Текст книги "Любовь, жизнь и далее по списку"

Восемь

– У меня болят ноги, – пожаловалась я. – Почему у меня болят ноги? Мы и тридцати минут не провели на квадроцикле. – Мы шли по Мейн-стрит к машине Купера, и я потягивала молочный коктейль, который он купил мне в награду.

– Твои бедра сжимали сидение так, словно вся жизнь зависит только от этого. Еще бы они не болели.

– Моя жизнь зависела от этого. – Я трижды постучала кулаком по правому бедру. – Ауч. Очень больно.

– Тогда хватит себя бить. И ходить вот так вот.

– Как так?

– Как будто возвращаешься после долгой прогулки на лошади.

– Я о том и говорю. Не могу это контролировать. – Я снова ударила себя по ноге.

Он обогнал меня на шаг, показал себе на спину и присел.

– Запрыгивай.

– Вот и запрыгну. Может быть, через сотню ярдов[11]11
  Примерно 100 м.


[Закрыть] и твои ноги заболят. – Я заскочила ему на спину и опустила подбородок на широкое плечо. Моим ногам не стало легче, да и чувство, что я падаю, честно говоря, никуда не исчезло.

Магазины на Мейн-стрит в основном были рассчитаны на туристов – здесь можно было найти воздушных змеев, пляжные безделушки, приспособления для серфинга, – но Купер рассматривал каждую витрину очень внимательно.

На серебряном фонарном столбе я заметила вывеску и крикнула:

– Подожди! Стой!

– Что случилось?

– Смотри. – Я указала на надпись. – Прочитай.

Он подошел ближе и прочитал вслух:

– Любительский театр объявляет открытое прослушивание на роль в мюзикле «Музыкант». – Купер закинул меня повыше на спину и понес дальше. – Нет уж. Я пас.

Я потянула его за плечи, как потянула бы поводья настоящей лошади. Конечно, я ждала подчинения, но это был Купер, и Купер воспротивился. Тогда я вырвалась из его хватки, чтобы спрыгнуть.

– Купер. Пробы через три дня. – Я обратила его внимание на дату в объявлении. – Крайний срок для моего следующего опыта как раз в этот день. Сама судьба вступает в игру. Мы с тобой еще никогда не играли в театре. То, что нужно!

– Судьба?

– Точно. Судьба. Рок. По счастливой случайности мы прошли мимо этой листовки. По счастливой случайности именно сейчас мы работаем над списком. Так и работают счастливые случайности. – Я достала телефон и сфотографировала объявление.

Он запрокинул голову и издал протяжный стон.

– Как же я скучаю по Джастину. Он бы никогда не заставил меня заниматься такой ерундой.

– Точно! Джастин должен знать, что пропускает. – Я отправила ему фотографию со словами:

Я: «Купер умолял меня сходить с ним на пробы».

– Какая же ты хулиганка, – сказал Купер.

– Неужели боишься? – спросила я. – Вот он, твой страх?

– Нет. Просто это глупо. Мы не пройдем. Мы оба ужасно поем.

– Эй! Говори за себя.

– Думаешь, нас примут?

– Нет. Мы пробуемся не для того, чтобы петь в мюзикле. Мы получаем новый опыт. Вот в чем идея, Куп. – Я взяла его под локоть. – Мы здорово развлечемся!

– Я бы не назвал это развлечением.

Телефон зажужжал у меня в кармане – пришел ответ от Джастина.

Он: «Эм… не хочу ничего об этом знать».

– Вот видишь, он тоже считает эту затею нелепой.

– Десять утра, понедельник, буду ждать тебя у меня дома. Это не завтра и не послезавтра, это следующий день после этого.

– Я знаю, когда у нас понедельник.

– Просто подстраховалась. Сейчас же лето. Дни сливаются в один.

– Что у нас завтра? – спросил он.

– Пробы не завтра.

– Знаю. Но мы ведь встретимся?

– Завтра я на работе. После нее?

– Конечно. Первый рабочий день после того, как мистер Уоллес назвал тебя андроидом?

– Ага.

– Удачи!

* * *

После работы я рухнула в свое кресло. Странный день. Мистер Уоллес усадил меня на кассу. Еще никогда мне не поручали такую работу. Служить уборщицей или гидом по музею было не лучше, но я, по крайней мере, была окружена искусством и черпала из него вдохновение. А сегодня мой взгляд падал только на вестибюль и улицу. Ничего вдохновляющего. Мистер Уоллес слишком открыто меня избегал.

