Текст книги "Кто мы друг другу?"

Глава 2

Когда Изар Агустин в последний раз видел вживую Лилиану Жирар-Брукс, она была юной и потерянной. Он сочувствовал ее горю, но у него не было опыта общения с двенадцатилетними девочками-сиротами. Он отправил ее в женский пансион из лучших побуждений. Он почти все время работал и не смог бы должным образом позаботиться о девочке.

Лилиана унаследовала от своих родителей огромное состояние. Ей принадлежала половина его компании. Она его подопечная, и он за нее отвечает. Несмотря на то, что прошло много лет, в его памяти она оставалась все той же пухленькой, неуклюжей и заплаканной девочкой, с которой он познакомился после гибели ее родителей. И вот сейчас он видит ее повзрослевшую. Она не только одета как шлюха, но и разговаривает с ним на манер развязной уличной девки, напоминая ему о среде, в которой он вырос.

У Изара все это в голове не укладывалось. Вызывающее поведение Лилианы могло означать лишь одно: он потерпел большую неудачу. А он не привык к неудачам.

Ее наряд был не самой ужасной деталью увиденной им картины, равно как и то, что она ютилась вместе с двумя подругами в тесной захудалой квартирке на четвертом этаже. Его шокировало, что она солгала ему насчет того, где жила в этом городе грехов, и ему пришлось ее искать. С гораздо большим удовольствием он провел бы этот вечер в театре с женщиной, с которой встречался в последнее время.

Изар Агустин, который всегда гордился своей способностью концентрироваться на тех или иных вещах, допустил, чтобы эта ситуация вышла из-под его контроля. Лилиана обманула его, заставила поверить, что все эти месяцы после окончания колледжа она провела в особняке в престижном районе Вест-Виллидж на Манхэттене, в одном из домов, который достался ей в наследство от родителей, а не в этой убогой дыре. Но он отдавал себе отчет в том, что не может винить в этом никого, кроме самого себя. Даже несмотря на то, что его подопечная смотрит на него как на воплощение дьявола. Он не собирается ее разубеждать. Пусть думает о нем что хочет.

– Тебе есть что сказать в свое оправдание? – произнес он обманчиво спокойным тоном, который заставлял его подчиненных съеживаться и извиняться за то, чего они не делали.

– Разве что нецензурные слова.

К его удивлению, ее равнодушный скучающий тон вызвал у него ярость. Чувство, которое он не позволял себе испытывать после завершения футбольной карьеры.

– Неужели ты думаешь, что, добавив оскорбления к обману и пренебрежению собственной безопасностью, ты справишься с текущим положением дел?

На этот раз он не сдержал своего гнева, но Лилиана и глазом не моргнула. Изар одновременно испытал восхищение и захотел ее придушить.

– Мое текущее положение дел заключается в том, что в мою спальню прокрался незваный гость, – произнесла она высокомерным тоном, достойным королевы. – Я хочу, чтобы вы ушли. Немедленно.

У него все еще не укладывалось в голове, что она, потомственная аристократка и богатая наследница, живет в этой дыре. Он сам вырос в тесной лачуге на окраине испанского города Малага и, вырвавшись оттуда, дал себе слово, что ноги его больше не будет в подобных местах. Сегодня, разумеется, у него не было другого выбора, кроме как нарушить это обещание. Лилиана слишком молода и уязвима, чтобы гулять по улицам Бронкса. Будучи единственной наследницей своих родителей, она может стать легкой добычей для предприимчивого альфонса или похитителя.

Со дня их первой и единственной встречи Лилиана очень изменилась внешне. Ее тело утратило детскую пухлость. Она стала выше, стройнее и грациознее. Ее густые светлые волосы были уложены в небрежную высокую прическу, отчего аристократические скулы казались еще более выразительными. Ее голубые глаза, обрамленные темными ресницами, и чувственные розовые губы могли свести с ума любого мужчину.

Изар почувствовал, как в паху у него все напряглось.

Это невозможно, черт побери!

