Текст книги "Запертая в своем теле"

Глава 19

Три года назад

Учительница

После ланча Харриет Уотсон привела кучку ребятишек в школьную библиотеку.

Библиотекой пользовались только в утренние часы, во время занятий чтением, и потому она была уверена, что их не потревожат. К тому же оттуда прекрасно просматривался коридор, несмотря на то, что помещение было просторным и открытым.

Для сегодняшнего занятия Харриет отобрала четверых. Суть затеи была в том, чтобы выделить проблемных детей или детей с особыми потребностями в отдельную группу и, с одной стороны, облегчить учителю процесс руководства классом, а с другой – дать больше внимания тем, кто в нем нуждается.

В прежние времена учителя должны были заниматься всеми детьми в классе без исключения, но теперь они стали избалованными. Являются из своих университетов с новехонькими дипломами, задрав носы, и требуют, требуют… А исполняет всё кто? Младший персонал вроде нее.

Но ей, Харриет, повезло: она уже второй год работает с молоденькой учительницей по имени Ясмин Ахтар. Худенькая, робкая, Ясмин во всем полагается на более опытную коллегу, прямо в рот ей смотрит, хотя, конечно, не должна.

Но Харриет и не жалуется – ведь теперь она сама отбирает детей, с которыми будет работать, и выбор неизменно падает на самых податливых и интересных.

Женщина оглядела группу.

Кое-кого из этих детей она помнит по прошлому году, с подготовительного, где в ее обязанности входило собирать маленькую группу, чтобы водить знакомиться с «большим классом», как это называется в школе. Сегодня здесь были Матильда Уайт, вялая, молчаливая девочка, Джек Фарнборо, дислексик, и Томас Мантон, просто тупица.

И, конечно же, новенькая – Эви Коттер. Эта девочка сразу привлекла ее внимание.

Харриет Уотсон любила оставаться с детьми один на один в этом уютном уголке школы, где она чувствовала себя главной. Это была лучшая часть ее работы – учить детей разным вещам, – и чтобы Ясмин не торчала рядом со своим вечным учебником «Методика воспитания и образования». Смех, да и только, – сама лишь вчера из подгузников выползла, а туда же, других учить…

Мисс Уотсон раздала детям рабочие листы – те же, которые использовала на уроках. Какая им разница, этим бездарям?

Лица троих сразу приняли безнадежно-скучающее выражение, и только новенькая подтянула к себе свой лист и стала внимательно его рассматривать, то и дело вскидывая на нее глаза, точно ища одобрения.

Хорошо, когда дети так себя ведут.

Харриет села за большой круглый стол и обвела взглядом ребятишек.

– Сегодня нам с вами повезло, потому что среди нас есть новенькая. Она приехала в Ноттингем совсем недавно. Добро пожаловать, Эви.

Коттер подняла глаза на мальчиков и девочку напротив, но тут же потупилась и стала поправлять листок и карандаш так, чтобы они лежали совсем ровно.

– Добро пожаловать, Эви, – повторила Харриет.

– Спасибо, – прошелестела та, глядя вниз.

Остальные молча разглядывали ее.

– Нам будет приятно, если ты немного расскажешь нам о себе, Эви, – продолжала учительница, наблюдая за неподвижным лицом девочки. – Например, где ты жила до того, как приехала в Ноттингем, и что тебе нравится делать, когда ты не в школе.

Джек, Матильда и Томас поглядели на Харриет, а когда та умолкла, повернули головы к Эви – словно следили за теннисным матчем между учительницей и ученицей.

Девочка потерла указательным пальцем лист, как будто хотела стереть с него краску.

– Так как же?

– Раньше мы жили в Хемел-Хэмпстеде.

Харриет молчала.

– Когда я не в школе, я люблю играть в «Лего» и смотреть телевизор. И рисовать.

– Интересно, – одобрила мисс Уотсон. – Кто-нибудь хочет что-нибудь спросить у Эви?

– А домашнее животное у тебя есть? – спросил Джек Фарнборо.

Теперь Коттер скатывала и раскатывала уголок листа пальцем.

– Эви? – надавила Харриет.

– В старом доме у нас был кролик. Черный с белым. Его звали Карлос.

– Карлос, – повторил Томас Мантон.

– А что с ним случилось? – спросил Джек. – Вы усыпили его, когда переехали?

Лицо Эви исказилось от ужаса.