Я вошла в учетную запись на компьютере и открыла почтовый ящик. Когда мы с папой находились в разных временных поясах, он обычно присылал мне ответ, пока я спала. Наверняка и теперь письмо ждало меня на почте.

«Моей дочери, которая получила свое имя от мамы, потому что у папы не было права голоса.

Твоему сердцу не нужно становиться в три раза больше. В два, разве что, но точно не в три. Могу я внести свои поправки и убрать некоторые пункты, чтобы ты точно не перестаралась? Итак, столкнуться со своим страхом (звучит опасно, я не одобряю), влюбиться (я не разрешаю тебе влюбляться до тридцати лет), пережить разбитое сердце (это и вовсе кажется контрпродуктивным, учитывая, что ты пытаешься его вырастить), узнать историю незнакомца (не разговаривай с незнакомцами), увидеть, как жизнь покидает этот мир (того, что видел я, с лихвой хватит на всю семью). Так-то лучше. У тебя останется шесть заданий. Обращайся. Что касается твоего невозможного поручения, посмотрим, существуют ли камни в виде сердец. Спасибо, что держишь меня в курсе. Как дела у мамы?

С любовью, тот чувак, которого ты не узнаешь, когда он заявится домой».

Я не знала никого, кто мог бы сравниться с папой в искусстве письма. И раз уж большую часть времени папа был моим папой по переписке, переоценить этот навык было сложно. Я села сочинять ответ.

Самому сверхзаботливому папочке в мире!

Спасибо за твой вклад, но я все-таки не предлагала тебе проголосовать за понравившиеся испытания. Более того, один из тех пунктов, на которые ты наложил вето, уже выполнен. Вчера я встретилась со своим страхом и впервые села на квадроцикл. Скажу сразу, это не тот опыт, который я в ближайшее время захочу повторить, но он определенно того стоил. И я готова поспорить, что сердцевидные камни существуют. Теперь это исключительно вопрос твоей преданности. Мама в порядке. Не так хорошо, как рядом с тобой, но повода для беспокойства нет. Береги себя.

Люблю тебя, (оставляю здесь место для имени, за которое ты проголосовал бы).

Я кликнула «Отправить», взглянула на список и достала ручку из ящика стола. Напротив «столкнуться со страхом» я нарисовала маленькую галочку и задумалась, можно ли засчитать поездку на квадроцикле еще и как новый опыт. Нет, один опыт – одна галочка, решила я. Никаких поблажек. Мне действительно необходимо, чтобы шалость удалась. Новый опыт подарит новые эмоции и образы, а это материал для новых работ. Никогда прежде я не руководствовалась эмоциями в рисовании и никогда не переступала через себя в поисках новизны – я не жаждала новых впечатлений, мест или навыков.

Мне захотелось пересмотреть и другие пункты списка. Пробы через пару дней; вопрос о том, что делать потом, оставался открытым.

Хотя было у меня одно плевое дело. И сейчас, кажется, самое время к нему приступить, потому что растянется это, по меньшей мере, на несколько дней.

Итак, классика.

– Мам! – оповестила я о своем присутствии, переступая порог кухни. – Я пойду в библиотеку.

Она оторвала взгляд от своей книги. Я подумала, что моей и без того слишком беспокойной маме лучше бы не читать книг с заголовком «Настоящее преступление».

– Посоветуешь что-нибудь классическое? – спросила я.

Дедушка крикнул из другой комнаты:

– Я прочитал бездну классики! Нужен мой совет?

– С тобой никто не разговаривает, старик. Смотри свой «Мэтлок»[12]12
  Американский юридический драматический сериал. Транслировался с 1986 по 1992 год на канале NBC.


[Закрыть].

Из комнаты донеслось гневное бурчание.

– Я не смотрю «Мэтлок».

Мама окинула меня разочарованным взглядом, давая понять, что шутка зашла слишком далеко.

– Прости за «старика»! – прокричала я.

– А за «Мэтлок»?

– Не стыдись того, что смотришь сериал о престарелом адвокате, от которого всегда зависит успех дела. Хм, кажется, этот персонаж вполне мог быть списан с тебя. – До пенсии дедушка был практикующим адвокатом, и он ненавидел сравнения с экранными дилетантами.

