Книга: Поворот к лучшему - Кейт Аткинсон

«Поворот к лучшему» - вторая книга серии о частном детективе Боуди. Поэтому если вы любите читать серии по порядку, то начинать стоит с «Преступлений прошлого». Но можно и сразу с этой (хотя «Преступления» мне больше понравилась). Здесь вас ждет запутанная история со странным жестоким типом и эдинбургский фестиваль искусств, вдова крупного бизнесмена и немного русских девушек в привычной роли сами знаете кого.

Наверное, это была худшая книга Аткинсон в моем списке. С одной стороны, я сполна получила все то, что хотела: открытые портреты героев с их обширным внутренним миром, много межличностных тем, а детектив на месте десятом. Однако уже не в первый раз у меня ощущение, что серьезное отношение автора к происходящему в начале книги как-то верно съезжает к фарсу в финале. Аткинсон откровенно стебется и штампует ситуации. Как творец – она в своем праве. Но что делать читателю? Такие серьезные размышления и всеобщая рефлексия всех основных героев вдруг кончается цирковым представлением, и ты стоишь, как г…ном облитый с вечным вопросом: «Что это было?».

Читать к осени Аткинсон у меня уже стало рефлексом. Но она странная дама. Мне даже удивительно, что кто-то еще может любить ее книги. Хотя это как было впервые вконтакте обнаружить кучу групп с очень странными названиями и осознать свою причастность ко всем чудака города, а то и страны. Так и тут. Не зря же именно этот цикл обрел мировую популярность. Что-то в нем определенно есть. Не подскажете что?

Вопросов по тексту остается много из-за тех самых сов и несостыковок. Что в конце концов случилось с собакой и как пистолет оказался там, где оказался? В общем, как и в первом романе, детективная составляющая не представляет никакой ценности. Во всяком случае не большую, чем попытка выяснить, почему в цветке родилась Дюймовочка и как в конце концов она оказалась в женах у Крота. Just enjoy the ride. Упор, помимо воплощения идеи о матрешках, автор все-таки делает на взаимоотношения персонажей друг с другом, с самими собой и их окружающими, как правило, близкими людьми. Тут, как обычно, отношения между любовниками, между детьми и родителями, мужьями и женами, людьми и животными, в конце концов. И вот этот аспект произведения меня тоже не порадовал.

47-летний Броуди, который всю первую книгу навязчиво мечтал о пенсионерском бытии во Франции, теперь навязчиво страдает из-за своего пенсионерского бытия во Франции, обнаружив, что он стал старым бездельником, существующим исключительно за счет денег умершей старухи. Роль безобразная, что уж тут и говорить. Удивительно, что в первой книге он этого не понимал. Стыдно смотреть, с каким упорством этот взрослый, типа умный мужик закрывает глаза на свои рога, а в конце книги ведет себя настолько унизительно, что хуже, наверное, быть не может. (Хотя хуже всегда может быть).

Женские персонажи один отвратительнее другого. Старая бесполезная кошелка, которая добрую половину книги непрерывно месит в своей голове все свои обидки, претензии и упреки к мужу. Бесконечно упрекает его в том, что он-де такой клишированный чувак и даже на могиле надо бы у него написать «ходячее клише». Мадам, посмотрись в зеркало. Нигде по-настоящему всю жизнь не работала, жила на средства мужа, одновременно лицемерно костеря источник их происхождения, не ухаживала за собой, даже с детьми контакта у нее нет – в общем обычная, стопроцентно-клишированная самодовольная бесполезная жена-приложение богатого мужа. Что можно будет написать на твоей могиле?

Вторая мадам, которая инспектор и не скрывает, что продвинулась по служебной лестнице совсем не благодаря своей квалификации, тоже злобно пыхтит в сторону каждого, от своей матери до подчиненной. Она аналогичным образом любит обвинять окружающих в их клишированности и посредственности. «Посредственностью с большой буквы» она называет коллегу, у которого есть жена, двое детей, собака и выходные он проводит с родителями жены. Не то что она, 38-летняя никому не нужная одинокая баба, которая заделала ребенка по пьяни на заднем сидении автомобиля с коллегой, и сейчас не знает, что делать с 14-летним подростком, абсолютно вышедшим из-под контроля. Она-то нет, не посредственность, очень манкая, редкая и необычная мать-одиночка. Луч света в сером царстве. Очень раздражает это завистливое обесценивание нормальных людей из своей помойки. Сам факт их злобного ворчания говорит о том, что они находятся в помойке. Но именно этого они и не видят.