– Мы отдали его мистеру Бакстеру. Для его внуков, Дейзи и Тома, которые приезжают к нему в гости.

– Есть еще вопросы? – Взгляд Харриет скользнул по равнодушным лицам.

Никто не ответил.

Эви выдохнула, но продолжала смотреть на лист.

– А с кем ты живешь, Эви? Расскажи про свою семью, – улыбнулась Харриет.

Услышав вопрос, девочка задышала чаще, ее щечки порозовели. Учительница заметила это, но ничего не сказала.

– У тебя есть бабушка? – задала она наводящий вопрос.

– У бабули был кот по имени Тимми, но он стал стареньким и ушел жить к ангелам, и теперь у нее живет другой кот, его зовут Айгор.

– Айгор, – шепотом повторил Томас.

– А твои мама и папа что делают?

Коттер опустила голову так, что подбородок уперся в грудь, и пробормотала что-то непонятное.

– Эви, подними голову и отвечай яснее, чтобы все могли тебя слышать.

– Мама раньше продавала людям дома.

– А папа?

Харриет завороженно наблюдала, как на щеках девочки расцветали два ярких пятна.

– Он был солдатом, – прошептала наконец Эви.

– Был?

Молчание.

– Можно мне в туалет, пожалуйста, мисс Уотсон? – попросился Томас Мантон.

Харриет так глянула на мальчишку, что тот вжался в стул.

– Объясни нам, пожалуйста, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что твой папа был солдатом? – надавила она.

– Он попал в аварию.

– Какую аварию? – заинтересовался Джек.

Новенькая опустила глаза.

– Джек задал тебе вопрос. Повтори, Джек.

– В какую аварию? – покорно повторил мальчик.

– Он упал с утеса, в Ав… Авгани-стани, – севшим голосом ответила Эви и вытерла глаза тыльной стороной ладони. – И умер.

– Он упал с утеса, Джек, – повторила Харриет.

Джек разинул рот.

– Ну, что ж. Вот такая история у нашей Эви, – радостно подытожила учительница. – Ее мама больше не ходит на работу, а ее папа упал с утеса и умер.

Матильда хихикнула.

Эви всхлипнула.

– Не вини себя. Это неприятно, но придется привыкнуть. И мы, твои друзья, тебе в этом поможем. Правда, дети?

– Да, мисс Уотсон, – хором протянули угрюмые голоса.

Глава 20

Три года назад

Тони

Агентство оказалось просторным и светлым. По пространству рабочей комнаты расставлены четыре стола, за одним беседовала с клиентами агент.

Я оглянулась и обнаружила, что, как и в моем бывшем офисе в Хемеле, едва вижу улицу сквозь окна – так плотно они были оклеены объявлениями о продаже.

Не желая отвлекать сотрудницу, так как все равно приехала на десять минут пораньше, я начала просматривать лежащие на общем доступе папки с информацией о сдаче недвижимости.

Солнце светило в большие окна, и очень скоро помещение нагрелось, а по спине потекли струйки пота.

Я рассматривала снимки домов, а сама думала о дочери – что-то она делает сейчас в школе? Надеюсь, уже познакомилась с кем-нибудь и ей весело…

– Чем могу помочь?

Ко мне подошел мужчина высокого роста, спортивного телосложения, довольно молодой – ему явно не было еще и сорока. Хорошо скроенный коричневый костюм, сорочка сливочного цвета, галстук, а над ними – огненно-рыжая копна густых, слегка взлохмаченных волос. Надо сказать, что результат экзотического смешения стилей был весьма привлекательным.

– Тони Коттер. Я пришла на собеседование. Боюсь, я немного рано…

– Ах-х, да, конечно же. Тони. – И он так широко улыбнулся, что его зеленые глаза почти утонули в складках кожи. Его лицо густо покрывали веснушки, издалека похожие на пятнистый загар. – А я владелец, Дейл Грегори. Очень рад вас видеть.

Мы обменялись рукопожатиями, и я фальшиво улыбнулась ему – никак не могла вспомнить, как делала это по-настоящему, когда еще не растеряла уверенность в себе.

– Давайте пройдем внутрь, и я познакомлю вас с Бриони Джеймс, нашим менеджером по продаже и сдаче жилья. – Он пошел вперед, но на ходу обернулся, чтобы снова улыбнуться мне. – Проведем собеседование втроем – вы, я и Бриони. В непринужденной, так сказать, обстановке. Ни о чем не беспокойтесь.

