Текст книги "Ложь в твоем поцелуе"

Внезапно мой взгляд падает на маленький фикус на письменном столе. Я сажусь на кровати, скрестив ноги, и смотрю на пышные зеленые листья. Чисто интуитивно слегка сужаю глаза и даже прижимаю пальцы к вискам. Я чувствую себя довольно глупо, в основном потому, что ничего не происходит. Было бы чересчур хорошо. Я пытаюсь вспомнить, что чувствовала, когда использовала свои силы. Каждый раз я была крайне возбуждена эмоционально и ни разу сознательно не контролировала всплеск сил. Пальцы покалывало, иногда даже ноги. Я словно подключалась к самому мощному источнику энергии в комнате. Помню, как думала о толщине стен или возрасте древесины половиц…

Может, в этом и дело? Может, мне нужен какой-то источник, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки?

Беспомощно оглядываюсь. На полу моей комнаты лежит ковер, на котором я настояла в детстве, желая сделать помещение уютнее. Стены хоть и толстые, но я отчего-то сомневаюсь, что эти желтые обои смогут показать себя как хороший источник энергии. А вот опорная балка в ногах моей кровати – очень может быть. Она оклеена множеством фотографий, но кое-где дерево все же проступает.

Я нерешительно поднимаюсь с кровати и встаю перед ней. Древесина выглядит слегка загрязненной и совершенно заурядной, но главное, что она – довольно старая. Так что если я права, должно сработать.

По-прежнему чувствую себя немного глупо, когда кладу ладонь на балку и снова смотрю на растение. В те разы, когда я использовала свои способности, это служило для того, чтобы подкрепить мои собственные силы. Я была эмоционально истощена, или, во всяком случае, чувствовала себя опустошенной. Следовательно, я высасывала энергию из других вещей, чтобы стимулировать собственное самочувствие. Но в этом нет никакого смысла. Большинство членов Зимнего Дома способны лишь на пассивные действия: распознавать силовые линии, заглядывать в будущее, общаться с мертвыми и так далее. Довольно редко бывает так, что дар оказывает активное влияние и на собственное тело. Однако если мои способности ограничиваются лишь тем, что я могу брать себе то, в чем нуждаюсь, то это хоть и неплохо, но довольно сильно уступает возможностям остальных.

Энергично встряхиваю головой, освобождаясь от этих размышлений. Понятия не имею, на что я способна, но, думаю, самое время узнать.

Я сильнее прижимаю руку к дереву и закрываю глаза, чтобы сосредоточиться. Если я права, то энергия дерева должна дать мне силы, и тогда я смогу извлечь энергию из фикуса и перенести ее на себя. Теоретически. По крайней мере, с двигателем у меня получилось, а он, наверное, куда прочнее обычного комнатного растения.

Мысленно представляю фикус. Представляю, как энергия исходит от него, словно туман. Представляю, как этот туман тянется ко мне, как я его впитываю. Пытаюсь сосредоточиться на дереве и на силе, исходящей от него. Через несколько секунд мою ладонь начинает покалывать. От неожиданности я чуть не отрываю ее от балки, но потом заставляю себя прижать руку к древесине еще крепче и концентрируюсь. Покалывание пробегает по всей руке, в голове ощущается какое-то неприятное давление. В ушах начинает звенеть, и я плотнее закрываю глаза.

Но вдруг, в один миг, все заканчивается. Покалывание моментально исчезает, давления словно и не бывало, и все мои чувства проясняются. Осторожно размыкаю веки.

– Ой, да ладно, – говорю я. Фикус на столе стоит, как и стоял, листья зеленее зеленого. Разочарованная, я убираю руку, бросаю на нее быстрый взгляд – и ахаю от ужаса, когда замечаю, что кончики пальцев почернели.

– Что за?..

Не успеваю закончить предложение, потому что в этот момент рядом со мной раздается скрип, а после – оглушительный треск. Вскрикнув, я едва успеваю отскочить в сторону, потому что через секунду балка обрушивается как раз над тем местом, где я только что стояла.

Совершенно шокированная, я смотрю на кучу щепок и фотографий, грудой лежащих посреди моей комнаты. Осторожно поднимаю взгляд на потолок, чуть ли не ожидая, что на меня сейчас рухнет весь дом. И когда ничего не происходит, делаю несколько глубоких вдохов.