Послышалось что-то невразумительное – наверное, он бормотал ругательства себе под нос.

– У меня слишком большой список прочитанного, сложно выделить что-нибудь. – Она указала на гостиную. – И там ты тоже только что сама сожгла все мосты. Кажется, придется справляться самой.

– Как насчет читательского? Нам нужен читательский билет. Думаю, тебе придется заполнить какой-нибудь бланк для своей несовершеннолетней дочери. Иначе они вряд ли доверят мне свои книги. – Мое намерение оторвать ее от той книги и выманить из дома было более чем прозрачным, но я не отступала.

Мама тут же насупила брови – так отчаянно она пыталась выйти из положения, но не из дома.

– Думаю, я там не нужна. У детей же есть свои карточки, верно? Нет, мне незачем идти.

– В библиотеке всегда мало людей, мамуль.

– Откуда тебе знать?

– К тому же она в пяти минутах от дома, – продолжала я.

– На машине.

– Да, на машине.

– Я бы лучше прогулялась.

– Знаю. Но прогулка получится долгой. – И я понимала, что такую прогулку мама не осилит. – Все хорошо, мам. Просто ты уже давно не ставила перед собой маленьких испытаний. – Обычно я такого ей не говорила. Обычно я давала ей легко соскочить с крючка. Мне совсем не хотелось ее расстраивать или раздувать костер и так растущей тревоги. Но пока я сидела на квадроцикле, прильнув к спине Купера, я осознала, что трудности, на которые идешь осознанно, окрыляют. Я бы даже сказала, что преодолевать их – настоящее достижение.

Она вздохнула.

– Я позвоню в библиотеку и узнаю, обязательно ли мне присутствовать.

«Будь прокляты телефоны», – подумала я. Такие полезные, что все мои гениальные планы идут коту под хвост.

Я достала и свой полезный телефон, чтобы отправить Куперу сообщение:

Я: «Иду в библиотеку за классикой. Хочешь со мной?»

Он: «Не могу. Семья устроила барбекю и пригласила папиных коллег. Позвони мне с чем-нибудь срочным примерно через час».

Я: «С чем срочным?»

Он: «С чем ты могла бы обратиться к лучшему другу? Не знаю. Придумаешь что-нибудь».

Я: «Уверена, после этого твои родители полюбят меня еще сильнее. Я не буду изображать никакую срочность. Я буду читать «Преступление и наказание».

Я просмотрела список литературы, и это название показалось мне самым заманчивым.

Он: «Какое преступление ты собираешься совершать?»

Я: «Это название книги».

Он: «Супер. Возьми и мне. Звучит круто».

Я: «Нельзя читать одну и ту же книгу. Нужно выбрать разные, чтобы поделиться потом прочитанным. Получим двойную порцию глубины».

Он: «Окей. Тогда, чур, мне «Преступление и наказание».

Я: «Ты засранец! Знаешь об этом?»

Он: «Да. А теперь мне пора бежать».

Я: «Хорошо. Повеселись».

Он добавил: «Позвони мне через час».

Я: «Нет».

Я вернула телефон в карман и подняла глаза как раз в тот момент, когда мама вернулась в кухню.

– Отличные новости, – начала она. – Ты можешь завести собственный читательский билет.

– Эх. Ну что ж.

– Не смотри на меня таким печальным взглядом, милая. Завтра вечером я прогуляюсь с тобой по парку. Согласна?

– Обещаешь?

Она колебалась всего секунду, а потом решительно кивнула.

– Да.

– Ловлю тебя на слове.

– Я тоже слышал! – напомнил о себе дедушка.

– Теперь вы сговорились против меня? – спросила она.

– Не сговорились, мам. Мы поддерживаем тебя. Ты в надежных руках.

Она улыбнулась и обняла меня, а потом протянула пузырек антибактериального геля – к слову о руках.

– Зачем он мне?

– Знаешь, сколько людей трогало эти книги?

Я вернула маме гель.

– Прочитай на досуге парочку историй об этих штуках. Из-за них появляются супербактерии.

– Правда?

Лучше бы я промолчала. Следующие два дня мама точно проведет у компьютера, читая о супербактериях. Я выхватила пузырек обратно.

– Ты права. Возьму его с собой.

