Книга: Исповедь гейши - Кихару Накамура

Мысли: Осторожно: неприятное мнение, которое может не совпасть с вашим [но, надеюсь, всё же не оскорбит ваши чувства].

Что-то не везёт мне на японскую литературу [вне творчества Харуки Мураками]. Полагаю, что моё впечатление от этого сборника разделят далеко не все. Данную книгу называю именно сборником, ибо из послесловий я так поняла, что вся эта болтовня писалась и издавалась ранее отдельно. Но рассматривать это полагается в общем скопе, ибо "история гейши".

Позвольте мне [занудно] процитировать Википедию: "И́споведь — в авраамических религиях (иудаизме, христианстве и в исламе) признание в своих совершённых грехах перед Богом. Исповедь подразумевает раскаяние и решение в дальнейшем стараться не допускать греха". Ага. То есть формально в этой книге, судя по названию, должно быть что-то вроде покаяния автора. В виду этого определения смело меняем "исповедь" на "историю/рассказ/мемуары [ой, название уже занято] гейши".

Но, хорошо, давайте опустим вопрос о неоправданном названии и несбывшихся надеждах. В конце концов, не так уж и плохо прочесть интересную историю жизни сильной/независимой/сообразительной/прекрасной [и прочие прилагательные] женщины. Тем более с учётом рода деятельности этой дамы. Ну, или образа жизни. Согласитесь, даже если читатель не особый знаток японской культуры, так или иначе он имеет отдалённые представления, что речь гейши подобна сладкому мёду, а красота, грация и умения — прекрасны. Но, что ж тут поделаешь, текст выглядит неприятно, поскольку язык повествования сух и скуп. Даже суше, чем в этой рецензии [тут хоть немного яда есть]. Не сомневаюсь, языковой барьер действительно неприятная вещь. Однако я упорно не понимаю, что могло помешать распрекрасной и сверхсообразительной [а именно такой она описывает себя в книге] Кихару писать черновые варианты на родном японском языке, а после уже вверить их заботам переводчика, который смог бы хоть немного разбавить [это]?

Оспаривать некоторые тяготы описанной жизни, разумеется, никто не смеет. Не удивительно, что автор пытается выставить себя в хорошем свете, однако, чёрт возьми, это что за песнь Нарцисса? Порой всё это самолюбование выводило из себя, вызывая желание закрыть книгу и отложить куда-нибудь подальше. Читать было довольно скучно, поскольку, рассказы, в общем-то, ни о чём. Странно, правда? Казалось бы, столько происшествий, столько людей, столько тем и т.д. — а в итоге ровным счётом ничего. Подобных историй вагон и маленькая тележка, и то не факт, что во всех найдётся такое количества негатива в сторону родной страны, как здесь.

Ну и под конец могу напомнить о том, что чтиво не особо адаптировано под западного читателя и ему скорее всего придётся пробираться через эти дебри с ноутбуком под боком: рикша, ракуго, названия ритуалов, некоторых занятий — охохох…

Выводы: Сухо, типично и неинтересно. Если вы преследуете цель узнать что-то именно о том, кто же такие гейши, чем они живут, какой это тяжёлый труд, почему же гейши — это не проститутки и чем они отличаются от них: ни в коем разе не трогайте эту книгу. Бросайте и бегите. Без оглядки.

Тревожные звоночки прозвенели уже в первых абзацах. Стиль изложения в плане корявости мог бы соперничать с творениями троечников-пятиклассников. скудный словарный запас и почти на каждой странице слетающие с кого-нибудь глядящие в окно шляпы. Я успокоила себя тем, что мемуары не обязаны отличаться изысканностью стиля и художественностью слога. Как правило, если уж человек принялся за их написание, значит, ему есть,о чём рассказать. Но тут госпожа Накамура прибегла к ужимочкам вроде "ах, я ведь не писательница, просто решила рассказать свою историю, не судите строго, ведь я по-английски пишу, а он мне не родной" и прочие "я в домике". В общем, неприязнь автор вызвала ещё в первых главах, а читать мемуары, автор которых раздражает - то ещё удовольствие. Но я всё ещё возлагала надежды на событийную наполненность и рассчитывала по-больше узнать о буднях гейш.