Сработало просто фантастически.

Ванитас

Наспех собрав щепки, знаменующие демонстрацию моей великой силы, в кучу, я даю Netflix еще один шанс. Нечто захватывающее я сейчас просто не вынесу, так что выбираю какой-то дрянной сериал, за которым даже не нужно следить. Но взгляд все равно продолжает блуждать по расколотой древесине или просто упирается в стену, пока мои мысли носятся по кругу.

На экране две женщины ссорятся, а потом одна из них притягивает к себе другую, и обе сливаются в чрезвычайно страстном поцелуе. Я морщусь и закрываю глаза, потому что предательский разум почти мгновенно подсовывает мне образ скрытого маской лица самозванца. Знаю, что это глупо, и понимаю, что у меня есть проблемы поважнее, но тело охватывает приятная дрожь, едва только я вспоминаю ощущение его губ на своих. Правда в том, что у меня нет большого опыта в любовных делах, хотя меня и раньше целовали и даже касались в местах, предназначенных лишь для избранных. Но настоящей страсти я не испытывала никогда. Я никого из парней не подпускала к себе так близко, чтобы помочь возникнуть подобным чувствам.

Прочные отношения с посторонними людьми довольно сложны для нас. Во-первых, потому что моя семья не одобрила бы этого, а во-вторых, ложь рано или поздно даст о себе знать. Лгать Эмме – это одно, но своему партнеру – совершенно другое.

Этим я вовсе не хочу сказать, что сразу представила лже-Милана в качестве своего бойфренда. Однако тот поцелуй и ощущения, которые он вызвал во мне, в очередной раз напомнили мне о том, что именно я упускаю. Поцелуй на кухне был глупым и необдуманным, и, оглядываясь назад, прежде всего, чересчур поспешным, – и все же мне он понравился.

А потом разразился хаос. Амулет был украден, реальность вернулась, а я предстала перед самой собой полнейшей идиоткой. Наивной девчонкой, которая позволила одурачить себя первому же парню, который строил ей глазки.

Есть еще кое-что, что никак не выходит у меня из головы: надписи на камнях и пылающий символ. Я уверена на сто процентов, что Ванитас – это просто древняя легенда. Что-то вроде историй о бигфуте, Несси или йети. Хотя, по правде сказать, эта легенда никогда не интересовала меня по-настоящему, а последний раз я слышала ее еще в детстве.

Я слегка приподнимаюсь на кровати, скептически поглядывая на свой ноутбук. Совершенно очевидно, что ни дед, ни мама не собираются посвящать меня в свои умозаключения относительно того, что произошло в Нидерландах. Поэтому если я хочу получить ответы, то придется добывать их самостоятельно. По правде говоря, я очень сильно сомневаюсь, что Google сможет помочь мне в вопросах, касающихся времен года, но попытаться как минимум стоит.

Поэтому я ставлю фильм на паузу, закрываю окно и открываю поисковую систему. Когда я набираю «ванитас», появляется удивительно много результатов. В том числе фото картин эпохи барокко, статьи о лирических стихотворениях и значения слова. В верхней строке написано толкование. Я хмуро читаю: ванитас – это термин, обозначающий непостоянство и тщеславие, происходит из Ветхого Завета. Интересно, но не очень-то полезно. Одну за другой просматриваю несколько страниц, но нигде не нахожу ссылок на Дома Сезонов. Легенда, которую мы пересказывали друг другу в детстве, тоже нигде не всплывает.

Разочарованная, но не удивленная, я закрываю ноутбук и смотрю на часы, висящие над дверью. Еще даже не десять часов, занятий у меня завтра нет: планировалось, что в это время мы еще будем в Нидерландах, а значит, официально я освобождена от школы.

Недолго думая, я встаю, надеваю пару толстых носков и покидаю свою комнату. Если интернет мне помочь не может, нужно использовать альтернативные способы получения информации. И поскольку большинство членов моей семьи уже, вероятно, разошлись по своим комнатам, никто не будет мешать мне в моих расследованиях.