Неужели у меня такой напуганный вид?

Хотя, должна сказать, от его манеры держать себя и вправду стало полегче. Дейл оказался симпатягой, а его офис – приятным и располагающим. Я даже рискнула представить, как прихожу сюда на работу каждый день…

Только бы получить это место!

Пройдя через офис, Дейл шагнул в прохладный коридор, куда выходили четыре двери, и толкнул ту, которая была уже слегка приоткрыта.

Женщина в безупречном черном костюме-двойке и белоснежной, хрустящей от чистоты льняной блузке сидела за большим столом для переговоров, занимавшим две трети комнаты, и смотрела в планшет. Видимо, это и была Бриони Джеймс.

Угольно-черные волосы спускались по обе стороны ее лица. Овальные ногти покрывал лак модного в этом сезоне шиферного цвета – такой маникюр я видела в модных журналах, которые листала иногда на полках супермаркета.

Я спрятала пальцы с обгрызенными ногтями в ладони, а руки прижала к бокам.

– А вот и мы. Садитесь, пожалуйста, Тони.

Пока Дейл обходил стол, Бриони подняла голову и улыбнулась ему. Я приготовилась тоже улыбнуться ей, но она сразу уткнулась обратно в планшет.

Сидя перед ними, я ждала, пока Дейл отключит телефон, а Бриони откроет ноутбук. На столе лежали распечатанные бумаги – я узнала в них странички своего резюме и нервно сглотнула.

Черты лица у Бриони были такими мелкими, что само лицо казалось слишком крупным. Если б не широкие щеки и массивный лоб, ее можно было бы назвать красивой.

Она так часто поправляла блокнот, ручку и планшет, что поневоле подумалось – видимо, компенсирует свои физические недостатки стремлением придать всему вокруг безупречный вид.

В лишенной индивидуальности переговорной было так душно, что пиджак, который прежде едва ли не висел мешком, теперь вдруг сделался тесноват в плечах и спине.

Я выпятила вперед нижнюю губу и дунула на прилипшую к лицу челку.

Разумеется, именно этот момент и выбрала Бриони для первого визуального контакта со мной, оставив мою кривую улыбку без ответа.

Дейл снова повернулся к ней.

– Как я уже говорил, это Бриони Джеймс, наш менеджер по продаже и аренде жилых домов. Если вам повезет, то будете работать под ее непосредственным руководством.

Я снова улыбнулась и кивнула, а Бриони растянула тонкие губы в узкую прямую линию – видимость улыбки на кислом лице.

Дейл положил руки на стол, переплел пальцы и подался вперед.

– Ну что ж, Тони, расскажите немного о себе и о том, почему вы решили ответить на наше объявление.

Начала я хорошо, с краткого обзора моего образования и опыта работы до настоящего времени, не акцентируя внимания на том, что на прежнем месте работы сама была менеджером, и старательно поддерживая визуальный контакт.

– У вас есть диплом? – перебила Бриони.

– Нет, но школу окончила с отличием. Дальше только работала.

– Ну и ничего страшного, – жизнерадостно заметил Дейл. – Зато вы умеете работать.

– Я обратила внимание на некоторые пробелы в вашей биографии. – Бриони взглянула на распечатку. – Пять лет назад пропущен год, и последние два года вы, кажется, тоже нигде не работали. Устали продавать недвижимость и решили отдохнуть?

Обида полыхнула в груди.

«Вообще-то, мисс Всезнайка, именно в последние два года мне пришлось так тяжко, как ни на одной работе прежде, – рвалось с языка. – Не сойти с ума и пережить все, что на меня свалилось, – вот это была задача так задача».

– Пять лет назад я брала отпуск по уходу за ребенком, когда родила дочь. – На долю секунды мне показалось, что по лицу Бриони скользнула тень недовольства. – А два года назад пришлось оставить работу по причинам личного характера.

Я заранее продумала, как буду говорить о смерти Эндрю, если эта тема вдруг всплывет. Точнее, заранее решила, что на собеседовании говорить об этом не буду. Во-первых, это неправильно, а во-вторых, я могу расплакаться, что будет уж совсем ни к чему.

– Личного? – Бриони выгнула бровь.

– Да. У меня не было выбора, и работу пришлось оставить… на время.

– Продолжайте.