Он всегда воспринимал Лилиану только как свою подопечную. Его задачей было заботиться о ее благополучии. Родители оставили ей огромное состояние, и Изар не только его сохранил, но и преумножил. Все эти годы он думал о Лилиане как о ребенке, за которого несет ответственность.

Но она больше не ребенок. Неожиданно для него она из неуклюжей девочки-подростка превратилась в одну из самых красивых женщин, которых он когда-либо видел. По его мнению, она даже превзошла свою покойную мать Клотильду Жирар, общепризнанную красавицу и икону стиля. Лилиана обладала врожденной элегантностью, и ей не нужно было прикладывать никаких усилий, чтобы выглядеть стильно.

Лилиана бросила ему вызов одним лишь своим присутствием в этой унылой дыре. Она впервые его ослушалась, и по какой-то причине это все изменило. Оказывается, он настолько испорчен, что его влечет к женщинам, которые проявляют неповиновение. Это что-то новенькое. Никто прежде не осмеливался бросать вызов ему, Изару Агустину.

Будь на месте Лилианы любая другая женщина, Изар обращался бы с ней по-другому. Он схватил бы ее, притянул к себе и накрыл ее губы своими, а затем повалил ее на кровать и ласкал до тех пор, пока она не начала бы умолять его ею овладеть. Тогда он наконец сжалился бы над ней, сделал ее своей и заставил кричать от наслаждения.

Но Лилиана не любая женщина. Она, черт побери, его подопечная.

– В этом убогом районе принято так одеваться? – спросил он, окинув неодобрительным взглядом ее мини-платье с глубоким вырезом и черные ботфорты. Если ее фото в подобном наряде появится на страницах таблоидов, это будет пятном на ее репутации. – Это нужно для того, чтобы не отличаться от уличных женщин? Должен тебе поаплодировать. Как умно с твоей стороны прятаться от цивилизованного мира в трущобах и так вызывающе одеваться, что ни одному мерзавцу даже в голову не придет похитить тебя с целью выкупа. Разве богатая наследница может выглядеть как женщина, которая торгует определенного рода услугами?

Лилиана резко вдохнула, и ее взор затуманился. Судя по всему, его слова задели ее, но она все равно нашла в себе силы гордо расправить плечи. Изар почувствовал угрызения совести, но тут же их подавил.

– Я сделаю вид, что не слышала, как вы назвали меня проституткой во время нашей первой за одиннадцать лет встречи.

– Я сказал, что ты одета как женщина легкого поведения. Это костюмированная вечеринка? Если так, то понятно, почему здесь собралось столько женщин, одетых как шлюхи.

Она поджала губы:

– Вы несчастный человек, Изар.

– Юная особа, за которую я несу ответственность, прячется в убогой квартирке под вымышленным именем и думает, что здесь она в полной безопасности. Если хочешь, можешь считать, что это делает меня несчастным, но на твоем месте я бы больше беспокоился о себе, нежели обо мне.

– Обещаю, что очень испугаюсь, когда через несколько месяцев получу от вас очередное сообщение, – произнесла она в ответ с сарказмом.

– Осторожнее, – предупредил ее Изар и с трудом узнал свой голос.

– Я вас не боюсь, – фыркнула она, сложив руки под грудью.

– В таком случае ты еще глупее, чем кажешься. Я говорил тебе, что силой увезу тебя из этого города, если ты сделаешь что-нибудь предосудительное. Поздравляю тебя, ты продержалась дольше, чем я предполагал, но этот день наконец настал.

Лилиана нахмурилась:

– Вы сказали мне это, когда мне было восемнадцать и я поступала в колледж. Довожу до вашего сведения, что я выжила. Что город не убил меня, и репутация вашей драгоценной компании не пострадала. Моя попытка пожить нормальной жизнью никак ей не повредила, так что можете выдохнуть, Изар.

В последний раз он испытывал такую сильную ярость, когда соперники на футбольном поле использовали против него запрещенные приемы. Для него оставалось загадкой, почему Лилиана, глупая девчонка, не знающая жизни, способна довести его до белого каления.