Коридор за дверью моей комнаты встречает меня сумеречной темнотой. Лишь кое-где настенные бра отбрасывают немного света – этого достаточно, чтобы сориентироваться. Я знаю этот дом вдоль и поперек, но ночью здесь все равно немного жутковато. Раньше он напоминал мне замок с привидениями, что вообще-то было довольно круто. Сегодня я вижу в этом доме лишь холод и одиночество: все те чары, которыми окутывало его мое детское воображение, испарились, словно дым. Тихонько спускаюсь по лестнице на второй этаж и быстро осматриваюсь, прежде чем проникнуть в библиотеку. В Зимнем Дворе несколько библиотек, что, безусловно, имеет смысл, поскольку мы – архивариусы сезонных Домов. Влиятельные персоны часто считают, что могут сказать другим больше, чем обычные люди. Это означает, что почти все мои предки занимались написанием автобиографий и задокументировали свое пребывание в должности. А поскольку члены Зимнего Двора представляют память нашего мира, то всю информацию можно найти у нас. Если, конечно, знать, что искать, но это как раз не мой случай.

Много лет назад я слышала, как дети из других Домов говорили о нас, когда семьи съехались на наш остров на Зимний бал. И знаю, что в других семьях считают, что мы не от мира сего. Мы способны заглядывать в будущее, иногда – разговаривать с духами или распознавать ауры. А еще мы собираем книги и ведем записи. Ботаны, одним словом.

Когда я закрываю за собой дверь и из динамиков на стенах льется мягкая фортепианная музыка, я подавляю дрожь. Честно говоря, немного жутковато. Моему деду пришла в голову гениальная идея установить в библиотеке датчик движения, который включал бы музыку, как только кто-то открывает дверь. Лично я терпеть этого не могу.

Комната настолько велика, что кажется, будто ей нет конца, а вкупе с инструментальной музыкой появляется ощущение, будто я нахожусь в старом проклятом замке. После всего, что случилось с Сандером и что произошло в Весеннем Дворе, бродить по огромному особняку в одиночестве ночью кажется не лучшей идеей. Но кого было попросить сопровождать меня? Зару? Точно нет. Можно было обратиться к Матео, но слишком велик риск того, что он донесет на меня деду.

Слегка бесцельно я брожу по бесконечным на вид коридорам, разглядывая корешки многочисленных книг. По крайней мере, отдельные отделы промаркированы, так что мне не нужно пересматривать книги с метеорологическими записями за последние шестьсот лет.

Подойдя к углу с книгами по истории, я резко останавливаюсь. В моем сознании внезапно вспыхивает факт, на который я не обратила внимания, войдя в библиотеку.

Свет. Свет был включен. Когда я вошла, лампы уже горели. Они не вспыхнули, как обычно. К тому же маловероятно, что кто-то забыл выключить свет. Потому что в библиотеке предусмотрена и такая автоматическая функция, которая выключает лампы, когда в течение длительного времени никто в помещении не двигается.

Сердце в груди вдруг начинает бешено биться, а музыка в моих сверхчувствительных ушах внезапно кажется чересчур громкой. Я отступаю назад и тут слышу какой-то звук. Шорох, шаги по полированному деревянному полу.

Вот черт. Я здесь не одна. И это – посреди ночи! Я и сама чувствую, что делаю что-то запретное, даже если на самом деле это не так. Но кто бы ни бродил по библиотеке вместе со мной, он наверняка имеет те же намерения, что и я, и не хочет, чтобы его увидели во время исследований.

Долю секунды я раздумываю, не лучше ли мне просто уйти. Ускользнуть как можно тише, убежать в свою комнату и запереть за собой дверь. Но тут же отказываюсь от этой идеи. Я пришла сюда, чтобы найти ответы, и этот ночной гость может быть как раз тем, кто сможет мне их предоставить. Осторожно, затаив дыхание, я шаг за шагом пробираюсь дальше, жмусь к гигантским шкафам, чтобы не стоять посреди прохода. Я почти уверена, что тот, кто находится в библиотеке, кем бы он ни был, еще не заметил меня. Я слышу его шаги и шелест страниц, которые он, наверное, перелистывает.

Подойдя ближе, я сжимаю руки в кулаки и двигаюсь маленькими шажками, пока не выглядываю из-за шкафа, который находится между мной и проходом, где стоит другой человек. Сначала не вижу ничего, кроме бесконечных рядов, полных книжных переплетов, но потом различаю высокую фигуру.

Фигуру моего деда.

