берон. – Люмос… Люмос позволил мне спасти ее. Но взамен мне пришлось обратить ее, Нур. Мне очень жаль.

– Обратить ее? – Я еще раз осмотрела Ситали. – Она не дышит, Берон. Она мертва, потому что ты укусил ее, – сказала я голосом, лишенным каких-либо эмоций.

Келум покачал головой.

– Она жива. Я чувствую каждую ее частичку.

Ситали внезапно ахнула. Ее тело дернулось, но она не открыла глаза. Грудная клетка моей сестры снова начала подниматься и опускаться. Первый вдох Ситали был холодным, как смерть. Но те, что она сделала после, согрели мою кожу.

Я посмотрела на Келума, затем на его брата.

– Объясните мне все. Немедленно. Тогда, возможно, я не испепелю вас обоих. – Я едва могла сдерживать огонь, рвущийся наружу.

– Зарина, – заикаясь, произнес Берон. – Зарина ранила Ситали и оставила ее умирать.

Пораженная услышанным, я открыла рот.

– Ситали позвала меня, и я примчался сюда так быстро, как только мог. Но она уже лежала при смерти. Она потеряла так много крови… – Берон покачал головой. – Она попросила кое-что передать тебе, Нур. – Волк сел, скрестив ноги, изо всех сил пытаясь прикрыть свою наготу. – Она просила тебя защитить ее сына. Даже заставила меня поклясться в этом.

Кажется, мое сердце остановилось, но в следующую секунду снова начало биться. Мои ресницы затрепетали.

– Сын? – Я посмотрела на безжизненное лицо Ситали, провела липкой ладонью по ее щеке. – У тебя есть сын? – спросила я ее. Комок застрял у меня в горле, в глазах и носу защипало.

У Ситали был сын. И отец об этом знал.

Мне было больно за нее. Когда слезы все же полились из моих глаз, солнечные бриллианты со звоном упали на окровавленный каменный пол.

Я позволила им окунуться в кровь моей сестры. Я крепко держала Ситали, всем сердцем говоря ей, что теперь я поняла. Все встало на свои места.

Келум пододвинулся ко мне. Он, чьи глаза наполнились серебряными слезами, поглаживал меня по спине. Вид Берона разбивал мне сердце. Дыхание Волка стало поверхностным. Он раскачивался взад-вперед, проводя окровавленной рукой по измученному лицу, по волосам.

– Я умолял Люмоса спасти ее. Он сказал, что только я могу это сделать. Чтобы спасти Ситали, я должен укусить ее, даже зная, что из-за этого она превратится в волка. Я сделал ее своей.

Видение испарилось. У меня перехватило дыхание. Я снова находилась в дюнах, сидела на песке рядом со своей сестрой.

Сделал меня своей…

– Зачем ты показала мне это? – спросила я.

– Чтобы ты точно знала, что произошло.

Так и было. Теперь я знала. Я знала, что чувствовала Нур, когда Зарина ударила меня ножом. Чтобы отомстить за меня, она даже была готова испепелить Келума и Берона, как всего несколько минут назад Сол испепелила отца. Тогда она еще даже не знала о Рейане и не понимала, что отец использовал сына, чтобы шантажировать меня…

Кое-что еще поразило меня. Берон не колебался. Он поговорил с Люмосом, и как только получил его разрешение, тут же превратился в волка и спас меня. Брат Келума действовал инстинктивно, не раздумывая. Он примчался на мой крик. Он пытался спасти собственными силами, а когда не смог, обратился за помощью к Люмосу.

Он укусил меня, хотя и знал, что так мы навсегда будем связаны: станем членами одной стаи.

– Почему мне кажется, что я увидела далеко не все? – проницательно спросила я Нур.

Она нахмурилась.

– Тебе следует научиться быть благодарной за подарки, которые ты получаешь.

С этими словами Нур встала и пошла прочь от священного места.

Ветер обдувал наши лица, подхватывал песок и кружил его в воздухе. Моя младшая сестра взмахом руки создала портал, который вел в темное место с колючими деревьями. Теплый свет мерцал в окнах Дома Волков. Гелиоанский песок, пахнущий домом, оросил лунную землю, когда портал за нами закрылся.

8

Когда мы вернулись, Малия ждала на крыльце, сидя в широком деревянном кресле. При виде Атона она попыталась встать, уже уперлась руками в края подлокотников, но Нур остановила ее.

– Не вставайте. В этом нет необходимости. Теперь мы одна семья.

Я знала Малию достаточно хорошо, чтобы понимать, – она никогда не сможет непринужденно общаться со своим Атоном, независимо от того, кем приходилась мне Нур. Если Рейан и правда выбрал бы путь Атона, а Малия прожила достаточно долго, чтобы увидеть его расцвет, она все равно поклонилась бы внуку. Мальчику, которого она вырастила как своего собственного сына.