Правда, при всех этих минусах книге я все-таки поставила довольно высокую оценку. И причина этому одна – я местами смеялась, местами хохотала, и выписала по этому поводу несколько цитат. Я не совсем понимаю, как автор, создающий таких инфантильных неприятных персонажей, может иметь чувство юмора. Может, он просто троллит читателя? Или пытается завоевать такую же злобно пыхтящую на все кругом с высоты своего собственного величия аудиторию? Черт его знает. Но диалоги случались забавные. Да, иногда шутки выглядели как очень навязчиво применяемый прием, но все же чаще они удавались, чем нет. А значит, мое время было потрачено не зря.

Ты говоришь кому-то волшебную фразу из пяти слов: «Чем я могу вам помочь?» — и этим словно отдаёшь в залог свою душу.

Итак, что же происходит за четыре дня в Эдинбурге? В машину неизвестного врезается машина мордоворота, тот вовсе не чувствует себя виноватым и в качестве аргумента использует биту. Его останавливает метко пущенный портфель с ноутбуком, из-за чего писатель теряет плоды многодневных мучительных трудов (первую их копию, если точнее), зато спасает чью-то жизнь. На побережье праздно шатающийся Броуди находит труп девушки. Прилив отбирает у сыщика труп — словно эгоистичный ребёнок свою куклу, — жадно слизывая тело с берега вместе с вцепившимся в него Броуди. Броуди вытаскивают из воды. В труп никто не верит. Застройщик-мошенник попадает с инфарктом в больницу и оказывается в коме. Его подельники сходят с ума, не зная, куда он делся, и пытаются защитить тылы. По его следу тем временем идёт полиция. В сумке неизвестного обнаруживается пистолет. В доме писателя убивают его соседа. Кто-то похищает из офиса последний экземпляр неоконченной рукописи. В парке развлечений на русскую девушку — поразительно похожую на ту, с побережья, — совершают покушение. Умирает собака. Умирает кот. Мальчишки неудачно грабят магазинчик. Дом трещит по швам. Отношения Джексона Броуди с подругой-актрисой — тоже. И всё взаимосвязано со всем.

Можно с подозрением отнестись к упоминанию России в книге иностранного автора. Здесь лейтмотив России — едва ли не гротескный. Не Россия, а её лейтмотив: гротескно само использование очерняющих, характерных, узнаваемых в Европе штампов, а кое-что автор даже возводит до уровня композиции (в виде матрёшки, о чём я напишу ниже). Это меня немного смутило, однако мнимый гротеск искупили причины, по которым один из героев любил Санкт-Петербург, — ведь у меня самой почти такие же.

Мартин всегда хотел побывать в этом городе. Городе Петра Великого, Достоевского и Дягилева, прибежище зрелого Чайковского и юного Набокова. Штурм Зимнего дворца, Ленин на Финляндском вокзале, Седьмая симфония Шостаковича в прямом радиоэфире в августе 1942-го, в разгар блокады, — невероятно, что один город может быть настолько отмечен историей.

Да и омрачённость образа в конце концов искупилась трагедией, которая разыгралась с героем в Санкт-Петербурге.

Композицию я бы назвала «матрёшковой», и дело вовсе не в обилии характерно русских игрушек на страницах романа. Просто за текстом оказывается подтекст, а в подтексте — ещё один подтекст. Преступление внутри преступления — кукла внутри куклы: луковые одёжки смысла, китайские шкатулки мотивов, испорченный телефон отношений. Одна тайна внутри другой. Матрёшка внутри матрёшки. Мне почему-то кажется, что автор осознанно придавала тексту такую форму. Однако пока читаешь этот беспрецедентно увлекательный детектив (то есть у меня ещё не было прецедентов с современными романами), композиция будет последним, о чём возникнут мысли. И это — несомненно жирный плюс. Но вот роман дочитан, и — как взметнувшийся от неловкого движения пловца песок оседает на дно, — информация укладывается в сознании, создавая цельную картину. Все матрёшки открыты: и те, о которых самые ненадёжные из рассказчиков умалчивали до последнего, и даже те, что существовали только в воображении персонажей, — и на руках остаётся самая маленькая, последняя куколка. На ней что-то мелко и неразборчиво написано. Если отыскать лупу и присмотреться, то можно прочесть: «Все перемены, какими бы они ни были, — к лучшему». В этом, кстати, состоит одно из очарований детективов Аткинсон. В конце романа всё может быть плохо, все могут быть мертвы или наказаны, Броуди — счастлив или печален, преступления — раскрыты или похоронены в забвении, но всё равно такое чувство, что конец практически счастливый и «вот теперь-то уж всё будет хорошо». После второй книги цикла я осознала, что это не хэппи-энд, это — особенное отношение к произошедшим переменам, которое заключается в мысли, что теперь ничего не будет по-прежнему, всё будет по-новому — и вот это-то и хорошо.