Ключи от машины висели у двери. Я сняла их с крючка и поспешила уйти, пока мама не решила запереть меня в доме.

Девять

В библиотеке оказалось много классики. Целая секция классики. О существовании одних книг я даже не подозревала – как, например, об «Улиссе» или «Мидлмарче». Некоторые, как «Алая буква» или «Фиеста», были на слуху. Многие названия уже встречались мне в списке литературы на лето, но совершенно незнакомых было несравнимо больше.

Я уже отыскала «Преступление и наказание» и теперь охотилась за «Франкенштейном». Параллель между книгой и той гремучей смесью качеств у истоков моего списка показалась мне очень символичной. Когда я наконец потянулась за нужным изданием, оказалось, что еще чья-то рука претендовала на него.

– Прости, – сказали мы одновременно и рассмеялись.

Девушка улыбнулась и жестом показала, что уступает мне книгу.

Мне хватило мгновения, чтобы узнать эти ярко-зеленые глаза и рыжую копну волос.

– Это же…Ты же…

– Девочка из рекламы про прыщи? – Я вовремя себя остановила, но она сама закончила фразу.

– Да.

Она рукой провела по своей безупречной коже.

– Эффект держится неделями.

– Ты правда пользуешься тем кремом?

– Нет.

Я улыбнулась в ответ.

– Мы ходим в одну школу, верно?

– Пасифик-Хай? Да.

– Я Эбби, кстати.

– Ой, извини. Я Лейси. – Она кивнула на книгу, за которой я потянулась. – Решительно берешься за летнее чтение для продвинутых?

– Нет-нет, продвинутый курс не для меня; просто ищу что-нибудь интересное из классики.

– Зачем?

– Чтобы поразвлечься, думаю. – Вдаваться в подробности о моем списке для души не хотелось. – Бери «Франкенштейна». Я подберу еще что-нибудь.

– Что ты любишь читать? Вдруг я смогу подсказать что-нибудь.

– Ты читала много классики? – спросила я.

– Я уже давно занимаюсь в театре и перечитала почти всего Шекспира. Но на нем, в общем, и остановилась. Не знаю даже, почему предложила свое экспертное мнение.

– Главное – уверенно сказать, не правда ли?

– Согласна! – Она взяла книгу с полки. – Сзади всегда есть аннотация. Может помочь. – Она начала читать текст на обороте с британским акцентом.

– Автор – британец? – спросила я.

– Мне кажется, все классики – британцы. – Она пожала плечами. – Но, что по-настоящему важно, у меня бесподобный британский акцент.

– Да, действительно!

– Вау, это прозвучало тщеславно. Даю слово, я не тщеславная. – Она закусила губу. – Тщеславные люди обычно так и говорят?

Я беззвучно посмеялась и потянулась за книгой.

– Теперь она мне нужна.

Она передала книгу мне в руки.

– Диккенс «Повесть о двух городах», – прочитала я.

– Ага! – Она похлопала книгу по обложке. – Видишь. Справедливый обмен.

У меня в кармане зажужжал телефон.

Купер: «Спаааассссииии меня!»

Я зажала обе книги (одну для себя, другую – для Купера) под мышкой и написала ему ответ:

Я: «Просто скажи родителям, что хочешь уйти».

Он: «Не могу. Они расстроятся. Ты видела, как они выглядят, когда расстроены».

Я: «Тебе нужно в армию. Я слышала, там из парней делают настоящих мужчин».

Лейси сняла «Франкенштейна» с полки и помахала мне ею.

– Приятно было познакомиться. Надеюсь, тебе понравится Диккенс.

– Спасибо. Взаимно!

Она пошла на выход, а я набрала номер Купера. Ответ не заставил ждать.

– Привет.

– У меня закончилось топливо.

– Эбби, ну почему с тобой это постоянно происходит? Почему ты не следишь за датчиком? За тем маленьким, прямо над рулем.

– Попридержи коней, или я повешу трубку прямо сейчас.

Он хихикнул.

– Конечно, я спасу тебя, хотя для этого придется пожертвовать папиной очень крутой вечеринкой, которая сейчас, к слову, в самом разгаре. Ты бы это видела, у них здесь живая музыка и все такое.

– Звучит потрясающе.

– Как называется эта группа, пап?

Послышался низкий голос, но слов я не разобрала.

– «Патриотический квартет». Их четверо, они ходят с места на место и все время поют только патриотические песни.