Нур тихо вошла в Дом, оставив нас наедине.

Ночные звуки, доносившиеся из леса, делали его будто бы живым. Он дышал, кричал и неуклюже двигался. Прислушайся я внимательнее и дольше, уловила бы, как свет Люмоса стелется по земле.

– Рейан спит на руках у Волка. – Тон Малии не был резким, но в нем слышалось множество вопросов. Я подавила улыбку, зная, что Берон скорее всего не спит и слышит каждое слово. – Он не выпускал Рейана из виду с тех пор, как ты ушла.

– Я попросила Берона присмотреть за ним, пока меня не будет. Знаю, вы с Падреном вырастили его, но здесь происходит что-то странное, а Берон самый сильный из всех возможных защитников.

Мать Мерика немного помолчала. Лунный свет играл на тех прядях ее темных волос, что уже успели стать серебряными. Она выпрямилась и наклонилась ко мне.

– Я думала, ты хочешь выйти замуж за его брата, – тихо сказала Малия, внимательно наблюдая за мной.

Я покачала головой.

– Я только хотела заполучить корону. – Я хотела власти. – А не того, кто ее носит.

Малия только протянула «А-а-а-а» и коротко кивнула. Она откинулась на спинку стула и сложила руки на животе.

– Теперь же, ты думаешь, что Берон именно тот, кого ты искала?

– Разве мне нужен еще кто-то, кроме моего сына? – возразила я.

– Нет, – беззаботно ответила Малия, прежде чем бросить взгляд на окно. – Но не думаешь же ты, что я поверю, будто между вами ничего нет.

Я приоткрыла рот от удивления. Вздох поднялся в моей груди, но оборвавшись, стал еще одним ночным звуком.

– Между нами… все сложно.

– Обычно такое случается с самыми крепкими парами, – заметила она с улыбкой. – Мой брак с Падреном устроили родители. Я возненавидела его еще до того, как встретила. Я думала, что он лишил меня самостоятельной, независимой жизни, но это было не так. Моя мать все равно нашла бы мне другого жениха, за которого пришлось бы выходить замуж. Нам потребовались месяцы, чтобы научиться выносить друг друга, и больше года душевных страданий, чтобы стать друзьями. Дружба со временем переросла в любовь. Когда мы впервые обменялись манжетами, я и подумать не могла, к чему это приведет. И все же, между нами любовь, за которую стоит бороться. Любовь, за которую стоит умереть. Мерик чувствовал то же самое по отношению к тебе.

Я не знала, что сказать. Я любила Мерика. Именно моя любовь и привела его к смерти. То, что его мать заботилась обо мне так, чтобы говорить о будущем с другим мужчиной, делало сердце в моей груди тяжелее.

– Ты любила моего сына, Ситали. Он выбрал тебя, несмотря на наши предупреждения. Пусть тогда мы не знали тебя, но мы многое слышали о твоем отце.

– Мерик сделал неправильный выбор.

Малия покачала головой.

– Для него это было правильное решение. Не стану лгать, что одержимая горем я не винила тебя. Но в смерти Мерика нет твоей вины. Ради одного мгновения с тобой он посмотрел смерти прямо в лицо. Он был сражен, Ситали. Это не было простым мальчишеским увлечением. Он строил планы, рассказывал нам, как выкрадет тебя и Рейана, когда Зарина станет Атоном. Он набросал план скромного дома, который мечтал построить для вас троих.

Слова Малии удивили меня. Мерик упоминал о побеге, но он никогда не рассказывал мне о доме, который хотел построить. Эта мысль заставила всплыть на поверхность почти забытые воспоминания. План побега был полностью продуман. Его друзья должны были прикрыть нас. Мы подкупили речного путешественника, чтобы тот отвез нас к Разделу. Я собрала все золото, которое только могла унести, чтобы позже обменять его на вещи первой необходимости. Путь к идеальной жизни для нас троих. Я задавала практические вопросы о том, чем мы будем питаться и где будем жить, но Мерик говорил мне не волноваться, ведь Сол укажет нам путь. Он был так уверен в этом, так очарован мечтой о нашем будущем. Иногда мне было интересно, не делали ли эти мечтания Мерика слепым к настоящему и угрозам, которые таились в нем.

– Я просто хотела дать тебе знать, – это нормально, если ты решишь двигаться дальше. Ты горевала по Мерику гораздо дольше, чем того требует обычай.

Я сморщила нос при мысли о трауре, об обычаях и традициях, что другие сочли уместными.