– Нравится тебе это или нет, я по-прежнему несу за тебя ответственность, – произнес он таким же холодным тоном, как ноябрьский ветер за окном. – Это означает, что ты не можешь продолжать жить в этой дыре, несмотря на то, что, очевидно, считаешь себя представительницей богемы.

Она рассмеялась, словно он сказал что-то смешное:

– Я не отношу себя к богеме.

– Спасибо и на этом. Одно дело – скрывать свое настоящее имя, когда ты училась в колледже, совсем другое – делать это сейчас. Ты больше не защищена стенами колледжа, Лилиана. Какой-нибудь злоумышленник в любой момент может узнать, кто ты на самом деле, и использовать это против тебя. Когда я говорю «против тебя», я имею в виду «против компании», а это означает то же самое, что «против меня».

Она посмотрела на него так, словно он сказал глупость. Разве он, Изар Агустин, миллиардер, известный своей деловой хваткой и дальновидностью, был на такое способен?

– Я переехала сюда пять месяцев назад, и до сих пор у меня не было нежеланных гостей.

– Почему я, по-твоему, приехал сюда?

– Полагаю, потому что вам доставляет удовольствие портить жизнь другим людям. Например, мне.

– Конечно. – Просто удивительно, сколько сил ему приходится прилагать для того, чтобы сдерживать свой гнев. – И еще потому, что один журналюга заявил мне, что собирается накропать статейку о том, как я обрек на тяжелый труд и прозябание в трущобах юную наследницу Жирар-Брукс и завладел ее компанией. Я сказал ему, что это грязная ложь, поскольку ни одному нормальному человеку не пришло бы в голову назвать трущобами особняк твоих родителей в Гринвич-Виллидж. Ты только представь себе, как я удивился, когда обнаружил, что ты там не живешь. Мне пришлось тебя разыскать. Должен сказать, что это место – убогая дыра.

Лилиана громко вздохнула и закатила глаза, словно его слова вызвали у нее раздражение.

– Наследница Жирар-Брукс может катиться ко всем чертям. И вы тоже, – заявила она.

Изар заметил, как она при этом покачнулась.

– Лилиана, ты пьяна?

Нет. – Пройдя в другой конец комнаты, она поставила на письменный стол пустой бокал, который все это время держала в руке. – Я выпила бокал вина. Я взрослая женщина. В этой стране любой человек, достигший двадцати одного года, имеет право покупать и употреблять алкоголь. Впрочем, вас не касается, пила я или нет.

– Касается, как и все и остальное, что имеет отношение к тебе. То, что ты сейчас делаешь, недопустимо. Я доверял тебе.

– Вы не доверяли мне. Вы отдавали распоряжения, ожидая от меня полного подчинения. Направляясь сюда, вы думали, что так будет продолжаться и дальше. Вы не заметили, что я уже не то покорное бесхребетное существо, каким была раньше, и это ваша проблема, а не моя. Такое случается, когда бросаешь человека на одиннадцать лет.

– Должен снова тебя поправить, Лилиана. Если я говорю, что твои дела – это мои дела, значит, так оно и есть.

Она мрачно посмотрела на него:

– Наслаждайтесь своим преимуществом, пока можете, Изар. Часы тикают. У вас осталось всего два года для того, чтобы меня запугивать. Что будет, когда ваше время истечет?

Ему хотелось схватить ее и продемонстрировать ей, что может случиться, но он этого не сделал. Он ее опекун, а не похотливое животное, и не позволит страсти им управлять, как было в те дни, когда он целыми днями пинал мяч в захудалом дворе в своем родном городке, представляя себе, как однажды попадет в футбольную команду и сможет покинуть переполненный дом своего дяди, где в нем видели только лишний рот.

Он не собирается идти на поводу у своей страсти, даже несмотря на то, что за прошедшие годы Лилиана превратилась в удивительно красивую женщину.

– Разговор окончен, – бросил он тоном, не терпящим возражения. – Я немедленно забираю тебя отсюда. Можешь собрать свои вещи, пока я добрый.