Что, черт возьми, здесь происходит?

Я на сто процентов уверена, что это мой дед: узнаю его волосы, его осанку. Халат, усеянный золотыми лунами. Почему он здесь, среди ночи? Конечно, мой дед любит читать, но я не могу придумать причины, почему он должен находиться в библиотеке в такое время.

Я с интересом наклоняюсь вперед, пытаясь разглядеть книгу, которую дед держит в руках. Но в зале слишком темно, да и спина деда загораживает обзор. Как бы то ни было, я молю богов, чтобы он не забрал книгу с собой. Вполне возможно, что это просто какой-то триллер, но моя интуиция говорит об обратном.

Нервозность распространяется внутри меня, как рой разъяренных ос, пока я, прерывисто дыша, жду, когда дед, наконец, уйдет. Руками я цепляюсь за шкаф рядом с собой, с силой сжимая губы, чтобы случайно не издать какой-то звук.

Силу, которая вновь пробуждается внутри меня, я замечаю слишком поздно. Пальцы начинает покалывать, и я чувствую, что они медленно вытягивают энергию из старой древесины шкафа.

Будто обжегшись, я резко одергиваю руку, но моей скорости оказывается недостаточно. Дерево громко трещит: этот треск эхом отдается у меня в ушах и разносится по библиотеке. Испуганно отступаю еще дальше, стараясь вести себя как можно тише. Нет абсолютно никаких шансов, что мой дед этого не слышал. Если он застанет меня здесь, это вряд ли будет иметь последствия: я ведь не делаю ничего запрещенного. Но вот возможности взглянуть на книгу у меня уже не будет.

Пульс так громко стучит в моих ушах, что больше почти ничего не слышу, когда преодолеваю последние несколько метров и ныряю в тень за одним из шкафов. Закрыв глаза, я молча молю, чтобы дед не стал меня преследовать. Это чертовски старая комната, и здесь нередко что-то трескается и скрипит. Пожалуйста, пусть он так и подумает!

Спустя несколько минут, которые кажутся мне часами, я осмеливаюсь открыть глаза. Передо мной не стоит взбешенный дед, уже хорошо. И все равно ладони потеют, когда я медленно выхожу из своего укрытия и бросаю осторожный взгляд в проход, в котором только что стоял мой дед.

Коридор пуст. С облегчением выдыхаю и выпрямляюсь, но нервы остаются напряженными. С каждым шагом, который приближает меня к тому стеллажу, у которого стоял дед, я боюсь, что кто-то из Зимнего Дома схватит меня сзади и оттащит обратно в мою комнату.

Оказавшись у нужной полки, я замедляю шаги и внимательно вглядываюсь в названия. В основном здесь собраны книги по истории, посвященные различным Домам и семьям. Большинство работ отсортированы по сезонам, но это мне не особенно помогает. Даже если легенда о Ванитас относится к какому-то временному периоду, мне неизвестно к какому.

Наконец, я достаю книгу о традициях и праздниках и быстро просматриваю оглавление, после чего, покачав головой, тут же возвращаю ее на полку. В ней просто описание наших обычаев, не думаю, что мой дед стал бы читать эту книгу посреди ночи. Я почти уверена, что у нашей библиотеки есть цифровая картотека, но понятия не имею, как до нее добраться. Зара наверняка знает, и Сандер знал. А я – нет. Ничего нового.

В тот момент, когда я уже собираюсь повернуться и уйти, мое внимание привлекает довольно современная на вид книга под названием «Легенды и мифы истории». Ха! Я снимаю ее с полки и осматриваю переплет. Книга и в самом деле выглядит довольно новой, хотя обложка скорее скучна: на ней изображены гербы четырех сезонных Домов и стоит название, написанное простым шрифтом. Но этот том того же цвета, как и та книга, которую держал в руках мой дед.

Нахмурившись, я провожу пальцем по странице с оглавлением, затем еще раз, но безрезультатно. Я не ожидаю найти главу под названием «Ванитас», если эта тема вообще поднимается вне пределов сборников сказок. Но может, хоть намек, какой-нибудь знак или что-то в этом роде. Немного озадаченная, я перелистываю страницы.

И замираю, когда вижу изображение символа, который кажется мне знакомым. Только на этот раз он не пылает огнем, а нарисован чернилами. Те же симметричные полосы, расходящиеся в форме веера и напоминающие лучи солнца.