– В тот момент я не контролировала ситуацию, но сейчас все нормализовалось.

Ну какие мне еще подобрать слова, чтобы ты поняла?

Мы молча глядели друг на друга.

Меня бросило в жар, в ушах зазвенело, сердце забилось чаще, но решение не изменилось – незачем раскрывать душу перед людьми, которых я вижу впервые в жизни, даже если это будет стоить мне работы.

Дейл кашлянул и уткнулся в копию резюме.

– У вас определенно есть опыт работы в нашей сфере, Тони, – с одобрением сказал он. – Причем как в продаже, так и в аренде жилья.

Я прервала визуальный контакт с Бриони и посмотрела на Дейла, благодарная за вмешательство.

– Мне интересно и то, и другое. Я знаю, что ваша вакансия касается только аренды, так что с удовольствием займусь и этим.

– Но вы понимаете, что мы предлагаем должность помощника менеджера, а не менеджера? – Бриони нахмурилась. – Разве для профессионала с вашим опытом это не шаг вниз?

– Да, мой опыт работы выходит за рамки предлагаемой должности, однако должность помощника требует меньше отдачи, а это сейчас как раз удобно.

Я чувствовала, как горят щеки, но стеснялась попросить стакан воды и открыть дверь, чтобы воздух наконец начал циркулировать в тесном пространстве переговорной.

– Вы говорили о дочери. Где она сейчас, в школе? Полагаю, что у вас есть возможность организовать присмотр за ребенком по гибкому графику, ведь иногда вам придется задерживаться в офисе или выходить во внеурочные часы, если вдруг потребуется замена.

Я открыла рот, чтобы ответить, – и тут же снова закрыла.

Интересно, а если б на моем месте был мужчина, она и его об этом спросила бы? Гнев огненной змеей свернулся в груди, готовый вырваться наружу.

– Бриони, не забывай, мы не ищем сотрудника на полный рабочий день, – вмешался Дейл. – Нужда в дополнительных рабочих руках случается у нас нечасто, а если случится, Тони, конечно, нас выручит.

– Конечно, – заверила я его, избегая въедливого взгляда менеджера.

Мне задали еще пару вопросов. На какую зарплату рассчитываю? Не собираюсь ли в отпуск в ближайшее время? Когда смогу начать работать?

– Нет, в отпуск не собираюсь, на работу могу выйти завтра. – Ответ прозвучал чуть поспешно. – Если, конечно, нужно. К вопросу заработной платы готова подойти гибко.

– У нас еще собеседования сегодня, – тут же сказала Бриони. – Мы сообщим наше решение позже, в течение дня.

Дейл бросил на нее быстрый взгляд с искрой раздражения, но тут же остыл.

– Спасибо, что согласились приехать, Тони. Я вас провожу.

– Приятно было познакомиться, – сказала я блестящей макушке Бриони, которая писала что-то в блокноте.

– Взаимно, – ответила она, поднимая голову и растягивая рот не то в улыбке, не то в гримасе. – Спасибо, что пришли.

Когда мы вернулись в рабочую зону офиса, посетителей стало больше, чем раньше, – люди пролистывали папки с фото, сотрудница по-прежнему занималась с клиентами.

Дейл попросил меня еще раз продиктовать ему номер, на всякий случай.

– Я уверен, что мы позвоним. – Он обернулся и понизил голос. – Честно говоря, отказываться от человека с таким послужным списком – верх глупости.

Мне показалось, что он говорит серьезно и хочет дать понять, что работа уже у меня в кармане. Но, зная себя, я решила, что опять все придумываю, – и отмела эту мысль.

Мы обменялись рукопожатиями, и, впервые с начала этого интервью, у меня полегчало на душе.

Покидая агентство, я повернулась, чтобы закрыть за собой дверь, и увидела Бриони: она стояла у выхода в коридор и с прищуром смотрела мне вслед.

Глава 21

Наши дни

Королевский медицинский центр, Ноттингем

Доктор Шоу светит фонариком мне в глаза.

Стараюсь прищуриться, но веки не слушаются, и я все так же смотрю перед собой.

Доктор бормочет что-то себе под нос и вглядывается в мои зрачки, оттягивая сначала одно веко, потом другое.

Крупные, расширенные поры на ее носу и подбородке напоминают, что у меня дома, в ванной, есть баночка с кремом для лица, который, если верить рекламе, сужает поры, и кожа выглядит моложе. Доктору Шоу такой не помешал бы.