Лилиана не сдвинулась с места.

– Я больше не несчастная двенадцатилетняя девочка, Изар, – мягко произнесла она, но ее голубые глаза при этом сверкали. – Я вам не позволю посадить меня в башню на вершине горы только потому, что я причиняю вам неприятности одним лишь своим существованием.

– Не позволишь? Ты уверена?

– Вы управляете компанией. Вы распоряжаетесь моим наследством. Но я уже достигла совершеннолетия, и меня вы больше контролировать не можете.

– Осторожней, Лилиана. В конце концов, это мне решать, удовлетворять или нет твою претензию на твою долю акций, когда тебе исполнится двадцать пять. Если я сочту, что ты не в состоянии управлять своими акциями, я буду вправе не передавать их тебе в течение еще пяти лет. Или, может, ты не удосужилась прочитать текст, напечатанный мелким шрифтом?

Это угроза? – бросила она в ответ. – Если так, то я почему-то не удивлена. В любом случае, это не имеет значения. Можете угрожать мне сколько хотите. Я вам не позволю засунуть меня в очередную тюрьму. Этого не случится!

– Можешь закатить истерику, – предложил он. – Как вздорная девчонка, которой ты по сути являешься. В любом случае на исход дела это не повлияет.

Изар пожал плечами, словно ему было все равно, что она собирается делать. Затем он достал из кармана мобильный телефон, чтобы позвонить своему водителю.

К его удивлению, Лилиана сократила расстояние между ними, словно его слова никак на нее не подействовали, и ловко выбила телефон из его руки. Он ударился о пол и исчез под кроватью.

В течение нескольких секунд они просто стояли и смотрели друг на друга. Грудь Лилианы вздымалась и опускалась. Казалось, она вот-вот вывалится из глубокого декольте платья. На ее щеках был румянец, глаза лихорадочно блестели. Она выглядела чертовски соблазнительно, и он почувствовал, что начинает терять над собой контроль.

– Это было глупо, – процедил он сквозь зубы.

– Я хочу жить здесь, – решительно заявила Лилиана. – Через два года я займу свое место в компании, как хотели мои родители, но до того времени я хочу быть обычным человеком. Я не хочу жить у всех на виду. Не хочу, чтобы весь мир комментировал каждый мой поступок и каждый наряд. – Она экспрессивно вскинула руки. – Я хочу быть как все. Хочу работать пять дней в неделю, а в выходные ходить с подругами в бар или объедаться пиццей перед телевизором. Я хочу жить так, как живет большинство людей. Что в этом плохого?

Внутренний голос приказывал ему отойти назад и противостоять искушению, но ее ярость, легкий аромат ее духов, тепло, исходящее от ее тело пьянили его, заставляли желать невозможного. Он не понимал, как такое произошло. Такая сильная страсть очень опасна. Он понял это много лет назад и с тех пор жил, повинуясь лишь разуму. Да, он занимался сексом с красивыми женщинами, но всякий раз себя полностью контролировал. Еще ни разу он не был так близок к потере самообладания.

– Я тебе сочувствую, но тебе не приходится выбирать. – Он не прикоснулся к ней, не наклонил голову, чтобы накрыть ее губы своими, но и не отошел.

– У меня должно быть право выбора!

– Возможно. Но выбор остается за мной.

– Я не…

– Ты правда думаешь, что поступаешь умно, Лилиана? – перебил ее он. – Ты правда думаешь, что если будешь со мной спорить, то добьешься своего?

– А как я могу добиться своего?

В обычном состоянии он тщательно проанализировал бы этот момент, разобрался в своих мыслях и мотивах, но сейчас он, похоже, начисто утратил способность соображать. У него было такое чувство, будто вместо бархатного луга он забрел на крутой утес и зачем-то спрыгнул с него.