И что же? Токийские гейши - это замечательные гейши. Быть гейшей в Токио очень здорово. Особенно такой, как я, я пользовалась большим успехом в своё время. Есть ещё киотосские гейши, они называются гейко. Они чем-то от токийских отличаются, но чем, я точно не знаю. Зато я блистала, и потанцевать со мной каждый был рад. Не подумайте, Токио - это не конец географии. К нам и Чарли Чаплин приезжал, и Шаляпин, так что, будьте уверены, мой английский совершенствовался с каждым днём. А что Чаплин? Очень приятный в обхождении мужчина. А Шаляпин? Ну что Шаляпин, настоящий русский мужик с красной мордой. Кстати, моё появление так его порадовало, что он во всё горло затянул песню, которую обычно исполнял только на сцене. Все шутили, что у нас роман, но мне и подумать об этом было противно!

Думаю, комментировать тут нечего. Через всё это и так довольно трудно было продираться, а я до того как раз прочла изысканную и утончённую Настоящие мемуары гейши Минеко Ивасаки, по сравнению с которой павлиньи байки Кихару вызывали почти ощутимую тошноту.

А дальше будни гейши закончились, и действие перешло в Индию, где героиня стала кем-то вроде Маты Хари, а потом снова в Японию, охваченную войной. То был единственный отрезок повествования, где автор действительно вызывала уважение и сочувствие. Тяжёлая работа с ребёнком на спине, ответственность за сына, мать и бабушку, упорство, сила духа, бескорыстная помощь другим людям, если Кихару и самолюбуется, то есть чем.

А за тем героиня перебирается в Штаты, и становится по-настоящему невыносимой. Она восхваляет местные нравы, противопоставляя их японским. И детей здесь в школе не травят одноклассники, и любовные похождения незамужних бабушек не обсуждают, и за бурное прошлое не порицают, не то, что в Японии. Но мы-то с вами о жизни в Новом Свете не только из книги госпожи Кихару знаем, и слышали, что травить одноклассников, как и сплетничать о чужой личной жизни там тоже умеют.

Японцы же здесь выступают, как наглые, склочные, мелочные людишки, которые даже в такой замечательной стране умудряются проявлять все мыслимые и немыслимые пороки. Сама же автор при этом является хранительницей всего лучшего, что дала миру японская культура. Она носит кимоно, вызывая всеобщее восхищение, выступает в качестве консультанта по японскому танцу, читает лекции о японской поэзии, на которые, как вы понимаете, бегут студенты чуть ли не со всех концов страны.

Конечно, все её старания направлены на то, чтобы содержать мать, бабушку и сына, оставшихся на родине. Впрочем, сына она планирует забрать к себе. А когда мать и бабушка умирают, она даже не является на их похороны.

Мне очень хотелось полететь домой, но это перечеркнуло бы все мои тогдашние старания. (Как раз в то время решалось дело о моем бессрочном пребывании в Америке.) Я непременно хотела остаться в Америке. Поскольку я получила лишь телеграмму с извещением о смерти, возвращение бы ничего не изменило. Кроме того, если говорить начистоту, они были черствыми матерями, от которых мне пришлось много претерпеть до войны, во время войны и после. Возвращение в Японию фактически отрезало мне путь обратно в Америку. Я решила, что лучше останусь здесь и буду работать, чтобы по возможности скорее забрать к себе сына.

Стоит ли говорить, что сын, когда она его забирает, не прыгает от счастья. На долгие годы оставившая с ына с бабушками мать сильно удивляется, что мальчик не питает к ней тёплых чувств. По правде говоря, сынок у Кихару та ещё сволочь, но в подобной ситуации любой подросток обвинял бы мать и противопоставлял её бабушкам. Впрочем, судя по всему, из-за истории с сыном Кихару не долго грустила. В последующих главах она радостно, без какой-либо внутренней горечи повествует о счастливой жизни в свободной стране.

Я прошу простить моё многословие, но тут уж действительно накипело. А финал добил окончательно.

Я всегда стремилась не уронить честь Японии. Ничего не изменилось и сегодня, и я предпринимаю все, что в моих силах, чтобы сделать японскую культуру более близкой для американцев. В этом заключается смысл моей жизни. В последнее время тех, что ругают Америку, считают людьми прогрессивных взглядов, однако мне Америка безоговорочно нравится. Поэтому я и живу здесь уже тридцать лет. Я без ума от Америки, и особенно от Нью-Йорка, вот и пыталась показать, почему Америка так мне нравится. На эту тему я вскоре напишу следующую книгу и прошу вас ознакомиться с ней, как только она выйдет.

А я вас прошу, не повторяйте моих ошибок, держитесь по-дальше от книг госпожи Накамуры.