Я гадаю, сколько ей лет – за сорок, наверное. Почему-то мне кажется, что детей у нее нет. А вот муж, скорее всего, есть, и тоже доктор. Приходят, поди, вечерами домой и вместе готовят ужин, отдыхая от работы… Хотя вряд ли – после целого дня возни с безнадежными случаями вроде моего у них, скорее всего, уже и сил на готовку не остается: так, схватят по паре сэндвичей и на боковую.

Жаль, что человечество не придумало машину, чтобы переводить мысли в слова. Тогда я рассказала бы врачам, как у меня забрали Эви, и умоляла бы сделать что-нибудь, пока не поздно.

Каждый день я вспоминаю новый кусочек того, что было. Складываю вместе со старыми, словно пазл, – и получается картина похищения.

Иногда бывает трудно понять, реальны ли эти воспоминания.

Лицо доктора Шоу нависает так близко, что в ее дыхании чувствуется запах сигарет, который она пыталась замаскировать мятой – безуспешно.

Я хлопаю глазами как бешеная, но внутри отошел какой-то контакт, и ничего не выходит.

– Ну, как там Мэтт? – слышу я голос доктора Чанса. Только слышу – он стоит за пределами моего ограниченного поля зрения. Голос у него низкий, интонации участливые, хотя и слегка насмешливые.

– Да как все – работы море, денег кот наплакал. – Доктор Шоу берет пипетку, и в мой пересохший глаз падает капля благодатной прохлады. Ее лицо расплывается. – Но от планов на побег в деревню по-прежнему не отказывается.

– А ты как? Готова бежать с ним? Откроете там B&B[13]13
  Сокращение от англ. bed and breakfast, подвид мини-гостиницы, где из услуг для посетителей предлагаются ночлег и завтрак.


[Закрыть], будете жить-поживать…

– Нет. – Лицо доктора Шоу мрачнеет. – Мэтт любит поговорить об этом за трубкой, а я виновна в том, что потакаю ему. На самом деле без работы мы никто, и всё это пустые мечты.

«Нет, – начистоту говорю я ей. – Откройте ваш B&B, дышите чистым деревенским воздухом. Бегите от города, от этих крысиных гонок, живите той жизнью, о которой мечтаете, пока у вас есть силы…»

– Ой! – Она отдергивает руку, зависшую над моим глазом.

– Что? – Шаги доктора Чанса стучат по полу. Теперь на меня смотрят четыре глаза.

У доктора Чанса впалые щеки и короткая щетина. Нос слегка сдвинут набок, словно он ломал его в молодости. Серые, как галька, глаза смотрят с едва уловимым, но неподдельным участием.

«Я вас вижу!» – кричу я.

Растягиваю рот, моргаю, морщу нос.

В их взглядах ничего не меняется.

Доктор Шоу хмурится.

– Не знаю… Мне показалось, что я что-то заметила.

– Что – движение?

– Нет… в глазах как будто искра мелькнула и пропала, точнее описать не могу. Странно.

«Да! Я все еще здесь! Искра была! Правда!»

– Наверное, зрачки среагировали на сыворотку, – говорит доктор Чанс, глядя на меня без всякого выражения. – Или свет так упал.

«Посмотрите еще! Пожалуйста, посмотрите…»

– Да, наверное. – Она снова склоняется надо мной. Видно, что ей не хочется отворачиваться. – Хотя на какое-то мгновение я была уверена, что эти глаза смотрят, понимаешь?

– Нам всем хочется в это верить. Тяжело смириться с отсутствием жизни, когда пациент выглядит таким живым.

– Да, верно. Хотя в каком-то смысле что угодно лучше вот этого. Ты, может, сочтешь меня жестокой, но, по-моему, даже смерть лучше такого прозябания.

Глава 22

Три года назад

Тони

Выйдя из «Агентства недвижимости Грегори» и глотнув свежего воздуха, я почувствовала себя лучше. Пребывание в тесной, как коробка, комнате, да еще в присутствии недоброжелательно настроенного человека, оказалось настоящим испытанием.

Сняв пиджак, я перекинула его через руку и энергично зашагала к машине. Ничего, сердце сейчас успокоится, дыхание выровняется и щеки перестанут гореть.