Сейчас им командовал зов плоти, и он ничего не мог с этим поделать. Ему следовало сразу, как только она вошла в комнату, схватить ее за руку, вывести из квартиры и затащить в свою машину. Ему не следовало ее слушать, потому что ее доводы не имели значения. Ну и что с того, что его подопечная повзрослела и теперь представляет собой воплощение самых смелых его фантазий? Он вообще не должен был этого замечать. Позже он непременно себя за это возненавидит, а сейчас он не просто замечал, как красива Лилиана – он бесстыже пожирал ее глазами. Когда его взгляд задержался на ее губах, он понял, что не в силах помочь самому себе.

– О-о… – мягко произнесла Лилиана. Этот звук имел множество смыслов. В нем Изар услышал откровение, понимание, удивление и смелость. – Мне следовало сразу догадаться, что великий и ужасный Изар Агустин крут только на словах.

С этими словами она придвинулась к нему вплотную и положила ладони ему на грудь. Изар машинально схватил ее за плечи и тут же сказал себе, что сделал это для того, чтобы ее оттолкнуть. Но он ее не оттолкнул.

Ее кожа оказалась гладкой и мягкой, как он себе и представлял, и от этого контакта по его венам разлился расплавленный огонь, в котором сгорели остатки здравого смысла.

Затем Лилиана встала на цыпочки и прижалась губами к его губам.

Глава 3

Поцеловать Изара было все равно что прыгнуть в море с высокого обрыва. Это было так же безрассудно. Эйфория, вызванная собственной беспечностью, может обернуться опасностью.

Лилиана ощутила вкус его губ на своих губах, жар его груди под своими ладонями. Его твердое мускулистое тело было так близко.

Какое-то время они неподвижно стояли, словно окаменев. Сердце Лилианы сильно билось, как у бегуна перед финишем. Она вдыхала тонкий аромат одеколона, смешанный с запахом мужской кожи, чувствовала, как большие сильные руки сжимают ее плечи. Может, до этого она и была пьяна, но сейчас она полностью отрезвела и не понимала, как ей могло взбрести такое в голову. Она вспомнила все, что наговорила своему опекуну с того момента, как вошла в комнату. О чем она только думала, черт побери? Зачем она дразнила Изара? Она спятила? Что ее заставило его поцеловать? Как она сможет загладить свою вину? После такого он, наверное, снова ее запрет в скучном уединенном месте, и ей очень повезет, если он когда-нибудь ее оттуда выпустит.

Готовая убежать и спрятаться, Лилиана напряглась, но Изар неожиданно издал гортанный звук, похожий на львиный рык, теснее прижал ее к себе и перехватил у нее инициативу.

Наклонив голову, он ответил на ее поцелуй, и она вмиг забыла обо всем на свете, кроме невероятных новых ощущений, которые дарил ей Изар. Когда его язык ворвался в глубь ее рта и скользнул по ее языку, ее словно пронзила сверху вниз горящая стрела, отчего в глубине ее женского естества вспыхнул огонь. Обвив руками его шею, она прижалась к Изару еще теснее, если такое было возможно. Ее пальцы ерошили волосы у него на затылке, бедра терлись о его бедра.

Она хотела большего и была готова отдать ему все. Неожиданно ее прежнее унылое существование, во время которого она собирала по крупицам информацию о своем надменном загадочном опекуне, обрело смысл. Она словно жила в беспросветном мраке, и только этот поцелуй мог распахнуть дверь ее темницы и подарить ей свободу.

Неожиданно Изар оторвался от ее губ и отодвинул ее от себя. Его темные глаза сверкали, губы были сжаты в тонкую линию. Его дыхание было таким же неровным и учащенным, как и ее. Он что-то тихо пробурчал себе под нос по-испански, но по выражению его лица было нетрудно догадаться, что он выругался.

– Этого не может произойти, – отрезал он.

– Это уже происходит, – просто ответила она.

Он крепче сжал ее плечи, а затем отпустил ее и провел рукой по своим коротким черным волосам.

– Это неприемлемо. Ты моя подопечная.