Другое — на мой взгляд, даже более важное, — очарование Аткинсон заключатся в том, что её герои очень много думают на отвлечённые темы. Вспоминают прошлое, пытаются понять отношения с текущими партнёрами, или вспоминают свои грехи, или о чём-то мечтают, или прокручивают в голове самые ужасные сценарии, воплощения которых боятся больше всего на свете. Всё это, разумеется, с аллюзиями, реминисценциями и цитатами из бесчисленных телешоу, фильмов, сериалов, книг и песен. Разумеется, знакомых хоть понаслышке каждому нормальному британцу (а в остальном мире продаваемых под маркой британской классики). Я на вскидку могу назвать десяток любителей детективов среди моих знакомых, которые бы уже давно вопили: а где же драма? где же экшен? И были бы правы: сами по себе преступления и само по себе расследование занимают в тексте мало места. Но я поступлю по-хитрому: просто никогда не буду им советовать этот цикл. Потому что лично мне импонирует такой стиль изложения в детективном романе. Детектив — это всегда человеческая драма, и чтобы её разглядеть, надо хорошо понимать каждого героя, а для этого надо погрузиться в его жизнь. Думаю, на экране роман выглядит даже драйвово: убийства, погони, драки, пистолеты, трупы, секс (кстати, в этой книге секса меньше по сравнению с первой, что даже странно), накал эмоций. Надо будет непременно посмотреть экранизацию, убедиться, что там всё именно так, как я себе представляю. На бумаге же подкупает именно психологизм текста, погружённость персонажей в свой внутренний мир и правдоподобно сложное выстраивание хрупких отношений.

В этой книге Джексон Броуди становится более ярким и активным действующим лицом. Он и в первой книге, разумеется, был важной частью сюжета, но во второй стал ещё и живым (а не картонным). Но он не единственный главный персонаж. Н этот раз он помогает Мартину Кэннингу, автору старомодных детективов. История грустного Мартина проста как 5 копеек (или 15 матрёшек), но я частенько путала этого героя с другим депрессивным персонажем из другого известного британксого романа — того звали Марвин, если вы понимаете, о чём я. Но аткинсоновский тоже любопытен. Всегда интересно читать, как писатель изображает в тексте писателя, особенно если оба пишут детективы. По ощущениям, более противоположных друг другу писателей, чем Кэннинг и Аткинсон, не сыскать, но тем интереснее следить за судьбой вымышленного. Это уже не лёгкий флёр постмодернистского стиля, как было в первой книге. С Мартина начинается осязаемый и осознанный флирт стиля с жанром. Есть ещё два важных героя — Глория и Татьяна, но они не столь интересны, как Мартин, поэтому и останавливаться я на них не буду. Куда интереснее и важнее то, что, пытаясь установить личность (не)выловленной из воды девушки, Броуди постоянно сталкивается и даже отчасти сближается с инспектором Луизой Монро. У них намного больше общего, чем они думают, но пока не было шанса об этом узнать, — как-никак, большую часть книги Броуди переживает из-за отношений со своей нынешней подругой. Чёртов Броуди: все его любят, все ему изменяют. А про Луизу он знает только то, что она совершенно в его вкусе и что у неё есть сын. Ах да, и что она — отличный сыщик.

Луиза же про него знает и того меньше. Но интересно то, что снова переживающего из-за очередных отношений с очередной женщиной Джексона Броуди снова окружают женщины (вообще-то одна, но если проводить параллели с первым романом, то какая к чёрту разница?), которые в следующей книге станут новыми причинами для новых беспокойств Джексона Броуди. Мне кажется, такие повороты-перевороты могут продолжаться вечно, и я надеюсь только, что автор не пойдёт в двух следующих книгах по этому пути. Иначе каждый новый роман будет переливанием из пустого в порожнее, и на бумаге будет только меняться возраст героя, а сам он — навсегда останется всё тем же несчастным, добросердечным меланхоликом, которому не везёт в любви. (Спойлер от Баси, прочитавшей два следующих романа, — как я боялась, так и вышло).

В итоге, читать про отношения героев интересно, потому что в детективе всегда есть место для социальной психологии, особенно если автор не скатывается в банальную романтику или истеричную женскую драму. (Я пишу «женскую» не с намёком на недостатки в характере некоторых редких представительниц моего пола, а чтобы обозначить уровень нишевых бульварных романов, которые только женщинам обычно и интересны, а потому не замахиваются на что-то высокое и вечное). А между тем Аткинсон выдерживает литературную марку и не опускается. Поэтому в книге хороши и маленькие матрёшки — композиция, атмосфера, герои, их отношения, — и самая крупная, их вбирающая, — интрига преступления и его расследования. Эдакая хорошая русская кукла.