– А по названию-то и не скажешь, – заметила я, направляясь к стойке выдачи книг и попутно ловя на себе гневные взгляды. Видимо, я сказала это слишком громко.

– Знаю.

– И еще даже не День независимости. – В этот раз я ответила потише.

– До него осталось меньше двух недель. Ты только представь, сколько у них заказов на этот день.

– Ты бы предпочел весь остаток жизни слушать только квартеты или орущих котов?

– Сложный выбор. Но, думаю, квартеты. Если только те не поют патриотические песни. В противном случае – котов.

– Я уже забираю наши книги. Собираешься спасать меня и мой пустой бензобак?

– У Эбби закончился бензин, – услышала я приглушенный голос Купера. Он пересказывал мои слова папе. – Мы разговариваем прямо сейчас, и я могу спросить, где именно она находится. На крайний случай у нас на телефонах установлено приложение «Найди друга».

Папа, видимо, спросил его, что это, потому что Купер ответил:

– Что-то вроде GPS, позволяет отследить ее телефон. Что? Да, безопасно. Ты даешь разрешение отслеживать местоположение только друзьям, незнакомцы не могут этого сделать. – Купер вернулся ко мне с вердиктом: – Папа не знает, что такое «Найди друга».

– Да, я поняла.

– Скоро буду.

– Мой герой, – сказала я сухо.

– Увидимся.

– Я буду дома. Можешь не пользоваться приложением.

– Принял.

Я отключилась и передала книги библиотекарю.

– Их нужно будет вернуть через две недели, – сказала она дружелюбно.

– Спасибо.

Она отсканировала штрих-код на обложке.

– Эти книги могут поменять твой взгляд на мир. Они подталкивают на размышления.

– На меньшее я и не рассчитываю.

Остается надеяться, они сделают свое дело поскорее, потому что время утекало все ощутимее.

Десять

На следующий день я пригласила Купера в гости, чтобы вместе почитать.

– На работе есть какой-нибудь прогресс? – Купер валялся на полу. Он опустил «Преступление и наказание» себе на грудь и закинул руки за голову. Меня даже удивляло, почему он до сих пор не обосновался в этой комнате, – настолько уместно он здесь смотрелся.

Я ответила с кровати:

– Не-а. Снова на кассе. Тина так и работает в выставочном зале. Хотя ей это даже не нравится!

– Дурацкая Тина.

– Да! – Я тяжело вздохнула и перевернула страницу.

Купер выдержал паузу, а потом снова спросил:

– Представь, что перед тобой выбор: перечитывать только эту книгу или пересматривать один-единственный фильм до конца твоих дней, что бы ты выбрала?

– Сложно сказать. Я люблю фильмы, но остаться без других книг тоже не хотелось бы.

– Да, знаю.

– Не думаю, что готова отказаться от фильмов, визуальные образы мне дороже, – ответила я в конце концов.

– Я тоже не смог бы. – Он протянул мне свою книгу. – Не желаешь поменяться?

– Поменяться? Но я уже на шестой главе. – Мы начали еще вчера, после того, как он «спас» меня. И мне в самом деле понравился Чарльз Диккенс. Сначала я с трудом продиралась сквозь текст, но потом и не заметила, как погрузилась в него с головой. Двигаясь по сюжету – который сам по себе оказался весьма занятным, – я даже начала припоминать некоторые уроки всемирной истории – те, что были посвящены Французской революции.

– Давай перескажем друг другу прочитанное и обменяемся книгами на следующий час. Копнем еще глубже, согласна?

Я не удержалась от смеха.

– Согласна. – Я перебросила ему книгу. – Ой, совсем забыла рассказать. Вчера в библиотеке я столкнулась с Лейси Барнс.

– Та девчонка с кремом от прыщей?

– Ага.

– Я никогда с ней не общался. Она и правда пользуется тем кремом? Он помогает? – Купер провел рукой по щеке – наверное, его донимало какое-то воспаление. Мы оба могли похвастаться хорошей кожей, но редкие высыпания были неизбежны.

– Она им не пользуется. С такой кожей, как у нее, это не нужно.

– Повсюду ложь, – сказал он. – Какая она, эта Лейси?

– Честно говоря, очень милая. И вовсе не тщеславная.

– Что это значит?

– Что значит «тщеславная»?