Часы показывали три сорок пять. Из оплаченного на стоянку времени потратилась только половина. А еще занятия Эви недавно кончились, и скоро она уже будет дома.

Мне так хотелось услышать, как прошел ее первый школьный день, что, сев в машину, я отправила маме эсэмэску: «Скоро буду, как Эви?» Но ответа не получила.

Внутри шевельнулось раздражение: уж, казалось бы, в такой исключительный день, как сегодня, можно было бы и дать знать о том, как все прошло…

Путь домой оказался дольше, чем путь до агентства, – увеличилось количество машин. Ну и ладно, зато успокоиться успею.

Я слегка опустила стекло и ехала, наслаждаясь ветерком, хотя все равно жалела, что в салоне нет кондиционера.

Ах, как было бы хорошо, если б меня взяли на эту работу… Тогда, немного погодя, можно будет обновить машину и съездить с Эви куда-нибудь на выходные. Но пока об этом можно лишь мечтать.

Правда, во время интервью был момент, когда мне показалось, что Бриони настроена откровенно враждебно, и я даже спросила себя, действительно ли мне нужна эта работа.

А может быть, она со всеми такая? Тогда с какой стати я буду позволять этой капризной бабенке сводить мои планы на нет? Хозяин, Дейл, совершенно очарователен, и, хотя поговорить со вторым агентом, которая занималась с клиентами в зале, не получилось, общее впечатление от конторы оказалось весьма приятным.

Мне удалось припарковать машину возле дома, и, шагнув на улицу, я ожидала услышать стук в окно гостиной и увидеть в нем возбужденную мордашку дочки, которой уже не терпится выложить свои новости.

Но ничего подобного не было.

Мы уже привыкли входить через черный ход, а не через парадный, поэтому я направилась туда, отметив, что на участке перед домом больше сорняков, чем травы, а местное кошачье население, судя по запаху, давно привыкло справлять нужду в этих зарослях.

Мама считала, что «в таком районе, как этот», двери всегда нужно держать запертыми, и потому неудивительно, что дверь отказалась поддаваться нажатию ручки.

Искать ключи было откровенно лениво. Да и зачем, когда можно просто постучать? Но никто не ответил, так что пришлось открывать дверь самостоятельно.

– Есть здесь кто-нибудь?

Судя по тишине и неподвижности воздуха, дом пустовал. Это было странно. Кухонные часы показывали четыре пятнадцать. Уроки у Эви закончились час назад, а, даже если идти неспешным шагом, путь от школы занимает всего пятнадцать минут.

Я вытащила из сумки телефон и проверила последние сообщения. Пусто.

Набрала мамин номер – и сразу попала на автоответчик.

Пульс участился.

– Всё хорошо. – Это звучало совсем не так уверенно, как хотелось бы. – Всё в полном порядке.

Я набрала номер школы, и другой автоответчик сообщил, что часы присутствия сотрудников школьной администрации подошли к концу.

Дыхание участилось, ноги перестали держать. После смерти Эндрю мысли срывались с места в карьер по самому ничтожному поводу, неизменно выдавая наихудший сценарий из всех возможных.

Мама не могла забыть, что Эви нужно забрать из школы. Значит, что-то случилось. Но что? И где их теперь искать?

Сидеть сложа руки не было никаких сил, и я, бросив дома пиджак и сумку, выскочила на улицу с телефоном и ключами в руках, пока в голове крутились разные «а вдруг…», одно страшнее другого.

А вдруг они тоже попали в аварию, как Эндрю?

Или маме стало плохо, а Эви испугалась и выбежала на дорогу, и теперь мама лежит где-нибудь без сознания, а Эви пошла домой одна и заблудилась?

Рот пересох, к горлу подступали рыдания, но, прежде чем паническая атака полноценно вступила в свои права, я увидела их, выходящих из-за ближайшего поворота. А они увидели меня.

– Йо-хо! – крикнула мама и помахала рукой.

Эви шла и ела мороженое, но выглядела какой-то странно притихшей – обычно она тут же срывалась с места и бежала навстречу…

– Где вы были?! Я чуть с ума не сошла от страха.

– Господи, Тони, – ответила мама тоном, в котором отчетливо слышалось «опять ты со своими дурацкими переживаниями».

И я действительно почувствовала себя дурой. Как и всякий раз, когда она пугала меня до полусмерти, а потом удивлялась чрезмерно острой реакции.