Какой непростительный грех, – мягко произнесла Лилиана и, к своему удивлению, осознала, что дразнит его. Дразнит человека, которого прежде боялась, даже несмотря на то, что видела вживую всего один раз. Похоже, она и в самом деле тронулась умом. – Как ты после этого сможешь смотреться в зеркало?

– Это не смешно, – прорычал он.

– Как скажете, сэр.

Его глаза яростно сверкнули.

– Опекун, подопечная. Какое значение это сейчас имеет? – спросила она. – Это всего лишь слова.

– Я не собираюсь с тобой обсуждать свои нравственные промахи, – яростно бросил он, но помимо гнева Лилиана услышала в его голосе что-то более мрачное, похожее на презрение к самому себе.

– Ты только управляешь моими финансами. Ты никогда не был для меня кем-то вроде отца или другого родственника – заметила она. – Ты сделал все для того, чтобы наши отношения носили чисто формальный характер. Если редкие письма и еще более редкие звонки вообще можно назвать отношениями.

– Надень пальто, – приказал ей Изар. – На улице холодно.

Его руки были сжаты в кулаки, и она подумала, что он, возможно, не доверяет себе. Что боится не совладать с собой, если снова к ней прикоснется. Что, возможно, он хочет ее так же сильно, как она его.

– Хорошо, – ответила она как послушная школьница, понимая, что Изар ждет от нее именно такой реакции.

Конечно, Лилиана уже давно перестала быть школьницей, но говорить об этом Изару не имело смысла. Зачем ей объяснять ему, что она взрослая женщина? Он все равно не примет ее доводы.

Вместо того чтобы бросать на ветер слова, Лилиана схватилась за подол своего короткого платья, стянула его с себя и отбросила в сторону. Услышав, как Изар резко вдохнул, она вытащила шпильки из своей прически и тряхнула головой, позволив волосам рассыпаться по ее плечам.

Теперь она стояла перед своим опекуном в одних ботфортах и бирюзовых трусиках. Изар выглядел ошеломленным. Его глаза были черными, как агаты, на его худой щеке дернулся мускул. Лилиана почувствовала, как ее соски затвердели.

Изар снова издал низкий гортанный звук, похожий на рык льва.

– Немедленно оденься, – яростно приказал он.

Лилиана не знала, откуда у нее только взялась смелость. Она вообще перестала себя понимать. Она лишь твердо знала, что если подчинится ему и упустит этот момент, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Ее подруга права. Она действительно заслужила хороший подарок.

Поэтому вместо того чтобы послушаться Изара, она снова направилась к нему.

То, что он не приказал ей остановиться, говорило о многом. Он ничего не сказал, ни когда она встала в считанных дюймах от него, ни когда провела пальцами по внушительному бугорку под молнией его темных брюк и задрожала от возбуждения.

Она не сомневалась, что если бы Изар умел взглядом метать молнии, то от нее уже остался бы один лишь пепел.

– Лилиана.

Ее имя прозвучало как предупреждение, но хрипотца в голосе дала ей понять, что на самом деле он хочет того же, что и она.

Лилиана сжала его восставшую плоть:

– Как насчет моих желаний? Что плохого произойдет, если мы сделаем это всего один раз? Сегодня, в конце концов, день моего рождения.

В его глазах что-то промелькнуло, он снова выругался, но затем взял в ладони ее лицо. Он долго изучал его, и Лилиана, затаив дыхание, гадала, что он высматривает.

– Последствия неизбежны, gatita, – произнес он наконец.

– Кому есть до этого дело? – прошептала она.

Изар провел большими пальцами по ее скулам. Эти прикосновения были такими нежными, что Лилиана подумала, что он не осознает, что делает.

– Позже я напомню тебе о том, что ты это сказала, – предупредил ее Изар и впился ртом в ее губы.

Обвив руками его шею, Лилиана отдалась на волю своего желания.

«Неужели я собираюсь пустить свою жизнь под откос?» – подумал Изар с несвойственной ему беззаботностью.

Он страстно целовал свою повзрослевшую подопечную, не думая о возможных последствиях. Когда Лилиана предстала перед ним в одних лишь крошечных трусиках и высоких сапогах, он понял, что пропал. Ее распущенные золотистые волосы блестели, розовые соски затвердели от желания. Разве можно было перед ней устоять?