– Я знаю, что значит «тщеславная», но почему ты об этом заговорила?

– Просто так. Инсайдерская шутка.

– У вас с Лейси Барнс уже появилась инсайдерская шутка?

Я была готова пуститься в иронию, но осознала, что вообще-то говорю правду.

– Да, появилась.

– И вот она Эбби, снова источает свое очарование.

Я швырнула в него подушкой, он захохотал и бросил мне книгу в ответ. Та приземлилась на кровать рядом со мной. Он подобрал моего Диккенса и облокотился назад.

– Подожди-ка. Подводим итоги. – Мы обменялись сюжетами книг и вернулись к чтению. Я совершенно потеряла ощущение времени, поэтому, когда мама постучала в дверной проем, даже не представляла, который час.

– Вы сегодня насыщаетесь духовно или все-таки спуститесь к столу?

Купер отложил свою книгу и тут же подскочил с места.

– Миссис Тернер, разве можно отказаться, когда вы предлагаете еду? Ну нет. Уж на мое согласие вы можете всегда рассчитывать.

Мама так и просияла при этих словах.

Я встала следом за Купером, и мы пошли в гостиную.

– Кстати, я поняла, откуда такое желание поменяться книгами. От «Преступления и наказания» становится тревожно.

– Именно. Я уже мысленно начал готовиться к ночным кошмарам. Зато твоей стойкости остается только позавидовать, – сказал он.

– Не ты ли на днях называл меня трусихой?

– Трусиха. Но не во всем.

– Вот это да. Спасибо.

Он прыснул.

– Не за что.

Сегодня мама кормила нас рисом с курицей, и дедушка, весь в предвкушении, уже ждал за сервированным столом.

– Купер, – обратился он к моему другу. – Снова ты.

Купер широко улыбнулся.

– Вас от меня уже тошнит? В печенке сижу, да, дедушка Дейв?

– Уже давно, – ответил дедушка.

Мама махнула рукой.

– Он так шутит.

– Нет, не шутит. – Мой шепот вторил дедушкиной немой артикуляции: «Нет, не шучу».

Купера это посмешило.

– Знаете, создается впечатление, что вы один и тот же человек, и от этого как-то не по себе, – заключил он, уставившись куда-то в пространство между мной и дедушкой.

– Только не забывай, что он на сотню лет старше.

– Как продвигается список? – спросила мама, наполняя мою тарелку и передавая ее обратно.

– Купер прокатил меня на квадроцикле по дюнам. Не знаю, как точно измерить глубину этого опыта, но опыт был тот еще.

Меня подмывало рассказать, как страшно это было, но я вовремя прикусила язык. Мама начала насыпать рис, но, заметив мое выражение, так и застыла с ложкой в каше.

Нужно звучать увереннее.

– Было весело. Купер профессионал, с ним нечего бояться.

Купер захохотал, забирая полную тарелку у мамы из рук и располагая ее перед собой.

– Ага. Вы бы ее видели!

Я крепко схватила его за колено и вонзила ногти как можно глубже.

Он глянул на меня, а потом на маму.

– Она держалась просто отлично, – сказал он, даже не запнувшись. – Да и катались мы медленно.

В дедушкином вздохе читалось недоверие.

Наконец мама оправилась от оцепенения.

– Это просто замечательно, милая. Это точно можно назвать новым опытом. Но давай договоримся, что в следующий раз ты сначала обсудишь со мной свои рискованные затеи.

– Да. Извини.

– В некотором смысле я огорошил ее этой поездкой. Эбби даже не знала, что нас ждет. Простите, миссис Тернер.

Мама улыбнулась Куперу.

– Все хорошо. Я знаю, что ты всегда осторожен.

Догадывалась бы мама, насколько он осторожен, она бы запретила нам общаться.

Мама протягивала дедушке его порцию, когда он вспомнил:

– Сьюзан, кажется ты обещала Эбби прогуляться по парку после ужина? – У моей причесанной истории о дюнах не было и шанса вытолкнуть маму из зоны комфорта, поэтому дедушка взял ситуацию в свои руки. Я одарила его недовольным взглядом, но он только повернулся к маме с улыбкой. И дедушка был прав. Она пообещала.

– Можем пойти все вместе, – предложил дедушка.

Мама поджала губы. Она как раз наполнила последнюю тарелку и возвращалась на место.