Год не что иное, как медленный поворот солнца. Как Зарина, прокручивающая свой клинок в моей ране. Может быть, время не заглушило потерю, а только растягивало страдание в виде раны. Открой ее, и тут же истечешь кровью.

Заранее определенное, социально приемлемое количество дней не могло стереть такое великое чувство, как любовь, или принесенную во имя нее жертву. Пески времени не могли стереть осадок вины, оставшийся после произошедшего.

Тем не менее, слова Малии так много значили для меня.

– Малия, я не знаю, как отблагодарить тебя за все, что ты сделала для меня и моего сына.

Она отмахнулась.

– Рейан – наша кровь. Мы делали то, что следовало. Не нужно благодарностей, Ситали. Кроме того, ты была более чем щедра с нами.

Стараясь не заплакать, я фыркнула от смеха.

– В Гелиосе не хватит золота, чтобы показать, как я тебе благодарна. – В моем горле образовался комок. – Я просто надеюсь, что ты знаешь… Я хочу быть идеальной матерью для Рейана, но ты всегда будешь частью его жизни. Я не заберу его у тебя.

Слезы покатились по ее щекам.

– Знаю, моя девочка, – сказала она, взмахом руки призывая меня подойти ближе. Малия крепко прижала меня к себе, целуя в щеку. – Я знаю сердце, бьющееся за щитом, который ты выковала. Это сделано, чтобы защититься.

– Пока я не превращусь в волка, я прошу тебя присмотреть за Рейаном…

Я не стала говорить, что, возможно, ей придется защищать моего сына от меня же, но скрытый смысл моих слов тяжело повис в воздухе между нами. После того, что случилось сегодня днем, я чувствовала себя более уязвимой, чем когда-либо. Как легко темный бог одурачил меня. Он контролировал все мои чувства.

Малия похлопала меня по тыльной стороне ладони, затем взяла мою руку в свою.

– Я всегда буду рядом, что бы тебе ни понадобилось.

Я спрашивала себя, уверена ли Малия в собственных словах. Убьет ли она меня, чтобы сохранить Рейану жизнь. Если я вдруг превращусь в монстра, потерявшего связь с реальностью, хватит ли ей духу расправиться со мной?

Малия ослабила хватку, когда дверь открылась и из Дома вышел Келум. Огненная манжета Нур вспыхнула на его бицепсе.

– Нур только что ушла. Она просила передать, что собирается встретиться с Кираном и обсудить книгу.

– Еще одна книга? – выдохнула я.

– Чем больше мы знаем о враге, с которым нам предстоит столкнуться, тем легче будет подготовиться к битве, – мудро заметил Люмин.

– Мы не найдем то, что нам нужно, в выцветших чернилах и шелестящем тонком папирусе! – оспорила я. – Нам нужно найти Зарину, выпытать имена ее приспешников, узнать их планы, а уже потом строить свои собственные.

Келум покачал головой.

– Нет, пока ты не превратишься.

– Они нападут на нас первыми, если так и будем бездействовать, – настаивала я.

– Мы не бездействуем, – возразил Люмин.

Мое раздражение продолжало нарастать.

– Ждать глупо! Пока мы ждем, их силы только крепнут. Нужно нанести удар, пока они все еще спотыкаются на своих слабых ногах. Если они станут сильнее, битва грозит быть ужасной. Люмос приказал тебе ждать? Обращался ли ты к нему за советом? Знает ли он, где встречаются Зарина и ее последователи? Какие планы они строят?

Взгляд Келума метнулся к окну. Берон скорее всего говорил ему сменить тему, но подобные вещи следовало обсудить как можно скорее. Кроме того, все они обращались со мной так, словно я была фарфоровой куклой. Как будто Зарина разбила меня вдребезги, а после едва удалось склеить оставшиеся от меня осколки.

Малия потянулась и притворно зевнула.

– Думаю, мне стоит зайти внутрь. Уже поздно.

Теперь Малия знала, что я не заинтересована в Келуме, но эта женщина обладала хорошей интуицией и сразу поняла – Келум хочет поговорить о чем-то еще, кроме нашей возмутительной пассивности и того, что Нур вернулась в Дом Солнца.

Больше всего меня злило то, что Люмин не ответил на мои вопросы о боге луны и о том, как он может нам помочь.

Малия закрыла за собой дверь и направилась к себе в комнату. Ее тень скользнула в широком окне.

В глазах Келума читалось напряжение. Беспокоился ли он о том, что Нур проводит время с Кираном?

– Ты взволнован, – выпалила я, сразу же вставая с подлокотника кресла.

– Ничего подобного, – возразил он.

– Ты как бы… прищуриваешься, когда нервничаешь.