Не размыкая объятий, Изар дошел вместе с ней до кровати, затем посадил ее на край и какое-то время просто любовался ею. У нее были высокая грудь, узкая талия, крутые бедра и длинные ноги. Внешне она воплощала собой его идеал женщины. На ее припухших от поцелуев губах играла легкая улыбка, словно она видела в том, что происходило между ними, не ужасную ошибку, а нечто восхитительное.

Он вдруг осознал, что желает ее так сильно, как не желал ни одну женщину до нее. Это открытие его встревожило, но он его проигнорировал.

Сняв с себя пальто, он бросил его на стул у письменного стола. Мгновение спустя за ним последовала остальная его одежда. Лилиана уставилась на него как завороженная. Ее глаза расширились и потемнели от желания.

– Мне снять сапоги? – произнесла она слегка дрожащим голосом.

– Разве я велел тебе снять сапоги, gatita?

Лилиана тяжело сглотнула и покраснела от смущения.

Вот черт. Все гораздо хуже, чем он думал. Она робка и невинна. В этом он был так же уверен, как в том, что его зовут Изар Агустин.

Но сегодня она будет принадлежать ему.

Было много причин, по которым ему не следовало заниматься с ней любовью, но сейчас он не хотел думать ни об этих причинах, ни о возможных последствия. Разве вообще можно здраво мыслить, когда перед ним на кровати сидит такая красивая женщина и призывно смотрит на него? По правде говоря, он утратил эту способность в тот момент, когда она вошла в комнату, и он с трудом ее узнал.

Какой смысл думать о том, что было и что будет? Почему бы не отбросить запреты и сомнения в сторону, как от только что сделал с одеждой, и не насладиться тем, что происходит здесь и сейчас?

Подойдя ближе к кровати, он повалил Лилиану на спину и забыл обо всем на свете.

Изар был горяч и неистов, но Лилиану, несмотря на ее неопытность, это привело в восторг.

Когда он лег поверх нее, она почувствовала себя как в ловушке, но у нее не возникло ни малейшего желания из нее освободиться. Напротив, тяжесть его крепкого мускулистого тела показалась ей приятной. Ей захотелось изучить каждый его участочек, сделать вещи, о которых прежде ей даже подумать было стыдно, но затем он снова накрыл ее губы своими, и ее тело стало мягким и безвольным, как тряпичная кукла. Когда он оторвался от ее губ, она издала тихий стон протеста, и он хрипло рассмеялся, после чего стал покрывать поцелуями ее лицо, шею и ключицы.

Каждый его поцелуй, каждое прикосновение дарили ей неизведанные ощущения. Она могла лишь извиваться под ним, постанывая и учащенно дыша.

Затем он опустился чуть ниже и принялся ласкать руками, губами и языком ее грудь. Она дрожала под ним, выгибалась дугой, чувствовала, как кровь в ее жилах превращается в раскаленную лаву. Только когда она с силой вцепилась ему в волосы, он закончил эту сладостную пытку и приступил к новой. Он просто погрузил кончик языка в ее пупок, и у нее в очередной раз перехватило дыхание.

Лилиана потеряла ощущение времени и пространства. Для нее все перестало существовать, кроме этого мужчины, который доводил ее до исступления своими умелыми ласками.

Когда она уже начала думать, что взорвется от желания, Изар раздвинул ей ноги.

Она жила не на необитаемом острове и знала, что он собирается сделать. Но никакие книги и фильмы не могли подготовить ее к ярко выраженной мужественности Изара и его непревзойденному мастерству в области секса.

Запустив руку под край ее бирюзовых трусиков, он раздвинул складку между ее бедер и начал погружать палец в то заветное узкое местечко, которое так жаждало, чтобы он заполнил его собой.