– На улице такая теплынь, и я подумала: зачем держать девочку взаперти, тем более что тебя все равно нет?

Черт, а ведь логично, не подкопаешься… И почему эта мысль не пришла мне в голову сразу, почему воображение всегда рисует только окончательное крушение мира?

– Но я думала… что-то случилось. Ты не ответила на эсэмэску, до тебя невозможно дозвониться!

Сердце все еще колотилось, но это скоро пройдет – ведь с Эви всё в порядке.

– У меня телефон разрядился. – Эта невыносимая женщина пожала плечами. – Я оставила его на шкафу, на кухне. Пожалуйста, не нужно устраивать сцену из-за такой мелочи.

«Не устраивать сцену? – хотелось закричать мне. – Да я и так почти все время хожу на цыпочках, только чтобы не задеть твои чувства!»

Но вместо того чтобы втянуться в спор, я опустилась на корточки перед дочерью, все еще не проронившей ни слова.

– Моя большая девочка меня обнимет?

Дочка слабо улыбнулась и заключила меня в объятия, но совсем не в такие крепкие, как обычно. Кажется, она плакала. Совсем недавно.

– К тому же Эви немножко расстроилась, да, лапочка? – Мама ответила своим выразительным взглядом на мой, полный недоумения. – Вот я и подумала: прогулка по парку и мороженое – самое то, чтобы вернуть пропавшее настроение.

Дома Эви направилась прямиком к гостиной, но у двери остановилась и стала ждать. Я вошла первой и совершила контрольный обход. Это стало своего рода традицией – проверять каждый сантиметр комнаты на предмет ос, затаившихся где-нибудь в углу и переживших приход великого и ужасного мистера Этериджа, лучшего истребителя паразитов на свете.

Убедившись, что опасности нет, новоиспеченная школьница сунула в рот большой палец, включила телевизор и, несмотря на жару, натянула на голову одеяло. Открыть окно она не позволила. Оставалось только надеяться, что время излечит эту травму, так же как оно уже почти залечило волдыри от укусов ос.

Устроив дочку, я вернулась на кухню, где включила чайник и вопросительно поглядела на маму.

– Что случилось?

– Сама толком не поняла. Кстати, ты назвала мне не то время, и это тоже одна из причин.

– Как – не то?

– Занятия заканчиваются в три пятнадцать, а не в три тридцать, как ты сказала. Так что, когда я пришла туда, всех детей уже забрали, и только бедняжка Эви сидела одна-одинешенька.

Харриет Уотсон говорила, что детей нужно забирать в три тридцать – это я помнила точно.

– Но это ладно. Мисс Ахтар, учительница, сказала, что Эви была молодцом.

– А разве фамилия учительницы не Уотсон?

– Нет, Ахтар. Очень приятная женщина, вот только молодая совсем, будто только вчера из университета.

Но Харриет Уотсон совсем не подходила этому описанию – она была дамой в годах, и довольно строгой… Похоже, я действительно что-то спутала.

Я сделала две чашки кофе, и мы сели за стол.

– Эви еще в классе показалась мне странно тихой, а когда мы вышли за ворота, она прямо-таки разрыдалась, – продолжила мама, проводя пальцем по глубокой трещине в деревянной облицовке стола.

– Почему?

– Не знаю. – Она всерьез переживала из-за странной реакции Эви. – Твердит, что не пойдет завтра в школу, и всё. Пожалуйста, не ругайся на нее, Тони.

– Да что ты заладила? Когда я в последний раз ругалась на кого-нибудь или, как ты говоришь, устраивала сцену?

Я злилась на нее за то, что мама ничего не узнала. Раз она сразу заметила, что Эви расстроена, то могла бы спросить у учительницы, в чем дело.

– Очень жаль, что в первый день ты не смогла забрать ее сама, – защищаясь, сказала мама, внимательно смотря на меня, и, конечно, попала прямо в яблочко. – Ты бы точно задала все нужные вопросы.

Ссориться не хотелось. День и без того был трудным. Я отхлебнула слишком большой глоток кофе и поморщилась, когда напиток обжег горло. А потом с нажимом произнесла:

– Кстати, собеседование прошло хорошо. Позже мне позвонят и скажут, берут меня на работу или нет.

– Ну и хорошо. – Это звучало так, словно в виду имелось как раз противоположное. Мама встала и взяла с буфета что-то завернутое в полотенце. – Я испекла киш к чаю.