Я слегка выпрямляюсь и читаю заголовок: Падение Пятого Дома. Хмуро просматриваю текст. Всего лишь короткий абзац, практически сноска, если сравнивать с другими главами.

В день возникновения сезонных Домов боги назначили семью Роша Стражами Ванитас – пятого времени года. Самуэль Роша, как первый Страж своего Дома, получил магию духа. Задача Ванитас заключалась в возрождении и осознании своего создания, ответственности и подчинения богам.

Первоначально Ванитас был равен четырем другим сезонам в управлении и документировании общей работы. Справедливое распределение реального времени между пятью временами года привело к равному разделению власти и гарантировало, что ни одна из семей Стражей не сможет властвовать над другой. Эта привилегия принадлежит исключительно богам.

В 200 году до нашей эры Зима, Весна, Лето и Осень восстали против Ванитас, свергнув клан Роша. Дни Ванитас были пропорционально распределены между оставшимися четырьмя сезонами. Больше о существовании и упадке Ванитас ничего не известно.

Сбитая с толку, я перечитываю текст вновь, но и во второй раз не обнаруживаю ничего, что могло бы мне хоть как-то помочь. Это и в самом деле похоже на некий высокопарный, неубедительный вариант легенды, которую мы пересказывали друг другу в детстве. Звучит не более реально, чем тогда. Пятый сезон, который со временем канул в Лету и стал легендой? С нашей склонностью к истории и традициям? Вот уж нет. Не говоря уже о том, что мир с навсегда остановленным сезоном вообще не мог бы существовать. Это похоже на легенду о богах: милая история, не более того. Но возможно, что несколько психов действительно приняли этот рассказ за чистую монету и теперь считают, что им непременно следует взбунтоваться.

Покачав головой, я закрываю книгу и делаю глубокий вдох. Хотелось бы мне поговорить обо всем этом с мамой, но я знаю, что сейчас это мало что даст. Я прожила в этой семье достаточно долго, чтобы понимать, когда надо заткнуться, чтобы не получить втык. Что бы мой дед ни хотел выяснить с помощью этой книги, он явно не хотел, чтобы его застали за этим. Интересно, почему он оставил книгу здесь? То ли ничего не нашел, то ли я напугала его и он попросту сбежал. Но это довольно маловероятно.

В некоторой нерешительности я оглядываюсь вокруг, раздумывая, стоит ли продолжать поиски, но затем решаю не делать этого. Ноги уже замерзли, в голове настойчиво пульсирует упрямая боль. Мало-помалу я начинаю опасаться, что мне действительно придется какое-то время просто подождать. Пока ни мама, ни дед не разговаривают со мной, добраться до сути этой тайны я не вижу никакой возможности.

Поставив книгу обратно на полку, я выхожу из библиотеки. В коридорах по-прежнему темно. Лишь изредка я встречаю на своем пути служащих или слышу, как где-то захлопывается дверь. Минуя величественные коридоры и проходя мимо картин с изображениями моих предшественников, я пытаюсь вообразить, что однажды среди них будет висеть и мой портрет. Пытаюсь представить, что проживу в этом доме всю свою жизнь. В какой-то момент стану Мастером и возьму на себя весь этот груз.

Отчасти это представление меня волнует: будь я Мастером, я бы многое изменила. Я могла бы разрушить устаревшие традиции и сделать так, чтобы члены этой семьи могли жить свободнее. Отправила бы детей в школу, вывела из изоляции, в которую их загоняет семья.

Но, с другой стороны, мне пришлось бы посвятить этому сезонному круговороту всю свою жизнь. Четыре раза в год этот дурацкий бал, политика и борьба за большую власть. Этого я не хочу.

Вернувшись в свою комнату, запускаю новый эпизод своего любимого подкаста, чищу зубы, собираю волосы в небрежный пучок и, улегшись в постель, натягиваю одеяло до подбородка. Раньше мама всегда говорила мне, что завтра будет новый день. Каким бы плохим ни был минувший – следующий будет лучше.

Говорят, утро вечера мудренее, надо только поспать – и все тревоги и заботы покажутся не такими уж страшными.

К сожалению, я уже не ребенок и смею сомневаться, что с новым днем придет и решение моих проблем.