Лилиана находилась на грани умопомрачения и в то же время хотела большего. Все ее тело сотрясала дрожь, которую она не могла контролировать. Она выгибалась дугой, двигала бедрами из стороны в сторону и громко стонала, умоляя его проникнуть еще глубже туда, где еще никто не бывал.

– Пожалуйста. – Она с трудом узнала собственный голос. – Пожалуйста, Изар.

Но Изар не слушал ее. Он неспешно продолжал исследовать ее влажную пустоту, словно ему доставляло удовольствие ее мучить.

Наконец он пробормотал что-то по-испански и убрал руку. Не сдержавшись, Лилиана закричала.

– Я знаю, – сказал он ей, и она поверила ему.

После этого он спустил ее трусики и приник губами к тому месту, где только что была его рука.

Лилиана снова задрожала, но он продолжал ее ласкать и пробовать на вкус, пока она не затряслась в экстазе.

Пока она восстанавливала дыхание, Изар стянул с нее сапоги и бросил их на пол. За ними последовали ее трусики. Затем он снова навис над ней, приподнял ее бедра и направил между ними свою огромную восставшую плоть. Лилиана покраснела от смущения, но он лишь улыбнулся:

– Смелей, gatita. Больно будет только сначала.

– Почему ты все время называешь меня gatita? Если я не ошибаюсь, это означает «кошечка».

– До сегодняшнего дня я даже не подозревал, что у тебя есть коготки, – снова улыбнулся он. – Должен признаться, мне это нравится.

– Изар… – прошептала она, когда в следующую секунду он погрузился в нее рывком.

Она ожидала, что ей будет больно, потому что слышала, что так обычно бывает, когда девушка занимается любовью в первый раз.

– Ты хмуришься, потому что тебе больно? – мягко спросил он.

– Нет, потому что мне не больно.

– Если тебе не больно, тогда тебе, наверное, не следует хмуриться.

– Мне должно быть сейчас очень больно. – Было так странно чувствовать его внутри себя. Только теперь она по-настоящему поняла, почему это называют близостью. Они с Изаром стали единым целым. – Так девушка узнает, что стала женщиной.

– Больно бывает не всегда.

– Откуда тебе знать? Ты не женщина, и у тебя нет необходимого «оборудования», – поддразнила его она.

Вместо ответа Изар задвигался. Он вышел из нее, затем снова вошел.

Все ее тело горело, нервные окончания, о существовании которых она даже не подозревала, звенели от напряжения.

Наклонив голову, он коснулся губами лба Лилианы.

– Перестань хмуриться, – сказал он. – Тебе не будет больно. Доверься мне, и ты получишь удовольствие. У меня есть для этого необходимое «оборудование».

В его взгляде промелькнуло что-то, похожее на нежность. Сейчас он был так не похож на того Изара, которого она рисовала в своем воображении все эти годы.

– Хорошо, – ответила Лилиана. – Я прощаю вас за то, что вы не сделали мне больно, сэр.

Его лицо приняло странное выражение, словно он не понял, что она имела в виду, но затем он улыбнулся.

У Лилианы не нашлось подходящих слов, чтобы описать чувство, которое она испытала в этот момент. Она могла лишь сказать, что оно было новым и очень приятным.

– Я очень это ценю, – серьезно произнес Изар, но его глаза озорно блестели. – А теперь поехали, – добавил он и снова задвигался.

На этот раз он не остановился. Сначала он задал медленный темп и подождал, пока Лилиана его не подхватит. Когда она задвигалась с ним в унисон, он ускорился и накрыл ртом ее губы.

Лилиана покачивалась с ним в этом безумном танго, каждый такт которого приводил ее в восторг. Она попросила Изара об одном-единственном разе, и он, человек, который до сих пор ничего ей не дарил, сделал ей большой подарок.

Сложные чувства, которые все эти годы она испытывала к Изару, она называла ненавистью, потому что так было проще. Если бы пару часов назад ей сказали, что она отдаст свою невинность этому человеку, она бы покрутила пальцем у виска. На самом деле она почти не интересовалась ровесниками, потому что подсознательно ждала его, Изара. Ждала этой близости.