– Нет, совсем я не прищуриваюсь, – увернулся он.

– Лжец.

– Ну хорошо. Меня кое-что беспокоит. – Он глубоко вздохнул. – Я ненавижу, когда нам с Нур приходится расставаться, – сказал он, глядя на Люмоса, виднеющегося сквозь деревья.

– Это как-то связано со жрецом?

– Нет, – протянул Келум, нахмурив брови. – Должен ли я беспокоиться о нем?

– Совсем нет. Пока есть ты, моя сестра никого другого и не замечает. Просто… иногда люди начинают ревновать.

– Это не ревность. Я просто… У меня ужасное чувство в груди, которое никак не проходит. Думаю, бог луны чувствует себя так. – Глаза Келума вспыхнули. – Ибо даже он не знает, где прячутся Зарина и ее помощники. Он не видел их.

Ну наконец-то правда. Хотя я пока не хотела зацикливаться на услышанном.

Для раздумий у меня еще будет достаточно времени. Сейчас же следовало успокоить Келума.

– Ты должен пойти к ней.

Он взглянул на меня.

– Она со жрецами Сол. Я всегда чувствую, что вторгаюсь во что-то запретное, когда нахожусь рядом с ними.

– Что, если ты позволяешь разуму заглушить голос сердца? Возможно, Нур действительно хочет, чтобы ты был рядом и помог противостоять всему этому? Если ты не уверен в том, что она чувствует, просто спроси ее. Думаю, она тоже ненавидит разлуку с тобой. Кроме того, жрецы Сол и Люмоса должны работать вместе с Атоном и Люмином и всеми остальными, кто способен сражаться с темным богом.

– Почему все так сложно?

Я пожала плечами.

– Потому что так устроен мир.

Возможно, в действительности Скульптор высек хаос. Бесконечный цикл триумфа и душевной боли.

– Наша мать внутри, – тихо сообщил Келум. – Нур провела ее через портал перед тем, как уйти. Я уже сообщил ей о нападении… но она должна знать о том, что произошло сегодня. Как раз сейчас Берон рассказывает ей об этом.

Я мысленно застонала. Вада возненавидела меня с нашей первой встречи в Доме Сумерек, а мое пребывание в Доме Луны только все усложнило. Я смертельно устала от эмоционального напряжения. Столкновение с Вадой было последним, чего я хотела. Легче было встретиться лицом к лицу с Зариной.

При мысли о моей сестре-убийце я почувствовала, как золотой кинжал, висевший у меня на поясе, нагрелся.

Келум улыбнулся.

– Не волнуйся ты так.

– Она ненавидит меня, – прямо сказала я.

Он бросил на меня косой взгляд, который только подтверждал мои слова.

– Берон просил передать, что Рейан ей понравился.

– Спасибо Сол, – поддразнила я.

Келум усмехнулся и повернулся обратно к двери, но, положив пальцы на дверную ручку, остановился.

– Твоего отца больше нет, Ситали. Не забывай об этом. Неважно, что ты видишь.

Я кивнула.

– Знаю.

– Ты и раньше знала.

Но я совсем забыла об этом. Все казалось таким реальным.

– Я не хочу видеть, как тебе больно… или что похуже.

– Спасибо, Келум, – прохрипела я.

– Просто не забывай о возможности увидеть мираж. Если все выглядит слишком хорошо, значит, скорее всего это неправда.

– Говоришь по собственному опыту?

– Было нелегко стать Люмином. – Келум открыл дверь и придержал ее для меня.

Я никогда не задумывалась о том, как он стал Люмином или как Берон стал Волком. Я слышала несколько забавных историй об их детстве, но ничего о переходе от молодых парней к чему-то… большему.

Вада чопорно сидела в плюшевом кресле у камина.

Келум опустился на ближайший к огню подлокотник.

Он действительно скучает по моей сестре…

Холт откинулся на спинку стоящего с другой стороны от Вады кресла и нервно барабанил пальцами по подлокотнику. Берон сидел напротив них в более прохладном и темном месте, положив голову Рейана себе на грудь, как и сказала Малия. В месте, где уголок рта моего сына соприкасался с рубашкой Волка, виднелось потемневшее пятнышко слюны.

Холодные глаза брата Волка встретились с моими. Он не отвел взгляд.

Куда подевались Малия и Падрен? И где Чейз?

Мой взгляд скользнул вверх по ступенькам, затем снова вернулся к Берону.

Он внимательно осмотрел меня, как будто хотел убедиться, что я вернулась целой и невредимой. Я подошла к нему и потянулась к сыну, но Волк отмахнулся.

– Он спит.

– Ничего страшного, снова заснет. Ты не можешь держать его так всю ночь.