– Да, обещала. Звучит прекрасно.

* * *

Я так и не поняла, что именно в Купере умиротворяюще действовало на маму. Возможно, его жизнерадостность, или, может быть, ей передалась капелька его бесстрашия. Но что бы то ни было, мы справлялись почти с таким же успехом, как и когда папа был рядом.

Мы с дедушкой шли сзади и держались за руки. На прогулках с мамой я всегда бралась вести разговор. Сейчас с этой задачей отлично справлялся Купер. Я бы даже сказала, что с ним она чаще отрывала взгляд от земли, больше смеялась и чувствовала себя более раскованно. Я не разобрала, о чем они говорили, но сделала себе мысленную заметку обязательно расспросить Купера и взять что-нибудь на вооружение.

– А теперь расскажи мне честно, как прошла поездка? – попросил дедушка.

– Ужасно, – сказала я. – Слишком быстро.

– Так и думал. – Он погладил меня по руке. – Почувствовала небывалую глубину?

– На самом деле, да, у меня появилась идея для новой работы.

– Значит ли это, что и на следующей неделе ты едешь с Купером в дюны?

– На твоей жизни это точно не повторится.

– Чем ты ему ответишь?

– Имеешь в виду страх?

– Да.

– Еще не придумала.

В парке мама присела на скамейку. Я присмотрела себе качели поблизости, а Купер присоединился ко мне. Дедушка решил помочь мне раскачиваться и встал сзади.

– А ты на удивление сильный, для своего-то возраста, – заметила я.

– Я сильный для любого возраста.

Я махнула ногами, чтобы взлететь еще выше.

– И какую классику вы в конце концов выбрали? – спросил дедушка.

– «Это было самое прекрасное время, это было самое злосчастное время»![13]13
  Чарльз Диккенс «Повесть о двух городах», перевод М. Богословской и С. Боброва.


[Закрыть] – прокричала я с самого верха.

– «Повесть о двух городах», – сказал дедушка. – Отличный выбор. О двух противоположных реальностях, которые уживаются в непосредственной близости друг с другом. А ты? – Теперь дедушка обращался к Куперу, пока тот крутился в качели и опутывал себя цепями.

– «Преступление и наказание».

– Вот как. О мужчине, которому убийство сошло с рук… или не совсем? Порой не сыскать наказания более жестокого, чем наш внутренний судья.

– Дедушка, не рассказывай нам, что произойдет!

Он посмеялся.

– Я и не рассказывал.

Мои качели остановились, и взгляд упал на маму. Она внимательно осматривалась.

– Что будете делать дальше? – спросила она, встретившись со мной взглядами.

Купер приподнял ноги и начал лихо раскручиваться.

– Головокружительно, – сказал он, опуская ноги на землю.

– Что у нас дальше по списку, а, Купер? – перенаправила я мамин вопрос.

Он завыл.

– Завтра у нас прослушивание в мюзикл.

Дедушкина бровь взмыла от удивления.

– Правда? – спросил он так, словно в жизни не слышал идеи хуже.

Я пробурчала в ответ:

– Это наш новый опыт!

Телефон Купера загудел у него в кармане. Один взгляд на экран – и его улыбка уже растеклась по всему лицу.

Когда он оторвался от переписки, я вопросительно кивнула в любопытстве, чье письмо его так порадовало.

Он только тряхнул головой и снова увлекся качелями.

По дороге домой мама держала дедушку за руку, а я облокотилась на Купера и прошептала ему:

– Кто тебе писал?

– Помнишь девушку, с которой я пару недель назад встретился на пляже, на фильме?

– Меня?

Уголки его губ приподнялись.

– Нет. Ее звали Рис.

– А, точно. Рис. Да, я ее помню. – Однако я надеялась, что он ее уже забыл. Что он забыл ее почти сразу. Зря, похоже, надеялась.

– Вот, это была она. Мы уже переписывались пару раз.

– Ну, здорово.

– Думаю, тебе бы она понравилась.

Уверена, не понравилась бы.

– Угу. Зови ее как-нибудь с собой на прогулку, посмотрим.

– Позову.

Он провел нас до крыльца и сразу направился к машине.

– Твоя книга осталась в доме, – напомнила я.

– Заберу ее завтра.

Я наблюдала за тем, как он удаляется, и старалась не замечать зияющей дыры в своей груди.